Текст книги "На чердаке (СИ)"

Автор книги: Звездопад весной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– У вас наверняка есть какая-нибудь интересная история в связи с этими пятнами, – проницательно заявил Костик, сунув скатерть в руки учителя и взлетая на балку. – Послушаю ее вот отсюда.

– Нет у меня никакой истории, – простонал Серафим. – Есть только факты. Из-за тебя я чуть не лишился доступа на чердак, израсходовал ценный артефакт… Нет, два артефакта. И это еще только сегодня. И угнал велосипед.

– Угнали? – восхитился Костик. – Вот здорово! А чей?

– Видимо, твой…

Серафим рассказал всё в подробностях, сердито зыркая на Костика и ожидая увидеть хоть каплю сожаления и раскаяния на его наглом лице, но мерзавец только улыбался всё шире.

– Вы самый лучший учитель на свете, я всегда это знал, – объявил он, когда Серафим закончил.

– Я тебя придушу собственными руками, – ответил Серафим. – И плевать на чердак.

– Не придушите, я вам дорог. – Костик изогнулся, дотянулся до сидевшего на комоде пересмешника и закачался на балке вверх ногами, что-то нашептывая в целлулоидное ухо.

– Никаких песен! – возмутился Серафим.

– Ладно, но только при одном условии.

– Без условий.

– Признайте, что я вам дорог.

– Отвали, моя черешня.

Костик фыркнул.

– Хотите секрет?

– Хочу поработать спокойно.

– Ну вот, придется сначала выслушать. А то разве можно работать и всё время думать про секрет? – рассудительно сказал Костик. – Подержите.

Серафим растерянно взял у него пересмешника, и тот немедленно запел:

– Большой секрет для маленькой, для маленькой такой компании…

– Заткнись! – воскликнул Серафим.

Костик мягко приземлился на половики, отобрал у Серафима пересмешника и что-то ему тихо сказал, после чего тот умолк.

– Так вот, секрет, – сказал Костик, усаживаясь на перину и устраивая поудобнее пересмешника. – Вы могли бы и не изводить свои артефакты, чердак всё равно ваш.

Серафим сердито махнул рукой и отправился к сундуку, чтобы сложить всё на место.

– Правда-правда, – заверил его Костик.

Не обращая на него внимания, Серафим аккуратно свернул скатерть, положил ее на дно сундука.

– Это вам отказываться от меня нельзя, – продолжал Костик, – а вот если со мной что случится, это другое дело.

– Ну да, конечно, – хмыкнул Серафим, собирая рассыпанные по полу иголки нравственности и стараясь не уколоться.

– Конечно, – жизнерадостно заверил его Костик. – Чердак свободен, артефакты целы, все довольны. Ну, кроме меня, наверное.

– И кроме Симеона Андреевича, который мне за тебя голову оторвет, – добавил Серафим. – Кстати, я без головы тоже буду не очень-то доволен.

– Да не оторвет.

Голос Костика доносился откуда-то сверху, и Серафим, обернувшись, без особого удивления увидел, что перина пуста, но зато в свисающей с потолка грубой рыбацкой сети кто-то барахтается.

– Между прочим, это истинная сеть, – сообщил Серафим.

– И что она делает? Душит? Поглощает? Рвет на кусочки?

– Ловит.

– Ну, я в нее сам залез, так что это не считается, – весело заметил Костик.

– Вылезти не можешь?

– Не-а.

– Прекрасно. Теперь помолчи и не отвлекай меня.

Серафим отложил в сторону засвеченные шары и замотал в несколько тряпок калейдоскоп. На всякий случай опечатал его заклинаниями, спрятал в сундук.

– Вы не вернули мне часы, – напомнил Костик.

– И не верну. Отстань.

– Слушайте, здесь становится как-то тесно. Это точно не удушающая сеть? А то у вас тут всё подряд удушающее…

– Отстань, заноза.

– Ну, это уже ни в какие ворота. Спасайте меня уже!

– Нет.

– Я Симеону Андреевичу скажу, что вы меня не учите. Пусть прогонит вас с чердака, раз так.

– Ты его так и зовешь? – удивленно переспросил Серафим.

– Ну да, его так зовут. А как надо?

– Не знаю… Папа, например?

– С какой стати?

– Симеон Андреевич тебе не отец?

– Симеон Андреевич мне бабушкин квартирант.

Серафим озадаченно нахмурился и потребовал:

– Расскажи.

– Ага, теперь интересно? – торжествующе воскликнул Костик. – Сначала выпустите меня отсюда и отдайте часы.

– Сам же залез, – вздохнул Серафим, пересадил пересмешника на пол, пододвинул комод под сеть и взобрался на него.

– Теперь часы, – потребовал Костик, едва сеть выпустила его из объятий.

– Не отдам.

– Почему это?

– Потому что ты – безответственный кретин, а за часами нужно следить.

– Тогда пересмешника мне отдайте. Насовсем.

– А ты не обнаглел?

– Нет.

Серафим трагически закатил глаза.

– На кой тебе пересмешник?

– Он веселый. И он со мной хотя бы разговаривает, – с нажимом сказал Костик.

– Только что я был лучшим учителем, – обиделся Серафим, снова возвращаясь к сундуку.

– Это было до того, как вы меня запихнули в эту мерзкую, тухлую, воняющую рыбой сеть и оставили там умирать, – пояснил Костик.

Серафим молча сполз на пол и застыл, закрыв лицо руками.

Костик деловито спросил:

– Так что, пересмешник мой?

– Забирай, – вяло махнул рукой Серафим. – Всё равно он уже безнадежно испорчен: только тебя и слушает.

– Здорово! – просиял Костик, хватая пересмешника. – Ты слышал, Пафнутий? Ты теперь мой!

– Так что там про Симеона Андреевича? – спросил Серафим.

– А что про него? – удивился Костик.

– Зачем ты ему сдался, если он только квартирант?

– А-а, так ради чердака же. – Костик влез на шкаф, лег на спину, усадив Пафнутия себе на живот. – Бабушка ему дом отписала с условием, что он меня не тронет. Там же груша и гнездо, хорошее место…

Серафим задумался. Пухленький, похожий на тефтельку Симеон Андреевич оказался не так уж и прост…

– Ну, он же хороший? Раз твоя бабушка ему доверяла…

Костик фыркнул:

– У него змея-душитель. Знаете такую?

Серафим знал. Змея маскировалась под украшение и следила за выполнением обещания, данного в момент, когда ее надели на шею нового хозяина.

– И?

– Ну, он обещал бабушке, что будет обо мне заботиться и не причинит вреда. Иначе… – Костик выразительно сдавил себе шею и изобразил предсмертные хрипы. – Но от несчастных случаев-то никто не застрахован, правильно? И это было бы удобно. – Костик спрыгнул со шкафа на перину. – Тогда чердак был бы полностью его…

– Погоди, – оборвал его Серафим. – Не сходится. Симеон Андреевич ведь не искатель?

– Нет.

– А чердак ему на кой?

– Не знаю. Зачем-то нужен, – пожал плечами Костик. – Так я о чем… Вы абсолютно точно могли бы меня не спасать, Симеон Андреевич только спасибо бы сказал.

– Дурак ты, – сказал Серафим. – У меня твои часы, а ты такое рассказываешь.

– Может, я хочу, чтобы вы меня спасали просто так, а не из-за чердака, – философски заметил Костик, на всякий случай отступая за шкаф.

– А я хочу, чтобы ты не влезал во всякие ситуации, из которых тебя надо спасать, – проворчал Серафим. – К моим желаниям ты прислушаться не планируешь?

– Планирую, – ответил Костик из-за шкафа. – Вот только еще разочек снимите с меня торс, ладно? Он и через штору кусается…

========== Тревоги, сомнения и самострельные пуговицы ==========

– Вы часы завели? – обеспокоенно спросил Костик.

– Еще рано, – проворчал Серафим, пытаясь определить калибр самострельных пуговиц. – Часы нужно заводить каждый день в одно и то же время, чтобы дольше прослужили.

– Точно?

– Вот же муха надоедливая! – с досадой воскликнул Серафим. – Отстань.

– Ну, вы не забудьте завести, – не отставал Костик.

– Да не забуду я. Отвяжись.

Костик и не думал отвязываться, но тему сменил:

– А эти пуговицы сами по себе стреляют?

– Иначе их бы не называли самострельными, – сварливо заметил Серафим.

– А можно попробовать?

– Нет!

Костик шмыгнул к банке с пуговицами, выхватил самую большую и ретировался за шкаф.

– Да что ж ты творишь, поросенок! – Серафим кинулся следом.

– Она не стреляет, – обиженно заявил Костик, разглядывая лежащую на ладони пуговицу.

– Потому что… – Договорить Серафим не успел: пуговица подпрыгнула и выстрелила в прислоненный к стенке торс, все еще замотанный в портьеру.

– О, выстрелила, – обрадовался Костик.

– Потому что она целится три секунды, – сообщил Серафим, разглядывая дырку в портьере. – Марш на шкаф, и чтобы я тебя больше не видел.

– Вообще никогда? – уточнил Костик, влезая на шкаф.

– Желательно.

– Никогда – это очень долго. Может, пяти минут хватит?

– Нечего торговаться! – возмутился Серафим.

– Пафнутия хоть подайте, – смиренно попросил Костик.

Серафим только метнул на него сердитый взгляд и освободил торс из простреленной портьеры.

– Э-э, у него же на меня зуб, – забеспокоился Костик.

– Вот именно. Феогност, следи, чтобы это недоразумение оставалось на шкафу, – сказал Серафим, похлопав торс по плечу.

Тот хищно зыркнул на Костика оголенным глазным яблоком и подмигнул бы, будь у него хоть одно веко.

– Почему это он Феогност? – подозрительно спросил Костик.

– А почему пересмешник – Пафнутий?

– Его так зовут.

– Вот и Феогноста так зовут.

Посчитав разговор оконченным, Серафим подобрал с пола смятую пуговицу и вернулся к банке. Возмущенно фыркнул. Никогда еще за всю свою карьеру искателя он не давал имен артефактам, а теперь – нате вам, Феогност. Кажется, старческий маразм ближе, чем хотелось бы…

– Пафнутий! – позвал со шкафа Костик.

– Цыц! – тут же огрызнулся Серафим.

– Я не с вами разговариваю, – надулся Костик.

Серафим снова повернулся к пуговицам, пытаясь сосредоточиться, но обиженный Костик на шкафу почему-то очень мешал.

Помаявшись еще минут десять и так и не рассортировав пуговицы, Серафим резко отставил банку в сторону, подошел к шкафу и снова замотал торс в портьеру.

– Слезай.

– Не слезу, там Феофилакт.

– Феогност. И он уже в портьере.

Костик не слез.

– Ну и сиди, чучело! Хоть поработаю спокойно…

Серафим промаршировал в самый дальний угол чердака и принялся вынимать из помятой коробки книги. Большинство оказалось бесполезным хламом, но попалось несколько душехранилищ и накопителей памяти. Что-то прошебуршало от шкафа к сундуку, и Серафим удовлетворенно хмыкнул: слез чертенок… Но шебуршание почти сразу же повторилось в обратном направлении. Серафим вздохнул.

Со шкафа донеслось кукареканье, заставившее Серафима подпрыгнуть. За кукареканьем последовало мычание, потом ржание, потом лай. Стало ясно, с какой целью Костик спускался.

Когда звуки скотного двора исчерпали себя, на смену им пришли песни. Оказалось, пересмешник умеет петь хором, разбившись на партии.

Разумно заключив, что поработать в тишине не получится, Серафим отложил истинные книги в сторону, барахло вернул в ящик и вынул из нагрудного кармана Христофоровы часы. Завел их, прислушался к размеренному тиканью, снова убрал в карман. Хор в это время умолк.

– Эй, Феофа-ан! – визгливым голосом крикнул Пафнутий.

И на секунду Серафиму показалось, что торс ему ответит: «Не Феофан, а Феогност!»

Но торс, слава алхимии, молчал. Хотя его голос в общем балагане был бы только кстати.

– Феофил! Филиппок! Филантроп! Филармон! Фисгармон! Фи-ла-те-лист! – не унимался пересмешник.

– Ёжкин веник, я с вами с ума сойду! – простонал Серафим. – Вы мне дадите работать или нет?

На чердаке стало тихо.

– Спасибо, – буркнул Серафим, совсем без вдохновения глядя на залежи артефактов.

Какое-то время он через силу разбирал саквояж с одеждой, прислушиваясь к тишине. Потом не выдержал:

– Эй, козявка, ты в порядке?

Костик молчал, и Серафим поспешно вынул из кармана часы. Те шли исправно.

– Если ты умер, то так и скажи, – сварливо продолжал Серафим.

Он подошел к шкафу.

– Здесь пыльно, – сообщил Костик, отворачиваясь и подтягивая колени к подбородку.

– Пыльно, – подтвердил Пафнутий, и Костик поспешно шикнул на него.

– Ну и вытер бы пыль, раз уж решил тут навеки поселиться, – сердито ответил Серафим.

– Расскажите что-нибудь, – попросил Костик.

– Что? – растерялся Серафим. Он никак не мог привыкнуть к тому, как молниеносно Костик меняет тему разговора.

– Что угодно. Про великие поиски расскажите.

– Большие, а не великие.

– Тем более.

Серафим опустился на перину и заговорил:

– Большими поисками занимаются вершители. Мы ищем артефакты, которые отдаем либо хранителям, либо исследователям, а те уже распределяют их дальше. То, что годится для больших поисков, оказывается у вершителей. Вершители ищут уже не артефакты, а порталы. И… Ты слушаешь?

– Слушаю.

– Большие поиски – это как общее дело, объединяющее вершителей, хранителей, исследователей и искателей. Это наше общее предназначение. У каждого есть своя роль.

– А потом что?

– Что?

– Ну, когда найдут… Куда ведут порталы? Чем всё закончится?

– Не знаю. Пока еще ни одного рабочего портала не нашли. То есть находили, конечно, но пройти в них не сумели. А порталы долго на месте не стоят. Если сразу не пройти, второго шанса может и не быть. Исследователи работают над этим, изучают артефакты и их взаимодействие.

Костик заворочался на шкафу, и Серафим задрал голову, пытаясь определить, что он там делает.

– Вам никогда не хотелось стать вершителем? – спросил Костик.

– Нет. Мне нравится искать артефакты. Тишина, покой, залежи старых вещей, превращение хаоса в порядок… Ну, то есть это обычно так бывает, – поправился Серафим. – А вершители… Вот из тебя бы вышел хороший вершитель.

– Ну да, – тихо ответил Костик.

– Да что с тобой сегодня? – возмутился Серафим. – Опять какой-нибудь артефакт нашел? Что на этот раз, леденцы настроения или наперстки личности?

– А что, бывают леденцы настроения?

– Бывают.

– Фу! И ест же их кто-то…

– А что?

– Ну, они же на чердаке минимум три года должны проваляться, чтобы стать истинными?

– Да нет, балда ты, их делают в истинной леденцовой форме.

– А, тогда ладно… Вы завели часы?

– Разумеется, завел, чудовище ты приставучее.

Костик с грохотом скатился со шкафа, едва не наступил на Феогноста, подскочил к Серафиму и с энтузиазмом потребовал:

– Покажите.

Серафим раздраженно цокнул языком, вынул часы и показал их Костику:

– Смотри.

Костик потянулся за часами, но Серафим проворно спрятал их в кулаке:

– Смотрят вообще-то глазами, а не руками.

– Точно завели?

– Понятно. Наглотался шариков сомнения. Где ты их достал вообще?

– Врете вы всё, не бывает такого артефакта, – нахмурился Костик.

– Точно, наглотался.

– Да нет же!

– А чего тогда во всем сомневаешься?

– Ну, просто… Вы же теперь всё знаете, зачем вам заводить мои часы? Избавитесь и будете дальше копошиться в своей ветоши. А про шарики сомнения вы всё равно врете, – уверенно заявил Костик.

– Феогност, фас!

Костик взлетел на шкаф, тут же свесил голову вниз и полюбопытствовал:

– А что, Феоктист понимает команды?

– Феогност.

– Да без разницы.

Торс сердито заворочался под портьерой.

– Когда-нибудь он меня сожрет, – сказал Костик.

– Не с нашим счастьем.

– Но часы вы точно завели? Точно-точно?

– Разумеется. Не могу же я допустить, чтобы Феогност остался без обеда, если ты сам по себе окочуришься…

Костик вдруг заулыбался, и Серафим облегченно выдохнул. Так-то лучше.

– Интересно, – задумчиво сказал Костик, – если выстрелить всеми пуговицами сразу, они полетят в одну сторону или нет?

Комментарий к Тревоги, сомнения и самострельные пуговицы

Торс выражает благодарность читателям, выбившим для него имя.

========== Обещания и последствия ==========

На следующее утро Костик явился позже обычного и сразу же полез к одному из больших сундуков.

– Что ты делаешь? – возмутился Серафим.

– У нас еще остались какие-нибудь удушающие штуковины, кроме Феофана? Его я не дотащу…

– Куда?

– Ну, хоть пуговиц самострельных дай.

– …те. Не дам.

– А вот есть что-нибудь такое… Ну, чтобы, например, бородавки по всему телу или жуткая чесотка? Или чтобы ужасно хотелось чихать, но при этом каждый раз глаза выскакивали, а запихивать их обратно было больно?

– Как там Симеон Андреевич? – с внезапной проницательностью спросил Серафим.

– Кажется, его змея-душитель сдохла. Они же могут от старости умирать?

– Допрыгался наконец? Так тебе и надо.

Костик бросил на Серафима возмущенный взгляд, потом объявил:

– Сим, я к тебе перееду.

– Вот уж фиг!

– Ну, тогда тут останусь.

Костик решительно подошел к шкафу, задрал голову, примериваясь, но после некоторых раздумий устроился на перине, нарочито скованными движениями давая понять, как он несчастен.

– Еще чего. Дом должен быть заброшенным, помнишь?

– Тебя только чердак и волнует, – огрызнулся Костик.

– Не тебя, а вас. Всё, не мешайся.

– Угу, лягу тут и умру. И будет вам на чердаке тихо и спокойно, ваше бессердечное величество.

Серафим раздраженно отмахнулся и зарылся в огромный саквояж, сосредоточив свое внимание на его содержимом. Через некоторое время вынырнул с помятым жилетом в руках:

– Надень.

– О, опять своих душителей на меня натравить решили, – с горечью сказал Костик.

Серафим в изнеможении закатил глаза.

– Чтоб я еще хоть раз перевел на тебя артефакт…

Он засунул было жилет в саквояж, но Костик поспешно потянулся за ним:

– Ладно, ладно, пусть прервет мои страдания.

– Хотя вообще-то тебе полезно было бы пострадать, – мстительно заметил Серафим. – Держи, но исключительно потому, что я хочу хоть что-то успеть сделать за сегодня, а ты меня своими стенаниями отвлекаешь.

– Ни капли сочувствия, – вздохнул Костик, надевая жилет. – Ну вот, пожалуйста, он меня поглощает.

– Не поглощает, а под фигуру подстраивается. В твоем случае – уменьшается раза в два.

– Потому что иначе душить неудобно.

– Нет, потому что ты – шпингалет.

Костик сердито одернул на себе жилет и заявил:

– Ничего не происходит.

Серафим молча застегнул на нем все пуговицы.

– Всё равно… – начал было Костик.

– Работает?

– Работает. Здорово. А что оно такое?

– Жилет гармонии. Исцеляет тело и душу. Ну, если душа есть.

– Полезная штука, – уважительно сказал Костик.

– Полезная. Жаль, что долго силы копит.

– Насколько долго?

– Месяца два-три. Так что больше пока не нарывайся.

Костик стащил с себя жилет, небрежно бросил его на пол и шмыгнул за шкаф.

– Феоктист, ты где?

– Перестань разговаривать с артефактами, – возмутился Серафим, сворачивая вернувшийся к прежним размерам жилет.

– Но ты же с ним говоришь!

– Вы.

– Вы. Простите, ваше превосходительство.

– А раньше величеством был… Ты меня в звании понизил, что ли?

– Нет, просто слово красивое.

Костик забрался верхом на чемодан и спросил:

– Как думаете, я смогу взять Филарета на руки и не быть при этом сожранным?

– Филарета, может, и сможешь, но вот Феогност тебя точно поглотит.

– Значит, у вас еще и Филарет есть? – Костик встревоженно огляделся.

– Да ну тебя, балбес, совсем запутал, – с досадой махнул рукой Серафим. – Никакие артефакты ты домой не потащишь. Точка.

– Ну, тогда я буду ночевать здесь.

– Всё, не мельтеши. Дай поработать.

Серафим взялся за содержимое большого комода. Костик тут же присоединился к нему, заглядывая через плечо и тараторя:

– А это что? Оно опасное? А как действует? А ядовитые ежи с крупной добычей справятся? Они медленные? А если добыча спит?

– Так, чудовище, – не выдержал наконец Серафим, – Симеона Андреевича ты убивать не будешь.

– Ну, убивать я и не собирался, – задумчиво протянул Костик. – А парализующий зонтик – надежная штука?

– Вот на тебе и проверим, – пообещал Серафим, и Костик поспешно взлетел на балку, на всякий случай прикрывшись висевшим на ней мешком.

– Эй, это же удушающий мешок, – сообщил Серафим.

Мешок, конечно, был самый обыкновенный, но реакция несносного Костика бальзамом пролилась на истерзанную душу искателя.

День показался Серафиму возмутительно долгим, однако наконец настало время расходиться по домам.

– Вы идите, я потом, – сказал Костик, теребя колокольчики на колпаке Пафнутия.

– Нет уж, ты мне чердак не испортишь. Выметайся.

– Ладно, ладно, ухожу…

Костик слез со шкафа, посадил Пафнутия на перину, нырнул в люк и скатился по лестнице. Серафим спустился следом, закрыл за собой люк, вышел из дома и запер дверь. Костика нигде не было видно. Заподозрив неладное, Серафим обошел дом, заглянул в окна, но ничего необычного не увидел. Потом задрал голову и обнаружил Костика на груше.

– Если спать на дереве, это не считается, – поспешно заявил Костик. – Я же не в доме…

– Слезай сейчас же.

– И куда мне идти? В лес, чтобы волки съели?

– Что за глупости, – простонал Серафим, – нет здесь волков… Тьфу ты. Домой иди, бактерия. Завтра увидимся.

Он зашагал прочь и только у самой калитки обернулся, чтобы обнаружить, что Костик даже и не думал слезать. Чертыхнувшись, Серафим вернулся, встал под грушей и спросил:

– Чего ты добиваешься, упыреныш?

– Вы в интересах чердака действуете?

– Нет, я действую в своих собственных интересах. Я устал и хочу домой. А ты – нет?

– Очень некрасиво задавать такие провокационные вопросы. Вы меня только что из моего дома выставили, – с упреком сказал Костик.

– Ты издеваешься?

– Самую малость.

Хватает же наглости еще и улыбаться! Серафим скрипнул зубами. И тут же напомнил себе, что Костик в чем-то прав. Это действительно его дом. Но нельзя же из-за прихоти портить чердак…

– Чего ты от меня хочешь? – смиренно спросил Серафим.

– А вы сделаете то, о чем я попрошу? – Глаза Костика сверкнули каким-то нехорошим блеском.

– А ты не попросишь укокошить Симеона Андреевича? – прищурился Серафим.

– Ну, видимо, уже нет… – расстроился Костик. – Но вы могли бы хотя бы проверить, жива его змея или нет? Это вообще можно проверить?

Серафим задумался, потом сказал:

– Можно. Проверю. Слезай уже, а?

– Ловите меня! – бодро крикнул Костик, встав во весь рост и явно готовясь спрыгнуть.

– Совсем очумел? – возмутился Серафим, инстинктивно отступая и выставив перед собой руки, будто бы сила жеста могла заставить Костика передумать.

Костик приземлился точно в протянутые руки, сбивая Серафима с ног. Сам он тут же вскочил и заторопил учителя:

– Пойдемте уже, хватит валяться!

– Неужели нельзя было спуститься по-человечески, а не прыгать? – спросил Серафим, вновь обретя способность дышать.

– Но так же быстрее, – с недоумением возразил Костик. – Пойдемте!

– Погоди, надо вернуться на чердак.

– Зачем?

– Да зелье одно…

Поспешно распихав по карманам всё необходимое, Серафим устремился за Костиком, которому явно не терпелось проверить свою гипотезу.

– Если змея сдохла, можно будет его парализовать на всякий случай? Жаль, зонтик не взяли… Может, вернемся? И пуговиц прихватим, они так смешно от его живота отскакивают…

– Что?

– Ой, нет, ничего.

Остаток пути Костик посвятил пинанию камешков и внезапным прыжкам через придорожные канавы.

У самого дома Серафим остановился и капнул в глаза немного зелья из зеленого флакона.

– Если сработает, я увижу змею, – пояснил он Костику.

– А если не сработает?

– Тогда ослепну.

– Ну у вас и зелья…

Серафим отмахнулся и решительно постучал в дверь. Раздались мягкие шаги, и Костик проворно спрятался за спину учителя.

– Господин искатель, – удивленно констатировал Симеон Андреевич. – Что-нибудь случилось? – И он тут же сам ответил на свой вопрос: – Решили отказаться, да? Как жаль… Но я понимаю, понимаю…

Неожиданно для себя Серафим ответил:

– Вы не могли бы уступить мне Костика на пару дней? В ближайшее время придется работать с артефактами допоздна, вы же понимаете, полнолуние и стеклянные сферы… В общем, было бы удобнее, если бы он пожил у меня. Не хотелось бы, чтобы такого способного ученика съели волки.

– Способного? – переспросил Симеон Андреевич.

– Конечно. Так что, можно?

Симеон Андреевич прикоснулся жирной ручкой к массивной золотистой цепочке, обвивавшей шею, и с некоторым сомнением сказал:

– Ну, если только на время…

Цепочка шевельнулась, на секунду приобретая поразительное сходство со змеей.

– Не насовсем! – поспешно уточнил Симеон Андреевич.

– Нет, конечно. С возвратом.

Цепочку, казалось, этот ответ удовлетворил.

– Собери вещи, – сказал Серафим Костику, и тот поспешно просочился в дверь, стараясь держаться как можно дальше от Симеона Андреевича.

– Проходите, проходите, – с запоздалым гостеприимством замурлыкал Симеон Андреевич, увлекая Серафима в гостиную. – Расскажите, как продвигается работа…

Когда они наконец распрощались с Симеоном Андреевичем, Серафим промыл глаза очищающим зельем и сообщил:

– Учти, это всё временно и только потому, что я совершенно не позаботился о том, чтобы сочинить предлог для визита. Видимо, ударился головой, когда кто-то на меня рухнул с груши, вот и соображаю медленно. Так вот. Вздумаешь мешать – будешь спать во дворе. Ясно?

– Да ясно, ясно. – Костик нетерпеливо смотрел на Серафима, и тот вздохнул.

– Есть две новости. Хорошая: змея жива-здорова. Что бы там ни позволил себе Симеон Андреевич, это никак не пересекается с его обещанием холить и лелеять твою наглую персону. Вероятно, он просто не должен убивать тебя или выгонять из дома насовсем, а остальное – на его усмотрение.

– Паршиво бабушка сформулировала обещание, – вздохнул Костик.

– Надо было вписать пункт про то, что ты можешь безнаказанно стрелять пуговицами?

– Ну, хотя бы.

– Боюсь, даже если бы твоя бабушка озаботилась подробным описанием всех твоих возможных подвигов, она не смогла бы предугадать и половины.

Костик фыркнул, потом что-то вспомнил и встревоженно спросил:

– А плохая новость?

– А, да… Кажется, я совершенно случайно обронил в гостиной Симеона Андреевича чесоточную жабу.

Комментарий к Обещания и последствия

По просьбам трудящихся, так сказать… Но поскольку я решительно против, то исключительно за кадром.

========== О пользе леденцов ==========

Серафим от неожиданной вечерней прогулки совсем расклеился, а вот Костик выглядел вполне довольным и бодрым.

– Я на чердак, – объявил он, когда Серафим открыл дверь времянки.

– Еще чего!

– Да я ненадолго, только Пафнутия заберу…

– Зачем это? – нахмурился Серафим.

– Чтобы ему скучно не было, – терпеливо, как умственно отсталому, объяснил Костик.

Серафим схватился за голову, будто пытаясь удержать на месте ускользающий рассудок.

– То есть всё это время Пафнутий не скучал, а теперь вдруг соскучился, – на всякий случай уточнил он.

– Нет, просто… – впервые за всё время у Костика не нашлось слов, и он умолк, так и не закончив предложение.

– Ладно, леший с ним, забирай своего пересмешника, – махнул рукой Серафим. Спорить не было сил.

Довольный Костик бегом кинулся к заброшенному дому, а Серафим устало опустился в кресло-качалку и прикрыл глаза. Хозяйка, щедро снабжавшая их едой, оставила на столе бублики и накрытый грелкой чайник, но есть совершенно не хотелось. Наслаждаясь драгоценными секундами тишины, Серафим пытался морально подготовиться к ночи в обществе без умолку болтающего Костика и орущего пересмешника. Может, взять и воспользоваться оглушителем?

Нет, этот план никуда не годился. Во-первых, оглушитель – очень ценный артефакт, а во-вторых, на пересмешника он все равно не подействует.

Вместо этого Серафим решил максимально продлить затишье. Можно же пойти во двор, облиться водой из рукомойника, хоть немного смыть с себя чердачную пыль. А потом посмотреть на звёзды, послушать сов…

Когда Серафим наконец вернулся во времянку, бублики с блюдца пропали, а Костик нагло дрых в единственной кровати, крепко обхватив рукой Пафнутия.

Конечно, следовало бы вытряхнуть оккупанта из постели, но что тогда? Прощай, тишина, вот что. Сердито засопев, Серафим стащил с кресла-качалки вязаный плед и постелил его на узкой лавке. Ничего, всего пара ночей – и Костик вернется к Симеону Андреевичу, который как раз к тому моменту перестанет чесаться. Можно и потерпеть.

Утро принесло Серафиму хорошее настроение. Костик, обычно являвшийся на чердак непростительно рано, и не думал просыпаться. Только зажмурился, когда косые лучи утреннего солнца подобрались к лицу. Серафим поспешно задернул занавески, чтобы не тревожить сон чудовища. Вот здорово! Можно спокойно поработать.

Костик поднялся на чердак ближе к полудню. Заспанный, растрепанный, со следом от подушки на щеке и растерянный из-за того, что что-то пропустил. Впрочем, он тут же кинулся наверстывать упущенное: подбежал к шахматному столику, который Серафим как раз оттирал от въевшейся грязи, побарабанил по полированному дереву, выдвинул ящик, вынул из него шахматного коня, был немедленно укушен за палец, ойкнул, отшвырнул коня и затараторил:

– Работаете втихаря? Могли бы и разбудить, между прочим, вдвоем веселее. Конь кусается, ничего себе! Наверное, родственник вашего Фуфела. А знаете, что мне снилось? Не поверите…

Серафим молча вручил ему большого красного петушка на палочке.

– Ого, я делаю успехи, – заметил Костик. – Уже и леденец заслужил. Стоп. Он ядовитый, да? Какой-нибудь леденец вечного онемения или слепого повиновения.

– Нет, это просто леденец. Особых успехов ты не делаешь, но зато болтаешь много. Я пытаюсь купить себе несколько минут тишины, – пояснил Серафим.

– А, тогда ладно.

Костик сорвал целлофановую обертку, сунул леденец в рот и забрался на шкаф.

– Вы же знаете, что леденец на палочке – это не очень эффективно? – спросил он через полминуты, вынимая петушка изо рта. – Вот если бы кило ирисок, это да, это меня минут на десять заткнуло бы…

– Я запомню, – кисло отозвался Серафим. – Если перестанешь мельтешить хоть ненадолго, можешь слезть и помочь мне с шахматными фигурами.

– Не справляетесь? – участливо спросил Костик.

– Так вдвоем же веселее…

Костик издал восторженный вопль, спрыгнул со шкафа, расшиб колено и выронил леденец. На колено особого внимания не обратил, а вот из-за леденца расстроился. Долго шарил под шкафом, наконец выудил оттуда извалявшегося в пыли и мышиных катышках петушка и скептически осмотрел его.

– Упавшее, но быстро поднятое упавшим не считается, так ведь?

– Не вздумай!

Костик заботливо почистил петушка от грязи, вынул из кармана целлофан и снова завернул в него леденец:

– Симеона Андреевича угощу.

– Ну, если он настолько глуп, что станет добровольно это есть, то кто ж ему виноват, – согласился Серафим.

– Наверное, не станет, – с сожалением сказал Костик. – Но попробовать-то стоит…

– Сегодня или завтра? – спросил Серафим.

– Что?

– Возвращаться когда думаешь?

– Ну, хотелось бы никогда… Но вы не разрешите, – вздохнул Костик.

– И каким-то волшебным образом крайним оказался я, – заключил Серафим.

– Всё, всё, молчу. Завтра вернусь, не переживайте.

– Послезавтра. Пусть сначала от чесотки отойдет, – сказал Серафим, мысленно проклиная себя за мягкосердечность. – Нельзя же свалить на человека столько несчастий сразу…

– Да хоть послепослезавтра, – великодушно согласился Костик.

– А вот это уже лишнее.

– Как вам будет угодно, ваше величество.

Костик забрался на балку и сидел там, беззаботно болтая ногами и наблюдая, как Серафим осторожно вынимает из ящика фигуры.

– Ты мне помогать собираешься или нет?

– Ну, я мог бы, но я же всё равно проштрафлюсь и буду сослан на шкаф…

– Можно подумать, тебе не нравится на шкафу, – с некоторой досадой сказал Серафим.

– Нравится. Но там я ничему не научусь.

– Ты головой не ударился, когда падал? – встревоженно спросил Серафим. – По-моему, мозги на место встали…