Текст книги "С нежностью цвета огня (СИ)"

Автор книги: Аадет Тэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Притворяться, что не замечаю его настороженности, бессмысленно.

– Знаешь, Медиф, у нас говорят, что совершенно не важно, как именно целоваться. Гораздо важнее, с кем.

Он понимает. В этот раз, в отличие от нашего разговора в саду, я уверена, что инкуб действительно понимает. Он тоже почувствовал разницу.

Глава 18

К тому моменту, как Аллеон появляется на пороге, Медиф уже помог мне застегнуть платье и воодушевлённо возится с волосами, сооружая из них нечто удивительное. Вот уж не ожидала, что в список его достоинств входит ещё и умение мастерить дамам причёски!

– Потрясающе выглядишь! – улыбается Лен, лаская взглядом. – Это платье делает тебя милой и очень женственной, а причёска… – его пальцы пробегают по открытой шее и плечу, – нужно делать такие чаще. Спасибо, Медиф.

Тот лишь кивает, внимательно глядя на то, как Лен ко мне прикасается. Дожили, инкуб учится у сиира… Хотя, какой он, вообще-то, инкуб? Так, название только. В нём ни распутства, ни похоти, а на женщин он до сих пор старается лишний раз не смотреть, чтобы не привлекать к себе их внимания.

Тем сильнее это заставляет ценить каждую его улыбку, каждый открытый взгляд и касание. Они не просто брошенная мимоходом мелочь, которую щедро раздают каждому, а знак того, что я для него – особенная. Как и он для меня.

Двигаясь по улице сквозь толпу, мы довольно быстро достигаем намеченной цели. Лавка артефактора – это как ювелирный магазин, только лучше. Помимо зачарованных украшений, заманчиво поблёскивающих с витрин, здесь продаются ещё и различные статуэтки и обереги – для дома, для путешествий, для успеха в учёбе. Мужчины сразу направляются к продавцу, а я тем временем просто рассматриваю необычные товары, неспешно переходя от одного прилавка к другому.

– Не устала? – Медиф бесшумно подкрадывается со спины. – Мне поторопить их?

– Нет, не стоит. Здесь очень красиво, правда?

– Слишком много всего, в глазах рябит, – морщится он, глядя куда-то в зал. – Все эти линии…

Я недоумённо оглядываюсь.

– Линии?

– Над прилавками.

– Ты видишь над прилавками какие-то линии? – удивляюсь я ещё больше.

– А ты разве нет? – растеряно оглядывается он. – Красные, голубые, зелёные. Как будто в воздухе плавают ленты…

– Нет, Медиф, я этого не вижу. Хотя догадка, что это, есть. Аллеон, конечно, не маг, но предлагаю рассказать ему о твоих способностях, как освободится.

Долго ждать не приходится, но и за это время я успеваю вся известись. Что, если я права? Это же такая великолепная новость!.. А если нет? Если все остальные тоже видят те самые линии, и только я такая ущербная?

– Это для тебя, Дари, – довольный покупками Лен протягивает узкое золотое колечко с маленьким прозрачным камнем. – Не смотри, что оно такое скромное. Чем проще, тем лучше.

– А где ваши с Медифом?

– Я не забыл, – улыбается он, выдавая похожий артефакт инкубу и демонстрируя свой экземпляр. – Вот моё. Пока мы все в порядке, камень будет оставаться прозрачным. Если кого-то ранили, или здоровью что-нибудь угрожает, он покраснеет. Все три кольца связаны, по ним мы сможем найти друг друга быстрее – нужно всего лишь использовать их для настройки телепорта.

– А телепорт…

– Здесь, – сиир жестом фокусника достаёт из кармана связку белых в крапинку камней на простых чёрных шнурках.

Я с сомнением кошусь на незамысловатую верёвочку, но всё же надеваю амулет на шею. Быть красивой, разумеется, неплохо, но быть уверенной в безопасности – лучше.

И шнурок, и камень исчезают, словно их никогда и не существовало.

– Ого!

– Знал, что тебе понравится, – хмыкает Аллеон. – Он всё ещё там, можешь проверить. Только теперь никто не увидит.

Артефакт и правда ощущается пальцами. Здорово!

– Спасибо большое, Лен!

– Спасибо, – присоединяется инкуб, поглощённый рассматриванием своего кольца.

– Кстати, о магии… – тяну, намекая, что сейчас, пока не ушёл Эшер, самое время сказать о нашем открытии.

– Я вижу тут линии, – неохотно озвучивает Медиф, неопределённо поведя рукой.

Оборотень и Аллеон сразу же переглядываются, оживившись. Как я и думала, оба они в курсе, чем это может быть.

– Людей они тоже окутывают или только предметы? – уточняет кот на правах специалиста в обнаружении магии.

– Только вещи.

– Сколько цветов ты можешь здесь различить? – спрашивает сиир, показывая один из своих перстней.

– Четыре: жёлтый, оранжевый, голубой и немного зелёного.

– Поздравляю, Медиф! У тебя проявился дар видеть магию! Это сильно расширит список мест, где ты сможешь работать.

– Работать? – приподнимает он брови, уже не в силах скрыть свой живой интерес от Эшера, которому упорно не доверяет.

Я тоже с удовольствием послушала бы, но Аллеон не намерен обсуждать дела прямо в лавке. Да и на улице тоже. Обстоятельная беседа требует спокойной обстановки, где ничего не будет от неё отвлекать.

– Давайте вернёмся к этому дома, а сейчас просто немного прогуляемся. Я ведь давно обещал рассказать тебе о расах, Дари.

Так давно, что я почти смирилась, что буду изучать их сугубо практически!

– Тогда, пожалуй, я вас оставлю, – решает оборотень, взглянув на высоко стоящее солнце. – Не хотелось бы опоздать.

– Увидимся вечером, – кивает ему Аллеон.

Подождав, пока Эшер отойдёт подальше, замечаю:

– Вы с ним довольно быстро нашли общий язык.

– Раньше наши семьи были дружны. Эшер с отцом и сестрой исчезли раньше, чем я родился, но его мать часто у нас гостила. Мама её поддерживала.

Аналогия неприятно меня поражает.

– И никто не знает, как они оказались в Зачарованном лесу?

– Нисса Шалирра спустила почти всё свое состояние, чтобы это выяснить и вернуть их, но, к сожалению, не преуспела… – на переносице Лена появляется глубокая задумчивая морщинка. – До того, как разорились, они тоже входили в Круг…

– Кто занял их место?

– Семья Кносс… Но мне трудно поверить, что они причастны к похищениям.

Если б Аллеон знал что-нибудь о придворных интригах, широко распространённых в моём мире во времена королей, то, пожалуй, охотнее верил бы в людскую подлость. Я ни разу не замечала за ним особого стремления к власти или наживе, но это ведь не значит, что и остальные такие же.

– Мы можем как-нибудь их проверить?

– Без доказательств? Нет. Во всяком случае, ничего официального.

Был ли тот, кто организовал исчезновение Эшера, причастен и к моему путешествию по лесу? Подозреваю, что выбралась я оттуда по чистой случайности, исключительно благодаря тому, что о моей способности почти никому не известно. Не будь её, тоже пришлось бы остаться под куполом. Но зачем это тем, у кого и так уже есть положение в обществе? Одна семья – одно кресло!

– Оставь это, Дари. Я попробую осторожно собрать информацию.

– И кто будет её рассматривать? Сам Круг? Я же правильно понимаю, что обычные следователи не занимаются делами против его членов?

– Решать вопрос о факте преступления и расследовать будет специальный независимый маг. Обмануть или подкупить его не получится, так что с выяснением правды проблем не возникнет. Самое трудное – собрать достаточно сведений, чтобы один из элисаров согласился этим заняться.

– А он может и не согласиться?

– У них очень много работы. Таких магов всего около двадцати.

– Двадцать на весь мир?

Ничего себе правосудие! Это сколько же нам придётся ждать своей очереди?!

– На все миры, – усмехается Аллеон. – На все сто двадцать восемь миров.

Воображаемая очередь в моей голове стремительно увеличивается до бесконечности.

– Но почему так мало?!

– Чтобы занимать эту должность, нужно обладать особым, чрезвычайно редким талантом. Слово элисара может повелевать любым разумным созданием. Никто не в силах ослушаться.

– Пугающая способность!

Не хотела бы я столкнуться с кем-то из этой двадцатки. Находиться рядом с таким «одарённым» – всё равно, что постоянно ждать подвоха, от которого даже защититься нельзя.

– Не стоит опасаться. Вряд ли мы когда-нибудь с ними встретимся, – улыбается Лен, а потом серьёзно смотрит в глаза. – Я разберусь с этим. Тебе больше ничего не грозит.

– Спасибо!

Какой же он всё-таки замечательный!

Я собиралась благодарно чмокнуть его в щёку, но в последний момент сиир ухитряется встретить мои губы своими и поцеловать по-настоящему. Одна его рука предусмотрительно ложится мне на затылок, вторая обнимает за плечо.

– Лен! – успеваю я возмутиться.

По-моему, кто-то слишком расслабился и становится чересчур хитрым! Сначала эта его софистика с «не единственным мужем», потом – тайная, опасная для здоровья, церемония, о которой он даже не потрудился предупредить, а теперь ещё и показательный мастер-класс для инкуба и половины города заодно!

– Тут недалеко есть очень красивое кафе, – как ни в чём не бывало сообщает сиир. – Там потрясающие пирожные. Заглянем?

Через два часа после ухода Эшера я начинаю подозревать, что недооценила масштабы «учений». То, что это именно они, а не случайная цепь совпадений, сомнений не вызывает. Ничуть не стесняясь присутствия другого мужчины, Аллеон буквально не выпускает меня из рук. Целует то в губы, то в ключицу, то в шею, прекрасно зная, что от этого у меня всегда слабеют колени; обнимает – то крепко, поглаживая между лопаток, то за талию, совсем невесомо, но так, что кожу приятно покалывает; щекотно очерчивает запястье; глядя в глаза, прижимает к своим губам кончики моих пальцев. Даже интересно, его ли это собственная инициатива как старшего мужа в семье или Медиф всё-таки догадался, что Наирра отличается от Талассы и попросил показать? Если да, хотела бы я услышать их разговор…

– Видишь вон ту парочку? – кивает Лен на прошедших мимо влюблённых. – Девушка – джаройя, они почти все такие рыжие и шебутные. Проблемные и бесцеремонные, конечно, зато верные и отзывчивые. Быстро привязываются и своих не бросают. Они лучше всех прочих умеют видеть эмоции и всецело от них зависят. Их довольно трудно спутать с другими расами.

– А парень?

В отличие от своей подружки, юноша выглядит серьёзным.

– Ты обратила внимание, какой он темноволосый, поджарый и долговязый? Он – анхак.

– Что? – я едва не давлюсь воздухом. – Этот симпатичный парень – та восьминогая жуть?!

– Ты совершенно напрасно так бурно реагируешь. Анхаки, на самом деле, одна из самых мирных рас. Они любят учиться и крайне ответственно подходят к работе, так что из них получаются замечательные врачи, судьи, инженеры и учёные… – на этих словах обсуждаемый парень спотыкается буквально на ровном месте, и Аллеон с беззлобной усмешкой добавляет: – Правда, в человеческой форме анхаки слегка неуклюжи, так что для передвижения предпочитают менять ипостась.

Медиф, как и я, с любопытством слушает лекцию. Сомневаюсь, что у них во дворце было такое количество представителей разных рас.

– Может быть, ты и про меня что-нибудь знаешь? – спрашивает он, дождавшись паузы. – Дома никто ничего не объяснял, а в библиотеке этого нет.

Аллеон пожимает плечами:

– Ты, как и я, полукровка. Тут таких каждый второй, так что всё нормально. Отец, очевидно, был лисилаем: это от него тебе достались способности к управлению чувствами. Раса, в целом, хорошая, просто немного…ветреная. Они стремятся к удовольствиям, но совершенно не испытывают к партнёру привязанности.

– Никогда? – задумчиво хмурится инкуб.

– До тех пор, пока не найдут свою избранницу. Эта встреча впервые будит в них чувства, помимо физического влечения. Твоё счастье, Медиф, что ты не чистокровный. Свобода выбора дорого стоит. Особенно, если живёшь в Талассе.

– А леди Луассис? – напоминаю я. – Кто она? Человек?

– Она? – смеётся Лен. – Нет, Дари, она – вира. От неё Медифу должна была перейти высокая приспособляемость и, очевидно, внешняя красота: все же их предки столетиями пестовали её в своих генах.

– Леди Луассис и Вайол – одинаковые? Но как такое возможно? У них ведь ничего общего!

– Отчего же? Обе они привлекательны. Представители этой расы умеют менять своё тело в соответствии с обстоятельствами и желаниями. Третью руку или вторую голову, конечно, не отрастят, пол тоже не сменят, но вот переделать форму носа, разрез глаз, ширину талии или длину пальцев вполне по силам. При холоде они могут заставить своё сердце биться сильнее. Некоторые, я слышал, способны даже останавливать его и запускать снова.

Остаток дня мы втроём гуляем по городу, тренируясь различать расы. Угадываю я только в трёх случаях из пяти, но ошибаться не менее весело – можно всем вместе посмеяться, придумывая аргументы в пользу собственной версии. Парки, кафе, набережная, магазины, мы побывали даже в местном океанариуме, где я чем-то так приглянулась большой жёлто-полосатой рыбе, что она преданно плыла за нами несколько метров, пока аквариум не закончился, и долго ещё виляла хвостом на прощанье.

Где-то между покупкой для инкуба великолепных кинжалов с чернением и азартным торгом за заинтересовавшие Лена редкие универсальные артефакты ощущение неловкости, наконец, пропадает. Ну, целует меня муж на глазах у жениха – и что в этом страшного? Мы, может, и не до такого дойдём со временем. Прохожим же и вовсе нет до нас дела.

Затея Лена с прогулкой оказалась полезна и для инкуба. Если сначала он больше молчал, пытаясь вести себя, как охранник, а не жених, то через пару часов мужчины уже с удовольствием обсуждают холодное оружие. Медиф смелее улыбается в ответ на мои улыбки, участвует в выборе маршрута и даже по своей собственной инициативе поцеловал прядь моих волос, когда ветер на набережной растрепал причёску и её пришлось переделать.

Под конец, за романтическим ужином на освещённой круглыми фонарикам террасе кафе, я понимаю, что это свидание – лучшее, из всех, что у меня были. Даже лучше, чем те, что я себе представляла. И абсолютно не важно, что нас трое. Наоборот, именно присутствие обоих моих мужчин и делает вечер таким потрясающим и волнующим. Хочется растянуть эти минуты, сохранить их в памяти и вечно наслаждаться уютной обстановкой кафе, тихим разговором, обаятельной улыбкой Аллеона и мечтательным блеском в глазах Медифа, наконец, поверившего, что семья – это внимание и забота, а не источник постоянной опасности.

Домой возвращаемся уже около полуночи. Спешить некуда. Город, залитый мягким лунным светом, кажется удивительно сказочным и пахнет цветами. Вместо серьёзных прохожих всё чаще встречаются такие же, как и наша, семейные компании, изредка – парочки. По их примеру, Аллеон галантно подставляет мне локоть, и я с удовольствием его принимаю. Оборачиваюсь к инкубу, ожидая, что он сделает так же, но в Талассе, разумеется, подобное не практикуют.

– Вот так, – улыбаюсь, сгибая его руку, а потом, поддавшись настроению, целую в уголок дрогнувших от неожиданности губ.

Лен ничего не говорит, однако внимательно наблюдает и первым склоняется к моим губам, когда я оборачиваюсь к нему, чтобы тоже поцеловать.

Хоть мы и не пили ничего алкогольного, я чувствую себя слегка опьянённой – этим вечером, тяжёлым ароматом роз, любовью, которой наполнены прикосновения Аллеона, и несмелым пока доверием Медифа. Да, утром всё снова будет, как раньше, сказка растает, но ни я, ни инкуб не забудем, что проводить время втроём – вовсе не так странно, как прежде казалось.

Ночь, в некотором роде, становится продолжением изумительного вечера. Мне снится она – та самая, кого любит Рраяр. Первое впечатление от этой высокой, темноволосой девушки с идеальной осанкой – настоящая леди. Во всём. У неё безупречная причёска, длинное белое платье и даже перчатки. А ещё у неё аккуратный округлый живот.

Теперь я уже частично отделяю свои мысли и эмоции, и тем ни менее при одном взгляде на неё, спокойно сидящую в саду на скамейке, меня буквально захлёстывает безграничное, всепоглощающее обожание. Хочется смотреть, не отрываясь ни на мгновение; хочется опуститься на колени и благоговейно коснуться нежной руки или положить ладонь на живот, замирая от восторга, когда крохотная детская ножка пинает её изнутри. Любовь джаройя самозабвенна и безусловна настолько, что даже страшно: нельзя же любить так безоглядно, подчиняя этому чувству каждый свой вдох, каждую мысль! Это против инстинкта самосохранения!

Не удивительно, что Рраяр злится! Я бы тоже до застилающей взгляд пелены бесилась, если б кто-то постоянно отвлекал меня от столь сильно любимого существа! Да пусть хоть потоп, я никуда не ушла бы!

– Что-то приснилось? – Аллеон не встал, а остался в постели, дожидаясь, когда я проснусь.

– Мне, кажется, снятся воспоминания Рраяра, – отзываюсь задумчиво, ощущая, как чужое безумие постепенно покидает мой разум. – А ещё, думаю, я – не его ли-моисс. У него уже есть та, без кого он жить не может. Буквально.

Улыбка Лена тускнеет. Взяв мою руку в свою, он переплетает наши пальцы и тяжело выдыхает:

– Была, Дари.

– Только не говори, что она его бросила из-за дурацкого характера! Он же… Рраяр её знаешь как любит!

– Та девушка погибла. Очень давно, ещё во второй день моей службы.

Внутри меня всё обрывается и цепенеет.

– Так его поэтому… – голос не слушается, и мне приходится прочистить горло, – … он их убил, да? Загрыз.

– Ты и это во сне видела? – сочувствующе спрашивает сиир, крепче сжимая ладонь.

– Я тогда думала, это просто кошмар… Она для него… даже не передать, Лен! Нет таких слов, чтобы описать, как он её любит, как гордится, что… – и тут мне становится ещё хуже. – А ребёнок? Ты ведь там был? Скажи, что, когда это случилось, ребёнок уже…

– Нет.

– Так же нельзя! Нельзя быть такими жестокими! Что она им всем сделала?!

– Ей не собирались вредить, – глухо произносит Лен, перебирая мои пальцы. – Похитили, зная, что ради своей жены Рраяр что угодно сделает. Он талантливый маг. Вот и натравили его на другого такого же. Всё обошлось бы, если б нисса не начала защищаться. Оттолкнули, она ударилась головой о ступеньки подвала… Не плачь, – просит, осторожно стирая слёзы. – Это правда было давно. Ты ещё даже не родилась. Если Рраяр до сих пор жив, значит, справился.

Молча качаю головой. Аллеон просто не понимает. Если б я сама этого не прочувствовала, никогда не поверила бы, что мир может сжаться до одного-единственного человека.

– Я даже не знал, что ли-моисс видят во сне воспоминания своего избранника. Ты об этом хотела поговорить с Рахом?

– В основном, – соглашаюсь, пытаясь отвлечься и взять себя в руки. – Подождёшь меня? Быстро умоюсь, и пойдём завтракать.

Основательно поплескав в лицо холодной воды, возвращаю себе нормальный цвет кожи. Сейчас главное – не думать о том, что рассказал Лен. Вернусь к этому и решу, как быть с Рраяром позже, когда буду одна.

Пребывающий в приподнятом настроении Эшер спускается в столовую как раз в тот момент, когда я, уже поцеловав в щёки обоих своих мужчин, сижу между ними, ожидая окончания сервировки.

– Я сегодня переезжаю, – огорошивает новостью довольный кот. – Дом вернули, так что предстоит много работы. Нужно обустроится, нанять слуг, привести комнаты в порядок, закупить продукты, посуду, обновить мебель, заняться садом…

Жаль всё-таки, что он уезжает так быстро.

– Рад за тебя, – улыбается Лен. – Значит, будем соседями?

– Почти, – хмыкает оборотень. – Хотя, если нисс Эвфрон согласится продать мне свою землю…

– Вообще-то, я думал предложить ему продать её мне, для расширения сада…

Мужчины переглядываются и заговаривают едва ли не хором:

– Пополам?

Дружно фыркнув, оба утыкаются в чашки.

– Вернёмся к этому разговору через месяц? Часть средств мне перевели, но нужно ещё постараться, чтобы обеспечить стабильный доход.

– Полагаю, мы сможем договориться.

Получается, он живёт всего в паре минут от нас? Отличная новость! Будет, к кому ходить в гости, и мы по-прежнему сможем видеться.

– Разрешишь помочь с обустройством? – спрашиваю, краем глаза отмечая одобрительный кивок сиира.

– У меня есть знакомый повар, если хочешь, и довольно толковый эконом.

Эшер вздыхает. Он, конечно, рад, что всё налаживается, но столько дел и вопросов, которые требуют немедленного решения, кого угодно обескуражат. Особенно, если раньше заниматься подобным не приходилось.

Так как Вайол ждёт нас только к обеду, сразу же после завтрака отправляемся к Эшеру.

У ворот встречают суровые разросшиеся деревья – великаны, чей ствол смогут обхватить только три человека. Сад тоже сильно разросся, вездесущая трава пробилась даже сквозь плотно подогнанные плитки подъездной дорожки.

Дом, величественно выступивший из зелёных зарослей, всё ещё поражает. Десятилетия, что он провёл без хозяина, не прошли даром, но особняк всё ещё похож на настоящий сказочный замок. Пусть и небольшой. По его углам располагаются выступающие башенки с флюгерами на острых шпилях, слегка потрескавшийся фасад в изобилии украшен арками, ведущими прямо на открытые террасы каждого из трёх этажей.

– Он очень красивый! – восхищаюсь, обведя здание взглядом.

– Никак не привыкну, что всё здесь так изменилось, – качает головой Эшер. – Я запомнил его совсем другим…

– Ты быстро вернёшь дому былой вид. Главное, ничего не обвалилось, а остальное – так, ерунда.

Кот ерошит обстриженные волосы, оглядывается по сторонам и задумчиво предлагает:

– Наверное, начать надо с первого этажа. Уберём сегодня несколько комнат, чтобы было, где жить.

– Я взял с собой бытовой артефакт, так что уборка не займёт много времени.

– Тогда, как закончим, объяснишь мне кое-что в тех бумагах из Совета?

– Давайте, мы с Медифом возьмём артефакт и пройдёмся по комнатам, а вы пока посмотрите документы?

Меня действительно впечатлил фасад дома, и захотелось увидеть, какой он внутри. К тому же, уборка с помощью магии наверняка будет не такой долгой и скучной, как с тряпкой и шваброй.

– Какая удачная была мысль взять вас с собой! – добродушно усмехается оборотень.

– Всё лучше, чем скучать, – улыбается Лен, вынимая из кармана круглую серебряную шкатулку в пол-ладони размером. – Тут ничего сложного, Дари. Встаёшь примерно в середине комнаты, достаёшь, ставишь на пол и открываешь. Только отойдите от неё на пару шагов, когда пыль будет внутрь стягивать. Если помещение большое, делайте за два раза.

Честно говоря, меня одолевают сомнения. Насколько качественно может убирать такая крохотная вещица? С другой стороны, что я вообще знаю об артефактах? Может она мощнее всякого пылесоса?

– Не забудьте про обед, – напоминает сиир напоследок.

– Я прослежу, – обещает Медиф.

Внутри особняк Эшера ещё более красив, чем снаружи. Да, тут грязь и разруха, арочные окна местами побиты, а на полу валяются занесённые сюда ветром сухие листья, но ничто из этого не в силах скрыть воздушного изящества росписи и элегантности старинной мебели. Между этим домом и кичащимся роскошью дворцом леди Луассис я без сомнений выбрала бы первый.

Артефакт не подвёл. В прихожей, откуда мы начали свой обход, теперь чище, чем в некоторых больницах! Исчезла не только пыль, вся грязь с пола, окон и стен тоже втянулась в чудо-шкатулку маленьким торнадо. Даже мебель отчистилась и посвежела!

До полудня успеваем не только привести в порядок первый этаж, а это, между прочим, целых семнадцать комнат, но и начать второй. Медиф помог мне поставить перевёрнутую кем-то мебель на место, вынес ту, что сломана безнадёжно, на улицу.

– Теперь тут действительно можно жить, – благодарно улыбается Эшер, спустившись по лестнице. – Я бы столько работы и за день не провернул.

– Мы бы сделали больше, да артефакт окончательно разрядился.

– Рах его зарядит, и вечером сможем продолжить.

– Спасибо, что помогаете вернуть это место к жизни.

– Оно этого заслуживает!

– Хочешь познакомиться с нашими друзьями, Эшер?

– Может быть, не сегодня? Мне ещё предстоит разобраться с документами на рудник и просмотреть отчёты о прибыли с аренды оставшейся земли.

– Тогда бери их с собой, и пойдёмте пока все в наш дом, – предлагает Лен. – Ты пообедаешь, отдохнёшь и спокойно разберёшься с делами, а мы переоденемся и поедем к Драхару. Потом вместе вернёмся сюда.

Быстро сменив домашний наряд из футболки и джинсов на традиционное платье, выбегаю из гардеробной и уже не очень удивляюсь, застав в спальне Медифа.

– Я подумал, тебе потребуется помощь с причёской.

После нашего поцелуя и свидания моё отношение к инкубу несколько поменялось. Теперь он воспринимается исключительно в романтическом плане, без намёка на обычную дружбу. Ещё не любимый мужчина, но привлекательный и, по-своему, обаятельный человек, который однозначно может им стать.

– Это было бы замечательно!

Усевшись на кровать, краем глаза вижу, как он, улыбаясь, берётся за расчёску.

– Только что-нибудь простое, ладно? Нам надо поторопиться.

– Как скажешь.

От ощущения ловких пальцев, умело разбирающих мои волосы на пряди, по телу разбегаются мурашки. Закрыв глаза, наслаждаюсь его осторожными действиями. Всё-таки Медиф – настоящий кладезь полезных умений!

– У тебя волшебные руки… – мурчу счастливо, начисто забыв о спешке и предстоящей поездке.

На секунду он замирает, и я даже успеваю испугаться, что сказала что-то не то, но тут моей шеи едва ощутимо касаются мягкие губы.

– Хочешь, я тебе массаж сделаю?

– Массаж? – переспрашивает растеряно. – Мне?

– Конечно, тебе! В благодарность, – я даже оборачиваюсь, чтобы видеть его лицо. – Не сейчас, правда, но вечером-то у нас будет свободное время.

Сегодня – ему, а завтра, например, Лену. Два сразу мне не осилить.

– Соглашайся, Медиф, – уговариваю полушутя. – Я даже видео специальные смотрела, чтоб научиться.

Он столь явно сомневается в бескорыстности и доброжелательности моего порыва, что приходится забыть о шутках. Что-то я расслабилась, вот очередная странность инкуба и застала врасплох.

– Выкладывай, в чём ты меня подозреваешь.

– Ты ведь не сердишься? – уточняет.

За поцелуй или за инициативу с причёской? Хотя, в данном случае, разницы никакой.

– На что сердиться, Медиф? Мне трудно самой собирать волосы так, как это делаешь ты. А поцелуй был неожиданным и очень приятным. Я предложила массаж потому, что хотела тоже тебя порадовать.

Не думала, что когда-нибудь дойду до этой мысли, но как же всё-таки хорошо, что он улавливает, соответствуют ли эмоции словам! Без этой способности убедить его в чём-то было бы на порядок труднее.

– То есть теперь ты уже не… – виновато начинает инкуб.

– Предложение всё ещё в силе. Ты согласен?

– Если ты не передумаешь.

– Тогда договорились! – мимолётно целую его в губы и тут же почти бегом направляюсь вниз. Лен, наверно, уже заждался.

Для себя я ещё вчера определилась, что с каждым из моих мужчин (не важно, первый он или третий) буду вести себя, как с единственным. Аллеон мой муж, Медиф – тоже почти супруг. Всё, что приемлемо в отношении одного, подойдёт и для другого. Остаётся, правда, вопрос о том, как уделять всем достаточно внимания, но решить его можно только практически.

У нас, оказывается, имеется собственная карета и даже конюшня! Это открытие я делаю, обнаружив у крыльца летнюю повозку, запряжённую парой гнедых коней.

– Вы же научите меня ездить верхом? Всегда мечтала попробовать!

– Научим, – улыбается Аллеон, помогая забраться по ступенькам.

Скользя взглядом по мелькающим мимо домам, гадаю, как пройдёт обед. Помимо выяснения правды о Рраяре, хочется увидеть Вайол, удостовериться, что она счастлива. Как вообще они с Драхаром поладили? К тому же, нужно узнать, как дела у Гарари. Получилось ли у него добиться взаимности? Какие у них всех планы?

Как ни пыталась, не могу представить Драхара владельцем солидного особняка с фонтаном и садом, так что наличие у него городского дома вполне закономерная новость. Впрочем, учитывая специфику семей, дома тут тоже большие и даже имеют свои палисадники.

– Дари! – сияющая Вайол распахивает двери раньше, чем мы успеваем в них постучать. Увидев, что, помимо сиира, на пороге застыл Медиф, она немного тушуется, но быстро с этим справляется: – Ниссы, я рада приветствовать вас в нашем доме!

Жилище джаройя на удивление спокойно обставлено. Тяжеловесную деревянную мебель уравновешивает светлая отделка стен, белый ковёр на полу и огромные окна. _Читай на Книгоед.нет_ В гостиной, куда нас проводила Вайол, только два дивана, кофейный столик и камин, а всё остальное пространство свободно. Хотя, нет, в углу притаилось кресло-качалка с большой меховой подушкой. Приглядевшись внимательнее, понимаю, что подушка – и не подушка вовсе, а белый пушистый кот непомерных размеров.

– Рад видеть вас, госпожа, – почтительно склоняет голову Гарари, появляясь с подносом и чашками. Его улыбка, впрочем, сглаживает излишнюю вежливость. – Господин…

Картина настолько знакомая, что я испытываю лёгкий приступ дежавю.

Заинтересованный взгляд Медифа щекочет мне спину.

Вместе с Драхаром со второго этажа спускается ещё один мужчина. Высокий, немного худощавый, внимательный. Автоматическим жестом поправив очки, он серьёзно нас рассматривает и благожелательно улыбается. Я подумала было, что это один из друзей Раха, однако Вайол представляет его как Нкана, своего второго мужа. Когда только успела?

Судя по любопытным взглядам, бросаемым ею на Медифа, про моего жениха она думает так же.

Покончив со знакомством, рассаживаемся. До обеда ещё полчаса, и это время мужчины оживлённо (с джаройем по-другому и не бывает) обсуждают дела и новости, а мы с Вайол, заняв широкий подоконник, болтаем.

– Поговори с Ри, пожалуйста! – шепотом просит она первым делом. – Он отказывается быть моим мужем, пока не выплатит долг за гибель своего клана!

Вот же упрямец!

– Постараюсь его образумить. Как ты живёшь? Мы не виделись только пару недель, а у тебя уже двое!

И на подходе третий.

Я совсем не ожидала от скромной и тихой Вайол такой прыти! Думала, Драхару месяцами придётся её обхаживать, чтобы хотя бы приглашения в гости добиться, а тут уже всё серьёзно.

– А чего ждать? Они все мои, и это уже не изменится.

– Разве тебе не хотелось сначала познакомиться, узнать, какие они?

– Самое главное я уже знаю – они меня любят, – светло улыбается девушка. – Познакомиться можно и после подтверждения брака, так всем спокойнее.

Вот тебе и разница в воспитании…

– Надеюсь, Драхар прилично себя ведёт?

Она краснеет и опускает взгляд!

– Он у тебя старший муж, да?

– Драхар такой… такой… Самый лучший! Они с Ри так обо мне заботятся, что даже тётя смирилась!.. Нкан, конечно, целых двадцать минут наизусть цитировал ей законы, запрещающие родственникам вмешиваться в брачные дела, но по-настоящему убедил её только Драхар! Представляешь, он сразу сказал, что, если она будет спорить, мы все поселимся у неё! Тётя сдалась уже на этапе составления общего меню!

От переизбытка эмоций Вайол говорит слишком быстро, и её оживлённый шёпот сливается в равномерный фоновый шум. Не успевая разбирать слова, невольно отвлекаюсь на свои мысли. Драхар тогда сказал, что, после встречи с Вайол, у него больше нет выбора. Может ли быть, что это их магия заставляет джаройев так сильно и беззаветно любить? Не бывает же так, что целый народ на всю жизнь влюбляется с первого взгляда! Даже у сииров, нашедших свою потенциальную тиали, остаётся свобода действий, а здесь – хочешь, не хочешь – люби! Зачем это нужно? Есть ли способ всё изменить?