Текст книги "На чердаке (СИ)"

Автор книги: Звездопад весной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Костик поспешно прикрыл Серафиму глаза ладонью:

– Вы, наверное, и слов-то таких не знаете, не будем вас портить…

– Неправда, знаю я такие слова, – запротестовал Серафим, отодвигая ладонь. – Что я, маленький, что ли? Ну, вот этого последнего не знаю, а остальные слышал.

– Следите за его губами, сейчас еще куча новых будет, – сказал Костик и легонько взболтал шар, уничтожая написанное.

========== Шахматная партия и личное пространство ==========

Костик осторожно поставил белого коня рядом с черным ферзем и повернулся к шару:

– Ваш ход.

Симеон Андреевич брезгливо поморщился и отвернулся.

– Ладно, схожу за вас, – беспечно согласился Костик. – Ферзем. Вот сюда.

Симеон Андреевич украдкой обернулся, чтобы видеть шахматный столик, и тут же кинулся к стеклу, застучал в него кулаками.

– Зря вы, Симеон Андреевич, подставили ферзя, – укоризненно сказал Костик. – Вы же сейчас проиграете…

Он аккуратно убрал с доски черного ферзя, водрузил на его место белого коня и объявил:

– Снова ваш ход.

Симеон Андреевич рассыпался в агрессивных жестах, потом демонстративно отвернулся.

– Сим, можно ему как-то домик облагородить? – спросил Костик, задумчиво глядя на шахматные фигуры и барабаня пальцами по краю столика.

– В смысле? – спросил Серафим.

– Ну, чтобы туда можно было зайти. Чтобы домик был настоящий, хоть и маленький. А то он же цельнолитой…

– Зачем ему домик? – заворчал Серафим. – Есть шар, хватит ему.

– Ну, если бы я оказался навеки заперт в стеклянной тюрьме, я бы хотел, чтобы был домик. Даже рыбкам в аквариуме полагается личное пространство, – сказал Костик, подхватывая черного слона.

– Какое может быть личное пространство в аквариуме? – возмутился Серафим. – Играй давай, пока действие зелья не закончилось, а то конь очнется и снова тебя покусает.

– Сразу видно, что у вас никогда не было рыбок, – ответил Костик. – В аквариуме обязательно есть коряги, всякие там пещеры из камней, да хоть водоросли, чтобы рыбки могли спрятаться, когда хотят побыть одни. Мне шах.

Симеон Андреевич снова прилип к стеклу, глядя, как Костик размышляет над своим ходом.

– Не представляю, как ты собираешься выживать, когда вырастешь, – покачал головой Серафим.

– А что? – спросил Костик и нерешительно взялся за ладью, но медлил, не ставил ее на пути слона.

– Всех тебе жалко, даже вот таких подлых злодеев. Стоит мне отвернуться – и ты его выпустишь, а он тебя тут же прикончит.

Симеон Андреевич яростно замотал головой, потом заискивающе улыбнулся Костику, сложил пухлые ручки в молитвенном жесте и доверчиво захлопал глазами.

– Вы правы, прикончит, – кивнул Костик. – По лицу видно.

Симеон Андреевич погрозил Костику кулаком, потом убежал за елку.

– Видишь, есть у него личное пространство, – сказал Серафим.

Костик молча отпустил ладью, передвинул короля на соседнюю клетку.

– Ваш ход, Симеон Андреевич.

На этот раз Симеон Андреевич даже не выглянул из-за елки. Костик пожал плечами, передвинул черного слона на пару клеток ближе к центру, отдавая его на съедение белому ферзю.

– Какой интерес так играть? – непонимающе спросил Серафим.

– Вы о том, что он плохо играет? – заговорщически прошептал Костик. – Так и я ему поддаюсь…

Симеон Андреевич высунулся из-за елки, осмотрел шахматную доску, не удержался, стал жестикулировать.

– Опять он ругается, – огорченно всплеснул руками Костик.

– Нет, по-моему, он показывает свой следующий ход, – удивленно сказал Серафим.

Костик присмотрелся и подтвердил:

– Похоже на то. Как думаете, это он кого изображает, слона?

– Нет, больше на коня похоже…

Симеон Андреевич сердито топнул, ткнул пальцем в Костика, ладонью отмерил от пола расстояние, которое в обычном мире могло бы сойти за метр, показал два пальца, изобразил движение вперед.

– Пешкой идти хочет, – догадался Костик и передвинул одну из черных пешек на две клетки вперед.

Симеон Андреевич схватился за голову и разразился какими-то явно нехорошими словами.

– Что это с ним? – спросил Костик, сбивая пешку своим конем.

– Видимо, не этой пойти хотел, – пожал плечами Серафим. – И что он так нервничает?

– Проиграть мне боится, – с готовностью ответил Костик, вызывая новую волну беззвучных ругательств. – Я вообще очень сильный игрок…

Серафим фыркнул.

– Что смешного? – обиделся Костик. – Сами-то против меня играть боитесь…

– Не боюсь, а занят, – поправил его Серафим. – Кроме того, ты меня не особо и звал, ты же с этим играешь…

Костик с восторгом посмотрел на Серафима и объявил:

– Ревнуете!

Серафим негодующе всплеснул руками и отошел от столика.

– Что за чушь, – забормотал он, старательно роясь в сундуке. – Делать мне больше нечего…

– Следующая партия – ваша, учитель, – торжественно пообещал Костик.

– Вот еще, – пробурчал Серафим.

Симеон Андреевич тем временем отыскал свой прутик и торжественно начертил на снегу: «A1-B1».

– Ура! – завопил Костик. – Контакт налажен!

Он перенес черную ладью на указанную клетку и тут же съел ее своим конем. Симеон Андреевич отчаянно хлопнул себя ладонью по лбу, заметался по шару, потом резко остановился и начертил следующий ход.

– Ух, это была самая трудная победа в моей жизни, – сообщил Костик несколько минут спустя. – Что вы там делаете?

Серафим быстро дописал что-то в блокнот, убрал письменные принадлежности в сундук и запечатал его самым сложным заклятием. Потом повернулся к Костику:

– Так что, следующая партия моя?

– Ваша, – обрадовался Костик.

– Симеон Андреевич пусть наблюдает, ему понравится, как я тебя разгромлю, – пообещал Серафим. – А если не понравится, он всегда может уйти в домик…

– Правда? – воскликнул Костик.

Симеон Андреевич, внимательно их слушавший, кинулся к избушке, распахнул дверь и скрылся внутри.

– Думаю, он там пробудет какое-то время, – сказал Серафим. – Если карандаш всё правильно исполнил, в домике теперь гостиная Симеона Андреевича. Больше ничего не поместилось бы, но ему хватит.

– Я знал, что вы не бессердечны, – заключил Костик. – Я победил, так что фигуры расставляете вы.

– Как скажешь, юный изверг, – вздохнул Серафим.

Он взялся было за коня и тут же с воплем отшвырнул его в сторону.

– А, да, действие зелья закончилось, – спохватился Костик. – Коня не трогайте, укусит.

Комментарий к Шахматная партия и личное пространство

Сейчас мне все хором закричат, что ходы в шахматах пишутся строчными буквами, но это не ошибка, а продуманная деталь. Просто я уверена, что безмолвный Симеон Андреевич предпочитает капс.

========== Борьба с холодом ==========

– Тут всё холоднее и холоднее, – пожаловался Костик, тоскливо глядя в окошко, исполосованное косыми струйками осеннего дождя.

– Ш-ш, не отвлекай, – ответил Серафим, сосредоточенно листая энциклопедию.

Костик расстроенно поежился, сдернул с трюмо полосатый шарф, который Серафим туда повесил минутой ранее, и ретировался с трофеем на шкаф.

– Вам бы провериться, – сказал он и намотал шарф вокруг шеи. – В книгах пишут, что нечувствительность к холоду – признак умственной отсталости.

– Цыц, – отозвался Серафим.

Костик бросил в него камешком, но Серафим только не глядя заслонился рукой. Камешек отскочил от нее и упал на пол, а Серафим продолжил читать.

Костик обхватил руками колени и демонстративно застучал зубами. Шапку он надвинул на самые брови, в шарф зарылся подбородком, так что наружу выглядывали только глаза да слегка покрасневший от холода нос.

Серафим, которого холод совершенно не волновал, продолжал листать энциклопедию.

– Замерзнем, заболеем, умрем, – жалобно пропищал Пафнутий.

– Тише, – отмахнулся Серафим.

– Кстати, вы не помните, из какого это мультика? – несколько невнятно спросил из-под слоев шарфа Костик.

– Нет, – машинально ответил Серафим.

– И я не помню, – вздохнул Костик. – А Пафнутий помнит только то, что помню я…

– Ш-ш-ш-ш.

– Вы прямо как Кшиштоф, – задумчиво сказал Костик.

– Не мешай.

Костик слез со шкафа, прихватив с собой Пафнутия, и забрался под перину.

– Ну вот, теперь холодно и темно, – мрачно заметил он.

– Может, это последний дождь до весны, имей совесть, – возмутился Серафим. – Если тебе так скучно, возьми энциклопедию и изучай, тебе не помешает.

– Я не могу ничего изучать, когда мне холодно, – возразил Костик, выглядывая из-под перины.

– Тогда просто не мешай.

Костик надулся и отвернулся. Уже через несколько секунд дуться ему надоело, и он попробовал было завести разговор с Феогностом, но тот будто в спячку впал: стоял себе, вперив расфокусированный взгляд в никуда, и ни на что не реагировал.

– Скучно, – с тоской сказал Костик.

– Сыграй в шахматы со своим Симеоном Андреевичем, – отозвался Серафим.

Костик тяжело вздохнул:

– Не могу, без варежек пальцы леденеют.

– Ну, в варежках играй, – нетерпеливо отмахнулся Серафим. – Что ты пристал?

– В варежках не получится, они у вас огромные, – пожаловался Костик.

На это Серафим уже не ответил, решив, что Костик рано или поздно отстанет, если на него не реагировать.

Костик же всё-таки стащил с себя одну варежку, выудил из кармана шар и спросил:

– Вы тоже замерзаете?

Симеон Андреевич помотал головой, потом взял прутик и принялся чертить что-то на снегу.

– Правда? – спросил Костик, прочитав послание.

Симеон Андреевич яростно закивал.

Костик вылез из-под перины, шмыгнул к сундуку, взял с него одну из энциклопедий и вернулся к шкафу. Выстроив из перины нечто вроде шалаша, Костик нырнул туда вместе с энциклопедией, подумал немного, метнулся к люку и исчез в нем, прихватив дождевик и крикнув:

– Я скоро!

– Угу, – рассеянно ответил Серафим.

Костик действительно скоро вернулся. Он стащил с себя мокрый дождевик и варежки и торжественно вынул из-за пазухи банку со светлячками. Симеон Андреевич одобрительно закивал из своего шара, а Серафим даже голову не поднял, так он зачитался.

Костик устроился под периной, раскрыл энциклопедию, поставил шар и банку рядом с ней и принялся листать пожелтевшие страницы, время от времени потирая ладони, чтобы согреться. Симеон Андреевич жестикулировал, призывая Костика продолжать, потом поднял ладошку, веля остановиться. Начертил что-то в снегу. Костик прочитал и послушно поставил шар на нижний край страницы. Симеон Андреевич беззвучно зашевелил губами.

– Симеон Андреевич, по-моему, это не то заклинание, – обеспокоенно сказал Костик. – Разве тут про тепло?

Симеон Андреевич сердито махнул на Костика рукой и зашевелил губами быстрее. Костик поспешно сбросил шар на пол и захлопнул энциклопедию.

– Хватит шуметь уже, – возмутился Серафим. – Что ты там делаешь?

– Ничего, – быстро ответил Костик.

Что-то в его голосе заставило Серафима оторваться от чтения. Он отложил свою энциклопедию и подошел к перине.

– Всё-таки изучаешь заклинания?

Костик сердито передернул плечами:

– Вы же хотите, чтобы я тут замерз насмерть…

– И ты решил наколдовать тепло? – нахмурился Серафим. – А ничего, что это испортит чердак?

– Испортит? – переспросил Костик. – А Симеон Андреевич говорит…

Серафим застонал.

– Что именно говорит Симеон Андреевич? – спросил он наконец.

Костик на всякий случай влез на шкаф и ответил:

– Что заклинание безвредное.

– Балда ты! – возмутился Серафим. – Чуть не угробил несколько месяцев работы.

– Всё равно Симеон Андреевич ошибся, – обиженно ответил Костик. – Он не то заклинание нашел.

Что-то противно толкнулось в горле, как будто сердце вдруг решило выпрыгнуть через рот, но наткнулось на преграду.

– Где он? – спросил Серафим.

– Где-то, – неопределенно махнул рукой Костик. – Я его спихнул на пол.

Серафим заозирался, кинулся искать под периной, плюхнулся на живот и заглянул под шкаф, но шара не было.

– Что было в заклинании?

– Откуда я знаю? Какая-то тарабарщина, все буквы врассыпную, – пожал плечами Костик. – Не понимаю, зачем так нервничать.

– Затем, безмозглое ты создание, что самые опасные заклинания защищены шифром. Их читают, представь себе, через стекло.

– Через очки, например?

– Или через шар. Например, – с нажимом ответил Серафим. – Страницу помнишь?

– Нет. Только картинку.

– Что там было?

Костик старательно поправил Пафнутию колпачок, потом потуже завязал свой шарф, натянул шапку пониже и ответил:

– Разбитые песочные часы… Э, вы что?

Серафим расстегнул куртку непослушными пальцами, вынул из нагрудного кармана рубашки часы.

– Да что вы? – нетерпеливо переспросил Костик.

– Цыц!

Серафим прислушался.

– Это же не песочные часы, – успокоил его Костик. – Не надо так переживать.

– Заклятие, которое с твоего благословения пытался прочитать твой драгоценный Симеон Андреевич, всего лишь останавливает все часы в доме, – пояснил Серафим. – Действительно, с чего бы мне переживать?

– Но они же не остановились, – не сдавался Костик. – Я его сбросил на пол, когда понял, что заклинание не то…

Серафим махнул на него рукой, спрятал часы и снова принялся искать шар.

– Погодите, – сказал Костик. – Разве так может быть?

– Что?

– Если он специально останавливал часы, чтобы меня кокнуть, почему змея его не придушила?

– Потому, – ответил Серафим, выдвигая ящик комода и что-то из него доставая, – что змея – вот она. Свалилась, когда он уменьшился.

– Предупреждать надо, – надулся Костик. – Подарили мне убийцу в шаре и рады…

Серафим не ответил. Снова сунув змею-душителя в комод, он нагнулся и поднял закатившийся в угол шар:

– Вот он, гад.

– А еще добрым притворялся, – поддакнул ему Костик.

Серафим поставил шар на сундук, взял флакончик усмиряющего зелья и влез на комод.

– Вы куда это? – всполошился Костик.

Серафим молча сбрызнул зельем выбивалки и развязал сеть.

– Слушайте, вы не слишком бурно реагируете? – спросил Костик, пока Серафим задумчиво вертел в руках одну из выбивалок.

Симеон Андреевич азартно потирал пухлые лапки, наблюдая за происходящим из своего шара.

– Вас потом совесть замучает, – сообщил Костик. – Вы же сами во всём виноваты…

– Я? – переспросил Серафим, осторожно положив выбивалку на комод и завязывая сеть.

– Вы, вы, – заверил его Костик. – Бросили меня замерзать, зарылись в свою макулатуру… Симеон Андреевич хоть меня не игнорирует. Вот будете потом ворочаться бессонными ночами и гадать, что же вам спать не дает: нечистая совесть или тропическая язва, которую я на вас нашлю.

– Трофическая.

– Нет, именно тропическая. С леопардовыми пятнами. Очень мерзкая штука, – уверенно ответил Костик, перебираясь со шкафа на балку.

– Совершенно не понимаю твоей привязанности к этому злодею, – вздохнул Серафим. – Ладно, пусть будет язва, если тебе так хочется. Но это необходимо – и я это сделаю.

Костик не успел ничего ответить, потому что Серафим произнес заклинание, обсыпал выбивалку каким-то искрящимся порошком – и она стремительно скукожилась. Еще одно заклинание – и выбивалка перенеслась в шар, на самую верхушку елки.

– Вы что делаете? – спросил Костик, спрыгнув с балки и осторожно приблизившись.

– Змею-душителя я на него уже не надену, это добровольно должно быть, – с сожалением сказал Серафим. – Но надо же его как-то сдерживать… Вот выбивалка пусть этим займется. Действие зелья совсем скоро пройдет, а пока пусть она повисит на елке, чтобы доблестный Симеон Андреевич ее не сломал.

– То есть можно как-то переносить вещи в шар? – спросил Костик.

– Можно. Только сначала нужно их уменьшать. И есть еще пара условий, но о них я тебе не расскажу, потому что ты безответственный, – ответил Серафим, глядя, как Симеон Андреевич улепетывает от проснувшейся выбивалки.

– Ну и правильно, – ничуть не обиделся Костик. – А почему вы перенесли всего одну? Взяли бы уж все сразу…

– А потому, мой юный изверг, что тебя тоже нужно как-то сдерживать, – ответил Серафим.

========== Болезни и лекарства ==========

Костик приподнял на секунду кончик платка, закрывавшего шар, и тут же снова его опустил.

– Что ты делаешь? – спросил Серафим, с шумом побросав дрова возле печи и стягивая с себя дождевик.

– Даю Симеону Андреевичу побыть наедине с правосудием. Долго они там еще? Так и бегают кругами…

– Пока выбивалка своего не получит, она не успокоится, – ответил Серафим и подбросил пару поленьев в печку. Он подошел к столу, сдернул платок и сказал: – Вы бы, Симеон Андреевич, остановились и смирились, что вам терять?

Симеон Андреевич притормозил, чтобы выбросить вверх руку в неприличном жесте, и тут же подпрыгнул, ужаленный выбивалкой.

– Ничему не учится, – возмутился Серафим.

Он взял шар и аккуратно перевернул его вверх ногами. Симеон Андреевич распластался, смешно расплющив о стекло лицо, забарахтался, но встать не мог. Выбивалка тут же подлетела и усердно заработала. Вокруг медленно кружился снег.

– Не надо, – запротестовал Костик, пытаясь отобрать шар.

– Почему это?

Костик смутился, но всё же ответил:

– Жалко…

Выбивалка размахалась еще свирепее, Симеон Андреевич безмолвно затрясся и, кажется, звал маму. Костик поспешно закрыл лицо руками.

– А тебя, значит, не жалко? – спросил Серафим. – Пусть себе и дальше пытается тебя укокошить?

– Ну, у него есть все причины меня не любить, – рассудительно заметил Костик, искоса поглядывая на шар сквозь широко растопыренные пальцы.

– А у кого их нет? – мрачно спросил Серафим. – Всё равно нехорошо убивать людей из прихоти. Симеон Андреевич, в следующий раз шли бы вы со своей выбивалкой в дом, а то ребенок впечатлительный. Переживает за ваше благополучие.

– У Аграфены Филипповны, – задумчиво сказал Костик. – Хотя это, наверное, был риторический вопрос.

– Что?

– Вы спрашивали, у кого нет причин меня не любить, – пояснил Костик. – Вы же имели в виду только тех, кто со мной знаком? Иначе список мог бы быть и подлиннее…

Серафим с досадой поджал губы, поставил шар на стол и снова набросил сверху платок:

– Пускай себе бегает хоть всю ночь.

Костик зябко поежился, поплотнее укутался в плед и чихнул.

– Пыльно? – спросил Серафим.

– Нет. Холодно.

– Не может быть. – Серафим скептически посмотрел на Костика, потом на жарко натопленную печь.

– Ну, я же говорил, – сказал Костик.

Пафнутий услужливо повторил:

– Замерзнем, заболеем, умрем…

– Вот. Я уже начал, – сообщил Костик и снова чихнул.

– Да что за день такой, – простонал Серафим. – Тебе непременно надо умереть, чтоб все плакали?

– А вы будете плакать? – оживился Костик.

– Отстань.

Серафим демонстративно отвернулся и принялся складывать дрова аккуратной пирамидкой. Костик быстро приподнял платок, убедился, что Симеон Андреевич все еще расплачивается за свои коварные планы, вылез из кресла-качалки и побрел к кровати, волоча за собой плед. Кое-как улегся, набросил поверх пледа одеяло и деловито спросил:

– Вы покойников боитесь?

– Я тебя живого больше боюсь, чем любого покойника, – сердито ответил Серафим. – Может, хватит этих загробных мотивов?

– Просто предупреждаю, – пожал плечами Костик. – А то испугаетесь, а я виноват буду… Посмертно, – добавил он, подпустив в голос трагизма, и тут же громко чихнул, испортив весь эффект.

– Напоминаю, что ты у нас раб часов.

– И что теперь, я не могу себе позволить замерзнуть насмерть? – обиделся Костик.

– Нет, – ответил Серафим.

– Ну и ладно.

Костик отвернулся к стене и накрылся одеялом с головой.

– Не задохнись там.

– Не задохнусь, я же раб часов, – с горечью ответил Костик.

Серафим промолчал. Костик тоже ничего больше не говорил и даже не чихал. Забеспокоившись, Серафим подошел и отогнул уголок одеяла. Оказалось, что Костик всего лишь уснул.

Он проспал всю ночь и почти всё утро. Ближе к полудню чуть приподнялся на подушке, без интереса огляделся и снова отвернулся.

– Так и будешь весь день валяться? – спросил Серафим.

– Дайте поспать, – пробормотал Костик.

Серафим нахмурился, несколько раз перепроверил часы, но те шли исправно, да и заводил он их вовремя. Получается, не в них дело.

Серафим на всякий случай приподнял платок и заглянул в шар, чтобы убедиться, что Симеон Андреевич не читает каких-нибудь вредных заклинаний. Но Симеона Андреевича видно не было: наверное, убрался в свою избушку, чтобы зализать раны. Выбивалка мирно висела на елке. Будь у нее лицо, она бы сыто улыбалась.

Убедившись, что и там всё в порядке, Серафим немного успокоился. Значит, обычная простуда. Пройдет.

Поборов соблазн сбежать на чердак и поработать в тишине и покое, Серафим вынул письменные принадлежности и занялся описью артефактов. Всё равно на это никогда не хватает времени, почему бы и не воспользоваться случаем.

Работать не получалось. Жабы и уж по случаю холодов оккупировали пространство под лавкой и сидели там почти бездвижно, мышь свила гнездо в старом кофейнике и готовилась стать матерью, Пафнутий без Костиковых подначек молчал. Тишину нарушали только изредка потрескивающие в печи угли, размеренное тиканье часов да хриплое дыхание Костика.

Оставив попытки сосредоточиться, Серафим отложил карандаш и отправился к хозяйке за чаем. Получив искомое и целую корзинку плюшек в придачу, он вернулся и попытался разбудить Костика, но тот только потуже замотался в одеяло.

– Вставай, симулянт, сколько можно дрыхнуть-то, – возмутился Серафим. – Я тебе плюшек принес.

– Не хочу, – вяло ответил Костик.

Что-то нехорошо защекотало в груди.

– Действительно, что ли, болеешь? – озадаченно пробормотал Серафим и тронул лоб Костика, понятия не имея, каким он должен быть в нормальном состоянии. – И что мне теперь с тобой делать?

Костик сонно отмахнулся от него и снова повернулся к стенке.

Симеон Андреевич выглянул из своей избушки, торжествующе улыбнулся и тут же поспешно захлопнул дверь прямо перед выбивалкой, но та немедленно влетела в лишенное стекла окно.

Серафим тем временем усадил Костика на кровати и пытался влить в него хоть немного чая. Костик только отворачивался и бормотал:

– Не надо…

Никаких едких комментариев, никаких театральных вздохов. Серафиму стало страшно.

– Так, чучело ты огородное, или ты немедленно выпьешь чай, или я отыщу самое мерзкое, самое гнусное противопростудное зелье с побочными эффектами вроде бородавок и чирьев, – сказал он.

Костик с трудом приоткрыл воспаленные, неестественно блестящие глаза, уткнул блуждающий взгляд куда-то в стену и задумчиво сказал:

– Будете…

– Что?

Вместо ответа Костик оттолкнул чашку, заливая чаем одеяло и Серафима.

– Совсем уже, – возмутился Серафим, вскакивая и отряхиваясь.

Лишенный поддержки Костик тут же сполз обратно на подушку и закрыл глаза.

– Ладно, черт с тобой, спи.

Серафим тщательно промокнул полотенцем чайное пятно на одеяле и принялся рыться в своих зельях. Должно же быть что-то против обыкновенной простуды? Усыпляющее зелье, зелье против морских котиков, зелье для усиленного роста зубов, зелье, открывающее могильные врата… Не то, всё не то. А вдруг Христофоровы часы тут бессильны? Вдруг смерть от простуды не считается естественной?

Симеон Андреевич в своем шаре тоже переживал не лучшие времена. Стоило ему почувствовать хоть немножко злорадства, как выбивалка принималась охаживать его и без того ноющее тело. Получив порцию горячих, Симеон Андреевич разражался проклятиями в сторону Серафима, подославшего ему выбивалку, и тут же получал ею снова. Он пробовал сдерживать язык и просто скромно выдумывал Серафиму и Костику пытки, но даже за эти невинные фантазии получал по полной. Подлая выбивалка оказалась очень совестливой и реагировала на малейшую злую мысль, а их у Симеона Андреевича было превеликое множество.

Не обращая ни малейшего внимания на страсти в шаре, Серафим сдался и снова отправился к Аграфене Филипповне. Раз простуда обычная, то и лечить ее надо не магией…

– Нашли ваше гнусное зелье? – спросил Костик на следующее утро.

Выглядел он чуть получше, хоть и кашлял. Взгляд стал чуть более сфокусированным, вернулось привычное упрямство пополам с несносностью.

– Пей, – настойчиво сказал Серафим, игнорируя слабые попытки Костика отвернуться.

Костик обреченно разжал стиснутые зубы, позволяя влить в себя алоэ с медом и реповым соком.

– Гадость же, – жалобно сказал он, скривившись.

– Вот и хорошо. Лекарство должно быть противным, потому что нечего болеть, – уверенно ответил Серафим.

– А знаете, что еще – гадость? – мечтательно сказал Костик, перестав корчить страдальческие гримасы. – Малиновое варенье. Я его терпеть не могу, вот честное-пречестное слово. Очень хорошее лекарство, невкусное и эффективное. В моем случае придется, наверное, скормить мне целую банку, я же очень сильно болею…

– Зараза ты, – констатировал Серафим и чихнул. – Причем, кажется, в самом буквальном смысле.

Костик услужливо протянул ему склянку с алоэ.

========== Муки выздоровления, кораблики и сюрпризы ==========

– Скучно, – вздохнул Костик, опуская на кровать очередной кораблик из газетного листа.

– Займись чем-нибудь, – ответил Серафим. – Кроссвордов полно, разгадывай. А, нет, ты же их все на кораблики извел.

– И это меня развлекло гораздо больше, чем мог бы любой кроссворд, – заметил Костик. – Но вообще-то кораблики без луж – штука бесполезная… Вы не могли бы наколдовать на полу лужу?

– Если бы колдовать было так легко, как тебе кажется, я прежде всего наколдовал бы тебе капельку усидчивости и терпения, – проворчал Серафим.

– То есть сама по себе лужа у вас возражений не вызывает? – спросил Костик и поспешно, не давая Серафиму времени для протеста, вскочил и перевернул стоявшее в углу ведро.

– Сдурел?! – завопил Серафим, поспешно подбирая с пола свои бумаги и книги.

– Зря вы вещи на полу храните, – неодобрительно заметил Костик. – Сами виноваты.

– Я храню свои вещи на полу, – ответил Серафим, горестно погладив рукописный фолиант с расплывшимися чернилами, – потому что кто-то завалил всё остальное пространство своим барахлом.

– Почему это у вас вещи, а у меня барахло? – возмутился Костик.

– Потому что дудка из берцовой кости лося, коллекция фантиков, фаянсовый котенок без уха, погремушка из засохшей тыквы, ручка от зонтика, тухлое яйцо предположительно птеродактиля, галька, погнутый ключ, палки, обрывки веревок, винтики и куски проволоки – это барахло, а не вещи, – отрезал Серафим.

– Барахло – это ненужные вещи, – возразил Костик, – а у меня всё нужное.

– И тухлое яйцо? – скептически переспросил Серафим.

– Особенно яйцо. Кстати, оно не тухлое, просто старое. Из него когда-нибудь кто-нибудь вылупится, надо просто подождать. Ой, всё, не отвлекайте меня, надо пускать кораблики, пока лужа совсем не впиталась.

Костик поспешно спустил на воду первый кораблик и потянулся за вторым, а Серафим в то же время потянулся за шваброй.

– Что вам, жалко, что ли? – запротестовал Костик, отталкивая швабру от лужи.

– Действительно, что это я, – ответил Серафим. – Не даю бедному ребенку устроить потоп…

– Больному ребенку, – уточнил Костик. – Это важно, потому что вам должно быть стыдно вдвойне. Кроме того, потоп я уже устроил, поздно трепыхаться.

– Да какой там больной, – отмахнулся Серафим.

Костик старательно закашлялся. Серафим ответил таким же кашлем, потом спросил:

– А тебе не должно быть стыдно, что донимаешь бедного больного старика?

– Какого там старика, вам всего тридцать восемь, – строго напомнил Костик. – Возьмите лучше кораблик. Любой, какой нравится.

– Мне никакой не нравится, – угрюмо ответил Серафим.

– Возьмите тот, который раздражает меньше всего, – не растерялся Костик. – Давайте скорее, а то потоп скоро кончится.

Серафим сердито схватил первый попавшийся кораблик, бросил его в лужу и констатировал:

– Утонул.

– Кто же так запускает? – укорил его Костик. – Такой кораблик извели… Смотрите, как надо.

Он взял следующий кораблик, аккуратно расправил его и спустил на воду.

– Я с тобой с ума сойду, – простонал Серафим.

– Или опыта наберетесь, – сказал Костик. – Вдруг понадобится когда-нибудь пускать кораблики, а вы умеете.

– Не понадобится, – отрезал Серафим.

– А вдруг у вас будут дети? – возразил Костик, спуская на воду еще один кораблик.

– Все дети похожи на тебя?

– Надеюсь.

– Тогда не будет, – решительно объявил Серафим.

– Правильно, зачем вам еще один, – горячо поддержал его Костик. – Я вроде как привык быть неповторимым…

Серафим застонал.

– Ты себя уже усыновил от моего имени? – с тоской спросил он.

– Ну, вообще-то вы сами виноваты, – ответил Костик, кивая в сторону стоящего на столе шара. – Я же не могу быть бесхозным…

Серафим печально пихнул в бок кораблик, и тот пошел бы ко дну, будь лужа чуть глубже.

– Еще и диверсии устраиваете, – возмутился Костик. – У меня, по-вашему, этих кораблей – воз и маленькая тележка?

– Вообще-то да, – сказал Серафим, глядя на заваленную корабликами кровать.

– Ну, да, – весело согласился Костик. – А чем еще можно заняться, если вы меня заточили в темницу и никуда не пускаете…

– А куда тебя пускать? На улицу или на чердак? – спросил Серафим. – Там везде холодно, а ты болеешь.

– Не болею, а выздоравливаю, – поправил его Костик.

– Вот и выздоравливай.

Серафим поднялся и снова взялся за швабру. Костик подобрал уцелевшие кораблики и понуро отошел в сторону, позволяя вытереть лужу.

– Могли бы хоть к Аграфене Филипповне отпустить, – сказал он.

– Мог бы, – кивнул Серафим, – если бы она не гостила у своей сестры. А ты, конечно, считаешь, что я тебя специально здесь запер, чтобы безраздельно наслаждаться твоим обществом?

– Всё равно вы будете отрицать, так что нет, допустим, не считаю, – ответил Костик, бросив на Серафима хитрый взгляд. – Сами-то давно бы на чердаке паслись, если бы не предпочитали проводить дни со мной…

Вместо ответа Серафим метнул в него скомканный мокрый кораблик.

– Все же Аграфена Филипповна – жестокая женщина, – задумчиво сказал Костик, забравшись с ногами в кресло-качалку и наблюдая, как Серафим вытирает пол. – Бросила вас умирать и шляется по гостям. А вы-то на ней еще жениться собирались…

Серафим поднял голову, захлебнулся возмущенным фырканьем и так ничего и не сказал, не сумев выбрать наиболее подходящее к случаю слово. Вытерев пол до почти приличного состояния, он прислонил швабру к стенке и объявил:

– Пойду прогуляюсь. Подышу.

– Зачем это? – насторожился Костик.

– Чтобы никого не придушить ненароком.

– Вы же не сбежите?

– Ох, не подавай мне идеи…

Серафим натянул куртку и вышел, оставив Костика наедине с корабликами.

Вернулся он с кастрюлей, и Костик поспешил сунуть туда нос. Едва успев увернуться, Серафим заслонил кастрюлю собой:

– Да погоди ты!

– Это мне? Что там? – заволновался Костик.

– Да, тебе. Не знаю.

– Как это – не знаете?

– Это же кастрюлька с сюрпризом, не узнал? Месяц уже прошел, так что вот.

Серафим сунул кастрюльку Костику.

– И там что-то, что меня обрадует, так? – спросил Костик, теперь уже не спеша снимать крышку. – По вашему мнению.

Серафим кивнул.

– Знаю! – торжествующе воскликнул Костик. – Намордник.

– Нет, это если бы в кастрюльке было что-то, что должно обрадовать меня. Я-то понимаю, что намордник тебе не понравится, хотя он и был бы очень кстати… Открывай уже.