Текст книги "Не он (СИ)"
Автор книги: Алекс Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Черт, как же он смотрит! За один этот взгляд она готова снова и снова сходить с ума. Ее голова вновь склоняется к его животу. Элинор обводит языком ямку его пупка, восторженно ощущая, как сокращается каменный пресс, как меняется вкус его кожи, становясь более терпким, дурманящим. Она никогда ещё не чувствовала себя такой смелой, раскрепощённой.
«Жена просто обязана иногда превращаться в распутницу для своего мужа, если не хочет, чтобы он искал новых впечатлений в другом месте»
Бойся своих желаний… сколько фильмов с подобным сюжетом выходит на экраны из года в год, но предупреждения не работают, если ты не хочешь их слышать. Да и многим ли женщинам выпадает шанс познакомиться с собственным мужем заново? Влюбиться повторно и гораздо сильнее, чем в первый раз, рассмотреть в нем черты, которые никогда не знала, не замечала или не хотела видеть.
– Нет, Эль. Не сейчас, – решительный отказ звучит в ее ушах раскатами грома.
– Но ты же хочешь. – протестует Лин.
– Сейчас ты не способна удовлетворить мои желания, – отрезает Крис.
Сильные руки тянут наверх, укладывая рядом, соединяя их тела, подобно двум кусочкам пазла. Ее спина впечатывается в его тяжело вздымающуюся грудную клетку, ягодицы в твердую эрекцию.
– Я могу… – она ерзает, обиженно всхлипывая, пока муж быстрыми движениями избавляет ее от съехавшего на талию платья, бросая ткань в ноги.
– Тихо, Эль. Спи, – приказывает Крис, обнимая крепче, заполняя ее тело обволакивающим жаром.
Она полностью обездвижена, блокирована сильными руками, укрыта объятиями. В них тепло и безопасно, но Лин с горечью понимает, что он делает это скорее от безысходности, нежели от искренней потребности быть рядом. На самом деле Кристофер сейчас где-то далеко, в другой вселенной, куда ее пропуск бессрочно аннулирован.
– Я не хочу спать, – шепчет Лин. Он тяжело выдыхает в ее затылок, наверняка считая собственную жену капризной сумасбродкой. – Поговори со мной. Я знаю, что тебе вставать через несколько часов, но, пожалуйста… Мне нужно слышать твой голос.
– О чем ты хочешь поговорить, Эль? – сдается Крис.
– Почему ты никогда не будишь меня с утра?
– Мое утро начинается слишком рано, – с небольшой задержкой отвечает он.
– А мне кажется, что ты уходишь, как только я засыпаю. Скажи, что это не так…
– Это не так, Эль.
Она горько вздыхает и, просунув свою кисть под его ладонь, переплетает их пальцы.
– А теперь скажи правду, – просит она, опуская ресницы.
– Это правда, Элинор. – он мягко высвобождает руку и тянется к ночнику, чтобы выключить, но потом не возвращает ладонь обратно, приводя Лин к неутешительному выводу. Ее мужа тяготит их телесный контакт, и она удивительным образом попала в точку, задав свой вопрос.
Он не спит с ней до утра в одной кровати.
Может быть, он даже не ночует в этом доме.
Может быть, она все еще в палате в отделении для буйных лежит, привязанная к постели, напичканная лекарствами, и все происходящее – плод ее больной фантазии.
Может быть, его не существует.
Может быть, она не выжила в той страшной автокатастрофе.
– Ты живее всех живых, Элли, – произносит Крис, и Лин снова понимает, что думала вслух. – Видишь, что происходит, когда ты забываешь выпить таблетки? Ты пропустила утренний прием? Я прав?
– Да, – соглашается Элинор, только сейчас вспомнив, что действительно проигнорировала пузырек с волшебными пилюлями.
– И ты утверждаешь, что здорова? Как я могу доверять тебе, Эль? – в полной темноте его голос звучит еще мощнее, затрагивая внутри нее каждую дрожащую струну.
– Без таблеток я начинаю вспоминать, – возражает Элинор.
– Откуда ты знаешь, что твои воспоминания реальны? Тебе становится хуже. – он не рассуждает, не спрашивает. Это утверждение. – Разве ты сама не видишь?
Она не видит, но не собирается тратить эту ночь на доказательства и споры.
– Расскажи мне про тот день, когда произошла авария, – меняя тему, просит Элинор.
– Что именно ты хочешь знать? – помолчав, уточняет Крис.
– Все. Я ничего не помню, кроме того, что много лет не встречалась с отцом и не планировала никаких совместных поездок. Как я оказалась в одном автомобиле с папой, Кэтлин и Этаном? Куда мы ехали? Зачем? Почему тебя не было с нами?
– Ты действительно забыла, что это был за день? – напряжено спрашивает Кристофер. Эль отрицательно качает головой, наблюдая за движущимися за окном тенями. – Седьмая годовщина нашей свадьбы.
Лин замирает, задерживая дыхание. Ее наполовину заснувший мозг с трудом переваривает полученную информацию. Как она могла упустить из внимания это роковое совпадение? Не сопоставить даты?
– У меня был обычный рабочий день, – продолжает Крис, пока ее мысли хаотично считают призраков в распахнувшемся шкафу. – В обед я отправил тебе цветы, а ужин мы планировали провести вдвоём в нашей квартире. Я предлагал ресторан, но ты не хотела никуда ехать, проголосовав за домашние посиделки в романтической обстановке. Около пяти вечера мне позвонили из больницы и сообщили об аварии. Я сразу поехал туда и уже на месте узнал, что в автомобиле ты была не одна, и все, кроме тебя, погибли. Это все, что я знаю, Эль. – завершает Крис.
Элинор шокировано молчит. Душа разрывается и плачет, нырнув туда, где скрывается так много забытой боли. Сердце горит, выпрыгивая из груди, веки жжет от соли. Она дрожит, чувствуя, как руки мужа мягко укачивают ее в объятиях. Теперь он с ней, его нежность и теплота – искренние, но не несут утешения, не залечивают раны, не притупляют боль от раздирающей на части потери.
– Ты не спросил, что произошло, когда я пришла в себя? – безжизненным тоном интересуется Лин.
– Спросил, Эль. – хрипло отзывается Крис. – Конечно спросил. И не только я. Следственные органы тоже интересовались обстоятельствами трагедии.
– И что я сказала? – затаив дыхание, Элинор нетерпеливо ждет ответа.
– Кто ты такой, твою мать? – с горечью произносит муж. – Это были твои первые слова, адресованные мне.
– Но я все помню совершенно иначе, – растерянно бормочет Лин, крепче вжимаясь в тело мужа, словно ища у него защиты от безжалостной сумасшедшей реальности, вновь распахнувшей свои стальные челюсти прямо над ее головой.
– Врачи пытались тебе объяснить, кто я такой, но ты им не верила, утверждая, что не знаешь меня, а следователям заявила, что я убил всю твою семью.
– Боже, – потрясенно выдыхает Элинор.
– Меня допросили и тщательно проверили, – ровным тоном продолжает Кристофер. – Прикопаться было не к чему. Я не имел и не мог иметь никакого отношения к аварии. Я понятия не имел, что ты делала в автомобиле и куда направлялась. К тому же виновник аварии был быстро установлен и впоследствии осужден.
– Как я оказалась в Святой Агате?
– Тебе диагностировали диссоциативную амнезию, спровоцированную полученной травмой и острым психозом. В последствии к этому диагнозу присоединились другие, твое состояние ухудшалось, и врачи посоветовали перевести тебя в заведение, где ты сможешь получить квалифицированную психологическую помощь.
– И ты послушал совета? Бросил меня там, избавившись от сумасшедшей жены! Так удобно, черт бы тебя побрал. А теперь я снова стала неугодна, доставляю проблемы! Мешаю тебе жить. – резко вспыхивает Элинор. Дернувшись, она пытается сбросить с себя его руки, но он заведомо сильнее и не дает ей вырваться из стальных объятий.
– Хватит, Лин. Успокойся. – металлическим тоном приказывает Крис. – Если бы у меня был другой выход, я бы им воспользовался. Но ты была неадекватна и агрессивна. Что мне оставалось делать?
– Я и сейчас, по-твоему, неадекватна? – извиваясь всем телом, спрашивает Лин. – Поэтому ты собираешься натравить на меня Скарлетт Грин? Как думаешь, что она сделает?
– Назначит правильное лечение. – в ответ на женскую истерику спокойно произносит Крис.
– Черта с два, объявит меня недееспособной и запрет в палате. Как и в прошлый раз! – задыхаясь, кричит Лин.
– Эль, я напишу отказ, если она решит, что тебе нужна госпитализация. – разворачивая к себе трясущуюся в нервном ознобе жену, убедительным тоном заверяет Кристофер. – Я дал тебе слово, Элинор. И сдержу его. Никто не запрет тебя в палате. Я не дам этому случиться. – твердо глядя ей в глаза, обещает он. – Ты мне веришь, Эль?
Закусив губу, она смаргивает накатившиеся слезы, чувствуя, как начинается медленный откат, лишая ее последних сил.
– Верю, – тихо выдыхает она, едва заметно кивнув.
– Вот и хорошо, – он ласково улыбается, прижимая к своей груди. Равномерное биение его сердца под ее щекой действует на нее, как лошадиная доза успокоительного. – Я позабочусь о тебе, Эль. А теперь спи.
– Можно еще один вопрос? – сонно шепчет Элинор. – Всего один.
– Задавай. – устало отвечает Крис.
– У меня когда-нибудь был большой белый плюшевый медведь с кличкой Барни?
– Нет, Эль. – в его голосе звучит улыбка. – Разве что в детстве, но я с ним точно не знаком.
Глава 23
Комната для допроса 232
– Хотите еще кофе, Элинор? – взглянув на настенные часы, показывающие пять часов утра, спрашивает Клои.
Дело не в банальной вежливости. Ей самой необходим глоток бодрящего напитка, чтобы привести разбредающиеся мысли в порядок. Да и бессонная ночь дает о себе знать.
– Было бы не плохо, – согласно кивает миссис Хант. – Оставите мне свои сигареты, офицер?
– Я буду отсутствовать не настолько долго, – пытается пошутить Клои и тут же осекается, наткнувшись на стеклянный бесцветный взгляд потерпевшей.
Наверное, она дьявольски устала и нуждается в полноценном отдыхе, но за два часа дачи показаний они так и не приблизились к моменту, который собрал всех участников инцидента в полицейском участке. По-хорошему, отпустить бы измученную жертву до утра, но Клои чувствовала, что обязана «дожать». Завтра Элинор Хант может «запеть» совсем другую мелодию, и ее муж выйдет сухим из воды.
Бейли десятки раз сталкивалась с подобными случаями. Жертва приходит в себя, успокаивается, чувствует себя немного лучше и вновь впадает в состояние зависимости от своего любимого тирана, начинает искать объяснения всем его поступкам, винить себя, окружающих, друзей, родственников и других третьих лиц в том, что ее муж не может держать свои руки в узде. Все, кроме него, становятся врагами и разрушителями их семейного счастья. Замкнутый круг, разорвать который удается единицам. Тем, кому удается прозреть вовремя. Другие же застревают в образе жертвы, и их семейная идиллия частенько заканчивается инвалидностью или моргом. Клои не сгущает краски. Такова печальная статистика.
Набрав короткое сообщение Уэйду, офицер выходит в коридор. Спустя минуту детектив присоединяется к ней на небольшой кухне.
– Хант признался в нанесении побоев Элинор? – в лоб спрашивает Клои, ткнув палец в кнопку «капучино» на кофейном аппарате.
– Нет, он все отрицает, – раздраженно отзывается изрядно помятый детектив.
– Записи с видеокамер?
– Глушняк. Там ничего нет. Их кто-то вовремя отключил.
– Все?
– Все до одной. Удивительное совпадение, правда?
– Это не совпадение, – мрачно произносит Клои.
– Если честно, история мутная, Бейли. А этот тип – редкостный козел.
– Сложно не согласиться, – кивает офицер, полностью разделяя мнение коллеги насчет Ханта. – Он качественно запудрил мозги несчастной женщине.
– Она на святую ни разу не тянет, – глумливо ухмыляясь, протестует Тейрон.
– Брось, Уэйд. Он десять лет ее прессовал. Она имеет право отыграться.
– Ты уверена, что миссис Хант не могла подстроить все так, чтобы подозрение в избиении упало на мужа? Женская месть и все такое.
– Нет, – категорично отрицает Клои. – Но я думаю, стоит поискать загадочного Дика.
– Хант настаивает, что ничего о нем не знает, кроме имени.
– Элинор уверена, что этот парень лежал с ней в клинике в одно и то же время.
– Супер. Еще один псих? – небрежно комментирует детектив, потирая небритый подбородок.
– Я не знаю, – пожимает плечами Клои, забирая один стаканчик и выбирая латте для миссис Хант. – Но эту версию необходимо проверить. Я отправлю запрос в Святую Агату. Если пациент с таким именем действительно содержался в лечебнице, то с ним нужно побеседовать.
– И что это даст? – скептически спрашивает Уэйд. – Даже если какой-то шизик помешался на миссис Хант, это не снимает вину с ее мужа.
– Я пока не знаю, что нам это даст, но чутье подсказывает, что Дик играет в нашем деле не последнюю роль, – рассуждает Клои, задумчиво потирая переносицу.
– Делай, как считаешь нужным. На сегодня, я думаю, нам пора закругляться. Основания для того, чтобы задержать Ханта на трое суток, у нас есть. Так что твоя миссис Хант временно в безопасности, а мне осточертело наблюдать ублюдочную физиономию ее мужа.
– Уэйд, завтра Хант может потребовать адвоката, а его жена решит отказаться от своих показаний, – делится своими опасениями Бейли.
– Ну и черт с ней. Сама дура, – устало огрызается детектив и, развернувшись, медвежьей походкой возвращается к подозреваемому.
Бейли следует его примеру, но не с пустыми руками, а прихватив два стаканчика кофе.
Как в прошлый раз, она застает миссис Хант в том же положении, что и оставила. Отчасти она солидарна с выводами Уэйда. Элинор производит впечатление не совсем здорового человека, и заторможенные реакции, списываемые на шоковое состояние, вполне могут оказаться симптомами тяжелого психического заболевания. Если это так, то женщиной займутся врачи, но пока Клои обязана позаботиться о том, чтобы с ней не случилось ничего плохого.
– Спасибо, – нейтральным тоном благодарит Элинор, вставляя стаканчик с напитком в предыдущий. – Я бы хотела поехать домой. Мы можем продолжить завтра? – спрашивает она, немигающим взглядом уставившись в глаза офицера.
– Еще пару вопросов, Элинор. Я понимаю, что вы устали.
– Не больше, чем вы, офицер.
– Да, но меня не избивал муж.
– Меня тоже, – отвечает миссис Хант.
– Об этом мы поговорим чуть позже, – осторожно произносит Бейли, решив повременить с финальной сценой, разыгравшейся этой ночью в доме Хантов. – Вы сказали, что Кристофер Хант планировал поехать вместе с вами в Святую Агату, чтобы выяснить, существовал ли пациент F602299 в реальности. Кстати, вы знаете, что означают эти цифры?
– В номер пациента психиатры Святой Агаты для удобства закладывают коды диагнозов. Обычно они двухзначные с буквенной приставкой. У него их несколько.
– Вы можете перечислить? – заинтересовано спрашивает Клои.
– Могу, – спокойно сообщает Элинор. – F60 – специфические расстройства личности, F22 – хронические бредовые расстройства, F99 – психическое расстройство без дополнительных уточнений. Подводя итог, можно сказать коротко, что Дик – психопат с бредовыми идеями.
– Вы объяснили мужу, насколько может быть опасен этот человек?
– Разумеется, – подтверждает Элинор. – Но я думаю, Кристофер не осознавал всю серьезность нашего положения.
– Вы так и не поехали в Святую Агату, так?
– Мы не успели. На следующий день у мужа не получилось приехать пораньше, потом тоже нашлись причины, чтобы отложить поездку на другое время. Ну а дальше… дальше все сложилось, как сложилось. Мне и самой стало не до выяснений, что задумал для меня Дик.
– Вы расскажете мне, что произошло, Элинор?
– Да, – кивает она, и начинает говорить…
Глава 24
– Это последний раз, – обещает Элинор, глядя на свое отражение в зеркале. – Я просто проверю кое-что. Никто не узнает. Я буду держать себя в рамках. – открыв кран, она разжимает кулак и бросает в раковину белую пилюлю. – Он ничего не заметит. – наблюдая, как таблетка уплывает в водосток, убеждает себя Лин.
Совсем недавно, охваченная страхами, она убеждала себя в абсолютно противоположном, но в последнее время ей становится все труднее действовать, согласно логическим соображениям. Однажды она прочитала в какой-то статье весьма спорное утверждение одного психиатра:
«Для того, чтобы сидеть в клетке, не всегда нужны прутья. Определённого рода идеи также могут стать клеткой. Двери психиатрических больниц открываются потому, что химическое сдерживание более эффективно. Двери наших умов открыть гораздо сложнее…» (*Р.Лэнг, канадский психиатр»)
Почему она вспомнила о нем только сейчас?
Наверное, потому что прутья ее клетки становятся тоньше, когда она отказывается от таблеток. Или она попросту ищет оправдания своей безответственности. Но интуиция и внутренний голос говорят ей, что рискнуть стоит.
Закончив с утренним туалетом, Элинор одевается в домашние бриджи и длинную футболку и, уверенно минуя мастерскую, спускается вниз. Съев лёгкий завтрак и выпив кружку кофе под короткий выпуск новостей, Лин выходит из дома через черный выход, ведущий на задний двор, где распложён запущенный сад.
День снова радует солнечной погодой. На небе ни тучки, ветра практически нет, вокруг тишина, нарушаемая мелодичным пением птиц, прячущихся в разросшихся ветвях деревьев и кустарников. Элинор ощутила необыкновенный прилив сил, захотелось сделать что-то созидательное и прекрасное. Циркулирующая в венах позитивная энергия требовала выхода и полезной реализации. Самое время заняться лилиями, которые она посадила пару недель назад и после благополучно забыла про них.
За то время, что Лин пропустила, сад зарос еще больше, и найти тропинку, петляющую между пышно цветущими растениями, оказалось не так-то просто. Но энтузиазм и хорошее настроение способны справиться с проблемой любой сложности. Нужная дорожка, выложенная разбитой сорняками желтой плиткой, обнаружилась между двумя кустами с красивыми розовыми цветами. Сладковатый дурманящий аромат заполнил лёгкие, вызвав незначительное головокружение. В остальном же Элинор чувствовала себя прекрасно.
Улыбнувшись, Эль резво рванула вглубь сада, представляя себя девочкой Дороти из сказки, что читала своим детям перед сном. Но впереди ее ждали не приключения, новые друзья и волшебники, а самые обыкновенные лилии… Если она, конечно, отыщет тот небольшой клочок земли, где они посажены. Солнечный свет чудесным образом преображает общую картину запущенности, заставляя акцентироваться не на проросшем между цветущими растениями бурьяне, а на яркости необычных соцветий и пышных бутонов. Залюбовавшись царящим вокруг ботаническим раем, Элинор сама не заметила, как дошла до границы сада, замыкающегося высоким забором, плотно увитым неописуемо красивой лианой.
– Кажется, где-то здесь, – оторвав зачарованный взгляд от крупных воронкообразных покачивающихся цветков, похожих на ярко-красные граммофоны, Элинор осматривается по сторонам, ища небольшой обработанный участок. Обнаружив его между толстыми корнями лианы, Элинор приседает на корточки, опечаленно рассматривая засохшие побеги. Ее лилии погибли, едва выбравшись из земли. Грустно вздохнув, она дотрагивается до сухих ростков, мысленно извиняясь перед погибшими цветами. Они могли бы жить и цвести все лето, но им не повезло с нерадивым садовником.
Откуда ей знать, как правильно заботиться о лилиях? Возможно, им не хватило света или удобрений, а может дело в проливных дождях.
– В этом саду не место лилиям, – внезапно доносится до оторопевшей Элинор нежный детский голос.
– Кто это сказал? – громко спрашивает Лин.
Резко выпрямившись, она снова оглядывается по сторонам, но вокруг по-прежнему только цветущие кустарники и прыгающие по ним маленькие птички. Решив, что ей показалось, и списав слуховые галлюцинации на удушливый аромат, исходящий от крупных красных цветов, Элинор разворачивается спиной к забору и собирается вернуться к своей тропинке из желтого кирпича и отправится домой.
– И тебе здесь тоже не место, – снова раздается мелодичный, как трель колокольчика, голосок.
– Кто ты? Я тебя не вижу, – Лин резко оглядывается. Теперь она абсолютно уверена, что голос раздается со стороны забора. Точнее из-за него.
– Иди сюда. Я тут, за бругмансией, – отвечает ребенок.
– Бругмансией? – переспрашивает Лин, делая острожный шаг к лиане. К вискам приливает кровь, и она отчетливо ощущает каждый удар своего пульса. Это реальность? Или она снова бредит?
– Ты любовалась ее цветами пять минут назад, – поясняет девочка, а в том, что Лин разговаривает именно с девочкой – никаких сомнений нет. – Но тебе не стоит долго находиться рядом с этим растением. Оно содержит токсичные вещества, обладающие галлюциногенными свойствами. Ты можешь потерять сознание и умереть до того, как тебя обнаружат.
– Откуда ты это знаешь?
– У моего дедушки был лучший цветник в штате. И, вообще, я много чего знаю, – важно заявляет незваная гостья. – Все говорят, что я очень умная.
– Не сомневаюсь, что так и есть, – приблизившись к забору, Элинор протягивает руку, чтобы раздвинуть заросли лианы, и с удивлением замечает под ними не кирпичную кладку, а ржавые железные прутья. Похоже она наткнулась на старую калитку.
– Без перчаток бругмансию тоже лучше не трогать, – советует юная собеседница. Нахмурившись, Лин надавливает на прутья и раздается режущий слух характерный скрежет.
– Замок, – подсказывает девочка. – Такой же старый и ржавый, как эта калитка. И ключ наверняка давно потерян.
Вынув из карманы платок, Элинор с осторожностью расчищает узкое окно между прутьями и наконец видит миловидное лицо ребенка с широко распахнутыми любознательными глазами насыщенного голубого оттенка. Девочка, похожая на очаровательного ангела, приветливо улыбается, тряхнув темными кудряшками, закрепленными на висках заколками с переливающимися камнями. На вид ей не больше десяти лет, но, судя по невысокому росту, она может быть немного младше.
– Привет, – губы Элинор непроизвольно расползаются в широкой улыбке. – Ты заблудилась?
– Нет, – беспечно пожимает плечами малышка. – Я отлично ориентируюсь в этих местах.
– Ты здесь одна? – с тревогой спрашивает Элинор, пытаясь рассмотреть в небольшой зазор нет ли неподалёку кого-то из взрослых. Засыпанная галькой грунтовая дорога кажется совершенно пустынной, не считая стоящей на ней девочки в модном бирюзовом платье с расклешенным подолом, высоких былых гольфах и туфельках на небольших каблучках.
– Да, но это ненадолго, – досадливо сморщив аккуратный носик, отвечает маленькая фея. – Меня наверняка уже ищут, но у нас есть всего несколько минут, чтобы поболтать.
– Нехорошо заставлять родителей волноваться, – произносит Элинор то, что должен сказать любой взрослый человек в подобной ситуации. – Может быть, мы позвоним твоим маме и папе и успокоим их?
– В этом нет необходимости, – беспечно улыбается гостья. Обняв руками книгу, она прижимает ее к груди. Хотя, скорее всего, это учебник. Возможно, она сбежала с уроков и решила прогуляться?
– Как тебя зовут? – спохватившись, интересуется Элинор.
– Эм, – дружелюбно представляется девочка, протягивая маленькую ладошку между прутьями.
– Приятно познакомиться, Эм, а я Эль, – пожимая тонкие пальчики, Элинор улавливает приближающийся характерный шорох покрышек по гравию.
– Я знаю, – кивает Эм. Лин растерянно моргает, сомневаясь, правильно ли поняла малышку. – Кажется, меня нашли быстрее, чем я думала. – разочарованно вздыхает девочка, переключая внимание Лин на затормозивший в паре метров от ребенка черный внедорожник. Первым из автомобиля появляется суровый и крепкий на вид водитель, укомплектованный в строгий смокинг. Грозно зыркнув на девочку, здоровяк открывает пассажирскую дверь, и оттуда выскакивает взволнованная брюнетка на высоченных каблуках.
– Так я и знала! Эм, я чуть с ума не сошла! – с тревогой причитает незнакомка. Лин с поднимающимся откуда-то из глубины души неприятием рассматривает, по всей вероятности, маму девочки.
Яркая внешность в купе с точенной безупречной фигурой, облаченной в дизайнерское платье нежно-пудрового оттенка, и роскошной гривой идеально уложенных волос делают ее похожей на очередную бьютимодель, демонстрирующую в инстаграм прелести гламурной жизни. Глядя на мать и дочь со стороны не трудно угадать, что обеих одевает один стилист. Они удивительно гармонично смотрятся вместе, и у наблюдающей за ними Элинор болезненно ноет в груди. А еще Лин не дает покоя сам факт появления незнакомого ребенка и его матери возле удаленного от города особняка.
– Эм, господи, что ты устроила! – восклицает молодая женщина, картинно всплеснув руками. – Мы же с тобой договаривались, что никаких концертов не будет! – взяв Эм за предплечья, она легонько встряхивает девочку. – Почему ты всегда все делаешь по-своему?
– Я должна была попрощаться! – раздражено топнув ногой, упрямо заявляет Эм.
– Поехали домой. Нам через час нужно быть в аэропорту, – сжав ладонь дочери, брюнетка тянет юную леди к урчащему внедорожнику.
– Самолет без нас не улетит, – фыркает девчонка, вырвав руку из крепкой хватки матери, подбегает к калитке. Светлые глаза Эм взволнованно горят, губы обиженно подрагивают.
– Это тебе, Эль, – шепчет она, просовывая между прутьями книгу, которую до этого так трепетно прижимала к груди. – Передай ему. Скажи, что я не забыла. Я буду помнить его и очень сильно скучать.
– Кому, Эм? – похолодев, хрипло спрашивает Лин, автоматически забирая книгу. Голова с каждой секундой кружится сильнее, внутри все дрожит от мелькнувшего в подсознании подозрения.
– Отдай ему, – нервно оглянувшись, шепчет девочка. – Он поймет.
– Эм, подожди… – отчаянно восклицает Лин, пытаясь удержать маленькую гостью за руку. Книга, переданная Эм, падает на землю, затерявшись в высокой траве.
– Мне нужно ехать. Прости, – сжав на прощание ее пальцы, малышка отстраняется. И рядом с девочкой сразу же оказывается тошнотворно красивая брюнетка с ярко-красными губами. Разглядев за живой изгородью и ржавыми решётками собеседницу дочери, она меняется в лице, в крупных, как спелые вишни, глазах проскальзывает смятение.
– Извините ее, пожалуйста, мы сегодня улетаем, – приятным голосом произносит мать беглянки, тщательно скрывая нервозность за вежливым тоном. – Наша семья навсегда покидает Штаты. Эм немного переволновалась. Мне очень жаль, что она вас потревожила.
– Постойте. Не уходите, пожалуйста. Скажите, почему Эм прибежала именно сюда? – вцепившись в прутья, спрашивает Лин.
– Нам пора ехать. Еще раз извините нас, – игнорируя вопрос, женщина берет девочку за руку и торопливо ведет к машине.
– Позаботься о нем, Эль. – оглянувшись, умоляет Эм, и Лин уверена, что видит в глазах девочки искренние слезы. – Он – хороший. Намного лучше, чем мой дедушка.
– Кто – ОН, Эм? Скажи, кто ОН? – задыхаясь кричит Элинор, передвигаясь вдоль забора вслед за ребенком и его матерью. – Пожалуйста, скажи… – ее голос срывается.
– Твой муж, Эль! – отталкивая руки матери, громко произносит девочка, и ее бледное лицо в обрамлении черных кудряшек кажется удивительно взрослым. Элинор пораженнозастывает. – Не забывай об этом. Что бы ни случилось – не забывай.
– Да прекрати же ты! – приглушенно шипит брюнетка.
– Прости меня. Поехали. – опустив голову и отвернувшись от Элинор, Эм покорно вкладывает ладошку в руку матери.
– Пожалуйста, не уезжайте так! Объясните мне хоть что-нибудь, – отмерев, Лин отчаянно бьет ладонями по чёртовой запертой калитке, ломая вьющиеся стволы лианы. Сладкий аромат покачивающихся колокольчиков усиливается, обволакивая разум Элинор мутной пеленой. Она интуитивно отрывает пальцы от калитки, вытирая сок поврежденного растения о брюки. Пятится назад, чувствуя непривычную слабость в ногах.
Тем временем брюнетка, ее дочь и суровый водитель скрываются за тонированными окнами внедорожника, автомобиль резко срывается с места и в считанные минуты исчезает из поля зрения Элинор, оставив после себя грязно-серое облако пыли, раскачивающийся, словно под музыку, заброшенный сад и ворох выворачивающих душу подозрений.
Каждый новый вдох придает яркости танцующим цветам, густой аромат заполняет разум, шаги кажутся лёгкими, невесомыми, солнечные зайчики игриво подмигивают из-под каждого листа, от дивных птичьих трелей хочется блаженно закрыть глаза, растянувшись на траве, и никогда не просыпаться. Лин потерянно бредет по саду улыбаясь, как конченная идиотка, и понимая краем нетронутого токсинами сознания, что мультяшная муть в ее голове – ни хрена не норма. Ощущения напоминают о «веселых» днях, проведенных в Святой Агате. Время радужных единорогов и звучащих ото всюду голосов, один из которых оказался чертовски реальным.
«– У тебя есть какое-нибудь желание… Больше, чем остальные. Самое главное, за которое не жалко отдать миллион.
– У всех тут одно и то же желание, Элинор. Я могу отдать все, что имею, но никакие деньги не способны дать мне то, что я хочу.
– Ты хочешь вернуться домой?
– А ты, Элли? Ты хочешь этого?
– А если я не знаю, где теперь мой дом?
– Я покажу.
– Мне он понравится?
– Ты его сразу узнаешь.
– А как же ты? Что я буду там делать без тебя?
– Ты будешь ждать меня, Эль.»
– Замолчите! Я не хочу вас слушать! – сжимая виски ладонями, шипит Лин, падая на колени. Сильно ударившись о мраморные ступеньки, она тихо стонет, потирая ушибленное место. Боль проясняет мысли, расчищая разум от галлюциногенного мусора, и Лин постепенно осознает, что каким-то чудом выбралась из наркотического сада, потеряв по дороги сандалии, а теперь сидит на крыльце, сжимая в руке смартфон и неустанно набирая номер мужа, и не получая никакого ответа. Лишь длинные монотонные гудки, с каждой секундой пробуждающие в Элинор взбешенную ведьму.
«Здравствуйте, это Кристофер Хант. Я не могу ответить на ваш звонок. Оставьте сообщение после сигнала, и я перезвоню вам позже», – бесстрастно произносит приятный баритон мужа.
Ублюдок! С презрением выплёвывает Элинор.
– Ты долбанный лжец и трус, Кристофер Хант! Предатель и слабак! Ничтожество, не имеющее права называться мужчиной. – яростно диктует она на включившийся автоответчик. – Ненавижу тебя. Ты даже представить не можешь, как сильно.
Повторив все сказанное в письменном сообщении, Элинор немного успокаивается и, отодрав задницу от ступеней, обессиленно заползает в дом. Несколько дней назад она лично убедилась, что Хант хоть и не отвечает на ее послания, но читает их сразу же. А это значит, что, с большей доли вероятности, Лин удастся испоганить его настроение и сорвать очередную деловую встречу, на что она очень сильно надеется. Если бы она могла, знала куда, то явилась бы лично и разнесла его офис к чертям.
А почему, собственно, нет?
Осенённая внезапной мыслью, Лин рванула в кабинет, забыв про слабость и головокружение. Ничто так не мотивирует человека, как окрыляющая потребность уничтожить того, кто причинил тебе адскую боль.
Ворвавшись, как ураган, на территорию мужа, она забирается в его кресло и, двинув к себе лотки с бумагами, дотошно их изучает.
Подавляющее большинство документов принадлежит компании «Best today». Название, в переводе означающее «лучшее сегодня», звучит, как издевка. Она не помнит, чтобы Кристофер когда-либо упоминал в разговоре «Best today», рассказывая о фирме, где пропадал с утра до ночи, не иначе, как «мой офис» или «моя контора».
