Текст книги "Давай никому не скажем (СИ)"
Автор книги: Агата Лель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Галя не могла поверить своему счастью, это же сон какой-то! Счастливый сон! Ниоткуда такое состояние привалило! Надо срочно бежать домой, обрадовать Колю.
Обхватив второй рукой сумку, Галина Фёдоровна развернулась и потопала обратно к автобусной остановке. В магазин надо забежать, купить водочки, закусочки… Нет, сначала деньги в надёжном месте спрятать, а потом уже идти в магазин. Вдруг вытащит кто, сейчас ушлых много.
– Галь, а ты куда это? – окликнула спешащая на работу напарница Нина.
– Скажи, что нездоровиться мне, невмоготу, – не останавливаясь, отмахнулась Галина, думая о том, что с такими деньгами она теперь вообще может с работы уйти и жить припеваючи целых полгода. А то и год!
***
Набиев-старший, утирая со лба крупные капли пота, сел в автомобиль и закрылся изнутри. Как это унизительно – бегать по трущобам в поисках какой-то алкоголички! К счастью, время раннее, никто его не видел.
Извлёк из кармана фото, безжалостно разорвал на мелкие кусочки и выкинул в приоткрытое окно.
Неужели всё кончено? Сколько он за эти сутки пережил – словами не передать. Ночь не спал, в красках представляя, как его брак, карьера, да и вообще жизнь летят в тартарары. А теперь всё. Можно наконец свободно выдохнуть.
Блаженно откинулся на спинку кресла и расслабил узел галстука. Напряжение отпускало, и даже аппетит проснулся, коего со вчерашнего дня как ни бывало.
Главное, чтобы теперь эта курва молчала. Нет фото – нет доказательств, а слова – это только слова. Да и кто алкоголичке вообще поверит, даже если рот и раскроет?
Вспомнил о Яне этой, которая его якобы дочь. А вдруг действительно?.. Эта мысль тоже нет-нет, да проскальзывала. По срокам всё сходится, аккурат через девять месяцев после их интрижки девчонка родилась…
Нет, не может этого быть! Не может!
Щёлкнув застёжкой кожаного портфеля, извлёк фотографию девочки. Прихватил вчера прихватил с собой из кабинета, не стал улики оставлять.
Присмотрелся снова. Кого-то она ему напоминала… Этот взгляд, нос курносый… Где-то он встречал эти черты, причем как будто совсем недавно… А впрочем, какая разница. У него одна дочь – Карина. Всё!
Хотел разорвать фото и выкинуть следом за тем, но, подумав, открыл бардачок и бросил в кучу старых квитков и подкассетников. Пусть ещё полежит, выбросить всегда успеется.
Часть 54. Яна
Яна
Утром, столкнувшись с Диной на кухне, соседка огорошила новостью – послезавтра из больницы выписывают Толика, будет долечиваться дома.
Сетовала, что и кормёжка там плохая, и из окон дует. А его, несчастного, выхаживать надо. Да уж, знала бы она…
Разумеется, я понимала, что рано или поздно он вернётся, но совершенно не была готова, что так скоро. Делить снова одну территорию, натыкаться на этот полный ненависти взгляд…
Конечно, Ян хорошо его проучил, но кто знает, что творится у Толика в голове. Может, он решит отомстить и в следующий раз будет решительнее. А ещё есть Ника. Вдруг он накинется на неё? Здесь оставаться опасно, нужно как можно скорее искать квартиру и переезжать. Да и мать чего-то вдруг с утра пораньше прибежала, звеня в авоське бутылками. Ушла же на работу, и тут же вернулась. Зарплату, что ли, дали. Надоело это всё. Надоело так, что хотелось послать всех к чёртовой бабушке. Если бы не Ян, давно бы впала в депрессию.
По пути на работу купила в Роспечати «Из рук в руки», и воспользовавшись свободной минуткой, взяв в столовой стакан чая и бутерброд с прозрачным кусочком сыра, исследовала каждое объявление, жирно обводя ручкой подходящие варианты.
– Привет, – Ян, немного заспанный, с прибивающейся на подбородке щетиной, приземлился напротив. Незаметно коснулся моей руки, поводив большим пальцем по тыльной стороне ладони. Я нахмурились, стрельнув взглядом по сторонам: рядом никого, все на уроке, лишь из раздаточного окна торчала курчавая макушка Зои Степановны.
– Ты почему не на паре? – шепнула, на свой страх и риск не убирая руку.
– Опоздал. Шёл мимо столовки, увидел тебя, ну и… не смог пойти мимо, – широко улыбнулся он и переплёл свои пальцы с моими.
– Пожалуйста, не надо так делать, незачем привлекать к себе лишнее внимание, – услышав в коридоре голос завуча, вздрогнула, и резко выдернула руку. Тот прошёл мимо столовой, о чём-то оживлённо болтая с трудовиком.
– Ищешь квартиру? – Ян бросил взгляд на газету.
– Да. Скоро выписывают Толика, да и вообще, пора уже жить самостоятельно.
– Это верное решение. У вас там целый притон, а я, к сожалению, не могу быть всегда рядом. Подыскала что-то подходящее? – взял газету в руки, изучая выделенные кружком адреса. – Переулок Труженников? Минская? Так это же у чёрта на куличках! И дома там, мягко скажем… Считай тот же ваш барак, только в другом конце города.
– У меня нет другого выбора! Это единственно подходящие по цене варианты, мне сейчас не до шика, – немного обиженная, забрала у него «Из рук в руки».
– Не смотри на цену, ищи то, что понравится. И к работе поближе. Я сам буду квартиру оплачивать.
– Ещё чего! – на эмоциях повысила голос и покосилась на буфетчицу: та оторвалась от чтения жёлтой прессы, подозрительно уставившись на нашу пару. – Даже думать не смей о подобном! – добавила уже шепотом.
– Я всё решил. Не волнуйся, у отца я брать денег не буду: устроюсь на работу. К Бесу ходит Приходько там один, он работает грузчиком на продуктовом рынке…
– Какой Приходько? Какой рынок? Тебе учиться надо! Слышать ничего не хочу!
Взглянула на его длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями, на дорогую одежду благоухающую парфюмом. Ну какой из него грузчик?!
– Иди на занятие. Да и Зоя Степановна уже давно уши греет, – покосилась на буфетчицу: та аж приподнялась от любопытства, поставив на прилавок мясистые локти.
– Ладно, увидимся, – он подмигнул, и поднялся: – Вот правильно про вас говорят, Яна Альбертовна – вы такая упёртая! Со всеми договориться можно, но вы… ну не знаю, вы прямо монстр в юбке какой-то, – произнёс неожиданно громко.
– Не перебарщивай, – прошептала одними губами, незаметно показав ему сжатый кулак, стараясь всеми силами скрыть улыбку.
– А ты учись лучше, и не придётся отметки выклянчивать! – вмешалась Зоя Степановна, радуясь возможности почитать мораль.
– О, ты тут. А я помню, что у тебя тоже окно, а найти тебя нигде не могу, – в дверной проём заглянула Инна, и торопливо забежала в столовую. – Здрасьте, – поздоровалась с Яном, проводив его взглядом.
Не спрашивая разрешения, плюхнулась рядом на освободившийся стул.
– Чего это Набиев возле тебя в последние дни всё время ошивается? Как не гляну: то из кабинета твоего выходит, то на перемене по пятам шаркает, теперь вот даже в столовой донимает! Совсем по предмету скатился, да?
– Ну… да… – замялась.
А ведь действительно, может, мы настолько плохо шифруемся? Кто-то не обратит внимания, а вот та же Инна – любопытная и внимательная – сразу же заметила неладное.
– Пойду себе тоже чайку возьму, – Селиванова поднялась, и подошла к буфетчице. Те сразу же сцепились языками, сплетничая и хохоча. По-моему, Инна с кем угодно общий язык находит.
Со вчерашнего дня терзала мысль: она ли рассказала Тимуру о Яне. Теоретически она подходила как никто. Мы постоянно у неё на виду, запросто могла давно нас раскусить: подсмотреть, подслушать, ну и доложить в красках Тимуру. В своё время он предпочёл меня ей, и кто знает, может, она настолько злопамятна, что решила таким вот образом подгадить. Хотя, шесть лет же прошло… Но ведь известно, что у мести нет срока давности, зависит от глубины обиды.
Доводы доводами, но не верилось мне, что Инна на такое способна. Она человек прямой, давно бы уже без обиняков высказала всё в лицо.
– Ай, горячо! – Инна, поставив стакан на стол и помахала обожжённой рукой в воздухе. – Не нашла ничего? – кивнула на газету. Я отрицательно покачала головой. – И это хорошо. Я тебя как раз по этому поводу искала, – Селиванова откусила сочник с творогом, и громко отхлебнула чай. – Моя соседка этажом ниже, Лариса Сергеевна, на пару месяцев уезжает из города в какой-то пансионат под Кисловодском, и не знает кому пристроить свою Пусю – ну, кошку. Бабуля одинокая, ни детей, ни внуков. Хотела мне всучить, но у меня же на шерсть аллергия жуткая…
– Ин, нет у тебя никакой аллергии, – я сдвинула брови. – У тебя же жили раньше кошки. И не одна даже!
– Ну конечно нет! – хохотнула подруга. – А ты думаешь, мне хочется лотки за этим куском шерсти мыть? Мне что, заняться больше нечем, что ли? Так она до кучи ещё просит пыль вытирать, цветы поливать, а я, знаешь ли, так себе ботаник. У меня даже кактус завял. Ну в общем, я сразу о тебе подумала.
– В смысле? Ты предлагаешь мне кошку с фиалками к себе в коммуналку перевезти?
– Иванникова, ты меня пугаешь, – округлила глаза Селиванова. – Разумеется нет! Я предлагаю тебе пожить у Ларисы Сергеевны, пока та будет отсутствовать. Денег ей не надо, только услуги, что накапают, оплачивать вовремя. Пока там, а потом и бабуля моя в Уренгой к тому времени переедет, выкупишь домишко.
– Ну вообще идея хорошая, но удобно ли это… – загорелась я, и тут же замялась. – Вдруг соседка твоя будет против чужого человека в своей квартире?
– Не будет, я уже с ней поговорила, – невнятно проговорив с полным ртом, Инна смахнула с блузки крошки. – Она "за". А как узнала, что ты преподаватель, так вообще стала очень даже "за". Уважает она нашего брата. Старой закалки человек.
– А когда переезжать можно? Мне бы поскорее… – причину объяснять не хотелось, незачем ей знать об инциденте с Толиком.
– С поскорее подождать придётся, она через парочку недель только сваливает.
– Даже не знаю… – я заметил поникла.
Ещё целых две недели… Хотелось уже поскорее собрать вещи и съехать из общаги.
– Бесплатно, Яна! – повторила весомый аргумент Инна. – Ну правда, некогда мне заниматься её хозяйством, у меня своих дел выше крыши. Ладно, расскажу тебе по секрету, – она бегло стрельнула взглядом на буфетчицу и понизила тон: – Короче, я тут с парнем познакомилась – закачаешься! У него воттакенный…
– Только избавь меня от подробностей! – перебила я, немного порозовев.
– Да я о тачке! А ты о чём подумала? Джип у него, "Чероки". Ну как у него – папашин, но какая разница, да? Только чур больше ничего не спрашивай – боюсь сглазить! – Селиванова трижды постучала костяшками пальцев по столу.
Расспрашивать детали я и не собиралась, но чтобы её порадовать, сделала вид, что мне жутко интересно.
Нет, это точно не Инна рассказала Тимуру. Не до него ей сейчас. У неё вон свои отношения, плюс в какой раз мне на помощь приходит. Разве стала бы она с соседкой за меня договариваться, в глаза лезть, если бы таила какую-то обиду?
Но если не Инна, то кто?
Стало ужасно не по себе от осознания того, что кто-то знает о нас с Яном, и что этот кто-то тайно пытается вставлять нам палки в колёса.
На какую пакость он ещё способен?
Часть 55. Эмма Валентиновна
Эмма Валентиновна
– … большое вам спасибо за ценную информацию… Да-да, вы абсолютно правильно поступили, что рассказали, даже не сомневайтесь!.. Конечно, буду рада, до свидания, – Эмма Валентиновна положила телефонную трубку, затем снова взяла, но, подумав, положила обратно на рычаг.
Поднявшись с кресла, возбуждённо заходила по кабинету, переваривая только что услышанное. Это же не информация – это бомба! И, главное, как вовремя, словно сама фортуна на её стороне.
Вот это да! Наша скромница Яночка Альбертовна на самом деле настоящая хищница! Не зря она ей сразу не понравилась. Едва только та переступила порог кабинета, с просьбой взять на работу, Эмма Валентиновна уже тогда предчувствовала, что доставит ей эта девчонка проблем. И вот, как всегда оказалась права! Ходит, глазки в пол, а на самом деле творила такое… Вот уж верно говорят – волк в овечьей шкуре. И с дисциплиной у неё проблемы – работает тут без году неделю, а уже успела несколько раз засветиться в дурнопахнущих историях. Люди десятилетиями трудятся, и не умудрились столько дел наворотить, а эта только и знает, что куда-то вляпывается.
В дверь негромко постучали, и в кабинет вошёл Денис Павлович. Эмма Валентиновна на автомате поправила причёску, и тепло улыбнулась завучу, так и застыв где стояла – у раскрытого окна.
– Вот документы для ГорОНО, как вы просили. Я всё изучил, только подпись ваша осталась, – он положил на стол тоненькую папку и, выдавив смущённую улыбку, торопливо покинул кабинет.
Директриса так разволновалась, что даже забыла, о чём только что думала. Сердце порхало в груди словно испуганная пташка. Когда с ней такое было в последний раз? Она уже и не могла припомнить. Как вошла в роль железной леди сразу после университета, так ни разу себе не изменила. Да так увлеклась, что не успела заметить, как пролетела жизнь. Ни мужа, ни детей, зато карьера и уважение коллег. Но какая от этого польза, если приходишь домой, а тебя там никто не ждёт?
Дениса Павловича она заприметила ещё в прошлом году, и сделала всё, чтобы перетянуть его поближе к себе. И не просто в колледж, а сразу на тёплое место немного раньше времени ушедшей на пенсию прежнего завуча. Ей нравился этот спокойный и положительный во всех отношениях молодой мужчина. Хорош собой, холост, бывших жён, детей и грешков за плечами не имеет. Ну а то, что моложе, так это даже хорошо! С молодым мужчиной женщина обретает второе дыхание, расцветает, есть стимул становиться краше, чтобы соответствовать.
Эмма Валентиновна считала себя очень даже привлекательной и интересной женщиной, и она видела, что Денис Павлович к ней расположен. Руку подаёт, интересуется самочувствием. А как долго они вели беседу, когда вместе пили на прошлой неделе чай?
Он одинок, она одинока, нужно только немного времени и каплю её жизненного опыта, чтобы мягко подтолкнуть его к активным действиям. Чем Эмма Валентиновна и планировала заниматься, но пришла эта молодая выскочка и всё испортила! Крутит хвостом перед завучем, глазки ему строит, давит на низменные инстинкты мужчины, вместо того, чтобы заинтересовать своим интеллектом! Ну ничего, теперь, когда она узнала об Иванниковой столько интересного, избавиться от неё будет не сложно.
В дверь снова робко постучали, и в кабинет заглянула Яна Альбертовна.
– Вызывали?
– Садитесь, – процедила Эмма Валентиновна, кивнув на стул.
И вот опять – сама невинность. Почти без косметики, косу заплела, будто красна-девица из сказки, а у самой кофточка на груди лопается, и юбка неприлично обтягивает все округлости.
Вызывала её директриса по совсем другому вопросу, но раз теперь появилась свежая информация, не стоило откладывать дело в долгий ящик.
Эмма Валентиновна села в своё высокое кресло и, сложив пальцы домиком, уставилась на преподавательницу английского. Та была не то чтобы напугана, скорее растеряна. Но в глаза смотрела уверенно, не тушуясь.
– Яна Альбертовна, вы знаете, по какому вопросу я вас вызвала?
– Думаю, из-за украденного журнала?
– Не украденного, а утерянного вами.
– Я его не теряла! – чеканя каждое слово, бесстрашно опровергла Иванникова. – Я оставила журнал на столе, как делаю это всегда, и как это делает каждый преподаватель, вышла на минуту, а когда вернулась – журнала уже не было!
– А куда вы вышли? – сузила глаза директриса.
– Это была перемена, и моё личное время. Не думаю, что должна отчитываться перед вами, на что я его трачу.
– Вы хотели сказать – на кого вы его тратите?
Услышав это, Яна Альбертовна немного побледнела. Села прямо, будто кол проглотила.
Ага, попалась!
– Я пока закрываю глаза на ваши шашни, но учтите, в стенах моего учебного заведения я этого терпеть не стану! Вы здесь для того, чтобы давать детям знания, а не чтобы крутить романы!
Эмма Валентиновна сейчас же хотела высказать ей в лоб своё отношение к тому, как беззастенчиво эта беспринципная фифа флиртует с завучем, что решила пока не прилетать Дениса Павловича, а лишь тонко намекнула, что в курсе всего. Вместо этого приготовилась выдать самую горячую информацию.
– Так вы в прошлый раз и не ответили мне, почему уволились из элитной частной школы, и переехали из столицы обратно в провинцию. Может, всё-таки хотите поделиться?
– Я уже вам говорила: здесь у меня мать и сестра, – сквозь зубы процедила Иванникова.
– А что вы можете рассказать мне о товарище Заболоцком Андрее Дмитриевиче? – директриса назвала имя, и Яна Альбертовна побледнела ещё сильнее.
– Заболоцкий – директор школы, в которой я работала в Москве. А причем тут он?
– Какие вас связывали отношения? – словно следователь на допросе, Эмма Валентиновна подалась вперёд, цепко заглядывая в глаза «обвиняемой».
– Исключительно рабочие, – ответила Иванникова, и директриса вскипела: нахалка, врёт и не краснеет!
– А у меня другая информация, – поднявшись со своего кресла, Эмма Валентиновна начала медленно мерить шагами кабинет, не теряя контакта глазами с Яной Альбертовной. – У вас был с ним роман! Роман с женатым человеком, у которого, между прочим, трое детей, одному из которых ещё не исполнилось и трёх лет! – Иванникова хотела что-то возразить, но директриса остановила ту движением руки, заставив молчать: – И не смейте пытаться себя обелить, то, что вы делали – это аморально! Это мерзко!
– У нас не было никакого романа! Я не знаю, кто передал вам эту информацию, но это клевета! – Из коридора раздался звонок, но Яна Альбертовна даже не двинулась с места. – Если вы выслушаете, я расскажу вам, как всё было на самом деле.
– Ничего не хочу слышать, – замотала головой Эмма Валентиновна, выставив перед собой ладонь. – Слушать ваши оправдания и знать, что это заведомо ложь, у меня нет никакого желания.
– Хорошо, вы хотите меня уволить? – устало промолвила преподаватель английского.
– Я не могу уволить вас только за то, что вы нечистоплотная девица. И если честно, мне жаль, что нет такой статьи. Но я могу вас уволить за опоздания, систематические нарекания со стороны вышестоящего руководства, жалоб коллег, за плохую успеваемость порученных вам студентов. – Эмма Валентиновна выдохнула, и снова села на свой пьедестал. – Знаете что, мой вам совет – начинайте искать новое место работы. Если вы уйдёте сами, так и быть, я не напишу в вашем личном деле, как и чем вы пробиваете себе путь по карьерной лестнице.
– Не смейте меня оскорблять! – прокричала Яна Альбертовна и вскочила со стула. – Вы не знаете всей правды!
– Мне достаточно того, что я знаю, – директриса демонстративно открыла папку и начала листать документы. – Даю вам срок до осенних каникул. Советую искать усиленно и не пренебрегать вариантами, в нашем городке крайне сложно устроиться по профессии.
– Я могу идти? – в голосе сталь. Подбородок гордо поднят.
– Да, конечно, пара уже началась, – Эмма Валентиновна снова уткнулась в документы.
Иванникова молча вышла, но тут же заглянула обратно:
– Спасибо за совет. И не волнуйтесь, Денис Павлович мне не нужен. Можете забирать его себе.
Дверь с грохотом захлопнулась.
Эмма Валентиновна опешила. Вот хамка! Невоспитанная, высокомерная, наглая!
Ну ничего, после такого позорного разноса она сама заберёт документы и вылетит отсюда словно пробка. А если нет, то у неё здесь начнётся такая весёлая жизнь, что черти в аду посочувствуют.
Часть 56. Яна
Яна
Выскочила из кабинета директрисы и, не видя ничего вокруг, на автомате поплелась на третий этаж. Глаза неудержимо жгли непролитые слёзы.
Откуда она узнала про Заболоцкого? Кто ей рассказал? Никто не знал об этом, ни одна живая душа, кроме него самого и его жены. Но они же в Москве! Как это дошло до Кураги?
Неужели она специально под меня копала, обзванивая и расспрашивая работодателей? Я сильно сомневалась, что жена Заболоцкого или он сам сплетничали по телефону с незнакомой тёткой, вытряхивая грязное бельё. Да и к тому же это неправда! Ну… частично неправда.
И она обмолвилась про шашни в стенах колледжа, неужели она знает про Яна?
Но, подумав, решила, что нет, иначе она бы точно не стала держать в себе такую сенсацию, после которой она могла бы выгнать меня со свистом, и не придумывать другие, притянутые за уши доводы.
Я шла к ней на ковёр, наивно полагая, что получу выволочку за журнал, и никак не ожидала такого. Это месть, из-за завуча! Это было настолько прозрачно, что не было никаких сомнений.
Остановившись напротив своего кабинета, облокотилась ладонями о подоконник. Нужно привести мысли в порядок, нужно выдохнуть.
Взяла злость: ну почему у меня всё вечно наперекосяк? Если бы не он, этот горе-ухажёр, то всё было бы нормально! Свалился на мою голову этот Денис Павлович!
Где теперь искать работу? До каникул осталось катастрофически мало времени.
А если не уходить? Остаться, на зло! Я не сделала ничего плохого, почему я должна менять работу только потому что директриса запала на завуча? Он мне не нужен, пусть забирает!
Но, с другой стороны, если я уйду из техникума, станет проще в одном – Ян перестанет быть моим студентом, и это сильно упростит наши отношения. Хоть одна положительная сторона.
Но если уходить, то куда? Ни в одну из школ, кроме вечерней, учитель английского не требовался. А в вечерней всего лишь на полставки, и такая низкая зарплата…
На лестнице послышался стук каблуков Эммы Валентиновны, и я, чтобы не попасться снова ей на глаза, быстро юркнула в кабинет.
Из-за этой суматохи совсем забыла о том, что пара у АИ-01.
Студенты громко переговаривались, по аудитории летали смятые бумажки. На доске кто-то жирно вывел мелом "ass"* и подкрепил написанное красноречивой иллюстрацией. На моё появление никто не отреагировал, продолжая вести себя развязно.
Проходя к своему столу поймала взгляд Ники: та, сжав губы в тонкую ниточку, смотрела исподлобья. Но хотя бы пришла на урок, что уже хорошо. А потом я увидела Яна: он, сжимая в кулаке карандаш, пристально заглядывал мне в глаза. Смотрел встревоженно, цепко изучая моё лицо. Натянутой улыбкой я могла провести кого угодно, но только не его.
– Извините за задержку, открываем учебники на восемнадцатой странице.
– Задержку, – гоготнул Круглов, покачиваясь на стуле. – А перед нами-то что извиняетесь? Или это кто-то из наших в задержке виноват? – несколько мальчишек подержали нестройным гоготом, девочки тихо захихикали.
– Тему сегодняшнего занятия нам расскажет Круглов, – собрав последние крохи самообладания, пропустила шутку мимо ушей.
– А чё я? Дронов хочет! – пробасил Круглов, ткнув пухлым пальцем с обгрызанным ногтём на отличника.
– И я хочу! Кто даёт? – влез Горошков, и группа взорвалась от хохота.
Круглов завалился на парту, молотя кулаками по столу, содрогаясь в конвульсиях от смеха. Степаненко выковырнул из стоявшего на подоконнике горшка с засохшей фиалкой горсть земли, и кинул в Дронова. Немцов ловко схватил его рюкзак и, положив на пол, от души пнул: тот пролетел через весь кабинет, рассыпая по пути тетради, ручки и учебники.
Я сидела за столом, и не знала как утихомирить ораву взбесившихся подростков! Опустила голову, уговаривая себя не разрыдаться при всех.
– Заткнулись все, уроды! – громко и чётко произнёс Ян. Голоса стали на полтона ниже, все уставились на Набиева, в ожидании чего-то интересного.
– А если не заткнусь, то что? – вскинулся Круглов, нахально ухмыляясь. – Ты мне не указывай, понятно?
Ян молча поднялся. Все сразу же затихли. Переступая разбросанные между рядами книги и канцелярию из рюкзака Дронова, Ян подошёл к Саше и, взяв того за ворот рубашки, немного приподнял над стулом.
– Так заткнёшься?
– Хрен тебе, понял? Ай, б**ь!!! – выругался Круглов, получив звонкий удар по уху.
– В следующий раз посыпятся зубы, – предупредил Ян, и неторопливо шагая вернулся на своё место.
Тишина стояла будто неживая, только Круглов что-то бубнил себе под нос, потирая красное ухо.
Все смотрели на меня, ожидая какой-то реакции, но я понятия не имела, как себя повести. Будто впала в ступор.
По идее я должна бы была прочитать Набиеву мораль, что драться нехорошо и всё надо решать мирным путём, но не могла кривить душой, потому что внутри я ликовала, что этого наглеца поставили на место. Даже разговор с Курагой отошёл на второй план, от гордости за Яна.
– Open your books on eighteenth page*, – повторила я, и дети тихо зашуршали страницами, листая учебники.
Такой тишины на своем уроке я не могла припомнить за всю свою практику.
–
Ass* – задница
Open your books on eighteenth page* – открываем учебники на восемнадцатой странице
***
– Что случилось? – Ян поравнялся со мной, выцепив-таки на перемене.
Сразу после звонка с парв убежала в учительскую, и как только вышла из кабинета, сразу же наткнулась на ожидающего неподалёку Набиева.
– Может, давай потом? – бросила, озираясь по сторонам, торопливо сбегая вниз по ступенькам.
– Нет уж, давай сейчас, – он взял меня за предплечье и затянул под лестницу. На сложенных вдоль стенки старых матах покоился толстый слой пыли. Ян бесцеремонно прижал меня к ним, закрывая обзор своей крупной фигурой.
– Послушай, это не самая лучшая идея…
– Что там произошло у вас в учительской? – не дослушал он, нахмурив брови заглядывая в глаза. – Ты плакала, я видел.
– Эмма Валентиновна устроила выволочку. Ничего особенного.
– Из-за журнала?
Я молча кивнула. Ну не рассказывать же ему о Заболоцком. Страшно представить, если эта грязная история станет достоянием общественности.
– Но есть и хорошая новость: кажется, я нашла квартиру, – поспешила сменить неприятную тему.
– Серьёзно? Это круто. Надеюсь, не на Минской?
– Нет, тут совсем недалеко. И совершенно бесплатно.
– Вот как? И что это за добрый спонсор-самаритянин? – в голосе засквозили нотки плохо прикрытой ревности.
– Соседка Инны. Давай всё-таки потом поговорим, ладно? – с тревогой выглянула из-за его спины в коридор. Мимо сновали студенты, но, к счастью, никто не обращал на нас никакого внимания.
– Увидимся вечером? – томно выдохнул Ян мне в шею и легко коснулся губами мочки уха. По телу сразу же прошла приятная волна удовольствия от близости, но, собрав волю в кулак, я резко отпрянула, опасаясь быть замеченной.
– Не знаю. Я позвоню, – дождавшись, когда снаружи станет достаточно пусто, выскользнула из-под лестницы. – Да… спасибо тебе.
– За что? – удивился Ян.
– Ну, за Круглова…
– А, это. Я давно уже хотел ему по морде съездить, так что спасибо за повод, – улыбнулся он, и беспечно махнул рукой.
– Яна Альбертовна, а с кем это вы тут… – откуда ни возьмись появившийся завуч заглянул под лестницу.
Ян облокотился о маты, сохраняя невозмутимое выражение лица. Я же густо покраснела, осознавая, как двояко можно расценить эту ситуацию. Да даже не двояко, по-моему, всё было так очевидно!
Денис Павлович хмыкнул себе под нос, но тактично промолчал, уставившись куда-то ниже моего бедра.
– У вас там… э…
Я опустила глаза: на чёрной юбке пыльный отпечаток. Краснея ещё гуще, хотя, казалось бы, куда уж больше, отряхнула одежду и стремглав понеслась по коридору.
Вот что он теперь подумает!? А главное, вдруг разболтает директрисе, я же не знаю, о чём они там воркуют у неё в кабинете.
Будет хотя бы один день, чтобы я не вляпалась в какую-нибудь нелепую ситуацию?! Даже позавидовала Яну, мне бы хоть немного его самообладания. Умеет он посмотреть так, что все вокруг тушуются, ощущая себя идиотами. Даже завуч рядом с ним двух слов связать не мог.
Войдя в кабинет, проверила стул, стол, и только после этого села. С некоторых пор приходилось быть предусмотрительной.
Несколько студентов сидели в кабинете, громко переговариваясь и хохоча. До звонка всего пару минут, а я как всегда была не готова к занятию. Но как сосредоточиться на работе, когда в личной жизни творится такое?
В мыслях крутилось только одно: кто же рассказал Эмме Валентиновне о Заболоцком? И каким будет следующий шаг этого таинственного инкогнито…
***
Сразу после работы поспешила на остановку, постоянно озираясь, разглядывая в лице каждого случайного прохожего таинственного вредителя. Мания преследования достигла своего апогея: казалось, что за мной постоянно кто-то наблюдает, подсматривает, подслушивает. Нужно срочно ограничить наше общение с Яном, по крайней мере в колледже и на территории рядом точно. Здесь же просто рассадник любопытных глаз и ушей!
Добравшись на дребезжащем автобусе до дома, открыла дверь и сразу же увидела следы недавней гулянки. Раковина заполнена грязными тарелками, повсюду следы обуви, окурки валялись прямо на полу. У окна, уронив голову на подоконник, спал какой-то мужик. Накатило чувство злости, брезгливости, какого-то безграничного отчаяния. Это никогда не закончится! Никогда.
Тихо прошла в нашу комнату. Коля лежал поперёк дивана и громко храпел, мать, устроившись с краешку, тоже спала. На заляпанном столе, среди объедков, опрокинутая бутылка армянского коньяка, под столом ещё такая же и несколько пустых пивных бутылок. Но шокировало меня другое: на паласе, прямо по центру комнаты, чернело обугленное пятно от утюга. На новом паласе, который мы с Никой совсем недавно тащили с рынка!
Я тратила свои деньги, чтобы вот эти напивались и портили чужое имущество?
Хотелось поднять мать за грудки и вытрясти из неё всю дурь, растолкать храпящего алкоголика и выкинуть взашей на улицу. Закрыть дверь, заколотить окна, сменить замки, и никого не впускать! Бутылки, окурки, пьяные чужаки… Так жить нельзя! Неужели они сами не видят, что это дно?
Невозможно! Надоело так жить! Надоел этот свинарник! Всё, не могу так больше!
Забежав в свою комнату, достала из-под кровати чемодан, раскрыла, и принялась вынимать с полок одежду, хаотично запихивая тряпки в чемодан. Платья, джинсы, бельё… Следом пошли вешалки с пиджаками, куртка, пальто… На полу уже высилась пёстрая гора одежды, а я всё продолжала в безумном состоянии опустошать полки.
Сейчас же уеду отсюда, куда угодно! Сниму номер в гостинице, переночую на вокзале. Нет больше сил смотреть на это всё!
Взял стул, залезла наверх и вытащила спрятанную за постельным бельём коробку из-под обуви. Старые открытки, вырезанные заметки газет, какие-то памятные безделушки из детства. Конверт! Где конверт с деньгами?
Сбросив с кровати сваленные в кучу смятые футболки, вытряхнула содержимое коробки на одеяло. Вот она, бумажка с выведенной красными чернилами накопленной суммой. Каждый раз, докладывая деньги, я переписывала цифру, радуясь, что она растёт, а не уменьшается.
Трижды переворошила рассыпанные мелочи.
Конверт с деньгами исчез.
Не помня себя, выскочила из комнаты и, не церемонясь, грубо растолкала мать. Та с большим усилием приняла вертикальное положение и, непонимающе моргая, уставилась стеклянными глазами.
– Где деньги? – стараясь держать себя в руках, прошипела я.
