Текст книги "Товарищ Йотунин (СИ)"

Автор книги: Адель Гельт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Двойной фланговый обход. Чудо, как вовремя. Табун вражеской конелюдницы уже не сокращался – он, натурально, таял: от сотни с лишним осталась едва половина. Наконец, кто-то из хтонических тварей то ли скомандовал отступление, то ли просто подал пример всем прочим.

Конетвары выходили из боя: по одному, по три, наутек бросились сразу пятеро – у одного из человеческой головы торчал трогательный стальной совочек, вбитый по рукоять чьей-то сильной рукой…

– Почти Канны, – шепотом, почему-то, сообщило умертвие, видящее все то же, что и я. – Десять лет школьникам рассказывал… «В результате двустороннего охвата…» Только кавалерии у нас нет…

А та возьми, и явись.

Я понял откуда-то: там, наверху, уже знают, что у железнодорожного переезда сошлись сейчас не кони и люди, а одни монстры с другими – и непонятно еще, которые хуже.

Предвидел: если что-то не сделать прямо сейчас, какие-нибудь местные колдуны – видящие или еще кто похуже – найдут ниточку, отследят направление, да явятся прямиком сюда, ко мне! Не факт, что после этого заступничество капитана егерей будет иметь что смысл, что место…

Отключил аудиовизуальный контроль: сейчас глаза и уши мои нужнее были здесь.

– Сколько ниточке ни виться… – проговаривал я про себя простую мнемоническую схему, – все равно…

Ниточка свивалась в кольцо, и на то я нанизывал, будто бусины: веру, верность, доблесть, прощение, признание, принятие, разрешение, свободу, покой… Все эти аспекты возникали в моей ментальной сфере как бы сами собой: нужного вида и в подобающем порядке. Мне оставалось только собирать их, один за другим.

– Мастер, – без всегдашней своей фронды, очень серьезно, обратился ко мне мертвый старик Зайнуллин. – У вас осталось примерно две минуты.

– Знаю, – спокойно ответил я. – Ничего, успеваю. – Лети, лети, лепесток…

Нитка-с-бусинами действительно стала больше похожа на небывалой яркости и сложности соцветие. Я подбросил получившийся морок вверх.

– Молодцы, мужики, – прошептал будто самому себе. – Спите спокойно. Отпускаю.

– Отпускаааю! Куда тебя я отпускаю! – вдруг заорали оба неспящих снага. Ни слуха, ни голоса, не в лад, невпопад… Кажется, кто-то переборщил с локальной привязкой. Интересно, кто бы это мог быть?

Появилось ощущение какой-то страшной, невероятной, потери – такой, после которой не стоит даже и жить.

Умом я понимал, что это просто сам собой оборвался прямой канал сути – после того, как я перегнал по тому мало не весь свой, довольно серьезный, запас эфирных сил.

Душой же ничего понять не смог – да и, говорят, нет души у таких, как я.

– КАПО, здесь Черный-лидер! Зомби… Умирают!

– Умирают?

– Ну, деактивируются… Отключаются… Не знаю, как правильно.

– Что табун?

– Табун уничтожен! Расход боеприпасов в пределах нормы! Потерь не имею!

– Возвращайтесь на базу, Черный-лидер!

– Зомби?

– Если там кто и остался, разберутся наземные службы!

– Здесь дежурная смена третьего блока. Черный-лидер, сбросьте на месте маяк, если можно.

– Мы лучше Кацмана сбросим… С ним и работайте!

– Отставить треп в эфире, Черный-лидер!

– Здесь тэ-эс-сто двадцать. Полетное задание выполнено, возвращаюсь.

– Так вот, Ваня, скажи мне, дорогой ты мой помощник, – нехорошо прищурился капитан егерей, – как так вышло, что ни один из мертвецов не прошел через твой огород?

– Мне, господин капитан, скрывать нечего, – я сделал вид, что вовсе даже и не напрягся. – Знаете же, где я тружусь…

– Ну да, сам же звонил, – согласился егерь, прищура с лица отнюдь не убрав.

– И специальность. И я шаман еще, – продолжил. – Уж шесть-то соток накрыть не проблема.

– Чем накрыть? – почти расслабился капитан.

– Полог отрицания, – я будто читал с листа по учебнику: благо, в этом мире такая техника есть, и даже называется – вот интересно – точно так же, как и в мире, мне привычном. – Не то, чтобы я мог отогнать такую толпу мертвецов, да еще мотивированных образом неизвестным… Но сделать вид, что тут нет ничего интересного и быть – для них – не может, вполне!

– Гора с плеч, – обрадовался егерь. – Мне же теперь отчет писать, а за действия официального помощника начальство спросит… Очень сильно может спросить, если что.

– Так и напишите, – посоветовал я. – Или, давайте, я напишу, за себя…

– Без сопливых скользко, – возразил капитан.

Хлопнула дверь. Мы остались одни – все семеро, плюс ставший на время невидимым, дух.

– Ну, ты понял, Гвоздь, – начал я с некоторой угрозой в голосе.

– В натуре, Индеец! – сжался тот. – Что я, враг себе, что ли?

– Как ты сказал? Индеец? – удивился я.

– Ну да. Пацаны так говорят, уже дня три. Ну, прическа, нос…

– А чего нос? – удивился я. – Сами-то!

– Мохавк у тебя лихой, – снага явно обрадовался смене темы. – На голове. Круто же!

– Ладно, пусть, – милостиво согласился я. – Так вот, по поводу всего этого…

– Мы ничо! Правда же, Таран?

– Могила, – серьезно кивнул тот.

Я им поверил: не потому, что реально был готов довериться пресловутому слову пацана. Сами знаете, пацан – слову своему хозяин, вот – дал, вот – взял обратно…

Однако, те самые ниточки – которые бечевки, помните? – превратились уже во что-то наподобие реп-шнуров, прочных, длинных, почти не растяжимых. Проще говоря, зародыши ментальных сфер обоих бандитов я контролировал уже вполне успешно.

– Ладно, идите тогда. Прибраться надо, – почти попрощался я.

– Ща, только пацанов обратно перетаскаем, – обрадовался Гвоздь. – Таскание спящего снага. Национальный спорт, нах! Только это… – по лицу мелкого бандита было видно, что мучает его один вопрос.

– Спрашивай, – милостиво разрешил я.

– Марик стопудов спросит, под кем ты ща ходишь… Очень все серьезно, в натуре! Чо сказать?

– Правду, конечно, – я пожал плечами.

Требовалось немного потянуть время – чтобы, как минимум, прикинуть, кто из серьезных разумных мог бы меня поддерживать. Чтобы и внушало, и проверить было – никак.

– Так и скажи, Индеец – тролль при серьезных делах, ну и ходит под людьми авторитетными. Знаешь, есть такой – Гил-Гэлад?

Глава 18

Вчера была суббота.

В день этот, отведенный для отдохновения, удивительным образом уместилось столько событий, что, расскажи мне о том кто другой, я бы подумал – вот фабула остросюжетного романа, а не реальная жизнь! И ничего ведь не предвещало…

Впрочем, судите сами.

Сначала я отправился в болотный замок, за спиртом – то ли искать, где он есть, то ли алхимическим образом гнать новый.

Потом встретился с заказчиками… И даже немного с теми подрался, чудом никого не убив. Ладно, отпустил почти с миром – отдав заказ и получив за него оплату: ценную, округлую, звонкую.

Потом укрывал все тех же заказчиков у себя в дому: благо, снага сумели избежать встречи с хтоническими тварями, оседлавшими единственную дорогу, по которой можно было доехать до сервитута.

Да, кстати! Твари – и выхлоп, что привел к появлению последних!

Поднял толпу мертвецов и принял участие в битве… Ладно, не шел в бой сам, но ведь командовать – тоже считается!

Лихо отмазался от обвинения в черном колдовстве – причем еще до того, как-то прозвучало!

Приобрел устойчивое прозвище, или, как говорят мои новые друзья, погоняло…

Еще и новые друзья!

В общем и целом я очень, очень надеялся на то, что наступающее воскресенье будет хотя бы чуть-чуть менее насыщенным, и получится, наконец, отдохнуть.

Ночевать я остался на болоте: тем вечером Зая Зая доехать до меня не смог, Видимо, нашел, наконец, работу, или еще какое важное дело.

Во всяком случае, я искренне надеялся: не случилось ничего иного, более неприятного и даже опасного – а ведь могло!

Интуиция и опыт мои – или прямо пробудившиеся прогностические способности – подсказывали, однако, что с уруком все более или менее в порядке, и явится тот сразу… Как только сможет.

Правду говорят: для того, чтобы как следует уснуть, нужно не менее всерьез устать… Сегодня ночью я осознал, насколько эта максима верна даже в отношении тролля – по крайней мере, тролля местного, живущего в этом ненормальном мире. Плоть от плоти, так сказать.

Короче, я – впервые – по-настоящему спал, и снилось мне ничего.

Разбудил меня – о, это новое, неизвестное мне ранее, блаженство отлично выспавшегося сознания! – громкий стук в дверь.

Спросонья (опять что-то новое), я не сразу осознал, но потом как вдруг понял!

Короче, кто-то пришел. Я сполз с дивана – того самого, продавленного, на котором вчера храпели четверо покалеченных снага – и пошел открывать.

– Ваня, привет! – капитана Кацмана мой сонный и зевающий вид ничуть не смутил: он, похоже, и знать не знал о милой особенности тролльего сна… Или здесь с таковой и вовсе никто не знаком?

– Здравствуйте, господин капитан, – широко зевнул я. – Ваш бодрый вид прямо намекает: предстоит какая-то каверза… Неужели нельзя было задумать ту на время чуть более позднее? После вчерашнего?

– Упрут, – непонятно пояснил капитан. – Поэтому – одевайся и поехали, служебная стоит на аллее.

Терпеть не могу, когда у меня что-то воруют. Даже в случаях, когда сам я ни в толк не возьму, что за имущество имеется в виду.

На пороге дома оказался минуты через три: одетый, снаряженный и принявший алхимического тоника – как знал ведь, заранее сварил!

– Перчатки захвати, – посоветовал егерь. – И фартук, какой не жалко. Вонять будет…

Еще больше, чем это предостережение, меня заинтересовал транспорт капитана: служебная, да не та!

Нечто общее у этого мобиля и того, скоростного, явно имелось. По крайней мере, я предположил – и вряд ли в том ошибся – что вышли они из ворот одного и того же завода.

Эта, как тут говорят, машина, была нужна не для гонок, но для чего-то другого: являла собой грузовую вариацию на ту же хищную шестиколесную тему.

– Какая… Как это… Тачила, во! – восхитился я. – Авторитетная!

– А то, – в тон мне ответил егерь. – И, кстати…

Я посмотрел недоуменно: что кстати-то?

– Завязывал бы ты с пацанским говорком, – посоветовал Кацман. – Алки-то клановые, нет, скажешь? Имущество, опять же, навыки, – капитан кивнул своим мыслям, – образование. Смотришь на тебя, и понимаешь: наносное, играется в нищеброда, а сам – владетель!

Я набычился: ожидать подобной прозорливости от простоватого по виду егеря не приходилось, однако же – вот она.

– Можно немного подробнее? Я сейчас про владетеля и клановые алки, – попросил я, удобно устроившись в кабине грузовика и пристегнув, на всякий случай, ремень. – Хочу напомнить о проблемах с памятью, здесь помню, здесь – не помню…

– Потому только и вожусь, – кивнул егерь, запуская двигатель. – Что напоминаешь ты кое-кого… Меня, например!

– Вот как, – мне стало еще интереснее. – Расскажете, господин капитан?

– Будет время… – грузовик пронесся по аллее бывшего дачного поселка ничуть не медленнее, та, другая, служебная машина, по ровной шоссированной трассе. – Пока отвечу на другой вопрос. Предыдущий.

Я сделался весь внимание – насколько это было возможно внутри кабины грузовика, скачущего по ухабам.

– Алки клановые у тебя в ушах. Камни ты вынул, молодец. Догадался. Или не ты сам такой умный… Но вот работа, – капитан заложил рискованный вираж: в этом месте аллея поворачивала под прямым углом. – Тонкая, даже слишком. Всякому понимающему достаточно ее одной, и хорошо, что таковых вокруг не так много.

– Серьга же, – понял я. – Алка, если по-татарски!

– Именно, – согласился егерь, ведя мобиль уже по бетонным плитам, торчащим в самых разных положениях. «Где-то здесь», подумалось мне, «есть болотце, в котором живет гиблемот… Если того вчера никто случайно не сожрал».

– Второе, – дополнил ответ Кацман, – недвижимость. Ты реально думаешь, что у всякого местного тролля имеется таковой минимум три единицы?

– Откуда три-то? – удивленно возразил я.

В этот момент машина встала, будто вкопанная: только ремень удержал меня от того, чтобы впечататься носом в лобовое стекло изнутри.

Я посмотрел вперед, и немедленно удивился еще больше.

– Приехали, – сообщил капитан. – Вылезай. После договорим.

Фартук придется выбросить – в натуре, как сказал бы Зая Зая.

Перчатки – тоже.

Еще, наверное, штаны, куртку… И найти бы где-нибудь баню, чтобы отмыться до блеска, скрипа и по-настоящему, а не под струйками тепленькой водопроводной водички. Что-то мне подсказывало, что та – в смысле, водичка – даже вступив в коалицию с ядреным дегтярным мылом, поможет в моей беде не сильно.

Изгваздался я… Даже не как распоследний свин, хуже. Не знаю, есть ли в природе животное, сильнее последнего любящее залезть в вонючую грязь, да как следует в той поваляться, но я сейчас напоминал, наверное, именно таковое.

– Вот тебе контейнеры, – капитан егерей легко, одной рукой, извлекал из кузова грузовика металлические ящики. Один, второй… Дюжина. – Должно поместиться все или почти все. Я, если что, еще привезу – часов через пять.

– А… – начал было я.

– Вот мотопила, – еще один ящик, но длинный и более плоский, был торжественно водружен поверх обозначенных контейнеров. – Справишься, разберешься?

– Уж как-нибудь, – я понял, что речь идет об инструменте. – А Вы куда, господин капитан?

– Подальше куда-нибудь, – заявил тот. – Здесь сейчас образуется такое амбре, что… Тебе хорошо, твои шмотки можно сразу выбросить, я же броню просто не ототру! Кстати, держи маску.

Последним на вершине технологической мысли – представленной кучей красиво маркированных ящиков – оказался большой изолирующий противогаз.

– Господин капитан, а если тут кто…

– Никто.

– В смысле, бой, а я уставший?

– Ваня, мил тролль, сюда – и в радиусе еще километра – еще пару дней ни одна тварь не сунется. Ни хтоническая, ни еще какая… Даже снага не полезут, пусть и чисто на инстинктах!

Капитан обвел поле моего эксперимента широким жестом железной руки.

– Принюхайся, Вань! Таким фонит, это даже не эманации, это… – Кацман решительно открыл дверь, взобрался в кабину, и дальше уже говорил изнутри, – Твари, конечно, на то и твари, чтобы почти ничего не бояться в смысле пожрать, но жить все одно хотят, почти все. Здесь же таких, как они, и посильнее, покрошило несколько сотен, если считать вместе с зомбями!

– Так, может, и мне того, не надо? – усомнился я. – Мне, может, тоже фонит!

– Тебе не просто надо, тебе обязательно, – усмехнулся капитан. – Здесь, только по предварительной оценке, реагентов на сумму… – егерь назвал число.

Я немедленно присвистнул: получалось солидно. Примерно столько же, сколько стоил бы мой дом, окажись он, к примеру, не на болоте с мертвецами, а где-нибудь в безопасной части сервитута – цены я выяснил нарочно. Или два таких дома, если иметь в виду райончик попроще.

– Сам смотри, но я бы сделал так: копыта – в один контейнер, головы жокейские – во второй, конские – в третий, мертвецкие костяшки – вообще отдельно, и то, если найдешь. – Все, я поехал, жди… И жадничай, Ваня, обязательно жадничай – сейчас самое для того время! – капитан хлопнул дверью и тронул мобиль с места.

Что я могу сказать… Мотопила – пригодилась.

А говорят, уруки не колдуют… Не скажу за каждого, но этот, черный, явно что-то такое может. Ничем иным нельзя объяснить то, что явился Зая Зая ровно тогда, когда в его помощи полностью отпала необходимость. И даже вонять – спасибо летнему душу, пемзе и алхимическому щелоку – от меня совсем перестало.

Капитан оставил мне – как он выразился, «чтобы было», – почти все костяшки мертвецов (чертовых пальцев я насобирал почти три десятка), да по несколько других образцов, полученных уже с конетваров. Контейнеры с прочим содержимым мы – на этот раз, вместе с егерем – покидали в кузов грузовика.

– Ну все, я поехал, – сообщил Кацман. – Ты, надеюсь, не против того, чтобы сдать по госцене?

– Не самая большая, – сделал я бывалый вид, – да самая честная. И выплатят, к тому же.

– Я тебе больше скажу, Йотунин, – поделился сокровенным капитан егерей. – Невелик человек приемщик, да за ним люди побольше. Никогда не помешает завести таких друзей.

– Понял же, не дурак, – усмехнулся я. – Вы, Дамир Тагирович, сегодня еще возвращайтесь. Не на все вопросы… Ну, Вы в курсе.

– Еще и память, к образованию, – что-то уяснил для себя егерь, – тренированная. Спокоен будь, еще поговорим.

Как грузовик разминулся с трициклом, да на узкой аллее – тайна великая есть. По крайней мере, заборы устояли – а я потом специально ходил посмотреть!

К тому же, Зая Зая приехал, в этот раз, не один.

– Это Митяй, – представил урук крепкого коренастого парня, сидящего сейчас на заднем – как правило, моем – сидении трайка. – Митя, слазь. Поздоровайся с дядей, он не кусается… По воскресеньям.

Для себя я тут же ответил, что при этом человеке мой товарищ говорит совершенно нормально, почти совсем отметая одинаковый речевой мусор.

– Дмитрий, – парень протянул руку, уже стоя на земле.

– Иван, – так же солидно представился я, ответив на пожатие руки.

– Я по делу, – уточнил парень. – Заказ.

– Понятно, – кивнул я. – Пойдем в дом, что ли. Чаю?

– Не откажусь, – улыбнулся заказчик.

– Так, в целом договорились, – решил я полчаса и пять чашек чая спустя. – Семь сотен литров водки, косим под красненькую, бутылки и этикетки с тебя. Пробки, – Митя кивнул, – тоже. Паковать будем тут, тара обратно твоя, оплата монетами, аванс я получил. У меня только вопрос.

– Излагай, – предложил заказчик.

– Куда тебе столько? Ресторан, сеть лавок? Если не секрет, конечно – так-то интерес у меня средний.

– Свадьба, – отчего-то насупился Дмитрий.

– Ого. Масштаб, уважаю. Твоя?

– Она татарка, – пояснил заказчик. – Тысяча гостей. Или даже больше.

– Эм… – стал я вспоминать все, что знаю об орочьих – в моем мире – свадьбах. – Татары разве столько пьют? Они ж мусульмане! Ну, традиционно…

– Кто? – парень изумился настолько искренне, что я сразу понял: снова сморозил что-то не то. Стало быть, раз сморозил, буду отмораживаться.

– Во имя Бога, всемилостивого, милосердного… – начал я по-арабски.

– А, фомиты, – понял что-то свое Митя. – Арамейцы. Не знаю, те, кажись, нормально так по части заложить за воротник… Или секта какая, – усомнился собеседник. – Но нет, эти нормальные, вполне себе каноники. Просто тысяча человек.

– Тогда – мало, – решительно заявил я. – Что за свадьба такая, если меньше литра на одно лицо?

– Бюджет. Ну, финансы, – немного расстроился заказчик. – Так-то тысяча литров поглавнее семисот… Или купонами доберешь?

– Доберу, – решился я. Только на свадьбу приглашай. И меня, и его вон, – ткнул в сторону урука, прикорнувшего все на том же диване. Еще машинку оставишь, в смысле, пробочник… Зачту за сто литров!

– Заметано! – ударили по рукам.

– Эй, братан! – позвал я орка.

– А? Чего? – вскинулся тот.

– Того! Мы, считай, договорились. Отвези гостя, – кивок Дмитрию, – туда, откуда взял, да вертайся по-быстрому. Разговор есть, и не один.

Уехали, оставив меня готовить сырье да звенеть, пересчитывая, монетами, пошедшими в аванс.

Между тем, если нас с уруком реально позовут на свадьбу, нужен будет подарок.

Позвать, кстати, могут, культуры «там» и «здесь» до крайности похожи, татары же никогда не славились ни расизмом, ни еще какой ксенофобией – в моем, по крайней мере, мире.

Подарок… В конце концов, алхимик я, или вышел погулять, забыв запереть дверь?

– Чего это? – любопытствовал Зая Зая три часа спустя, разглядывая на просвет небольшой флакон. – Беленькое.

– Отбеливатель, – мрачно пошутил я. – Вон еще, четыре склянки. Всего, получается, пять.

Все же, некая, едва уловимая, разница, в законах природы имелась. В смысле, между моим миром, исходным, и этим, конечным. Зелье, на которое у меня во времена оны ушло бы тридцать, от силы, минут – вместе с возгонкой и сгущением эссенции – здесь потребовало двух часов, и втрое большего количества компонентов… Я ошибся, и не один раз – конкретно, два – и запорол, получается, две варки.

Одно хорошо: в готовом продукте кустарь-одиночка Ваня Йотунин был теперь уверен не менее, чем гроссмейстер алхимии Вано Иотунидзе!

– Эээ… А он зачем? – поинтересовался урук.

– Блин, отбеливать! – настроение мое, уже улучшающееся, от идеального отстояло, все же, еще далеко.

– Что отбеливать-то? – не отчаивался Зая Зая.

– Не что, а кого, – как-то для самого себя знакомо уточнил я. – Представь: некоторые человеческие женщины кушать нормально не могут, но хотят иметь нежную светлую кожу! Мужики их, кстати, туда же – вынь да положь им бледную блондинку вместо загорелой брюнетки. Типа, сильно модно!

– Да ну, – удивился урук. – Мода какая-то…

– Ну да, – передразнил я. – Там ведь как: чем светлее у человека кожа, тем реже ему приходится работать под прямыми солнечными лучами…

– Социальный маркер, – орку надоело валять дурака. – Ну да, в поле не пашем, не то, что вы все, быдло…

– Вроде того, – согласился я. – Вот эта штука, что тебе глянулась, осветляет кожу – человеку, женщине. Потом еще и загар не пристает… Долго, пару лет. И, что характерно, никаких побочек, в смысле, вообще!

– Серьезная заявка на успех, – согласился урук. – Кстати, о заявке… Я про такое даже не слышал. Патент получить, не?

– Успеется, – согласился я. – Пока же… Мы ведь с тобой на свадьбу идем. Это – подарок! Один флакон – самой невесте, еще один – подружке, два – достойным матерям…

– Всего – четыре! – посчитал урук. – Стало быть, этот, пятый, лишний? Сниму-ка я пробу, вдруг подействует… Опять же, побочек никаких, говоришь?

Слова у моего товарища с делом расходились крайне редко: я не то, чтобы не успел вмешаться, я возразить-то не догадался!

– А ничего, вкусненько, – облизнулся Зая Зая. – Почти абсент!

– Ну да, полынь там тоже есть, – согласился я почти обреченно. – И немного спирта, совсем чуток, для консервации…

– Когда подействует? – заинтересовался урук, искательно заглядывая мне в глаза. – Что, уже?

Кожа моего первого в этом мире друга неотвратимо, однотонно, безо всяких пятен, совершенно вся, приобретала молочно-белый цвет…

– Вот нихрена же себе, – орк потрясенно уставился на собственные руки. – Ваня, это что же… Это как… Это я что…

– Поздравляю, – Зая Зая столь комично смотрелся в своем полнейшем охреневании, что от обидного гогота я удержался с огромным трудом. – Первый в истории белый черный урук!