Текст книги "За чужие грехи"

Автор книги: Агония Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава третья

К вечеру небеса затянули серые беспросветные тучи, накрапывал мелкий дождь, остававшийся хрустальными каплями на оконных стеклах. В квартире висела мертвая и тоскливая тишина, нарушаемая лишь изредка шуршанием шин об асфальт автомобилей, проезжающих за окном.

Ее сердце сжимала рука в черной бархатной перчатке этим мучительным и бесконечным ожиданием. Но когда в дверь наконец-то позвонили, она даже не встала с места, так и осталась сидеть на стуле все в той же мучительной неестественной позе.

– Геля?… Ты дома? – теплые пахнущие дождем руки мужа легли ей на плечи, но она брезгливо сбросила их, отвернулась к стене. Она ненавидела, когда ее называли так, тем более он.

– Я хочу курить, – сказала она, немного помолчала и все-таки начала, хотя очень не хотела этого делать, – я то дома. А ты где был!? Опять у этой своей!?…

– Геля… – у него опускались руки, и опустились в буквальном смысле, он сам присел на стул, точно такой же, как тот, на котором сидела она, и страдальчески посмотрел за окно. Он должен был что-то сказать, но отмахиваться от правды было бы глупо. Конечно, он мог сказать, что женщина, в которую он влюблен, не подпускает его к себе ближе, чем на метр, но Ангелина ни за что не поверила бы в это.

– Что нам делать, скажи? – она посмотрела на него и в такие моменты он отмечал, как божественно красива его жена – какое-то неземное сказочное создание, хрупкое, эфемерное и призрачное. Но прежних чувств к ней давно уже не было. К этой холодной и прекрасной Ангелине, когда где-то далеко в небольшой квартире была другая женщина – теплая, реальная, домашняя и в тоже время по-своему необычная Вера.

Может быть лучше расстаться? Нет, так нельзя… Они же еще любят друг друга, ну хоть немного?

Зазвонил телефон и он так и не успел ответить на свой вопрос, трубку взяла Ангелина, почти ничего не говорила, только слушала.

– Хорошо, – в конце концов она кивнула и светлые слегка вьющиеся волосы упали ей на лицо, – так ты все-таки идешь домой? Дорогу переходи осторожнее.

Ангелина положила трубку, встала и посмотрела в глаза своему супругу.

– Ты любишь меня еще хоть немного? – спросила она совершенно без выражения и эмоций.

– Я не знаю, – признался он.

– Хорошо… – Ангелина тяжело вздохнула и сцепила в замок тонкие пальцы, – Леонид, послушай. Сейчас приедет Юля. При ней мы с тобой должны изображать идеальную и… любящую семью. Ты меня понял? – в ее голосе прозвучала неожиданная жесткость. Она дошла до кухонного шкафа, достала оттуда его, Леонидовы сигареты, которые он сам брал оттуда очень редко, потому что боролся с этой вредной привычкой, коробок спичек и направилась на балкон, бросив ему, словно на прощание, – хорошо. Чтобы все было честно, я тоже заведу любовника.

Наташа старательно мешала сахар в чашке, но когда попробовала чай, поняла, что он уже успел остыть и сахара оказалось слишком много. Этот неприятный слишком сладкий вкус заставил ее поморщиться, отвернуться, прикрыть глаза и посмотреть за окно, лишь бы только не смотреть на Кира. Ему ничего не мешало разглядывать ее, следить за каждым движением, жестом, за каждым изменением ее лица.

– А чем вы занимаетесь? – тихо спросила она, и добавила, немного подумав, – по жизни…

– Я работаю в издательстве, – без особого интереса отозвался Кир.

– Вы – редактор? – заинтересовалась девушка, он покачал головой.

– Корректор.

– Как интересно, – Наташе совсем не хотелось пить этот отвратительный чай, но вылить его, означало выдать себя, выдать что-то происходившее с ней, и поэтому она с невозмутимым видом встала из-за стола и подошла к окну. Ветер задувал в щели на деревянной раме, срывал листья с ветки ветлы за окном.

– Ничего интересного, – Кир вздохнул и, если бы Наташа сейчас смотрела на него, она бы заметила какую-то старательно скрытую болезненную тоску в глазах, – это занудная не творческая работа. Единственный плюс – неплохая зарплата. А учился я на журналиста, но не вышел из меня журналист.

– Жаль, – посочувствовала девушка.

– Это как-то ужасно всю жизнь заниматься тем делом, от которого тебя тошнит, – зачем-то сказал он и закончил про себя «жить той жизнью, от которой тебя тошнит». Наташа обернулась, успела уловить кусочек того грустного, что промелькнуло в его лице. Пользуясь тем, что он смотрит куда-то сквозь нее, словно уйдя в свои мысли, девушка наконец-то решилась рассмотреть его получше и подтвердить свою грустную догадку – он был куда старше, чем показался ей на первый взгляд. Впрочем, какое это имеет значение?

Старше, младше… С чего она взяла…

– Наташа, а тебе говорил кто-нибудь, что у тебя очень красивые глаза? – словно опомнившись, спросил он и поймал ее взгляд. Девушка покраснела, нервно сжала пальцы.

– Нет, и я не думаю, что это так. У моей сестры действительно красивые глаза, а у меня совершенно обычные, – торопливо возразила она.

– Ты ошибаешься, – пользуясь ее замешательством, он преодолел несколько разделявших их шагов в пространстве тесной кухни и оказался рядом, взял ее за подбородок и развернул лицом к тусклому свету из окна.

– Если бы ты видела, очень красивые глаза. И такие чуткие, чистые. Ты напоминаешь мне какую-то актрису, определенно, – продолжал он.

– Какую? – заторможено спросила девушка, еще больше смущаясь его пальцев на своей коже.

– Не помню ее имени, кажется, она уже умерла. Или нет. Не знаю. Но хорошая была актриса, надо думать, – Наташа кивнула, посмотрела за окно, словно ища там спасения, и Кир воспользовался этим, наклонившись к ней и поцеловав. Наташа испугалась, оттолкнула его и попятилась в полумрак кухни.

– Прости… – пробормотал он как будто бы смущенно, – я не удержался… просто ты очень красивая, прости, Наташа, мне очень неловко.

Она стояла в полумраке, туда, куда не падал свет из окна, и смотрела на полную кружку с недопитым приторно-сладким чаем. Слишком сладким.

– Нет… все нормально, – хрипло и как-то потерянно сказала она, – просто я не умею. Это вы меня простите…

– Ну, это же можно исправить, – улыбнулся мужчина и подумал, что ему очень хочется курить, и в этой тесной квартире, словно не хватает воздуха, – никогда не поздно научиться…

– Может быть… – слабым голосом согласилась Наташа, сделала неуверенный шаг к нему и в этот момент кто-то позвонил в дверь.

– Люся… – вымолвила она.

– Мне пора идти, – опомнился Кир, – процедуры уже, наверное, закончились.

Они вместе дошли до прихожей, Наташа дрожащими руками открыла дверь и впустила в квартиру сестру.

– А вы что здесь делаете!? – вместо приветствия гневно поинтересовалась Люся, в упор, смотря на Кира, – как это понимать!?

– Мы всего лишь выпили чая… – принялась объяснять Наташа.

– Знаем мы, ваш чай, черт побери, – продолжала нападать Люся.

– Не волнуйся, малышка, – вмешался Кир примирительным тоном, – твоя сестра в порядке, мы действительно пили чай…

Люся молчала и по тому, как рассерженно сверкали ее темно-серые глаза стального холодного цвета, можно было догадаться, что сейчас она не настроена мирно разговаривать, и ищет жертву, чтобы выместить на ней свой гнев. Но она постаралась взять себя в руки и сказала уже с меньшей агрессией:

– Выпили чая? Вот и проваливайте.

– Ты такая вежливая, – усмехнулся Кир, Наташа проводила его к двери, – спасибо тебе, – уже ей, – мне было очень приятно с тобой познакомиться и проводить время тоже.

– А мы с вами больше не увидимся, да? – шепотом спросила Наташа, но Люся это услышала.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы нет, – бросила она и процедила сквозь зубы, – до свидания.

Наташа закрыла дверь и оперлась о нее спиной, осуждающе глядя на младшую сестру.

– Что ты так на него взъелась? – спросила она устало, – он хороший, правда… странный немного, но хороший.

– Смотри у меня, сестренка. Если этот «хороший» тебя только пальцем тронет… – Люся сбросила ботинки, исчезла на кухне и вернулась с ножом для резки мяса, – я вот этим ножом перережу ему горло.

– Ну что, как там твоя школьница? – злая ирония в голосе Владимира была слишком очевидна. Он проводил Кира на балкон своей квартиры, потому что не любил, когда курят в помещении.

– Все еще впереди, – без особого интереса бросил тот, доставая из кармана сигареты.

С балкона Владимира открывался отличный вид на пол района, отсюда было видно даже дом Наташи и ее сестры, только их окна выходили в другую сторону. Впрочем, к чему думать об этом? К чему вообще думать о ней? Она глупая легкомысленная девица, не знающая, чего она хочет от жизни. Да и к тому же полная эгоистка, не думающая ни о ком, кроме себя… Привести домой незнакомого человека! А если бы он хотел убить ее или обокрасть? Боже, ну что за дура!

Но что говорить о ее личных качествах, когда они его ничуть не волнуют? Вот симпатичная – это да. Впрочем, ее сестренка куда симпатичнее, особенно когда злиться… Маленький чертенок, готовый порвать его в клочья. И почему-то только Владимир не сказал «коротышка»?

– Значит, это не будет легкой победой, – сделал вывод тот, прикрыл глаза устало, – слушай, Кира, остановись, пожалуйста, пока не поздно. Поиграли и хватит… Ты девочке жизнь сломаешь.

– Ну что за вздор? – отмахнулся Кир, – у нее всего лишь будет опыт. Хоть целоваться научится, – он как-то холодно и немного зло рассмеялся, – и еще чему-нибудь. Полезному, – он поморщился и выпустил в холодный вечерний воздух белесый зыбкий дым. Накрапывал мелкий дождь, и его серебристые капли на стеклах балкона играли в свете зажигающихся фонарей.

– Ты, наверное, просто не понимаешь, – вздохнул Владимир.

– Может быть, и не понимаю, – пожал плечами Кир, убрал с лица волосы и снова затянулся, жадно, словно эта затяжка была последней в жизни, – но одно я понимаю точно. Я ее хочу. И она будет моей.

Владимир чертыхнулся, посмотрел на город с высоты восьмого этажа и совершил последнюю попытку спасти эту незнакомую ему девочку, за которую ему теперь стало страшно и совестно.

– Слушай… тут один человек из командировки вернулся… тебе было бы интересно с ним пообщаться, я думаю, – начал он. Кир посмотрел на него сощурившись, и Владимир понял, как глупо предлагать ему это сейчас, – ну, правда. Съездим вместе к заливу, развеешься. Забудешь об этой…

– Наташе, – закончил за него Кир, потушил сигарету и швырнул окурок вниз, а сам собрался уходить, бросил через плечо, – ни за что. Она будет моей, слышишь?

Дождь усиливался, брызги залетали и в открытое окно, на балконе пахло свежестью и сигаретами.

– Дурак, – вырвалось у Владимира и ему самому сейчас тоже очень захотелось курить.

Глава четвертая

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – Таня медленно расшнуровывала кроссовки под пристальным взглядом матери и молчала, сделав вид, что не расслышала. Но Антонина повторила.

– Нет, – в конце концов буркнула она и пошла в свою комнату, украдкой бросив взгляд в родительскую спальню – отчим был там, конечно же. Где еще ему быть? Дожидается удачного момента, не иначе.

– Татьяна, мне все это очень не нравится, – заявила мать, идя за ней следом.

– Мне тоже, – поделилась Таня, уселась на кровать и скрестила руки на коленях, нужно было срочно выдумать какую-то ложь, и она тянула время, чтобы успеть сделать это максимально реалистично.

– Что случилось? Почему ты прогуляла школу? – спросила Антонина.

– Я поссорилась с Люсей, – наконец-то нашлась Таня и даже похвалила себя, ведь мать отлично понимала, что Людмила ее самая близкая и лучшая подруга. Таня, конечно, общалась с сестрой Люси и одноклассницами, но никого не впускала в свое личное пространство так глубоко, как эту странноватую замкнутую в себе девочку.

Ведь Антонина же понимает, какая это трагедия для Тани – поссориться с ней?

– Очень серьезно, – добавила Таня робко.

– Вы помирились? – с беспокойством поинтересовалась Антонина, конечно, она все поняла. Ее даже пугала немного эта дружба, но она слишком была занята своей работой, чтобы вдаваться в подробности. К тому же она была уверенна в том, что ее Танюша – хорошая девочка, и никогда не решится на что-то ужасное.

– Конечно, – ответила Таня, сдержав тяжелый вздох, потому что подумала о том, как страшно на самом деле поссориться с Люсей, серьезно поссориться.

– Ну, хорошо, – Антонина явно почувствовала облегчение и удовлетворила свою потребность немного поучаствовать в жизни дочери, теперь она направилась к выходу из комнаты, явно с чувством выполненного долга.

– А где ты была? – вдруг насторожилась она, и остановилась уже на пороге.

– У еще одной одноклассницы, – тут же нашлась Татьяна, – ты ее не знаешь. Она болеет, сидит дома, а я пока немного помогла ей с математикой…

– Какая ты у меня молодец, – довольно улыбнулась Антонина, – ну… теперь отдыхай. И не забудьте поужинать. Еда на плите.

Не забудьте поужинать? – повторила про себя Таня, и что-то внутри у нее сразу сломалось и рассыпалось, словно замок из песка, на который кто-то случайно наступил. Хрупкое спокойствие и ощущение уюта, когда мама рядом и может ее защитить исчезло, оставив ее наедине с холодной неизбежностью и горьким отчаянием безысходности. Ведь эта фраза могла означать только одно.

Она слышала, как мать что-то сказала отчиму, как хлопнула дверь в прихожей, она сидела все также уставившись в одну точку. Когда шаги по коридору известили ее о том, что отчим решил ее проведать, она даже не пошевелилась. А что она могла сделать? Бежать? Кричать, звать на помощь? Она была уверенна, что он легко обернет все ее слова и поступки против нее, она то его знала.

На пороге комнаты там, где еще совсем недавно стояла ее мама, появился отчим – Борис Михайлович, хотя девочка редко называла его по имени, редко вообще вспоминала и старалась вспоминать еще реже. Он был человеком среднего возраста, уже не молодым, но еще далеко не старым, хотя в его внешности уже не осталось ничего привлекательного. Напротив все, что красивого сохранилось в нем, оставленное ушедшими годами, было омрачено и изуродовано каким-то лихорадочно-звериным блеском глаз и неприятной самодовольной ухмылкой.

– Мама ушла? – зачем-то спросила Таня слабым болезненным голосом, словно взывая к состраданию, но едва ли это имело смысл. Борис с невозмутимым видом прошествовал мимо нее и подошел к окну, лишь слегка скрытому тонкими тюлевыми шторами.

– Да. Сегодня ей тоже придется подежурить, – сказал он совсем без эмоций, а потом вернулся и, не говоря не слова сел на кровать рядом с ней. Таня поежилась, подвинулась в сторону, но его цепкие пальцы больно сжали ее руку.

– Что такое, Танюша? – издевательски спросил он.

– Зачем вы это делаете!? – не сдержалась девочка, вскочила резко, руку было ужасно больно, но сейчас ей было куда хуже морально, чтобы думать еще и об этом, – неужели вы не понимаете!? Зачем… зачем!? – в ответ она только получила удар по лицу, а потом еще один удар – сваливший ее на колени. Она спрятала лицо в ладонях, с трудом сдерживая слезы боли и обиды.

– Не шуми, – бросил он, смотря на нее сверху вниз насмешливо и уничтожающе.

– Зачем… я… я обо всем маме расскажу, завтра… – пригрозила Таня, это было последний шанс, остававшийся у нее на спасение, хотя она знала, что он скорее погубит ее. Именно это и произошло, похоже, отчима сильно разозлили эти слова, он схватил ее за волосы и заставил посмотреть на себя.

– Только попробуй, Танюша, – прорычал он, – пожалеешь об этом. Да и подумай – кому она поверит? Так что замолчи и доставь мне удовольствие, раз сама его не получаешь, – он скривился, и на его лице заиграла та самая жестокая улыбка, которую Таня так ненавидела. Как и этого человека.

Как и свою жизнь.

– Люсь, а, Люсь… – после целого дня угнетающего молчания Наташа все-таки не сдержалась и первая заговорила с сестрой, которая ее откровенно игнорировала. Наташа прекрасно понимала младшенькую, и сама чувствовала себя виноватой, но стоило ей вспомнить теплые кофейные глаза Кира, она начинала убеждать себя, что не просто так встретила на улице именно этого мужчину. Впрочем, что теперь думать об этом, когда он уехал, даже не оставив телефона и адреса. Нужно его забыть. Ссориться с Люсей из-за какого-то сказочного принца, который ей словно приснился, самое глупое, что она могла придумать..

– Чего тебе? – Люся тоже сдалась, в ее голосе было слышно радость и волнение, она задумалась о чем-то и даже выронила книги, которые несла, чтобы сдать в библиотеку.

– Прости меня дуру, а? – без долгих вступлений начала Наташа, помогая ей собрать их, – я больше так не буду, я понимаю, как необдуманно поступила…

– Хм… – промычала Люся, снова напустила на себя грозный вид и торопливо пошла вверх по лестнице, Наташе ничего не оставалось, как ее догнать и снова пойти рядом.

– Но он правда мне как приснился… прости, я не знаю что на меня нашло! Прости… – уныло продолжала девушка.

– Приснился он тебе, – наконец-то заговорила Люся, и сейчас в ее голосе звучало столько знакомого, маминого, праведного гнева, что Наташе захотелось плакать, – он же теперь знает где мы живем! А если он какой-то маньяк… эх… – она вздохнула, остановилась и неожиданно потрепала Наташу по волосам, почти точно также, как это делала мама, только ей приходилось для этого вставать на цыпочки, настолько ниже она была, – дурочка ты у меня. Я тебя, конечно, прощу, куда я денусь… но не повторяй этого, хорошо? Ты хотя бы не води домой никого… и будь осторожнее, ты же знаешь, как я боюсь тебя потерять.

– Я тоже очень боюсь тебя потерять, – призналась Наташа, хотела обнять Люсю, но почему-то постеснялась и взяла у нее вместо этого половину книг. Вместе они дошли до библиотеки и обратно пошли, взявшись за руки. Люся выглядела счастливой – улыбалась как-то беззаботно, и, похоже, очень была довольна тем, что их ссора наконец-то закончилась. Она походила на ребенка, особенно благодаря полным губам, косичкам, в которые были заплетены ее волосы и низкому росту. Только если не смотреть в глаза, которые оставались холодными, задумчивыми и жестокими.

«Бедная моя маленькая Люсенька, – думала Наташа, жалостливо глядя на сестру, – тебе нужен кто-то сильный, волевой рядом, чтобы защищал… а не создавал проблемы как я…» Она с трудом сдержала тяжелый вздох, и то, чтобы не расстроить сестру.

Около раздевалки их поджидал одноклассник и друг Миша, Наташа знала, что он влюблен в кого-то из них – или в Таню или в Люсю, или в обеих сразу, но ей казалось, что, скорее в Таню, судить было сложно, он слишком хорошо скрывал свои чувства за крепкой дружбой.

– И куда вы пропали, клуши? – без желания обидеть, как-то по-доброму спросил он, одергивая свою неизменно-белую рубашку.

– Мне нужно было отнести некоторые книги, – ответила Люся тоном солдата, отчитывающегося командиру, совсем без эмоций, и также без эмоций спросила, – ты дозвонился Тане?

– Дома никто не берет трубку, – ответил Миша, поправляя очки, – у вас есть идеи, где она может быть?

– Есть, – кивнула Люся, – я покажу дорогу, пойдем вместе, – словно повинуясь ее словам, они все быстро одели куртки и вышли на улицу, где погода окончательно испортилась. Ветер сбивал с ног, завывал в кронах деревьях, уже несших солидные потери. Листья и пыль кружились в воздухе.

У школьных ворот, облокотившись спиной о часть старого каменного забора, каким-то чудом, сохранившуюся еще с тех лет, когда школу только построили, стоял мужчина, спрятав одну руку в карман джинсов, второй держа почти догоревшую и потушенную ветром сигарету. В нем без труда можно было узнать Кира, и без труда догадаться, кого именно он ждал.

– Ты пройдешь мимо, поняла? – первой его заметила, конечно же, Люся и поспешила потребовать этого от Наташи.

– Это не вежливо… я хотя бы поздороваюсь, – сразу начала отпираться старшая сестра, хотя прекрасно понимала, какую реакцию это вызовет у Люси. Миша только непонимающе смотрел на них и думал только об одном, как бы скорее отыскать Таню и узнать, что с ней случилось. Люсю тоже волновала Таня, но неприязнь к этому человеку сейчас взяла верх над всеми остальными переживаниями.

– Нет, ты пройдешь мимо… – попыталась снова вразумить сестру она, но Наташа неожиданно разозлилась сама и крикнула ей:

– Хватит мной командовать! Дорасти сначала, а потом будешь указывать мне, что делать!

Повисла тишина, и только ветер выл уныло и протяжно, отчего становилось еще тяжелее, сквернее на душе. Наташа молчала, Миша молчал, Кир даже не смотрел в их сторону, прикрывая от ветра огонек зажигалки в бесполезных попытках зажечь сигарету.

Люся смотрела себе под ноги на старые истертые кеды, перебирала тоненькими пальцами ниточки, торчащие из ручки ее сумки, и, похоже подбирала слова.

– Делай ты что хочешь, – в конце концов совсем тихо и равнодушно начала она, и посмотрела в глаза сестре взглядом, полным такой звериной и отчаянной ненависти, что Наташе стало страшно, – да хоть трахнись с ним прямо здесь, он ведь этого хочет. Это твое дело, – и Миша, и Наташа стояли немного ошеломленные этими словами, пока Люся не сказала уже громче и совсем с другим выражением, обращаясь к другу, – пойдем. Нас ждет Таня.

Наташа еще какое-то время смотрела им в след, а потом медленно пошла по аллее, усыпанной листьями к школьным воротам. При ее приближении Кир бросил недокуренную сигарету на асфальт и улыбнулся.

– Здравствуйте, – сказала Наташа спокойно, внутри себя, развязывая целую войну. Просто поздороваться и пройти мимо, не видеть его больше никогда в жизни, не злить Люсю… Или потерять человека, который раз и навсегда изменит ее серую и скучную жизнь? Ведь Люся все поймет, если узнает, что ее подозрения были ложными, что ее сестра счастлива… В конце концов Наташа решила не ограничиваться элементарной вежливостью.

– Вы опять забыли дорогу к больнице? – лукаво спросила она, останавливаясь напротив.

– Здравствуй, – ему понравилась эта версия, и в его темных глазах сверкнул какой-то лукавый огонек, – нет, я просто… – он замешкался и даже перестал улыбаться, – хотел тебя увидеть еще хоть раз…

Наташа покраснела и приложила руки к лицу, чтобы спрятать пылающие щеки. Еще не хватало только выдавать свои эмоции, впрочем, она знала, что слишком открыла и проста, чтобы спрятать что-то на дне своей души. Все равно все всплывало на поверхность.

– Как это… – пролепетала она.

– Странно? – предположил Кир.

– Пожалуй, – согласилась девушка.

– Ну… – он словно растерялся, отвел взгляд, как-то нервно пошарил по карманам, в поисках сигарет и достал пачку, – в тебя сложно не влюбиться.

– Вы хотите сказать… – начала Наташа, но засмущалась. Он оставил вопрос без ответа, посмотрел в хмурое серое небо, а потом снова на нее с этой прежней легкой улыбкой.

– У тебя найдется хотя бы немного свободного времени? – спросил он с надеждой.

– Конечно, найдется, – дружелюбно улыбнулась Наташа и еще раз вспомнила про Люсю, словно делая это ей на зло.

– Тогда может быть прогуляемся немного? – предложил Кир.

– Погода располагает, – заметила Наташа, и они вместе рассмеялись.