Текст книги "С нежностью цвета огня (СИ)"

Автор книги: Аадет Тэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Поразительная смесь чистой невинности и исчерпывающего опыта в постельных развлечениях.

Закончив с грудью, руки Медифа очень нежно спускаются на живот, чтобы и дальше продолжать соблазнять.

Дыхание Лена, целующего и покусывающего мне шею, становится частым и жарким. Огладив скрытые пенной водой бёдра, его мыльные пальцы без труда проскальзывают между моих ног, заставляя запнуться на очередном вдохе и замереть в предвкушении.

А потом, несмотря на желания распалённого тела, я уверенно останавливаю его руку.

– Завтра.

По отношению к ним будет нечестно, если удовольствие получу только я. И уж тем более несправедливо, если мы с Аллеоном уединимся, а Медиф останется обделённым. Нет, раз уж решили дождаться утра и принести клятвы, то так и сделаем.

Но как же всё это было… Томительно-сладко, чувственно, трепетно…

Нет, нет! Нельзя даже думать!

Понимающе улыбнувшись, инкуб, похоже, воспользовался своим даром, чтобы вернуть нам всем здравомыслие.

Благодарно, но несколько расстроено вздохнув, Лен первым выбирается из ванны. Ну да, что тут теперь делать? Вытирается, подаёт полотенце вставшему Медифу и поддерживает меня за руку, чтобы не поскользнулась, пока выбираюсь.

– Почему бы нам не обустроить бассейн… – задумчиво тянет он, окинув помещение взглядом. – С запасом, – договаривает предусмотрительно, вспомнив то ли Рраяра, то ли о существовании ещё шести гипотетических кандидатов.

– Ага, – хмыкаю, тоже обо всём этом вспомнив, – и кровать тогда уж надо размером с комнату, чтобы наверняка…

Переодевшись в пижаму, возвращаюсь в спальню, обстановка которой сразу напоминает о нашем незаконченном разговоре.

– Что ты решил? – спрашиваю серьёзно.

Мне по-настоящему важно достичь в этом вопросе какого-то компромисса. Лену, похоже, тоже.

– Я не хочу лишиться твоего доверия, Дари. Но игнорировать проблемы…

– Я не прошу их игнорировать. Давай обсуждать – открыто и честно.

– Не всё можно донести на словах. Иногда, чтобы понять, нужно сначала почувствовать… Я же не принуждаю тебя, просто помогаю взглянуть на ситуацию по-другому. В этом нет ничего оскорбительного. Ты можешь прекратить всё в любой момент, просто приняв окончательное решение.

Да? То есть, если я прямо скажу, что не хочу чего-то, он согласится? Дело было в том, что я колебалась?

– Относись к этому, как к игре, – убеждает сиир, почувствовав, что спорить я уже не хочу. – Заметила – умница, можешь повернуть это к своей пользе. Не заметила – твоё упущение. Это пригодится, если мы будем работать вместе: путешествуя, каких только людей не встретишь…

– Но сначала мы будем пробовать договориться, – ставлю я условие. – Обязательно.

– Хорошо, – повеселевший муж закрепляет наш уговор поцелуем в макушку.

– Давайте спать, – устало вздыхаю я.

Забираюсь на кровать, наблюдаю, как мои мужчины ложатся рядом, обнимая и окутывая теплом, и закрываю глаза с мыслью, что, как в детстве, с нетерпением жду прихода нового дня.

На ночном сеансе сегодня показывают праздничный вечер в деревне оборотней. Я успеваю увидеть, как Рраяр от души наелся жареного мяса и как сам предложил откровенно флиртующим девушкам перебраться в место, где до утра их не потревожат. Чтобы без малейшего зазрения совести усыпить всех семерых и выспаться. Могла бы ещё подсмотреть часть его размышлений обо мне (чего стесняться? Он-то так делает!), но истошный мявк под дверью действует, как звонок будильника.

– Иногда мне кажется, что по ночам в него кто-то вселяется… – сонно бормочет Лен, неохотно сползая на пол, чтобы впустить кота к нам.

Фыркнув в подушку, никак это не комментирую. Иногда принимать чью-нибудь сторону чревато…

Так уж повелось, что в тёмное время суток флегматичный Зар любит устраивать по дому забеги с внезапными прыжками на стены, завыванием в гулком холле и нападением на ноги тех, кто встретится ему на пути. Набесившись, он приходит спать в изножье нашей кровати, и очень оскорбляется, если попробовать ему не открыть.

Глава 21

Утро начинается с поцелуев. Спросонья не сразу понимаю, как получается так, что целуют одновременно между лопаток и в шею, но, стоит только открыть глаза, всё проясняется.

– Доброе утро, – улыбаюсь, коснувшись губами щеки Аллеона и встретившись взглядом с Медифом.

– Доброе, – соглашается он, садясь.

Судя по свежему виду, они уже успели умыться, так что я сразу занимаю ванную, а наплескавшись, застаю только выходящего из гардеробной сиира.

– С днём рождения, любимый, – обняв его за шею, долго и нежно целую. – Подарок доставят в квартиру, так что пока только это.

Разрывать объятья не хочется, и мы так и стоим, прижавшись друг к другу. Аллеон сегодня как-то по-особенному красив и, пожалуй, загадочен. Не из-за удачно подобранной одежды, а благодаря сияющему взгляду ипредвкушающей улыбке. В нём не чувствуется привычной рабочей сосредоточенности, готовности преодолевать любые трудности, какие только могут на нас обрушиться. Впереди целый день, который мы проведём в его любимом месте, наедине, вдали от людей, и Лен заранее этому рад.

– Тебе нужно чаще устраивать выходные, – советую, разглядывая его. – Ты прямо весь светишься. Мне очень нравится.

– Дело не только в выходном, – улыбается, демонстрируя новый перстень. – Смотри, какая красота! Медиф подарил.

Судя по восторженному тону, это какой-то редкий артефакт, но, на мой далеко не профессиональный взгляд, перстень выглядит непритязательно: завитушки и бело-серый камень с выгравированным на нём треугольником.

– Сейчас такие уже не делают, – со знанием дела поясняет Лен. – Разучились. Современные артефакты очарования и харизмы работают грубо, поэтому их и запретили, а этот воздействует тонко, почти незаметно. Я его годами искал, а Медиф просто выиграл на дуэли. Правда, перстень тогда не работал, но он недавно его починил, следуя советам учебника. Отличным мастером станет, как выучится…

С улицы доносится металлическое звяканье и цокот копыт.

– Ты не возражаешь, если мы позавтракаем в той кофейне?

Есть в моём родном отражении кое-что, помимо растений, что запало ему в душу, – пироги с грушей, которые готовят только в одной маленькой кофейне. Без всякой магии они получаются такими незабываемо вкусными, что я и сама собиралась предложить туда заглянуть. Медифу, наверняка, тоже понравится.

– Ты буквально мысли читаешь! Сначала в храм, а потом я открою переход прямо к ней!.. Подожди-ка, а Медифу не нужна какая-нибудь маскировка?

– Думаю, не обязательно. Люди с другим цветом кожи у вас тоже есть, так что его примут за иностранца. Если начнут докучать, у меня с собой артефакт.

Кто бы сомневался, что он уже ко всему подготовился!

Быстро спускаемся, садимся в экипаж, и по дороге к главной площади Лен снова нарушает молчание:

– Когда войдём, будьте осторожны в словах и мыслях.

– Тут есть настоящие, живые боги? – уточняю благоговейно, поражённая этой догадкой.

– Не живые, но вполне настоящие. Всё, что будет сказано вслух или хотя бы мысленно, может оказаться ими услышано.

Приняв это к сведенью, появления храма я жду с ещё большим трепетом и волнением.

Величественная обитель богов буквально пропитана магией!

У входа несут караул две мощные статуи крылатых воинов, вооружённых гигантскими копьями. Они двигаются, дышат, провожают гостей взглядом, и сначала я даже принимаю их за живых стражей, но, подойдя ближе, убеждаюсь, что оба воина – мраморные.

Внутри, под высоким сводчатым потолком, парят круглые жёлтые светильники, похожие на светлячков, плавают полупрозрачные разноцветные туманные силуэты, а между ними игриво искрятся россыпи блёсток.

Опустив изумлённый взгляд вниз, замечаю пять статуй – одна, женская, у дальней стены, а остальные – парами напротив друг друга. В отличие от стражей, они не шевелятся, зато у ног каждой установлен прямоугольный каменный алтарь, источающий те самые наполняющие свод волшебные фигуры. У каждого бога – свои.

– Нам направо, – улыбается сиир, заметив, что мы, хоть и продолжаем потрясённо осматриваться, от первого шока уже отошли.

Бог Льирраэнт – вылитый бродяга и плут. Его одежда проще, чем у остальных, не столь торжественная, а выражение лица – хитрое и по-человечески озорное.

– Положите правые руки в выемки, – продолжает инструктировать Аллеон, – и мысленно попросите благословить ваш союз. В качестве платы алтарь возьмёт часть вашей силы, так что возможна слабость или небольшое головокружение.

Чёрный, испещрённый зелёными разводами, камень тёплый и гладкий на ощупь. Расположив ладони в углублении, мы с Медифом взволнованно переглядываемся и, обратив взгляды к статуе, просим скрепить наш брак.

Не знаю, как у инкуба, но у меня внутри всё замирает от предстоящего чуда. Ничего обычного в этом месте быть просто не может.

Затаив дыхание, слежу, как появляющиеся из алтаря тончайшие золотистые нити, ласкаясь, оплетают мои пальцы светящимся кружевом, обхватывают запястье, тянутся к локтю. С рукой Медифа происходит то же самое, и там, где наши нити соприкасаются, их цвет завораживающе меняется. Они окрашиваются в более насыщенный, почти медный оттенок, сплетаясь в одну.

От волшебного зрелища я настолько полна счастьем и ликованием, что хочется выплеснуть его, поделиться! Вот бы Лену тоже досталось хоть немного этого чуда!.. И Рраяру! Ему – особенно! Он, как никто другой, заслуживает быть счастливым! Пожалуйста, Льирраэнт! Подари ему своё благословение, пусть Рраяр ещё раз полюбит, пусть в третий раз ему повезёт!

Размышляя о нас, я поняла, что мы с Рраяром вряд ли когда-нибудь станем парой. Если уж я с Леном умудряюсь ругаться, то даже представить не могу, что за жизнь была бы с наглым джаройем! Не говоря уж о том, чтобы делить постель…

Это сложно признать.

Хоть при встрече мы и вызываем друг в друге целую бурю чувств, чего-то важного всё-таки не хватает. Может быть, влечения, любви – настоящей, не намагиченной. С обеих сторон. А может, готовности и желания идти дальше. Он не хочет принять меня как свою любимую, противится магии, чтобы сохранить память. Я – не стремлюсь обзаводиться ещё одним мужем. Нас объединяет только ответственность, да и та нам навязана.

Зато, пожалуй, есть шанс стать друзьями – близкими, как брат и сестра, ведь, благодаря снам, у нас скоро не останется тайн. Он будет знать обо мне даже то, о чём я не решусь рассказать мужьям, самые неприглядные вещи, и поймёт их и не осудит. Как и я не могу больше его осуждать. Если боги действительно помогут и у Рраяра появится другая «та самая», я сделаю, что угодно, чтобы они поладили.

Угасающее золотистое сияние брачной татуировки на миг блекнет, оттенённое яркой зелёной вспышкой.

Вздрогнув, перевожу взгляд на витую тёмно-зелёную линию, кольцом опоясавшую указательный палец.

– Дари! – обеспокоенно и укоризненно окликает Лен. – Я же предупреждал! Что ты пообещала?

Машинально потерев ладони, растеряно пожимаю плечами:

– Что, когда Рраяр встретит ту, которая сможет сделать его счастливым, я им помогу.

– Только это? – переспрашивает он дотошно. – Вспомни дословно, потому что если ты пообещала найти ему третью ли-моисс…

– Нет, только помочь им договориться.

– Что ж, это ещё осуществимо, – Аллеон с облегчением выдыхает. – Поздравляю вас с заключением брака!

– Спасибо, – Медиф чуть растеряно, недоверчиво улыбается, поглаживая пальцами мерцающую серебряную вязь на своём правом запястье.

Ну да, это несоизмеримо красочнее и лучше того, что он предлагал поначалу.

Я тоже удовлетворённо рассматриваю выпуклую переливающуюся татуировку, и меня, наконец, настигает запоздалое просветление:

– Получается, Рраяр мне больше не муж?

– Формально, думаю, его всё ещё можно считать таковым, ведь сейчас ты – его единственная избранница… Но, честно говоря, я рад, что появился шанс сократить количество претендентов. Пусть даже и в перспективе.

– Знаешь, если получится, я бы и дальше хотела поддерживать с ним отношения. Хотя бы дружеские. Вы же не станете возражать?

– Мне казалось, ты будешь счастлива от него избавиться, – недоумённо замечает инкуб.

– Это раньше. Сейчас я лучше его знаю, и мне бы хотелось иметь такого друга.

– После ваших снов этого следовало ожидать, – замечает Лен, и у него такой голос…

– Ты завидуешь? Чему? У меня нет от вас никаких секретов.

– Да, – хмыкает он иронично, – главное – знать, о чём спрашивать! Попробуй-ка угадай! А Рраяру даже напрягаться не надо.

– Ещё скажи, что хочешь поменяться с ним местами!

Посмотрела бы я, если б это его скелетов без спроса вытряхнули из шкафа…

– Ну нет, – усмехнувшись, Лен коротко, примирительно целует и оглядывается на дверь: – Завтракать?

– Да! – соглашаюсь с энтузиазмом и заранее беру руку инкуба: – Мы тебе сейчас такое место покажем…

– Какое?

– Вкусное!

– Это ведь в твоём родном мире?

– Именно там!

Заинтригованный Медиф крепче сжимает мою ладонь. Ощутив тепло его пальцев, снова бросаю взгляд на изящный узор, и губы сами собой складываются в улыбку. Этот восхитительный, красивый и во всех смыслах удивительный мужчина – мой муж! Наконец-то! Когда Лен впервые сказал, что такое возможно, у меня, помнится, был шок и бурный протест. Сейчас, спустя всего пару недель, смешно даже вспоминать.

– Подождите минутку, – прошу, останавливаясь. – Что за свадьба без поцелуев?

Медиф недоумённо переводит взгляд с меня на сиира: у него-то со свадьбой совершенно другие ассоциации связаны, а вот Аллеон понимает.

– Объявляю вас мужем и женой! – его весёлая улыбка ничуть не портит торжественности момента. – Жених, можешь поцеловать невесту!

Первым делом проверив рисунок, инкуб растерянно уточняет:

– Невесту? А разве…

– Официально, да. Ты прав. Но, согласно традиции мира Дари, до первой ночи вы считаетесь не супругами, а новобрачными.

От ясно прозвучавших лекторских интонаций я не могу сдержать тихий смешок:

– А ты узнавал, да?

Он, конечно, слышит ехидство, но отвечает вполне серьёзно:

– Разумеется. Перед любым путешествием вам тоже следует собирать информацию. Хотя бы общие сведения. Я ведь не всегда буду рядом, чтобы подсказывать, как поступить.

– Начну сразу же, как вернёмся домой, – клятвенно обещаю, увлекая обоих мужчин к заветной двери.

Как и ожидалось, картина по ту сторону не то чтобы потрясает воображение. Зелёная аллея с клумбами и лавочками, берущая начало возле памятника основателю города и уходящая далеко вниз, в его историческую часть. К тому же, здесь идёт дождь. Наверное, это и к лучшему: влажным воздухом дышать гораздо легче, чем пыльным и раскалённым, вдобавок, щедро сдобренным выхлопами.

Оглядевшись по сторонам, Медиф с интересом изучает здания, содержимое ближайших витрин (посуда, люстры, телескопы, плакаты туристического агентства) и замирает, уставившись на проезжающие неподалёку машины.

– Бежим скорее, пока не намокли! Из окна остальное досмотришь!

Из-за скверной погоды в кофейне почти нет других посетителей. Расположившись на диванчике у окна, мы оживлённо обсуждаем меню. Медиф в этом почти не участвует, медитируя на застрявший в «пробке» троллейбус.

– Если хочешь, можешь потом записаться на курсы, чтобы научиться водить машину. Будем ходить вместе.

– Я с вами, – подхватывает Лен. – Что? Однажды это вполне может пригодиться.

Представляю, как возрастёт в автошколе численность женской аудитории!

Мы с сиром в этой кофейне не первый раз и официантки к нему немного привыкли, но инкуб для них уже слишком. В новом окружении Медиф чувствует себя несколько скованно, так что по привычке держится отстранённо-надменно, что, в глазах сражённых его внешностью девушек, только добавляет очков. За десять минут к нам подходили уже трижды и каждый раз разные!

Грушевый пирог инкубу нравится. Но, к немалому моему удивлению, ещё больше ему нравится мир вокруг. Казалось бы, на что тут смотреть? Обычная кофейня, обычный непримечательный город, каких тысячи, обычные хмурые люди, торопящиеся укрыться от сырости, но в его искренности нельзя усомниться. Глядя вокруг, он будто бы видит что-то по-настоящему интересное, красивое, и я поневоле пытаюсь представить, каков этот мир для того, кто никогда раньше здесь не был и не знает его истории. Судя по улыбке Медифа, всё не так уж и плохо. Мне даже становится немного завидно, потому что мои глаза уже не в силах разглядеть то же, что и его: слишком долго я тут прожила.

После второго кусочка великолепного пирога меня настигает мысль, которая не давала покоя ещё с утра.

– О, нет! – шепчу, сжав чашку. – Я забыла! Снова!

Как так можно-то?! Вот же растяпа!

– Что?

– Мы не познакомили Медифа с бабушкой!

– Из-за этого у нас будут неприятности? – тут же подбирается он.

– Нет.

– Но завтра обязательно нужно к ней заглянуть. С пирожными.

– И цветами, – дополняет Аллеон. – Нисса Арквия их любит.

Более или менее успокоившись, вспоминаю, что есть ещё кое-что, что мы должны были сделать.

– Кстати говоря, что насчёт твоих родителей, Лен? Теперь нам нужно ждать их к себе в гости?

– Перед храмом я связался с отцом и предупредил, что нас сегодня не будет. Они поймут, не волнуйтесь.

На этом разговоры о насущных делах и заканчиваются.

Просидев в кофейне чуть больше часа, перебираемся в кинотеатр: увидели афишу и вдруг захотелось. Медиф, как выяснилось, всю жизнь ограничивался книгами, так что на приключенческое фэнтези о начинающем маге я возлагаю большие надежды. И они даже частично оправдываются: нам действительно весело. Но вовсе не потому, что фильм такой уж смешной. Комментарии Лена – куда смешнее. Не владея магией, он основательно в ней подкован, а потому в пух и прах раскритиковал концепцию магии и героические поступки юного дарования. Инкуба, впрочем, это не слишком расстраивает. Сосредоточившись на фантастических спецэффектах, он едва ли слышал наш смех и шёпот.

Не удивлюсь, если одним из его будущих творений станет светящийся меч или посох.

А ещё Медиф впечатлился любовной линией. Время от времени поглядывая на его лицо, замечаю, как он неодобрительно поджимает губы, растерянно моргает или задумчиво сводит к переносице брови, когда поведение парня и реакция девушки совсем уж сбивают его с толку.

Может, сходить потом на какую-нибудь мелодраму? В сугубо образовательных целях.

В квартире не задерживаемся: то ли из-за пасмурного неба, то ли из-за долгого отсутствия она кажется неуютной, почти чужой. Пока Медиф исследует комнаты и несмело ищет «общий язык» с намертво «повисшим» ноутбуком, я торжественно вручаю Аллеону билеты.

– Спасибо, любимая! – он благодарно улыбается, разглядывая их, и у меня отлегает от сердца: вроде, доволен. – Как раз собирался предложить побывать там, пока отпуск не кончился. Ты же слышала, я хочу расширить сад, так что несколько растений по традиции …

Нас прерывает бодрый звонок в дверь.

– Ты кого-то ждёшь?

– Да!

Впустив курьера, помогаю внести саженцы в квартиру, расписываюсь в бланке о получении.

– А вот и вторая часть подарка! Надеюсь, тебе они тоже понравятся.

Присев, Лен вдумчиво читает этикетки, предусмотрительно снабжённые краткой инструкцией по уходу и изображением взрослого дерева; касается тонкого ствола, листьев. Он похож на ребёнка, которому подарили целый мешок новых игрушек.

– Это у ворот посажу, – решает, отодвинув к стене огненное дерево. – Ещё одно такое же заказать можешь? А эти – в углу, у фонтана, будет красиво.

Приходится вернуться в особняк, чтобы оставить растения дожидаться посадки в максимально комфортных условиях и под присмотром, а уж оттуда, спустя один межмирный переход с помощью проводника Ассоциации, телепорт и полчаса пешей ходьбы по нереальному чёрно-красному лесу исполинских деревьев мы, наконец, достигаем конечной цели.

И я понимаю, что бесповоротно влюбилась. С первого взгляда и на всю жизнь. В сине-зелёную гладь моря до самого горизонта, в тихий шелест волн, в особенную смесь запахов соли, йода и горячего песка.

– Самое лучшее место в мире! – выдыхаю восторженно. – Во всех мирах!

Скинув обувь, спускаюсь с холма, подбегаю к воде – и замираю с блаженной улыбкой, пока тёплые волны ласково поглаживают ступни и щиколотки. Куда ни посмотри, ни-ко-го, кроме нас, так что мне стоит немалого труда подавить в себе желание зайти глубже.

– Давайте сначала переоденемся, – миролюбиво напоминает Аллеон. – Весь день впереди, успеешь и накупаться, и позагорать.

Тут он прав. Как всегда, впрочем.

А ещё, после плавания всегда просыпается зверский голод, так что еду тоже нужно подготовить заранее.

– Медиф, а ты умеешь плавать?

Мало ли. Может, у них там и был бассейн или какой-нибудь водоём, но вовсе не факт, что инкуб ими пользовался.

– Умею. Но море вижу впервые.

Ещё раз оглядевшись, замечаю одну деталь:

– А где же сам дом?

– Он тут, неподалёку.

Мужчины снимают обувь, закатываю штаны, и мы неспешно двигаемся по пляжу вправо. С каждым шагом я всё больше недоумеваю, безуспешно пытаясь отыскать хоть намёк на жильё, однако безмятежное выражение лица Аллеона свидетельствует, что всё в порядке. Заколдовал он его, что ли, чтоб никто не нашёл?

Крохотная заводь появляется перед нами внезапно.

Остановившись, совершенно очарованная рассматриваю маленький деревянный домик, уютно прижавшийся к склону, три цветущих куста под его окнами и террасу с белыми полупрозрачными шторами.

– Я говорила сегодня, как сильно тебя люблю?

– Даже если и говорила, я готов выслушать это снова, – хитро сверкает глазами сиир.

Приблизившись, нежно обнимаю за шею и сладко-сладко целую. Никаких слов не хватит, чтобы полностью выразить всю любовь, восхищение и благодарность за то, что он появился в моей жизни.

– Начну раскладывать продукты, – негромко сообщает Лен и отступает, чтобы дать нам с Медифом минутку наедине.

Обернувшись, прижимаюсь щекой к груди инкуба так, чтобы и дальше любоваться пейзажем. Его ладони спокойно поглаживают меня между лопаток. Мы оба молчим. Не знаю, нужно ли сейчас вообще что-нибудь говорить? Между нами нет больше неловкости, нет дистанции и стеснения. Я чувствую себя с ним настолько свободно и естественно, что даже сама этому удивляюсь. Словно с нашей свадьбы прошли целые десятилетия, а не пара часов.

Взяв за руку, Медиф покрывает серебряный узор горячими, медленными поцелуями, а потом, так ничего и не сказав, легонько тянет в дом.

Рассортировав еду, быстро переодеваемся. Тут жарко, солнце печёт и ни ветерка, поэтому не мне одной не терпится освежиться. Мужчины ещё немного задерживаются, чтобы расстелить большой полосатый плед и сложить полотенца, а я первой, с радостным возгласом, влетаю в воду.

М-м-м! Вот оно, счастье!

– Чего вы? – зову со смехом, обнаружив, что они почему-то медлят. Просто стоят и смотрят. – Боитесь, что ли? Обещаю сильно не брызгать!

Мужья переглядываются, насмешливо фыркают и, как мальчишки, с разбегу ныряют, сразу уйдя с головой. Мне хорошо видны их притягательные, гибкие фигуры, но предаваться мечтательному созерцанию некогда. Сообразив, что месть за подначивание вот-вот свершится в двукратном размере, с громким смехом бросаюсь прочь.

Ну, нет! Так легко меня не поймать! Без боя не сдамся!

Они делают вид, что отстали, дают фору, а потом всё-таки ловят, подхватывают, кружат, поднимая фонтаны брызг, обнимают, скользят тёплыми ладонями по прохладной от воды коже и целуют, целуют…

Не знаю, кто именно из нас это начал. Наверное, косвенно, поспособствовал Медиф со своим даром, иначе чем ещё объяснить, что весёлая игра в один миг превращается в сокрушительное соблазнение? Ощущая два возбуждённых тела, вжимающихся в меня с обеих сторон, я испытываю такой прилив будоражащего желания, что готова взорваться.

С тревогой поднимаю взгляд к лицу Аллеона. Если он сейчас попытается что-то сказать…

Но в его глазах тот же голодный огонь, что и в моих.

Подхватив под бёдра, Лен крепче прижимает меня к себе и выносит на сушу. Возле пледа он ненадолго притормаживает, но всё же проходит мимо. Медиф без слов открывает нам двери, помогает снять мокрый купальник и раздевается сам. У него такое красивое тело… Не могу удержаться – провожу по его груди, чуть царапая влажную, смуглую кожу, целую. Солёная и горячая.

Инкуб напряжён, собран, как на экзамене. Боится сделать что-то не так? До сих пор?

Забравшись на широкую кровать, тяну за собой мужчин. Собиралась остаться стоять между ними на коленях, но Лен мягко толкает, укладывая на спину, и тут же припадает к груди ртом. Сильно втягивает сосок, чуть больно прикусывает, посасывает, оглаживает ладонью рёбра. Выгибаюсь за его рукой. Нестерпимо хочется большего – сейчас же, немедленно! Никогда такой не была! Хоть умоляй инкуба о снисхождении, да вместо слов получается лишь полувсхлип-полустон.

Сиир с изуверской неспешностью спускается ниже, жарко и влажно целует живот.

– Пожалуйста… – шепчу, задыхаясь.

Не в силах больше это терпеть, распахиваю глаза, нахожу Медифа, но забываю, что хотела сказать. Он скромно притулился на краешке кровати, чтобы никому случайно не помешать, и только смотрит – жадно и неотрывно, стиснув пальцами простынь.

Похоже, проклятые таласские правила и групповой секс как-нибудь регулируют! Предписывают, наверное, смирно ждать, пока госпожа развлечётся с другими и сама позовёт!

– Иди сюда, Медиф…

Аллеон замирает, вглядывается, пытаясь разобраться, что я задумала. Разумеется, у меня и в мыслях нет заменить его, но вариантов и без того достаточно много.

Не преуспев, спрашивает в открытую:

– Как ты хочешь?

Хриплый голос прокатывается по телу мурашками.

– Пусть сегодня, в наш первый раз, мы будем вместе.

Одновременно.

Не хочу, чтобы Медиф сидел в стороне, ждал своей очереди, считая, что всегда и во всём будет вторым. Ради такого можно немного и покраснеть.

Но как же всё ж таки неловко обсуждать с ними позы и подробности…

В наступившей тишине мы все, кажется, думаем об одном и том же.

Глядя на растерянное лицо инкуба, я окончательно решаюсь. Почему бы не доставить ему удовольствие? Лен не осудит. Не очередь же им занимать, в самом-то деле! Глупость какая… Мы ещё не раз окажемся в постели втроём, так чего стесняться?

– Поцелуешь меня? – улыбаюсь, протягивая к нему руку.

Хорошо, что он ещё не сообразил, на что я готова ради его поцелуев… Да что там поцелуев, улыбки!

Зато это понял Лен.

Ласки становятся очень лёгкими, едва ощутимыми, дразнящими. Невесомая дорожка из поцелуев на шее, поглаживание подушечками пальцев по внутренней стороне бёдер, горячее дыхание на животе… И безумное желание, мешающее даже возмутиться, как следует, потому что кажется, что вот сейчас, сейчас Медиф не просто обведёт контур, а приласкает, сожмёт грудь, что Лен поцелует по-настоящему, долго и глубоко… Но они этого не делают, притворяясь, что не замечают моих безмолвных призывов.

Сговорились, пользуясь тем, что я прикрыла глаза.

– Моя очередь! – сообщаю, садясь и многообещающе глядя на инкуба.

Сейчас ты у меня, голубчик, опробуешь собственный метод…

Тихо рассмеявшись, Аллеон успокаивающе целует вдоль позвоночника, гладит по плечам, прижимается бёдрами. Стоя сзади, он обнимает меня за талию, несильно тянет к себе, и я послушно наклоняюсь вперёд, к Медифу, упираюсь руками в кровать. Тот, похоже, только теперь понимает, что будет дальше. Глаза недоверчиво распахиваются, он поспешно облизывает губы, собираясь заговорить, но первый же поцелуй в твёрдые мышцы пресса заставляет его подавиться словами и замереть.

Минуту назад он дразнил меня, а теперь я повторяю то же самое с ним. Воздушные ласки, почти неуловимые прикосновения губ – скорее, намёк на то, что могло бы быть, чем настоящее удовольствие. Сам дотронуться до меня он не осмеливается, но, судя по всему, уже раскаивается и всё осознал.

Очень вовремя, потому что выдержка у всех на исходе.

Придерживая за поясницу, Аллеон проводит головкой члена между моих широко расставленных ног – вверх, затем вниз, и это пробирает меня до стона, до внутренней дрожи. Наверное, он что-то такое почувствовал, потому что тут же сильнее сжимает пальцы и одним плавным толчком заполняет собой.

Поднимая глаза, мысленно готовлюсь к возможной ревности, однако Медиф, похоже, даже не смотрел в сторону сиира. Несмело улыбнувшись, он гладит меня по щеке, очерчивает подбородок и шею, но не целует. Наоборот, отстраняется, вставая на колени, чтобы мне было удобнее.

Инкуб красив везде, ниже пояса тоже, но любование лучше отложить на потом. Обхватываю его губами, прослеживаю языком узор вен, – над головой раздаётся тихий, отчётливый стон. Мне и самой трудно сейчас сосредоточиться от шквала эмоций. Хочется просто забыться, раствориться в них без остатка.

Лен сбивается с неспешного темпа, его движения становятся более резкими, размашистыми. Вжимаясь до упора, он на мгновение замирает, и я чувствую, как с каждым разом всё сильнее приближаюсь к пику. Подаюсь ему навстречу, напрягаю мышцы влагалища, затихаю, прислушиваясь к своему телу и, наконец, вздрагиваю от яркой вспышки.

Чего я точно не ожидала, так это того, насколько хватит инкуба. Дождавшись, когда обессиленный Аллеон скатится на кровать, он осторожно освобождается.

– Позволишь?

Всё ещё нежась на волнах только что пережитого удовольствия, киваю и охотно переворачиваюсь на спину: во всём теле такая приятная слабость, что лишним это не будет.

Вот только расслабилась я рано.

Не отводя ласкового, любящего взгляда светящихся глаз, он устраивает мне такое, что вся усталость мигом забылась. Будто сам не свой, Медиф вбивается частыми, мощными толчками, безжалостно-нежные пальцы тянут и потирают соски, до звёздочек перед глазами сжимают клитор.

– Смотри на меня, – требует, не останавливаясь.

И я смотрю. Отчаянно закусываю губы, всхлипываю и изгибаюсь под ним, но подчиняюсь.

Не остаётся ни стыда, ни связных мыслей, только всепоглощающее, до боли обострившееся желание.

– Смотри…

Даже если б хотела, я не могу отвернуться: эти глаза – единственное, что удерживает в реальности. Такое странное чувство – словно в мире не существует больше ничего, кроме нас… никого, кроме нас…

А потом, как цунами, накатывает чувство небывалого, опустошающего освобождения. Оглушающее, ослепляющее, сметающее всё на своём пути.

Наверное, это и называют «родиться заново»…

На то, чтобы вернулась способность хоть как-то мыслить, требуется пара минут. Осознаю себя уже лежащей в тесных объятиях Медифа. Меня до сих пор знобит, и он пытается своим теплом унять эту дрожь.

– Моя, моя… – исступлённо шепчет, уткнувшись в шею и поглаживая по волосам. – Моя…

– Очнулись? Ну вы даёте! – нервно усмехается стоящий у стены Лен. – Предупреждать же надо!

– Я не был уверен, – уже спокойнее объясняет инкуб. – Тянуло, чувствовал, что особенная, но до последнего сомневался…

– Всё равно бы сказал! Представляешь хоть, как я испугался, когда всё заискрило? – увидев наше полное замешательство, поясняет: – Ваши татуировки.