Текст книги "Король и Дева (СИ)"

Автор книги: Зима.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Повернув голову, Жанна увидела Торина. Опустившись на колено, король положил руку ей на плечо. Смотрел без улыбки, ни слова не говоря. Огоньки от затухающего костра плясали в потемневших глазах, и в этой глубине отражалось что-то, что можно было бы принять за сочувствие и понимание. Или ей показалось?

Ветер играл его волосами, в смешных косичках мягким серебристым светом поблескивали заколки. Жанна, всхлипнув, спрятала лицо в плаще, служившем подушкой. Но Торин продолжал сидеть рядом, не убирая руку, пока ее плечи не перестали сотрясаться. Просто сидел и молчал. Ушел, когда она успокоилась.

Сколько времени гном был рядом с ней? Жанна могла бы догадаться о его присутствии. Король всегда брал на себя самое тяжелое время стражи, когда у самых стойких дозорных начинали смыкаться веки. Но даже не будучи в дозоре, он присматривал за всеми. Не надо больше давать Торину повода приглядывать за ней. Несмотря на внешнее спокойствие и холод, душа его походила на чистое пламя, лишь иногда вспыхивавшее в его глазах. Он почти никогда не улыбался, в отличие от остальных гномов – те вечно находили повод посмеяться. Даже племянникам Торин улыбался крайне редко.

Во второй вечер их пути он что-то тихо прошептал Гэндальфу. Тот, внимательно всмотревшись в Жанну и удовлетворившись увиденным, спросил:

– Как ты оказалась на том костре?

Жанна задумалась. Она и сама хотела бы получить ответ на этот вопрос. Может быть, стоит им все рассказать? Может, история ее прошлой жизни отвлечет ее от странностей настоящей?..

========== Часть 3. Тролли и клятва ==========

Монотонный дождь, к рассвету было переставший, застучал поутру с новой силой. По листьям, по лужам и по головам. Гномы быстро собрали пожитки и тронулись в путь. Жанна, накинув капюшон, покачивалась в седле в такт движениям пони, а бедное животное все больше скользило копытами по размокшей почве, с трудом передвигая мохнатые ноги. Гномы промокли до нитки и приуныли, даже Бофур не отпускал своих шуточек.

Довольно быстро Жанна выучила имена всех гномов, а Бильбо ей представили отдельно и более церемонно. Вот только сейчас бедный вымокший хоббит проклинал тот день, когда Гэндальф вырезал тайный знак на его зеленой двери. Такой родной, такой домашней! И находящейся сейчас так далеко. А поскольку пони Жанны двигался рядом, ей волей-неволей приходилось выслушивать все ворчания Бильбо. Но думала она о Торине. Зачем он тратил время, успокаивая ее этой ночью? Она ему никто. Наверное, не хотел, чтобы она перебудила его гномов.

Король вообще говорил немного и почти никогда не повышал голос, но все его распоряжения выполнялись мгновенно, иногда до того, как они были произнесены. Тогда, в памятный вечер второго дня, во время ее исповеди, он не произнес ни слова, но внимательно выслушал все, что она рассказывала. Он стоял неподвижно, скрестив руки на груди, не сводя с нее глаз и время от времени с недоверием поглядывая на Гэндальфа. Маг кивал головой в знак согласия, подтверждая правдивость ее слов.

Оскверненная родина, изгнанный король, высокое предназначение…

Жанне казалось все это, произнесенное вслух, нелепым, но слушатели переглядывались с пониманием. Когда она дошла до осады Орлеана и битве при Пате, у Фили с Кили засверкали глаза от восторга, гномы застучали оружием в знак признания. Даже угрюмый Двалин одобрительно хмыкнул. После краткого описания недель плена и допросов она заметила, что руки у Торина сжались в кулаки. Гномы тогда расположились полукругом у костра, ближе всех, грустно улыбаясь, сидел Балин. Про костер Жанна уже не могла говорить, сказав лишь, что сама не понимает, что с ней произошло и как она тут очутилась.

Ночь глядела на них темными глазами с золотыми искрами звезд, утишивая боль, укрывая бархатным одеялом покоя. Выговорившись, Жанна не заметила, как заснула безо всяких мыслей. А проснувшись, обнаружила, что кто-то заботливо набросил на нее плащ, а другой подсунул ей под голову вместо подушки. И удивилась, как спокойно и безопасно чувствовала себя в этой странной компании – людей? Гномов? Какая разница!

Семь дней пронеслись как во сне. Бежать без оглядки, как она хотела вначале, было незачем, да и некуда. Она отсыпалась, отъедалась, днем в полудреме тряслась на пони под слякотной моросью, вечером до хрипоты спорила с Гэндальфом. Так продолжалось вплоть до сегодняшнего утра.

Отряд остановился гораздо раньше, чем обычно. Спешившись, Торин с магом тихо переговаривались о чем-то Жанна подобралась ближе. Разговор явно шел о ней.

– Неделю не думал, а теперь решил, что не прав! – настаивал маг.

– Да, не прав! – король бросил быстрый взгляд н Жанну и тут же отвел глаза. – До Мглистых гор нет никакого жилья. Мы сделаем крюк и вернемся в Хоббитон.

– Ты сможешь оставить ее в Ривенделле, – по особому заботливо скривился Гэндальф. – Для бедной девушки это наилучший выход. И на пользу отряду. Эльфы нам помогут!

Жанна задохнулась от злости: она позволила себе слабость – и вот закономерный итог! Торин решил отдать ее, как потерянную собачонку, распрекрасным эльфам, которых (как она поняла за эти дни) сам почему-то терпеть не может. А Гэндальф?! Она верила ему, считала его почти другом, а он… Жанна, задыхаясь от обиды, шагнула к Торину, яростно полыхнувшего глазами.

– Я не нуждаюсь в вашей жалости! И не собираюсь нигде притуляться, как ничейный щенок!

***

Мгновение они смотрели в глаза друг другу. Теперь Торин увидел, какого цвета ее глаза. Серо-голубые, как сталь или грозовые тучи. Правда, сейчас они горели яростным светлым пламенем. Ничего не ответив Жанне, гном обернулся к магу и подбоченился:

– У тебя все дороги ведут в Ривенделл. Чем помогли нам эльфы?!

Ему вдруг подумалось, что, возможно, маг и прав – для этой девушки, столько вынесшей за короткую людскую жизнь, это было бы самое лучшее и безопасное место. Он почти готов согласиться. Но не так быстро!

Маг молчал, и гном добавил сердито:

– Ты думаешь, они не попытаются остановить нас?

Теперь на мага уставились две пары злых глаз.

– Нет, это невозможно! Просто два камня под один сапог! – теперь рассвирепел и Гэндальф. – Пора мне уже отдохнуть от вашего милого общества.

Схватив посох, маг широким шагом ушел вверх по проселочной дороге, не оглядываясь и восклицая о неблагодарности гномьей и людской.

– Бофур, мы есть хотим, – холодно напомнил об ужине Торин. И даже не посмотрел в сторону Жанны.

***

Она вздохнула с облегчением. Главная трудность на время решилась. Жанна удивилась себе – неделю назад готова была бежать от гномов, как черт от ладана, а теперь цепляется за них, как утопающий за соломинку.

Гномы моментально разложили костер, приготовили нехитрый ужин.

Жанна с благодарностью приняла плошку от Бофура, но есть не торопилась. Сегодня племянники короля принялись насмешничать над Бильбо, пугая его рассказами об орках. После их страшилок бедняга хоббит всерьез принял птичьи крики за кровожадные призывы к расправе.

– Вам кажется это забавным? Вы ничего не знаете о жизни!.. – резко оборвал их Торин.

Жанна удивилась: на ее памяти он ни разу не повысил на братьев голоса, но присматривал за ними, хоть и не сильно выделял племянников среди остальных и уж точно не давал им никаких поблажек. К нему поближе они старались держаться сами.

Торин после грозного окрика отошел подальше от стоянки и отвернулся ото всех.

«Наверное, думает, зачем потащил с собой в опасное путешествие этих остолопов?» – подумала Жанна.

Про цель похода ей совсем недавно поведал Гэндальф. Идея свергнуть дракона и вернуть родной дом отрядом из тринадцати гномов показалась Жанне куда менее безумной, чем собственная попытка в одиночку спасти Францию и посадить на трон законного короля.

Она прислушалась к разговору. Балин успокаивал расстроенного Кили, рассказывая о причинах ненависти к оркам, а Фили задумчиво, очень по-взрослому смотрел вслед Торину – не родичу, но королю…

– Азог-осквернитель поклялся истребить всех из рода Дьюрина и первым делом обезглавил нашего короля, – поглаживая бороду, продолжил свой печальный рассказ Балин.

О битве при Азанулбизаре, когда за убитого Трора собрались отомстить представители всех гномов Средиземья, о том, как Торин получил свое прозвище. Красный топор и боевая секира… О том, как Торин и Даин вместе отбивались от полчищ орков и смогли одолеть Азога.

– …Там они потеряли своих близких, там стали побратимами. Торин Дубощит сплотил нас. После битвы война длилась еще несколько лет. Вместе мы очистили Гундабад от врагов до последнего камушка. Орки долго не смели вылезать из своих нор, – произнес Балин. – Но именно тогда, у стен Мории, глядя на молодого принца из рода Дьюрина, я подумал: вот за кем я пошел бы. Вот кого я готов назвать своим Королем!

В едином порыве гномы встали и устремили свои взгляды на Торина. Он тоже посмотрел на них, а в глазах – все та же тоска и боль несусветная. Жанна поднялась вслед за гномами. Ей казалось, что Балин говорил именно для нее – насколько все сказанное им было ей близко и понятно, настолько и ранило в самое сердце…

Гномы потихоньку разошлись по своим местам, но вскоре племянники прибежали из леса, и Жанна в тревоге подскочила.

– У нас пропали пони, – виновато опустил голову Фили, – похоже, их стащили.

– Где Бильбо? – обернулся Торин. – Он же был с вами?

Племянники хмуро молчали.

– Он храбрился, а потом пошел посмотреть на троллей, – промямлил наконец Кили.

– Тролли?! Здесь?! И вы отпустили хоббита?..

– Дядя, мы… – выступил вперед Фили.

– Они выйдут по его следу прямо на нас! Подъем! – скомандовал Торин.

Гномы вскочили со своих мест, похватали оружие.

Верхушки деревьев заколыхались без ветра, что-то затрещало в глубине леса. Гномы дружно развернулись навстречу опасности, из разрозненного сборища мигом превратились в боевую машину, грозную, собранную, ощетиненную разнообразным оружием.

Жанна сразу почувствовала себя лишней.

– Дай мне оружие! – обратилась она к Торину.

– С мечом сможешь справиться?

– Короли не жаловались.

– Ты знакома со многими?

– С одним. Нет, уже с двумя. Дай, прошу!

Пауза, взгляд исподлобья, и гном протянул ей меч, как другу – рукоятью от себя, под правую руку. Сам, выхватив секиру, приготовился для боя.

Великолепный клинок, лишь немного тяжеловатый для нее. Но на время боя ее ярости должно хватить. Меч… Изящно выкованный, идеально заточенный. Жанна забыла, какое упоительное чувство дает хорошее оружие. Он будто вздрогнул и запел в предвкушении битвы. И превратился в продолжение руки.

«Не думать, что таких тварей быть не может, – приказала себе она. – Это просто враг, как и прочие. Но если верно то, что рассказал Гэндальф, под внешней неуклюжестью прячется звериная быстрота и неимоверная мощь».

Тролль, похожий на огромный оживший камень, круша деревья, вываливается из леса и тут же бросается на них. Его левая лапа кувалдой опускается на Жанну – на то место, где она только что была – и земля сотрясается от удара…

Она перекатывается вбок, едва удержав меч в руке. Вскочив, со всей силы наносит удар троллю сзади. Отдача едва не выбивает рукоять, пронзая болью локоть. Но клинок оставляет лишь небольшой порез на тролле… Шкура невероятно толстая и крепкая. Торин с маху рубит секирой тянущуюся к Жанне вторую лапу. Тролль, воя, обиженно отшатывается.

Еще два его собрата серыми громадами вырываются из леса. Кили крутит меч в руке, яростно скалясь, и бросается вперед. Фили, пролетев мимо огромных ног, ударяет сзади – в ответ раздаются оглушительные вопли. Гномы в бешеной ярости, словно обуреваемые жаждой смерти, без страха наскакивают на троллей со всех сторон.

«Будто святое воинство архангела Михаила сражается с сатаной!» – мимолетно проносится горделивая мысль.

Атакующие крутятся волчком, успевают отскакивать от огромных лап, разворачиваются и опять атакуют все быстрее, рубят серую кожу мечами, но на ней остаются лишь царапины.

Торин кивает Жанне из-за спины тролля. Сжав зубы, она кидается вперед, полосуя морщинистый живот крест-накрест. И тут же отскакивает как можно дальше. Тролль с ревом тянется к ней, наклоняется… Жанна едва успевает откатиться от его лапы, царапнувшей землю рядом так, что в рот прилетает пыль и камни. Торин, с выхваченной из костра горящей головней, взлетает по ногам и спине чудовища. Вскочив на плечо, всаживает в левый глаз головню и едва успевает отпрыгнуть вниз – тролль с визгом падает и вертится на месте, прижимая лапы к обожженной голове. Черная кровь течет из-под его пальцев. Запах горелой плоти сжимает горло и Жанну едва не выворачивает.

Оставшиеся тролли, взревев от злости, бросаются на гномов. Сражение разгорается с новой силой.

– Остановитесь, а то ему не жить!

Жанна цепенеет, опустив оружие и тяжело дыша. Тролли устали гоняться за гномами и схватили Бильбо. Они держат его в воздухе, распяв, словно апостола Андрея на кресте. Видно, бедный хоббит не успел вовремя отползти…

Невыносимо больно видеть смертный ужас в глазах Бильбо, а цветом лица он может поспорить с троллями.

Жанна выдыхает и закрывает глаза. Она видела смерть вблизи, слишком часто и слишком много раз, в бою и в мирное время. Сейчас гномы рванутся вперед, тролли дернут в стороны… Бильбо закричит от невыносимой муки, мышцы натянутся и порвутся, хлынет кровь, разлетятся в клочья сухожилия, и он тряпичной куклой упадет им под ноги. Умирающий или мертвый.

Что значит одна жизнь по сравнению с отрядом?

Металлический скрежет заставляет ее в недоумении открыть глаза. Торин бросает оружие, и его примеру следуют раздосадованные гномы. Что они делают?!

Обрадованные легкой победой тролли, опустив хоббита, тянут к ним лапы.

Фигура мага появляется в рассветном небе, ударом посоха рассекает огромный камень. Ослепительные лучи восходящего солнца заливают все вокруг, разгоняя серые тени и выжигая зло… Тролли жалобно скрипят, пригибаясь к земле, будто уменьшаясь в размерах. И вот уже на поляне возвышаются лишь три каменных изваяния…

Горячка битвы понемногу уходила, и Жанна наконец-то увидела, как Торин улыбается. Светло и радостно…

– Развлекаетесь? – спросил маг, обходя замерших троллей и постукивая посохом по каменной морде. – Бильбо, скажи, зачем ты вообще полез к ним?

Торин внимательно поглядел на смутившихся племянников.

– Да, интересно, зачем?

– Я хотел украсть кошелек, – деловито сказал Бильбо, уже оправившись от страха. – Вор я или не вор?

– Ты воррохоббит, вот ты кто, – усмехнулся Гэндальф в ответ. – Пойдем, поищем, здесь очень близко должна быть пещера, где тролли укрывались от света дня.

Жанна осталась у костра.

Гномы с магом вернулись вскорости, и после найденных трофеев в пещере троллей королевский клинок окончательно перешел к Жанне. Гэндальф и Торин обзавелись древними эльфийскими мечами, легкими и красивыми. У мага меч был прямой, как стрела, а у короля гномов – словно женщина, расширялся в нижней трети. Бильбо тоже получил свой клинок, правда, совсем маленький, зато тоже эльфийский.

Жанна, оправила лезвие и, протерев тряпицей, бережно вложила меч в ножны. Ей не надо другого оружия: клинок прекрасной работы, как и все, что делают гномы. Это Жанна уже заметила по дороге. Меч не подвел в бою, а то, что немного тяжел – не страшно, она привыкнет.

В этот день они остались на том же месте.

– А помнишь, ты рассказывала мне о голосах? – спросил маг.

Жанна отвернулась, не зная, радоваться или печалиться.

– Теперь я их уже не слышу.

Ей подумалось, что долгое время голоса были для нее почти семьей. Своими мыслями и страхами она могла делиться только с ними. Но даже им не признавалась, что до последнего вздоха ждала помощи и верила в короля. В своего короля. Она всегда его так называла: когда ее захватили бургундцы, когда меняли, как вещь, на золото, и во время всего тягостного, мучительного процесса. Эта вера помогала ей с гордостью выдерживать допросы, поддерживая даже во время казни.

Теперь у нее нет ни Бога, ни голосов, ни короля. Ее король предал ее, не задумываясь – даром, что она вернула ему корону. Он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей. Более того, уже в этом мире она начала осознавать, что предательство просто-напросто было выгодно ему.

А Торин! Он бросился в сражение. Он защищал Бильбо, рискуя жизнями всего отряда. Это не укладывалось в голове. Что это было – жертва, безумие? Ведь они едва уцелели! Он не должен был лезть впереди всех, король не должен думать обо всех, король не может всех спасти… А этот король старался!

Злые слезы выжигали глаза, комок стоял в горле. Торин стоил того, чтобы ему помочь. Может, в служении ему и состоит ее миссия в этом странном мире?

Время и вечность, вновь очертив свой круг, замерли в отдалении. Казалось, замолкли даже птицы и стих шелест листвы. Сейчас или никогда.

С легким поклоном прошла она мимо принцев, быстрым шагом пересекла поляну, опустившись на колено перед королем, положила меч к его ногам.

Не двигаясь с места, Торин медленно поднял глаза на девушку. Он выглядел очень уставшим, и ему явно было не до ее признаний.

– О, мой король! Разреши служить тебе верой и правдой! Разреши разделить твой долг, твою веру, помогать и сопровождать в твоем походе! Клянусь быть верной тебе и отдать свою жизнь за твою, Торин, сын Трайна, внук Трора.

Она смотрела только на Торина, не отводя взгляда, до судороги сжимая нож под одеждой. Он откажет. Зачем ему лишний рот в дороге? А откажет – ей и жить незачем. Мгновения проходят, как века, только кровь глухо стучит в висках, отсчитывая удар за ударом.

Жанна бросает быстрый взгляд вокруг. Двалин даже бровью не ведет, стоя чуть поодаль. Скажет король, «пойдет с нами», значит, так тому и быть. Прикажет оставить в лесу – ему виднее. Кили хлопает себя по голенищу, недоуменно переводит взгляд на коленопреклоненную Жанну. И краснеет. Балин напряженно смотрит на Торина, как, впрочем, и Гэндальф.

– Хорошо! – с досадой прорычал наконец Торин. – Ты будешь сопровождать нас. Но если станешь обузой, если будешь задерживать отряд, клянусь – тогда я сам тебя прикончу!

Жанна перевела дух. Гэндальф молвил:

– Ты же говорила, у тебя нет больше веры?

– Старой – нет. Зато появилась новая. В моего короля.

Жанна потерла шею – от когтей троллей осталась небольшая царапина.

– Дай посмотрю, – Балин склонился к ней. – Что это у тебя?

Жанна прекрасно знала, что он мог увидеть – под свежим разрезом белел косой старый шрам.

– Ничего страшного. Рана от стрелы. Даже не в бою, в парижских рвах.

– Женщина и война, – неодобрительно сказал Балин, как ворчал всю дорогу, и Жанна вскинула голову в ответ, но гном лишь устало вздохнул: – Чуть глубже, и ты бы тут не стояла.

– А я и так тут не стою. Я не уверена, что все вы мне просто не сни… Ай!

Жанна вскрикнула – скорее от удивления, чем от боли. Жесткий щипок за плечо заставил ее обернуться. Тем удивительнее было увидеть рядом того, кому она поклялась в верности.

– Больно? – спросил Торин, сощурив глаза. – Тогда этот сон более чем реален.

– Чем ты опять недоволен, подгорный король? – поджав губы, Гэндальф будто обращался к своей бороде. – Помнится, не так давно ты просил небеса о помощи.

– Я хотел, чтобы мне прислали худющую бешеную девку?! – вскипел Торин. И добавил уже тише: – Лучше бы я попросил об армии.

– Не всякое слово бывает даже услышано, – маг дернул щекой. – На это – ответили.

Жанна вернулась к Кили, протянула засапожный нож.

– Следи за оружием, Кили, – буркнул Торин, широким шагом проходя к костру мимо смутившегося племянника.

– Не хочу знать, зачем ты его взяла, – сказал Кили, отодвигая руку Жанны. – Возьми себе – ты теперь одна из нас.

========== Часть 4. Тяготы сна и дороги ==========

Яркий свет бьет в глаза, заставляя Жанну прищуриться…

Теплое солнце заливает цветущий луг. Фили стоит на камушке, наблюдает за Кили. Старший серьезен, но семечко одуванчика, прилипшее к щеке, выдает его. Кили – совсем маленький – смеясь и раскинув руки, несется наперегонки с белокурой малышкой, поднимая с густой травы рой бабочек и стрекоз. Фили, не удержавшись, присоединяется к беготне, что-то крича радостно… Братья устало валятся навзничь, головами к друг другу, в стебли высоких трав, колышущихся на сильном ветру. Девочка, мягко улыбаясь обоим, протягивает руку и кладет Кили на грудь василек. Над ними – такое же синее небо с быстро бегущими облаками. Беззаботное и спокойное, как само детство. Жанне почему-то хочется плакать.

…Небо темнеет. Грозовые тучи скрывают ясную синь, в них сверкают молнии и отражается зарево битвы. Одинокая Гора раненой птицей опускает крылья в тщетной попытке прикрыть своих детей. Братья лежат на земле, но как ужасно все переменилось! Стебли трав обернулись стрелами, вместо василька мерзкая летучая мышь с человеческим лицом пьет кровь из раны на груди Кили. Фили из последних сил тянется к брату, но не может коснуться его рукой. Глаза младшего тускнеют, жизнь в них гаснет…

Жанна, заслышав звериный рык среди раскатов грома, в еще большем страхе поднимает глаза – огромный зверь выносит Торина с поля боя. Король весь изранен, голова откинута, кожа мертвенно-бледна над темными волосами. Дышит ли? Жанна рвется к нему, но не может сдвинуться с места…

– Жанна!

Ее трясут чьи-то руки, она вырывается, бежит, боясь не успеть, стараясь на один вдох, на одно мгновение, но опередить черную тень, все ниже склоняющуюся над тремя гномами…

– Да что ты, уймись!

Жанна резко садится, сбрасывая остатки сна. Руки ледяные, лоб в испарине. Ее трясет. Две пары взволнованных глаз смотрят на нее. Карие и голубые. Оба принца, живые и здоровые. За ними – Торин. В его глазах видны только отблески закатного неба.

– Все в порядке с тобой?

«Все… со мной? В порядке?! – прыгали мысли. И губы с сердцем вслед за ними. – Все в полном порядке, о мой король. Не стоит волноваться за свою бестолковую мечницу. Я лишь видела тебя у подножия Одинокой Горы, и был ты, мой король, которого я поклялась защищать до последнего вздоха, мертвее мертвого… Как и твои дорогие племянники. Ну, разумеется, это ничего не значит, и я в полном порядке!»

Жанна мотнула головой, откашливаясь:

– Дурной сон, – и стиснула руки, чтобы не было заметно, как они дрожат.

Больше всего ей хотелось сейчас схватиться этими самыми руками за всю троицу и на ощупь убедиться в их наличии в мире живых, но она лишь спросила:

– А… Гэндальф не спит?

– Если он и спал, то уже проснулся, – ухмыльнулся Кили, – ты так кричала!

Жанна осторожно встала.

– П-простите. Мне нужно к магу.

Кинула взгляд на короля гномов – а тот взглянул на племянников, качнув головой: мол, представление закончено и пора на боковую…

Волшебник действительно не спал. Сидя невдалеке, на пригорке, покуривал, пуская колечки разных размеров. Жанна, поежившись – она никак не могла привыкнуть к тому, что дым выходит изо рта! – присела поблизости от мага и обняла себя за колени.

– Гэндальф, мне… я хочу у тебя кое-что узнать. Скажи… почему над головой Торина я вижу огненную корону, а над принцами – нет?

– Хороший вопрос, – старик улыбнулся, но улыбка тут же потухла, а глаза погрустнели. – Один из немногих вопросов, который уже содержит ответ. Скоро я начну тебя спрашивать, – он затянулся и выпустил два колечка, которые умудрились пролететь одно сквозь другое.

– Гэндальф!

– Не могу сказать, Жанна, почему ты вообще видишь корону. Может, дело в том, что у гномов трон наследуется по мужской линии. А Фили и Кили – сыновья сестры Торина, Дис.

– Как и на моей родине. «Негоже лилиям прясть», – вздохнула Жанна. – И я вижу венец не слишком ярко, только если присмотреться.

– Что же тебя беспокоит?

– Мне показалось… Я подумала, если я не вижу эту проклятую корону, это значит, что они… умрут? – она закусила губу.

– Никто не известно заранее, как это случится, где и когда.

– Даже тебе?

– Даже мне.

Гэндальф внимательно смотрел на нее, потом – на колечки дыма, которые, причудливо изгибаясь, поднимались все выше и таяли в вечереющем небе. Затушил трубку и накинул капюшон своей хламиды, давая понять, что разговор окончен.

Вздохнув, Жанна вернулась на свое место. Братья еще не легли и тихо переговаривались друг с другом.

– Кили?

– Что, Жанна?

– А у тебя в детстве не было светловолосой подружки?

Братья переглянулись.

– Откуда ты знаешь?

– Просто спросила, – она пожала плечами. – Так была?

– Вообще-то она очень нравилась Фили, – грустно сказал младший. – Но признался он в этом гораздо позже, когда Трис уехала.

– Это был прекрасный год, – мечтательно проговорил старший. – Еще был жив отец, а к нам приехала погостить родня с Железных Холмов. С ними была она – маленькая девочка. Глаза у нее необыкновенные – серо-зеленые, в волосы серебрились, как лунный камень.

– …озорная и веселая, вечно придумывала всякие шалости, – Кили подхватил слова брата. – Мы все лето провели втроем – бегали где можно и где нельзя, купались и загорали. По вечерам ловили светлячков и прятали их в банки. Трис нравилось солнце. Хотя и в пещеры мы тоже лазили… Мы разведали тайные ходы, подземные озёра и выходы жил, и все ей показывали.

– А потом приходилось ловить уже нас. Помнишь, Трис уговорила тебя показать ей поле с васильками? – рассмеялся Фили. – Оно было так далеко от дома! Мы гуляли до позднего вечера… Вот влетело от родни!

Кили улыбнулся так открыто, что у Жанны защемило сердце.

– А ты сказал матери, что это была твоя мысль, и все шишки достались тебе.

– Потом Трис уехала, и мы клялись навестить ее, хоть путь до Железных Холмов и далек. Но зимой в шахте погиб отец, и все изменилось. Он редко бывал там, но в тот злосчастный день нашли глыбу малахита, необыкновенно красивого! Отец хотел сам проследить, как ее будут вырубать… Наверняка собирался сделать матушке подарок, – Фили запнулся, и Кили сразу прижался к его плечу. – А получилось так, что она возненавидела зеленые камни.

Братья замолчали, все в воспоминаниях, теперь уже невеселых.

Жанна тоже молчала. Она прикоснулась горящим виском к холодному камню и закрыла глаза. Все сходится. Этого быть не должно! Сердце никак не желало успокаиваться.

– Я вижу, ты все равно не спишь, – знакомый голос был опасно тих.

Жанна обернулась, царапнув кожу об валун. Торин смотрел на нее сверху вниз, чуть наклонив голову, поигрывая мечом. Улыбки не было, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на веселье.

«Я скоро стану разбираться во всех этих мельканиях», – сказала себе Жанна.

– Разомнемся?

Они отошли подальше от спящих гномов, на полянку, ярко освещенную полной луной. Старые ивы, чьи серебристые ветви опускались до самой земли, скрывали бурную воду неизвестной реки.

Но любоваться было некогда, Торин ждал. Жанна, вынув меч из ножен, повела плечами – мышцы не отошли после битвы с троллями, все тело ломило, а голова была полна кошмаров. Глупо, конечно, но меч все время находился при Жанне: она не готова была расстаться с ним даже во время сна.

В лунном свете блеснул сложный узор на клинке. Торин плавным движением выхватил оружие… и мечи зазвенели, выбивая искры.

Жанна считала себя неплохой фехтовальщицей, но то, что сейчас творил гном… Ей казалось, она наткнулась на каменную стену. Его меч был везде – холодная молния сверкала слева, справа, сверху, снизу. Она не могла найти в его защите ни единой бреши. Ускорила темп, осыпая его градом ударов… Меч тяжелел с каждым мигом. Поднырнув под руку гнома, попробовала подсечку – с тем же успехом можно было свалить гору.

Девушка не смогла бы сказать, сколько прошло времени – миг или вечность: от мира остался только танец железа. Удар, блок, разворот, обманный выпад, опять удар… Пот заливал глаза, в висках застучало, и когда ей показалось, что она рухнет без сил, Торин опустил меч:

– Хватит.

Жанна еле кивнула.

– Получается неплохо. Но надо работать над защитой. Что стоишь? – недоволен, что Жанна отнимает его время сверх подаренного.

– Простите, мой король. Недостойно… – собралась с мыслями Жанна, – Недостойно участнику Путешествия пахнуть как тролль. Разрешите мне остаться и ополоснуться.

– Ополаскивайся, – усмехнулся он. Уходить не собирался. – Я покараулю. Да что же ты! Смотреть не буду! – моментально озлился он, видя ее стеснение.

Жанна с трудом расстегнула пояс, стащила рубашку. Окунулась в показавшейся очень теплой воде и сполоснула рубашку. Мысль о том, что совсем рядом стоит ее король, тревожила ее, путала руки.

Она, закончив, поблагодарила Торина и побрела прочь с лужайки. А он так и остался под ивами.

Фили сидел, прижавшись спиной к камню. Кили тихо спал рядом, приоткрыв рот.

– Нас с братом тоже Торин обучал владению мечом, – сказал Фили, повернув голову к Жанне, – Но лучше всего у братишки получается стрелять!

От улыбки дернулись смешные усы с серебряными бусинками.

«А он, наверное, похож на Торина в молодости – без ответственности за свой народ, без погибшей семьи и сожженного Эребора за спиной», – сонно подумала Жанна.

Ноги ее не держали, она опустилась на землю и с трудом стянула с себя меховую безрукавку.

«Не забыть проверить меч. Наверняка затупился».

Жанна укрылась плащом, досадуя, что нет сил поправить лезвие сегодня.

Глаза слипались… О кошмарах в эту ночь можно забыть. Надо спать, завтра – новый день. Тогда и будет время подумать о странных и страшных видениях, слишком похожих на явь.

На следующий день бой повторился, а плохие сны – нет.

«Ему – забава, а мне – тяжкий труд», – после очередной порции синяков и ссадин думала Жанна, вытянув ноги, блаженствовала у костра.

Зато рука держала меч куда увереннее, и он не казался таким тяжелым.

Дни казались все длиннее. Продукты заканчивались, похлебка стала совсем жидкой. А в местности, где они проезжали, исчезли даже деревья, так что путникам не из чего было разводить костер. На переходах Гэндальф ворчал себе под нос – похоже, плохо понимая, куда идти, а на стоянках ворчали гномы.

От дороги не осталось и следа – только бесконечный пологий подъем, поросший голубоватым мхом, с редкими белыми камнями, по которым, видимо, и находил путь маг.

Жанна, устав от этого однообразия, чуть не бросилась на единственную встретившуюся путникам, усыпанную мелкими цветами лужайку с мягчайшей на вид травой…

Но Торин усмирил ее порыв, перехватив за талию и прижав к себе.

«Мало мне синяков», – поморщилась Жанна. Объятие короля гномов было воистину каменным.

– Не стоит этого делать, – ровно сказал гном около самого уха, и непонимание пропало, сменившись испугом, самой ей не понятым. – Гэндальф, покажи ей.

Маг неодобрительно глянул из-под мохнатых бровей, и, подняв с земли булыжник, бросил в середину лужайки. Он пропал мгновенно – обманчивая трясина поглотила его с жадным чавканьем, только волны прошли по веселой зелени.