Текст книги "Король и Дева (СИ)"
Автор книги: Зима.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
– Я слышал о тебе от Гэндальфа. Теперь вижу, что он не ошибся. Столь чистую и сильную душу редко встретишь среди людей. Королю-под-Горой везет на преданных друзей. Я постараюсь помочь хоть немного. И желаю, чтобы у вас с Торином все получилось.
«Что – все? Кто – друг? Какой я ему друг?! – удивилась и рассердилась Жанна, скрывая чувства за поклоном. – Ничего эти эльфы не понимают. Я не ровня королю. Мое дело – служить и оберегать в походе. Быть его клинком, как Оркрист. Отдать за него жизнь, если потребуется. И ничего больше!»
Элронд насмешливо улыбнулся – искорки сверкнули во тьме непроглядных глаз – будто враз прочитал все ее мысли, и они его порядком позабавили.
Поднял руку и длинными, изящными пальцами, совсем не казавшимися слабыми, коснулся виска Жанны. Боль, мучившая ее, тупой иглой сверлившая голову, исчезла. Эльф резко отдернул руку, будто обжегшись. Жанна широко раскрыла глаза, а Торин, кинувшийся было к ней, замер.
– Ты пережила многое, и видишь многое, что другим не дано, – медленно, с расстановкой сказал Элронд. Он был печален и больше не улыбался. – Верь в себя и защити тех, кто стал тебе дорог. Помни – нет судьбы, кроме той, что мы выбираем.
Жанна не мигая смотрела на него. Он говорил то, на что так хотело надеяться ее сердце!
Торин, простившись с Элрондом, молча проводил девушку, не обращая внимания на ее заверения, что она сама прекрасно знает дорогу. И плотно прикрыл дверь ее комнаты.
Оказавшись одна, Жанна с недоверием покосилась на постель – стоит ли ложиться?
Уснула, едва коснувшись головой подушки…
…И увидела небо, полыхающее огнем. Мерзкие твари на оскаленных псах. Орки на варгах, уверена Жанна. Слишком подробно их описывали гномы. На белом, самом большом звере, предводитель. «Больг», – раздается шепот. Он машет рукой вперед – чего, мол, ждете, добыча-то рядом. Взять! Орки с мерзкими гримасами несутся на гномов – на ее гномов! – сидящих на ветках высокой сосны. Маг поджигает шишки, бросает их Фили и Кили. Они, раздувая пламя, яростно швыряют вниз огненные снаряды. Даже Бильбо участвует по мере сил.
Гномы торжествуют: кругом огонь, орки отступают, звери несутся прочь, жалобно скуля от боли. Но подкопанная злобными бестиями сосна начинает крениться в сторону обрыва. Жанна замирает от страха: Кили цепляется за ветку, Гэндальф с трудом удерживает двоих гномов, успевших зацепиться за посох. Двалин, покачнувшись, едва не падает в пропасть.
Но в глазах Торина нет страха – только боль, отчаяние, застарелая ненависть и бешеная ярость. Он спрыгивает с сосны, стиснув в руке Оркрист и бежит на Больга сквозь горящее пламя. Один. На всадника. Лицо его светлеет, он улыбается, будто гора свалилась с плеч. Таким счастливым и свободным Жанна его еще не видела.
«Не надо!» – изо всех сил кричит она. Но ее никто не слышит.
– Нет! – вторит ей Балин. Но Торина уже не остановить.
Больг, на миг опешив, посылает варга вперед. Вот так гном – сам своей смерти ищет! Страх мелькает в узких глазах орка, сменяясь яростью и восторгом. Он встречает Торина и с маху, с высоты всадника, бьет в грудь. Жанна ахает – гнома отбрасывает назад. Он с трудом поднимается и вновь летит на камни от нового удара.
Больг лениво отдает приказ зверюге, и она треплет поверженного. Торин приглушенно рычит и, ощерившись, из последних сил достает тварь мечом. С воем та швыряет его далеко на каменный выступ.
Вожак снова приказывает своим, словно не желая или не решаясь подойти к противнику, пусть и полумертвому. Речь орков непонятна, но Жанна догадывается:
– Принесите мне его голову.
Орк с кривым ятаганом подходит к лежащему. И заносит оружие.
Король пытается нащупать отброшенный меч – не победить, так погибнуть как воин, с оружием в руках…
В небе раздаются птичьи крики, и далеко в вышине Жанна видит силуэты летящих орлов.
Кривой ятаган опускается все ниже. Жанна не сможет ни спасти, ни погибнуть вместе с ним. Он умрет там, один, на холодном каменном лбу!
– Нет! – казалось, Жанна погибает сейчас вместе с гномом…
…С грохотом хлопнула дверь – Торин, который сам ее запер, едва не сорвал с петель. Жана обнаружила себя сидящей на полу. Руки тряслись, сжимая простыню.
– Перестанешь ты меня пугать или нет! – зарычал гном и встряхнул ее, словно хотел вытрясти все кошмары. – Или я заставлю тебя никогда не спать!
Потом взял ее на руки вместе со злосчастной простыней. Неподвижность и молчание Жанны, кажется, напугали его больше, чем предыдущие слезы и рыдания.
– Не надо было тебе бежать, – просипела она. – Но ты не мог иначе…
– Тшш! Все хорошо, все хорошо, Жанна. Так бывает, я знаю. Это всего лишь сны. Глупые, страшные сны, – неожиданно нежно баюкал ее гном.
Не было сил говорить. Не было сил думать. А правая рука, два дня назад слегка онемевшая, теперь почти не слушалась.
Зато Жанна чувствовала шершавую, восхитительно настоящую ткань камзола. Вдохнула знакомый запах табака и горьких цветов. Он успокаивал, и Жанна снова погрузилась в сон без сновидений.
Торин осторожно положил ее на кровать, укутав потеплее. Долго смотрел на девушку, на упрямый подбородок, на нежные губы, на следы от слез под тенью длинных ресниц. Вздохнув, наклонился и очень осторожно коснулся губами ее лба. Жанна улыбнулась, не просыпаясь.
Притворил дверь и ушел, не оглядываясь.
========== Часть 6. Подарки Владыки Эльфов ==========
Кошмары прекратились. Совсем. Жанна не знала, радоваться этому или огорчаться… Что-то перебило их. Определенно, что-то очень хорошее, но она никак не могла припомнить, что именно. Полузабытое воспоминание или мимолетное приятное видение?
После невесомого прикосновения пальцев Элронда и головная боль не мучила девушку, вот только… Торин при встрече поглядывал на нее, но молчал. Даже улыбаться, как он умел – одними глазами, тоже перестал. Жанна обижалась, но старалась не подавать виду: Королю-Под-Горой виднее, как вести себя.
Зато из трапезной до комнаты ее теперь провожали две тени, Фили или Кили. А то и оба сразу. Если она где-то задерживалась – с нарочитым безразличием отворачивались, притворяясь, что любуются окрестностями. И сверкали глазами, прямо как дядя, когда какой-нибудь эльф из вежливости подходил поздороваться. Взяли в привычку подолгу торчать по вечерам под ее дверью. Ее ни на минуту не оставляли одну. Жанна пыталась объяснить, что здесь с ней совсем ничего не может случиться, но братья молча улыбались, кивали в знак согласия, и только.
Началось это наутро после того тяжкого сна. Открыв дверь, Жанна наткнулась на сонного Фили. Гном дремал, свесив голову на грудь и вытянув ноги поперек коридора. Она дернула его за свисающую светлую прядь – в ответ он забормотал что-то о пользе прогулок ранним утром. Жанна даже не могла на него злиться – это была явно не его идея…
И с комнатой творилось что-то невероятное. На ней распустились цветы. Деревянные, но будто живые, они открывали лепестки, выпускали листочки, плели узоры на резном изголовье, появившемся однажды утром. Жанна потрогала их руками, не веря своим глазам. Потом удобное сиденье появилось у окна – как раз такое, как ей хотелось. В сопровождении личных охранников (наверняка Торин расстарался!) прогулки по округе тяготили ее, и она почти полностью заменила их созерцанием. И перед каждым выходом из комнаты Жанна ласково поглаживала дерево. Однажды Жанна не сделала этого, и как будто забыла что-то. Вернувшись, она коснулась ладонью резного узора и сразу почувствовала под рукой благодатное тепло.
Лучше не думать, как выглядит со стороны ее дружба с деревом! Дурных мыслей хватает и так…
По вечерам она прислушивалась к доносившемся издалека протяжным песням эльфов и любовалась сумеречным свечением водопадов, а думала только об одном. О своих снах, проворачивая их то так, то этак. Вспоминала до мельчайших подробностей, перебирая все варианты событий. Она пыталась опереться на свой прежний опыт, боевой и житейский. Пыталась применить его, а для этого надо было вспомнить все, что снилось: вещи и время суток, людей, эльфов и гномов, время года, горы и подземелье. Увы, это получалось далеко не всегда, и она всякий раз злилась на себя.
Гномы в преддверии похода стали более собранными и молчаливыми, словно готовились к предстоящим испытаниям. Торин пропадал с Балином и Гэндальфом, подолгу рассматривал старые карты – вооружался необходимыми в дальнем путешествии знаниями и выбирал лучшую дорогу в неспокойных местах. Вот только с Жанной не разговаривал вовсе…
Несколько раз гномы встречались с Элрондом.
Сегодня Владыка Ривенделла призвал и Жанну. Фили с Кили проводили ее, и Фили подтолкнул взволнованную девушку, когда та замешкалась на пороге.
Король эльфов кивнул приветливо и указал плавным жестом на стул. Жанна поздоровалась и осторожно уселась, вцепившись в край.
– Я обещал тебе помощь, – все тем же завораживающим голосом произнес хозяин Ривенделла, – и сдержу обещание. Я попросил Торина на пару дней задержать ваш отъезд, и наши мастера закончили работу.
Элронд откинул темный бархат с лежащего на столе предмета, и Жанна ахнула.
Мягко сияла кольчуга двойного плетения. Ворот, обшлаги рукавов и подол металлической рубашки окаймлял четкий рисунок. Наручи со сложным чеканным узором сверкали холодным льдистым блеском. А еще: широкий наборный пояс, короткий кинжал, изящная фибула для плаща!
– Конечно, это не мифрил, – вздохнул Элронд, – но наши мастера использовали лучший металл…
– Все это для меня? – не веря своим глазам, Жанна потянулась к доспеху.
Она привыкла к тяжелым и прочным латам ее прежнего мира и едва удержалась от того, чтобы не вымолвить, насколько тонка была кольчуга. Латы делали воина неповоротливым, но давали подспудное ощущение надёжности и защиты.
Элронд, угадав ее мысли, усмехнулся и ударил ножом в рукав кольчуги – лезвие раскололось на части…
– Видишь? Она защитит тебя. Носи ее без опаски, дитя. Я желаю тебе удачи во всех начинаниях.
Выйдя в другую комнату, Жанна тут же примерила обновку. Эльфы снабдили ее добротной мужской одеждой, подходящей страннику и воину. Кольчуга доходила почти до середины бедра. Доспех не так много весил, был удобен и не стеснял движений. Вдобавок, невероятно красив. В ее неуклюжих прежних латах Жанна могла только стоять или ехать верхом.
Девушка сияла. Если бы ей подарили платье королевы, она бы обрадовалась куда меньше. Элронд с одобрением смотрел на нее.
– Владыка Элронд. Мне нечего подарить вам взамен.
– Насколько я смог понять, у вас не зазорно принимать подарки от королей.
– Д-да, но…
– Пригодится, когда станешь королевой.
Жанна лишь помотала головой.
– Прими еще дар – лично от меня. Сейчас ты вряд ли сможешь носить его, но возможно придет день, когда он тебе пригодится.
Элронд развернул шелковый синий платок, и Жанна ахнула. Диадема причудливой серебряной вязи поражала тонкостью работы и казалась почти невесомой. Ярко светились неведомые камни, искрясь, переливались всеми оттенками синего и голубого – совсем как ее глаза тогда, в колдовском зеркале. В центре узора торжествующим белым огнем сверкали искусно ограненные алмазы. Казалось, она была изготовлена, как и положено у эльфов, с помощью магии, из легких отблесков волн в яркую лунную ночь.
– Это… – у Жанны перехватило дыхание. – Это бесценный дар! Разве у меня есть право принять его?
В ее мире внешний блеск был прочно связан с избранностью, благородством и красотой, а золото и драгоценные камни – с величием, естественной данью положению, хоть и не всегда – с душевными качествами человека. Слишком убогой и некрасивой была обычная жизнь, чтобы не восхищаться благородством камня и тонкостью работы.
– Я понимаю, о чем ты думаешь, – нахмурился Элронд, и вокруг сразу потемнело. – Не равняй свою родину с нашим краем! Изделия наших мастеров ценны по-иному, они не привязывают и не порабощают, не указывают место человека – оно у каждого свое, как и его путь. Это украшение – всего лишь памятный подарок. Он ни к чему тебя не обязывает и ни к чему не принуждает. Прими его как знак уважения.
Жанна осторожно взяла диадему, боясь, что она рассыплется в ее руках – такой она казалась хрупкой. Но холодное кружево было прочнее стали.
– Совсем как ты, – усмехнулся Элронд, – он придется тебе впору. Может быть, ты желаешь спросить меня о чем-либо?
– Я вижу венцы королей, – прошептала Жанна нерешительно.
Этой тайной она поделилась лишь с магом. На родине за одно это ее бы сожгли на костре! Но Элронд снова улыбнулся, кивнул, тихо промолвил:
– Это умение пригодится тебе.
и Жанна продолжила:
– И еще… смутные тени над головами… Но откуда… Ты можешь читать мои мысли?
– Мне нет необходимости заглядывать в душу, если все написано на твоем лице. Жанна, я узнал твои сны и твое прошлое, хоть и не желал этого. Я хотел лишь снять боль… но ты оказалась слишком открыта, все твои чувства и мысли навалились разом… Я не успел поднять защиту.
Девушка вспомнила, как он отдернул руку, будто обжегшись. Боже правый, что еще он углядел в ее голове?! Она передернулась от жутких воспоминаний и пробормотала:
– В том сне тоже были эльфы…
– Синда или лаиквэнди, возможно. Сказывается близость Дол-Гулдура, – грустно подтвердил Элронд. – Тьма расползается быстро, даже наш народ может поддаться ей…
– Его называли королем, – снова заговорила Жанна, – а я не видела над ним короны. Я утратила свой дар?
– Трандуил – король по праву рождения, – Элронд вздохнул, качнувшись на ножках стула, волосы опять гладкой волной упали на плечи. – А вот его отец, Орофер – был избран своим народом. Видения бывают неточными… Если ты окажешься в тех краях, передай привет Ринглину.
– А Одинокая гора, медведь, летучие мыши-вампиры?.. И Торин, Фили и Кили, умирающие… или мертвые…
– Возможно, так и будет, – еще тише ответил Полуэльф. – Но еще не сбылось. Значит, ты в силах этому помешать.
– И что же мне делать?
– То, что ты делала и до этого. Идти своей дорогой, самой выбирать свой путь!
– Мне все-таки нужно поговорить с Торином!
– Гномы только что вышли из Ривенделла. Я задержал тебя ради того, чтобы попрощаться. И вручить дары.
– Как они могли?! – сквозь зубы выдохнула Жанна, приподнялась, готовая бежать, но Полуэльф удержал ее.
– Стой, погоди!.. Я уговаривал Торина дождаться тебя, но он… Я был бы рад, если бы ты осталась.
В уголках глаз Элронда собрались морщинки, но от этого он показался Жанне еще ближе, человечнее.
– Но, боюсь, если бы я и отобрал у тебя всю одежду, ты все равно устремилась бы вперед за своими гномами, даже босиком по снегу. Среди твоего народа редки такие искренние и глубокие чувства. Прощай, отважное дитя с чистой душой. Быть может, мы еще встретимся.
И, когда Жанна уже была на пороге, он произнес печально, глядя перед собой в пустоту:
– Лючиэнь, вот кого ты мне напомнила. Мы давно не вмешиваемся в дела смертных, но я попытаюсь помочь тебе. Только помогая тебе, я помогаю гномам. Ваши жизни уже переплетены. Мне надо подумать.
Жанна кивнула и, торопясь, пробормотала слова благодарности. Она ринулась было вдогонку за ушедшими, но внезапно остановилась и вернулась в свою комнату, к которой так привыкла за это время. Походный мешок сам не побежит за ней в путь-дорогу!
Злобная старуха опять скалится в углу из ледяного мрака, грозя согнутым пальцем, предвещая неминуемую беду… Давненько она не появлялась!
Внезапное бешенство охватывает Жанну. Она едва сдерживается, чтобы не ударить рукой, оглядывается, хватает табуретку и изо всех сил кидает в зеркало. Злобный лик скрывается в трещинах расколотого стекла… Отлетевший осколок режет руку, но девушка почти не замечает боли.
«А оно стеклянное», – с мрачным удовлетворением думает Жанна.
Потом подходит к стене, прощаясь, прислоняется виском и ладонью к теплому, ждущему ее прикосновения дереву.
«Спасибо за все. Я вернусь, обещаю!» – а в ответ чувствует печаль и тоску, как будто ей вслед вздыхает преданная собака. И это совсем не кажется безумным.
Она замечает на столе небольшую деревянную шкатулку, увитую распускающимися цветами.
«Это мне? – спрашивает она беззвучно, и отвечает сама себе: – Да, это мне!»
Она убирает в нее диадему, подаренную Элрондом. Быстро собирает свои нехитрые пожитки, хватает мешок и на выходе сталкивается с темноволосым эльфом, очень похожим на Владыку. Только гораздо моложе.
– Простите, я не хотела, – быстро говорит Жанна и убегает.
Что она наделала! Теперь владыка Элронд ее и на порог не пустит – наверняка старинное зеркало было безумно дорогим. Эльф только успевает взглянуть на нее. И недоуменно – на разбитые грани.
– Оно из чистого металла, его нельзя разбить! – несется ей вслед.
Но голос жителя Ривенделла вовсе не сердитый, каким должен быть, а просто очень удивленный.
***
Не прошло и часа, как Жанна догнала отряд. Фили и Кили смущенно и чуть виновато переглянулись между собой, Бофур покачал головой, Оин радостно помахал, Балин улыбнулся. Даже Двалин выглядел довольным. А Торин наверняка услышал ее голос, но не замедлил широкого шага и не подумал обернуться.
Жанна обежала отряд и встала на дороге, заставив короля остановиться. Затем, пылая гневом, без церемоний ткнула ему пальцем в грудь. Торин воззрился на нее с недовольством.
– Ты! Как ты… Как ты посмел меня оставить?! Решил, что я – забава для остроухих?! Игрушка эльфийская, да?
Жанна задыхалась от ярости и от быстрого бега, в боку кололо, воздух рвал легкие…
– Никогда! Не смей! Меня! Бросать! Ты же слово дал! – она все-таки сорвалась на жалобный всхлип.
Король молча отвернул голову.
Жанне послышался странный звук: то ли визг, то ли скрежет. Она недоуменно обернулась. Бомбур, икая и похрюкивая, закрывая себе рот, чуть не падал на дорогу от смеха. Дружно, в унисон, засмеялись и Фили с Кили, подхватил густым басом Бофур, весело звенел голосок Бильбо, Нори и Ори посмеивались, Оин, пофыркивая, только вздрагивал плечами, Двалин усмехался в усы. Вся честная компания развлекалась по полной.
– Забава! – хлопая себя по ногам, веселился Фили. – Такая забава голову откусит и не заметит!
– Или дырку проткнет, – вторил Кили.
– Я же тебе говорил, что она успеет, – Балин с улыбкой похлопал по плечу хмурого Торина.
– Я давал ей час, – звонко засмеялся Кили.
– А я – и того меньше, – веселился Фили.
Торин опустил голову, продолжая молчать.
– Вы знали! Вы все знали?!
Жанна опустилась в пыль дороги. Ноги не держали девушку.
Двалин, сделав к ней шаг, одобрительно хлопнул по спине. Она выдохнула, опустила голову. Не вставая с колен, сказала как можно спокойнее:
– Прости, мой король. Я позволила себе забыться.
– Жанна.
Она, не поверив, вскинула глаза на звук низкого голоса (так мягко прозвучало ее имя) и увидела склонившегося над нею Торина. Он протягивал ей руку.
– Пойдем, мы только в начале пути.
Король извинялся? Насколько это было для него возможно. Жанна радостно ухватилась за протянутую ладонь, и тут же словно очнулась – да что она себе позволяет?! Или она не вассал своего сеньора? Странно, что Торин не прибил ее на месте, как обещался. Но ее король лишь задумчиво и многозначительно хмыкнул.
Но она точно знала одно: гномы были уверены, что Жанна догонит их, не захочет остаться в Последнем приюте. И порадовалась.
– Что это? – отчеканил гном, не отпуская ее и рассматривая порезы.
– Зеркало разбила, – грустно призналась Жанна.
То хотел ее у эльфов оставить, то словно готов был вернуться и разобраться со всеми обидчиками…
– Тебе удобно? – он отвел полу плаща. – Доспех по размеру?
– Да, благодарю. Элронд сказал, ты знаешь.
– Мы обговаривали рисунок.
Торин опять нахмурился и отвернулся. Сейчас-то чем не угодила? Жанна вздохнула, твердо решив больше не обращать на такие мелочи ни малейшего внимания. Не гонит – и ладно.
Король опять возглавил их путешествие и отряд двинулся в горы. Путешествие по-прежнему обещало быть долгим, трудным и опасным. И даже если они преодолеют все его тяготы и препятствия, впереди их ждет дракон. Жанна еще раз перебрала все свои видения – Смауг, похоже, не самое страшное, с чем им предстоит столкнуться…
========== Часть 7. Дорога к Мглистым горам и опасные повороты ==========
Кристальная синева неба и жар яркого солнца провожали отряд, выступающий из Ривенделла. Будто возлюбленная, освещенная огнем родного очага, махнула синим платком…
Отряд продвигался на запад, к Мглистым Горам, по совету Элронда все больше забирая вправо.
День Середины Лета остался позади. Небо понемногу затягивалось тучами, и солнечные лучи уже не бродили по горам, согревая зябнущих путников. Ощутимо холодало. Мягкая трава сменилась камнем. Яркие краски, радовавшие глаз в Последнем приюте, померкли… Потом исчезло всякое напоминание о зелени деревьев и кустарников. Небо, земля под ногами и скалы вокруг слились в одно серое пятно.
На привале, посреди этой унылой каменистой пустыни, Жанна с удивлением обнаружила на дне походного мешка аккуратно завернутые в светлые тряпицы сушеные фрукты, орехи, лембас и несколько яблок. То-то сумка показалась ей слишком тяжелой! Но она убегала в спешке, торопясь нагнать отряд…
Такими же запасами снабдили всех гномов. Фили и Кили принесли ужин и наперебой принялись оправдываться, утверждая, что пытались отговорить Торина от идеи «забыть» Жанну в Ривенделле. Она лишь махнула рукой вместо ответа, чтобы не расстроиться еще больше.
Оин, подойдя и погладив по спине, угостил горстью странных темно-фиолетовых плодов, «для укрепления сил и подъема духа». Маг со странным выражением поглядывал на нее из-под полей своей шляпы, а иногда приоткрывал рот и вздыхал, словно хотел что-то спросить и не решался. Бильбо крутился рядом, тоже чем-то опечаленный.
По ту сторону костра Балин, любитель долгих рассказов, повествовал о жизни гномов в Синих горах. Жанна давно хотела его расспросить поподробнее об их второй родине, да всё никак не получалось. Зато теперь восхищенно слушала, с интересом разглядывая Балина. Темно-красный кафтан с дорогой отделкой, столь отличный от обычной одежды гномов, удивительно шел ему. Вслушиваясь в скрипучий, успокаивающий голос, Жанна удивлялась – суметь обустроиться в горах за столь малый срок? Найти рудные жилы, начать разрабатывать шахты и выплавлять металл? Наладить связи с местными жителями, мастерить и торговать именно тем, что им нужно? Не знала она всех талантов своего короля! Интересно, кузня по-прежнему осталась для него отдушиной или за время долгого батрачества на людей изрядно поднадоела? Вряд ли Жанна когда-нибудь посмеет спросить его об этом…
– Наша жизнь на новом месте исполнилась довольства и достатка, – повествовал Балин. – Мы жили в мире и спокойствии. Не единожды говорил я Торину, что ему совсем не обязательно собирать отряд и затевать этот поход, он и так много сделал для нашего народа!
«Но ты все-таки отправился с ним в этот путь, трудный и опасный, – подумала Жанна, – даром, что сам не очень-то веришь в успех безумной затеи. Зато вера в Короля у тебя есть, как и у меня!»
Мудрый старый гном улыбнулся ей через огонь, сверкнул живыми темно-карими, как спелые вишни, глазами и погладил белоснежную ухоженную бороду. Словно говорил все это лишь для нее и остался доволен произведенным впечатлением! Он мог дать хороший совет – жаль, не всегда получалось ему следовать. Радовался хорошему, что попадалось на пути, и оказался на поверку очень преданным другом. Лучшим дозорным в отряде тоже был Балин.
Глоин, уловив момент, когда Балин смолкнет, заспешил: «А вот у меня Гимли тоже о подвиге мечтает…» рыжий гном, с нечесаной гривой темно-рыжих волос и встрепанной бородой, рассказывая о сыне, полностью преображался.
Торин по обыкновению хмурил брови, недовольно поглядывая на Жанну и собравшихся вокруг нее его подданных. Еще более мрачный Двалин стоял рядом с ним, и негромко говорил что-то на ухо. Его любимые топорики – «Держи» и «Хватай» – темнели над широкими плечами.
Бильбо опять грустил в сторонке – наверное, вспоминал веселых эльфов и чудесный Ривенделл, оставшийся далеко позади.
Оин, глянув на девушку, молвил:
– Жанна, помнишь, не так давно ты спрашивала, действуют ли на эльфов и гномов травы и снадобья так же, как и на людей?
– Да, – недоуменно кивнула та.
– Не все и не всегда, – он указующе поднял палец.
Оин обожал рассказывать о подобных вещах и за время их пути нашел в Жанне благодарного слушателя. Но сегодня речь шла явно не о полезных свойствах. Кинув взгляд на притихших Фили и Кили, продолжил:
– К примеру, взять хотя бы мухоморы…
– Да-да, как можно взять и не взять мухоморы, – хмыкнул Двалин, глядя на Кили.
– Я-то владею знаниями, но перед тобой – два исполнителя, Жанна, – промолвил Оин. – Мухоморы – ценные грибы. Они хороши для примочек на больные суставы и при простуде, только по чуть-чуть. Но вот некоторые находят этому грибу другое применение!
– А вот не надо было тому остроухому болтать, будто у гномов что мужчина, что женщина – все едино, – сверкнув темными глазами, с запалом воскликнул Кили. И тут же покраснел.
– Наш малыш подмешал эльфу в вино грибную настойку, – ничуть не смутившись, пояснил Фили. – Я долго потом ловил беднягу по всей округе, убеждая, что до Валинора еще очень и очень далеко. Честно признаться, я и сам поучаствовал – отвлек его. Уж больно захотелось сбить с него спесь. Явился из своего Лихолесья за заказом к дяде в кузню, и сам же нос задирает! Ну, мы его и подловили.
«Этот эльф из Лихолесья совсем не похож на мастеров из Ривенделла, – подумала Жанна. – Словно над другими потешается, потому что сам мало что умеет».
Кили показал пузырек, затянутый в холщовый мешочек:
– Я все еще ношу его с собой.
Оин недовольно глянул на него:
– Тут хватит на целую армию! Отдай.
– Да ни за что!
– Может, ты сможешь отдать его мне? На хранение, – попросила Жанна, и гном, пожав плечами, протянул сверток девушке, скорчив рожу, и она, не удержавшись, хихикнула.
Она с тревогой посмотрела на Торина: не слишком ли много она себе позволяет? И уже не смогла оторвать от него взгляда.
Король гномов не сердился. Наоборот. Он перестал хмуриться и смотрел на Фили и Кили – с гордостью, как на родных сыновей. Вокруг его глаз лучиками сбежались мелкие морщинки, выдававшие, сколько лет он прожил на этой земле…
Жанна вновь перевела взгляд на его племянников, против воли вспомнив мрачный сон, крылатую черную тень с огненным ореолом… Эхо битвы сталью зазвенело в ушах девушки, глаза застлало воспоминание о злых стрелах, подрагивающих тёмным оперением в горле одного и едва вздымающейся груди другого…
«Он не перенесет их гибели, – в груди что-то сжалось, мешая дышать, – даже если останется в живых».
Остатки обиды растаяли без следа.
Гэндальф подошел к ней, тяжело опираясь на посох, встал рядом, помолчал с намеком. Но Жанна решила молчать – пока тот не заговорит сам. Гномы разошлись по своим делам, маг все смотрел из-под кустистых бровей, и веяло от него печалью и беспокойством.
– А ты не думала о том, что идея остаться в Ривенделле не так уж и плоха? – кашлянув в кулак, наконец вымолвил он. – Я говорил с Элрондом. Он считает, из тебя вышел бы неплохой врачеватель. И дар предвидения у тебя есть, как у Владыки. Это была бы достойная жизнь – не хороводы и песни, хоть и они ничем не хуже. Ты попала сюда не просто так, задумайся о своем месте в этом мире, подумай, Жанна, что нужно именно тебе! Поход же гномов…
Маг сделал неопределенный жест рукой, словно сомневаясь.
– Своего друга ты не пожалел, – устало прервала его Жанна, и Гэндальф лишь вздохнул в ответ. – Мне кажется иногда, не сама я выбираю свой путь. Я могла бы остаться пастушкой или ткачихой, могла бы выйти замуж за богатого и знатного сеньора. Но мое предназначение… Оно само находит меня – что в том мире, что в этом. Даже владыка Элронд, как ни далеко его народ мыслями и чувствами от людей, понял, что влечет мое сердце вслед за гномами! И не стал мешать, приняв моё решение.
Гэндальф не ответил, но выглядел раздосадованным и недовольным. Лишь на мгновение задержал на девушке взгляд и, тяжело вздохнув, молча отошел от неё.
***
Отряд с каждым днем поднимался все выше и выше. Множество тропинок шло вроде бы в нужном направлении, но они то упирались в отвесные скалы, на которые невозможно было забраться, то обрывались на краю трещин, которые нельзя было ни перескочить, ни обойти. Глухой тревожный гул доносился из их темной, холодной глубины. В них не было видно дна, из них не поднимался туман, и гладкая каменная пропасть лишь меняла цвет от мрачно-серого до непроглядно-чёрного… Тогда отряду приходилось разворачиваться и снова отыскивать путь.
Гэндальф, опять ориентируясь по ему одному известным приметам и знакам, вел отряд все выше в горы в обход самых гиблых и опасных мест. Гномы временами ворчали, сомневаясь в его знаниях и опыте проводника, но он только неодобрительно косился на них.
Свой доспех Жанна не снимала – движений он не стеснял, а носить его удобнее на себе, чем в походном мешке. К тому же ей было спокойнее чувствовать себя всегда готовой к бою, и кольчуга доставляла ей это удовольствие. Но доспех почти не защищал от пронизывающего ветра, а он дул не переставая с того самого момента, как путники начали свой подъем. Сильный ли, слабый, он был одинаково сердитым. Девушка в полной мере оценила эльфийский плащ с широким воротником, подбитый светлым мехом. Под плащом, поверх кольчуги, она не снимая носила жилетку, еще до Ривенделла подаренную Кили. Но холодный ветер находил лазейки, задувая то под полы плаща, то в рукава, и заставлял девушку зябнуть, покрываться мурашками, а то и выбивать дробь зубами.
По мере подъема и ночи стали совсем ледяными, так что от дрожи не спасали ни плащ, ни одеяло. Однажды под утро Жанна проснулась от холода. Ее колотило – она улеглась слишком далеко от костра, да и ветер разыгрался не на шутку.
Она хотела было подойти к огню, но увидела около него Торина, и не решилась нарушить его уединение. Он дремал, привалившись спиной к камню и сложив руки на груди. Девушка плотнее закуталась в плащ и опустилась обратно на мерзлую землю, стараясь не думать о тепле догорающего костра.
– Подходи уже… – Торин резко вскинул голову, будто и не спал. Лицо скрывал тёмный капюшон, но глаза ярко блеснули из-под него.
«И как заметил?» – удивилась Жанна.
Она подошла и присела рядом с ним, наслаждаясь желанным теплом, вытянула руки вперёд, вглядываясь в огонь, чувствуя, как согреваются окоченевшие пальцы. Горячая волна пробежала по телу.
– Что подарил тебе Элронд, кроме доспеха?
– Только одно.
Вернувшись к своим вещам, Жанна достала из заплечного мешка резную шкатулку и бережно вынула из нее диадему. Драгоценные камни заискрились, грани их заблистали в переменчивом свете костра.
