Текст книги "Феникс императора (СИ)"

Автор книги: Агрипина Тумбочкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Я не понимая, что делаю, распахнула полотенце и недоумевающее посмотрела

на абсолютно гладкую кожу на животе, а ведь мне год назад вырезали

аппендицит! Кажется, я действительно сгорела в том костре и родилась заново.

Завернувшись снова, я с досадой подумала, как неудобно ходить в полотенце.

Вернулась к кровати и легла, мне показалось, что я всего лишь на секундочку

прикрыла глаза, а когда открыла их вновь, увидела крадущиеся по полу

солнечные лучи и сидящую на полу Мао. Она что-то тихо мурлыкала себе под

нос, а в руках у нее сновала туда сюда иголка.

– Доброе утро, – тихо сказала я, на что Мао повернула свое хитрое личико и

таинственно сообщила:

– Уже день. Вы так сладко спали, а я не решилась будить вас, – она отложила

шитье и подошла ко мне. В руках у нее оказался сверток темно-серой

отливающей зеленью ткани. Она встряхнула его и протянула мне, – я пока не

закончила ваше платье моя госпожа, оденьте это, оно не такое богатое, но

подойдет к цвету ваших глаз.

– Как здорово! А я уж думала никогда мне не избавиться от этого полотенца.

Сей, ненавистный предмет полетел прямиком в дверной проход, к чести

стражником они не издали ни единого звука возмущения.

Платье было пошито на манер халата, длинные рукава закрывали даже кончики

пальцев, но по его внутренней стороне от локтя шел разрез. Полы платья

запахивались на груди, а завязки продевались по бокам, оборачивались вокруг

талии и завязывались бантом сбоку.

Мао стояла напротив меня, затаив дыхание, ее глаза так и лучились от

удовольствия. Я не удержалась и расхохоталась, так потешно она выглядела.

– Спасибо, Мао! Оно чудесное, – я покрутилась вокруг себя, а юбка взвилась

колокольчиком и облепила ноги, как только я остановилась. Мао взяла меня за

руку и потянула в сторону зеркала.

– Что я там не видела? – упорно сопротивлялась я, но Мао имела такой

воодушевленный вид, что я сдалась и заглянула в глянцевую гладь.

– Вы такая красивая, – сказала Мао, – как солнышко!

– Скорее как гнилое яблоко, – скривилась я, зеркало всегда показывало мне

одно и тоже отражение, с небольшими вариациями на тему одежды. Но то ли

солнце другого мира делало свет более мягким, то ли красивое платье

действительно могло изменить любую женщину, в этот раз я просто не стала

отрицать – отразившаяся девушка могла полноправно называться интересной.

Мао оценила мое обескураженное лицо, удовлетворенно кивнула каким-то

своим мыслям. Тут мне пришел в голову один интересный вопрос.

– Мао, а просвети меня насчет женской одежды. Нет, ты не подумай, что я

тряпичница, дело совсем не в этом...– я поймала взгляд Мао и замолкла.

– Ты о Содзи? – я кивнула, – она скорее исключение, чем правило. Ей все

сходит с рук!

– А чем она собственно занимается? – недоумение было мне ответом, и я

пояснила, – ну феникс и феникс, а жить же как-то надо, деньги зарабатывать.

Хоть бы и на эти все побрякушки, которых на ней видимо, не видимо. Что? Не

работает? Муж обеспечивает? Опять мимо? – то, что женщина здесь занимает

пассивное положение в обществе, я уже поняла, но Содзи она явно

демонстрировала свою независимость, и это значит....Да ничего не значит! Она

могла быть, да хоть содержанкой самого императора. Кстати!

– А что за человек ваш император?

– Он не человек, – мягко ответила Мао.

– Так, спрошу по-другому. Какой он ваш вседержитель?

– Сама скоро все увидишь, – а эта маленькая кошечка по имени Мао не так

проста. Ушла от ответов, даже глазом не моргнула.

– Чем же я буду у вас заниматься? – загрустила я. Мао же вернулась к шитью,

и я села рядом с ней, подобрала к себе ноги, положив на колени голову.

– Ну а чем ты занималась у себя?

– Учила детей рисовать, – Мао отняла глаза от шитья и задумчиво закусила

губку.

– Боюсь, кем бы ты ни была раньше, больше эти умения тебе не пригодятся.

Император даст тебе все что нужно... – она резко оборвала речь и замолчала.

Кажется, мне тотально что-то не договаривают. Ладно, другого я и не ждала, а

раз стараются скрыть значит, ничего хорошего меня не ждет. Именно в свете

открывшихся деталей, предложение Содзи уже не казалось мне таким

сомнительным.

Сомнительной оставалась цель моего предназначения, если таковое вообще

существовало, но вот беда никто не спешил разрешить все мои сомнения и дать

ответы на все мучающие вопросы. Возлагать свои надежды на полумифическую

аудиенцию у таинственного императора было не просто глупо, а катастрофично.

Во всей этой истории, как ни странно, самой прозрачной фигурой являлась

Созди с ее желанием доминировать, не подпуская к своей уникальности никого.

К ее чести сказать оказалось довольно милосердно отпустить меня на вольные

хлеба, а не устранить в физическом плане.

Когда я снова решила заговорить с Мао, она уже отложила шитье и теперь

внимательно наблюдала за мной. Я решила ее проигнорировать, молча,

отвернувшись к окну.

– Госпожа Лилия, вам никто не желает зла, поверьте мне, – я повернулась к ней

лицом и грустно улыбнулась.

– Большего зла, чем надо мной совершили, уже не будет, – Мао, как-то странно

посмотрела на меня, но, видимо вспомнив что-то, быстро засобиралась.

– Я совсем забыла, совсем забыла, – поднявшийся вихрь из разноцветного

шелка прошелся по комнате и скрылся в коридоре.

От нечего делать я села на кровать. Думать категорически не хотелось,

предположений в голове крутилось много, но ни одно мне не нравилось,

потому, как итог был един – меня хотят использовать. Было, отчего

пригорюниться, чему я предалась. Погрузившись в полную апатию, я не

заметила, как вернула Мао, хотя все-таки заметила, но не подала виду. Просто

не хочу ни с кем говорить, а Мао явно так не считала.

– Госпожа, я принесла вам поесть. Здесь фрукты, молоко и хлеб, – хорошо хоть

мясо не принесла, а то запах собственной горелой плоти раз и навсегда сделал

меня вегетарианкой, – ваше платье почти закончено, не хотите примерить?

Почему-то меня ее веселый голосок стал раздражать, и я поддалась своему

плохому настроению.

– А что мне разве нужно куда-то идти? – Мао воззрилась на меня слегка

обижено.

– Но как же, а говорила вам госпожа, вечером состоится аудиенция... – я

жестко оборвала ее и резко поднялась с кровати, едва не опрокинув поднос с

едой, метнулась к окну. Руки безжалостно сминали шелк рукавов.

– Я не буду потакать чьей-то прихоти! Если меня хотят видеть, что ж, – меня

затрясло от гнева, – вот она я! Можешь так и передать.

– Как пожелает моя госпожа, – холодно произнесла Мао, но в ее глазах

блеснули слезы, с этим она покинула мою темницу.

Затащили черт знает куда, убили, взяли под стражу и надеяться на телячью

покорность, ага вот прямо сейчас! Здесь, слава богу, никто не обязывал меня

гражданскими правами, тем паче уголовным кодексом, поэтому будем жить, так

как хочется и гори оно все, синим пламенем!

Рассчитывать, что меня оставят в покое, было бы легкомыслием, и власть

имущий вседержитель в лице одного очень наглого и таинственного императора

поступил самым грубым образом. Меня просто взяли под белы рученьки и

поволокли на пресловутую аудиенцию. И как не старалась в тот день Мао, ее

шедевр одеть я не удосужилась. Мне же оказалось глубоко плевать на мнение о

своей персоне. Я такая, какая есть и никакие дорогие тряпки и драгоценности

ничего не стоят для меня, зачем мишура той, что горела в огне, горела нехорошо

заживо, чувствуя, как огонь с наслаждением вгрызается в тело.

Мое настроение во время конвоирования меня пред светлы очи наимудрейшего

из императоров всея и всей, стремительно падало. А когда мы с моим почетным

эскортом бравых кавалеристов стояли перед массивными дверями, я была

мрачна как грозовая туча.

Мейджин – Император Дракон.

Драконы – почти всегда хищники, причем не брезгующие человеческим мясом.

Их крайне трудно или вообще невозможно убить, они живут под землей (в

пещерах) или в воде, имеют чешуйчатое тело, острые зубы, когти, иногда -

крылья и плоское жало на хвосте.

Легенды о драконах Японии.

В греческом языке 'drakõn' – 'тот, кто видит' (от глагола derkomai – я вижу)

Створки массивной двери тяжело подались внутрь и медленно, словно бы

нехотя поползли в стороны. Я на секунду зажмурилась, глубже вдохнула воздух,

выдохнула, открыла глаза и пошла вперед. Спина невольно вытянулась в

струну, плечи развернулись, руки перестали беспокойно перебирать шелковую

ткань.

Стены зала терялись в тени, которую не смогли разогнать полыхающие огнем

плоские чаши, духота полнилась густыми запахами благовоний. Далеко впереди

на возвышавшихся ступенях (на возвышении) стоял трон, больше похожий на

удобное мягкое кресло. Трон не пустовал, но рассмотреть с такого расстояния

его владельца я не смогла. Окружавшие трон люди издалека смотрелись яркими

разноцветными пятнышками, и их было много. Ну, как же такая нечисть в их

благословенном краю появилась! Как можно пропустить такое редкое

представление?!

Шла я медленно, мне некуда было спешить. Под босыми ногами мягко

пружинил пушистый ковер, легкий шелк платья шелестел в такт движению.

Находясь еще достаточно далеко, я уже ощущала на себе жадные и любопытные

взгляды, на миг мне показалась, что я теперь как тот голый король из сказки,

стало противно. Я брезгливо передернула плечами и дальше шла как по

раскаленным углям.

Разряженные придворные при моем приближении растекались в стороны, и я

шла дальше, туда, где на троне сидел император. На нем было платье темно-

серого с зеленым отливом шелка, в изящной руке он держал печально знакомую

маску, из-под которой на меня смотрели холодные темные глаза. Ноги под

внимательным взглядом просто примерзли к полу, и я не сделала больше не

шагу.

Так вот кто оказал мне сегодня такую честь...

И тут, будто только для меня в воздухе прозвучал тройной гонг и

торжественный голос возвестил:

– К Императору Дракону с нижайшей покорностью, по величайшему

дозволению – Феникс именуемая Ли Лья.

Ожидая нечто подобное, я спокойно выслушала придворное словоблудие,

проглотила исковерканное свое, но на имени императора споткнулась. Как

минимум одного Дракона я уже знаю, стало быть, этот старший.

А тем временем все стихло, я заскользила по окружающим трон придворным, и

они явно чего-то ожидали от меня. Как вдруг знакомое ощущение тысячи

маленьких мерзких щупалец прошлось по коже, меня вновь изучали.

Сдержаться и не закружиться вокруг себя, стряхивая назойливое внимание,

оказалось неожиданно тяжело. Я перевела тяжелый взгляд на императора и

сказала:

– Чем обязана такому "величайшему дозволению"? – стоящие по бокам от меня

стражники заметно напряглись, император же будто и не услышал

оскорбительной фразы, непринужденно откинулся на спинку трона.

– Обязана. Жизнью. – Голос бархатными нотками разлился по воздуху, дышать

сразу стало труднее. По толпе прошлась волна ропота. Мне стоило больших

трудов собрать волю в кулак.

– Жизнью? – удивленно спросила я, – быть может, смертью?

Глаза под маской полыхнули холодом, он принял мой вызов. Рука, в которой

плавно колебалась расписная маска, упала на колени. Мне хватило одного

взгляда на его лицо. Ноги отмерли от пола, мозг заработал, как взбесившийся

после вируса компьютер и я приняла единственное пришедшее на ум решение.

Бежать!

Почти не уловимым движением я развернулась, руки стражников как в

замедленной съемке мелькнули над моей головой, а ноги сами понесли меня к

радушно распахнутым дверям. Сзади как сквозь вату неслись гневные выкрики

и шум удивленной толпы, кажется, никто ничего не понял. Так я не бегала,

наверное, с самого детства.

Вперед только вперед, иначе смерть, иначе...

Бежала я, не разбирая дороги, петляя по бесконечным коридорам, как

испуганный заяц, чувствуя, как в затылок дышит погоня, которая рано или

поздно догонит, а не догонит, так вымотает меня. Так продолжалось до тех пор,

пока я не выбежала в до боли знакомый коридор, освещенный факелами.

Проносясь мимо бесконечных дверей, меня вдруг что-то дернуло в сторону. Я

почувствовала стиснувшие ребра сильные руки, подняла глаза и испуганно

ойкнула, на рот тот час же легла затянутая в перчатку рука.

– Тише, – зашипел на меня мужчина, я закивала. Ниша, в которую меня

втащим Ним Дракон, а это был именно он, отгораживалась от коридора плотной

драпировкой, но и это не давало стопроцентную уверенность, что нас не

обнаружат.

Рука с лица медленно убралась и я заговорила:

– Зачем ты мне помог?

– А знаю о твоей договоренности с Содзи. Она права ты должна покинуть

дворец! – сегодня на нем не было ни шлема с забралом, ни полумаски. Сегодня я

увидела обоих братьев.

– Ты не похож на брата, – руки на моей талии сжались.

– Не заставляй меня передумать! – холодно сказал он, отпуская меня.

– Прости-прости, вы тут все такие загадочные до невозможности, аж

противно! – ядовито парировала его угрозу, – не хочешь помогать? Не надо, я

тебя не просила об этом!

Я отвернулась от мужчины и осторожно подошла к скрытому за тканью

выходу, прислушалась. Тишина несколько успокоила неровно бьющееся сердце,

я решила выглянуть.

– Не советую, – услышала я вкрадчивый шепот у себя за плечом.

– Чепуха, – фыркнула я, чуть сдвигая тяжелую ткань, и едва не уткнулась

носом в чью-то спину. Пришлось признать правоту принца. Бежать было

некуда, поэтому я ушла в самый дальний угол потайной коморки, сев прямо на

пол.

– Что дальше? Здесь есть другой выход? – утомленная долгим бегом и во сто

крат больше уставшая от эмоциональной перегрузки, я апатично вглядывалась в

камень пола.

– Нужно переждать некоторое время, а потом... – я оторвала взгляд от пола и

заинтересованно посмотрела на принца.

– Что потом принц? – мой голос был глух, – вы сможете вернуть меня домой, в

мой мир? Вы сможете воскресить мое тело из пепла? Или быть может... нет

ничего этого вы не сможете! – злость настолько неожиданно охватила меня, что

я не сдержалась, но жалеть о сказанном не спешила.

– Потом, – продолжил принц, словно бы и, не заметив моей вспышки, – Содзи

выведет вас Феникс в город, и мы с вами больше никогда не увидимся.

Мне итак было ясно, что принц не будет лично возиться со мной, но вот

перспектива остаться наедине с незнакомым миром – пожалуй, это будет

непросто. Но уж лучше так, чем остаться здесь. Сразу вспомнились те

мгновения, маска опускается на колени, и я вижу... вижу холодные глаза цвета

горького шоколада, улыбка чуть трогает его губы...

Не знаю, почему Содзи решила, что император хочет использовать меня в

военно-политических целях, быть может. Но такой взгляд я видела лишь

единожды, и он принес мне много боли, разочарования и как следствие переезд

в незнакомый город. А как все романтично начиналось...

– Девушка вас подвезти? – дождь уже насквозь промочил старый зонт, и теперь

принялся за меня.

– Нет не надо, автобус вот-вот подойдет, – зуб на зуб не попадал от

вцепившегося, казалось в самое сердце холода.

– Вы заболеете!

– И вовсе нет. Апчхи!

– Будьте здоровы!

– Спасибо.

– Тогда оставьте свой номер телефона, мы попьем горячего чая с лимоном и

съедим по пирожному, – волосы набрякли от влаги и завились кудряшками.

– Пирожные это хорошо, а чай я не люблю.

– Тогда кофе?

– Черный с корицей и ванилью.

– Так вы согласны?

– Я не пью кофе, – в сапожках противно хлюпает вода.

– Тогда просто побалуем себя сладким, – карандаш скользит в мокрых пальцах,

а на клочке тетрадной бумаги в крупную клетку пальцы оставляют серые

водяные кляксы.

– Меня зовут Руслан, – фары подъезжающего автобуса выхватывают его

точеный силуэт и блеск в темных глазах.

– Я не буду ждать звонка, а вы не будете утруждать себя, вспоминая, как меня

зовут, – яростно взрыкивает двигатель старенького пазика, увозя меня домой.

Кажется, в тот день меня сильно нагрузили на работе, я была не в настроении,

погода тоже не баловала, хотелось поскорее попасть домой. А еще не хотелось

говорить банальностей, и я наболтала какой-то ахинеи, видимо в тот момент у

меня уже поднялась температура.

На следующий день я слегла с высокой температурой. Меня давил жуткий

кашель, все время хотелось спать и пить. Две недели я не вылезала из постели,

потом болезнь отпустила меня.

Тогда-то все и началось. Звонки, долгие ночные разговоры и ни одного намека

на встречу, я почти привыкла к такому общению, а потом он появился под

окнами моего дома. Я испугалась. Одно дело говорить с воображаемым

абстрактным собеседником, и уж совсем другое смотреть ему в глаза. Но

лелеять свой страх я не намеревалась. Он встретил меня широкой

покровительственной улыбкой и жаркими объятьями. Его эмоции захлестнули,

они кружили и вьюжили меня всю осень и зиму, а когда наступила весна, я

поняла что начинаю задыхаться. Меня душило его стремление быть везде и

всюду. Я фактически была на пороге увольнения с любимой работы в школе. Я

незаметно для себя стала жить в его квартире, он знал обо мне все, а иногда

даже больше меня самой.

Опомнилась, ужаснулась, решила чуть сбавить обороты, но лавина, катящаяся

с крутого спуска, стремительно неслась на меня. Я попыталась поговорить с

Русланом, на что получила довольно резкий ответ и обвинение в бессердечности

и холодности. С этого момента я решила взять тайм-аут. Когда Руслан ушел на

работу, я собрала вещи, ужаснулась их количеству и вернулась домой.

Родители категорически не поняли моего поступка, а я не стремилась им

объяснить, что для меня это уже слишком. Вечером состоялся жуткий скандал,

теперь меня обвинял не только Руслан, но и родители, сначала я пыталась

оправдываться, отстаивая свою точку зрения, потом поняла – меня не слышат.

Руслан не кричал, не бил посуду, даже не пытался влепить мне отрезвляющую

пощечину, он спокойно вываливал на меня мою черную неблагодарность, так

было всегда, когда он злился.

Так потекли бесконечные вечера, Руслан был само обаяние и терпение,

привозил охапки роз, чего никогда не делал, я вздыхала и тоже терпела. Его

терпение закончилось быстрее, и последовали угрозы. Потом угрозы переросли

в насилие...

Собрать вещи уже дома и взять билет на ближайший поезд оказалось проще,

чем я ожидала. Новая жизнь не стала спасением, город не вылечил меня, но все

же так стало лучше.

Новая, но знакомая работа, новые знакомые, вечера с кисточками в руках,

тихое мурчание Матроса, тиканье старых часов. Мои акварели неплохо

продавались в крошечном магазинчике, что давало мне дополнительный доход и

возможность оплачивать маленькую квартирку на окраине города возле старого

заросшего парка.

Меня кто-то тронул за плечо, я удивленно моргнула.

– Содзи?

– А ты кого ждала? – огрызнулась она, – ты чуть все не испортила! Вставай,

идем скорее, да и еще надень плащ и возьми маску, в городе ее не снимай. И

помни, что я тебе говорила.

Цветы и птицы.

Отвоюй себя для себя самого, береги и копи время, которое прежде у тебя

отнимали или крали, которое зря проходило.

Луций Анней Сенека.

Содзи вывела меня на главную площадь, сунула в ладонь тихо звякнувший

мешочек и незаметно ушла. Оставшись одна, я все еще не знала, что мне делать,

как поступить, куда пойти. Дорог было много выбирай любую и иди, но

неизвестность страшила. Хотя весь этот мир неизвестность так чего бояться?

Что там говорила Содзи? Нужно лишь задать цель или направление

движения...знать бы, как интерпретировать ее слова.

Город постепенно погружался в бархатную ночь. Каменные силуэты знаний

тонули в чернильной глазури, зеленые островки зелени тихо шелестели тонкими

листочками, где-то вдалеке слышались голоса людей, но площадь оставалась

пуста.

Останься я, стоять на месте, неумолимо привлекла чужое и ненужное мне

внимание, поэтому пришлось идти. К чести сказать город оказался чистым и

ухоженным, дорога мощеной отполированным камнем.

Мне редко попадались прохожие, но они не обращали на меня ровным счетом

никакого внимания. Город оказался не таким большим, здесь не было темных

кривых подворотней, улицы ровными лучами расходились от главной площади,

заканчиваясь у высокой крепостной стены. Я гуляла всю ночи, бесцельно бродя

от дома к дому, забредала в уютные скверики, слушала пение ночных птах.

Столица лучилась благополучием. Нет, я не говорю, что здесь жили только

богатые люди, это не правда. Здесь находилось множество самых

разнообразных по достатку домов, которые отличались размером, богатством

отделки и количеством этажей.

Я бродила до самого рассвета, но с первыми лучами солнца город ожил, улицы

наводнились людьми конными и пешими, множество груженых телег тянулись в

сторону рынка. Оставаться незаметной стало просто невозможно, я постаралась

уйти как можно дальше от возвышающейся громадины императорского дворца,

забиться в самый тихий закуток, но пока ничего подходящего не попадалось.

Когда я решила в очередной раз свернуть, чтобы поменять направление

движения, из-за угла на меня налетело облако ароматных шелковых крыльев, в

воздухе цветными бабочками взмыли солнышки апельсинов, корзина полетела в

другую сторону, от неожиданности маска выскользнула из рук. Запоздало

пришло понимание, что я только что натворила, но сейчас не место и не время

для паники. Я натянула капюшон до самых глаз и бросилась на колени собирать

раскатившиеся фрукты.

– Простите госпожа, я такая неловкая, – залепетала я, складывая пойманные

фрукты обратно в корзину.

– Ах, это мне нужно быть внимательней, – нежным грудным голосом

отозвалась сбитая мной женщина. Я неосторожно подняла голову, наши взгляды

пересеклись. Она от удивления раскрыла рот и замерла. Краем глаза я увидела

оживление в толпе прохожих, и к нам подъехала конная пара.

Стражники, – пронеслось в голове, меня затрясло, – сейчас она сдаст меня.

Захотелось разреветься от обиды, надо же было так глупо попасться.

– Госпожа Тора, у вас все в порядке? – я перевела загнанный взгляд со стражей

на женщину, она упорно смотрела на меня.

Ну, все мне конец, – я до боли закусила губу, но на глаза все равно набежали

непрошенные слезы.

– О! Нет, все в порядке, моя помощница такая растяпа, но вы не переживайте

благородные стражи мы мигом наведем порядок! Правда, Рия? – она

выразительно посмотрела на меня и незаметно подмигнула. В ответ я так

усердно закивала головой, что чуть не сбросила капюшон.

– Всего доброго, – попрощался один из стражей.

Мы молча собрали фрукты, я подобрала маску и водрузила ее обратно, после

чего задала закономерный вопрос моей нежданной спасительнице.

– Спасибо, но зачем вы помогли мне?

– Никогда не видела такой необычной внешности, – она покрутила головой по

сторонам, схватила меня под локоть и потащила в одной ей известном

направлении.

Мы быстро миновали окраину города, и скоро влились в очень плотный

людской поток. Хватка на моем локте усилилась, лавировать приходилось меж

гружеными всякой всячиной телегами, моя провожатая будто и не замечала

напирающий со всех сторон люд, а я едва поспевала за ней, каждую секунду

рискуя потерять свою конечность. Но вот уже показалось какое-то громадное

здание, которое ночью я приняла за чей-то особняк. Каково же было мое

удивление, когда госпожа Тору сообщила мне, что это и есть рынок.

В четыре этажа высотой, каждый этаж превышал два человеческих роста, с

широкими каменными лестницами. Я чуть не расхохоталась когда поняла, что

рынок напоминает современный торговый центр с закутками маленьких и не

очень магазинчиков.

Тора уверенно вела меня на самый верх, часто здоровалась со встреченными

людьми, реже останавливалась, чтобы перекинуться парой слов. Но

восхождение на последний этаж, наконец, закончилось и мы прямиком с

лестницы попали в рай для местных модниц.

– Я держу лавку по продаже тканей, – потихоньку просвещала меня Тора, -

здесь же мастера наносят рисунки, как механическим путем оттиска, так и

расписывают в ручную.

Лавка была достаточно большая, но рулоны ткани все равно очень плотно

теснились на специальных полках. Перед полками стояло несколько столов, на

которых девушки, работающие здесь, отмеряли ткань. Между стеллажами

висела драпировка, расписанная дивными цветами, за нее-то меня повела Тора.

Там находилась сама мастерская.

Тора поставила на огромный рабочий стол корзину и, облокотившись на край,

посмотрела на меня. Я опустила маску и сняла с головы капюшон.

– Ты знаешь, что тебя ищут Феникс? – я замерла, услышав ее слова.

– Знаю, – вздохнула я.

– Почему ты сбежала?

– Я испугалась, – честно призналась я и нервно затеребила край плаща, -

можно мне сесть, очень устала.

– Конечно, – Тора засуетилась и указала на кушетку в стороне от стола, – так

чего ты испугалась?

– Император, он такой бррр. У меня от него мурашки по коже, он ведь сжег

меня, а мог отпустить обратно домой, – по крайней мере, мне хотелось верить в

свои слова.

– Ясно, – только и сказала женщина, задумчиво глядя на несчастную корзину.

Я не стала мешать ей думать, принялась разглядывать мастерскую. Вдоль стены

на специальной подставке сохли отрезы расписанной ткани.

– Послушай, – вновь заговорила Тора, – оставайся у меня, будешь помогать мне

в лавке, а то девочки порой не знают, за что хвататься!

– Что же мне теперь вообще маску не снимать? – пригорюнилась я.

– Почему? С лицом мы что-нибудь придумаем, волосы спрячем под платок.

Делов-то! – отмахнулась Тора, вставая с кушетки.

– Мне жить не где, но я могу прямо здесь на кушетке...

– Чушь! Будешь жить со мной, дочь давно вышла замуж и ее комната пустует.

Кстати как тебе мои работы? – она с гордостью посмотрела на полотна.

– Чудесные, – и грустно добавила, – я тоже, когда-то, в прошлой жизни, учила

детей рисовать.

– Правда? – недоверчиво отозвалась Тора.

– Правда.

– Покажешь?

– А можно?

– Конечно. Но ты я смотрю не в состоянии, – она, улыбаясь, смотрела, как я

зеваю и тру покрасневшие из-за недосыпа глаза.

– Да-ааа красивый у вас город, кстати, как называется?

– Деркас – столица Морны, – я еще раз заинтересованно зевнула, – ты давай

ложись, поспи, мне пока некогда с тобой историю вспоминать, а я делами

займусь.

– Спасибо, – уговаривать меня не пришлось, спать хотелось зверски, а кушетка

показалась мне царским ложем. Растянувшись на ней, я блаженно прикрыла

глаза, почти сразу же погрузившись в мир грез.

***

Пустынная дорога шелковым полотном стелилась под ноги, впереди горизонт

виделся тусклой серой полоской. Я шла долго, постоянно оглядываясь назад, но

как не старалась ничего не видела. Ни леса, ни деревца, даже чахлого кустика,

лишь голая равнина. Здесь не было солнца, а царившие сизые сумерки уныло

плыли в сухом воздухе.

Странный сон, – подумалось мне.

Это не сон, – послышался тихий шелестящий голос.

Пространство вокруг не изменилось, я снова оглянулась. Никого.

Ну да, конечно не сон, это моя шизофрения, – усмехнулась я.

Дорога продолжала радовать равнодушным однообразием, идти было легко, но

тошно. А когда идешь куда-то без определенной цели становится скучно.

Именно по этой простой причине я резко затормозила и села прямо на землю.

Как ни странно на мне оказалась вполне обычная одежда нашего мира.

Точно, я сошла с ума, а это моя персональная палата!

Странный ты человечек, – опять зашелестел голос, но уже где-то совсем

близко.

Я скосила глаза в сторону в надежде ничего не увидеть и спихнуть все на

разыгравшееся воображение. Но там как назло прямо рядом с моими ногами

катился по земле огненный комок.

Это ты говоришь со мной?

А ты видишь кого-то еще? – и мне показалось, будто я слышу трескучий смех,

на что я махнула рукой и отвернулась.

И что ты хочешь?

Поговорить.

Я слушаю, – комок подкатился еще ближе и прыгнул ко мне на колени, от него

исходило мягкое приятное тепло.

Не верь слухам о твоем предназначении, ты та кто сама решает чему быть, а

чему нет. Будешь злиться и ненавидеть, вокруг тебя станут полыхать костры,

люди возьмутся за оружие, они пойдут за тобой и будут убивать... Будешь

смеяться, радоваться жизни, любить... мир воцарится на земле той.

Красивая сказка, – задумчиво произнесла я, накручивая на палец почему-то

рыжую прядку.

Пока да, – с явным сожалением прошелестел голос, – но скоро грядут

перемены, ты не сможешь остаться в стороне. Придет время, когда ты займешь

одну из сторон...

Послушай, ну какой из меня Феникс? Я простая учительница из маленького

провинциального городка! Вершить судьбы и вести армии в бой это прерогатива

сильных мира сего, но уж никак не моя.

Верно, ты другая, – комок задрожал и вроде бы стал меньше, – слабая, ранимая,

но в тебе есть сила. Прислушивайся к ней!

Легко сказать, – фыркнула я, краем глаз отметив, что пейзаж начал терять

границы, кажется, я просыпалась. Огненный клубок тоже заметил, торопливо

закрутился, подпрыгнул к самому лицу.

Ты должна знать... – серые сумерки гасли, я уже ощущала, как затекло тело

после неподвижного сна. Последние слова утекли вместе с последними каплями

сна.

***

Сон распался на части, последние слова, сказанные мне золотым клубком,

стерлись, и сколько я не напрягалась, упрямая память лишь натужно скрипела и

отталкивала слишком навязчивое любопытство. Обидевшись на свой

непослушный организм, я открыла глаза. В каморке ничего не изменилось, лишь

на столе появился огромный подсвечник на десяток свечей. Склонившись над

ним, колдовала Тора. Волосы она убрала под косынку, вместо нарядного

шелкового платья появился рабочий костюм, рубаха да брюки, что я так редко

видела на жителях города. Торе на вид можно было дать лет тридцать с

небольшим, и то, только после обстоятельного общения.

Мне стало любопытно, и я поднялась с кушетки. Тора увидев, что я уже

проснулась,

громко крикнула:

– Мирио, сходи-ка к Рою и принеси мой заказ.

– Хорошо, – откликнулась невидимая мне Мирио.

– Сейчас мы с тобой поужинаем, а потом я покажу, как рисовать на шелке, – я

кивнула.

Плащ, который я не удосужилась снять перед сном, ни капельки не помялся, я

развязала шнурки и оставила его лежать на кушетке, а сама направилась к Торе

посмотреть, чем она занята.

– Что это будет? – спросила я, рассматривая белый шелк по которому в разные

стороны разлетались птицы.

– Свадебное платье, но над ним еще работать и работать, – Тора вздохнула и

отложила тонкую кисть.

– Красиво, очень. Я так не смогу.

– А так тебя никто и не просит, мне интересней, как нарисуешь ты. Это

классика живописи, – раздраженно отмахнулась Тора, – то, что нарабатывалось

столетиями, но, к сожалению практически не изменилось. Понимаешь, в

последнее время я все чаще сталкиваюсь с женской скукой. Ко мне приходят,

просят нарисовать что-нибудь необычное, а я к своему стыду не знаю как! Вот в

этом ты мне поможешь!

– Помогу? Не знаю. Но очень постараюсь. Ваша доброта спасла мне жизнь, а

быть может и что-то много важнее нее.

– Ты мне ничем не обязана! – отрезала Тора, – просто я знаю, каково это

оказаться в незнакомом месте. Мои родители погибли во время восстания, мне