Текст книги "Король и Дева (СИ)"
Автор книги: Зима.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
– Дар, достойный короля эльфов, – без улыбки произнес Торин, – и достойный тебя.
Жанна убрала корону и, вздохнув, вновь взглянула на гнома. К чему этот разговор? Ей становилось неуютно под его мрачным взглядом.
– Почему, ну почему, упрямая девчонка, ты не осталась в Ривенделле? – голос Торина звучал прерывисто и глухо. – Элронд заботился бы о тебе.
– Что же ты не поговорил с ним об этом? – в сердцах бросила Жанна и тут же устыдилась своего порыва.
– Говорил. Я почти просил – второй раз в жизни! – убедить тебя остаться.
– И что он ответил? – напряженно спросила Жанна, словно боясь вновь оказаться в Ривенделле, только на этот раз уже навсегда.
– Он ответил мне… – недовольно вымолвил гном и замолчал. Потом закончил: – Он ответил, что не будет и пытаться пришпилить живую бабочку на булавку… Эльфы плохо отзываются на мои просьбы!
Усмехнулся сумрачно, словно вспомнив что-то нерадостное.
– Ты считаешь, что он не прав, – пыталась понять гнома Жанна. – Но если даже Элронду не под силу удержать меня…
– То мне и подавно не убедить, – улыбнулся гном уже по-другому. – Верно?
– Выслушай меня, прошу, – Жанна накрыла своей кистью крепкое запястье гнома.
Торин глянул так остро, будто она обожгла его. Но руку не убрал.
– Моя жизнь без цели не имеет смысла, – тихо продолжала Жанна, чувствуя, как начинает горячиться, – и ты не можешь посадить меня в клетку и выкинуть ключ! Потому что тогда я просто умру. Ты хотел бы, чтобы я водила хороводы и пела песни? Это – не для меня! Я ведь уже встретила тебя и твой отряд. Я знаю – знаю! – ты взял меня с собой только, чтобы спасти. В этом твоя слабость и твоя сила. Ты не смог бы пожертвовать мной, даже во имя великой цели. Но поверь, то пламя, что пылает в твоем сердце, горит, отражаясь, и в моем…
Жанна замолкла, не зная, что еще сказать. Дрожь пробирала от холода и волнения.
Торин долго молчал, не говоря ни слова. И лишь когда Жанна готова была взвыть от неопределенности и тишины, сказал очень тихо:
– Я не могу ведать будущего. И не знаю, чем закончится наш поход. Ты выбрала не того короля. Молчи! – оборвал он ее порыв. – Мне иногда безумно страшно за своих, а иногда я страшусь своего безумия. А ты, Жанна, ты готова без страха разделить все, что нас ожидает! Ты словно не знаешь слова “страх”. Это глупо. Так же, как глупо – глупо, неразумно и неправильно – тащить с собой в Гору человеческую женщину, пусть хоть и трижды – воина. У меня нет другого выхода, у меня – нет! Я думал, я надеялся, что он есть у тебя. Но – я уже не могу тебя оставить. Жанна, Жанна! Тебе бы сидеть рядом с Элрондом, носить венки и украшения, наслаждаться негой Ривенделла, а ты… во мраке, холоде и неопределенности. Здесь, со мной.
– Я не отступлюсь, мой король.
– Я знаю, Жанна, – взял ее плечи, словно подытоживая сказанное. – Вместе и до конца, каким бы он ни был?
Жанна кивнула, глядя ему в глаза, готовая шагнуть в пропасть по его приказу.
Торин осторожно притянул её ближе, прикрыв широкой спиной от свирепого ветра, укрыл полой своего плаща, шепнув: «Я целую вечность ни с кем так долго не говорил о себе».
«Я тоже, – подумалось Жанне. – Я тоже!»
Под плащом короля гномов она отогрелась, ей стало тепло и уютно. Черкали синеву неба скалы, а горный воздух был прозрачен и чист. Резкий ветер раздувал огонь костра, и он, потрескивая, доставал до неба горячими языками. Яркие искры уносились в вышину, сливаясь с горящими звездами, обещая исполнение всех желаний…
На следующий день путники поднялись так высоко, что на одном из крутых поворотов петляющей тропы смогли с высоты птичьего полета увидеть нагорье, где прятался Ривенделл, за ним в дымке терялись холмы и леса, по которым шел их путь.
– Бильбо, – позвал маг, – погляди, вон там, на западе, Хоббитон – жаль, далеко, не разглядишь!
Бильбо с грустью посмотрел в сторону дома. Там тепло, там лето, кругом всё зелено… Скоро, глядишь, начнут собирать урожай, и нет ни драконов, ни гномов.
«А мою родину вовсе не видно, сколько ни всматривайся, – подумала девушка, – странно, но меня это совсем не огорчает».
Жанна подошла к самому обрыву. Снизу в лицо ей подул сильный и ровный ветер. Она почувствовала себя птицей… Вот бы броситься вниз, расправить широкие крылья и парить без тревог и забот над далекими и такими прекрасными землями! Она подалась вперед, чувствуя на щеках мощный поток холодного ветра, что обманывал, обещая вольный полет – надо лишь сделать шаг…
Сильные пальцы до боли сжали плечо и не позволили двинуться вперед. Жанна, ахнув, отшатнулась от обрыва.
– Опасно всматриваться в бездну.
Глаза, ставшие сине-серыми, словно небо перед грозой, с тревогой смотрели на неё. Ветер развевал тёмные волосы короля гномов, откидывал полы плаща, играл густым мехом воротника, в который Жанна чуть было не вцепилась. Она задохнулась, не в силах ответить.
– Помни, что и бездна может вглядеться в тебя.
========== Часть 8. Яблоко и лягушка ==========
Высоко в горах вновь появилось солнце. Оно слепило путников, заливая все вокруг ярким, нестерпимым блеском. Маг надвинул шляпу пониже на лоб и поля почти скрывали лицо. Бильбо, постанывая, морщился. Гномы и Жанна не снимали капюшонов, защищавших теперь не от дождя и ветра, а от беспощадного света, острыми стрелами падавшего на них с вышины, больно, до слёз, резавшего глаза, стоило лишь оторвать взгляд от земли.
Отряд давно поднялся выше уровня туч, и теперь любовался ими сверху, откуда они доступны обычно лишь равнодушному взгляду светил. Мягкие облака клочьями свисали над долинами, ползли вниз, обволакивая горные кряжи пушистой периной. В нее хотелось окунуться с головой, и иллюзия эта держалась долго.
Но с солнцем связана была и другая беда – судя по блестящим по скалам темным дорожкам, его лучи подтапливали края ледников.
Впереди шел Гэндальф, меняясь с Торином. Боясь оступиться и жмурясь от яркого солнца, Жанна осторожно ступала по узкой горной тропе следом за Фили и Кили. В отношении Торина к ней почти ничего не изменилось, он, как и раньше, посматривал на нее исподлобья, но теперь от его прищуренных неулыбчивых глаз перестало веять холодом. Он уже не морщился от досады, замечая Жанну рядом с собой, заставая ее за беседой с кем-то из гномов или в компании его племянников. Только они могли развеселить неулыбчивую обычно девушку. Как-то раз Кили нашел крупную буро-зеленую, всю в бородавках, жабу, невесть как оказавшуюся в этих краях. Парень слегка сжал ее в руке, заставив выпучить глаза, и сам высунул язык в подражание. С его слов, именно так выглядел эльф, упившийся настойки из мухоморов. Жанна хохотала до слез, почти до истерики. Фили в это время серьезно излагал выводы, на основании которых эльф решил, что оказался в Валиноре. В его грезах присутствовали ходячие деревья и высшие эльфы, давно отплывшие из Серебристой Гавани. Бедняга тщетно пытался схватить их руками!
Теперь Торин был не против присутствия Жанны и, казалось, сам старался держать ее подле себя. Девушка радовалась этому, ведь даже здесь, в горах, дорога была опасной и трудной. Может, король гномов наконец начал доверять как полноценному члену отряда?
А солнце припекало все сильнее.
На кратком привале гномы, радуясь короткой передышке, развалились на земле, распахнув плащи, борясь с палящим светилом как мог. Прикрывали разномастными платками и тряпицами, закрутив их по углам в смешные узлы. Жанна оглянулась, ища племянников: Фили и Кили сидели спина к спине, на их головах красовалась одна на двоих накидка, подозрительно похожая на штаны. Фили, прикрыв глаза, подставил лицо солнцу, Кили ковырял камушки у своих ног.
Двалин, выбрав место в тени большого камня, наслаждался прохладой – лежал, раскинув руки и ноги в разные стороны, спрятав татуированную лысину и лицо под лоскутами тонкой ткани. Похоже, он умудрился заснуть, так как платок поднимался кверху при каждом его богатырском выдохе. Присмотревшись, Жанна узнала одну из тряпиц, в которые эльфы завернули сушеные фрукты и орехи, поднесенные гномам на дорогу.
Она воспользовалась моментом и проверила оружие – в такой влажности с ним всякое могло случиться. Чем лучше о нем заботиться, тем дольше клинки будут служить. Глотнула из фляги и поморщилась – вода показалась затхлой.
Фили взглянул на Торина. Дождавшись его кивка, подошел к Жанне и протянул ей в широкой ладони последнее маленькое яблоко – почти прозрачное, мраморно-белое, с редкими зелеными крапинками и розовым бочком.
– Не отказывайся, не обижай меня, – склонив голову набок и сложив губы в особенную, свойственную только ему, улыбку, сказал Фили: он видел, что девушка сомневается, стоит ли взять последнее. Глаза у него в этот момент были совсем как у Торина…
Яблоко пахло летом и эльфийскими садами. Девушка жадно надкусила его, и рот тут же наполнился сладким соком. Жанна зажмурилась от удовольствия. Ей сразу вспомнился Ривенделл, цветущие сады под ее окном, Владыка Эльфов… Его глубокие теплые глаза, спокойный голос, мудрые слова. Как он беседовал с ней на равных, небрежно покачиваясь на ножках стула.
Почему-то для Жанны это вроде бы легкомысленное поведение Владыки показало всю человечность его натуры. Царский подарок тоже вспомнился ей. Девушка почти перестала замечать кольчугу, будто собственную кожу. Диадема грела обещанием чуда, пусть и несбыточным… Вернется ли Жанна еще когда-нибудь в этот благословенный край, увидит ли его владыку? Элронд смог понять ее и помочь ей, больше, чем Гэндальф. Неведомые, незримые нити навсегда скрепили их. Сердце защемило – даже прощание со своей родиной Жанна перенесла легче. И в этом мире не избежать потерь… И все же она без оглядки убежала из Ривенделла. И сделала бы это еще раз, не задумываясь.
Торин, опустив руки на колени, внимательно смотрел на нее. Она сидела, забыв о надкушенном яблоке; лицо ее, почти всегда напряженное, расслабилось. Девушка улыбнулась своим мыслям, но тут же очнулась от его пристального взгляда и смутилась.
«Не надумал бы чего», – встревожилась девушка. Не зря Элронд называл ее лицо открытой книгой!
Но гном, даже если и прочитал все ее мысли, не обиделся. Поднялся легко и опустил руку на ее плечо:
– Собирайся, нам пора в путь!
Жанна спешно дожевала яблоко целиком, вместе с кожурой, семечками и серединкой. И отряхнула руки, поднимаясь с земли.
Гэндальф со всевозрастающим беспокойством прислушивался к сменившему тишину легкому гулу. Его настораживали и струйки воды, стекающие теперь по скалам не одинокими каплями, а бойкими ручейками.
Он запоторопил всех, и вскоре отряд продолжил свой путь по узкой тропинке, которая шла, огибая скалу, между глубокой пропастью с одной стороны и отвесной стеной с другой.
Внезапно Гэндальф замер на месте, и, бросив взгляд вверх, крикнул:
– Берегись!
Сухой отчетливый треск разорвал тишину вокруг. Огромный валун слетел с высоты, с гулом и скрежетом пронесся прямо перед Королем гномов, увлекая за собой горящие на солнце брызги воды и целую свиту мелких камешков, острым краем зацепив узкую тропку. Торин едва успел отшатнуться и, вскинув голову, изо всех сил вжался спиной в каменную гряду. Он напряженно вглядывался вверх в ожидании нового шквала. Одной рукой гном успел схватить за плечо Кили, поддерживая его, балансирующего на небольшом пятачке. Фили из-за небольшого уступа с тревогой поглядывал на брата, не имея возможности двинуться с места.
Жанна, шедшая за ними, схватилась было за эфес, но тут же, коротко выдохнув, опустила руку. Ни меч Торина за поясом, ни нож Кили, спрятанный в голенище, не могли помочь сейчас гномам.
«Почему я этого не предвидела?» – мелькнуло в голове. Но как одолеть такую напасть, было непонятно.
Вслед за первым валуном на отряд повалил поток песка, щебня и булыжников покрупнее, с треском разбивавшихся о горный склон. В этой каменной реке валуны становились все крупнее и больше. Гномы замерли, вжавшись спинами в скалу. Яркая синь и слепящие лучи солнца били в глаза, а камни, треща, все пролетали над ними, падая дальше в пропасть.
Жанне оставалось только держаться, вцепиться руками в мокрую шершавую стену и ждать, пока скрежет и грохот не прекратятся. Она даже дышать старалась потише – казалось, камнепад усиливался от любого шороха.
– Теперь – бегите!.. – приказал Гэндальф, перекрикивая шум и треск.
– Быстрей, быстрей! – Торин, прижавшись к выемке стены, по одному пропускал товарищей мимо себя.
Обвал на время прекратился. Дорогу частью завалило мокрым щебнем, на котором разъезжались ноги. Гномы, торопясь пересечь опасный участок, оскальзывались и ворчали в адрес гор, камней и прочих окружающих красот что-то крайне нелюбезное.
Впереди Жанны семенил Бильбо – и вдруг пропал. Девушка моргнуть не успела, как хоббит, поскользнувшись, с коротким вскриком слетел с дороги и только пальцами зацепился за край тропы. Жанна, не думая, рванулась к нему и едва успела ухватить его соскользнувшую руку. Она держала его, перегнувшись через край, в живот врезались острые камни. Рука Бильбо мало-помалу выскальзывала из ее руки. В глазах хоббита плескался неприкрытый ужас. Жанне и самой было страшно, но не за себя и даже не за него. Страх был потусторонний, нереальный – словно бы за всех, и оттого еще более жуткий. Она, сжав зубы, изо всех сил тянула его вверх, сама съезжая понемногу с мокрой и скользкой дороги. Руку выкручивало от боли, но Жанна продолжала держать хоббита.
«Он не должен погибнуть», – билось у нее в голове. Словно, если она выпустит Бильбо, их поход обречен, никто не вернется живым. Она попыталась ухватить хоббита второй рукой, но как ни старалась, не могла дотянуться. Теряя равновесие, вцепилась в край утеса. Лицо Бильбо посерело, будто он уже умирал. Они вместе соскальзывали все ниже и ниже…
Чьи-то руки схватили ее за талию, удержав от падения, а Торин, легко спрыгнув на едва заметный уступ, за загривок забросил бедолагу хоббита обратно на тропу. И тут же, поскользнувшись, чуть не сорвался сам. Двалин, отбросив девушку к скале, едва успел подхватить его. Жанна даже не успела толком испугаться за Торина, и с признательностью посмотрела на Двалина. Для которого, как и для короля гномов, слово «честь» не было пустым звуком.
«Вот что ведет Торина в этом походе, – подумала Жанна, – не тяга к сокровищам, нет. Он хочет вернуть честь и славу своему роду!»
Гномы радостно приветствовали хоббита, хлопая его по плечам, проходя мимо, а сам он, ни жив ни мертв, смотрел на них мрачнее тучи. Жанна потирала одеревеневшую руку.
– Если бы не ты, мы бы потеряли нашего хоббита, – Двалин одобрительно хлопнул девушку по спине, проходя мимо, отчего она опять чуть не свалилась.
Жанна лишь поморщилась, с досадой взглянув на Торина – ну как можно оберегать короля гномов, когда он словно ей назло рискует своей жизнью, все время бросаясь в самые опасные места?! А тот как ни в чем не бывало лишь тряхнул плащом с меховой оторочкой, сбрасывая капли воды и мелкие камешки. Разом больше, разом меньше…
Отряд продолжал свой путь с осторожностью, но здесь камни безвредно проносились у них над головами: скала тут выдавалась далеко вперед, создавая естественную преграду для летящих обломков. Гномы шли цепочкой в угрюмом молчании. Тяжелый гул по-прежнему разносился в воздухе низким, звучным эхом.
До самого вечера им не попалось ни одной пещеры, и ночевать отряду пришлось на открытой площадке. Место выбрал Гэндальф, который опять недовольно поглядывал вокруг, прислушивался, что-то ворчал себе под нос, но счел пятачок достаточно безопасным.
========== Часть 9. Везде вода и камни ==========
Жанна тщетно пыталась разглядеть что-нибудь в ночном небе. Ничего, будто чья-то тень разом закрыла все звезды. Темнота разливалась вокруг густой патокой; тянуло влагой от обрыва и запахом дыма от костра. Было тихо, только давил на уши легкий гул вроде бы ниоткуда, да похрапывали на разные лады гномы. После тяжелого дня они спали мертвым сном на плоской каменной площадке, чуть вдающейся в ложбинку на крутом склоне горы. Девушка поискала глазами – даже Торин задремал, склонив упрямую голову и привалившись спиной к большому камню. Около него, как всегда вместе, расположились племянники. Кили уткнулся брату в плечо, а тот мирно посапывал. Гэндальф, сидевший у угасающего костра, ссутулился, надвинул остроконечную шляпу пониже и, глубоко задумавшись, медленно ворошил концом своего посоха потрескивающие красно-черные угли. Едкий серый дым низко стлался по земле. Дров было мало, то затухающее, то вновь вспыхивающее пламя выхватывало из черной тени шляпу с пологими краями, крючковатый нос, длинную бороду. Вздохнув, маг глянул на девушку из-под бровей и бросил ей едва ли не с упреком:
– Жанна, ты чуть не погибла, вытаскивая Бильбо.
Девушка, поднявшись, подошла к костру и протянула к нему руки. Не то, чтобы ей было холодно. Просто в этой кромешной тьме живой огонь создавал иллюзию тепла и уюта.
– Его спас Торин. Я только удержала на время. Он же ваш товарищ! Пожалуй, больше, чем я. Нельзя было позволить хоббиту умереть, – сказала девушка и, пожав плечами, добавила: – Знаешь, пока я смотрела ему в глаза, у меня возникло странное чувство. Я вдруг поняла, что, если он погибнет, может случиться нечто страшное, непоправимое, и не только для нас – для всех в этом мире!
Маг с удивлением посмотрел на Жанну. Тьма окутывала их молчаливым плотным коконом. Казалось, ее можно резать ножом.
– Я ведь с трудом уговорил Бильбо идти в поход. Конечно, Туковская порода сильна в нем, но все же не настолько. Правда, он слышал песни гномов… Они чаруют, завораживают, в них скрыта поистине колдовская сила. Эти песни рождают в сердцах тех, кто им внимает, высокие желания и чувства, зовут на подвиги, зажигают ревнивую любовь к красоте, созданной своими руками. Разве они не пели тебе?
Жанна качнула головой.
– Очень странно, учитывая… – он вдруг замолчал, как будто сболтнул лишнее.
– Что? – опасливо спросила Жанна.
– Не слушай старого дуралея, – маг поднялся со своего места, – хочу сказать, что такое же предчувствие о Бильбо есть и у меня, уж не знаю, почему. И очень надеюсь, что не напрасно вытряхнул своего маленького друга из его теплой норки. И ты рисковала жизнью не зря. Я уверен, что не ошибся, и хоббиты сыграют свою роль в судьбах Третьей эпохи…
Снова задул ветер, не сильный, но упорный. Небо почему-то посветлело, появились зарницы. Потихоньку закапал дождь, Жанна накинула капюшон. Гэндальф протянул руку и провел большим пальцем по рисунку кольчуги, рассматривая его.
– Мне знаком этот узор. Это тоже королевский знак, как у Торина, только немного иной. Он выбрал для тебя рисунок своей матери.
Жанне вдруг стало неловко, да и было отчего смутиться. Нескрываемая забота Торина, негласное причисление к королевскому дому, некое знамя его отряда, которое теперь на ней…
Дождь застучал сильнее. Пора было будить Кили себе на смену, и девушка подошла к парням, но опустила уже занесенную руку. Кили спал, прижимаясь к брату. Волнистые черные волосы змейками разметались по плечам, гном сладко посапывал, по-детски вздыхая во сне. Разгладилась морщинка между бровей, исчезла напускная суровость, и лицо его с едва пробивающейся бородой, белевшее в слабом свете зарниц, стало совсем юным. Крупные капли дождя падали на него, но, измотавшийся за день, он не просыпался.
«Мальчишка, не знающий страха, увязался в забавное приключение вслед за старшим братом, – глядя на него, Жанна тяжело вздохнула. – Только вот приключение может оказаться совсем не забавным».
Может, Торин тоже был бы рад поберечь ребят, не брать их с собой, но он просто не смог оскорбить племянников таким решением. Плохие предчувствия волной прокатились по спине. Сжав зубы, она напомнила себе клятву. Не ту, данную Королю гномов, а другую, которую дала самой себе.
– Не буди его, я все равно не засну, – уловив ее колебания, проворчал Гэндальф. – Спи себе. Мне нужно еще много о чем подумать.
Жанна прилегла, закрыла глаза…
И открывает их в море. Огромные сине-зеленые валы, без конца и края, вздымали ее и бросали вниз. Она одна в целом мире бушующих волн! Страха не было, ей владел яростный азарт единства с бурей. Жанне хотелось закричать или заплакать от восторга. Ветер срывал с валов пенные гребни, вода хлестала по голове и плечам, заставляя подныривать под волны. В сердце урагана, освещаемом непрерывными вспышками косых молний, она вновь увидела знакомую мрачную тень. Тень падала на нее со свинцового неба, расправив иссиня-черные крылья, окаймленные багровым огнем.
– Не смей! – прогрохотало с неба. – Даже не пытайся!
Поняв, что не успеет уклониться, Жанна нырнула глубоко в синюю толщу волны, и когти, щелкнув совсем рядом, схватили пустоту.
Тварь заклекотала в ярости и, взмахнув широкими крыльями, взмыла вверх, в серое небо. Развернувшись в вышине, она опять ринулась на Жанну. Жесткие перья, словно стрелы, со свистом рассекали воздух. Вдохнув поглубже, девушка перевернулась и изо всех сил устремилась вглубь. Она уходила все дальше и дальше в темнеющую синь, погружаясь все глубже… Внезапно она утратила ощущение верха и низа. Жанна в страхе забилась, не зная, куда плыть, воздух заканчивался, легкие горели огнем, тяжесть сковала руки и ноги. Она сдерживалась из последних сил: казалось, легче вдохнуть воду и умереть, чем вообще не дышать…
Она все-таки резко вздохнула… и проснулась, лежа в воде. Ветвистые молнии ударяли прямо в скалы, сухой треск стоял в ушах. Стало светло, как днем, в воздухе резко и остро пахло свежестью. Ветер завывал, дождь хлестал вовсю, косыми нитями поливая и огонь, и гномов, а те носились в мокрых плащах по стоянке, разбирали мешки и оружие и оттаскивали их в единственное сухое место, на уступ под нависающей скалой.
Грязная вода с мелкими осколками камней неслась со склона, до краев заполняла неглубокую ложбину, водопадом обрушивалась на лагерь и скатывалась дальше к обрыву, срываясь с него в пропасть, увлекая за собой новые камни и раскиданные вещи. Поток становился все мощнее, несмотря на уклон, он сплошь заливал площадку, даже встать в нем было сложно, и Жанну сорвало с места и потащило. Она хваталась за камни вокруг, глотая воду вместе с воздухом, но не могла как следует зацепиться. Тяжелые капли секли лицо… Изогнувшись, она вытащила подаренный Кили нож и с размаху вонзила его в щебень. Чуть проехавшись, нож застрял. Жанна болталась, держась за его рукоятку, вода огибала ее с двух сторон, била по плечам. Оглянувшись, девушка увидела рядом торчащий из воды камень и изо всех сил потянулась к нему. Зацепившись одной рукой, задыхаясь и кашляя, она выдернула нож. Теперь она обнимала камень двумя руками, прижималась к нему, отплевывалась от грязной воды. Руки немели от холода, в глазах темнело, она уже была не в силах бороться с течением, как рядом с ней выросла мощная фигура.
– Ты о помощи просить умеешь? Хотя бы тогда, когда она тебе нужна! – прорычал Торин, мокрый до нитки, и, наклонившись, легко вытащил ее из потока вместе с мешком. Вода обтекала его ноги, но не лишала равновесия и не причиняла ни малейшего вреда.
На сухом уступчике под скалой стучал зубами хоббит, прижавшийся к магу, который, покусывая трубку, равнодушно поглядывал на беспрестанно вспыхивающие молнии, рвущие небо на части, и на бешеный водопад, закрывавший их от мира прозрачной стеной.
– Что с Жанной? – взволнованно крикнул Фили.
Торин чуть ли не сбросил девушку с плеча.
– Все нормально с нашей Жанной. Поплавать ей захотелось, – буркнул он. И хмуро уселся в углу. Двалин тут же подсел к нему рядом.
Девушка молча поднялась, отряхнулась и устроилась рядом с племянниками. Фили сдвинулся, уступая ей место посуше. Вода ручьем стекала с ее одежды. Жанна проверила, на месте ли меч, вложила нож обратно за голенище, успокоившись, обняла себя за колени, пытаясь согреться. Кили вытащил из своей котомки более-менее сухое одеяло и укутал им Жанну. Она с благодарностью посмотрела на Кили.
– Кили, твой подарок спас мне жизнь сегодня, – тихо сказала она.
– Всегда пожалуйста, – сверкнул зубами черноглазый гном. – Но мне казалось, тебя вытащил дядя.
– Да, это так.
Мокрые и встрепанные гномы сбились в кучу. Не сказать, чтобы в их убежище было совсем сухо, до них долетали брызги от водной преграды, но все-таки тут было куда лучше, чем на открытом месте. Стихия все бушевала, вода по-прежнему неслась по каменистой площадке к обрыву. Что и хоть никто не спал, но о продолжении пути и речи быть не могло.
Странный стук, похожий на треск разбитого стекла, заставил всех насторожиться. Между струй водопада, в свете молний они увидели, как миллионы драгоценных камней полетели с неба на землю, с плеском и стуками падая в воду и отлетая от торчащих из нее, как сломанные зубы, камней. Град! Но какой – размером с голубиное яйцо. Часть ледяного крошева залетала в убежище, не прибавляя тепла и уюта. Но если бы они остались на открытом месте, им бы не поздоровилось. Такие градины могли серьезно навредить путникам – уж синяков наставили бы, это точно. Жанна оттолкнула подальше от себя скопившуюся ледяную кучку.
Гэндальф прищурился.
– Смотрите!
Бильбо перестал трястись от холода и тут же высунул любопытный нос из укрывавшего его с ног до головы одеяла. Жанна присмотрелась. В светло-синем, призрачном свете ветвистых молний, по левую и правую стороны ущелья хорошо виднелись гигантские утесы. Внезапно ей показалось, что пол ушел из-под ног.
Она не верила своим глазам – каменные гиганты двигались. Они отрывали от скал огромные камни и бросали их друг в друга. Валуны разбивались, падая с большой высоты, а то и стремглав неслись с гор. Девушка в недоумении потрясла головой, протерла глаза, но видение грозной каменной битвы не проходило. Гиганты успокоились, лишь когда закончилась гроза.
В сером утреннем свете потихоньку прекратился град, ослаб дождь. Вода спала.
Фили подозрительно долго смотрел на Жанну. Потом все же спросил:
– Что, Жанна? Ты улыбаешься!
– Ничего, – также тихо ответила девушка.
«Он сказал – наша Жанна!» – вспомнила она и опять улыбнулась.
========== Часть 10. В пещере горного короля ==========
Солнце в тот день так и не решилось явить свой лик, будто предчувствуя беду. Мокрые и продрогшие, путники продолжили свой путь под хмурым небом. Обнаружив ближе к вечеру довольно большую и чистую пещеру, они решили остановиться: поесть, обсохнуть и передохнуть.
Тщательно обшарив каждый угол, заглянув под каждый камень и не обнаружив ничего, что могло бы таить угрозу, путники с радостью и облегчением сбросили с плеч поклажу, предвкушая горячий ужин и тепло костра из последних запасов хвороста. Однако Торин, хмуро прикрикнув, не позволил разводить костер. Но даже без огня здесь было достаточно тепло и сухо, и гномы, расстелив для просушки верхнюю одежду, принялись закусывать тем, что готовить было необязательно.
Жанна сняла только доспех, наручи и обувь, решив, что обсохнет и так, не раздеваясь. Тем более, что сделать это ей было негде, не снимать же все при гномах, пусть даже почти родных и любимых. Здесь хоть и было темновато, но каждый угол просматривался. Гномы переговаривались низкими голосами, и она уселась спиной к ним, прислонившись к небольшому камню. Участвовать в беседе ей не хотелось – слишком сильно устала. Через силу надела доспех перед сном. И лишь благодарно улыбнулась подошедшему Кили, который протянул ей пару кусков хлеба с сыром.
Едва стемнело, пещеру наполнил мерный храп. Устала не только девушка – тяжелый переход вымотал всех, и гномы спали без задних ног. Всех, кроме Бофура – бедняге выпало дежурить. Его-то гоблины и схватили первым…
Жанне показалось, что она едва задремала, когда кто-то, зажав ей рот вонючей лапой, другой захватил обе ее руки – и до оружия не дотянуться! – потащил ее во внезапно открывшийся проем, за которым мерцало багровое зарево и колебались тени. Но ведь только что там была глухая стена без единой трещины! Здоровый гоблин перед ней сграбастал вырывающегося Бофура.
Жанну тащили почти волоком, но она изловчившись, пнула спящего Бильбо.
Хоббит заверещал, что есть мочи. Вспыхнул яркий слепящий свет – маг, проснувшись, взмахнул посохом, и три гоблина рядом с ним тут же превратились в головешки.
Гэндальф после этой вспышки пропал бесследно, а всех остальных похватали отвратительные существа. Жанне они показались очень похожими на бесов – уродливые, с беловато-серой кожей, покрытой белесой жидкой шерстью, они метались по пещере, как взбесившиеся кошки. Они то мерзко хихикали, то напевали что-то скрипучими гнусавыми голосами.
Путь показался долгим и привел их в большую, освещенную чадящими факелами пещеру. В центре ее пылал костер, а за ним на высоком троне, криво склепанном из покореженных железяк, восседал, похоже, главный из гоблинов. Перед троном кучей лежало снаряжение и оружие путников; вокруг собрались и гоблины-охранники, и придворные, и всякие мелкие сошки.
Верховный Гоблин не походил на своих подданных – рослый, поджарый и жилистый, он казался опасно спокойным. Голову его украшала корона из острых белых зубьев, торчавших в несколько рядов и подозрительно похожих на заточенные обломки костей. Светлая пятнистая шкура какого-то зверя свисала у него с плеч и, перехваченная широким поясом, спускалась на бедра. В руке гоблин сжимал скипетр или короткий посох, снизу окованный светлым металлом. Кверху дерево расширялось, словно головка огромной темной, отполированной до блеска кости.
Гоблин оглядел пленников… и, задержав взгляд на Торине, встал со своего трона. В его узких черных глазах горело отвращение. Он словно изучал пришельцев высокомерно и холодно, как вредных жуков, словно пребывая в раздумьях – стоит ли раздавить сразу или сначала повыдергивать лапки ради забавы?
Наконец он заговорил:
– Гно-омы. Что они делали в моих пещерах?
Торин уже шагнул было вперед, открыв рот, но Двалин успел удержать его, схватив за плечо. Гоблин бросил на них взгляд из-под полуопущенных век.
– Балин, к услугам вас и ваших родственников, – выступив вперед, важно представился пожилой гном.
Он изящно поклонился, почти коснувшись белоснежной бородой пола и далеко отставив руку в сторону. Запястье его охватывала цепь, что совершенно не смущало сына Фундина.
– К чему мне ваши услуги? – гоблин злобно ощерился, продолжая смотреть только на короля гномов. – Разве что для этого сгодятся!
Оскалившись, он указал на свою корону:
– Как раз пару зубьев можно добавить!
«Значит, она в самом деле сделана из костей. Костей поверженных врагов, возможно, обглоданных этими тварями, – Жанну передернуло. – Смерть в зубах у чудовищ будет хуже смерти в пламени!»
