Текст книги "Разоблачение (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Когда дело дошло до улик, компьютер Клэр был уничтожен в камине Кэтрин. Тем не менее, она сохранила все бумажные документы. Все ее исследования, связывающие Тони с его прошлым, были конфискованы полицией Айовы в 2013 году после ее исчезновения и помечены как улики. Пока Симмонсы и Вандерсолы слушали, прокурор США использовал эту информацию, чтобы сплести хорошо сфабрикованную паутину для присяжных. Если бы Брент не знал, что это правда, он бы усомнился в ее правдивости. Для маленького городка Америки это был настоящий триллер! История началась с молодой девушки, которую бросила семья. К тому времени, когда обвинение было закончено, он подготовил почву для самой фантастической игры в возмездие и месть, которую Брент когда-либо слышал. К сожалению, эта история не была ни романом, ни вымыслом. Невинные жизни были потеряны, а другие уничтожены во имя этой извращенной вендетты.

Его речь продолжалась более двух с половиной часов. Все это время Брент наблюдал за присяжными. Ни разу они не показались скучающими или равнодушными. Как правило, вступительное заявление должно быть кратким и лаконичным. Брент взглянул на Джона и поднял брови. Это был невысказанный вопрос, адвокат к адвокату. О чем ты думал? Джон пожал плечами. Брент молился, чтобы это было ошеломительным. После всех, кто пострадал, он хотел, чтобы хрупкая женщина за первым столом умерла одинокой смертью в одиночной камере. Это было не очень приятное желание, но именно его он лелеял.

Неподалеку от здания суда находилась популярная закусочная. До тех пор, пока судебная система оставалась в бизнесе, ресторан был обеспечен хорошей обеденной толпой. Его часто посещали судьи, адвокаты, сотрудники и публика. В сущности, все помещение было наполнено ушами. По правде говоря, слушали не только законники и миряне. Когда эти две пары шли на ленч между утренним и дневным сеансами, они увидели репортеров. Несмотря на то, что это был только первый день присяжных, репортеры жаждали новостей. Казалось, что выдача приказа о неразглашении только разожгла их аппетит.

За последний год, особенно после того, как Джон устроился на работу в «Роулингс», эти две пары сблизились. Если бы Бренту пришлось указать на одну из причин, он бы сказал, что это потому, что Кортни твердо решила стать частью жизни Николь. До сих пор доступ к Клэр был категорически запрещен, но Кортни были даны основные правила.

– Если ты когда-нибудь увидишь ее, то можешь вообще не упоминать о нем – вообще.

Не моргнув глазом, Кортни согласилась.

Как бы ни хотелось Вандерсолам и Симмонсам обсудить утреннее вступительное слово, они старались держать разговор подальше от происходящего. Уши были на каждом шагу. Если кто-то из них будет признан ответственным за утечку информации, они будут отстранены от судебного разбирательства. Никто из них не хотел этого: утро было только началом.

Когда они закончили обедать, Джон спросил:

– Вы двое не хотите прийти на ужин? Я думаю, мы с Эмили оба хотели бы обсудить часть этой информации.

Эмили кивнула, добавив себе под нос:

– Клэр упоминала об этом несколько лет назад, но это кажется довольно надуманным. Я надеюсь, они могут сделать это правдоподобным.

Брент заметил, как загорелись глаза Кортни, услышав приглашение.

– Прокурор совершенно очаровал меня. Я и понятия не имела, что он так долго разговаривает, – сказала Кортни.

Зная, что его жена всегда была готова сделать все возможное, чтобы сблизиться с Николь, Брент сказал:

– Звучит неплохо. Дайте нам немного времени, чтобы заехать домой после того, как они подведут итоги дня, тогда мы закончим. Дайте нам знать, что принести.

– Какая нелепость! Притянуто за уши! Фантастика!– начал адвокат Кэтрин, извлекая выгоду из прежней склонности прокурора США к драматизму.

– Я надеюсь, что вы все готовы к шоу, потому что это именно то, что правительство хочет вам дать. Только посмотрите на моего клиента. Она всю свою жизнь работала прислугой. О, у богатых есть и другие имена... экономка, горничная, кто угодно. У скольких из вас есть кто-то, кто следит за вами, управляет вашим домашним хозяйством и следит за тем, чтобы ваш обед был на столе? Кэтрин Лондон делала это на протяжении трех поколений одной семьи. Она работала и работала.

Он понизил голос.

– Она видела то, что не должен видеть никто. Но все же она не предала своего работодателя. Нет – пока он не сделал это первым…

Брент и Кортни знали, что происходит в Янктоне. Вместо того чтобы сдавать свои вещи, было проще пронести в комнату для свиданий только разрешенные предметы. С ключами и удостоверениями личности они прибыли в тюрьму. Поскольку для заключенных было еще слишком рано, они вместе с другими посетителями переместились в комнату для свиданий. Пока они добирались до своих мест и тихо сидели, они наблюдали за другими людьми. Некоторые казались уверенными в себе, в то время как другие смотрели по сторонам, гадая, что будет дальше.

Бренту показалось странным, что всего год назад это был трудный и неудобный процесс. Не то чтобы они теперь наслаждались этим, но вся рутина стала нормальной. Металлоискатель казался менее агрессивным. Охранники и вопросы казались менее субъективными. Брент приравнял это к системе безопасности аэропорта. Хотя это и было занозой в заднице, теперь уже не было хлопотно войти в стеклянный кубик, поднять руки и позволить машине сканировать все тело. Это просто было. Таков был процесс в Янктоне – это просто было.

Вскоре после десяти часов утра они с Кортни наблюдали, как заключенные вошли через северную дверь здания, противоположную той, в которую вошли они сами. Все они были одеты в рубашки и брюки цвета хаки. Их черные туфли с мягкой подошвой создавали приглушенный шум, когда посетители замирали, ожидая своих любимых.

По дороге они обсуждали, как приятно побывать на улице. Хотя было лето и утренняя температура была благоприятной, было очевидно, что этого не происходит. Угрожающее небо Южной Дакоты и прогноз сильных штормов загнали их в ловушку в помещении.

Заключенные смотрели на толпу из-под прикрытых век. Ближе к середине толпы Брент увидел Тони, его выдавал рост, и заметил, что, как только Тони заметил своих друзей, его походка изменилась. Он больше не смешивался с толпой, слегка склонив голову и шаркая ногами. Через мгновение он уже уверенно шагал своей привычной походкой. Хотя последнее заставило Брента улыбнуться, сердце его сжалось при виде друга.

Тони протянул руку, но прежде чем Брент успел пожать ее, Кортни вскочила со своего места и заключила Тони в быстрые дружеские объятия.

– Как у тебя дела?– спросила она самым веселым голосом.

– Я в порядке. Ты как?

Брент пожал Тони руку, прежде чем тот занял свое место.

– У нас есть новости, – предложил Брент.

Тони кивнул.

– Я уже видел. Сегодня утром в "Уолл-Стрит Джорнэл" появилась статья.

Он закатил глаза.

– Это так мило с их стороны, что они разъяснили всему Уолл-стрит связь между мной и Натаниэлем.

Брент глубоко вздохнул.

– Я надеялся, что ты еще не видел. Имей в виду, что это не было против вас. На самом деле, они сделали большой акцент на том, как «Роулингс Индастриз» была тщательно изучена и вышла чистой.

– Я бы предпочел избежать любой огласки, особенно связанной с Кэтрин.

– Теперь они добавляют Роулз к ее имени. Я имею в виду репортеров, – добавила Кортни.

– Разве это не здорово? – спросил Тони. – Что она собирается с этим делать? Пять пожизненных сроков в тюрьме, но она наконец-то получает обратно имя моего деда. Ха! – Тони заставил себя рассмеяться. – Подумай о тех жизнях, которые можно было бы спасти, если бы они оказали ей такую честь много лет назад.

Кортни протянула руку и коснулась руки Тони.

– Все кончено. Все кончено.

Его темные глаза затуманились.

– Не раньше, чем через тридцать четыре месяца.

– Знаю, что я здесь сегодня как друг, а не как твой адвокат, – сказал Брент, – Но позволь напомнить, что ты будешь проходить проверку меньше чем через год, а потом каждые полгода. Всегда есть шанс, что срок может уменьшиться.

– И я могу сойти с ума, а может, и хуже.

– Не говори так, Тони, – сказала Кортни.

Когда Тони улыбнулся ей, она склонила голову набок и спросила:

– Что?

– Наверное, это глупо, но никто здесь меня так не называет. Мне кажется, я скучаю по этому.

– Ну, Тони, – сказала она, подчеркивая его имя, – Чего еще тебе не хватает? Что мы можем сделать, чтобы сделать это лучше?

Хотя выражение его лица не изменилось, Брент заметил искорку чего-то в глазах Тони: узнавания или связи, какой он не видел уже давно.

– Что? О чем ты только что подумал?

Тони покачал головой.

– Черт, неужели меня так легко прочитать? Раньше я таким не был.

Он замолчал и посмотрел на Кортни.

– Не могу передать, как много значили для меня твои письма, особенно фотографии. Спасибо.

– Конечно, я с удовольствием это делала. Николь прекрасна. Ты должен гордиться.

– Я горжусь.

– Тебе есть чем гордиться, – заметил Брент.

– Спасибо.

Его взгляд остановился на Кортни.

– Не могу себе представить, чтобы у меня не было твоих визитов и писем. Вот кто ты есть и всегда будешь. Спасибо, что уделила мне время. Я хотел бы знать, должен ли продолжать писать тебе домой или мне следует отправлять письма на почтовый ящик в Чикаго?

Брент повернулся к жене и увидел, как краска отхлынула от щек Кортни.

– Какой почтовый ящик? – спросил он. Повернувшись к Тони, он продолжил свой вопрос: – О чем ты говоришь?

Тон Тони был мягким, почти печальным.

– Спасибо, Кортни. Спасибо, что ты Джей Файндс.

Слезы покатились из ее глаз, когда Кортни попыталась сохранить спокойствие.

– Кто-нибудь, объясните мне, что происходит, – приглушенно потребовал Брент.

– Т-ты не злишься? – спросила Кортни.

Тони покачал головой.

– Возможно, так бы и было, но не сейчас. Я не только не злюсь, но и счастлив. Тогда я ее подвел. Я не понимал, как это ужасно... и это место лучше, чем то, где она была. Я так рад, что ты ей помогла.

Кортни глубоко вздохнула, пытаясь подавить рыдания.

– Я никогда не хотела лгать тебе ... – она повернулась к Бренту. – Ни одному из вас. Но я не могла... я просто не могла... – ее голос затих, и она опустила лицо.

Температура в комнате повысилась в геометрической прогрессии: Брент и Тони зашли так далеко. Это действительно было похоже на то, что они были друзьями, связанными, как никогда раньше. Правильно ли оставлять обман между друзьями? Или истина отделит то, что в конце концов укрепилось?

– Я не собираюсь лгать тебе, Тони, – признался Брент. – Я знал об этом. Я не знал ни имени, которое она использовала, ни адреса, но я знал и поддерживал Кортни... и Клэр.

Тони откинулся назад.

Когда Брент потянулся к руке Кортни, он увидел вопрос во влажных голубых глазах жены. Глубоко вздохнув, Брент продолжил:

– Ты признался нам во всем. Думаю, пришло время признаться тебе во всем. Просто пообещай мне, что ты не будешь расстраиваться из-за Клэр.

Брови Тони сошлись на переносице.

– О чем ты говоришь? С чего бы мне расстраиваться из-за Клэр, что ты написал ей в тюрьму?

Они как будто смотрели, как загорается лампочка. Искра понимания зажгла огонь в его глазах, и голос Тони наполнился эмоциями.

– Это был ты... О Боже. Это ты ее освободил.

На этот раз он был единственным, кто отвел взгляд.

– Тони? – взмолилась Кортни. – Это было не против тебя. Это было для нее.

Сначала Тони только покачал головой, но когда он обернулся, его глаза были красными.

– Спасибо, что спас ее. Я понимаю. Два года назад я мог бы разозлиться.

Он усмехнулся.

– Я бы ... черт возьми, разозлился, но сейчас все по-другому. То, что ты сделал, прошение, деньги... свобода Клэр, ты вернул мне мою жизнь.

– Я разговаривала с Роуч и просто не понимаю, что с ней случилось. Но если ты сможешь... если когда-нибудь будет возможность спасти ее снова... мне все равно, кого ты обманешь... просто пожалуйста, ради нас обоих, ради Николь ... сделай это.

Кортни даже не пыталась скрыть слез.

– Мне так хочется обнять тебя.

Тони сглотнул.

– Жаль, что ты не можешь.

– Тони, она не знала... сначала. Как только она узнала, единственная причина, по которой она скрывала это от тебя, была ради нас.

Тони протянул руку и накрыл ладонь Кортни своей. Его карие глаза были окаймлены красным. Со своей знаменитой ухмылкой он сказал:

– Мы в порядке. Я совсем не расстроен. Я должен тебе.

Он широко улыбнулся.

– Думаю, около 100 000 долларов.

Кортни покачала головой.

– Нет...

– Нет, не должен, – сказал Брент. – И ты нам ничего не вернешь. Ты уже это сделал.

Глаза Тони вопросительно расширились.

– За последние пару лет мне несколько раз повышали зарплату. Я решил, что заслужил это.

Усмешка Тони превратилась в широкую улыбку.

– Заслужил, дружище, заслужил.

Брент наклонился вперед и заговорил тише:

– Возможно, у меня есть новости, которых ты еще не знаешь.

– Какие?

– Эмбер МакКой обвиняется в связи со смертью Саймона Джонсона.

Туман, нависшей над темными глазами Тони, свидетельствовал о его обдумывании.

– Я не понимаю. Я думал, что Национальный совет по безопасности на транспорте не обнаружил признаков взлома.

Брент пожал плечами.

– Они не обнародовали больше никакой информации, только то, что было достаточно доказательств для предъявления обвинения.

– Что происходит с «СиДжо»? – спросил Тони.

– На самом деле я не знаю.

– Скажи Тиму, чтобы он немедленно занялся этим делом.

– Что? Ты хочешь его купить? Это можно продвигать под эгидой «Шедис-тикс»...

– Нет, – перебил его Тони. – Я хочу помочь ему. Неважно, как Эмбер и Гарри лгали Клэр, Клэр заботилась о Саймоне и его компании. Выясните, что им нужно.

Кортни улыбнулась.

– Я позвоню Тиму, как только мы уедем, – заверил его Брент.

Глава 19

Гарри

Моя семья – это моя сила и моя слабость.

Айшвария Рай Баччан

Несколькими неделями ранее – середина Августа 2015

Гарри наблюдал за происходящим из-за стекла, не замеченный ни сестрой, ни офицером из Калифорнийского бюро расследований. Это был тот же отдел, где Гарри начинал свою карьеру в правоохранительных органах – то же самое бюро, которое подпитывало его стремление к справедливости. Это было то самое бюро, которое теперь допрашивало его собственную сестру в связи с бессмысленной смертью Саймона Джонсона.

Специальный агент Уильямс похлопал Гарри по спине.

– Прости, сынок. Мне очень жаль, что все так вышло.

Гарри кивнул. Слова не складывались без эмоций. Он был чертовым агентом ФБР, и слезы не входили в его обязанности.

– Ты поступил правильно. Я знаю, что сейчас это может показаться странным, но истина, закон всегда правы.

Глубоко вздохнув, Гарри сумел сказать:

– Вы правы. В данный момент я этого точно не чувствую.

– Ты с ней разговаривал?

– Нет. У меня есть около тысячи смс и голосовых сообщений от Лиз. Она там, в приемной, сходит с ума. Она не знает, что я здесь.

Он перевел печальные голубые глаза на своего начальника.

– Специальный агент? Я не знаю, как это сделать. Я должен признаться ей, что я тот, кто... – он не смог закончить фразу.

Уильямс потянулся к его руке. В разгар суматохи прикосновение успокаивало. Старик был для Гарри таким же отцом, как и отчим, и даже больше, чем тот, кто помог ему родиться.

– Это тебе решать. Я знаю, что ты знаешь, что сказать, если дашь ей понять, что ты в этом замешан. Но помни, что ты не был тем, кто пошел по телефонному следу. Ты не копался в текстовых записях и не допрашивал свидетелей. Ты не можешь взять всю вину на себя.

Гарри вздохнул.

– Это я обратил ваше внимание на нее. Без меня ее бы никогда не обнаружили.

– Подумай о своем друге. Подумай о мистере Джонсоне. Было бы это правильно для него? Для его семьи?

Гарри лежал ночью без сна, думая именно об этом.

– Я не могу представить себе Джонсонов. Я имею в виду, они все еще думают об Эмбер как о дочери. Они будут опустошены.

– Один выстрел за раз, сынок.

Гарри отвернулся к окну и вытер глаза. Он не слышал, о чем они говорили, потому что выключил звук, но по выражению лица сестры понял, что она настаивает на своей невиновности.

– Ей нужно заткнуться. Я знаю, что у нас есть доказательства, но ей просто нужно заткнуться!

– Тогда иди и будь братом, братом, который также агент. Скажи ей, что она может сделать, чтобы сделать лучше.

Гарри повернулся на каблуках.

– Ничего! Она ни черта не может сделать, чтобы это стало лучше. Она убила Саймона Джонсона, – он покачал головой. – ...и это возвращает к Клэр. Как все эти чертовы вещи возвращаются к Клэр? Одержимость Саймона была тем, что так бесило Эмбер. Как я могу быть здесь, в Сан-Франциско, болтаться с ними и ничего не знать?

– Саймон никогда не упоминал миссис Роулингс?

– Очень немного. Это была одной из тех тем, которые упоминаешь мимоходом. Я бы разозлился на Лиз из-за чего-нибудь и упомянул об Илоне. Он разозлится на Эмбер и упомянул Клэр. Она была его подружкой в колледже-на первом курсе! Это было целую вечность назад. Помню, я подумал, как странно, что он так долго обходился без кого-то серьезного в своей жизни. Он списал это на то, что отдает всю свою энергию работе. Вот почему они с Эмбер были такими идеальными. Они встретились в «Шедис-Тикс», и она последовала за ним, чтобы помочь с «СиДжо». Они были друзьями еще до того, как стали любовниками. Я не уверен, что Саймон видел в ней потенциальную подружку... какое-то время.

Гарри пожал плечами.

– Я не могу ничего подтвердить. Это то, что они говорили. Все это было до того, как я вернулся в Калифорнию. Когда я приехал сюда, они определенно были вместе. Если не считать упоминаний о Клэр в разговоре со мной, он казался полностью преданным Эмбер.

– Значит, ты не знал, что он ездил к ней по всей стране?

Гарри покачал головой.

– Мисс Матерли знала.

– Мы никогда об этом не говорили.

Глаза Гарри расширились.

– Что еще известно Лиз?

– Если ты спрашиваешь, знали ли мы, что твоя сестра якобы отравила мистера Джонсона, то нет. В настоящее время нет никаких доказательств. В интервью CBI она упомянула, что мистер Джонсон был одержим человеком из прошлого, и это расстроило мисс МакКой. Она утверждала, что его озабоченность была единственным источником раздора, который она когда-либо видела между ними.

Голова Гарри слегка покачивалась из стороны в сторону, позволяя его слишком длинным светлым волосам упасть на глаза. Отодвинув непослушные кудри, он сказал:

– Им всем нужно заткнуться.

Он повернулся к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как офицер вышел из комнаты, оставив Эмбер одну за металлическим столом.

Гарри протянул специальному агенту Уильямсу свой телефон.

– Вот, эта чертова штука взорвется, если я получу еще одно сообщение от Лиз. Вы можете подержать его, пока я туда войду?

Губы Уильямса дрогнули в легкой улыбке.

– Ты хочешь, чтобы я подержал твой взорвавшийся телефон?

Гарри усмехнулся.

– Да, спасибо.

Когда Гарри открыл дверь, Эмбер вскинула голову, и ее полные слез глаза посмотрели прямо на него. Мгновенно выражение ее лица сменилось потребностью.

– О, слава богу, Гарри. Ты должен мне помочь. Они говорят вещи, которые не имеют смысла. Они говорят, что я причастна к смерти Саймона и к тому нападению на тебя. Пожалуйста .. пожалуйста ... – она потянулась к нему, – ... скажи мне, что ты знаешь, что я не сделала этого.

Он встала. Гарри обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Он боролся с собственными эмоциями, когда ее слезы намочили хлопок его рубашки. Через мгновение он помог ей снова сесть и сел напротив.

– Эмбер, они зачитали тебе твои права, не так ли?

– Да, но почему? С чего бы им вообще думать, что я...

Гарри перебил ее.

– Тебе нужно найти адвоката. Перестань разговаривать с ними или даже со мной... я агент...

– Я знаю, кто ты! Ты можешь мне помочь. Выясни, кто говорит эти гнусные вещи. Сделай так, чтобы все это прекратилось. Я любила Саймона. Я люблю тебя! Я никогда не сделаю ничего такого, что причинило бы боль ... – ее слова превратились в слезы.

Внезапно ее глаза широко раскрылись.

– Держу пари, это та самая сука. Клэр Николс! Это она говорит обо мне такие вещи! Ей мало иметь своего миллиардера-тюремщика и тебя, но и Саймона она не отпустит. Она пыталась убить Ролингса. Держу пари, она узнала, что мы с Саймоном помолвлены, и попыталась... – ее гнев сменился печалью. – ...нет, она и не пыталась. Ей удалось убить его.

– Она никому ничего не говорила. Похоже, ты бредишь.

– Нет!

Она встала.

– Ты не знаешь. Ты даже не представляешь, каково это, когда человек, которого ты любишь, готов объехать всю эту проклятую страну, чтобы получить последний шанс с женщиной, с которой он даже не разговаривал годами! Годами!

– Прекрати, – спокойно сказал Гарри.

– Нет! Я не собираюсь останавливаться. Ты должен знать, на что она способна. Черт возьми, ты же знаешь, не так ли? У нее есть какая-то власть над мужчинами. Я этого не понимаю. Я имею в виду, что дело не в ее внешности и определенно не в ее мозгах.

Ее глаза расширились.

– Эмили сказала, что у нее проблемы. Ну, она сумасшедшая, если думает, что может лгать обо мне всему миру!

– Эмбер, перестань болтать. Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя...

Ее глаза сузились.

– Почему, Гарри? Ты собираешься сказать им то, что я скажу?

Она посмотрела вокруг, поворачивая голову, пока она не натолкнулась глазами на стекло.

– Или они наблюдают?

Она подошла к затемненному стеклу и обернулась.

– Ты здесь в качестве моего брата или агента?

– Я и то и другое, но сейчас я здесь как твой брат. Я говорю тебе, прекрати болтать и найди адвоката.

– У меня есть адвокаты, – сказала она самодовольно. – У меня есть адвокаты, помощники, бухгалтеры. В моем распоряжении целая чертова компания. Дурацкое бюро никогда ничего из этого не приклеит. Я невиновна. Конечно, я разозлилась, когда узнала, что Саймон разъезжает по всей этой чертовой стране, пытаясь собраться с духом и поговорить с этой сукой. Разве ты не расстроился? Я имею в виду, кто ходит на разные мероприятия, а потом даже не разговаривает с ней? Ха! Мне нравилось читать эту дурацкую книгу. Я надеюсь, что после того, как Саймон поговорил с ней, Роулингс победил...

Гарри встал.

– Прекрати это! Сейчас же! Заткнись к чертям и послушай себя. Ты действительно настолько глупа? Ты в проклятой комнате для допросов. Заткнись! Я позову Лиз и одного из твоих многочисленных адвокатов. Позвоню маме и миссис Джонсон. Ты же не хочешь, чтобы кто-то из них узнал об этом из новостей. А пока заткнись!

Эмбер скрестила руки на груди, сжала губы и продолжала сердито смотреть, как Гарри выходит из комнаты. Вместо того чтобы направиться к Лиз, Гарри постучал в дверь комнаты наблюдения. Уильямс открыл ее, и Гарри вошел, опустившись на один из пустых стульев. Уильямс сел рядом с ним, и они молчали несколько минут. Наконец, Гарри повернулся и сказал:

– Мне нужно найти ей адвоката.

Уильямс кивнул.

– Ты дал ей хороший совет, сынок. Ты не можешь заставить ее принять его.

Уильямс протянул Гарри вибрирующий телефон.

Сделав глубокий вдох, он направился через переполненные коридоры к залу ожидания, избегая встречаться взглядом с каждым встречным. Оказавшись там, он стоял и смотрел, как Лиз меряет шагами небольшую площадку в углу комнаты. Одной рукой она держала телефон, желая, чтобы он зазвонил, а другой обхватила себя за живот.

– Лиз?– позвал он.

Ее мучения кончились, когда она подбежала к Гарри. Бросившись к его твердой груди, она зарыдала. Наконец она спросила:

– Что происходит? Я так рада, что ты наконец здесь.

Он обнял ее и прошептал в ее волосы:

– Я был здесь. У меня не было с собой телефона. Прости, что не предупредил тебя.

Она подняла голову.

– Ты здесь был? Почему? И как долго? Что происходит?

– Эмбер нужен адвокат...

– Нет! Это просто смешно.

С каждым словом ее негодование росло.

– Они не могут ее ни в чем обвинить. Она бы никогда этого не сделала...

– Они уже это сделали, – сказал Гарри, когда Лиз покачала головой.

Взяв ее лицо в свои ладони, он посмотрел ей в глаза.

– Лиз, Эмбер нужно, чтобы ты была сильной. Пожалуйста, позвони в «СиДжо». Немедленно вызови сюда кого-нибудь из юридического отдела. Позвони в отдел по связям с общественностью и попроси их провести какой-нибудь оборонительный маневр. Это не пойдет на пользу «СиДжо».

Лиз подняла трубку, но тут же снова посмотрела на него.

– «СиДжо»? Ты беспокоишься о «СиДжо»? А как насчет Эмбер? Ты агент ФБР-сделай что-нибудь, чтобы помочь ей.

– Сделаю, и ты тоже. Ей нужно юридическое представительство, прежде чем она скажет что-то, что не сможет отрицать.

Лиз подняла палец, когда говорила по телефону. Закончив, она снова посмотрела на Гарри.

– Они уже в пути. Могу я ее увидеть? Ты ее видел?

– Я видел ее, но ты не можешь.

– Ты не хочешь, чтобы я ее видела, или я не могу?

– И то и другое. Здесь мы больше ничего не можем сделать. Пойдем домой.

Она расставила ноги.

– Домой? Я не могу ее бросить. Она моя лучшая подруга и мой босс. Я просто так ее не оставлю.

Гарри заставил себя улыбнуться и поцеловал ее в лоб.

– Мне нравится твое упрямство, но сейчас не время. Ладно, мы можем подождать, пока приедет юрист, но потом мы уйдем.

– Гарри, ты же знаешь, что Эмбер не сделала бы того, о чем они говорят...

Он приложил палец к ее губам.

– Перестань об этом говорить. Мы в полицейском участке. И тебе, и Эмбер нужно просто перестать разговаривать.

Пока они сидели на пластиковых стульях и ждали, усталость, какой Гарри никогда раньше не чувствовал, заполнила все его существо. В висках у него стучало от мыслей, проносящихся в голове. Ему нужно позвонить матери. Ему нужно позвонить матери Саймона. Ему нужно написать рапорт о своем отказе от допроса. Но ничего из этого он не хотел делать. Гарри хотелось забраться в постель и не вылезать оттуда несколько дней. Он хотел притвориться, что все в порядке. Он хотел вернуться в то время, когда Саймон был жив... нет, еще дальше, когда Илона сказала ему, что беременна.

Гарри закрыл глаза и сжал плечо Лиз. Она прислонилась к нему головой. Было бы так легко положить голову на ее... и попытаться забыть.

Глава 20

Тони

– Любовь – это не чувство счастья. Любовь – это готовность к самопожертвованию

Майкл Новак.

Декабрь 2015

– Ненавижу зиму, – заявил Тони, глядя в большое окно кабинета Джима.

– Ты всегда ненавидел зиму?

Тони сверкнул глазами. Казалось, не имело значения, сколько раз он говорил, что ненавидит эти вопросы, это было все, что Джим умел делать.

– Нет, я не испытывал ненависти. Я никогда этого не замечал.

– Разве ты не жил в Айове?

– Я действительно живу в Айове. Это, – сказал он, махнув рукой, – не жизнь.

Джим усмехнулся.

– Значит, ты живешь в Айове и никогда не замечал зимы?

Тони снова повернулся к заснеженной местности. Яркие цветы, которые он помогал сажать, и зеленая трава, которую он помогал косить, теперь были покрыты толстым белым одеялом. Он отметил, что тротуары, которые он расчистил всего несколько часов назад, на дюйм или два покрылись новыми наносами. Черт возьми, когда он выберется из этой адской дыры, он поклялся, что никогда больше не поднимет лопату для снега. Честно говоря, он, вероятно, никогда не косил бы траву, но если Клэр нужна была помощь в саду, он был более чем готов сделать это. Звук преувеличенного кашля Джима напомнил Тони об их разговоре. Это был разговор? Это была терапия, но за последние восемнадцать месяцев это было самое близкое, что он имел к разговору, кроме тех случаев, когда у него были гости.

– В Айове есть зима, – ответил Тони. – Там снег и всякое дерьмо, но я всегда был так занят, что никогда не обращал внимания. Большую часть времени я проводил на работе или в разъездах. Погода не имела значения.

– Значит, ты не слишком много времени проводил на улице?

Тони пожал плечами, подошел к креслу и сел.

– Не до Клэр.

Мне было легче говорить о ней, чем раньше. Пока они держались подальше от дерьма в этой чертовой книге и сосредоточились на втором шансе, Тони действительно наслаждался прогулками по дороге памяти. Конечно, они заставляли его грустить, но жизнь была печальна, а Янктон – отстой. Если он все равно собирался спуститься вниз, то с таким же успехом мог думать о Клэр.

– Расскажи, что вы с ней делали на улице?

Тони закрыл глаза, и его щеки вспыхнули. Улыбка была приятной.

– Она любила гулять по лесу. У нас акры земли, покрытой деревьями. Я прожил там около пятнадцати лет, прежде чем она приехала в поместье...

– Энтони, – перебил его Джим. – Честность. Клэр приехала в поместье?

Тони вздохнул и начал снова: – Я прожил там около пятнадцати лет, прежде чем привез Клэр в поместье.

Он открыл глаза и увидел, что Джим кивает.

– Я никогда не отваживался выйти в лес. Я не хотел этого делать. Я осматривал землю с вертолета, когда купил ее. Это было единственное, что я знал о том, что скрывается за деревьями. Я знал, что ей нравится бывать на улице. Однажды, когда меня не было в городе, она стала уходить в лес не на несколько часов, а на целые дни.

– Как ты отнесся к тому, что ее не было целый день?

– Мне это не понравилось. Поначалу я был сбит с толку. Я был за границей, и когда проверял записи видеонаблюдения из ее комнаты, не мог понять, почему ее там нет. Я позвонил, и мне сказали, что она вышла прогуляться. Позже я узнал, куда она каждый день уходила со двора. Это было то же самое место, но я не видел, куда она пошла. Все, что я мог сделать, это быстро перемотать вперед, пока она не вернулась.

– Как ты себя чувствовал, когда не знал где она?

– Перестань спрашивать меня об этом! Я же говорил. Я отвечаю на твой проклятый вопрос для того, чтобы быть снаружи.

– Ты умный человек. Я верю, что сможешь быть в режиме многозадачности. Попробуй ответить на оба вопроса одновременно.

Тони поерзал на стуле и раздраженно вздохнул.

– Когда я не знал, где она, я был расстроен и беспокоился... – начал было Джим, но Тони перебил его:

– Я боялся, что она попытается уйти. Ее не было целый день. Примерно в миле к западу от озера проходит шоссе. Что, если она продолжит идти и доберется до шоссе?

Он снова посмотрел на Джима и пожал плечами.

– Но она не добралась. Я даже не знал, что она была на озере, пока не вернулся домой и не расспросил ее. И я был счастлив, что она была честна со мной, – добавил он с притворной усмешкой.

– Позже, когда мы поженились, она повела меня туда. Первый раз это случилось во время снежной бури. Мы добрались туда на беговых лыжах. Мне стало холодно.

На этот раз его улыбка была настоящей.

– Но не совсем. Она была так взволнована, рассказывая о том, как все выглядит летом. Она говорила о цветах, деревьях, насекомых и животных. Я никогда не понимал, что все это было прямо за моей дверью. Мы ездили туда летом тоже.