Текст книги "Скорость. Дарьяльский дрифт (СИ)"
Автор книги: Адам Хлебов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Он доел пирог и обтёр руки.
– У-у-у, машина – зверь, я, можно сказать, даже влюбился в этот УАЗ. Знакомьтесь, – сказал я, открывая капот, – Дуремар Семёнович собственной персоной.
– Ха-ха, Дуремар? Почему? Ухоженный, видно, что машина в хороших руках, это я тебе, как водила-профессионал, говорю.
– Согласен, вопрос только в том, что сумеем ли подготовить машину для ралли, так чтобы не сильно менять серийную конструкцию. Нужно вернуть хозяину машину, с которой он сможет пройти техосмотр.
– Ты в этом больше шаришь. Ты у нас гонщик, рули. Я в твоём полном распоряжении. Что нужно менять? Хотя и я кое-что знаю.
– Ну что, Лёнь, должен тебе сказать, что с Дуремаром нам повезло – машина почти новая, в идеальном состоянии, – я с удовлетворением провёл рукой по капоту, покрытому вечерней пылью. На кузове даже царапин не было видно.
– Да уж, не каждый день такие попадаются, – Лёня одобрительно кивнул, осматривая чистый салон и аккуратные стыки кузова. – Но ралли есть ралли – даже новую машину надо готовить. С чего начнём?
– Сначала проверим всё, что может отвалиться на первом же ухабе, – Саша открыл капот, показывая на крепления. – Кузов целый, сварные швы в порядке, но лучше перестраховаться – проверим все болты, особенно крепления подвески и рессор. Даже на новой машине они могут разболтаться.
– А как насчёт стёкол? – Лёня постучал по ветровому. – На ралли и камни летят, и трясёт сильно.
– Есть какая-то импортная бронирующая плёнка, но боюсь, что тут нам её не достать, так что поедем с тем, что есть. Надо фартуки резиновые снизу, чтобы грязь не забивала обзор. А ещё добавим пару капель шампуня в омыватель – чтобы не бликовало ночью.
– Сиденья вроде удобные, – Лёня пристроился за рулём, пробуя посадку. – Но для гонок надо жёстче.
– Верно, – Саша одобрительно хлопнул его по плечу. – Стандартные сиденья слишком мягкие – на виражах будет выкидывать из кресла. Ставим спортивные, с боковой поддержкой, и пятиточечные ремни. И регулируем так, чтобы руки в полусогнутом положении – для быстрого руления.
– Где же мы их возьмём?
– Я с одним парнем познакомился, местный раллист, обещал помочь всем. Говорит, что даст и кресла, и любые запчасти. У него отец председатель колхоза, в гараже есть всё. И сварка, и яма. Только придётся работать по ночам.
– Насчёт ямы со сваркой можно и в Архонке.
– Посмотрим, нам ещё профессора уговорить нужно.
– Подвеска? – Лёня выглянул из машины. – Она же новая, зачем её трогать?
– Заводские рессоры для ралли слабоваты, – объяснил я. – Поставим дополнительные, на заводе их семь, добавим ещё две. Будем прочнее и чуть помягче. И обязательно балансируем колёса – на скорости даже небольшой дисбаланс будет трясти как на стиральной доске.
– Надо, чтобы машина сохраняла хорошую устойчивость на ухабах.
– Что по кузову?
– Пролазаем, разберём полностью и соберём. Каркас безопасности нужно будет из труб сварганить. Обтянем трубы поролоном, если найдём.
– Двигатель-то трогать будем? – Лёня с надеждой посмотрел под капот.
– Нет, мотор оставляем заводской, лучше в четырёхстах четырнадцатом не копаться. Нет времени, а делать абы как не хочу.
– Ну как знаешь.
– Надёжность важнее мощности, – я покачал головой. – Но систему охлаждения проверим, масло поменяем.
– А тормоза?
– И тормоза, – добавил я. – Разберём, снимем все колодки и барабаны, отшлифуем, присадим, соберём и проверим все шланги – чтобы нигде не текло.
– Значит, всё же придётся повозиться, – Лёня вздохнул, но в глазах уже горел азарт.
– Конечно, – Саша ухмыльнулся. – Но зато на трассе Дуремар не подведёт.
– Всё-таки я поставил бы другой карбюратор.
Лёня хитро прищурился, постукивая пальцами по крышке воздушного фильтра.
– Ну, чтобы мотор дышал свободнее?
– Сложная тема, – я покачал головой, но мне стало интересно. – Замена штатного карбюратора на карбюратор с жиклёрами с большим сечением – это увеличивает тягу, так как жиклёр на электромагнитном клапане должен быть 50–52 мм. Однако карбюратор нужно настроить – между карбюратором и коллектором может потребоваться проставка, чтобы не грелся.
Я задумался, почесав подбородок.
– Подумаем, тут настройка нужна точная и обкатка.
– Это я беру на себя, – Лёня сложил руки на груди. – Я газовский сто двадцать шестой как свои пять пальцев знаю – соберу, разберу с закрытыми глазами. Нам Семён Семёныч премию за рационализаторство потом ещё выпишет.
– Как бы наше рационализаторство и изобретательство не вышло боком. Неохота стоять на обочине, возиться в движке. Заводской мотор отлично тянет.
– Да брось ты, – Лёня махнул рукой. – Зато как поедет! Представляешь рожи конкурентов, когда наш Дуремар их всех обставит?
Мы рассмеялись, предвкушая будущие доработки. Дуремар, казалось, тоже одобрительно сверкал фарами – машина явно готовилась к новой жизни.
Дуремар стоял, припорошённый вечерней пылью, его округлые бока мягко золотились в последних лучах солнца. Где-то внизу шумел Терек, а над лагерем уже стояла ночь.
– Представляешь, Саш, через неделю он уже не просто «козлик» будет, а настоящий раллийный зверь, – Лёня облокотился на тёплый капот, и в его голосе прозвучала почти детская восторженность.
Я молча кивнул, Лёня мечтательно улыбался, закуривая. Сигаретный дым смешался с горным воздухом.
Я глянул на часы – почти девять вечера, пора ложиться спать.
И тут…
Из темноты внезапно раздался скрип тормозов. Фары осветили лагерь.
На дороге резко остановилась «Волга» ГАЗ-24, из которой вывалились трое мужчин. Один из них, широкоплечий, с усами, в красном костюме «Адидас» с тремя белыми полосками, направился к нам тяжёлой походкой:
– Эй, пацаны! Это чей УАЗ?
Мы с Лёней переглянулись. Вопрос прозвучал слишком резко для обычного любопытства.
Я вытащил фонарик и направил луч фонаря на автомобиль незваных гостей.
Фонарик выхватил из темноты знакомую надпись на двери «Волги»: «Ралли „Кавказ-82“. Оргкомитет».
– Блин, это твои раллисты по нашу душу, – с облегчением выдохнул Лёня.
Глава 13
– Вы Саша и Лёня? – широкоплечий мужчина с усами переспросил, переглянувшись с товарищами. В его руках был потрёпанный кожаный портфель.
Лёня сложил руки на груди и обперся о кузов Дуремара спиной. Я же, наоборот, выпрямился и спокойно выпустил дым в сторону:
– Да мы, какой вопрос? Чем обязаны такой честью?
Мужчина хрипло рассмеялся и потряс папкой с бумагами:
– Нам надо, чтобы вы прочитали и подписались, что ознакомлены с правилами и техническим регламентом! – он шлёпнул ладонью по бумаге.
Они совсем не интересовались лагерем, и складывалось ощущение, что они здесь уже неоднократно бывали.
– Как вы нас нашли? Мало кто знает, что вы здесь.
– Осетия – республика маленькая, здесь все про всех всё знают, так что имейте это в виду. Тут информация или слухи распространяются быстрее ветра, – он ответил уклончиво, и мне это не понравилось, – нате, читайте.
– Просто удивительно, что в темноту вы отправились такую даль.
– Нам по пути, не переживайте за нас.
Он протянул брошюру с регламентом. Пока я бегло читал текст, он как бы невзначай поинтересовался:
– Что-нибудь интересное раскопали?
– Говно мамонта, окаменелое – дерзко ответил Лёня, помятуя нагоняй от профессора за исчезнувшее оборудование и тетрадь. Ему тоже не понравился ответ про слухи и ветер.
И если сначала он отнёсся к гостям приветливо, то теперь подозрительно косился на всех троих.
Один из них обошёл нашего Дуремара, встал на одно колено, заглянул под днище, а потом бесцеремонно в приказном тоне обратился к Леониду:
– Открой капот.
– Те.
Лёня продолжал стоять, сложив руки на груди.
– Что? – переспросил его собеседник.
– Открой-те. Откройте, пожалуйста, капот. Так нужно обращаться. Мы с вами детей не крестили, чтобы на «ты» разговаривать.
Улыбки сошли с лиц всех троих.
– Лёнь, притормози, – я повернулся к тому, кто требовал открыть капот, – А вы, молодой человек, будьте добры, повоспитаннее.
– Что-то ваш коллега очень борзый, – прокомментировал мужик в красном костюме.
– Он не борзый, а просто воспитанный и требует достойного обращения к себе.
– По техрегламенту ралли все внесённые изменения в конструкцию автомобиля должны быть согласованы с оргкомитетом. Вы же в курсе?
– В курсе, – я кивнул. Лёня оторвался от кузова и открыл капот.
– Вот и прекрасно. А нам тут доложили, что вы тут… – он многозначительно посмотрел на открытый капот Дуремара, – «творчески подходите» к подготовке.
– Кто доложил? Позвольте поинтересоваться! – вырвалось у Лёни, – машина сюда только час назад приехала. А вам уже доложили?
Двое начали заглядывать в моторный отсек.
– У нас свои источники, я же говорю – республика маленькая. И, да… – он вдруг ухмыльнулся и повернулся ко мне, – я восхищён, как вы ловко сумели выбить шифер для пионерлагеря. Чувствуется хватка.
Он явно желал показать свою осведомлённость. Ему кто-то настучал.
– Так вот, если я пожелаю, то не допущу вас до ралли. Поводов могу найти множество. Неисправное рулевое, износ тормозных колодок, несоответствие машины правилам безопасности. Могу даже прямо сейчас.
Наступила тяжёлая пауза. Я медленно почесал подбородок, глядя на «Волгу».
– Так что, желаете нас дисквалифицировать на пустом месте? – спросил я наконец.
– А вот это зависит от вас, – усмехнулся усатый. – У нас к вам, друзья, деловое предложение: вместо нарушений техрегламента… – он выдержал театральную паузу, – вы приходите последними или предпоследними.
– Вы вот так предлагаете нам проиграть?
– Да. А что? – усатый улыбался, – вы свалились, как снег на голову и нарушили людям все планы.
– Не боитесь это говорить при свидетелях?
Он как бы растерянно развёл руками и оглянулся.
– А где вы здесь видите свидетелей?
Его дружки нагло ухмылялись.
– Конечно, я прошу не просто так, в конце вы получите утешительные призы.
– Какие ещё призы? – насторожился Лёня.
– По двадцать пять рублей на каждого.
По его мнению, он сделал «щедрое предложение».
Неужели синдикат и сюда добрался?
– Так мы договорились?
Я вернул брошюру.
– Давайте вашу бумагу. Где расписаться, что мы ознакомились с техрегламентом?
Они уехали.
Выходит, что кто-то очень не хотел, чтобы наша команда победила. Но кому мы могли помешать?
* * *
Я стоял у пруда в парке Орджоникидзе, куда она назначила встречу, сжимая в одной руке ту самую записку.
«Городской парк, у пруда рядом с киоском „Воды Логидзе“ в 12−00, приходи обязательно, нужно обсудить Ч. В.»
У неё был приятный почерк. Во второй руке я держал букет из роз.
Внутри всё трепетало, волновалось, будто перед стартом гонки, только адреналин был другой – сладкий и тревожный.
И вот – Она.
Дзерасса шла по аллее, и казалось, будто свет вокруг меняется, подстраиваясь под её шаги.
Её походка была той самой – лёгкой, словно не касающейся земли, но в то же время уверенной, как шаг горной рыси.
На этот раз она была в простом синем платье, но оно сидело на ней так, словно было соткано специально для этих плеч, этой талии, этих бёдер.
Я вспомнил, что думал об этих бёдрах и груди почти каждую ночь.
Ветер играл её чёрными волосами, и солнечные блики скользили по ним, как по шёлку.
– Ты пришёл, – сказала она, останавливаясь передо мной.
Голос – низкий, чуть хрипловатый, будто чуть прокуренный, хотя я знал, что на Кавказе девушки не курят.
Я кивнул, не в силах вымолвить ни слова, и протянул ей букет. Она взяла, поблагодарила и с улыбкой сообщила:
– Давай, договоримся сразу. Это не свидание, и мы не встречаемся. Я попросила тебя прийти, чтобы поговорить по делу.
Её глаза – Боже, эти глаза! – снова смотрели на меня так, будто видели насквозь.
Тёмные, как ночь в ущелье, но с золотыми искорками у зрачков. Они смеялись, даже когда её губы были серьёзны.
Мне было всё равно, что она лепетала про свидание и дела.
– Ты совсем не слушаешь, да? – вдруг рассмеялась она, и этот смех будто хлестнул.
Я вернулся в реальность из сладкого плена её глаз.
– Что? – я моргнул, осознав, что пропустил половину её речи.
– Я говорю о Пещере Чёрного Всадника, а ты… – она покачала головой, и серебряный браслет на её запястье звонко зашелестел. – Ты смотришь на меня, как будто увидел призрак.
– Как будто увидел фею или морскую сирену. Ты красивая, – вырвалось у меня. Глупо, по-мальчишески, но иначе не получалось.
Дзерасса замерла, потом медленно улыбнулась – не той насмешливой ухмылкой, что была в университете, а чем-то тёплым, почти нежным.
– Это не ответ на мой вопрос, – её глаза снова смеялись, – ты сможешь сосредоточиться?
– А какой был вопрос? – честно спросил я.
Она рассмеялась снова, и мне захотелось, чтобы этот смех никогда не заканчивался.
– Давай прогуляемся. И перестань пялиться в вырез на моей груди, люди смотрят. Неудобно.
– Уж лучше так. Если я смотрю в твои глаза, то немею и перестаю соображать вообще.
– Смотри на деревья, цветы в парке, на людей, тебе станет легче.
Я хотел ответить что-то бодрое, про то что нет таких цветов, которые могут сравниться с ней по красоте, но под её взглядом слова застряли в горле. Вместо этого просто кивнул.
Усилием воли я отвёл взгляд от её тела. При этом я снова чувствовал запах её духов: что-то горьковатое, с нотками полыни и тёплого камня.
– Ты действительно собрался лезть в ту пещеру? – спросила она серьёзно.
– Откуда ты знаешь? Каналья, у вас здесь в Осетии все умеют читать мысли? – вырвалось у меня, – это Марина вам вчера рассказала?
– Нет-нет, что ты! Марина, как раз вчера держалась, как кремень. Ни словом, ни взглядом не выдала ваших планов.
– Тогда понятно. Ветер принёс. О чём же твои братья так долго говорили с ней? Я не успел её спросить утром. Мне мой коллега Леонид рассказал.
– Марина – хорошая девушка. Она сказала, что ты будешь участвовать в ралли. Это правда? Пригласишь нас с братьями поболеть за ваш экипаж?
– Приглашаю. А где твои братья? Ты всегда ходишь в их сопровождении.
Она засмеялась.
– Да, они опекают меня. Но сегодня мне удалось ускользнуть.
– Ради встречи со мной?
– Ради дела и своей семьи. Так что насчёт пещеры? – она внимательно смотрела на меня своим проницательным взглядом.
– Я собираюсь спуститься туда, обследовать пещеру, всё там сфотографировать и выбраться наружу. Только и всего.
– Не самое разумное решение.
– Ну, должен тебе сказать, что мужчины, лазающие по горам и гоняющие, как сумасшедшие на машинах, вообще не отличаются умом.
– Это преувеличение. Ты чемпион?
– Так, выиграл пару этапов, но все главные победы у меня впереди.
– Глупец не может выиграть гонку, – сказала она, но в её голосе не было упрёка. Было что-то другое… теплота? – Но другое дело – лезть в пещеру Чёрного Всадника.
– Я лезу туда не ради интереса, и даже не ради науки.
– Ты даже не знаешь, что там.
– А ты знаешь?
Дзерасса на секунду опустила глаза. Шарик на её браслете замер.
– Знаю, – тихо ответила она. – И если ты перестанешь смотреть на меня так… я, пожалуй, расскажу.
– Как так?
– Влюблёнными глазами.
– Я не перестану, – на моём лице играла наглая улыбка.
– Это небезопасно для тебя и других. Когда туда спускались в прошлый раз, в окрестных сёлах начался мор и падёж скота.
– Кто-то даже на время ослеп, я слышал эти мифы.
– Это правда. Ты не понимаешь.
– Ну, я могу объяснить с научной точки зрения: климат в пещере может сохранять какие-нибудь вирусы или бактерии, которые не переносят животные. Я буду осторожен.
– Я здесь, чтобы просить тебя не спускаться в пещеру.
– Почему это для тебя важно, твоя семья как-то связана с этим местом?
– Важно и для меня, и для моей семьи, и для моей фамилии. Ты можешь мне поверить, что если туда кто-то проникнет, будет только хуже.
– Фамилии?
– Мы живём фамилиями, это примерно как род в вашем понимании. У нас нет однофамильцев. Условно все Ивановы – это одна семья. Моя фамилия просит тебя не спускаться в пещеру.
– Если я не спущусь, то шансы участвовать в ралли у меня существенно понизятся.
– Ты делаешь это, чтобы получить возможность участвовать в ралли? Это единственная причина?
– Ну, почти.
– Как это почти?
– Ну, мне самому очень интересно. И потом, я видел сон, как нахожусь в пещере.
– Сон?
Я пересказал ей свой сон.
– Я тебе кое-что расскажу, но прошу это всё оставить между нами. Дело в том, что существует две параллельные легенды о кинжале Чёрного Всадника и Чёрном кинжале. В какой-то момент они так переплелись, что стали одной историей.
Она рассказала, что много столетий назад кинжал был подарен одному из её предков самим Султаном Мирзой, князем, контролировавшим Ларс и переход через Кавказский хребет.
Кинжал был подарен в честь примирения двух родов, прекративших средневековые междоусобные ссоры. С тех пор эта реликвия хранилась в роду Дзерассы до революции.
Потом в самом начале двадцатых годов, в смутное время, она исчезла и была найдена совсем недавно.
На кинжал, выкованный в четырнадцатом веке в Иране, стали претендовать потомки Султана Мирзы, аланская диаспора за границей в Турции.
За кинжалом стали охотиться местные уголовники и советские учёные-археологи.
А также жители села Быз, ошибочно полагающие, что кинжал был якобы похищен из пещеры во время гражданской войны.
Они поклялись, что вернут его на место «хозяину». Тому самому Чёрному Всаднику.
– Так вы его нашли? Кинжал у вас? Откуда у тебя его эскиз? Это ваши принесли его к местным учёным?
Дзерасса была очень умна и осторожна, чтобы напрямую ответить на мой вопрос.
– Я не могу тебе точно сказать, где он. Но могу однозначно тебя заверить, что если тебя поймают при попытке спуска в пещеру, то всю группу археологов заставят уехать и не дадут завершить работу.
– И как они меня поймают? Я собираюсь лезть ночью.
– Жители Быза много столетий охраняют вход в пещеру от посторонних. Сейчас они дежурят там круглосуточно, зная, что туда пытаются залезть все, кого я перечислила.
– И ваши тоже?
– Наши нет. Хотя братья рассматривали такой вариант, чтобы доказать отсутствие связи Чёрного Всадника с нашим кинжалом. Но старейшины рода запретили. Что скажешь?
– Мне надо подумать.
– Если мы решим вопрос с твоим профессором и допуском тебя к соревнованиям, ты сможешь отказаться от этой идеи?
Мне было сложно поверить в эту мифологию, но я понимал, что вопрос с кинжалом для Дзерассы и её семьи, или как она называла, фамилии, был очень значим.
– Я сам попробую решить свои вопросы с профессором. Если получится, то я откажусь от планов спуститься в пещеру.
– Спасибо, – она улыбнулась. – Мне нужно идти, если меня хватятся, то будет большой скандал.
– Я тебя провожу.
– Нет, я тебя прошу этого не делать. Это не из-за того, что ты мне не нравишься или мне неприятно твоё общество, наоборот, – твёрдо сказала девушка, – поверь, если нас увидят вместе, то ко мне возникнут вопросы. Я сама доберусь.
Мне было жаль с ней расставаться. И я с грустью согласился.
– Хорошо, когда мы снова сможем увидеться?
– Я же обещала приехать с братьями поболеть за твою победу. Ты забыл, что пригласил меня? – Дзера улыбнулась мне так, что моё сердце снова бешено забилось в груди.
– Конечно, приезжай, я буду ждать.
Она развернулась и зашагала к выходу из парка. Я долго смотрел ей вслед и восхищался грациозностью её движений.
Когда удаляющаяся фигурка Дзерассы покинула парк,
вдруг сознание кольнуло чувство тревоги.
От киоска отделились два знакомых силуэта и последовали за девушкой.
Я их сразу узнал – это были те самые «коллеги-археологи», которые загрузили в «шишигу» геологические буи.
Таких совпадений не бывает. Дзерасса в опасности!
Я побежал вслед за ними, стараясь не упускать их силуэты из виду.
Между ними и мной метров пятьсот.
Я нагонял их, стараясь не привлекать внимания. Они свернули за угол. Рядом – городской рынок.
Справа – кирпичная стена, за которой скрылись те, кто преследовал Дзеру. Я теперь их не видел. Нужно срезать.
Время замедлилось.
Я подпрыгнул, впился пальцами в выступ глиняной стены, почувствовав под ногтями тепло нагретого солнцем кирпича. Подтянулся.
Рывок – и я на крыше, черепица с треском посыпалась вниз, как сухие листья. Внизу – базарные ряды, лотки, людская толчея.
Теперь я снова видел всех троих. Кажется, Дзера заметила преследователей. Она шла, ускоряя шаг, а потом и вовсе метнулась к каменной арке.
Оба мужика тоже ускорились, делая бросок.
Надо вниз. Я соскользнул по водосточной трубе, чувствуя, как горячая жесть обжигает ладони.
Оказался на крыше палатки.
Последние два метра – прыжок. Приземлился в кучу мешков с пряностями. Взрыв ароматов – корица, кардамон, перец.
Где-то сзади взвыл уличный торговец, чей товар я только что раздавил.
Я уже бежал наперерез, ноги сами находили путь среди хаоса рынка. Два грузчика загородили телегами узкий проход впереди. Один прыжок – и я между ними.
Кровь стучала в висках, сливаясь с ритмом бега.
Взгляд зацепился за мелькнувшую в толпе Дзерассу. Туда. Скорее.
Её синее платье мелькало между фигурами людей, одетых по-летнему, лёгкое, как испуганная бабочка.
Я стремительно двигался по рынку, лавируя между продавцами и покупателями. Запах корицы и тмина висел в воздухе густым облаком.
Двое шли за ней. Теперь они не бежали. Не спешили.
Их профессиональные движения напоминали течение нефти – плавные, неумолимые.
Люди были обучены двигаться, словно невидимки.
Они не расталкивали толпу, а словно просачивались между людьми.
Торговцы автоматически расступались перед этими призраками, даже не осознавая почему.
Они ускорились. Почти незаметно – всего на полшага, но этого хватило, чтобы расстояние между ними сократилось до опасного.
Я рванул вдоль ряда, мышцы бёдер горели от напряжения.
Я перемахнул через прилавок, едва не задев обувью наклонившегося торговца, песок с подошв полетел в его сторону.
– Простите, уважаемый, – я умудрялся быть вежливым во время погони.
Впереди мешки с картошкой плотной стеной преграждали мне путь.
Прыжок через них по диагонали – на мгновение повис в воздухе, чувствуя, как горячий ветер обжигает лицо.
Я снова вкарабкался на забор. Далеко внизу Дзера резко свернула, опрокинув прилавок с медной чеканкой. Гулкий звон металла разнёсся по всей улице, смешавшись с криками возмущённых торговцев.
Девушка побежала и скрылась в частной двухэтажной застройке.
Преследователи кинулись вслед после того, как она опрокинула отчеканенные в меди картины.
Самое странное, что девушка не звала на помощь, и никто не торопился им помешать.
Перескочив с забора на близлежащий частный дом, я побежал по плоским крышам.
Моё дыхание оставалось ровным, но в ушах стоял гул, будто перед грозой.
Впереди – разрыв между домами. Три метра. Без разбега. Тело само решило – оттолкнулось, руки вытянулись вперёд…
Мгновение свободного падения. Ветер свистел в ушах. Удар подошв о соседнюю крышу отозвался волной боли в коленях. Я перекувыркнулся через голову и уже бежал дальше.
Внизу Дзерасса вынырнула из переулка, её движения стали резкими, угловатыми – адреналин заканчивался, силы на исходе.
Преследователи теперь были в полутора-двух метрах позади. У одного из них нож уже лежал в руке.
Я увидел, как его плечи напряглись – он готовился к рывку. Его правая рука скользнула к поясу – я увидел тусклый блеск стали.
Дзера теперь рванула, метнулась к подъезду, волосы на её лбу слиплись от пота.
Это был настолько неожиданный манёвр, что двое мужчин промахнулись, они проскочили вход в подъезд, замешкались, стали возвращаться.
Через огромное витражное лестничное окно я видел, как она выиграла лишние две секунды, позволившие быстро подняться по пролётам на второй этаж и побежать по коридору.
Ну, конец-то я их догнал, пронеслось в голове во время разбега.
И я бросился вперёд и прыгнул через узкую улицу, чувствуя, как каждый мускул наполняется яростью.
Я уже летел в это витражное окно. Всем телом вперёд, через узкую улицу, оттолкнувшись от крыши так, что под ногами посыпалась черепица.
Ветер завывал в ушах.
Внизу мелькали лица людей, застывшие в удивлении – какой-то безумец прыгает с крыши на крышу.
Подъездное окно стремительно приближалось к моему лицу.
Огромное, витражное, с переплётами старых деревянных рам. Оно должно было вот-вот разбиться.
Я видел, как солнечные блики на стекле дрожат в такт бешеному биению сердца, а моё отражение, искажённое, раздвоенное, с лицом, перекошенным в первобытном оскале, увеличивается с каждым мгновением.
Прямо за стеклом те двое на лестничном пролете. Одного я точно вырублю коленом!
