Текст книги "В чужой стране"

Автор книги: Абрам Вольф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Дипломаты

К Дядькину приехал комендант партизанского района из города Леопольдсбурга Жак Гастон. Он проделал на велосипеде сорок километров, чтобы поговорить с «отважным Яном Босом», посоветоваться, как лучше провести одну очень трудную операцию.

– Ребята у нас смелые, а военной подготовки нет, все они такие же рабочие и крестьяне, как я, – объяснял Гастон, расстилая на нарах (они беседовали в землянке) большой план города. – Вот мы и решили, что надо ехать к тебе, Ян… Смотри, фашистский батальон стоит здесь. – Гастон ткнул пальцем в чертеж. – Склад с оружием рядом, здесь… О, если взять этот склад!

– В Леопольдсбурге не один батальон, а три! – сказал Дядькин, придвигая ближе к себе план города. – Где они стоят?

– Вот тут, у шоссе, и здесь…

– Да, задача нелегкая! – Дядькин посмотрел на стоявшего рядом Воронкова. – Что скажет наш генштаб?

– Три батальона… – Воронков, разглядывавший план города, поднял голову, прищурил глаза, подумал. – Надо прикинуть… – Воронков повернулся к Гастону: – Сколько вы сможете послать людей?

– Сто человек. Парни крепкие!

– Тут решает не количество, Андрей, – проговорил Дядькин. – Тут главное – внезапно налететь и быстро уйти… – Дядькин, напряженно думая, прошелся по землянке. – Рискованно, Гастон, рискованно… Тут хорошо подготовить надо, рассчитать!

– Слушай, Ян, а ты не взял бы на себя… Не можешь пойти с нами? Если ты пойдешь, мы возьмем у бошей оружие!

– Я не могу оставить бригаду. Обстановка у нас трудная, ты знаешь. И мы наметили несколько больших операций.

– Да, я понимаю, – огорченно проговорил Гастон. – На тебе бригада, понимаю… …

– Могу я поехать, – сказал Воронков, обращаясь к Дядькину.

– Ты? – Дядькин минуту подумал. – Правильно! У тебя опыта не меньше, чем у меня.

Только уехали Гастон и Воронков, заявился Кучеренко. Он доложил, что приехал с чехом священником Алексеем, который имеет поручение к командиру русских партизан от антифашистской организации русских эмигрантов. Об отце Алексее Дядькин уже знал. Чех давно сотрудничает с бельгийскими партизанами и несколько раз выполнял поручения Кучеренко, которые ему передавались через бельгийцев. Отец Алексей, разумеется, и не догадывался, что работает на разведку бригады. Действовать ему было много легче, чем другим: священник отлично знал не только Бельгию, но и Францию, Голландию, свободно владел немецким, фламандским, английским, французским, русским и польским языками. Для партизанской разведки он был настоящей находкой.

– Где ты оставил священника? – спросил Дядькин.

– Ждет в Элликуме, недалеко от дороги.

– Хорошо, поедем!

Дядькин ожидал увидеть пожилого, убеленного сединами священника, а перед ним стоял совсем еще молодой человек, лет двадцати восьми, стройный, с энергичным и умным лицом. Небольшая русая бородка клинышком и пенсне с черным шнурком делали его очень похожим на Чехова.

Кучеренко, знакомя Дядькина с отцом Алексеем, сказал:

– Вот наш командир, с которым вы хотели встретиться.

Священник, должно быть, тоже представлял себе партизанского командира совсем другим. С минуту он смотрел на него удивленно и вместе с тем испытующе. Затем, сняв шляпу, проговорил с искренним волнением:

– Я счастлив пожать вашу руку. Сам бог помог мне найти к вам дорогу… Теперь я буду молить всевышнего, чтобы он открыл мне дорогу к вашим мужественным сердцам. Поверьте, я ваш друг!

– Друзьям мы рады, отец Алексей, – ответил Дядькин. – Русские люди беспощадны к врагам, а за друзей, за настоящих друзей, они жизни не пожалеют.

– Мы это знаем! – Священник поправил пенсне и после длительной паузы произнес задумчиво: – Да, теперь мы знаем, кто враги и кто друзья, с кем идти дальше. Эта война не только ожесточила сердца людей, она сделала нас мудрее, открыла глаза на правду. Сколько было заблуждений…

– Вы приехали по поручению русской эмигрантской организации? – спросил Дядькин. – Чем занимается эта организация, какие у нее цели?

Священник сообщил, что русские эмигранты «участвуют в саботаже против оккупантов» и имеют в своем распоряжении большие средства. Он дал понять, что эта организация имеет поддержку союзников, каким-то образом связана с ними.

– Эти люди могут быть вам полезны, иначе я не приехал бы, – убежденно проговорил отец Алексей.

– Они хотят со мной встретиться?

– Да. Если вы согласны, назначьте место и время встречи. К вам приедет поручик Жириков, их представитель.

– Хорошо, передайте, что я согласен. Через три дня здесь, в это время. Поручик должен быть один. Прощайте, – Дядькин, взяв велосипед, направился к дороге. Кучеренко последовал за ним.

Отец Алексей пошел по тропе к кустам, где он оставил свой велосипед, но вдруг остановился, громко окликнул Дядькина:

– Подождите! Прошу вас…

Дядькин и Кучеренко остановились. Священник подошел к ним и, нервно теребя шляпу, несмело проговорил:

– Я мог бы сделать для вас… я хотел бы чем-то помочь русским. Может быть, у вас найдется для меня поручение?

Кучеренко посмотрел на Дядькина и сказал решительно:

– Мы вам верим, отец Алексей. Работа для вас найдется… Вы, кажется, собираетесь ехать в Хасселт? Нам надо найти в Хасселте одного человека, бельгийца. Он работает на железной дороге, адрес его сообщит вам Жан Колл. Жана вы встретите завтра, в Бохолте. Задание получите от него. Из Хасселта приедете в Бохолт…

– Я сделаю все, что вы скажете! – Священник положил руку на большой серебряный крест, блестевший у него на груди. – Спасибо вам… – Он повернулся, пошел быстрым, широким шагом – стройный, прямой, в длинной черной сутане. Кучеренко, посмотрев ему вслед, проговорил с улыбкой:

– Я этого батю обращу в свою веру, добрый разведчик будет… Семь языков знает, чертяка!

Дядькин ехал молча и, казалось, не слушал Кучеренко. На сердце у него было неспокойно. «Черт их знает, этих эмигрантов, какие у них планы, на кого они работают…»

Решение вступить в переговоры с антифашистской организацией русских эмигрантов Дядькин принял не единолично. Как только стало известно о том, что эмигранты хотят войти в контакт с партизанами, вопрос этот обсудили на Особом совещании штаба, в котором, кроме Шукшина, Маринова и Воронкова, участвовали командиры отрядов. Мнения были различные. Трефилов заявил с присущей ему резкостью: «Пошли они к дьяволу! Чтобы я стал разговаривать с этой сволочью? Никогда!» Воронков спокойно возразил ему: «Надо понимать политику. Политика это есть политика… Кто такой Черчиль? Ангел небесный или враг? Враг, самый лютый враг Советской власти. А с ним сам Сталин ведет переговоры… Политика? Понимать надо…» Маринов подошел к вопросу философски: «Кто такие русские эмигранты? Белогвардейцы, капиталисты и их сынки. Одним словом, наш классовый враг. Это с одной стороны. А теперь возьмем другую сторону. Как русские эмигранты относятся к гитлеровцам? Большинство их ненавидит. Немало эмигрантов состоит в отрядах Сопротивления. Национальные чувства нельзя сбрасывать со счета… Как они поведут себя после войны, мы не знаем. Друзьями Советской власти, я думаю, они не станут! Но теперь, когда идет антифашистская война, они могут сотрудничать с нами… Вывод? В интересах борьбы с главным врагом можно использовать помощь эмигрантов». Шукшин рассудил так: «Надо их разведать. Если дадут оружие, – брать. Не дадут – послать к черту. В общем, ухо надо держать востро, помнить, с кем мы имеем дело… Могут так подвести, что потом не расхлебаешь!»

Дядькин хорошо понимал, какую ответственность штаб берет на себя, вступая в переговоры с белыми, понимал, что потом им придется давать объяснения… Но это – потом. А сейчас надо любой ценой добывать оружие. Наступает время решающих схваток, а у них ни одного пулемета!

* * *

Встретившись с Дядькиным, поручик Жириков решил, по-видимому, что он имеет дело с человеком неопытным, мало искушенным в политике. Стараясь придать своему тусклому, вялому лицу с коричневыми мешками под глазами властное выражение, он заговорил начальственным тоном:

– Наша организация имеет значительные силы и опытное руководство. В наших рядах боевые офицеры… – Поручик осторожно потрогал мизинцем свои темные нафабренные усики. – Чтобы принять вас под свое руководство, мы должны знать численность вашего отряда и его возможности. Вы будете получать задания в соответствии с вашими силами…

– Вот что, поручик, – глаза Дядькина зло блеснули, – в вашем руководстве мы не нуждаемся. У нас хватает командиров… Что касается заданий, то мы сами знаем, что нам надо делать. Если вы хотите нам помочь делом, – выкладывайте. У меня нет времени заниматься пустыми разговорами!

Жириков сразу утратил начальственный тон, на губах появилась растерянная улыбка.

– Вы не так поняли меня… Простите, я не имею чести знать вашего чина…

– Лейтенант.

– Господин лейтенант, я могу вас заверить, что мы окажем помощь. Мы, русские люди, восхищены вашей борьбой, мы гордимся…

– Конкретнее, поручик. Оружие вы нам дадите?

– К сожалению, я не уполномочен вести об этом разговор. Мне поручено установить с вами связь и выяснить возможности.

– Хорошо. Мы подождем, когда вы получите полномочия. А лучше бы нам встретиться с вашим руководителем. Кто стоит во главе организации? Или это секрет?

Поручик поднял глаза на Дядькина, секунду подумал.

– Я знаю, что вам можно доверить все! Организацию возглавляет княгиня Елена Павловна…

– Княгиня? – переспросил Дядькин.

– Смею вас уверить, что эта женщина обладает большим мужеством.

Через несколько дней Дядькин снова встретился с Жириковым. Но и на этот раз ничего определенного поручик не сообщил. Стало ясно, что оружия у эмигрантов нет. Они надеются получить его от англичан.

После второй встречи с Жириковым Дядькин повидался с Шукшиным.

– Оружие обещают и не обещают… Не поймешь. Но то, что у них связь с Лондоном, – факт.

– Надо говорить с самой княгиней, – решил Шукшин. – Передай, что я с ней хочу встретиться. Пусть приедет в Нерутру.

* * *

Дядькин сообщил через Братка, ездившего в штаб с поручением Шукшина, что княгиня согласна встретиться и будет в Нерутре завтра в полдень.

– Скажи, Браток, Резенкову, что он поедет со мной. С утра двинемся.

– Может, лучше мне поехать с вами, товарищ подполковник? – нерешительно проговорил Браток. – Со мной вам безопаснее, я в Нерутре всех знаю…

– Как ты о моей жизни печешься! – Шукшин посмотрел на Братка, усмехнулся. – А может, еще по какой причине охота в Нерутру съездить?

– Я там жил, друзья там у меня…

– А, друзья!.. Это кто же у тебя друг – Елизавета или Луиза? Наверное, Луиза. Хорошая девушка!

– Очень она хорошая, Константин Дмитриевич. Я для нее как брат…

– Знаю я вас, таких братишек! Закрутишь девке голову, а потом что? Она же иностранка… Ты отдаешь себе отчет?

– Значит, не берете, товарищ подполковник! – Глаза Братка мгновенно потемнели.

– Ладно, поедешь.

* * *

Княгиня прибыла в Нерутру раньше Шукшина. Приехавший с ней отец Алексей проводил ее в дом Луизы. Когда вошел Шукшин, она была в комнате одна, смотрела в окно, придерживая рукой штору. Услышав шаги, неторопливо повернула голову.

– Подполковник Котовец, – представился Шукшин. – Извините, княгиня, что заставил вас ждать. Патруль был в селе.

– Здравствуйте, полковник, – она протянула ему руку в черной перчатке, доходившей почти до локтя. Их взгляды встретились. – Вот видите, судьба свела русскую княгиню с красным полковником! – Уголки ее губ тронула улыбка. Она прошлась по комнате, немолодая, но девически стройная, гибкая. – О чем вы хотели со мною говорить?

– Ваш представитель не смог сказать ничего определенного. Нам нужно оружие. Вы его можете дать?

– Я сделаю все возможное, чтобы вы получили оружие. Здесь, в Бельгии, лучше вас его никто не использует. Мне известно, что говорят о русских партизанах друзья и враги. Оружие вам сбросят с самолетов. Вы должны сообщить координаты. О технике, сигнализации и прочем договоритесь с поручиком Жириковым.

– Когда это будет? Я имею в виду оружие.

– Надеюсь, что скоро. Возможно, в ближайшие дни. О времени выброски оружия вас известят. Кроме оружия, мы можем помочь деньгами. Насколько мне известно, бельгийские организации не помогают вам материально?

– Вы имеете в виду Белую бригаду? Нам помогает народ, крестьяне, рабочие. Мы им тоже помогаем… Деньги для нас не представляют особой проблемы, но если вы хотите помочь, – мы примем с благодарностью.

– Хорошо, вы их получите. Кстати, на деньги можно купить оружие, например пистолеты. В Бельгии можно купить все. – Она достала из сумочки сигареты, закурила. – Жириков мне сказал, что вы отказались действовать с нами по общему плану?

– Что вы называете общим планом? Общий план – это бить немецких фашистов. Мы твёрдо следуем этому плану и будем рады узнать, что вы так же активно боретесь с врагом.

– Вам нельзя отказать, полковник, в дипломатических способностях… Вы ведь хорошо понимаете, что предлагает наша организация?

– Княгиня, партизаны есть партизаны. Мы живем в лесу, у нас свои задачи и своя тактика. Кроме того, наша программа не позволяет нам принимать в свои ряды людей, которые не являются подданными Советского Союза, или объединяться с другими организациями. Мы – советские солдаты и офицеры…

– Я понимаю вас, полковник. – Княгиня подошла к окну, в раздумье постучала по стеклу тонкими, длинными пальцами. Затем, повернувшись к Шукшину, сказала – Поверьте, мы хотим только одного – помочь вам.

– Верю… – Шукшин пристально посмотрел на княгиню. – Скажите, что заставляет вас помогать нам? С таким же успехом вы могли бы помогать бельгийским партизанам. Им помощь нужна не меньше, чем нам…

Княгиня присела к столу, зажгла новую сигарету.

– Мы не знаем, что будет после этой войны, полковник. Быть может, что-нибудь изменится в нашей судьбе?.. Мы хотим, чтобы о нашей помощи вам, советским партизанам, знало ваше правительство, Сталин. Вы это можете обещать?

– Да, конечно, – ответил Шукшин. – Итак, поручик Жириков приедет к нам, чтобы установить место выброски оружия? Мы будем ждать его.

– Он будет здесь завтра же.

Княгиня попрощалась, ушла.

Шукшин, расхаживая по комнате, думал: «Они связаны с англичанами. Несомненно. Англичане теперь знают о нас. Значит, оружие мы действительно можем получить… А княгиня – с дальним прицелом! Как она сказала? Мы не знаем, что будет после этой войны… Думает, что им разрешат вернуться в Россию? Нет, скорее всего она заботится о другом. Княгиня боится, что в Бельгии переменится строй, что у власти может оказаться народ… Да, да, она имела в виду это!»

Взяв шляпу, Шукшин вышел на крыльцо. Около сарая хозяйка кормила кур. Шукшин подошел к старушке:

– Здравствуй, мать! Как здоровье?

– Спасибо, Констан, болеть мне некогда… – Она высыпала из фартука остатки зерна. – Может быть, выпьешь чашку кофе?

– Нет, спасибо. – Шукшин уселся на бочонок, стоявший у сарая. – Как хорошо греет солнышко! Весна… А где Луиза? Я ее не видел сегодня.

– Убежала к Мишелю. Он там, за дорогой, в посадках… Они друзья, Констан!

– Я знаю, мать. Кажется, больше, чем друзья… Луиза два раза приходила к нам в лес. Она говорила тебе?

– Я знаю все, Констан! – Старушка глубоко вздохнула, покачала головой. – Что теперь поделаешь!

– Но это может плохо кончиться. Мишель уедет домой. Ты человек пожилой, понимаешь. Луизе будет тяжело.

– Констан, они любят друг друга. Не надо им мешать… Кто знает, что ждет их завтра? Пусть… Их зовет жизнь, Констан. – Старушка печально смотрела куда-то далеко-далеко, за канал. – Нет, не надо им мешать… Пусть они любят…

Шукшин не отвечал, сидел, глубоко задумавшись. Потом тяжело поднялся, негромко проговорил:

– Да, жизнь… Все в ней сложно…

* * *

Шукшин с нетерпением ждал вестей от Дядькина. Шесть дней назад поручик Жириков согласовал с Дядькиным все вопросы, связанные с выброской оружия. Самолеты должны были появиться на третью ночь, но от Дядькина до сих пор ничего нет. Шукшин, не дождавшись известия, решил послать к Дядькину связного. Но в самую последнюю минуту, когда уже связной Резенков выходил из землянки, появился Маринов.

Шукшин глянул в его усталое, злое лицо и понял, что оружия нет. Усевшись на нары, он закурил, проговорил раздумчиво:

– Та-ак… Значит, обманули. Интересно, какая тут игра?

– Игра ясная, Константин Дмитриевич, – сердито бросил Трефилов. – Хотели разведать, запутать и все. Эту белую сволочь на пистолет надо брать, а вы…

– Ты погоди шуметь, может быть, они и не виноваты, – остановил Маринов. – Оружие должны были сбросить англичане. – Маринов устало опустился на ящик, стоявший у двери. – Да, сначала им могли обещать, а потом переиграли… Могло так получиться?

– Не верю… – Шукшин встал, прошелся по землянке. – Они же наши союзники, Григорий. Как они могут не дать оружия нам, русским? В общем всякие отношения с эмигрантами надо кончать. Близко их к нам не пускать!

– Вот это верно! – одобрительно пробасил Трефилов. – Пошли они ко всем чертям!

– Между прочим, деньги Жириков привез, – сказал Маринов, черпая из ведра воду. – Сто двадцать тысяч франков…

– С паршивой овцы хоть шерсти клок! – Шукшин подошел к столу, поднял фитиль в лампе. В землянке стало светлее. – Да, сорвалось с оружием! – Он озабоченно потер лоб. – Драться нечем… А время наступает горячее!

– Я видел в Нерутре Жефа. Он мне сказал, что Вилли договорился о встрече с комендантом Белой бригады и с командиром Секретной армии…

– Опять переговоры! – Шукшин недовольно махнул рукой. – Хоть дипломатический отдел создавай!

– Встретиться с ними необходимо, – твердо сказал Маринов. – С бельгийскими патриотическими организациями у нас должен быть контакт. Надо брать их под свое влияние! Мадесто – жандармский офицер, но он может быть с нами… Встретимся с ними завтра в лесу у Мазайка.

– Встретиться надо, я понимаю… я сам просил Вилли об этом. Но получить через них оружие… Ладно, посмотрим!

– Насчет оружия и у меня большой надежды нет – ответил Маринов. – Тут так: переговоры вести надо, а рассчитывать только на себя. Пока мы тут возились с белыми, бельгийцы атаковали склад с оружием в Леопольдсбурге. Вчера Воронков оттуда вернулся. Он руководил операцией. Сорок новеньких автоматов взяли, пистолеты, патроны… Пять автоматов и семь пистолетов бельгийцы передали нам. За руководство…

– Вот это здорово! – Трефилов, сидевший на топчане, поднялся, глаза заблестели. – Молодец Андрей… В Леопольдсбурге склад накрыть! Черт побери, аж зависть берет… Где бы нам такой склад нащупать? А?

Мадесто приехал в легковом автомобиле. Оставив машину в густых придорожных посадках, он направился к лесу. Вместе с ним шел, все время забегая вперед, маленький, сухощавый человек. Он что-то возбужденно говорил Мадесто, сильно размахивая руками и поминутно дергая свою широкополую зеленую шляпу – то отбрасывал ее на затылок, то надвигал на брови. Это был командир местной организации Секретной армии.

Навстречу им вышел Жеф, проводил в глубь леса, где их ждали партизанские командиры. От бригады на совещание приехали Шукшин, Маринов и Трефилов. От бельгийских партизан – Вилли и Трис. Для охраны в лес пришел третий взвод во главе с Петром Новоженовым.

Мадесто произвел на Шукшина хорошее впечатление. Все в нем говорило о собранности, силе, крепком характере. Он был высокого роста и широк в плечах, темные глаза смотрели прямо и твердо. Небольшая курчавая борода, черная, как смоль, подчеркивала мужественность его смуглого лица.

Усевшись на траву, Мадесто достал из кармана трубку и, повертев ее в руках, обратился к Шукшину:

– Вы имеете здесь значительные и хорошо организованные силы, господин Котовец. Я могу судить об этом по вашим операциям. Жандармерия знает о ваших делах…

– Да, мы создали сильную партизанскую часть, – ответил Шукшин. – Если освободить все лагеря военнопленных, здесь будут две дивизии русских партизан. Кадровых, отлично подготовленных солдат и офицеров, господин Мадесто! Дайте нам оружие, и мы это сделаем.

– У вас оружия больше, чем у нас, господин Котовец, – ответил Мадесто, раскуривая трубку. – Боши говорят, что у вас есть пулеметы…

– А про артиллерию и танки они не говорят? – усмехнулся Трефилов.

– Даже с тем оружием, которое у нас имеется, мы могли бы наносить сильные удары, громить крупные отряды врага, – заговорил Маринов. – Надо объединить наши силы, действовать вместе… Нет, о том, чтобы у нас была одна организация, я не говорю. Нет! Мы так вопрос не ставим… Но мы должны драться с бошами вместе. Пока активно действуют только партизаны, господин Мадесто.

– Мы ждем, когда перейдут Ла-Манш союзники. Мы имеем такой приказ… Когда союзники высадятся на побережье, подойдут к границам Бельгии, мы поднимем восстание, ударим бошей с тыла.

– Но мы же не знаем, Мадесто, когда союзники высадятся, – заметил Трис. – Как русские говорят, в ту осень лет через восемь! Сидеть у моря и ждать погоды… Нет, мы должны действовать теперь, патриоты хотят бороться с врагом, бить проклятых бошей, а вы заставляете их сидеть…

– А что дает ваш террор? Что? – вызывающе, с нескрываемой неприязнью проговорил маленький бельгиец, командир «секретчиков». – Подумаешь, герои! Убьете там десяток бошей, гестаповцев… А, ерунда!

– Что? – Трис вскочил, выхватил пистолет. Всегда спокойный, Трис разъярился так, что не схвати его за руку Трефилов, он бы разрядил пистолет. Маленький бельгиец отскочил в сторону, стоял бледный, как полотно.

– Пардон, камрады… – Трис бросил злобный взгляд на «секретчика», сунул пистолет за пояс. – Я один из этого пистолета десять фашистов убил и еще убью двадцать… Если каждый бельгийский патриот убьет только одного боша, у Гитлера не станет десяти дивизий… Отдайте нам оружие! Вы же не хотите бить врага… Отдайте оружие!

Трис долго не мог успокоиться, нервно шагал взад и вперед. Слова «секретчика» глубоко оскорбили его.

Когда страсти улеглись, Шукшин сказал, обращаясь к Мадесто:

– Вы ждете наступления союзников. Но ведь Красная Армия наступает! Красная Армия уже недалеко от границ Германии! Есть все условия для развертывания активной борьбы. Конечно, эта борьба потребует жертв. Но ведь советский народ не жалеет своей крови. Красная Армия борется не только за свободу своей Родины…

– Господин Котовец, – запальчиво перебил «секретчик», – у вас нет чувства реализма. Вы не хотите считаться с нашей обстановкой. Белая бригада и Секретная армия могут выступить только после того, как немецкие части будут атакованы войсками союзников здесь, во Франции, в Бельгии… Мы будем с ними взаимодействовать. Если мы окажемся в трудном положении, они быстро придут к нам на помощь.

– Это правильно, – проговорил Мадесто. – Мы должны выполнять директивы командования…

Убедившись, что дальше вести об этом разговор бесполезно, Шукшин сказал:

– Итак, вы начнете действовать с открытием второго фронта? Хорошо. Но вы говорите, что у вас мало оружия. Как я понимаю, вы получите оружие от англичан?

– Да, нам обещают. Нам сбросят оружие!

– Я могу рассчитывать, что русские партизаны тоже получат оружие и боеприпасы?

– Мы не знаем, сколько получим оружия, господин Котовец, – ответил уклончиво «секретчик». – У нас много людей. Секретная армия и Белая бригада – это десятки, сотни тысяч…

– Камерад, мы будем драться вместе! – Мадесто положил руку на плечо Шукшина. – Понял, вместе? Я получу оружие – ты получишь. Вместе! – Мадесто поднялся. – Я хочу верить, что второй фронт откроется скоро. Тогда уж мы дадим этим мерзавцам!

Мадесто и «секретчик» ушли. Глядя им вслед, Шукшин проговорил:

– Ну, что скажете?

– Если у Мадесто будет оружие, то мы его получим, – ответил Вилли. – Наверняка! Он пошлет к дьяволу все директивы…

– Не хочу быть пророком, Вилли, но оружия не будет, – сказал Трефилов. – Почему англичане поддерживают «секретчиков» и «белых»? Потому что они выступают под девизом: «Да здравствует король». Но если английская разведка узнает, что «белые» сотрудничают с партизанами, с коммунистами… Да, у нас одна возможность добыть оружие – взять его у врага. Это наш самый надежный арсенал.