Текст книги "Разоблачение (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

В связи с тяжестью преступления обвиняемые не были освобождены под залог и содержались под стражей до тех пор, пока не была подана жалоба и не была назначена первая явка к судье. Клэр Роулингс до сих пор находилась в госпитале, и начались дебаты о её будущем. Прокурор, не задумываясь, заочно выдвинул ей обвинение.

Маленькая тюремная камера Айова-Сити не была похожа ни на одну из тех, в которых Тони приходилось бывать. Каждая минута внутри нее длилась целую вечность. Он часами выхаживал взад-вперед. К счастью, Брент часто навещал его. Конечно, визиты делались ради выстраивания его защиты, но не только: это было для него передышкой, спасительной благодатью. Каждый раз, когда Брент приезжал в тюрьму, охранник выводил Тони из камеры, от которой у него уже начала развиваться клаустрофобия.

– Скажи мне, что с Клэр, – потребовал Тони, когда они снова оказались одни в комнате для посещений.

– Нам мало что известно. Роуч – наш главный источник информации, и Эмили запретила ему и всем остальным контактировать с Клэр.

– Я её муж. Роуч предоставил документы от Френсиса. Как они могут отказывать мне? Я хочу знать, что с моей женой и дочерью. Кроме того, когда Клэр выйдет из госпиталя, она не сядет в тюрьму. Я не позволю этому случиться снова. Не знаю, как она выжила здесь в первый раз. У нее есть целый юридический штат в «Роулингс Индастриз», готовый к ее защите. Эмили не может отказать своей сестре в юридическом представительстве.

Брент отрицательно покачал головой: – Она не отказывается от защиты. Джон представляет её интересы. Ему вернули лицензию.

– В Айове? У него никогда не было лицензии в Айове.

– Нет, основной адвокат Джейн, он ассистирующий.

Тони взялся двумя пальцами за переносицу, закрыл тёмные глаза и глубоко вздохнул.

– Я заплачу им столько, сколько они захотят. Мне не нравится это, по мне – лучше бы ты занимался её защитой, но, думаю, Джон и Джейн будут от души стараться защищать её интересы.

Брент подался вперёд и понизил голос: – Роуч залёг на дно. Я боюсь, что его обвинят в пособничестве или, возможно, в соучастии совершении преступления. У него довольно яркое прошлое. Это определённо может быть использовано против него.

– Он вообще ничего не знает. Никто не знает.

Брови Брента вопросительно поднялись.

– Это моя история. Я за неё в ответе.

– Ты знаешь, что все ваши вещи, твои, Клэр и Николь, были найдены в отеле в Седар-Рапидс? Очевидно, именно там вы и остановились, когда вернулись в Айову?

– Роуч хорош. Не жди, что он поведётся на твоё предложение уехать из города. Я знаю, что он останется здесь не ради меня, но, черт возьми, я рад, что он остался. Он, возможно, добрался до базы госпиталя и знает о Клэр больше, чем сама Эмили. – Тони встал и пошёл к стене. – Она мне никогда не нравилась, как и я ей. – Он резко обернулся. – Но я же, блять, спас их из того дома, и вот как эта сука меня отблагодарила? Держа меня в абсолютном неведении? Она не может отрицать, что мы с Клэр женаты.

– По сведениям Роуча, Клэр очнулась, но ни на кого не реагирует.

– Что значит «не реагирует»?

– Она ни с кем не разговаривает, даже с Эмили или Джоном.

– А с Николь? Она однозначно должна общаться с Николь.

– Мы можем судить только по записям доктора, но не думаю.

– Вытащи меня отсюда к чертовой матери и дай мне ее увидеть. Она ответит мне.

– Я как раз над этим работаю. Первое слушание в суде назначено на завтрашнее утро. – Прежде чем Тони успел взорваться от перспективы провести еще одну ночь в тюрьме, Брент продолжил, – Судья Джеффрис рассмотрит твоё прошение. Это займёт чуть больше времени, но в конце должны выпустить под залог. Это компромисс, но, думаю, это правильный шаг. Если бы твоё прошение было отклонено сразу, то пересмотреть это ещё раз было бы сложнее. Ты оказываешь слишком большое давление на происходящее. Я не хочу подливать масло в огонь.

– Отлично, еще одна ночь в этой адской дыре, и я смогу спать в своей собственной постели. А как же Клэр? Когда первое слушание по ней?

– Пытаюсь выяснить. Я связался с клерком в офисе Эвегрина, который даст мне знать, как только обвинение будет официально подано и назначена дата. Думаю, сегодня или завтра. Они могут использовать ее состояние здоровья в качестве оправдания, но редко первое появление длится дольше семидесяти двух часов с момента подачи обвинения.

– Какова бы ни была сумма залога за нее или за меня, она у тебя будет. Никто из нас долго не пробудет в тюрьме. А как насчет Кэтрин? Она должна сгнить в этой тюрьме.

– Тони, Эрик показал мне записи из кабинета в поместье. Прямо сейчас вас обвиняют в запугивании, пособничестве в совершении убийства и укрывательстве от ФБР. Если мы кому-то покажем эти записи, то уверен, что ваш список обвинений увеличится. Ты уверен, что хочешь, чтобы все это вышло наружу?

Тони недоверчиво уставился на него.

– Ты что, издеваешься надо мной? Да, черт возьми! Я готов признать все, что угодно, лишь бы показать судье, на что способна эта сука.

– Давай сначала вытащим тебя отсюда. Потом можешь отвезти записи Эвегрину.

Тони потёр виски, голова начинала болеть.

– Дерьмо, ей лучше не приближаться к моему дому.

– Она ещё в госпитале. Поэтому я считаю, что у нас есть время. Она разыгрывает из себя жертву, и не думаю, что в ближайшем будущем сменит свою роль.

– Вытащи меня отсюда.

– Завтра утром ты выйдешь.

– Если Джеффрис обманет меня, он об этом пожалеет.

– Он этого не сделает, – заверил Брент.

Адвокаты компании Роулингса добились небольшого успеха. Вместо обычного спектакля на слушании, Энтони Роулингсу гарантировали закрытую встречу с судьёй Джеффрис в судейской. Все представители прессы и зрители были удалены из зала, остались только Тони с Брентом, прокурор, стенографистка и сам судья.

Голос судьи разнесся по всему просторному залу суда, произнося слова с той властностью, какой и следовало ожидать от человека, занимающего такой пост. Он ни разу не запнулся, зачитывая обвинения, выдвинутые против великого Энтони Роулингса. Тони, в свою очередь, также ни разу не шелохнулся, стоя перед судьёй в сшитом на заказ костюме от Армани.

– Мистер Роулингс, вы обвиняетесь в шантаже, укрывательстве от федеральных агентов, нападении с намерением нанести телесные повреждения, двух эпизодах незаконного лишения свободы и соучастии в покушении на убийство. Преступления, в которых Вас обвиняют не являются тяжкими, за исключением соучастия в покушении на убийство и незаконного задержания. Соучастие в покушении на убийство предполагает наказание до пяти лет тюремного заключения, тогда, как незаконное лишение свободы может повлечь до двадцати лет. Вам понятны обвинения?

Уверенно выпрямившись, Тони взглянул на Брента. Он не упоминал про незаконное лишение свободы. Повернувшись обратно к судье, Тони ответил:

– Понимаю, Ваша честь.

– Вы также понимаете, что не имеете права покидать страну до или во время этого разбирательства?

– Понимаю, Ваша честь.

– Очень хорошо, по мнению суда, величина залога...

– Судья Джеффрис, – перебил Маркус Эвегрин. – Хотя я и хочу верить мистеру Роулингсу, что он не сбежит, у него определенно есть средства, и в связи с недавними событиями – определённо есть возможность исчезнуть. Мы рекомендуем отклонить просьбу Мистера Роулингса об освобождении под залог.

– Спасибо обвинению за рекомендацию. Это мой зал суда, и я считаю, что мистер Роулингс тесно связан со здешней местностью, так же, как и со своей семьёй. Я решил обозначить залог в 10 000 000 долларов.

Плечи Тони облегчённо опустились, и он улыбнулся Бренту. Одно дело – получить обещание об освобождении под залог, и совсем другое – произнести его вслух в суде.

Мистер Эвегрин взмолился: – Судья, тогда мы просим, чтобы Мистер Роулингс сдал свой паспорт в суд на время судебного разбирательства.

– Мистер Роулингс, в этом есть необходимость?

– Нет, судья, я не уеду из страны. Я намерен быть рядом со своей семьей.

– Полагаю, Вы получили ответ, мистер Эвегрин. Теперь, Мистер Роулингс, вы знаете, что у вас есть право на адвоката, и если вы не можете позволить себе адвоката, то он будет предоставлен вам штатом.

Брент ответил: – У мистера Роулингса есть адвокат, Ваша честь.

– Очень хорошо, на этом мы закончили. Следующий... – Ударом судейского молотка судья Джеффрис подтвердил для Тони возможность свободно выйти из зала заседания. Мгновенно пустая комната наполнилась толпой репортёров, выкрикивающих вопросы.

– Мистер Роулингс, расскажите нам Вашу версию произошедшего.

– Неужели ваша жена снова пыталась вас убить?

– Где Вы пропадали?

– Почему вы снова поженились?

Тони и Брент сохраняли молчание, пробираясь сквозь толпу, наполнившую здание суда округа Джонсон, и проскользнули в ожидавшую машину. Сидя за рулем, Эрик улыбнулся в зеркало заднего вида. – Рад Вашему возвращению, мистер Роулингс.

– Спасибо, Эрик, я рад, что вернулся. Отвези меня в госпиталь. Хочу увидеть свою жену. – Тони повернулся к Бренту. – Что это, черт возьми, было с незаконным лишением свободы?

Брент отвлёкся от телефона: – Я услышал об этом за минуту до того, как мы вошли в зал суда.

– И кого же, черт возьми, я удерживал?

– Мы сможем снять это обвинение, как только получим записи. Не беспокойся об этом.

Тони пытался сконцентрироваться, но тревога за Клэр вторгалась в его мысли. – Подожди, о чём ты говоришь? Кого я лишал свободы? Я не удерживал Кэтрин.

– Тони, сконцентрируйся на Клэр и Николь. Оставь эти заботы мне.

– Два раза по двадцать лет стоят моего беспокойства, знаешь ли. – Тони вздохнул. – Прекрасно. Я все еще не могу поверить в то, что случилось с Софией. Ты сделал то, что я просил?

– Да, мы связались с родителями Дерека, и «Роулингс Индастриз» предложила им любую помощь с организацией похорон.

– Хорошо. – Мысли Тони вернулись к жене. Доклады Роуча приходили Бренту и от него к Тони на протяжении всех семидесяти двух часов его заключения. Роуч нашёл доступ в базу госпиталя и к телефонам Эмили и Джона. Он сделал массу выписок из госпиталя и из их личных сообщений. По последней информации Клэр была в сознании, разговаривала, но проявляла симптомы амнезии: бессвязная речь, отсутствие узнавания близких и неспособность ответить на простые вопросы. Эмили дала согласие на анализы и обследования, чтобы определить причину внезапного психоза, но результаты ничего не дали. Тони подумал, не симулирует ли Клэр, чтобы избежать тюрьмы. Он знал, что она не собиралась спускать курок. Это было стечение обстоятельств. Тони объявил, что это была самооборона. Когда он поговорит с ней, то попытается успокоить и объяснить, что все адвокаты и все ресурсы компании Роулингс будут брошены на её защиту, и она будет оправдана в кратчайшие сроки.

Последствия решений Тони продолжали вредить его семье. Он поклялся, что никогда больше Клэр не попадет в тюремную камеру. Потом он подумал о Николь. У него разрывалось сердце при мысли о том, что их дочь осталась без папы и мамы. Это было неправильно.

Из записей разговоров Вандерсолов, предоставленных Роучем, Тони знал, что Эмили заботится о его дочери. Но это ненадолго. Тони намеревался забрать её домой немедленно. Он наймёт няню, пока Клэр не поправится. Прежде всего, Тони хотел увидеть Клэр.

Пока Эрик лавировал в потоке машин, Тони выкрикивал приказы в свой мобильный телефон, поручая Патриции найти уважаемых нянь с рекомендациями. Ещё он связался с Роучем, довольный тем, что может общаться с ним напрямую. Он сказал ему исчезнуть из города. Разумеется, тот отказался.

– Я еще не закончил свою работу. Я не бросаю дела незавершёнными.

Тони усмехнулся.

– Я знаю, что не отношусь к тому типу людей, которые ценят тебя, но Клэр – одна из них. Так что на данный момент, я думаю, это моя работа. Спасибо тебе за все. Она определённо была права насчёт тебя.

Эрик остановил машину у входа в больницу.

– Тебе не нужно нянчиться со мной, – сказал Тони Бренту.

– Нет, нужно. Я знаю, как ты относишься к Вандерсолам и как они относятся к тебе. Тебе не нужны новые обвинения в суде, выдвинутые против тебя.

Тони пожал плечами. Возможно, Брент прав. Они направились к палате Клэр. Когда двери лифта открылись, вперед вышла женщина с короткими темными волосами.

– Мистер Энтони Роулингс?

– Да.

Она сунула руку в сумку и вытащила оттуда большой конверт. Протянув его, Тони она объявила: – Вам вручено.

– Какого черта? – спросил с недоверием Тони. Женщина вошла в лифт, двери закрылись, и они с Брентом уставились на конверт.

– Дай мне посмотреть, – сказал Брент, протягивая руку к конверту и открывая клапан.

Тони встал за спиной Брента, чтобы прочитать вместе с ним содержимое. Это не заняло много времени, чтобы смысл стал ясен. Тони был ошеломлён. – Запрет на приближение? К обеим, Клэр и Николь? Они что, шутят? Я иду к своей жене!

– Нет, Тони. Ты не можешь нарушить запрет на приближение. Иначе вернёшься в тюрьму.

– Мне наплевать на какой-то клочок бумаги. Я не видел Клэр с момента перестрелки. Никто не удержит меня вдали от нее или Николь!

Брент взял его за руку.

– Не делай этого, Брент. Не пытайся меня остановить. – Тёмные глаза Тони сверкали.

– Я делаю то, что должен. Могу поспорить, что, когда мы повернём за угол, то увидим полицейского у её двери. Муж или нет, Энтони Роулингс или нет, ты не можешь переступить через этот запрет. День только начался. Дай мне время, я узнаю, по чьему заявлению выпущен запрет, и почему удовлетворён. Мы изменим это, надеюсь, что сегодня.

Сквозь сжатые зубы Тони процедил:

– Выведи меня отсюда, пока я не добавил к списку своих преступлений убийство. Но, да поможет мне Бог, если я увижу её сестру...

Глава 6

Брент

–  Власть портит, а абсолютная власть портит абсолютно.

Лорд Эктон

Март 2014

Накануне вечером Брент рискнул углубиться в книгу Мередит. Не то, чтобы ему хотелось узнать детали, но после всего произошедшего, казалось, что ему это необходимо знать. Воспоминания о них троих – Тони, Клэр и Николь – в его гостиной и на кухне придали ему сил для беспристрастного чтения. Это была роскошь, которой обладали не многие. Кроме него, Кортни и Роуча никто больше не знал, как далеко продвинулись отношения Роулингсов.

Моя жизнь, не такая, как казалась: Часть 2...

Что-то случилось, но я не помнила, что. Я знала, что почему-то, каким-то образом моя жизнь изменилась. Моё тело болело, каждое движение говорило об ужасе, который я пережила; ужасе, замаскированном в воспоминаниях, которые мой разум запер для сознания. Когда, наконец, я очнулась, то лежала, не двигаясь и не издавая ни звука, боясь кого-то или чего-то. Я лежала уже долгое время, проверяя свои ощущения. Я слышала тишину. Это правда, что она звучит: она жужжит. Мягкое, комфортное одеяло касалось моей открытой кожи, но я не могла принять запах постели, на которой лежала. Вместо этого я падала в сон снова и снова. Со временем моё сознание прояснилось, и тишина комнаты придала сил, чтобы двигаться.

Хотя комната, в которой я находилась, была щедро обставлена, я была слишком сконцентрирована на том, чтобы выжить и сбежать, и не замечала роскошь. Несмотря на обстоятельства, я держалась призрачной надежды, что смогу и то, и другое. Когда я прошагала на ослабших ногах и увидела своё обезображенное отражение, надежда стала рассеиваться. Реальность душила: меня захватили, покалечили и, несомненно, изнасиловали.

Помню, как подумала, что такие вещи не происходят с людьми в реальной жизни. Но, по какой-то причине... это теперь моя реальная жизнь.

У меня были смутные воспоминания о полёте, нерадостные. Когда память начала проясняться, я поняла с болезненной ясностью, что не смогу справиться с мужчиной, которого недавно встретила. Он не только подавлял меня, но моё принятие его натиска спровоцировало его доминирование. С оглушающим чувством поражения, я вспомнила моё подчинение, отсутствие сил продолжать борьбу. Плача под горячими струями так необходимого душа, я поняла, что некого винить, кроме себя. Я жила по своим правилам независимо и безопасно. И в считанные дни Энтони Роулингс сломал мои правила и разрушил мой мир. Больше я не была независимой, и не находилась в безопасности. В свои двадцать шесть лет я съёжилась в душевой кабине, не зная, что принесёт следующий час, и с ужасом ожидая, что откроется дверь комнаты.

Неясность моего будущего парализовала. Я знала только, что нахожусь в ловушке комнаты с окнами, выходящими на бесконечный дремлющий лес серых деревьев без листьев. Я больше не была в Атланте... но где я? И... выдержу ли я ответ?

Страх узнать место своего нахождения был так же невыносим, как перспектива увидеть тёмные глаза, а я чувствовала своим нутром, что они появятся в этой шикарно обставленной клетке. Я была пленницей, находящейся в полной власти у своего похитителя. Время от времени в эти первые часы бодрствования я пыталась убедить себя, что это ошибка, ужасная ошибка. Может, это было недоразумение, или меня приняли за кого-то другого. Независимо от причины, инстинкт самосохранения говорил мне, что недостаточно, чтобы я поверила в ошибку – мне нужно убедить в этом мужчину с ключами от моей свободы. Наивная, я верила, что это возможно.

Меня проинформировали о предстоящем возвращении мистера Роулингса, что было, как я потом обнаружила, остроумной игрой. Мне было сказано, что он придёт ко мне в комнату в семь вечера, и, что я должна быть одета и готова к ужину. С каждой минутой абсурд нарастал. Мой мозг с трудом это выдерживал.

Вместо того, чтобы оставить меня в покое, что, впрочем, скорей всего могло вылиться в ещё один болезненный урок, мне помогли одеться, причесаться и накраситься. Всё как в вульгарной, фантастической пьесе. Мне помогли выглядеть презентабельно для человека, который похитил и надругался надо мной. Я планировала настаивать, а вернее – умолять увидеть, что меня с кем-то спутали. Своим нутром я понимала, что с помощью домработницы меня готовят к ещё большему надругательству.

Мужчина, вошедший в комнату этой ночью, был чем-то средним между харизматичным посетителем бара и монстром, которого я видела мельком со времени моего похищения. Он был устрашающим и жизнерадостным одновременно. Эта дикая комбинация пошатнула остатки моей уверенности. Сказать, что я была напугана – ничего не сказать, однако после целого дня размышлений о побеге я поняла, что единственный путь к свободе лежит через него. Хотя я пыталась скрыть свою нервозность, не заметить это было трудно: всё моё тело дрожало от одного взгляда его чёрных глаз.

У Энтони Роулингса были самые тёмные глаза, которые я когда-либо видела. Со временем я научилась различать эмоции, которые бурлят в их бездне. Но в ту ночь я видела в них только непостижимый голод, который я не могла понять. Да и как я могла? Я буквально балансировала по натянутой струне моей жизни.

Мы ужинали, или точнее – он ел. Мои нервы были слишком напряжены, чтобы поглощать пищу. Я хотела казаться сильной, но сомневаюсь, что у меня получалось. Он между делом небрежно говорил о блюдах, ужине и других обычных вещах. Если бы моё тело не болело от насилия прошлой ночи, а мышцы не одеревенели до предела, я могла бы притвориться, что нахожусь на свидании с красноречивым джентльменом. Этот мираж, а точнее сказать – иллюзия, растаяла, как только он закончил ужин.

Он велел мне встать, и я встала. Мой голос нашёлся только, когда он приказал мне раздеться.

Помню, как сказала: – Думаю, нам необходимо это обсудить... – Он не хотел ничего обсуждать. У Энтони Роулингса были другие планы. Секундой позже моё разодранное платье, сорванное с меня, лежало у моих ног. К сожалению, эта ночь будет жить вечно, выжженная в моей памяти.

Сражаться ли, если знаешь заранее, что проиграешь? Протестовать ли, если знаешь, что уши оппонента глухи? Молиться ли о побеге, если знаешь, что единственная альтернатива – это смерть? Я знаю, как ответить на эти вопросы. Желаю, чтобы вам, читающим эти строки, никогда не пришлось самим узнать ответы.

Глава не закончилась, но Брент был не в силах читать дальше.

Эти слова из воспоминаний Клэр промелькнули в памяти Брента, когда он взирал на своего лучшего друга в коридоре госпиталя. Глаза Тони были темнее, чем когда-либо на памяти Брента. Это то, с чем Клэр была вынуждена столкнуться много лет назад?

По правде говоря, храбрость Брента говорила об эволюции их дружбы. Успешно выпроводить Тони из этого больничного коридора – он даже не стал бы пробовать это сделать прежде. Каким-то образом состояние Клэр придало ему силы. Она горы двигала, когда дело касалось Тони – это было выполнимо. Последнее, что нужно сейчас Энтони Роулингсу, это вляпаться в нарушение запрета на приближение, но то, что они оба осознавали это, не уменьшило молчаливого напряжения по дороге в «Роулингс Индастриз».

Молчание не беспокоило Брента. У него было полно работы. Когда он доставит Тони в офис и оставит там в безопасности, он поедет к судье, который подписал ордер. Может это и не по протоколу, но он знал систему. Пока они ехали, он отправил сообщение ассистентке, чтобы она организовала встречу.

Судя по тому, что он читал в книге Мередит, выходило, что именно там крылась причина ордера на запрет. Он не сомневался в этом. Свидетельские показания Клэр, которые, казалось, были сделаны целую жизнь назад, затем – книга, прочно державшаяся в списке бестселлеров Нью-Йорк Таймс, дополняющая показания. Не было никаких причин сомневаться в том, что теперь знал весь мир. Но всё же, как он говорил Тони, нет необходимости это публично подтверждать.

Проверяя электронную почту, Брент дошёл до одного письма, которое он получил непосредственно перед появлением Тони перед судьёй, то, где говорилось, что к списку преступлений добавлено незаконное лишение свободы. Он не сомневался, что тот, кто заявил об этом, тот и подал на запрет о приближении. Он мысленно перекрестился, что не рассказал Тони об обвинении. Он был также рад, что они не пересеклись с Вандерсолами в госпитале. Войти в палату Клэр было равносильно искре для взрыва, в котором мог никто не выжить.

Они были уже недалеко от офиса, когда Брент спросил, – Ты уверен, что хочешь пойти в «Роулингс»? Ты не был там уже несколько месяцев.

Тони повернулся, словно очнувшись от транса: – А куда еще, черт возьми, мне идти? Ну, кроме моей жены и дочери, но я не могу... У меня ордер, запрещающий приближаться к ним менее, чем на сто метров и пытаться контактировать. Мой дом исследует следствие как место преступления, не говоря о разрушениях от пожара, воды и дыма. Чёрт, я не могу даже туда пойти.

– Мне надо позвонить судье Темплу насчет судебного запрета. Дай мне немного времени. И Кортни хочет, чтобы ты остановился у нас.

– Думаю, что сейчас лучше остановиться в отеле.

– Тебе решать, но наш дом вряд ли привлечет внимание репортеров.

Тони кивнул: – Это разумно.

Они уже сотню раз обсуждали, как видел произошедшее Тони, но Брент хотел услышать ещё раз. – Прежде чем мы доберемся до офиса, расскажи мне, что произошло с того момента, когда вы приехали в поместье с Эриком и Филом.

– Я уже рассказывал тебе, и ты смотрел записи камер из кабинета. Что ещё ты хочешь узнать?

– В частности, мне нужно знать о Джоне и Эмили. Их нет на записях из кабинета.

Тони нахмурил брови. – Нет, они были заперты в комнате Клэр. Там есть камеры, – добавил он несколько смущенно, – как ты знаешь. – Потом продолжил обычным тоном, – Эти записи тоже должны быть доступны, если Эрик или Роуч их нашли. Роуч и Эрик также могут восстановить всю цепочку событий от приезда Вандерсолов до того, как они открыли дверь в комнату. Есть даже способ отследить закрывание электронного замка на двери. Черт возьми, большая часть этого проклятого дома находится под наблюдением. Так я узнал, где их искать. Роуч написал мне... – Он поднял свой телефон, – ...проверь мои сообщения; всё должно быть там. – Голос Тони затих, когда он добавил, – Я не знаю, где была София. Мне не сообщили, где она...

– Никто не винит тебя за Софию.

Темнота опять сгустилась.

– Что за чертовщину ты несешь? Кто-то обвиняет меня в том, что Джон и Эми... Ты хочешь сказать, что обвинения в незаконном удержании от них? – Мысли и слова Тони опережали друг друга с немыслимой скоростью, – Я рисковал всем, чтобы им помочь, а они говорят, что это я их туда поместил и запер? Это был не я, это она!

– Думаю, ты прав относительно записей с камер. Я хотел подождать и попридержать их пока, но, наверно, нельзя. Думаю, они нам нужны. Позвоню в офис Эвегрина и договорюсь о встрече.

– Сначала аннулируй этот чёртов ордер на приближение. Мне необходимо видеть Клэр. И я хочу видеть Николь.

Чтобы аннулировать ордер о запрете на приближение, Бренту необходимо было оспорить его от имени Тони и попросить о слушании дела перед судьей Темплом. Прежде чем следовать протоколу, он хотел услышать доводы, которые услышал судья, чтобы лучше понимать, почему ордер был наложен. Его просьба была, может, слегка вне протокола: в большинстве случаев решение выносилось и не обсуждалось; но тут было отличие – это был Энтони Роулингс.

К тому времени, когда они добрались до «Роулингс Индастриз», его ассистентка уже получила ответ. Помощник судьи Симмонс подтвердил встречу с судьёй Темплом в три часа в его кабинете. Когда Брент приехал, судья не стал терять времени даром.

– Добрый вечер, адвокат. Давайте к делу, у меня плотное расписание, – сказал судья, сидя за своим столом. Это был коренастый мужчина с толстой шеей, явно чувствуя себя более комфортно, чем ранее, в висящей на плечах мантии с расстёгнутым воротом, обнажающем серый галстук и мятую белую рубашку.

– Благодарю вас, – начал Брент, – за то, что согласились на эту встречу. Я здесь по поводу ордера о запрете на приближение...

– Ах, да. Надо же, я подумал, что вы пришли извиниться за то, что не позволили мне присутствовать на первом слушании по мистеру Роулингсу. Я районный судья и заслушиваю массу дел на постоянной основе, и я всегда поддерживал Вашего клиента. Не представляете какой сюрприз был узнать, что первое слушание изъято из моего реестра и передано Джефферсу. Ладно, пусть так. Вы получили, что хотели. Слышал, мистер Роулингс вышел под залог.

Брент ошеломлённо молчал.

– Ну же, адвокат, время-деньги.

– Да, – сказал Брент, – моего клиента выпустили под залог. Я приехал узнать про запретный ордер, который выдан Джейн Эллисон, представителю Эмили Вандерсол, которая, как подразумевается, выступает от имени..., – он подчёркнуто выделил, – …жены мистера Роулингса.

– В медицинской карте, представленной в качестве доказательства, говорится, что миссис Роулингс в настоящее время не способна самостоятельно принимать решения или даже высказывать свое мнение.

– Миссис Роулингс замужем, и, по закону, её муж, мистер Роулингс...

– На момент подачи жалобы Мистер Роулингс находился в тюрьме города Айова. Как заключённый, он был лишён своих прав.

– Его выпустили.

– Под залог.

– Да, – признал Брент, – под залог. Невиновен, пока не доказана виновность. Он её муж.

– Мистер Симмонс, полагаю, Вы слышали о книге «Моя жизнь, не...», – Брент почувствовал, как его кровь закипает в жилах. – Полагаю в этом суде не принимают решений, основываясь на литературных произведениях?

Шея и щеки судьи Темпла покраснели, когда он понизил голос: – Если Вы делаете предположение, что я основываюсь на чём-то, кроме фактов, адвокат, я припишу Вам неуважение к суду.

– Судья, миссис Роулингс снова вышла замуж за мистера Роулингса. У нас есть официальный документ об их воссоединении. У них есть дочь, которой необходимы родители. Поскольку миссис Роулингс сейчас недееспособна, их дочери нужен отец. Нет никаких доказательств, что мистер Роулингс представляет угрозу для своей жены или до...

– Вы уверены? – перебил судя.

– Я уверен, что он больше не представляет угрозы. Его семья значит для него весь мир, и он...

– Приберегите красноречие для суда, адвокат, или для кино. Между тем, есть протокол, и Вы его нарушаете. Мне всё равно, кто Ваш клиент. Я был бы не в себе, если бы отдал женщину, умственно неполноценную, в руки человеку, который похищал её дважды и явно издевался над ней физически и морально. Свидетельские показания подтверждают, что она действовала в отчаянии, как уже было однажды, когда пыталась вырваться из когтей Вашего клиента. Сколько ещё покушений на убийство она должна предпринять, чтобы добиться успеха? Мистер Симмонс, этот запрещающий ордер можно рассматривать как благо и для Вашего клиента, и для клиентки мисс Эллисон. Даже не учитывая книгу мисс Бэнкс, эти два человека не подходят друг другу. Как официальное лицо суда, я должен решать, как лучше, а не как общепринято. Но, кроме интересов клиентки мисс Эллисон, я должен учитывать, что лучше для несовершеннолетнего. Её безопасность в приоритете. В настоящее время и ее мать, и отец обвиняются в тяжком уголовном преступлении. Я полностью поддерживаю заявление мисс Эллисон о том, что для безопасности ребенка ее необходимо удалить из этой нестабильной среды. На настоящий момент Вандерсолам предоставлена временная опека. Служба опеки участвовала в решении. Думаю, что Вы это уже выяснили.

Прежде чем Брент успел ответить, судья Темпл завершил их встречу.

– Считайте этот совет моей поддержкой вашему клиенту, поскольку вы посчитали меня неспособным или не заслуживающим доверия настолько, чтобы предоставить ему залог. – Темпл сел повыше и расправил плечи. – Я думаю, мы никогда не узнаем, как бы все это закончилось. – Он пожал плечами. – На этот раз все. Я с нетерпением жду встречи с мистером Энтони Роулингсом в ближайшее время.

Брент вышел из кабинета судьи в полном оцепенении. Проклятая политическая жесткость, вот, что это такое. Эллисон нашла судью, которому было отказано в возможности принять решение о залоге и сыграла на его эго, это было не трудно с Темплом, да и с любым другим судьёй.

Брент намеревался сделать официальный запрос медицинских данных о состоянии Клэр, как только вернётся в офис Роулингс. До того, как они будут получены, они воспользуются информацией Роуча. Возможно, ей нельзя будет воспользоваться в суде, но для начала работы юристов-медиков «Роулингс Индастриз» сгодится.

Брент позвонил Роучу.

– Это Брент Симмонс. Можешь дать мне всё, что у тебя есть по диагнозу, лечению Клэр и прогнозам? Мы скоро запросим данные официально, но это поможет начать работу.

– Раздобуду всё, что есть, как можно скорее.

– Спасибо, мы очень ценим твою помощь. Знаешь, обычно я не пользуюсь...

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер, – ответил Фил.

– Да, – сказал Брент. – Это дело определенно можно квалифицировать как отчанное. Ещё раз спасибо. – Он повесил трубку.