Текст книги "На чердаке (СИ)"

Автор книги: Звездопад весной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– …но ты и без посторонней помощи скоро убьешься, – закончил Серафим и сунул плюшку в рот.

– Ой, погодите! – замахал руками Костик, но Серафим уже скривился и закашлялся.

– Чего ты туда напихал? – прохрипел Серафим, вновь обретя способность дышать.

– Всего лишь посыпал солью и лимонной кислотой, – признался Костик. – Перебор, да?

– Зависит от того, какие у тебя были планы. Если это такое изощренное самоубийство, то как раз в меру. Вот как возьму да зашвырну тебя в шкаф к Феогносту…

– Ну, мы же уже помирились почти, – запротестовал Костик, на всякий случай убегая в противоположный конец чердака и прячась под кресло.

– Это ты помирился. Я был слишком занят тем, что выпутывался из сети и выкашливал свои легкие. Если хочешь знать, я очень понимаю всех твоих Дормидонтов Карловичей и Феофанов Феофановичей. И совершенно не понимаю Симеона Андреевича, который осознанно взял на себя такой груз.

Серафим хотел было сказать еще что-нибудь, но вовремя заткнулся. Откуда-то уже наползло смутное ощущение, что он наговорил лишнего.

На чердаке стало очень тихо.

Серафим попытался было забыть о произошедшем и даже открыл очередной сундук, набитый фотоаппаратами, биноклями и подзорными трубами, но работать в тишине оказалось совершенно невозможно.

Тяжело вздохнув, Серафим взял плюшку, поколдовал над ней и отправился в тот угол чердака, где за завалами мебели прятался Костик.

– Эй, ученик, могу я тебе предложить плюшку в качестве трубки мира? – спросил Серафим, нагибаясь и заглядывая под кресло.

Сначала никто не ответил, и Серафим даже начал подозревать, что Костик каким-то образом покинул чердак. Но после долгой паузы по ту сторону завала что-то зашевелилось, из-под кресла возникла рука, требовательно потянувшаяся за плюшкой.

– С битым стеклом? – глухо спросил Костик.

– Лучше.

Серафим опустил плюшку в раскрытую ладонь. Рука немедленно исчезла под креслом.

Какое-то время было тихо, потом за креслом послышался радостный возглас.

– Мир? – спросил Серафим, опускаясь на пол и заглядывая под кресло.

Костик по ту сторону тоже прильнул к креслу, встретился с Серафимом восторженным взглядом и сказал:

– Если бы я сразу знал, что за такое плюшки с ужами полагаются, давно бы вас в сеть замотал!

Комментарий к Плюшки с начинкой

А в комментариях у нас сегодня гора чемоданов, саквояжей, сундуков и прочего) Примерно так она должна выглядеть, только не до потолка, а чтобы сверху еще Костик поместился:

https://i.imgur.com/EjJ8Hxb.jpg

========== Осторожность, осмотрительность, спокойствие и другие важные для искателя качества ==========

– А вот чернильница, которую я из-за вас раскокал, была ценная? – спросил Костик, проделывая в половике дырку при помощи перочинного ножа.

– Вообще-то историю переписывают немного медленнее, детали должны успеть забыться, – проворчал Серафим.

– Так ценная или нет? – Костик проковырял еще одну дыру.

– Ну… Из нее вылетел дух? Такое серебристое облачко, угрожающее всех убить и страшно ругающееся.

– Не-а.

– А пятна чернил превратились в каракатиц?

– Не-а. – Костик тщательно отмерил расстояние и принялся прорезать следующую дырку.

– И даже ядовитых испарений не было?

– Это как?

– Это когда кажется, будто в дыхательных путях миллион иголок, а потом отрубаешься. Ты бы заметил.

– Ну, выходит, что нет.

– Тогда нет, чернильница была не ценная. Нож верни.

– То есть вы просто так на меня вызверились.

– То есть вероятность наличия каракатиц, духов и испарений тебе ответа на этот вопрос не дает? Нож. – Серафим требовательно протянул руку.

– Да не гоните лошадей, отдам я ваш нож, – невозмутимо ответил Костик, примериваясь, чтобы провертеть очередную дырку.

– Что ты вообще делаешь?

Костик расправил половик, гордо демонстрируя плоды своих трудов: ряд дырок вдоль верхнего края.

– Сейчас еще снизу пройдусь – и верну вам ваш драгоценный нож.

– По-твоему, в половике необходимы дыры? – скептически спросил Серафим. – Это для вентиляции или для красоты?

– Много вы понимаете, – отмахнулся Костик.

– Действительно.

Серафим открыл шляпную картонку, доверху набитую книжными закладками, и спросил:

– Мы сегодня работать-то будем?

– Работайте, – великодушно разрешил Костик.

Серафим недовольно глянул на него:

– Потом будешь бухтеть, что я тебя ничему не учу.

– Обязательно буду, – весело согласился Костик. – Ваш нож, маэстро.

Серафим взял нож и попытался его сложить, но из-за нетерпеливости движений у него ничего не получилось. Или из-за того, что Костик погнул лезвие.

– Потише, а то сломаете, как чернильницу, – прокомментировал Костик, нанизывая половик на ручку от метлы. – Искатель должен быть спокойным и уравновешенным, а не как вы в последнее время.

– Я уравновешенный, – прошипел Серафим, наконец захлопнув нож и при этом едва не отхватив себе палец.

– Осторожно, на Кшиштофа не наступите.

Серафим поспешно отскочил от ужа и спросил уже спокойнее:

– А что, ты отошел от привычной системы?

– А?

– Ну, у тебя же пересмешник Пафнутий, жаба Жозефина, слизень Савелий, мышь Матильда… Почему не уж Ульян, например?

– Ну, это ведь очевидно, – нахмурился Костик. – У ужа должно быть шипящее имя. Как же он иначе будет его произносить?

– И в самом деле.

Серафим углубился в изучение закладок, оставив Костика колдовать над половиком.

– Кстати, жабы все на разные буквы, – заметил Костик. – Амелия, Регина, Клотильда, Виргиния, Стефания, Заза, Илона, Эрменгарда, Гвиневра, Летиция…

– Да-да, спасибо, я помню, что жаб у нас много, – прервал его Серафим.

– Вашими стараниями, – с ангельским выражением лица ответил Костик.

– Зараза ты.

– Что и требовалось доказать.

– Что ты – зараза?

– Нет, что вы не следите за языком. Хотя и насчет заразы тоже, – задумчиво добавил Костик. И тут же гордо объявил: – Готово!

Серафим внимательно посмотрел на Костиково рукоделие. С обоих концов половик был натянут на палки, с которых свисали разного цвета и толщины веревки.

– Это что, парус?

– Много вы понимаете… Гамак.

– Из половика и палок?

– Ну, сеть вы же мне не отдали…

Серафим молча взъерошил волосы, потом объявил:

– Можешь взять сеть. Получится очень хороший гамак, из него ты точно не выпадешь.

– Нет, спасибо, меня мой шедевр устраивает, – скромно ответил Костик.

Он положил ужа в чугунок из-под плюшек, подхватил гамак и вскарабкался на балку.

– Как думаете, здесь нормально будет?

– Над ящиком с ножами и топорами? Заманчиво, конечно, но лучше не надо.

– Ну, не говорите потом, что я не предлагал, – пожал плечами Костик и начал привязывать гамак над периной. – Вот тут хорошее место, можно будет прямо со шкафа перелезать. И Феоктист недалеко…

Серафим старательно игнорировал его болтовню и продолжал сортировать закладки по степени смертоносности.

– Здорово, а? – сказал Костик и бросил в Серафима половинкой сушки, чтобы привлечь внимание.

Серафим нехотя поднял голову, вытряхнул из волос крошки и спросил:

– Тебе обязательно в меня чем-нибудь кидаться?

– Вы первый начали, я просто беру с вас пример, – ответил Костик и чихнул.

Серафим испуганно огляделся в поисках конфетных карликов.

– Тут пыльно, – пояснил Костик и снова чихнул. – Но у меня есть идея…

– Нет! – мгновенно отреагировал Серафим.

– Да не пугайтесь вы, хорошая идея, – успокоил его Костик.

– У тебя все идеи хорошие, мы это уже выяснили, – пробурчал Серафим. – Что на этот раз? Призовешь пылевых клещей или создашь демона-поглотителя из пылесоса?

– Это всё на самом деле возможно? – заинтересованно спросил Костик, спрыгивая на пол.

– Возможно. И крайне нежелательно.

– Ну, я и не собирался, – беспечно отмахнулся Костик, пересек чердак и нырнул под кресло.

– Куда ты опять?

Поддавшись любопытству, Серафим последовал за Костиком и остановился у завала, пытаясь разглядеть, что там творится.

– Да видел тут одну штуковину, – ответил Костик, чем-то громыхая. – Куда она подевалась?

Серафим осторожно выдернул из завала синюю табуретку и заглянул в образовавшийся просвет.

– А, вот она, – радостно сообщил Костик. – Ой, и вы здесь.

Серафим увидел предмет, на который указывал Костик, и решительно покачал головой:

– Очень не советую.

Костик, совершенно его не слушая, потянулся за подставкой для зонтиков, в которой напиханы были самые разные выбивалки для ковров.

– Не трогай.

– Почему это?

После небольшой паузы Серафим ответил:

– Потому что не надо. Поверь мне на слово.

Костик немедленно утроил усилия, дотянулся до подставки и обхватил ее обеими руками.

– Всё, сдаюсь, – простонал Серафим, отходя от завала.

По ту сторону послышалась возня, леденящий душу свист, возмущенные вопли и грохот.

– Вы что, так меня и бросите? – спросил из-под кресла Костик. – Ай! Отзовите их, это подло!

– Это закономерно, – проворчал Серафим, возвращаясь и помогая ему вылезти.

С секундным опозданием из-под кресла вылетели выбивалки, и Костик поспешно спрятался за спиной Серафима. Выбивалки и не думали сдаваться. Они понеслись следом, со зловещим свистом рассекая воздух.

– Вы издеваетесь? – пискнул Костик.

– Я умываю руки. Сам их разбудил – сам теперь и расхлебывай, – ответил Серафим.

– А еще учитель, – возмутился Костик и тут же вскрикнул, не успев увернуться от одной из выбивалок.

Несколько секунд Серафим наблюдал за кружившими по чердаку выбивалками и удирающим Костиком. Какая-то часть его мрачно торжествовала: так ему, этому несносному Костику, будет впредь внимательнее к советам и предупреждениям. Но потом совесть взяла верх над мстительностью. Серафим бросился к шкафу, вышвырнул оттуда Феогноста и сеть, потом подхватил пробегавшего мимо Костика и затолкал его внутрь. Выбивалки кинулись следом, Серафим едва успел захлопнуть дверцы.

– Ничего не трогай! – крикнул он Костику и подпрыгнул, хватая ближайшую выбивалку.

Отловив все выбивалки и запихнув их в сеть, Серафим отдышался и позвал:

– Эй, балбес, можешь вылезать.

– Вы это мне? – спросил Костик. – Я тут немного занят. Представляете, стоило принарядиться – и в голову всякие гадкие картинки полезли. На одной из них вы без приглашения врываетесь в мой шкаф и страшно ругаетесь, будто бы я испортил какой-то там недозревший пророческий котелок… К счастью, никаких котелков тут нет, только вот эта драная шляпа, которая на мне.

========== Потери и приобретения ==========

– Что вы там пишете? – лениво спросил Костик, глядя в потолок и поглаживая какую-то из многочисленных жаб, которая забралась к нему на грудь.

– Да так…

– А сгоняйте к хозяйке за плюшками. Или хоть за бубликами.

– А ты не обнаглел? – вежливо спросил Серафим, на секунду оторвавшись от бумаги.

– Нет. Во-первых, меня жабами придавило, а во-вторых, я у нас пострадавшая сторона, меня надо всячески утешать.

– Во-первых, я в сотый раз тебя прошу не таскать на кровать жаб и прочую нечисть, – сварливо заметил Серафим, – а во-вторых, ты отвратительно мало пострадал, я считаю. Когда ты уже начнешь слушаться?

– Планировал со следующего четверга, но это было до того, как вы снова проявили неслыханную черствость. Могли бы уж и сходить за сладостями для больного ребенка…

– Глупость – это не болезнь, – отрезал Серафим. – Кстати, я бы на твоем месте задумался, почему выбивалки, которые должны восстанавливать справедливость, обошлись с тобой именно так.

– Наверное, перезрели, как этот ваш котелок. Вечно у вас артефакты какие-то… Хватит об этом, лучше принесите мне плюшек для поднятия настроения. Ну, чего вам стоит?

Костик состроил максимально жалобную физиономию, и Серафим сдался. С демонстративным тяжелым вздохом отложил в сторону недописанное, встал, убрав с плеча мышь.

– Волосы причешите, – посоветовал Костик.

– А что, лохматым плюшек не дадут? Удивительно, как ты их тогда добывал.

– Во-первых, я и без прически красив, а во-вторых, мы же не меня сватаем…

– Так, всё, плакали твои плюшки.

Серафим сердито плюхнулся назад в кресло-качалку и снова пододвинул к себе бумагу.

– Сердца у вас нет.

Серафим не ответил, продолжая яростно строчить.

Костик стряхнул с себя жаб, встал и подошел к столу. Серафим тут же прикрыл написанное рукавом.

– Донос сочиняете?

– Нет, вообще-то занимаюсь документацией… Обычно это делается прямо во время поисков на чердаке, но я почему-то не успеваю.

– А почему прячете тогда? – подозрительно нахмурился Костик. – Про меня гадости пишете, да?

– Хуже. Правду.

– Покажите, – потребовал Костик.

– Видишь ли, в обязанности искателя входит опись всех найденных артефактов, – немного извиняющимся тоном пояснил Серафим.

– И?

– Всех. Даже тех, которые оказались нерабочими или… ну, скажем так, были утрачены в процессе. Именно их я сейчас и оформляю в отдельный список.

– А я-то здесь каким боком? – вскинул брови Костик.

Серафим молча убрал руку, давая ему взглянуть на листок.

– Ну и каракули, – неодобрительно сказал Костик. – Пророческий котелок, разрушительное зелье, пальто-невидимка, поглощающий торс, пересмешник… Э-э, Феоктиста с Пафнутием-то зачем вписали? Они же вроде бы целы…

– Они полностью настроены на тебя, то есть испорчены.

– Ну, знаете!

Серафим застонал и стукнулся лбом о стол.

– Артефакт считается испорченным, если его нельзя больше применить по назначению. Торс и пересмешника применить нельзя.

Костик отмахнулся и продолжил читать, потом обеспокоенно сказал:

– Никакие стеклянные сферы я не засвечивал. Собирался, когда нашел елочные игрушки, но вы их у меня отобрали, помните?

– Это я засветил, когда доставал из сундука камень-путешественник. Кстати…

Серафим пододвинул к себе список, добавил в него Христофоровы часы.

– Погодите, – запротестовал Костик, – давайте вы свои сферы в мой список пихать не будете.

– Это не твой список, а общий список потерь. Там и чесоточная жаба есть, видишь?

– Так если он не про меня, почему вы его показывать не хотели?

– Ну… – Серафим задумался ненадолго, потом объяснил: – Померещилось, что ты можешь решить, будто от тебя одни убытки. Не хотел расстраивать.

– Вот этим куцым списком? – фыркнул Костик. – Я думал, больше будет.

Серафим молча перевернул лист.

Костик пробежался взглядом по плотным колонкам наименований, помрачнел, но тут же радостно объявил:

– Подумаешь, это же не мой личный список. Там в основном ваше. Так вы за плюшками идете или нет?

– Видимо, придется…

Серафим еще сильнее разлохматил волосы, придал лицу наименее дружелюбное выражение и направился к двери.

– Вам лишь бы не жениться, – с упреком сказал Костик.

Вернувшись с огромной тарелкой ватрушек и бубликов, Серафим обнаружил, что Костик старательно что-то пишет, забравшись в кресло-качалку с ногами.

– Еще что-то про мой почерк говоришь, – сказал Серафим.

– Так вы-то за столом писали, а не на коленке…

– Ну, ты тоже мог бы за столом.

– И какое бы у меня тогда было оправдание? – справедливо заметил Костик.

– Действительно. Что там на этот раз? – с деланным безразличием спросил Серафим, краем глаза заглядывая в исписанный кривыми строчками листок. – Список моих недостатков, из-за которых я никогда не женюсь?

– Нет, хотя идея хорошая.

– А что тогда?

Костик смутился, но потом всё же ответил:

– Ну, раз уж вы намекаете, что от меня одни убытки, то я решил составить список того, что мы благодаря мне приобрели.

– И как?

Серафим еще раз попытался заглянуть в бумажку, и Костик любезно пододвинул ее поближе:

– Пока что там только жабы. Очень много жаб.

========== Ночные переживания, черствость и много овец ==========

– Эй, учитель, – громким шепотом позвал Костик, безжалостно вырывая Серафима из сна.

– Отхлынь.

– Не спите? – невозмутимо продолжал Костик.

– Сплю, – пробормотал в подушку Серафим. – И ты спи.

– Не могу.

– Ну, я же могу, хоть и на раскладушке, под кваканье жаб, шорох мыши, да еще и при включенном свете, – возмутился Серафим. – И ты дрыхни.

– Вы просто бесчувственный и черствый, – терпеливо объяснил Костик. – А нормальные люди не могут спать, если их что-то тревожит.

– Очень жаль. Тогда лежи молча. Созерцай потолок до утра. Не мешай.

Серафим натянул плед на голову и отвернулся к стенке. Тут же дернулся от весьма ощутимого тычка в бок, повернулся, сердито выглянул из-под пледа. Костик приветливо ему улыбнулся, лежа в кровати и сжимая в руке метлу, которой, видимо, и ткнул учителя под ребра.

– Чего тебе надо от меня? – вопросил Серафим. – Чего толкаешься?

– Кто, я? – удивился Костик. – Да я себе лежу и созерцаю, ничего не знаю… Это вам совесть уснуть не дает.

– Слушай, свинота, вставать мне, конечно, лень, но твою поганую метелку я и отсюда могу заколдовать, – пригрозил Серафим.

– Какой-то вы грубый и невоспитанный, – обиделся Костик, оберегающим движением прижав к себе метлу и нежно ее поглаживая. – Не трогайте Магдалену.

Серафим застонал и метнул в Костика подушку.

– Думаете, на ней мне будет легче уснуть? – пожал плечами Костик, подложив подушку под голову и тотчас же снова ее убрав. – Нет, высоко. И стариком пахнет.

– А ты ее на лицо положи. И прижми, – посоветовал Серафим.

– Вы меня совсем не любите, – пожаловался Костик.

– Люди, которые хотят, чтобы их любили, не будят других людей среди ночи, не тычут в них метелками и не критикуют их запах, – сквозь зубы процедил Серафим.

– Вечно вам надо, чтобы всё было легко, – неодобрительно покачал головой Костик. – А со мной легко не бывает.

– Да уж я заметил.

– А вот были бы вы хорошим учителем…

– Изыди.

Серафим снова отвернулся, поерзал, подложил под голову руку, чтобы хоть как-то компенсировать отсутствие подушки, и закрыл глаза.

– Могли бы хоть спросить, что меня тревожит, – с упреком сказал Костик.

– А тебя что-то тревожит? – без интереса спросил Серафим.

– Я вам вообще-то так и сказал еще минут пять назад.

– Боюсь, в три часа ночи я теряю способность слышать.

– Вообще-то сейчас часа два, если я не сбился со счета. Так вы спросите или нет?

– Ты что, секунды считаешь?

– Нет, овец. Начал, когда вы захрапели, это было где-то около полуночи, досчитал до семи тысяч и разбудил вас, потому что мне стало скучно. Семь тысяч овец – это примерно два часа. Ну же, спросите меня.

– А? – сонно пробормотал Серафим.

– Спросите, что меня тревожит, – суфлерским шепотом подсказал Костик.

– Ты опять? – запротестовал Серафим.

– Спросите.

– Ну, спросил.

– Не спросили.

– Считай, что да.

– Как же да, если нет?

Серафим утробно зарычал, сел на раскладушке, пронзил Костика убийственным взглядом и с максимально фальшивым участием спросил:

– Что тебя тревожит?

– Не скажу, – ответил Костик.

– Знаешь, я тебя всё-таки придушу, – задумчиво сказал Серафим. – Потом выключу свет и буду наконец спать спокойно.

– Нет, вы должны не угрожать, а выспрашивать, пока я наконец не сдамся, – возразил Костик.

– Зараза ты всё-таки.

– К счастью, вы меня любите и таким.

– Отвянь.

– Выспрашивайте, – подбодрил его Костик. – Я уже почти решил вам довериться.

– Ну?

– Что «ну»?

– Доверяйся, мерзопакость ты, и дай мне наконец поспать.

– Очаровательно, просто очаровательно. Когда у вас день рождения? Подарю вам брошюру о хороших манерах.

– Спокойной ночи.

Серафим решительно плюхнулся на раскладушку, накрылся пледом и застыл.

– И как вы только можете спать? – задумчиво спросил Костик. – Я ведь знаю заклинание, которое красит волосы в розовый цвет… У вас, наверное, железные нервы.

– Не знаешь! – недоверчиво воскликнул Серафим, принимая вертикальное положение.

– Ну, тогда вам не о чем беспокоиться, спокойной ночи, ваше почти уже розововолосое величество…

– Черт с тобой, рассказывай, – вздохнул Серафим. – Всё равно не сплю.

– Нет, вы должны меня выслушать потому, что я вам небезразличен, а не чтобы отвязаться.

– То есть ты даже не допускаешь, что можешь быть безразличен?

– Не-а.

– Ну, вообще-то мое к тебе отношение действительно далеко от безразличного… Но скорее в сторону удушения в порыве ярости и вышвыривания бездыханного тела в ближайшую канаву.

– Сойдет, – радостно согласился Костик. – Так что, рассказывать?

– Валяй.

– Вообще-то я бы и до утра потерпел, если бы вы позволили мне вернуться на чердак и забрать Пафнутия, которого я там из-за вас забыл. Я пытался заменить его Магдаленой, но что-то не работает… Нет, кстати, надо, чтобы на чердак вы пошли со мной, потому что там темно, страшно и Феогносты кругом. Не говоря уже о выбивалках.

– Вот о них как раз и поговорим, если продолжишь уклоняться от темы.

– Э-э!

– А что? Они же только справедливость восстанавливают… Такому золотому ребенку, каким ты себя видишь, совершенно не о чем беспокоиться.

– Они у вас поломанные, мы же уже это выяснили, – возмутился Костик. – Хватит болтать, слушайте уже.

Серафим скрипнул зубами и промолчал.

– Вообще-то особо нечего рассказывать, – сказал Костик, немного подумав. Успокаивающе поднял ладонь и добавил: – Меня мучает один вопрос.

– И ты его задашь спустя три часа пустопорожних разговоров?

– Нет, прямо сейчас. Но поболтать потом всё равно можем, если хотите.

– Спрашивай уже.

– Хорошо. Ладно. Этот ваш дурацкий котелок, который я угробил…

– Ну?

– Он всегда предсказывает правду?

– Да.

Костик поспешно отвернулся.

– Что?

– Ничего. Давайте спать.

Но Серафиму спать совершенно расхотелось. Он подошел к кровати, старательно лавируя между жаб, сел на самый край матраса, предварительно подвинув ужа, и спросил:

– Что ты видел?

– Вам правда интересно?

– Правда, – проворчал Серафим.

Костик помолчал, потом ответил:

– Да всякую ерунду я видел. Котелок, наверное, сломался. На этом чердаке все артефакты бракованные, вы сами говорили. Дайте поспать, а?

Серафим беспомощно всплеснул руками, вернулся на раскладушку и улегся. В затылок ему прилетела подушка.

– Спи, – простонал Серафим.

– Нет, еще вопрос, раз уж вы меня разбудили… Вы разве челюсть на ночь в стакан не складываете?

– Костик, зайка, – вкрадчиво сказал Серафим, – ты не хочешь ли ночевать на улице?

– Ш-ш, не мешайте спать.

Воцарилась долгожданная тишина, но сон уже не шел. Минут через пять Серафим сказал, устав разглядывать облупленную стенку:

– И всё ты врешь, наверное.

– Насчет котелка?

– Насчет овец. Ни за что не поверю, что тебе хватило бы терпения считать до семи тысяч.

– Ну, это легко проверить. Кстати, засекайте время, надо же точно выяснить, сколько овец в двух часах, – бодро сказал Костик и ровным, размеренным голосом принялся считать: – Раз, два, три…

========== Леденцы настроения ==========

– Вставай, чудовище, нас ждут великие дела, – сказал Серафим, сдергивая с Костика одеяло.

– Вам никто не говорил, что у вас отвратительно громкий голос? – поморщился Костик. – А люди спят, между прочим…

– Люди уже давно не спят. Люди как встали в три часа ночи, чтобы слушать разговоры про всякую фигню, так и не уснули с тех пор.

Сонно жмурясь, Костик приподнял голову на пару сантиметров, нашел взглядом Серафима и с упреком спросил:

– Это такая месть? Как низко…

– Месть была бы в пять утра, а сейчас уже половина восьмого. Это обычное начало трудового дня.

– Какие тонкости… Всё, что меня будит, считается местью.

Костик решительно замотался в одеяло, отвернулся и потребовал уже откуда-то из недр ватного кокона:

– Выключите свет.

– Извини, малявка, погасить солнце даже ради тебя не могу.

– Ну, шторы закройте, – не сдавался Костик.

– Не ворчи.

– Вам, значит, можно, а мне нельзя?

От возмущения Костик даже привстал с кровати.

– А вообще-то, – задумчиво сказал Серафим, – спи. Так даже удобнее, под ногами путаться не будешь, сироп не разольешь…

Костик решительно сбросил с себя одеяло и соскочил с кровати.

– Что это вы там без меня делать собрались? – подозрительно спросил он.

– Да ничего такого, всего лишь леденцы. Ты спи, спи, сейчас я шторы закрою, чтобы ничто тебе не мешало…

– Обнаглели совсем, – возмутился Костик. – Нельзя делать леденцы без меня. Погодите, я сейчас, только на чердак за Пафнутием сбегаю, чтобы он ничего не пропустил.

– Он уже здесь, – успокоил его Серафим, мотнув головой в сторону буфета.

– Вы за ним специально ходили? – восхитился Костик. – Неужели сердце отрастили, пока я спал?

– Я ходил за леденцовой формой, язва ты малолетняя. Увидел пересмешника и прихватил его с собой, чтобы сэкономить время. Как в воду глядел.

– Кстати, почему так говорится? – спросил Костик, влезая в наименее замызганную рубашку. – Сколько я ни глядел в воду, только и вижу, что себя. Это, конечно, очень приятное зрелище, но…

– Может, хватит уже болтовни? – спросил Серафим. – Леденцы ждут.

– Пусть встанут в очередь. Меня ждет еще и завтрак, я надеюсь. Или вы мне ничего не оставили?

– Оставил, хотя и совершенно зря, – проворчал Серафим.

Пока Костик, старательно игнорируя манеры и столовые приборы, запихивал в себя омлет и сырники, Серафим поставил на стол маленькую электроплитку и водрузил на нее кастрюлю.

– Не гоните лошадей, – запротестовал Костик, вытирая жирные пальцы о штанину.

– Надо будет на тебя мойдодыров наслать, – задумчиво сказал Серафим.

– Их не бывает! – возмутился Костик. – Или бывают?

– Еще как бывают. Кажется, я даже видел на чердаке парочку…

– Неправда, Мойдодыр – это же умывальник, – возразил Костик, хватая со сковородки еще кусок омлета. – Я бы их заметил.

– Это он в сказке умывальник, а артефакт мойдодыр – это обыкновенная мочалка. Ну, не совсем обыкновенная, конечно… В общем, сам увидишь.

– Спасибо, что-то не хочется. Если бы вы меня не подгоняли, я бы и умыться успел, – с упреком сказал Костик, пока Серафим смазывал металлические формы растительным маслом.

– Умойся, сделай милость. И оденься во что-нибудь менее похожее на половую тряпку, – попросил Серафим, откладывая в сторону формы и смиренно усаживаясь на лавку. – Можешь даже причесаться и почистить зубы, раз пошла такая пляска.

– А что, сегодня какой-то праздник? – спросил Костик, проворно уворачиваясь от яблока, которым запустил в него Серафим. – Слушайте, нам необходим какой-нибудь артефакт, который делает одежду чистой.

– Есть такие артефакты, у хозяйки спроси.

– Серьезно?

– Абсолютно. Называются вода, таз и стиральный порошок. Взаимодействуют с бельевой веревкой и прищепками, активируются при помощи рук. Эффект усилится, если есть артефакт стиральная доска.

– Да ну вас! – отмахнулся Костик.

– Правда-правда, – заверил его Серафим, но Костик уже поспешно выскочил из времянки, прихватив умывальные принадлежности.

Серафим едва успел расставить на столе все необходимые ингредиенты, когда Костик вернулся: не особо чистый, но зато очень мокрый, запыхавшийся, с воинственным азартом в глазах.

– Подрался с колонкой, – объявил он. – Победил.

– Избавь меня от подробностей, – попросил Серафим, швыряя ему пушистое банное полотенце. – Готов?

– Всегда готов, – бодро отозвался Костик и опрокинул на пол туесок с сахаром.

Когда последствия были убраны при помощи усилий со стороны Серафима и мотивирующих комментариев со стороны Костика, солнечный свет немного потускнел.

– Дождь собирается, – сообщил Костик.

– Я знаю. Давай скорее, надо успеть сделать леденцы.

– Ага.

Костик заметался по времянке, собирая жаб в подол рубашки.

– Что ты делаешь? – возмутился Серафим.

– Жабы любят дождь, – пояснил Костик. – Надо их выгулять.

– Не надо. Надо сварить сироп и залить его в формы, а потом идти на чердак и читать энциклопедию артефактов.

– Ладно, – разочарованно вздохнул Костик, вытряхивая жаб на раскладушку. – Хотя могли бы заняться чем-то одним, а не нагромождать.

– Мы и занимаемся чем-то одним, – хмуро ответил Серафим. – Мы тебя учим варить леденцы настроения и сортировать их по цвету.

– Серьезно? – восхитился Костик.

– Серьезно. Иди сюда, пока я не передумал.

Вдвоем они отмерили сахар из тех жалких остатков, что не просыпались на пол, потом добавили немного воды и включили плитку.

– А бабушка всегда варила леденцы на печи, – сообщил Костик. – И никогда меня близко не подпускала.

– Мудрая женщина, – заметил Серафим. – Но печь нам топить некогда, да и слишком жарко будет. А подпустить тебя близко мне, увы, придется, иначе ты никогда ничему не научишься. Возьми ложку.

Костик поспешно схватил со стола ближайшую ложку и погрузил ее в прозрачный сироп.

– Когда закипит, надо капнуть немного уксуса, а потом помешивать, – сказал Серафим.

– А какое-нибудь зелье добавить?

– Нет.

– Что, совсем ничего? Никаких там капель вечной ненависти, зернышек злословия, порошков тщеславия?

– Не выдумывай, не бывает таких зелий.

– А могли бы быть, – заметил Костик. – Может, хоть плевок летучей мыши для вкуса?

– Нет, – с некоторой досадой ответил Серафим. – Это самые обычные леденцы. Силу им придаст форма.

– Которую вы смазали маслом расстройства личности? – с надеждой спросил Костик.

– Нет. Обычным растительным, – ответил Серафим, капая в закипающий сироп уксус.

– Какие-то скучные леденцы, – обиделся Костик. – Когда уже можно будет разлить по формам?

– Минут через пятнадцать. Сироп еще не нагрелся.

– Разве? – спросил Костик и сунул в кипящую жидкость палец, прежде чем Серафим успел вмешаться.

С воплем боли и обиды отскочив от кастрюли, Костик сунул было палец в рот, пытаясь унять жжение. Тут же взвыл, потому что горячий сироп обжег губу.

– Вот ты осёл, – возмутился Серафим.

– Сами вы осёл, – ответил Костик, разглядывая обожженный палец.

– Нет, ты.

– А вы тогда два осла. Даже вообще-то три.

– Почему это?

– Потому что вы старше меня и должны быть мудрее. Но у вас количество в качество не переросло, поэтому вы – три глупых осла, а не один мудрый.

– То есть виноват опять я?

– Разумеется. Зачем врали, что сироп холодный?

Серафим в изнеможении упал в кресло-качалку и закрыл глаза.

– Сдаюсь, – простонал он.

– Нельзя сдаваться, осёл должен быть упрямым, – строго возразил Костик. – Давайте уже варить эти ваши леденцы.

Он подошел к кастрюле и снова принялся помешивать сироп ложкой. Серафим с тяжелым вздохом поднялся.

– А я-то решил начать именно с леденцов, потому что он показались мне безопасным артефактом. Пожалуй, ты прав насчет трех ослов… Надо еще посрезать со спичек серные головки, чтобы сделать палочки для леденцов, раз уж мы затеяли этот балаган, – обреченно сказал он.

– Валяйте, – великодушно согласился Костик.

Серафим достал нож и принялся за дело.

– А скажите, – начал Костик, яростно помешивая пузырящийся сироп, – нужно ли добавить в леденцы какую-нибудь мелочь, авторский штрих? Ну, кусочек мухомора, например, или немного белены?

– Не нужно, – решительно сказал Серафим.

– Совсем-совсем? И даже что-нибудь более изысканное, например, чуточку горелой пластмассы?

– Нет!

– Ладно, зайдем с другой стороны… Если пластмасса уже есть, значит ли это, что сироп безнадежно испорчен? И если так, то зачем вы дали мне именно эту ложку? – спросил Костик, отворачиваясь от медленно погружающейся в сироп ложки с расплавленной пластмассовой ручкой и укоризненно глядя на Серафима.

========== Искатели и исследователи ==========