Текст книги "Товарищ Йотунин (СИ)"

Автор книги: Адель Гельт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Товарищ Йотунин

Глава 1

– Слухать сюда, босяки! – карла надрывался не сам по себе: орал в архаичной модели рупор, сиречь – просто в свернутый в воронку лист жести. – Чтобы вы себе понимали – это честная драка! Дружеская! Если какой шлемазл…

Здоровенные мужики, столпившиеся по обе руки от крикуна, согласно загомонили.

– Значит, что? Значит, без магии-шмагии, без волын, – добавил коротышка, – если у кого допы – снять, у кого не снимается – отойти и не лезть! По холодняку – чулки и палки!

«Какие еще, к лешему, чулки», – подумалось мне… И тут же стало ясно, какие: у каждого второго в толпе имелся, натурально, чем-то набитый носок. Ближайший ко мне мужик сейчас укладывал в свой – пока еще пустой – стопку монет. Палки же… Ну, просто всякое дубье, по большей части, несерьезное – некоторые, правда, догадались связать две деревяхи толстой веревкой: получилось подобие старинного цепа, таким добезцаря молотили зерно нищие крестьяне.

– Знаем! – выкрикнул из середины толпы здоровенный дядя, очень похожий на моего товарища, только на голову того выше и весь в наколках: какие-то картинки были набиты не только на могучих руках и видимой в вырез майки части груди, но даже на шее и лице. – К делу, нах!

– На первый-второй рассчитайсь! – заорал кто-то. Толпа загоготала весело: шутку оценили.

– Лысые Покрыхи налево, Пердячий Пар – направо! – уже почти нормальным голосом сообщил карла. Рупор ото рта он тоже убрал – его, как оказалось, и так было неплохо слышно. – Кто не при делах – подошли резко!

– О, это нам, нах, – порадовал меня Зая Зая. – Ты чо-как, не заднюю?

Товарища своего морочного я уже более или менее понимал, пусть и давалось такое нелегко. Все-таки, удивительно разная первооснова у живого человека и созданного персонажа…

– Не, – ответил я. – Пацан сказал – пацан сделал!

Мы двинулись ближе к карле: нужно было перейти неширокую – в две полосы – проезжую часть и выйти на небольшую площадь, на которой уже стояло несколько длинных грузовиков. Вышло так случайно или намеренно, но прицепы фур перекрывали проезд, и других машин можно было не опасаться.

– А не сделал, – заржал орк на ходу, – снова сказал!

Встали в небольшую очередь: перед нами в той оказался еще десяток будущих бойцов – видимо, все, кто не при делах, то есть, не имеет прямого отношения ни к одной из группировок.

– А чо в отмах? – вдруг заинтересовался Зая Зая. Спросил он, как бы, в пустоту, но ответил ближайший из очередников: здоровенный, бритый налысо хэ-эс-эс, возможно, с некоторой примесью крови великана, или как называется такой народ? В общем, дяденька оказался выше меня! Хотя здесь, в неяви, это было куда проще, чем в обычной моей жизни…

– Эти вон, – махнул рукой в сторону основной толпы, сейчас споро разбирающейся на две примерно равные части, потомок великанов, – кланы. Пельменную делят.

– Она ж, типа, под Сивым? – натурально изумился мой товарищ. – Какого?

– Приняли Сивого, – дядя сплюнул, но не под ноги себе и собравшимся, а немного в сторону – на замусоренный кусок земли, в проекте бывший газоном. – Позавчера. Пацаны базлают, по беспределу… То ли не занес, то ли занес не тем… Обычные дела.

– Сервитут, епта, – согласился орк.

Дальше стояли молча. Орк ковырялся ногтем в зубах, я аккуратно, стараясь не выдать лишнего интереса, поворачивал голову из стороны в сторону: осматривался.

Очередь, тем не менее, двигалась быстро. Люди и нелюди подходили, обменивались с начальником драки короткими фразами, тянули спички, отходили к одной из сторон. Вскоре карла оказался прямо перед нами двоими.

Коротыш взобрался на бочку – видимо, чтобы быть вровень с желающими подраться. Одет он был… Наверное, как старинный, годов сороковых, шофер – бурого цвета комбинезон, из карманов которого торчали ключи и отвертки, высокие ботинки, как у парашютиста, но с заклепками по всему носку, неожиданно чистая синяя рубашка с подвернутыми рукавами.

«Однако, образ неполный» – подумалось мне. «Художник по костюмам схалтурил. Слишком чистая одежда, ключи, вон, новенькие, аж блестят». Сделал себе зарубку в памяти – как выйду из морочности, найду, какой коллектив лепил неявь, и дам пару советов… Наверное.

Был и еще один момент: лично я впервые видел карлу в кипе и с пейсами. Понимаете, когда в иудаизм бросается гоблин, это понятно – в конце концов, процентов девяносто староавраамитов относятся к этому зеленому народу. Когда-то же самое делает хомо сапиенс сапиенс – понять можно тоже, пусть и с некоторым трудом. Карлы же… Помните шутку про народы семитские и антисемитские? Ну вот, это она.

– Вы имеете намерений об увидеть глубину моей души? – нарочито коверкая, как мне показалось, речь, спросил стоящий-на-бочке. – Или уже бросите делать мне смешно, а себе стыдно, и возьметесь за что надо? – в крепком кулаке оставались зажатыми всего две спички

– Братан, дай, я, – отодвинул меня в сторону Зая Зая.

– Мы это, типа, с одного двора, – сообщил орк карле. – Считай, заодно, нах.

– За брата и двор коленом в упор? – уточнил распорядитель. – Нормально. Тогда ты тяни.

Орк потянулся к спичкам.

– Короткая, епта, – непонятно чему обрадовался мой товарищ.

– Тогда налево. Пердячий Пар, – коротко пояснил карла. – Кстати, тролль, – обратился он уже ко мне. – Ты зачем такой отмороженный? Шмаль, клей… Мох?

– Не, он бухает, – заступился за меня орк. – Ща трезвый. С бодуна только.

– А, ну раз с бодуна, тогда ладно, – сказано это было уже совершенно без акцента: видимо, не сочли нас зрителями, достойными продолжения концерта.

Пошли налево. По дороге я заметил, что наш недавний собеседник оказался в рядах бойцов того же клана. Это было хорошо: триста лет не дрался, такой здоровяк, да на нашей стороне… Хорошо.

В толпе раздавали отрезки веревок: наш временный клан подпоясывался синим шнуром, соперники – это я видел достаточно хорошо – красным. Однако, логично – как иначе отличить друга от недруга… Свою веревку повязал немного выше пояса: иначе та совершенно потерялась бы в шерсти, коей порос мой немогучий торс – майку я, по примеру товарища, снял.

Тучи, прикрывавшие вышнюю синь, вдруг разошлись: выглянуло солнце. Я рефлекторно прикрылся рукой, потом вспомнил правила этой неяви, и успокоился: не окаменел в прошлый раз, не спешу и в этот. Вообще, надо будет последить за движениями, а то вон, косятся.

Вокруг стало весело и почти красиво. Зеленые листья деревьев, солнечные блики на стеклах домов и машин, общая атмосфера веселого предвкушения – сами понимаете, где бы я мог вот так погулять под прямыми солнечными лучами? Отличная неявь, да. Здорово сделано.

– Разобрались? – карла снова взялся за рупор, да и с бочки тоже не слез. – Клановые – присмотрите за местными, местные – не лезть поперек клановых! Лоси – на середину!

С трудом подавил желание оглянуться. Какие еще лоси… Оказалось, что вот какие: из каждой части толпы выделилось по одному бойцу, то ли самому опытному, то ли занимающему в своем клане особое положение. Вышли.

– Кто такие? – уточнил я у орка.

– Знатные бойцы, – сообщил тот негромко. – Отвечаю.

Эти двое оказались почти одинаковы: одного роста, похоже одеты – примерно, как наш директор драки, только без опасного железа, торчащего из карманов, средне так выбритые. Ни первый, ни второй почему-то не производили впечатление силачей, или, хотя бы, опытных бойцов.

Лоси встали один напротив другого, каждый имел за спиной остальных бойцов клана. Карла возложил ладони на плечи вышедших вперед.

– Напоминаю: в пах не бьем, головой не бьем, в партере не добиваем, приемы не на слом, насмерть не душим – хорошо слышимой скороговоркой сообщил коротышка, сменивший амплуа на судейское. – Вырубленных оттаскиваем, холодняк – по народным правилам, без ударов в голову. Руки пожали! По сторонам разошлись!

Двое закоперщиков вернулись к своим кланам.

– Лысые Покрыхи готовы? – куда громче заорал карла.

– Дааа! – слитным ревом ответил клан-соперник.

– Пердячий Пар готов? – настала наша очередь орать. Ну, раз настала, мы заорали тоже.

– Бой!

Гонг мне, наверное, послышался.

Обе ватаги двинулись вперед: бойцы выстроились неровными, но рядами, и в первых шли мужики самые здоровые, сильные, явно не дураки насчет подраться.

– Братан, – громким шепотом сообщил мне орк. – Я, типа, помню, что ты так себе боец. Что в отмах прыгнул – дело, вперед только не лезь. Я сам, ты на подхвате, забились?

– Чоэт я так себе? – немного делано удивился я. Делано – потому, что увиденное мной ранее в зеркале говорило однозначно: биться на кулаках персонажу не приходилось, и неизвестный мне пока класс подразумевал все, что угодно, но не драку, тем более, массовую и почти без оружия.

– Ты же драться не умеешь! – на удивление нормальным языком (видимо, по причине изумления) сообщил Зая Зая. – На бокс не ходил, на борьбу не ходил, прописка… Ну, лепилу трогать западло, тебя и не трогали. Я вообще не сразу понял, что ты того, не шутишь…

– А вот не шучу, – парировал я. – Кто чего умеет – ща поглядим.

Они сошлись: вода и пламя. Или два раза вода. Или…

Дрались душевно, заносили от души, лупили в душу.

Я, покамест, отмахивался, сам же не атаковал: стоило, во-первых, присмотреться, во-вторых, принять во внимание особенности выданного мне класса. По всем признакам, это получался книжник, которому действительно не место в доброй потасовке. Была и третья причина.

Толпы смешались: всякий уже бы лупил всякого, если бы не предусмотрительно розданные эрзац-пояса.

На меня выскочил соперник – или самолично лось, или кто-то, сильно на того похожий: прочие бойцы, наши и не наши, подались в стороны, дав нам возможность смахнуться раз-на-раз – такие вот мини-поединки возникали повсеместно.

Драться знатный боец не умел совершенно. Я легко – преодолевая, правда, сопротивление слабо тренированного тела – ушел от двух размашистых ударов: просто отклонился сначала в одну сторону, потом в другую. Ударил в ответ, старательно сдерживая силу. Получилось, на мой взгляд, так себе – удар, или, скорее, толчок, пришелся противнику в центр торса, тот покачнулся, глянул странно, размахнулся вновь.

Во второй раз я врезал уже сильнее, прямо туда, где, по мнению бывших моих однополчан, у человека находится фанэра. Мне, правда, ее ни разу не пробили, и даже не пытались: тролль – не гоблин, удар держит.

Снова получилось так себе, и противнику вновь, будто, понравилось.

Потом слева навалился кто-то еще, и наша частная драка превратилась обратно в общественную.

– Братан, чо ты! Лупи от души, братан! – немного удивленно посоветовал Зая Зая – слева оказался именно он. – Кулака не жалей, никого не жалей!

Следующего противника – мужика на голову выше меня, косая сажень в плечах, огромное пузо, не целиком прикрытое засаленной майкой – я бил уже всерьез или почти всерьез: на обе руки драчуна оказались намотаны давешние то ли чулки, то ли носки. Двигался обладатель тряпичных кастетов, кстати, еще хуже, чем мой предыдущий соперник.

– Ннна! – выдал я на выдохе, целясь чуть повыше объемного живота. Попал.

– Хек! – удивленно выдал пузан, и сложился мало не пополам: наверняка, и сам не ожидал от себя такой гибкости.

Сложился, упал, но даже не отлетел далеко… И тут я понял, что третья причина – которую я не успел пока назвать – лишена смысла и основания.

Здесь, в неяви, я не вешу свои привычные полторы тонны, значит, и удар кулака, которым я – в юности и на спор – дробил дубовые колоды, далеко не так опасен, как я привык считать. Бить можно не сдерживаясь, как угодно и куда угодно – у меня нет в руках ни носка, ни палки, и правило об ударах в голову не обо мне!

Эх, я дал!

Лупил изо всех сил, лихо уходя от встречных атак и не замечая ответных – по причине их отсутствия! Клал бойцов клана-соперника одного за другим, стараясь только, чтобы под горячую руку не попадали свои…

Что-то радостно орал Зая Зая – он зашел сзади и прикрывал мне спину. Сбоку, чтобы не мешать ударной правой руке, пристроился давешний полувеликан: тоже в роли прикрытия.

– Туда! – я поймал ухом крик, взглядом – взмах. Кто-то из бойцов нашего клана показал рукой в нужную сторону, и я понял, чего от меня ждут.

Еще замах, еще удар. Боковой пинок – удачное попадание, нога, считай, отсушена… Тут же двоечка, печень-голова, выносите, следующий.

Свист деревянного цепа – вторая деревяшка удачно разминулась с моим плечом, только взъерошив шерсть, я же, уклоняясь, ухватил вооруженного бойца за руку, дернул на себя, довернул, отпустил – полетом поверженного уже не любовался, было некогда.

Так шли, и дошли – до второго края.

Я чуть было не врезал следующему – однако, даже в горячке драки разглядел синий шнур на поясе очередного, как бы, противника… Все, свои. А эти, красные, уже кончились!

Стоял, дышал тяжело, перед собой не смотрел – только по сторонам, как учили когда-то в войсках.

Было… Радостно.

Я, видите ли, совершенно нормальный мужчина. Поломаться или даже подраться – великое дело, канализация агрессии и много чего еще, о чем с удовольствием расскажут ученые тренеры ВИФКА.

Если вы, например, представитель совсем мирной профессии, вам все равно – в рамках общей физической культуры – надо иногда приложить кого-нибудь кулаком или ухватить в ловкий захват. Для этого раньше дрались улица-на-улицу – примерно, как вот только что, теперь же, в яви, существуют самые разные спортивные секции: бокс, сават, борьба самбо.

Я посещал такие занятия, но и там оставалась одна проблема – вместо доброй схватки тренеры мне могли предложить только несколько расширенную общую физику. Причина простая: в реальной жизни мне попросту нельзя подобрать соперника, ни по силе, ни по массе!

В общем, здесь, в превосходно задуманной и воплощенной неяви, я оторвался за все те триста лет, что приходилось изображать из себя предельно мирного кабинетного ученого, и даже – администратора. Отлично, стало быть, подрался.

Потом понял, что вокруг меня собралась куча народу: вопреки ожиданию, все улыбались, и не злобными ухмылками класса «мы тебя сейчас рэзать будем», но так же открыто и радостно, как было сейчас у меня на душе.

Первым, на правах товарища, слово сказал орк Зая Зая.

– Ну ты дал, братан! Да я! Да ты! Я, походу, понял! – он не сумел собраться с мыслями и был почти сразу отодвинут в сторону. На меня внимательно смотрели двое, вновь, как давешние лоси, похожих друг на друга мужиков.

Эти оба были высокорослые, мускулистые и немного пузатые, одетые как все, но с претензией: хорошая ткань, крепкая обувь, на одном – даже очки в дорогой оправе, видимо, позолоченной или прямо золотой.

«Наверное, только что надел» – подумалось мне невпопад.

Слева подошел давешний карла.

– Чего там, Муся? – спросил тот из хорошо одетых, который в очках.

– Вы будете себе сильно смеяться, но ни-че-го! – последнее слово судья произнес по слогам, потрясая в такт странновато исполненным контрольным артефактом: такие или примерно такие я использовал на заре своей научной карьеры, те самые триста лет назад. Сейчас-то, конечно, все немного не так…

– Не колдовал, допов нет, он чистый, – заверил всех присутствующих карла, и я вдруг понял, что это он обо мне. – Просто уникум. Я вам даже немножечко скажу об то, что хорошо тренированный уникум!

– Ваще бизон! – сообщил Зая Зая всем желающим. – Это мой братан! Мы с ним с этого двора – орк показал на дом, из которого мы вышли. – Типа, живем тут!

– А ты хорош, – согласился карла. – Так-то дело ясное, получилось, что победа за Пердячим Паром. Однако…

– Чего уж там, – сказал тот, который в очках. – Руку давай.

Я протянул, тот пожал: хорошо, крепко, без лишнего давления… По мужски, короче.

Так же поступил и второй.

– Я вас поздравляю, молодой тролль! – обрадовано заявил карла по имени Муся – или, с учетом специфики, Моисей. – Чтобы сразу оба моих клана признали кого-то одного другом… Лично я своими глазами такое вижу первый раз!

Отличная неявь. Просто потрясающая.

Глава 2

Все началось с того, что один мой сосед…

Нет, пожалуй, не так.

Один мой сосед увлекается играми в неяви. Что такое неявь, вы, конечно, знаете – почти каждому приходилось сталкиваться с ней по работе и просто в быту. Обычно – это некий иллюзорный мир или кусочек мира, созданный человеком в собственной ментальной сфере и для себя самого. Если, конечно, хватает таланта, навыка и эфирных сил. Во всяком случае, так было раньше.

Потом кто-то догадался подключить к делу счетники, что становились с каждым годом все мощнее и серьезнее, пройдя путь от печатных машинок, дополненных морочным видетелем, до нынешних музыкальных и визио-станций буквально за десять лет… А еще – подключить гипнопроекторы.

В игры, помещенные в подобную неявь, стали играть целые коллективы – от небольших дружеских компаний до, как это стало модно говорить, кланов, включающих в себя сотни игроков, обитающих по всему огромному Союзу.

Видимо, такой проектор приобрел и мой сосед – тот, что любит играть в игры.

Я проснулся в обстановке скорее бедной, чем странной – будто у себя же дома, но в комнате совсем небольшой, с низким беленым потолком и крайне скудной обстановкой: одна кровать, одна табуретка, один стол – то ли письменный, то ли обеденный.

Письменный стол занимала стопка книг, и еще одна книга, раскрытая примерно посередине. Обеденный – тарелка с засохшим, кажется, содержимым, и бутылки. Много бутылок, штук десять или даже вся дюжина… То, что это был, все же, один и тот же стол, ситуации принципиально не меняло.

Шторы – как и положено, очень плотные – были задернуты, и в комнате горел электрический свет.

Тусклое сияние исходило от трехрожковой люстры, вида старинного и затрапезного – пластмассовые висюльки «под хрусталь» явно никто не мыл очень давно, возможно, никогда.

Квартира тролля, понятно – шторы, по дневному времени, и должны быть задернуты. Было бы очень неприятно взять, и окаменеть, пусть даже и в неяви. Сейчас, конечно, это все обратимо, скорая помощь едет быстро, окаменение снимается даже не заклинанием, но алхимическим эликсиром… Хорошо, что шторы задернуты, и в квартиру не проникает губительный солнечный свет.

Еще в комнате нашлась куча древних полотенец или подобного тряпья. Куча обреталась поверх еще одного предмета мебели – архаичного вида раскладушки, имела форму примерно человеческого тела, и, кажется, вяло шевелилась.

Я пригляделся. Именно в этот момент полотенца будто взметнулись вверх, после разлетевшись в разные стороны, и явив тело, создававшее контур всей кучи. Тело, кстати, уже сидело, продавив раскладушку, зевало ртом и чесалось левой рукой.

Землистого цвета кожа, черные, как смоль, волосы – довольно, кстати, длинные, почти патлы, клыки, торчащие из-за нижней губы… Орк. Приметы совпадают все, кроме цвета кожи – но мало ли, что этот гражданин уручьей национальности пил вчера? Вернее, если судить по количеству пустой тары, что пили мы оба?

Еще орк был очень здоровый, прямо огромный дядя – не дотягивал, конечно, до моих собственных габаритов, но все равно – или борец, или культурист, очень уж развитая мускулатура.

– Хаирле иртэ, – решил я быть вежливым. Мало ли… Сделать мне больно не сможет даже очень сильный орк, однако, зачем раздувать конфликт, когда можно общаться спокойным тоном?

– Доброе утро, нах, – согласился урук. – Чоэта ты татарча с самого утра? Я все равно ни бельмеса…

Я удивился, но совсем немного: по крайней мере, орков, не владеющих с детства высоким урук-теле, мне до сей поры не попадалось… Однако, мало ли что бывает в первый раз!

Именно вот это обстоятельство – орк, не понимающий орочьего – заставило меня задуматься о некоторой нереальности происходящего… Так скажем, в первый раз из многих.

Я понял: это гипнопроектор, выведенный на избыточную мощность, зацепил меня краем своего поля. То есть я, получается, сплю, и все это – подобие сна, игра, идущая в той самой, обожаемой соседом, неяви.

Это, знаете, такая практика – игрок воплощается в виде некоего выдуманного персонажа – тот имеет предысторию, какие-то навыки, даже целый игровой класс. Персонаж действует, в рамках возможностей и некоторой важной миссии, делающей такие действия сверхценными для сюжета игры.

Я пока не понял, в чем состоит моя миссия и кто таков я сам… Значит, пора выяснять!

– Слушай, – сказал я орку, все еще сидящему на раскладушке, но уже посматривающему на меня с некоторым странным выражением во взгляде. – Ты только не смейся… Я, вообще, кто?

«Сейчас все и выяснится» – подумал я, и, конечно, оказался прав – не до конца, но прав.

– У, братан, – потянул орк. – Ну ты ваще… Совсем туго? Башня бо-бо?

– Не то слово, – решил я играть по правилам этой игры: их я уже, как мне показалось, уверенно нащупал. – Так чо?

– Ты эта… Ваня ты, короче, – немного напрягся орк.

– Понятно, что Ваня, – согласился я. – А дальше?

– Иван Йотунин, – выдал мой числоэфирный собеседник. – Учимся вместе. Учились, нах.

Понятно, что Иван Йотунин – игровая адаптация привычных мне имени и фамилии. Так-то я Вано Иотунидзе, что, в-общем, почти то же самое.

– Еще ты тролль, нах! – обрадовался орк. – В натуре, тролль!

Я понял, что общаться подобным образом мы будем долго, а у игровой сессии обязательно есть ограничение по времени… Или нет, но это же точно не моя игра, и счетник, получается, тоже не мой. Значит, все может прекратиться в любой момент, а я уже такого не хотел, мне стало интересно!

Значит, пришла пора оставить в покое невнятный источник информации, и заняться… Да хотя бы осмотреть себя самого.

Я приготовился вставать медленно и сложно – кто знает, может, мастера неяви настолько замечательно создали этот иллюзорный мир, что в комплекте к видимости, слышимости и даже некоторым – как я успел убедиться – запахам, идут и иные ощущения?

Проще говоря, ждал того самого похмелья, которое уже и имел в виду странный орк… Только ничего такого со мной не случилось. Похмелья – не было.

На ноги я поднялся легко и даже упруго – будто внутри меня оказалась встроена некая огромная пружина. Замечу, что так лихо скакать у меня получалось только лет триста пятьдесят назад, то есть – в эпоху давно минувшей юности.

Еще я был худ. Нет, не так.

Худоба моя не выглядела болезненной, поскольку оказалась прикрыта натуральной шубой, не очень густой и долгой в смысле волоса, но зато – моей собственной. Проще говоря, я оказался мохнат, что твой леший! Правда, леший современный, знающий дорогу до неплохой парикмахерской и нередко пользующийся услугами последней.

И это было еще не самое главное… Рост, вес! Тролль ростом меньше двух с половиной метров и массой уверенно до ста килограммов – в реальном мире – воспринимается окружающими сложно. «Так не бывает», вот до чего сложно.

Где находится ванная комната, я понял интуитивно.

Не то, чтобы меня вело какое-то чутье – я просто узнал проект жилого дома. Примерно такие здания, метко именуемые «хрущобами», начали строить в пятидесятые двадцатого – впрочем, длилось это безобразие недолго, между двадцатым и двадцать первым съездами Партии.

Понастроить успели немного, но успели, и я даже жил в таком доме, правда, недолго и на первом этаже. Селить троллей, великанов и представителей других тяжелых народов слишком высоко было попросту рискованно, а потому – запрещено. Здесь же этаж был, по ощущениям, второй или даже третий.

Скудно обставленной оказалась не только комната – всего, кстати, одна. Примерно то же самое сочетание бедности честной и бедности грязной ощущалось и в обшарпанном коридоре о скрипучем деревянном полу, и в затейливо убранной разноцветной кафельной плиткой ванной комнате.

Открыл дверь, с некоторым трудом нашарил выключатель – тот отчего-то не отреагировал на привычный эфирный импакт, зажег свет – тоже электрический, как и в комнате, уставился на свое отражение в зеркале.

В немного мутном, надколотом с верхнего левого угла, стекле, отражался кто угодно, но не я сам.

В том, что это неявь, я уверился окончательно: в Советском Союзе, да и во всем обитаемом мире, просто не живет ни одного похожего народа!

А ведь первый встреченный персонаж уже сказал мне, что я тролль – вот только тролли выглядят не так!

В зеркале я увидел монстра: что-то худое и жилистое, как эльф, клыкастое, как орк, синекожее, будто дэв-чесу, носатое, как пожилой гоблин и волосатое, как какой-нибудь псоглавец! Впрочем, возможно, выдающийся нос с заметной горбинкой – это не признак народа, а моя собственная, так сказать, наследственная особенность…

Повернул керамический барашек крана, расположенного над раковиной. Вода потекла тонкой струйкой, достаточной, в общем, для умывания. Поплескал в лицо, обтер наскоро лоб и шею, удивляясь отличным тактильным эффектам – не знай я точно, что нахожусь в счетной неяви, подумал бы, что просто оказался в другом мире, необычном и непривычном, но совсем реальном!

Больше никакой важной информации из зеркала не извлек – разве что, немного подивился электрическому, работающему без единой эфирной силы, устройству – тусклая световая панель показала мне какие-то цифры.

Отодвинул пластиковую, кажется, шторку. Осмотрел ванну – довольно короткую, видимо, для мытья сидя, всю в ржавых потеках… Да как они тут живут-то?

Однако, концентратора или чего-то похожего в прямом доступе не наблюдалось, и колдовать потому я решил по старинке, на собственных силах и навыках – не задумываясь даже, мол, а вдруг в этой неяви магии нет вовсе, или она работает как-то не так, как я привык?

Пальцы сами собой сложились в щепоть, губы прошептали короткую мантру, я напрягся… Эфир потек привычно – куда быстрее, кстати, чем вода из крана.

– Шан, а шена-тан ша-дах! – сообщил я миру. Инфополе привычно колыхнулось малой своей частью, внутри уставшей от жизни ванны сгустилась легкая дымка…

Однако! Я примерно представляю себе мощности, нужные для создания такой неяви – читал по этому поводу статью товарища Первушина в журнале «Наука и Жизнь» – и могу сказать: такая детализация выдуманного мира – это нечто совершенно запредельное. Особенно, когда она – для игры…

Итак, старое троллье заклятье «верни, как было» сработало даже лучше, чем ожидалось: я видел чистую белую эмаль, ни трещин, ни потеков, такой же, только блестящий металлом, смеситель, душевую лейку, лишившуюся белого налета… Заклинание задело и кафель стены, и даже душевую шторку – все сделалось новенькое, будто вчера изготовленное и купленное.

В общем, магия в этом ненастоящем мире работала, и работала хорошо – включая не только обычную, научно-эфирную, но и старинную-народную-традиционную.

– Братан! Ты там не уснул, братан? – донеслось из комнаты. Я решил вернуться: сюжет игры пока развивался ожидаемо.

Орк окончательно проснулся, встал, собрал в стопку полотенца и даже сложил раскладушку – теперь та пребывала у дальней стены, возле выхода на балкон.

Сейчас мой сосед стоял, опершись об обеденно-письменный стол: я вошел в комнату и сразу же поймал его взгляд.

– Братан, ты это, – начал он будто через силу, – в натуре ничо не помнишь?

– В натуре, – буркнул я, делая вид, что тема эта мне неприятна. – Почти ничего.

– Давай я это, ну, подскажу, – предложил орк. – Вспомнишь, нах.

Такое я уже видел – когда пробовал играть еще в те, примитивные игры, идущие на старых счетниках… Там, в самом начале сюжета, обязательно вставляли разговор – особый персонаж говорил с игроком как раз о чем-то таком.

По очевидному и здесь замыслу игры, требовалось дать герою – то есть, мне – вводную информацию, и заодно установить некоторые параметры персонажа.

– Спрашивай, нах, – предложил сосед, и продолжил, вдруг полностью выбиваясь из уже привычного образа. – Только присядь. Проведем, типа, первичную диагностику.

– Чего? – я воззрился на орка удивленно – как-то успело забыться то, что в поведении игрового персонажа не стоит искать логики живого человека.

– Не настолько же ты все забыл, – удивился орк. – Чего вчера было, помнишь?

– Ээээ… Пьянка? – логично предположил я.

– До нее, – уточнил орк.

– Тогда не помню, – я немедленно сделал вид, что снова расстроен такой своей забывчивостью. – Что-то серьезное?

– Серьезнее некуда, – согласился собеседник. – Выпускной вчера был. Мы же с тобой теперь младший медицинский персонал… Медбратья. Лепилы, во! Оба, нах.

Младший медицинский персонал получается через специальное среднее образование…

– Не вяжется, – заявил я. – Ты что, действительно медицинский…

– Действительно, в натуре, – решительно перебил меня орк. – Четыре года, от звонка до звонка, нах. Диплом синий, зато морда черная!

– Как тут вызвать настроечную таблицу? – поинтересовался я в пустоту. – Подправить реакции персонажей… Профессиональный медик должен, как минимум, уметь нормально разговаривать!

– А я умею, – почти обиделся орк. – Отлично умею. Могу не материться, говорить длинными периодами, даже немного знаю латыни, если надо. Только как бы это сказать… Ты же понимаешь, какова будет первая реакция так называемого «нормального человека» на урука, говорящего так, как я прямо сейчас?

– Допустим, – не спешил соглашаться я. – Но со мной-то зачем ваньку валять?

– А чего тебя валять? – изумился орк. – Ты и сам отлично валяешься, если надо… Нырнешь в синюю яму, и давай валяться…

– И часто я так… Ну, по синей грусти? – я попытался подстроиться под модель поведения персонажа. Получилось или нет – дело второе.

– Да, считай, по каждому поводу. Поводов же у тебя два: новый год…

– И каждый день, – продолжил я грустную шутку. – Да, так себе новости…

– Так я это, снова по-пацански, нах? – уточнил орк. – Пока не на работе?

– Слушай, не надо, а? – попросил я. – Не знаю, как мы с тобой общались до… Пусть, как ты сказал, синей ямы, но сейчас мне такое кажется странным и неуместным.

– В принципе, уруки так и не разговаривают, – согласился орк. – Снага, разве что… Но те, обычно, совсем пропащие. Давай поступим вот как: с тобой мы говорим нормально, а со всякими посторонними я продолжаю прикидываться уличным дурачком. Договорились?

– Заметано, – вынуждено согласился я. – Перейдем, что ли, к вопросам… Первый: где я вообще нахожусь?

– Ты в Казани, – ответил орк. – Улица Академика Губкина, дом десять.

– Значит, меня зовут Иван Йотунин, я закончил техникум по специальности «медицинский брат», я живу в Советском районе города Казани, и у меня есть друг, который учился вместе со мной, он орк, его зовут… Кстати, как?

– Сначала не знаю, что за район такой, и почему Казань – город, когда она – сервитут? Потом – чего это «его», когда меня? – не понял мой товарищ по неяви. – На второй твой вопрос отвечу так: зовут меня интересно, Зая Зая. Вот так, в два слова, и это одно имя. Батя назвал, тот еще юморист!