Текст книги "На чердаке (СИ)"

Автор книги: Звездопад весной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Серафим уже почти решил наплевать на всё, сдаться, велеть клубку возвращаться домой, но тот мягко подкатился к дубу и остановился.

Серафим задрал голову, увидел свисающий из-под кроны уголок пледа и велел:

– Слезай.

– Нашли всё-таки, – вздохнул Костик. – Ну, я хотя бы попытался.

– Что ты там попытался? Вывалять меня в каждой придорожной канаве? – возмутился Серафим.

Костик выглянул из-за листьев и обеспокоенно спросил:

– Что вам будет, если вы не выполните условия договора?

– Вот я так и знал, – заявил Серафим, в изнеможении опускаясь на траву под дубом. – Ты всё это видел, да?

– Возможно. Слушайте, вы принесли какой-нибудь артефакт, стряхивающий людей с деревьев? А то лазаете вы так себе…

– И докуда, позволь узнать, ты досмотрел?

– А?

– Что именно тебе показал котелок?

– Да много чего. Я видел, как вы составляете договор, если вы об этом.

– Понятно.

На пару минут воцарилась тишина.

– Вы так и будете там сидеть? – спросил Костик.

Серафим выпутал из волос несколько хвоинок, потом ответил:

– Видимо.

– Хотите, я слезу?

– Вопрос с подвохом? – нахмурился Серафим.

– Нет. Держите.

На голову Серафима мягко упал плед. Серафим забарахтался, запутался в складках, наконец стащил с себя плед и обнаружил, что Костик стоит перед ним.

– Если вы меня нашли, то и кто угодно может. Там же на роль палача любой искатель по условиям подходит, да?

– Что ты несешь? – полюбопытствовал Серафим, откладывая плед в сторону.

– Я несу радость и свет в вашу жизнь, как, впрочем, и всегда, – скромно сказал Костик. – Решил сдаться и вручить вам свою жизнь. Меня же всё равно в покое не оставят, а так хоть вам выгода.

– Придурок! – возмутился Серафим. – В следующий раз досматривай пророчества до конца, если уж начал.

Он порылся в кармане брюк, извлек оттуда небольшой круглый предмет и бросил его Костику. Тот поймал его, присмотрелся и ахнул. Серафим встал, сердито отряхнулся, поднял с земли плед и набросил его на плечи.

– Это как вообще? – спросил Костик.

– Если бы ты смотрел внимательно, то заметил бы, каким карандашом я писал этот так называемый договор, – проворчал Серафим. – Шар я недавно нашел и сохранил на всякий случай. Когда якобы искал ручку и бумагу, вынул его из комода и спрятал в карман. Пока твой Симеон Андреевич растекался аморфной массой по стулу, я написал одним из твоих особых карандашей…

– Вероломных, – строго поправил его Костик.

– …что шар превращается в артефакт под названием стеклянная тюрьма. Конечно, если бы кто-нибудь меня заранее предупредил, что так будет, – продолжал Серафим, бросив на Костика испепеляющий взгляд, – мне не пришлось бы в спешке импровизировать и надеяться на случай… В общем, потом я вынул шар из кармана, и Симеон Андреевич в него засосался. Теперь это – его узилище.

Костик задумчиво взболтал шар, глядя, как на беснующегося внутри Симеона Андреевича падает крупный снег, и спросил:

– А как он там дышит? Чем питается?

– Ему это не нужно. Он теперь обходится без воздуха и без еды.

– А вдруг его удар хватит? – забеспокоился Костик, наблюдая, как пунцовый от гнева Симеон Андреевич стучит по стеклу и что-то беззвучно орет.

– Не должен. Он еще и бессмертный, – успокоил его Серафим. – Не хотел дарить тебе шар с трупом внутри, это как-то… – Он задумался, подбирая слово, потом заключил: – Фу.

– Так это подарок? – спросил Костик, еще раз основательно встряхнув шар. – Здорово, спасибо.

– Хотя ты и не заслужил, – проворчал Серафим. – Зачем было в лес сбегать?

Костик пожал плечами:

– Откуда мне было знать? Вы всегда твердили, что порталы – это очень важно. И меня вы терпеть не можете, сами говорили.

– И что, убивать тебя за это? – недоуменно спросил Серафим. – Кроме того, твоего Симеона Андреевича я еще больше терпеть не могу. Эй, клубок, веди нас домой… Только медленно и по тропинке!

========== Сообщники и узник шара ==========

– Как думаете, он нас слышит? – спросил Костик, задумчиво взболтав шар.

– Да какая разница? – пожал плечами Серафим. – Он там навсегда.

– Ну, может быть, он хочет нас слышать, но не слышит… Или наоборот.

Серафим изучающе посмотрел на Костика, потом спросил:

– Ты его не жалеешь, случайно?

– Нет, – поспешно ответил Костик. – Просто… Вот представьте, если бы вас заперли в шаре и заставили целую вечность слушать мою болтовню.

– Именно поэтому я веду себя прилично и не планирую всяких там жертвоприношений и прочих смертоубийств. Хотя от болтовни мое идеальное поведение не очень спасает…

Костик поставил шар на край стола и взял с тарелки еще один пирожок. Подумал немного, переставил шар подальше от края.

– Он небьющийся, – успокоил его Серафим. – Я же сразу планировал отдать его тебе…

– Всё продумали? – недоверчиво приподнял брови Костик.

– Надеюсь, – ответил Серафим.

– Он огнеупорный? – спросил Костик, задумчиво поглядев на печь, растопленную по случаю почти осенней погоды.

– Константин!

– Не надо так страшно ругаться, я просто спросил, – примирительно сказал Костик. – Разумеется, я не брошу Симеона Андреевича в огонь… Просто хотел проверить, слышит он нас или нет. По-моему, слышит. Видите?

Серафим посмотрел на Симеона Андреевича, который беззвучно разевал рот и яростно жестикулировал, размахивая отломанной от крошечной елки веткой.

– Как думаете, что он имеет в виду? – спросил Костик.

– Когда тычет пальцем в тебя, а потом выразительно машет этим своим прутиком? Даже не знаю… Может, выпустим его ненадолго? – предложил Серафим. – Сам у него и спросишь.

– Вот, опять против меня заговор, – надулся Костик.

– Между прочим, всё забываю тебе сказать, что ты – балда, – сообщил Серафим и подлил себе еще чая.

– Это еще почему?

– Подай, пожалуйста, ложку-сладкоежку. Спасибо. Потому, глупое ты создание, что про меня всякие гадости думал.

– Я же не просто так, – обиженно заявил Костик. – Мне эта ваша шляпа всё рассказала… Про то, как вы будете ругаться, потому что я ее испортил, например. И вы ругались.

– Ну, об этом ты мог бы и без пророчества догадаться, – кисло сказал Серафим.

– Вот видите, у меня были все основания верить шляпе.

– Действительно, от жестокого человека, который смеет ругаться только из-за того, что зайка-ученик сломал какой-то там ценнейший пророческий котелок, можно ожидать чего угодно.

– Да я не об этом! – возмутился Костик. – Хотя вы могли бы ругаться поменьше и хвалить почаще…

– Это если бы ты повод давал. Так о чем, если не об этом?

– Потом еще другое сбылось. Помните, когда я пытался перекрасить вам волосы в розовый?

– Такое забудешь, – проворчал Серафим.

– Вот тот момент, когда мы стояли перед зеркалом, – сказал Костик. – Когда розовый перетекал с моих волос в вашу руку, помните? Это котелок тоже показывал.

– И ты еще нес какую-то чепуху, что всё остальное тоже будет, помню, – кивнул Серафим.

– И было! – горячо заверил его Костик. – Волосы вы опалили, жилет у Симеона Андреевича был малиновый… Всё было точно так, как показал котелок.

– Но балда ты не поэтому.

– А почему?

– Да потому, что ты решил, будто всё остальное тоже видел. Принял гипотезу за факт. Разве так можно?

Костик пожал плечами и пробормотал:

– То не думаю, то слишком много думаю… На вас не угодишь.

Серафим с досадой махнул рукой:

– Много ты понимаешь… Ладно, всё, отстань.

– Отстану. Только один вопрос.

– Ну?

– Куда мне теперь?

– Можешь на буфет залезть, если хочешь. Хотя из-за стола тебя никто не выгонял, – пожал плечами Серафим.

– Нет, я имел в виду вообще, – сказал Костик. – Чердак же теперь, наверное, государственный? И я тоже.

– Костик, ты балбес, – менторским тоном сказал Серафим. – Вон он, Симеон Андреевич, твой… кто он тебе, бабушкин квартирант? Живой и здоровый, можно сказать. Чердак он мне сдает с условием, что я тебя обучаю, чем я и занимаюсь. Не ищи повод для беспокойства там, где его нет.

– То есть вы собираетесь продолжать как ни в чем не бывало? – недоверчиво переспросил Костик.

– Разумеется. А ты предлагаешь бросить прекрасный неразобранный чердак и идти сдаваться?

– Куда сдаваться? – не понял Костик.

– Ну, вообще-то я подозреваю, что вот так делать нельзя, – ответил Серафим, кивая на шар. – Либо ты мне подыграешь и продолжишь быть моим учеником, будто ничего не произошло, либо меня тоже упекут в узилище, а тебя отдадут в какой-нибудь интернат строгого режима и заставят препарировать лягушек все дни напролет. Мы с тобой, Костик, связаны страшной тайной и теперь, увы, должны держаться вместе.

Костик ненадолго задумался, потом просиял:

– Вы это специально подстроили, чтобы никогда со мной не расставаться!

Серафим закатил глаза.

– Можете не притворяться, я сразу знал, что вы ко мне прикипели, – сказал Костик и добавил: – А хорошо вы придумали, что шар небьющийся.

Он подхватил шар с беснующимся Симеоном Андреевичем и бросил его через всю комнату. Шар упруго отскочил от стенки, ударился об пол, подкатился к раскладушке и замер возле свернувшегося кольцом ужа.

– Здорово, еще и пружинит! – восхитился Костик.

– Я знал, что тебе понравится, – скромно ответил Серафим.

========== Дружелюбная каракатица и недружелюбный Серафим ==========

Серафим перебирал бумажные хороводы ужасов, наслаждаясь царившей вокруг атмосферой умиротворения. После заключения Симеона Андреевича в шар мрачные предсказания котелка больше не давили на Костика, а Серафиму, в свою очередь, не приходилось гадать, что служит причиной его внезапных перепадов настроения. Всё снова пошло своим чередом, артефакты потихоньку сортировались и упаковывались для дальнейшей отправки хранителям, времянка кишела жабами, мышами и прочей живностью, Костик, добавив к своей коллекции ненужных предметов шар, неустанно развлекал им Феогноста и Пафнутия, Серафим работал.

И так хорошо ему работалось, так спокойно…

– А вот помните, как вы ругались, когда я выпустил конфетных карликов? – спросил Костик, выглядывая из-под кресла.

– Запиши эту фразу в книгу заклинаний, в раздел «Мгновенное поседение». По-моему, действует отлично, – мрачно отозвался Серафим, выдернутый из иллюзии покоя. – Что ты там уже натворил?

– А помните, как вы опрометчиво обсыпали меня этими вашими мерзкими хлопьями, чтобы отомстить, а я потом чуть в погребе не умер? – продолжал Костик.

– Между этими вольно пересказанными событиями есть какая-то связь?

– Ну, это скорее напоминание о печальном опыте. Хочу убедиться, что вы не забыли и больше так не будете.

– Что ты сделал, рыло ты кувшинное? – взорвался Серафим.

– Никакое и не кувшинное, – оскорбленно ответил Костик. – Очень даже красивое, интеллигентное лицо.

– Что ты сделал? – нетерпеливо повторил Серафим.

– Ну, вообще-то в этот раз я никого не выпускал, оно само, – начал Костик. – Я только прочитал вслух название на бутылочке, а оно забулькало и полезло во все стороны. Кстати, если надпись не врет, то у нас теперь есть дружелюбная морская каракатица. Только она какая-то не очень дружелюбная, чернилами плюется. Э-эй, вы чего?!

Не обращая внимания на возмущение Костика, Серафим бесцеремонно выдернул его из-под кресла и поставил на тумбочку.

– Что я вам, статуя? – возмутился Костик. – Водрузили на пьедестал и рады…

– Умолкни, – отмахнулся Серафим, тщательно его осматривая.

– Что вы ищете? – спросил Костик.

Серафим вместо ответа ткнул пальцем в отворот левой штанины Костиковых брюк, по которому ползли чернильные пятна.

– Ну, испачкался немного. Мне не мешает, – сердито фыркнул Костик.

– Начнет мешать, когда прожжет до кости, – не согласился с ним Серафим.

– А оно прожжет? – уточнил Костик.

– Теперь нет, – ответил Серафим, резким движением оборвав штанину и бросив лоскут на пол. Ткань полыхнула синим и превратилась в кучку сажи.

– Это никакая не дружелюбная каракатица, да? – догадался Костик. – Надо исправить надпись на бутылочке.

Он спрыгнул с тумбочки и нырнул было под кресло, но Серафим за ногу выдернул его обратно.

– Так, всё, мне это надоело.

– На шкаф? – невозмутимо спросил Костик.

– В угол. Вон в тот, самый скучный и пустой. Носом к стенке и не мешай, пока я тебя не позову.

– Вы это серьезно? – возмутился Костик. – После всего, что мы вместе пережили?

– После всего, что я по твоей милости пережил, – поправил его Серафим. – Будешь протестовать – сеть развяжу.

– Не развяжете, – ответил Костик, с достоинством направляясь к указанному углу.

Серафим вооружился отзеркаливающим зельем и кое-как протиснулся под кресло.

– Мне здесь не нравится, – пожаловался из своего угла Костик.

– А мне каракатица на полу не нравится, – в тон ему ответил Серафим. – Не возникай.

Каракатица плюнула было чернилами, но Серафим успел плеснуть перед собой зелье. Брызги чернил замерли в воздухе, вспыхнули синим и пропали. Серафим тут же перевернул вверх дном подвернувшуюся под руку кадку и накрыл ею каракатицу.

Что-то застучало об пол.

– Прекрати, – возмутился Серафим, придавливая дно кадки чугунным утюгом.

– Вы не запрещали играть с шаром, – отозвался Костик.

– А теперь вот запретил. Стой и думай над своим поведением.

– Ну и ладно, состарюсь тут и умру, раз вы такой.

Серафим убедился, что каракатица надежно заперта, и снова нырнул под кресло, но в этот раз протиснуться не смог. Он поерзал – и застрял окончательно. Рванулся, уронил на себя несколько цветочных горшков и заругался вполголоса.

– Не обижайте каракатицу, – попросил Костик. – Она же не виновата, что вы не в духе…

– Я очень даже в духе, кровопийца ты, – просипел Серафим, пытаясь хоть немного сдвинуть кресло с места и не обрушить при этом всю остальную мебель.

– А пауки тут обычные или тоже какие-нибудь с приветом? – спросил Костик, пока Серафим барахтался под креслом.

– Не знаю, – прохрипел Серафим и задел ногой кадку с каракатицей.

– Плохой из вас искатель, – вздохнул Костик. – Ленивый и незаинтересованный. Могли бы хоть проверить, вдруг это какие-нибудь испепеляющие пауки, а я им в гнездо почти носом уткнулся…

– Ну, отойди, – совершенно без интереса сказал Серафим, напряженно слушая, как хлюпает за спиной каракатица.

– То есть можно покинуть темницу? – обрадовался Костик.

– Стой где стоишь! – Серафим необдуманно резко дернул головой и стукнулся о перекладину между ножками кресла.

– Так мне оставаться на месте и отойти одновременно? – не унимался Костик.

– Не морочь мне голову!

Каракатица за спиной хлюпала всё громче, и Серафим готов был поклясться, что она уже выбралась из-под кадки. Постаравшись мыслить здраво, он глубоко вздохнул и сказал:

– Ладно, так и быть. Отойди от пауков. Подойди сюда. Помоги мне поймать каракатицу.

Подумав немного, Серафим строго добавил:

– Но потом всё равно вернешься в угол.

– Увы, ваша мечта сбылась, я теперь в углу навеки, – невозмутимо ответил Костик. – Эти пауки, от которых вы так легкомысленно отмахнулись, замотали меня в кокон, как мумию, уже и до лица добрали… – Последнее слово смазалось, перетекло в невнятное мычание.

Серафим вдруг ощутил прилив сил, рванулся еще раз, выдрался из-под кресла, обрушив за собой весь завал, и кинулся спасать Костика.

Впрочем, Костик в спасении не нуждался. Грубо нарушив инструкцию, он стоял спиной к стене и с интересом наблюдал за Серафимом.

– Здорово я вам помог, правда? А то так бы там и валялись, стесняясь позвать на помощь… Всё-таки стимул – великая вещь.

Уже на бегу Костик продолжал:

– Вам принципиально важно прямо сейчас доказать, что вы за мной в жизни не угонитесь? Просто это мы уже и так знаем, а тем временем ваша каракатица заплевала весь пол моего чердака… Э-э, не трогайте выбивалки!

========== Лысый кактус ==========

– Вот взять бы да запихнуть тебя в шар к Симеону Андреевичу, – сердито сказал Серафим.

Костик, как раз этот шар катавший по сундуку, от возмущения замер, а Симеон Андреевич за стеклом горячо закивал, размахивая прутиком.

– Вы совсем озверели, – с горечью заявил Костик. – А я-то еще помогал вам ловить каракатицу!

– Вряд ли ценные советы можно назвать помощью, – насупился Серафим.

– Ну, вы же сами загнали меня на балку, когда каракатица стала плеваться, – пожал плечами Костик. – И кидаться в нее Симеоном Андреевичем запретили… Нет, вы с ним точно против меня дружите.

Он сердито столкнул шар на пол и направился к откопанному из завалов креслу.

– Ничего не трогай, – немедленно всполошился Серафим.

Костик демонстративно скрестил руки на груди и с размаху плюхнулся в кресло, но тут же подскочил как ужаленный.

– Что, на лысый кактус сел? – заботливо спросил Серафим. – Так тебе и надо, злодей!

– Какой же он лысый? – пискнул Костик. – Как минимум миллион иголок…

– Ну, допустим, не миллион, а две-три тысячи, – охотно принялся за объяснения Серафим, игнорируя страдальческие гримасы ученика. – Кактус, который, кстати, выглядит как штопальный гриб, стреляет колючками в жертву, а сам остается лысым. Колючки у него очень тонкие и ломкие, но ядовитые. Яд реагирует на движения, ты уже заметил?

– Заметил, спасибо, господин мучитель, – хмуро отозвался Костик, застыв и стараясь не шевелиться. – Вы не могли бы отвернуться?

– Понимаю ход мысли, но очень не советую… Если попытаться снять одежду, колючки сломаются и останутся под кожей.

– Надолго? – испугался Костик.

– Точно не помню. То ли на год, то ли на два. Пока не рассосутся, – беззаботно ответил Серафим.

– Врете!

– В следующий дождь поищи в энциклопедии, – пожал плечами Серафим, поднимая с пола связку ключей. – Не переживай, яд не смертельный. Он только вызывает жжение, но тебе даже полезно.

– Вы самый бессердечный, самый жестокий, самый…

– Да-да, продолжай, – рассеянно откликнулся Серафим, разглядывая ключи и посыпая их каким-то порошком.

– Вы меня спасать будете или нет? – возмутился Костик.

– От чего спасать? – удивился Серафим. – Я же говорю, яд не смертельный. Месяц-два поболит – и всё… Примерно как мои ожоги от твоей каракатицы.

– Вы еще и мстительный, – расстроился Костик. – Валяйте, заключайте меня в шар, чего мелочиться…

Он весь поник и отвернулся, тихо ойкнув, когда потревоженные движением колючки напомнили о себе.

– Ты меня с ума сведешь, – простонал Серафим, швыряя ключи на тумбочку. – У твоей бабушки есть в доме пинцет?

Он едва не наступил на шар, подобрал его и поставил на чемодан перед Костиком.

– В шкатулке. В той же, что и зеленка, которую мы на ваши волосы извели, – ответил Костик, с надеждой глядя на Серафима. – В вас проснулось сострадание?

– И от напоминания о зеленке тут же уснуло, – буркнул Серафим. – Стой смирно и ничего не трогай, – попросил он, направляясь к люку, и тут же добавил: – Не знаю, зачем я это говорю…

Вернувшись с пинцетом, Серафим застал Костика в той же скованной позе и на том же месте.

– Надо же, какой полезный артефакт, – покачал головой Серафим. – Не отдам его хранителям, себе оставлю…

– Изверг, – горько заключил Костик, а Симеон Андреевич безмолвно зааплодировал Серафиму в своем шаре.

Серафим похлопал рукой по большому сундуку:

– Укладывайся.

– Нельзя ли накрыть чем-нибудь Симеона Андреевича? – попросил Костик. – Он не заслужил такого поощрения.

– Ты тоже не заслужил, чтобы я его накрывал, – проворчал Серафим, набрасывая на шар носовой платок.

Костик медленно, осторожно пробрался к сундуку, то и дело морщась от боли, и кое-как улегся на живот.

– Надеюсь, вы понимаете, что я вам этого никогда не прощу, – сказал он, положив подбородок на сцепленные пальцы.

– Чего именно? Того, что ты плюхнулся на кактус, хотя я тебя просил этого не делать? Или того, что я сейчас угроблю весь день на вынимание тысяч колючек из твоей тощей задницы?

– Ну, вообще-то вам сильно повезло, что я такой стройный, – заметил Костик. – Если бы на моем месте был, скажем, Симеон Андреевич, то колючек бы на нем уместилось намного больше…

– Во-первых, количество колючек от площади жертвы не зависит. А во-вторых, будь на твоем месте Симеон Андреевич, я бы не утруждался.

Серафим ухватил пинцетом первую колючку и выдернул ее.

– Ай! – возмутился Костик. – Вы же говорили, болит только при движении? Я не двигаюсь.

– А колючка двигается, когда я ее вытаскиваю, всё правильно, – успокоил его Серафим, стряхивая колючку в пустой пузырек.

– Правильно? – возмутился Костик. – То есть это каждый раз – ай – так будет болеть? Помедленнее, я отдышаться не успеваю!

Серафим невозмутимо потянулся за следующей колючкой, Костик дернулся и завопил.

– Лежи смирно, а то сломаем хоть одну – и весь труд насмарку, – сказал Серафим.

– Не верю, что нет ни одного заклинания против этих колючек, – захныкал Костик. – Вы специально… Если их там несколько тысяч… Ай! Допустим, три тысячи, это максимум, да? Ай!!! Так вот, если по колючке в секунду, то это – ай! – пятьдесят минут, а вы как-то медленно вытаскиваете, часа на три растянуть решили… Ой! Да поаккуратнее вы, больно же!

– Ну, заклинание, конечно, поискать можно, – философски заметил Серафим. – Кажется, дождь обещали на следующей неделе… Подождешь тут в полной неподвижности?

– Да вытаскивайте уже, – взмолился Костик. – Если приноровитесь, за пятьдесят минут управимся, это же ерунда… Ай!

Серафим вздохнул и опустил седьмую колючку в пузырек.

– Осталось всего две тысячи девятьсот девяносто три колючки, – сообщил он. – Это если исходить из того, что их было три тысячи.

– Знаете, – задумчиво сказал Костик, – эти ваши выбивалки нравятся мне всё больше… Ай!

– Две тысячи девятьсот девяносто две.

========== Осенние хлопоты ==========

– Не понимаю, почему нельзя растопить печь в доме, – сказал Костик, кутаясь в половик.

– Потому что из-за тепла чердак испортится, – устало ответил Серафим. – Я же уже говорил…

– А без тепла испорчусь я, – заметил Костик.

– Потому что одеваться надо как следует, – отмахнулся Серафим.

– Я пытался, но вы же не разрешили брать одежду из шкафа… – Костик поежился, подышал на ладони и поднял на Серафима жалобный взгляд. – Ваша жадность меня погубит.

– Да-да, ты прав, прости, пожалуйста. Конечно, можешь взять иссушающий жакет и череподробительную шляпу. Не забудь разжижающие перчатки и эти твои ошпаривающие валенки, как раз и согреешься… А заглушающий шарф надень исключительно ради меня, иначе твои предсмертные хрипы не дадут мне работать.

Серафим отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Знаете, я посижу пока во времянке, – сказал Костик. – Там хоть тепло…

– Отлыниваешь?

– А что такого? Всё равно чердак ваш, можете меня ничему не учить, – ответил Костик. – Видали, Симеон Андреевич? Так я дремучим и останусь.

Симеон Андреевич изобразил какую-то эмоциональную пантомиму.

– Проклинает вас, – услужливо перевел Костик.

– Иди уже, – махнул рукой Серафим.

– Уйду. И Феогноста с собой заберу, ему тоже холодно.

– Ему нормально, – запротестовал Серафим. – Лучше Симеона Андреевича забери, а то он меня нервирует.

– Правда? А мне он в последнее время даже нравится, – сказал Костик, тщательно встряхнув шар и наблюдая, как бултыхается внутри Симеон Андреевич. – Такой забавный…

Симеон Андреевич предпринял попытку полностью выдавить глаза из орбит при помощи всех доступных лицевых мускулов, и теперь уже Серафим перевел:

– Говорит, что ты – зайка.

Костик сердито фыркнул, сунул шар в карман и исчез в люке. Серафим покачал головой, поплотнее закутался в куртку и продолжил разбирать метательные тарелки. Задиристое настроение Костика ему не нравилось, но это всё же лучше, чем приступы активности, заканчивающиеся поломанными артефактами и выпущенными на волю чудищами.

Серафим попытался сосредоточиться на работе, но мысли о Костике не давали покоя. Мало ли что может придумать маленький мстительный вредитель, оставшись без присмотра… Поборовшись немного с самим собой, Серафим сдался и слез с чердака.

Во времянку он вошел очень осторожно, стараясь быть готовым к чему угодно. Например, к ведру с помоями, закрепленному над дверью. Или к гигантскому зловонному демону, призванному при помощи заклинания. Или хоть к очередному нашествию жаб.

Но ничего такого не было. Вообще ничего подозрительного – кроме Костика, нагло нацепившего на себя свитер и шапку, принадлежавшие Серафиму.

– Это какой-нибудь смирительный свитер, да? – спросил Костик, пока Серафим молча его разглядывал. – Рукава специально такие длинные, чтобы за спиной связывать, я догадался.

– Нормальные рукава, по длине совпадают с длиной рук, – обиделся Серафим.

– Значит, у кого-то слишком длинные руки, – заявил Костик, размахивая свисающими рукавами.

– Или у кого-то другого – слишком короткие, – предположил Серафим. – Тебе обязательно было напяливать мою одежду?

– Холодно, – коротко пояснил Костик и подсел поближе к печке.

– Ну и оделся бы…

– Я и оделся, – возразил Костик.

– В свою одежду! – возмущенно сказал Серафим.

– Свою я тоже всю надел, – успокоил его Костик, задирая свитер и показывая несколько слоев тонких летних рубашек. – Как думаете, ему там тепло?

– Кому?

Костик кивнул на варежку, из которой выглядывала верхушка шара.

– О, чудесно, ты еще и варежки мои разбазариваешь, – проворчал Серафим. – А во второй, полагаю, Пафнутий?

– Нет, он не поместился бы. Он под пледом вместе с жабами, – успокоил Серафима Костик. – Во второй варежке Кшиштоф и Матильда.

Серафим возмутился, тут же устыдился и спросил:

– А где твоя теплая одежда?

Костик неопределенно пожал плечами.

– Ладно, бес с тобой, забирай себе свитер, всё равно он старый, – проворчал Серафим, ставя на печь чайник. – Надо будет попросить Аграфену Филипповну связать тебе что-нибудь приличное…

– Или вы бы сами мне что-нибудь связали в знак симпатии и вечной дружбы, – мечтательно сказал Костик.

Серафим задумчиво посмотрел на него, переспросил:

– Связать тебе что-нибудь?

– Ну, в пределах ваших умений… На шикарные разноцветные узоры я не рассчитываю, не беспокойтесь, можно просто в скромную полоску, – успокоил его Костик.

– Связать. Как умею, – повторил Серафим.

– Ага, – жизнерадостно согласился Костик.

– Как скажешь.

Серафим решительно шагнул к нему и связал концы слишком длинных рукавов большим узлом.

========== Множество синонимов ==========

– А вы когда-нибудь вообще нормальной жизнью живете? – спросил Костик, старательно натягивая на Феогноста темно-синий берет.

– Это как? – спросил Серафим.

– Ну, на свежем воздухе, например. На солнце. На природе, а не в четырех стенках, как вампир в склепе, – пояснил Костик и приладил Феогносту красный шейный платок.

– Нет, – отрезал Серафим. – Верни мой берет.

– Ни за что на свете, вы в нем ужасно выглядите, – горячо запротестовал Костик. – Вот Феогносту идет, у него лицо художника…

Феогност благодарно скосил на него лишенный век глаз и криво ухмыльнулся.

– Скоро мне вообще нечего будет носить, – обиженно запыхтел Серафим. – Свитер мой ты увел, шапку слямзил, варежки стащил, шарф умыкнул, теперь вот берет приватизировал…

– У вас на каждый предмет одежды припасен отдельный синоним? – полюбопытствовал Костик, выглядывая из-под съезжающей на глаза полосатой красно-белой шапки с помпоном. – Если хотите знать, шапка вам тоже не очень-то идет. Ну, то есть идет, но не так, как мне. – Он гордо выпрямился и посмотрелся в зеркало.

– Подлецу всё к лицу, – скептически заметил Серафим. – И что ты так вцепился в мои вещи? Хозяйка ведь уже связала тебе свитер по размеру, а ты так и ходишь в обносках.

– Много вы понимаете, – отмахнулся Костик. – А зимой мы тоже будем тут сидеть в холоде?

– Вообще-то до зимы можно было бы успеть всё закончить… Ну, обычно я успевал, – ответил Серафим.

– Это было до того, как вы научились не спешить и наслаждаться жизнью, – понимающе кивнул Костик. – Ну, надеюсь, у вас есть какой-нибудь тулуп и шапка-ушанка, которые я смогу стибрить, прикарманить, уворовать, спионерить, свистнуть, позаимствовать и так далее.

Серафим уже набрал в легкие воздух, чтобы ответить, но Костик его опередил:

– А я вам за это валенки отдам. То есть уже отдал. Вы, наверное, не знали, но ими можно не только кидаться, их еще и на ноги надевают.

– Но вот именно сейчас я, пожалуй, использую их по старинке, – ответил Серафим, хватая валенок и тщательно прицеливаясь.

– Здорово, подвижные игры как раз согревают, – обрадовался Костик, кидаясь за шкаф. – Ловите!

Он швырнул Серафиму шар с возмущенным Симеоном Андреевичем. Серафим, разумеется, шар не поймал и уже съежился, ожидая услышать звон разбитого зеркала, но его всё не было.

– Ничего себе! – восхитился из-за шкафа Костик. – А Феогност, оказывается, спортсмен!

Серафим обернулся, чтобы увидеть, как торс сжимает в зубах шар. Симеон Андреевич нелепо скакал по снегу, размахивал руками и что-то безмолвно кричал.

– Как думаете, он сам себя слышит? – спросил Костик, осторожно отбирая у Феогноста шар.

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Серафим. – Нам-то какая разница?

– Большая. Одно дело, если кричишь, но тебя не слышат. И совсем другое – если дар речи полностью пропал.

Костик отполировал шар рукавом свитера, постучал пальцем по стеклу и спросил:

– Симеон Андреевич, вы себя слышите?

Симеон Андреевич ткнул толстым пальцем в сторону Костика, потом зажестикулировал, яростно скручивая какой-то воображаемый объект.

– Не понимаю, – пожал плечами Костик, оборачиваясь к Серафиму. – Он намекает, что ваш свитер пора стирать? Видели, как будто отжимает что-то.

Симеон Андреевич запрыгал, яростно утрамбовывая снег.

– Просит, чтобы вы ему сплясали, – неодобрительно нахмурился Костик. – Если вам неудобно, то не пляшите, обойдется.

Симеон Андреевич с размаху стукнулся лбом о стекло, разинул рот, весь покраснел, потом плюхнулся на снег и закрыл лицо руками.

– Ну вот, – расстроился Костик. – Переживает. Скажите, нельзя ли как-нибудь переправить за стекло пряник?

– По-твоему, он заслужил пряник? – спросил Серафим, и Симеон Андреевич, убрав от лица руки, яростно закивал.

– Ну, я тоже не всегда заслуживаю, – честно сказал Костик. – Но это же не повод мне их не давать…

– Допустим, ты не замышлял хладнокровное убийство, – возразил Серафим и тут же уточнил: – Насколько мне известно.

Симеон Андреевич, судя по выражению его лица и движению губ, грязно выругался.

– А мне за такие слова обещали рот с мылом вымыть, – укоризненно сказал Костик. – Фиг вам, а не пряник.

Симеон Андреевич повернулся к Костику спиной и застыл в обиженной позе.

– За какие слова? – спросил Серафим.

– Нашли дурака! – фыркнул Костик. – Сначала хитростью заставите сказать, а потом ругаться будете.

– Просто уточнить хотел, – пожал плечами Серафим. – Но вообще-то ты прав, не надо говорить вслух всякую гадость.

– Ой, смотрите!

Симеон Андреевич подобрал свой прутик и старательно выводил на снегу буквы.

– Прощения просит, сейчас будет умолять, чтобы его выпустили, – догадался Костик.

– Нет, – покачал головой Серафим. – По-моему, он пишет то, что только что вслух говорил.