Текст книги "За чужие грехи"
Автор книги: Агония Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава одиннадцатая
Ангелина следила за стрелками часов, пытаясь взглядом заставить их двигаться быстрее, но все тщетно. Сколько времени пройдет, прежде чем он вернется?
Впрочем, зачем она ждет его? Чтобы язвительно поинтересоваться, где он провел ночь, нагрубить и уйти спать? Она не знала, но была уверенна только в одном – это была самая бесконечная, самая страшная и самая бессонная ночь в ее жизни.
В конце концов она все-таки уснула – за пол часа до прихода мужа. К этому времени дождь перестал и утреннее небо было удивительно ясным. Ангелина поспешно одернула и отряхнула помявшееся платье и открыла дверь.
– Ну, как там твоя эта… Верочка? – вместо приветствия спросила она, вернулась в комнату и начала собираться. Леонид, кажется, был очень сильно шокирован таким приемом, он постоял, немного молча и неподвижно, а потом вдруг рванулся за ней, схватил за руку.
– Геля, Геля! – прошептал он, мучительно кусая губы, женщина вырвала у него свою руку, он хотел схватить ее снова, но не решился, – я не у нее был…
– Еще у какой-нибудь? – ехидно осведомилась Ангелина, застегнула на шее жемчужные бусы, откинула назад волосы, подкрасила губы.
– Я бродил один по городу, – признался Леонид, сделал пару шагов и без сил опустился на кровать, закрыл лицо руками.
– Ну, я тоже поброжу, – вдруг решила его супруга, остановилась только на пороге, сжимая кулаки так сильно, что ногти до крови впились в кожу, – я не понимаю… зачем… – вдруг, словно смягчившись слабым голосом, спросила она, – зачем мы продолжаем это? Ты меня не любишь…
– А ты?
Слова повисли в воздухе. Ангелина проглотила ком, образовавшийся в горле, отвела взгляд.
– Я уже не знаю. Я хочу курить, – словно это было к месту и имело значение, впрочем, для нее действительно имело.
– Что стало с нами, Геля? – словно не услышав ее слов, вздохнул мужчина, ослабил галстук и, стянув его с себя, швырнул его куда-то в угол, – мы были совсем иными… мы любили друг друга?
– Нас было двое, и не было никакой Веры, – мрачно констатировала Ангелина и он даже не нашел что ответить, настолько она была права. Пока он думал об этом, его супруга успела дойти до прихожей, одеть высокие осенние сапоги и красивое дизайнерское пальто – одевалась и выглядела она всегда со вкусом.
– Когда эта маленькая шлюха вернется, – услышал он голос Ангелины и без труда догадался что так вежливо и ласково говорить она может только о собственной младшей сестре, – скажи ей, что школа ее ждет, и если она опять там не появиться я, вернувшись, правда выдеру ее ремнем.
«Доброй души женщина» – мрачно усмехнулся ей вслед Леонид и закрыл глаза, откинувшись назад. Ему вспомнились теплые мягкие руки Веры, ее лучистые глаза, осторожная вежливость и какая-то странная природная теплота, как у кошки.
За Ангелиной хлопнула дверь.
– Ты вообще собираешься идти в школу или нет? – Наташа с трудом разлепила тяжелые веки и стала сонно жмуриться в полумрак комнаты. Когда очертания стали уже менее расплывчатыми она увидела над собой Люсю, одетую, причесанную и, похоже, готовую выйти из дома.
– А сколько времени? – пробурчала Наташа, спросони забыв, что они вроде бы не разговаривают, забыв вообще обо всем случившимся за эти несколько дней.
– Пол восьмого. Поторапливайся, – бросила Люся и ушла на кухню. Наташа еще полежала некоторое время с открытыми глазами, мучительно соображая что, происходит и, пытаясь вспомнить все события хотя бы вчерашнего дня, а потом села на постели.
Может быть, это все ей приснилось? И Кир, и… И скандал с Люсей? Но все-таки Кир. От этой мысли ей почему-то стало мучительно грустно.
Нет, он ведь подарил ей этот новый, пусть призрачный и нереальный, но совсем иной мир, в который она так рада была бы броситься, забыв свою прежнюю никудышную жизнь. Ведь он первый человек, который любил ее именно той прекрасной сказочной любовью, которую воспевают поэты… Ведь он был ее принцем, пусть и без коня, но все же.
Наташа решительно встала и принялась одеваться, убедив себя, что сразу после школы поедет к нему.
К ее величайшему удивлению, когда она окончательно собралась и зашла на кухню – Люси там не оказалось. В прихожей не было ее куртки и старых потертых кедов.
Она очень зла, – сделала вывод Наташа, вздохнула и села завтракать в одиночестве, наблюдая за тем, как светлеет еще вчера мутное и непроглядное небо.
У школы ее поджидал только Миша.
– А где Таня? – спросила удивленно Наташа, парень только пожал плечами, пока они шли до крыльца он молчал, а на ступеньках вдруг решился на откровения.
– Вчера ее мама приходила… ее искала… они вроде бы поссорились. Может ее наказали? – теперь была уже очередь Наташи рассеянно пожать плечами, впрочем, она думала о другом. Сейчас ей было далеко не до Тани с ее семейными проблемами, она волновалась о том, куда ушла Люся и о том, как бы ей незаметно сбежать к Киру.
Но первая проблема сама решилась, когда она вошла в класс. Людмила сидела на своем обычном месте, уткнувшись в учебник с наигранно-заинтересованным видом и никак не отреагировала на ее появление. Наташа медленно дошла до нее, хотела сесть на свободный стул рядом, но Люся вдруг подняла голову и возразила:
– Здесь занято.
– Но Тани же нет? – растерялась Наташа.
– Ну и что? – равнодушно бросила Люся, – я с Мишей посижу, – Миша, вошедший следом лишь уныло кивнул и сел рядом с ней. Наташа пожала плечами, и устало опустилась на следующую после них парту.
– Люсь, что все это значит? – спросила она шепотом.
– Отстань, я занята, – сказала Люся, даже не смотря в ее сторону, и снова уткнулась в учебник.
– Что у вас произошло?! – поинтересовался Миша.
– Пусть тебе Наташа расскажет, – отмахнулась Люся, неотрывно глядя в книгу, но одновременно сквозь нее, пряча там свой взгляд, – она тебе, пожалуй, много всего интересного сможет рассказать. А может и показать. Это так?
Небеса были тусклыми, бледно-розовыми, словно выцветшая на солнце ткань. Где-то вдали, на горизонте гнездились вчерашние грозовые тучи, но свежий холодный ветер гнал их все дальше на восток, расчищая небеса для неяркого северного солнца.
Кир курил одну за другой и думал, что если он будет курить все, также, не переставая, то из табачного дыма его сигарет образуется новая грозовая туча. Но этого не произошло – его мучительное ожидание подошло к концу, и у подъезда появилась тонкая фигурка Ангелины.
– Вы? Здесь? – она словно была не особенно удивленна, скорее раздражена, – что вам нужно?
Кир молчал, и они пошли вместе куда-то в сторону безлюдного в такой ранний час проспекта.
– Сигарету можно? – в конце концов попросила Ангелина, и Кир вежливо протянул ей из пачки, чиркнул зажигалкой.
– Не слишком горькие? – участливо спросил он.
– Едва ли есть что-то более горькое, чем жизнь, – усмехнулась женщина, и он отметил, что при всей ее изящности и утонченности курит она как мужчина – грубо, сжимая сигарету зубами, словно брезгуя прикоснуться к ней пальцами.
– Ну, может быть тебе купить другие… – предложил Кир, но Ангелина оборвала его, даже не дав договорить.
– Ненавижу дамские сигареты, – призналась она, – это какой-то бред. Курить вообще не женское дело.
– Почему ты так думаешь? – поинтересовался Кир, они дошли до бульвара, где на асфальте лежали листья, а в отдаленной его части какая-то оборванная нищенка доставала из урны жестяные пивные банки, чтобы их сдать.
– Мне так кажется, – поделилась Ангелина, и все-таки вернулась к теме, куда больше волновавшей ее, – вы ждали меня у подъезда, зачем?
– Хотел испытать удачу, – честно признался Кир.
– Едва ли встречу со мной можно назвать большой удачей, – усмехнулась Ангелина и внимательно посмотрела ему в глаза, – чего вы добиваетесь?
– Ничего.
– Карауля меня в пять утра у подъезда? – она нервно хохотнула, потушила окурок прямо о лавочку и попросила уже вторую, – вы, мой друг, заврались.
– Что преступного в том, чтобы караулить кого-то у подъезда? – нервно отшутился Кир, вдруг почувствовавший в ней упорство и агрессивность. Это определенно нравилось ему, но он еще не знал, с какой стороны к этому подступиться.
– Вы думаете, что я так легко брошусь в объятья первого встречного? – поинтересовалась Ангелина раздраженно и вдруг перестала держать себя в руках, – да за кого вы меня принимаете? За дешевую…
– Тс-с-с, – Кир приложил палец к ее губам, приказывая ей молчать, – зачем так грубо? Ты бы еще с кулаками на меня бросилась.
– А почему бы и нет? – сурово спросила Ангелина, сбросила его руку, отвернулась в сторону, заправив волосы за уши, чтобы не лезли в глаза, – я считаю себя вправе ударить человека, который хочет меня унизить…
– Геля, Геля, что ты! – всплеснул руками Кир, – кто говорит об унижении? Чем я тебя обидел?
– Хотя бы тем, что в ваших глазах я какая-то легкодоступная и легкомысленная женщина, – нехотя объяснила Ангелина, встала со скамейки и посмотрела на него сверху вниз.
– Это не так.
– Конечно, – буркнула она, сминая данную сигарету в пальцах и бросая ее на асфальт. Она выглядела очень разгневанной. На ее бледных щеках играл чувствительный румянец, от которого особенно сильно хотелось коснуться губами этой пленительной кожи. Но пока нельзя.
Кир тоже поднялся, сделал шаг к ней, чтобы быть достаточно близко, но на безопасном расстоянии.
– Поверь мне, – легко ухмыляясь, проговорил он, – если бы я хотел тебя соблазнить, это случилось бы еще той ночью, – блеф, глупый блеф. Будь на ее месте Наташа, это было бы так, но эта женщина действительно не была легкой добычей.
О Наташе ему думать совсем не хотелось. Потому что у Наташи была сестра… с большими и странными темно-серыми глазами и совсем детским таким смешным и в тоже время всегда недовольным лицом. Потому что рядом с этой девочкой даже Ангелина теряла значимость в его глазах. И она это заметила.
– Это ничего не меняет, – зло заявила она, – и оставьте меня в покое.
Ее каблуки резко застучали по асфальту, обходя глубокие лужи – единственное напоминание о вчерашнем дожде. Небо светлело и теряло свой нежно розовый цвет – становилось сначала каким-то зеленовато-желтым, а потом и вовсе голубым. На востоке медленно вставало тусклое белое солнце, лучи которого не грели и не обжигали, а всего лишь дарили безжалостный и холодный свет.
Кир смотрел ей в след, но ему хотелось крикнуть – да пошла ты к черту.
Да пошли вы все к черту.
Мне нужна только…
Вот и захлопнулась мышеловка.
Глава двенадцатая
– Ну, хоть кто-то может мне объяснить, что происходит? – у выхода из школы Наташу догнал Миша и как-то робко и рассеянно ухватил за руку. Наташа остановилась, посмотрела ему в глаза через его очки и прикусила губу, не зная, что ответить.
– Люся молчит, Таня и вовсе пропала… чую, что все не в порядке, – объяснился Миша, торопливо отпустил ее руку, словно постеснявшись своего поступка, и они пошли вместе к школьным воротам. Наташа отметила про себя, что ей очень непривычно идти домой без Люси, а еще, что у этих самых ворот все началось…
– Правильно чуешь, – согласилась Наташа, не умевшая лгать, но в тоже время не хотевшая говорить ему правду, – у Тани какие-то проблемы дома. Она уже два раза сбегала…
– Да, ее мама искала ее у нас, – подтвердил Миша, но он явно не был доволен таким ответом. В его светлых глазах читалась тревога, хотя он отчаянно старался замаскировать ее за какими-то другими эмоциями. Наташа была уверенна в том, что Мише нравится Таня, этим и объясняла все это. Он переживает – ведь она вдруг пропала, впрочем, раньше бывало, чтобы она исчезала, но не так надолго.
– Я не могу себе даже представить, что там происходит, – поделилась Наташа, мальчик только кивнул, чтобы поддержать разговор, он был занят своими мыслями, пожалуй, даже слишком. На нее он больше не смотрел.
Они дошли до автобусной остановки, и только тогда Миша опомнился и спросил:
– Куда это ты?
– У меня дела, – бросила Наташа, чтобы отмахнуться, он снова кивнул. До приезда автобуса они стояли молча, Наташа боялась, что он еще что-нибудь спросит и ей придется лгать. Только, когда девушка стала подниматься по ступенькам, Миша вдруг окликнул ее:
– Наташа…
– Да? – отозвалась она, но он вдруг покачал головой.
– Нет, ничего, – буркнул он, и, спрятав руки в карманы пошел в сторону своего дома, возвышавшегося среди остальных угрюмых пятиэтажек.
Наташа смотрела из окна автобуса как он идет, щурясь на солнце и опустив голову, и пыталась понять, что все это означало, но это волновало ее мало.
Она боялась, что забудет адрес. Она боялась, что перепутает или заблудиться.
Она боялась, что его просто не будет дома.
Ангелина открыла дверь своими ключами, но Леонид уже дожидался ее. Женщина усмехнулась про себя, что теперь они поменялись местами.
– Где ты была? – нервно спросил он, бросаясь ей на встречу.
– Гуляла по городу, – равнодушно пожала плечами она, сняла пальто и неаккуратно повесила его на вешалку, швырнула сапоги куда-то в угол прихожей. Леонид следил за каждым ее движением.
– С ним?… – эти слова заставили ее остановиться и даже посмотреть супругу в глаза. Значит, он видел Кира из окна. Плохо это или хорошо? Скорее все-таки хорошо – решила она, – пусть поревнует. Что, только ему можно?
Она вспомнила свое обещание завести любовника и усмехнулась. Конечно, Кир был совсем не лучшей кандидатурой, его самоуверенность и постоянные попытки казаться младше своих лет, ее порядком раздражали, но внешне он был очень даже ничего, да и подвернулся под руку. Но Леониду необязательно знать подробности, пусть изводит себя.
– Да, – кивнула она, мимо него прошла на кухню и стала рыться в кухонных ящиках в поисках сигарет мужа, после сигарет Кира во рту была горечь, которую нужно было чем-то заглушить.
– Вы… спали? – неуверенно спросил Леонид, по голосу чувствовалось, как ему неловко, но он очень старался себя не выдать. Ангелина сжала в пальцах пачку сигарет, немного занервничав от этого вопроса, но быстро взяла себя в руки и заявила:
– Да, конечно, – это «конечно» явно было лишним. Она слышала, как устало вздохнул за спиной Леонид и опустился на стул, заламывая руки.
– Я не изменял тебе с Верой, – с укором сказал он.
– Изменял, – возразила Ангелина, не оборачиваясь, чтобы замаскировать то, как дрогнул ее голос, – спать и любить – разные вещи, совершенно. А ты любишь ее. И не отрицай этого…
Он молчал, напряженно и печально, а она тем временем закурила одну сигарету из его пачки, подошла к окну и посмотрела на светлые голубые небеса.
– Что я наделал? – еле слышно пробормотал мужчина, а Ангелина вздохнула про себя «что мы наделали», но не подала и виду.
– Кто? – после недолгой тишины за дверью послышались шаги и недовольный заспанный и хриплый сонный голос Кира. Наташину душу даже слегка кольнула язвительная иголка ревности, но она сразу поняла, что ошиблась.
– Наташа? – словно не веря своим глазам, пробормотал он, открыв дверь и растерянно рассматривая ее. Он отбросил назад спутанные волосы, и, немного подумав, пропустил ее в квартиру.
– Почему ты не в школе? – он явно был сейчас не в духе, и Наташе не стоило особенного труда это понять.
– Я уже там была, – сказала она, попыталась улыбнуться, но его унылый настрой быстро подавил в ней радость от встречи, девушка осторожно обняла его, но он стряхнул ее руки.
– Я тебя разбудила? – спросила она смущенно.
– Ну… да, – кивнул он, но махнул рукой, – это не имеет значения.
– Я не вовремя? – робко предположила девушка, – может мне уйти, а ты поспишь еще немного?…
– Я не знаю… – равнодушно бросил Кир, потом вдруг одумался, – пожалуй… прости, принцесса.
Наташа вздохнула и решила, что так будет действительно лучше. Она придет потом, она еще вернется, обязательно…
Он же будет ждать ее?
С этими мыслями она оставила его в одиночестве, ушла и уныло брела по высоким ступенькам. Осознание того, что нужно вернуться до того, как Люся обнаружит ее пропажу, и догадается где она была, неожиданно опустилось на нее, подобно грозовой туче.
Кир следил из окна за ее удаляющейся фигуркой и проклинал ее за то, что она пришла снова. «Зачем ты усложняешь? Ну, зачем ты все усложняешь…» – думал он устало, а потом достал из шкафа бутылку вина, отхлебнул прямо из горла, и уже только было, собирался закурить, как в дверь неожиданно позвонили.
Она вернулась? – предположил он и решил для себя, – я не буду открывать. Я не хочу ее видеть. Я ошибся и ошибался… Пусть уйдет, пусть сама уйдет, ее не ждет здесь ничего.
Но человек, звонивший в дверь, был слишком настойчив. Кир чертыхнулся, сдался и пошел открывать.
Идиотка, – думала Люся, торопливо идя по улице, стараясь только не выпускать из виду Наташу и Мишу, вышедших из школьных ворот. Она все время боялась, что кто-то из них обернется и заметит ее, но ей везло.
Небо было слишком чистым, словно еще совсем недавно дождь не шел целыми днями напролет, и Люся сейчас особенно скучала по этому дождю – ведь в его туманной пелене она могла бы спрятаться и остаться незамеченной. Но все, казалось бы, было против нее. И особенно – идиотка-сестра, решившая плюнуть на все и опять нестись к своему проклятому престарелому «принцу».
Она не просто предавала Люсю этим поступком, она еще и ставила под угрозу свою собственную жизнь, что было куда страшнее. Люся была готова простить ей все ее глупости, но лишь бы только та была жива и здорова.
Я слишком сентиментальна, – решила Люся, чуть не потеряв их из виду, – нормальным сестрам плевать друг на друга… Но нет…
Наташа единственный близкий человек на свете. Потерять ее – потерять все…
Об этом даже думать было страшно.
И Люсе пришлось спрятаться за деревом, чтобы следить за тем, на какой автобус будет садиться Наташа. Вот они расстались с Мишей, вот он ушел, и двери закрылись, унося ее сестру куда-то далеко в мир полный опасностей и бед. На минуту Люсю ухватило отчаяние – а что если следующий автобус подойдет не скоро? Но ей повезло – следующий не заставил ее долго ждать.
Она уже очень давно не была в центре города и начала забывать, как он выглядит, но сейчас у нее не было времени смотреть по сторонам – нужно было следовать за сестрой.
У подъезда старого дома Люся остановилась и выждала немного, а потом столкнулась с новой проблемой – как попасть внутрь? Кода она не знала, и подобрать не могла, а железная дверь не была особенно гостеприимной и обстоятельства запыхавшейся и уставшей от долгой быстрой ходьбы девочки ее не волновали. Люся обошла дом со всех сторон, в попытках найти пожарный или запасной входы, но ничего не обнаружила и разочарованная вернулась к подъезду. Вскоре, ей все-таки повезло, и дверь открыла какая-то бабушка, вышедшая гулять с маленькой лохматой собачкой, у которой даже глаза было невозможно разобрать за густыми волнистыми рыжими волосами.
– Простите… – растерянно начала Люся, понимая, что даже не знает, кого ей нужно искать, – мне нужно найти одного человека… он в этом доме живет, я знаю… а вот имени нет… – она запнулась, а потом вдруг неожиданно нашлась и даже сама себя похвалила, – он часы потерял, я подобрала. Мужчина. Лет тридцати, брюнет, глаза темные… вы случайно не знаете?
Старушка немного помолчала, соображая, что от нее нужно, а потом окинула Люсю оценивающим взглядом, прикидывая, не похожа ли она на грабителя или какого-нибудь вандала. Выглядела девочка вполне миловидно и скромно, и это развязало язык бабушки.
– Ну… – пробубнила она, наматывая поводок на руку, – может Кирюша это? Он один похож, отец еще его был, но нет его уже много лет, царствие небесное…
– А квартира, какая? – нетерпеливо оборвала Люся, подумав, что в эти минуты, которые она теряет сейчас, этот чертов Кирюша может делать что-то плохое с ее сестрой. Впрочем, едва ли он сделает что-то хуже, чем уже сделал.
– Двадцатая, – ответила старушка и оставила Люсю в одиночестве, что-то приговаривая, похоже, что-то про того самого отца, о котором сейчас вспомнила. Это не имело значения, Люся слишком торопилась. Она пулей взлетела по ступенькам на последний этаж и стала нервно звонить в дверь без глазка с номером двадцать.
Никто не торопился открывать и девочка начала бояться, что опоздала, но через какое-то время она все-таки услышала шаги.
– Ты… – изумленно прошептал Кир, смотря на Люсю так, словно увидел привидение, – ты…
– Где Наташа? – вместо ответа поинтересовалась Люся, решительно прошмыгнула мимо него в квартиру, заглянула в комнату и вдруг остановилась.
– Ее здесь… нет, – как-то заторможено ответил мужчина, закрыв дверь и догнав ее, – она ушла… – Люся вдруг поняла, что сама запрыгнула в паутину к пауку, впрочем, у ее положения был один плюс. Наташа была в безопасности, ведь теперь в лапы к этому чудовищу попалась она.
– Что вы с ней сделали? – на всякий случай спросила она.
– Ничего, – пожал плечами Кир, – ни-че-го. Она просто ушла.
– Хорошо, – Люся вздохнула облегченно, – послушайте вы. Если вы ее еще хоть пальцем тронете я… Я убью вас. И мне плевать на ответственность, на все плевать…
– Нет, не нужно, девочка, – совсем тихо проговорил он, – не ломай свою жизнь. Хочешь моей смерти – ты только скажи, – эти слова заставили Люсю насторожиться и попятиться, как-то сильно ей стало не по себе, – и… – он напротив сделал шаг к ней, внимательно глядя в глаза, – мне не нужна твоя сестра. Мне нужна ты…
– Что?! – вырвалось у Люси, она уперлась спиной в стену и поняла как безвыходно и ужасно ее положение, – да вы просто чокнутый…
– Да, пожалуй, – согласился он, схватил ее за руку, до боли сжав запястье, девочка от неожиданности уронила на пол школьную сумку, попыталась вырваться, но тщетно. Он схватил ее и за вторую тоже и повел к разобранной постели.
– Отпустите меня! Я закричу! – затараторила она, но сама не поняла какой смысл обещать закричать, когда лучше сделать это. Или он этого и добивается? В этом доме толстые кирпичные стены, вряд ли кто-то услышит, если кто-то и есть дома в такой час.
– Тихо, – он толкнул ее на кровать и закрыл ей рот ладонью, – не шуми. Люся, так? – «Лучше бы я закричала сразу» – тоскливо подумала Люся, еще пытаясь вырваться.
– Ты такая маленькая… как кукла. Совсем игрушечная, совсем ребенок, – ее порядком и раздражал и нервировал тот бред, который он нес, но она не могла поделать абсолютно ничего, – но глаза… у кукол не бывает таких глаз. У тебя просто божественные глаза. Они похожи на шторм… И такие грустные. Почему ты грустишь?… – сейчас он выглядел как самый настоящий маньяк, блуждая по ее телу каким-то безумным и одновременно очень восторженным взглядом, в тоже время, не торопясь ничего делать. Пусть и не торопиться, – решила она, еще надеясь на спасение. Может быть, вернется Наташа? Или… ну хоть кто-то. Кто-нибудь!
– Что же ты со мной сделала? – спросил он, наклонившись к ее уху, слегка обжигая кожу дыханием, – это же безумие какое-то… действительно безумие… зачем ты пришла, ну зачем ты пришла? – он позволил себе коснуться кожи, но очень осторожно, впрочем, это все равно было пыткой, потому что Люсе не сложно было догадаться, что остальное он оставит на потом и от этой мысли ей становилось страшно как никогда в жизни. Она чувствовала, как его пальцы скользят по ноге под плотную ткань юбки и легкую белья, и это было уже слишком. Она зацепилась взглядом за лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке, совершила неимоверное усилие и схватилась за нее – а потом обрушила со всей силы Киру на голову. Удар был слабым, но нужного эффекта она достигла – он растерялся, отпустил ее, заторможено смотря на осколки стекла и пластмассы, рассыпавшиеся по постели.
Она бросилась бежать, схватила в коридоре свою сумку и была уже у двери, когда он опомнился и догнал ее.
– Прости, прости меня, пожалуйста… Умоляю тебя, – затараторил он, словно в приступе истерии.
– Не приближайтесь ко мне, – пригрозила Люся, пытаясь открыть дверь, – а то я буду так орать, что соседи вызовут милицию. И вы ей расскажете все. И про мою сестру, и про меня тоже… – ее голос дрогнул и она замолчала.
– Люся, прости, пожалуйста, я не должен был, я идиот, я… – продолжал он.
– Как открывается эта чертова дверь, – почти по слогам спросила девочка.
– Не уходи, прошу тебя… – начал он сначала, но потом вдруг сдался и сказал упавшим голосом, – щеколда, а потом ключ на один оборот…
Люся сделала все в точности так, как он сказал, и бросилась бежать по высоким ступенькам, каким-то чудом удерживая равновесие, хотя в глазах у нее темнело, а голова кружилась от волнения.
Он стоял на верхнем лестничном пролете и слушал ее шаги, с трудом удерживая себя от того, чтобы не броситься следом. Нет, нельзя… Нужно оставить ее в покое, забыть… потому что это становится опасно, потому что это что-то куда большее, чем просто желание.
Но нужно забыть об этом, пока еще не слишком поздно.
Пока?
– Что я наделал! – крикнул он, ударил кулаком в стену рядом с дверью, конечно же, разбив его в кровь, но не почувствовал ничего. Внутри у него вдруг появилась пустота, страшная, поглощающая и даже эта боль рухнула туда.
