Текст книги "Могол"

Автор книги: Алан Савадж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

– А что он хочет взамен?

– Быть властителем Пенджаба, которым и так уже владеет, и ничего больше. Только Сикандр может контролировать этот дикий народ.

Хумаюн фыркнул.

– А третье твое известие?

– Самое важное из всех. Я обещаю вам поддержку губернатора Агры и его армии.

Хумаюн нахмурился:

– Прабханкара?

Ричарду стало ясно, что он хорошо разбирается во внутренней жизни Делийского королевства.

– Он верен мне, а не Хему. Дайте мне время. Я пошлю ему письмо. Тогда в случае вашего нападения Прабханкар поднимет восстание в тылу Хему, и тот не сможет организовать защиту Делийского королевства.

– О Аллах, что за фантастический план!

– Который, замечу, непременно привлек бы внимание вашего отца.

– Да, думаю, что ты прав. Но начинать войну... – Хумаюн поднялся и, подойдя к окну, посмотрел на валивший, покрывая все кругом, снег.

«Бабур, должно быть, перевернулся в могиле», – подумал Ричард.

– Вернуть Дели – разве это не цель всей вашей жизни?

Несколько минут Хумаюн не отвечал. Затем спросил небрежно:

– Этот город так же красив, как и тогда, когда я его оставил?

– Он стал еще красивее.

– А дворец цел?

– Дворец построили новый.

– А моя библиотека? Она сожжена, уничтожена, развеяна по ветру?

– Ваша библиотека до сих пор существует и нетронута. На зависть всему Индостану.

Хумаюн обернулся.

– Она уцелела?

– В том же виде, в каком вы ее оставили.

– О Аллах! Это удивительно! Посылай своего гонца в Агру, Блант-бахадур. И готовься выступить вместе со мной. Мы отправимся в поход на Дели ранней весной.

План Ричарда постепенно воплощался в жизнь. Еще до окончания зимы Хумаюн и Сикандр подписали договор о возвращении Делийского королевства. К этому времени Ричард получил ответ от Прабханкара. В апреле армия Могола – в который уже раз! – выступила на юг. Мирза был оставлен управлять Кабулом, точно так же, как Бабур оставил Хумаюна четверть века назад. Камран не возвращался для примирения с братом, и Хумаюн предпочел держать Аскари и Хиндала рядом с собой. В Пешаваре к ним присоединился Сикандр со своими патанами. Ричард и Питер опять увидели своих жен.

Блантов огорчало полное отсутствие известий от Саида, но это только возбуждало мстительное чувство к Хему.

Махмуд тоже пошел на войну в качестве отцовского тавачи.

Через неделю в лагере Хему царил полнейший разброд. Дезертир сообщил, что город Агра принял сторону Могола.

Хему поспешно покинул свой лагерь и направился на юг.

Моголы и патаны преследовали его. Позади у него остались целых два года мирной жизни, и вот теперь он бежал к раджпутам искать убежища.

– Мне нужна его голова, – сказал Ричард.

– Сомневаюсь, что он проживет слишком долго, – заверил его Хумаюн.

На следующий день Могол вошел в Дели под одобрительные возгласы толпы.

Затем последовало обычное в таких случаях церемониальное разорение покинутого гарема Хему. Ричард интересовался только возвращением Исканды с сыном. Ее слезное и радостное воссоединение с семьей несколько притупило боль утраты, вызванную смертью Саида, который, как стало сейчас известно, был пойман и убит прислужниками Хему.

Победа Могола казалась полной. Раджпуты были в замешательстве. Султанат заметно пострадал от Хему и его сборщиков налогов. Даже те, кто знал Ричарда одним из таковых, помнили также, что тот собирал налоги честно. Для Хумаюна он стал незаменимым человеком, сумевшим одержать победу, о которой тот мечтал десять лет, но по вялости характера не сделал ничего для достижения ее. Ричарда сразу же послали в новый поход через всю страну для уничтожения могольской власти. Вот когда наконец он достиг побережья Бенгальского залива.

Прабханкар получил звание бахадура и остался в должности губернатора Агры.

Единственное огорчение доставил Сикандр, объявивший независимость Пенджаба почти в тот же момент, когда Дели был вновь захвачен. Он заявил, что это – часть договора, заключенного с Моголом. Хумаюн призвал Бланта мобилизовать армию и выступить против него. Патаны потерпели поражение, и Сикандр бежал в горы Афганистана.

– Я не понимаю его, – признался Ричард. – Для выступления ему следовало бы выбрать время, когда вы стояли лицом к лицу с Хему.

– Он стал патаном, а все патаны сумасшедшие, – весело сказал опьяненный победой Хумаюн. – Но мы будем преследовать его.

Хумаюн объявил, что его сын Акбар будет хакимом Пенджаба под опекой Байрам-хана, любимого туман-баши Могола, который, несмотря на то что был афганцем, не любил семью Сура.

– Будь уверен, ты сделаешь их достойными подданными Делийского королевства, – сказал Хумаюн, адресуясь скорее к Байраму, чем к мальчику, которому было всего тринадцать лет.

Оба поклонились, но именно Акбар ответил:

– Это будет сделано, отец.

Вот когда Ричард впервые увидел мальчика. До сих пор тот оставался на попечении матери-персиянки. Но сейчас, в таком нежном возрасте, ему была отведена вполне мужская роль, хотя фактически хакимом предстояло стать Байраму.

Ричард, казалось, мог быть доволен подобным решением, но не вполне доверял Байраму. Возможно, потому, что перестал доверять всем афганцам. А вот уравновешенность и уверенность в себе совсем молодого юноши произвели на него благоприятное впечатление. Акбара, похоже, ждало славное будущее. Правда, Блант был несколько разочарован, узнав, что молодой принц не умеет ни читать, ни писать. Просто невероятно для сына Хумаюна, которого приводило в восторг каждое написанное слово.

Настоящее виделось довольно счастливым. Как и хотела Гила, они вроде бы достигли спокойной старости. Они потеряли сына, но вернули дочь и внука, прелестного малыша, названного Искандером. Хему надеялся, что в ребенке вновь оживет дух Александра Великого.

С ними рядом жил Питер со своей молодой семьей. Жизнерадостность, присущая юности, взяла свое, хотя Питеру из-за бегства Хему не удалось поучаствовать в сражении.

– Но я доволен. Это ведь могло произойти, – заверил он Ричарда.

– Ну а теперь, вдоволь хлебнув приключений, ты, надеюсь, вернешься в Англию к матери, чтобы познакомить ее со своей женой и детьми.

– Я подумываю об этом, – признался Питер, – но хочется остаться в этой сказочной стране подольше! Да и детишки еще малы для такого длительного путешествия.

Подольше! Чуть больше года прошло с тех пор, как Могол вернул себе султанат. И вот однажды, составляя указатель своей любимой библиотеки, он упал с самого верха лестницы и проломил череп.

Глава 10
АКБАР

За Ричардом послали немедленно, но когда он прибыл на место несчастного случая, Хумаюн был уже мертв. Приблизительно тогда же вся Агра ощутила легкий подземный толчок. Ущерб от него оказался незначительным, если не брать в расчет случившегося во внутренних покоях королевского дворца. Годы спустя станет известно, что в этот самый день произошло сильнейшее землетрясение в истории. В провинции Шанси Китая земля ходила ходуном в течение двух часов. Погибло восемьсот тридцать тысяч человек.

За много миль оттуда в Агре умер только один человек. Но это был Великий Могол.

Ричард в оцепенении смотрел на тело. Хумаюну было всего сорок семь лет. Точно в таком же возрасте умер Бабур. Была ли эта смерть конечной точкой прекрасного народа?

Положение оказалось намного серьезнее, чем после смерти Бабура. У того было двое взрослых сыновей, готовых унаследовать трон. Пусть позднее они поссорились – передача же власти прошла без споров.

Наследником же Хумаюна оказался четырнадцатилетний мальчик, находящийся во власти Байрам-хана. Байрам уже неоднократно доказывал свою приверженность Великим Моголам... Сейчас он держал все королевство в своих руках.

А Хему и раджпуты уже двигались на юго-запад. Они довольно скоро узнали о новом положении в столице.

– Что будем делать? – спросил Прабханкар.

– У нас есть только единственный выход: нужно послать в Лахор за принцем Акбаром, – ответил Ричард.

Прабханкар посмотрел на него.

– Я бы заметил, что имеется и еще одна возможность, – бросил он. – Можно позвать принца Мирзу из Кабула. Разве взрослый человек не предпочтительнее четырнадцатилетнего мальчика?

Питер Блант одобрительно кивнул.

– Не могу согласиться с этим, – возразил Ричард. – Не верю, что такой вариант сработает. Это почти наверняка приведет к гражданской войне между моголами. Акбар полноправный наследник. Никто, конечно, не предполагал, что ему придется сесть на трон так скоро, но все ждут, что после смерти отца именно он займет свое законное место. Кое-кто, конечно, поддержит Мирзу, но все – никогда. Нет, повторяю, у нас имеется единственный путь: мы должны послать за принцем Акбаром, и побыстрее. Едва он прибудет... попробуем повлиять на него, чтобы извлечь кое-какую пользу для себя и для него тоже. А сейчас пора приступить к организации защиты от Хему, если тот решится выступить против Дели. Впрочем, можно быть уверенным, он сделает это обязательно, едва узнает о смерти Хумаюна.

– А что нам делать, Блант-эмир? – спросил Прабханкар.

– Питер, ты как можно быстрее отправишься в Лахор сообщить принцу Акбару о смерти отца и попросишь его поторопиться и прибыть в Дели в самое ближайшее время. Возьми, это «Кох-е-нур» – алмаз. Я снял его с шеи Хумаюна. Отдай его Акбару как знак нашей верности и доказательство смерти его отца. Я же постараюсь подольше сохранить в тайне смерть правителя. Когда скрывать это станет невозможно, всенародно объявлю, что Акбар уже в пути, и начну мобилизовывать людей в армию на случай угрозы со стороны раджпутов. Прабханкар, ты сделаешь то же самое в Агре. Едва ли мне нужно напоминать вам, что ждет всех нас, верни Хему власть над этой землей. А теперь спешите, ради Бога спешите.

– Я поеду с тобой, – заявила Хуана.

– Но мне придется скакать днем и ночью, – предостерег ее Питер.

– Тогда и я буду день и ночь рядом с тобой. Так же, как и дети.

– Ты сошла с ума! – воскликнула Гила. – Взять троих малышей в такое путешествие!

– Они должны ехать с нами, – настаивала Хуана.

Питер в нерешительности жевал губами. Однако он хорошо знал, что жена печется о благополучии всего семейства. У него было много возможностей убедиться в этом.

Он обожал ее и хотел понять, что движет ею на этот раз. Ведь план ее был на редкость нелеп.

– Скажи, ты боишься? Почему ты хочешь сделать это?

Хуана молча смотрела на него несколько секунд.

– Да, – сказала она наконец. – Я боюсь. – Она схватила его за руку. – Неужели ты не видишь? Разве сможет твой дядя собрать реальную силу для защиты города от Хему и его армии?

– Тогда не стоит ли им с Гилой бежать вместе с нами?

– Конечно, стоит. Но они не сделают этого: у твоего дяди слишком велико чувство долга.

Питер знал, что она права, но все же чувствовал, что должен попытаться уговорить Ричарда, поэтому вернулся к нему во дворец.

– Ты все еще здесь? – спросил тот. – Я полагал, ты уже давно в пути.

Питер рассказал ему о предчувствиях Хуаны.

– Она, может быть, права, считая, что мне грозит опасность, – согласился Ричард. – И она абсолютно права в отношении моего чувства долга. А теперь поезжай, Питер, поезжай. Единственный способ помочь мне – привезти Акбара в Дели раньше, чем Хему появится здесь.

Питер отбыл этим же вечером в сопровождении десяти человек охраны, но также с Хуаной и двумя ее женщинами, троими детьми и няней для каждого.

Выбрав самый прямой путь, пролегающий поблизости от земель сикхов, простирающихся от Дели до Лахора на триста миль, он намеревался проделать его не больше чем за неделю.

Вначале женщины думали, что это будет приятное путешествие. Стоял январь, муссоны – позади, воздух в долинах свежий, холодный и сухой.

Но уже через два дня, когда добрались до покрытых снегом предгорий, они столкнулись со сложностями. Со стороны Гиндукуша дул ледяной ветер.

Питер без проблем менял лошадей на станциях, используя положение официального тавачи Блант-эмира, а так же щедро одаривая людей деньгами, которыми снабдил его Ричард. Нигде он не обмолвился даже словом о смерти Хумаюна. Новости довольно быстро распространяются в виде слухов, но имелась надежда, что к этому времени Акбар уже будет на подступах к городу.

Акбар! Как говорил ему Ричард, жить рядом с сильными мира сего – опасное дело. Сейчас его послали призвать султана, четырнадцатилетнего мальчишку, о котором он не знал ровным счетом ничего. Какие устремления, какие опасения, какие страсти и какая ненависть роятся в этом юном мозгу, ожидая возможности однажды выплеснуться наружу и стать достоянием человечества? Но что еще важнее – какие силы и слабости?

Питеру с первой встречи не понравился Байрам-хан, а ведь тот влиял на молодого султана в течение двух последних лет. Именно Байрам встретил их, когда через шесть дней после выхода из Дели они добрались до Лахора.

Питер прибыл туда с тремя приближенными. Женщины просто не смогли следовать вместе с ними, поскольку вконец испортившаяся погода сделала дорогу труднопроходимой. Они причитали и ныли, что он убивает их непереносимыми лишениями.

Хуана не говорила ни слова, сознавая, что именно по ее настоянию и возникла подобная ситуация. Но глядя на ее измученное лицо, он понимал, что ставит под угрозу ее жизнь и жизнь своих детей, которые плакали не переставая.

– Сумасшедшая затея, – наконец сказал он. – Вам следует вернуться в Дели, в тепло и домашний уют.

– Я хочу быть в Лахоре, в безопасности.

– Но ты уже в безопасности. До Лахора всего несколько дней пути. Однако мне надо торопиться. Ты присоединишься ко мне, когда сможешь.

Она согласилась с этим.

– Итак, – хитро заметил Байрам-хан, – Блант-эмир остался в Дели?

– Защитить султана от Хему и раджпутов.

– О, конечно, – спокойно сказал Байрам.

Питера начала раздражать манера его поведения.

– Чтобы принести вам эту новость, я скакал как ветер. Вы не сообщите наконец султану о смерти его отца? – Он вытащил бриллиант.

– Я сделаю это, молодой Блант, – сказал Байрам и взял «Кох-е-нур».

Следующие четыре часа Питера продержали в ожидании приема у молодого султана. Все это время он не находил себе места, беспокоясь о Хуане и детях, о Ричарде. На него свалился такой груз забот. Затем домоправитель проводил его в покои, где мальчик Акбар восседал на ковре среди богато вышитых подушечек. Он играл в шахматы, фигуры были разбросаны вокруг. Бесценный «Кох-е-нур» небрежно валялся среди них.

Четырнадцатилетний султан выглядел маленьким и невзрачным. Тонкие черты лица. Из-под богато изукрашенной накидки торчат тонкие босые ноги. В помещении стояла огромная жаровня, пышущая жаром.

Мальчик ничем не показал, что огорчен только что полученной новостью. Ведь он провел так мало времени со своим отцом.

Питер низко поклонился.

– Расскажи, как умер мой отец, – приказал Акбар. Голос его звучал высоко и чисто.

Питер вопросительно посмотрел на Байрама: разве тот не сделал этого?

– Произошло легкое землетрясение, он упал с лестницы в своей библиотеке и разбил голову, мой государь.

– А мог ли принц умереть такой смертью?

Питер почувствовал тревогу. Чего наговорил Байрам новому султану до его прихода?

– К несчастью, с вашим отцом случилось именно это. Вы разве не почувствовали толчка здесь, в Лахоре?

Акбар взглянул на него. Для столь юного возраста глаза казались слишком пронзительными и холодными.

– Толчок был, – признался он наконец, а затем на несколько минут погрузился в молчание, прежде чем заметить: – А сейчас Блант-бахадур хочет, чтобы я прибыл в Дели?

– Он хочет, чтобы вы заняли ваше законное место, и весь мир узнал, что в Дели по-прежнему есть султан.

– Ты имеешь в виду, он намерен приобрести и самого султана, – вставил Байрам.

Голова Питера резко дернулась. Разве было такое в мыслях Ричарда? Его дядя был хитрым парнем, но...

– Ты не отвечаешь, молодой Блант? – спросил Акбар.

– Я... Мой дядя стремится только к вашему величию, мой государь. Если бы я не верил этому, неужели поехал бы через снега к вам, рискуя моей жизнью и детьми?

– Они здесь? – удивленно спросил Акбар.

– Я оставил их в нескольких милях отсюда, поскольку торопился сообщить вам это важное известие. Они прибудут еще до конца недели.

Акбар посмотрел на Байрама.

– Я все же думаю, что это может быть ловушкой, чтобы заставить вас подчиниться его влиянию, – настаивал Байрам.

– И ты, возможно, прав, – заметил Акбар, – но если это и так, то этому человеку ничего не известно. Я прибуду в Дели, молодой Блант, как хочет твой дядя, чтобы принять свое наследство, но пойду во главе моей армии. Ты пока останешься со мной, чтобы помочь мне ее собрать. А твоя семья будет находиться здесь, в Лахоре, до тех пор, пока я не стану падишахом.

Питер только и мог подумать, что Хуане не впервой проводить сезон в качестве заложницы. Но его дело сейчас – поторопить султана.

Гонец был покрыт пылью и потом.

– Это огромная армия, Блант-эмир, – сто тысяч человек. Все силы раджпутов. И Хему во главе их. Сейчас он требует все Делийское королевство для индусов и называет себя раджой Бикрамджитом. Мой хозяин, Прабханкар-эмир, хочет знать о ваших намерениях. И быстрее.

Ричард посмотрел на Махмуда. Только тот присутствовал при этом разговоре.

– Тебе надо отдохнуть, – сказал он тавачи Прабханкара. – Мой ответ ты получишь завтра.

Молодой офицер поклонился и покинул комнату.

– Сто тысяч человек, – пробормотал Махмуд. – Но ты побеждал и большие армии, чем эта, не правда ли, отец?

Ричард почесал нос. «Я-то не побеждал, – подумал он, – но Бабур – да». Сомнения вдруг овладели им. С самого начала было ясно, что Хему попытается захватить трон, едва узнает о смерти Хумаюна. Но Ричард не ожидал, что индусы соберутся так быстро.

Единственным известием из Лахора было сообщение о благополучном прибытии туда Питера и о том, что султан Акбар прибудет в Дели, когда закончит соответствующие приготовления.

Какие приготовления? Акбар был нужен здесь сейчас.

– Что я должен ответить моему господину, Блант-бахадур? – спросил тавачи на следующее утро.

Ричард принял единственно возможное решение.

– Скажи своему хозяину, что наше дело – удержать город до прибытия султана из Пенджаба. Скажи Прабханкар-эмиру, что ответственность за защиту Агры до конца лежит на нем. Напомни ему: раджпуты воюют верхом, а конные не могут взять город, обнесенный стеной. Скажи, если он сможет удержать Агру, а я удержу Дели, узурпатор обречен на поражение.

Гонец поклонился и вышел.

– Ты собираешься выдержать осаду, отец? – нахмурился Махмуд.

– У меня нет выбора, мальчик. Недостаточно людей. И я не уверен в надежности тех, с которыми можно выйти в поле.

Он собрал двадцать тысяч человек. Из них около четырех тысяч оказались ветеранами его старой дивизии копьеносцев. Им-то, чувствовал Ричард, можно доверять. Имелось у него около трех тысяч всадников мусульманской кавалерии. К ним он обратился с речью, обещая скорый приход Акбара, затем велел спешиться и послал на стены.

Остальные были новобранцами, которых собрал еще Хумаюн, желая обучить военному делу. Они рвались в бой, но им не хватало хладнокровия. Большинство к тому же их были индусы, и Блант не знал наверняка, поддержат ли они четырнадцатилетнего султана против раджи, который был с ними одной крови и религии.

– Я хочу, чтобы ты отправилась к Питеру, – признался он Гиле. – Еще не поздно уехать.

– Разве я не могу остаться со своим мужем до конца? Если такова наша судьба, то примем смерть вместе.

Как давно он унес ее в маленькую спальню в Агре!

– Может ли Хему победить нас, отец? – спросила Исканда.

– К сожалению, может. Но мы затрудним ему это дело.

– Если он победит нас, я убью себя, – сказала она.

Его дочь была уже взрослой, двадцативосьмилетней женщиной. Красоту она унаследовала от матери, а телосложение – от отца и была несколько рослой для женщины.

– А как же твой мальчик?

Маленькому Искандеру исполнилось восемь лет.

– И его я убью тоже.

– Он сын Хему, а ты его мать. В случае чего он сохранит тебе жизнь, Исканда. Глупо так бесцельно умирать.

– Есть кое-что похуже смерти, отец, – ответила она.

Через неделю доложили о появлении раджпутского дозора к югу от города. Ричард успел сделать все возможное, чтобы выдержать осаду. Все запасы продовольствия и фуража из окрестностей свезли в город. Была весна. Поля остались незасеянными. Каждого мужчину вооружили и определили ему задачу, учитывая его умение.

Но Ричард намеревался по возможности вести агрессивную защиту. Против дозора он сразу вывел полк кавалерии за ворота. Раджпуты были удивлены и отошли, потеряв несколько человек.

Моральный настрой защитников города за стенами поднялся.

Ричард спешно послал еще одного гонца в Лахор, сообщая султану, что осада начинается со дня на день, и заклиная того поторопиться.

Но в следующие две недели ни одного раджпута не было видно у стен Дели. Тогда Ричард сам разослал дозоры, которые возвратились с сообщением, что Хему осадил Агру.

– Отлично, это хорошая новость, – сказал Ричард. – Каждый день, который продержится Прабханкар, это день, сохраненный для Акбара. Если бы Прабханкар смог выстоять до муссонов, мы бы наверняка победили.

Но уже через три дня его разведчики сообщили, что Агра сдалась.

– Всего через две недели? – поразился Ричард. – Город был взят приступом?

– Нет, Блант-бахадур. Раджа Бикрамджит потребовал сдачи, и после непродолжительных переговоров Прабханкар-эмир уступил.

– Он предал нас, – сказал Махмуд.

Казалось, не было другого объяснения. И если Прабханкар оставил их...

Невозможно было сохранить эту новость в тайне от горожан. По базарной площади поползли слухи.

– Еще есть время тебе уйти, – вновь сказал Ричард Гиле.

– Мне некуда идти, – напомнила она ему.

Тогда он посмотрел на Исканду, но та решила остаться с матерью.

Неделю спустя раджпутские войска стали собираться под стенами Дели. Были посланы отряды перекрыть доступ к городу и с севера. Поэтому теперь нечего было и думать о бегстве. Не стало и возможности послать гонцов в Лахор.

«А может быть, и Питер покинул меня», – горько подумал Ричард.

Он стоял на стене над главными воротами, когда трубы возвестили о прибытии Хему.

Индус ехал на слоне, в одиночестве восседая в хаудахе. За ним следовали другие слоны. Животное раджи окружала конная свита в блистающих одеждах.

Впереди него шел мул, верхом на котором был задом наперед посажен совершенно голый Прабханкар. Его ноги были связаны под животом животного, так что он не мог двигаться, а руки – за спиной. Голова его свесилась в изнеможении на грудь, а на плечах краснели кровавые рубцы от кнута.

Если, как сначала казалось несомненным, он предал Агру, то теперь сам был предан Хему.

«Ему следовало бы получше знать коварство Хему», – подумал Ричард жестко.

Процессия остановилась. Впереди выступил глашатай, привлекая к себе внимание ударами в барабан.

– Слушайте меня! – закричал он защитникам города. – Это слова его величества раджи Бикрамджита, правителя Делийского королевства. Откройте ворота и примите своего хозяина!

Ричард сверху посмотрел на него.

– Передай своему хозяину, пусть откроет сам. Если сможет.

Вокруг него захохотали в знак одобрения, и эти слова быстро распространились по всему городу. А глашатай между тем продолжал:

– Мой хозяин хочет предостеречь вас от судьбы, которая ждет тех, кто посмеет противостоять ему.

– Разве Прабханкар не сдал Агру? – спросил Ричард. – И все же я вижу его здесь связанным, похоже, в наказание.

– Он наказан, потому что был врагом его величества раджи Бикрамджита всю жизнь, – заявил глашатай.

– Скажи своему хозяину, что я его враг еще дольше, чем Прабханкар-хаким, – заявил Ричард. – Чтобы наказать меня, ему придется взять приступом эти стены.

Глашатай развернулся и ускакал назад к раджпутским шеренгам.

Ричард повернулся к Махмуду, стоящему рядом.

– Будь готов принять смерть, – сказал он.

Но сначала пришлось принять смерть Прабханкару, казненному на виду у всех защитников.

Его сажали на кол на турецкий манер. Кол был пятнадцати футов длиной, заостренный с одного конца и толстый с другого, так что мог стоять вертикально.

Пешие солдаты быстро выкопали углубление перед главными воротами города. Прабханкара сняли с мула и тонкий конец кола вставили ему в зад. До тех пор пока острие не вошло внутрь, он молчал. Только когда уже не было сил терпеть невыносимую боль, он закричал и затих лишь с наступлением смерти. Кол, прорвав грудную клетку, вышел наружу. Жердь с нанизанным на нее телом поставили вертикально и вкопали в углубление, оставив этот страшный монумент на виду на время всей осады.

Ричард посмотрел на Махмуда. В Дели каждый день сажали на кол преступников, но никогда – людей высокого происхождения. Сейчас ни у кого не осталось сомнения относительно собственной судьбы в случае сдачи города и пленения.

– Мы должны, победить или умереть, отец, – горячо сказал мальчик.

Был проведен первый выстрел из пушки по осаждающим.

Как медленно собирали армию в Лахоре. Байрам-хан, казалось, решил не рисковать, а Акбар с удовольствием поручил все военные приготовления своим советникам.

Нужно было многое обдумать. Ведь Питер вскоре понял, что не только он испытывает недоверие к Байраму. Персидская мать Акбара Хамида Бану-бегам и его бывшая нянька Махам Анага, в чьей компании молодой султан предпочитал проводить время, явно относились к визирю с подозрительностью. Питер чувствовал, что эти женщины могли бы оказаться его союзницами в будущем. Однако их редко можно было встретить, и молодому человеку никак не удавалось сообразить, каким образом сообщить, что он их единомышленник.

В отсутствии женщин Акбар расспрашивал молодого Бланта о внешнем мире, из которого сам он был исключен небрежением своего отца.

Акбар выказывал такую же любознательность, какой обладали Бабур и Хумаюн, но, к удивлению Питера, не умел ни читать, ни писать.

Питер относился к нему с неподдельным интересом, чувствуя его незаурядность. Акбар жил отдельно от отца большую часть своей короткой жизни. Безразличное отношение к нему Хумаюна не шло ни в какое сравнение с тем интересом и любовью, что проявлял Бабур к своему первому законному сыну. Акбар был полностью воспитан женщинами. В вопросах политики и военного дела его наставлял Байрам. Афганец исподволь воспитывал в молодом султане подозрительность и ту ограниченность политического видения, какая свойственна истинному жителю гор. Акбар на первый взгляд полностью признавал превосходство Байрама в суждениях о государственных делах, но иногда высказывал и собственное отношение. Тогда их решения причудливо переплетались. Но было ли это его самоутверждением? Или он просто становился рупором матери и няньки, стоящих за его спиной? Нелегко было разобраться, кто же в действительности собирался править Делийским султанатом.

Одно было совершенно неоспоримым для Питера: Ричарду необходимо, чтобы Байрам привел армию как можно быстрее.

И вот сейчас, когда Байраму требовалось вести армию на помощь Дели, выяснилось, что в его распоряжении была не армия, а одно название: патаны оказались не самыми дисциплинированными воинами. Поэтому Байрам послал гонца в Кабул, прося помощи у Мирзы, но тот ответил, что опасается нападения с севера, и никого не прислал.

– Ваш брат ведет двойную игру, – заявил Байрам. – Он хочет, чтобы вы оставили или изменили свои устремления, мой господин. Если вы выстоите, он, несомненно, подтвердит свою верность вам. Если же падете, он постарается воспользоваться этим для укрепления своей славы.

– Но я не могу одновременно вести боевые действия и с братом и с Хему. Пойдем с тем, что у нас есть.

– Этого недостаточно, – настаивал Байрам. – В такой ситуации вам лучше послать приказ Блант-бахадуру покинуть Дели и присоединиться к вам здесь со всеми людьми, которых он сможет собрать. Слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы моголы защищали города, укрываясь за стенами? Моголы сражаются в открытую. В открытом бою мы победим Хему.

Акбар посмотрел на Питера Бланта, которого часто приглашал присутствовать на военных советах.

– Что касается моего дяди, Байрам-хан, то под его командой очень мало моголов. У него всего три тысячи кавалерии, остальные – пехотинцы. Ему только и остается, что сражаться с раджпутской кавалерией из-за стен.

– Даже если мы объединимся с моими патанами, сил все равно недостаточно, – убеждал Байрам.

– Я согласен, – сказал Акбар важно. – Пошлю гонца с приказом Блант-бахадуру покинуть город и присоединиться ко мне.

Питер хотел возразить. Он понимал, что если султан однажды оттолкнет от себя Дели, то уже никогда не поднимется выше вождя патанов. Но только сам Ричард мог убедить Акбара, что султану нужно сражаться.

Ему очень хотелось, чтобы Ричард и Гила были здесь, в Лахоре, в безопасности.

Гонцы вернулись через неделю с известием, что встретили раджпутские патрули значительно севернее Дели, город окружен. Агра пала.

– Мы должны немедленно выступать, – умоляюще произнес Питер.

Акбар посмотрел на Байрама.

– У нас все еще недостаточно людей, мой государь, – настаивал Байрам. – Если Блант-бахадур удержит город до муссонов, Хему снимет осаду. К концу года мы соберем большое войско и победа будет гарантирована.

Акбар пристально посмотрел на него, а затем повернулся к Питеру:

– Мы должны верить в Блант-бахадура.

– Тогда позвольте мне идти к нему, – попросил Питер. – Я объясню ему ситуацию. Скажу, что мы ждем от него.

– Тебе не добраться, – возразил Байрам.

– И это наверняка будет пустой тратой времени, – пояснил Акбар. – Кроме того, Блант-бахадур – ветеран. Он и сам поймет, чего мы хотим от него.

Следующий месяц показался Питеру самым долгим в жизни. Он часами смотрел на юг: ждал, не появится ли гонец или не начнут ли собираться грозовые тучи. Дети видели своего отца таким мрачным и злым, каким раньше он никогда не был. Даже Хуана боялась прервать его раздумья.

Питер каждый день навещал Акбара. Молодой султан был потрясен смертью отца, однако внешне старался этого не показывать. Но время шло, его печаль притуплялась, а любознательная и восприимчивая натура стала откликаться не только на нынешнюю ситуацию, но и на вопрос о наследовании отцовской власти, если бы он смог покончить с Хему.

Он с нескрываемым скептицизмом относился к своим более чем скромным познаниям, сравнивая свое положение с блеском славы отца и особенно деда. Он понимал, что упустил время, не получив должного образования. Но все же стремился узнать как можно больше, уделяя по нескольку часов в день длительным беседам не только с мусульманскими фаворитами, братьями Шейхом Файзи и Абул Фазлом, которые обсуждали с ним вопросы исламского законодательства, но и, например, с Питером Блантом. Акбар пытался сравнить законы своей страны с европейскими и индусскими, а также с системой законов парсов, джайнов и буддистов. Он старался понять, почему так отличаются традиции разных народов.