Текст книги "О чем поет вереск (СИ)"

Автор книги: Зима.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

– Но я помню ту госпожу, которая желала мне унижения, а вам смерти. Она друидка, злая, старая, она жаждет крови…

– Боудикка!

***

– Боудикка?! – гневно повторила Этайн.

Она приподнялась, опершись о плечи Мидира.

– Этайн, я не хотел…

– Не может быть!

– Ложь недопустима для мага.

Боудикка настолько не связывалась в его сознании с Этайн, что волчий король не подумал про кровное родство, священное для ши. Но она вновь поразила Мидира:

– Держать волка, вольного зверя, на привязи, выставлять на потеху толпы? Из-за чего? Из-за личной обиды? Что он ей сделал?!

– Не волк, а я. Видишь ли, Боудикка вроде как прокляла меня и Джареда еще на земле – и пригрозила отомстить. Ей было тогда лет пятнадцать… Если тебе интересно, я не спал с ней.

– Обманутые ожидания? Теперь я лучше понимаю ее злость! – неожиданно рассмеялась Этайн. – Ты, мое сердце, можешь околдовать любую.

– Магией улыбки и голоса. Нет, далеко не каждую, – потрепал Мидир огненные кудри.

– Но… – выдохнула Этайн, опустив голову. – Откуда она тебя знает? Как вы познакомились?

– Я спас ее.

– Ты спас ее, а она хочет тебе отомстить? – вознегодовала Этайн. – Я люблю ее, но иногда совсем не понимаю.

– Я спас ее, когда убивал тех, кто погубил Мэрвина… моего старшего брата, отца Джареда. Помнишь, я говорил тебе, что хотел помочь? – Этайн кивнула. – Я опоздал.

Мидир замолчал, пытаясь смирить ярость, каждый раз охватывающую его при мыслях о смерти брата.

– Не серчай, мое сердце, – погладила его грудь Этайн и прижалась щекой. – А почему ты просто ее не отпустил?

– Отпустить ее я мог, разве отрезав язык.

– Ты же…

– Вот и Джаред был против, – усмехнулся Мидир. – Пришлось ей пожить с нами, пока я не разобрался с… – волчий король запнулся, но все же договорил, – с кровной местью. Боудикка знала про нас. И решила проникнуть в Нижний любым путем, когда поняла, что ничего не выйдет ни со мной, ни с Джаредом, отдала его друидам на заклание в обмен на силу.

– От них так просто не вырваться… – поежилась Этайн.

– Я разворошил их осиное гнездо и слегка уменьшил количество низших. Высшие, Не-сущие-свет, признали вину, пропустили нас в Нижний и пообещали помощь в дальнейшем. Видно, решили, что я и так сдохну от ран.

Мидир осекся… Боль в глазах Этайн была слишком очевидна. Боль и волнение за него.

– На прощание я лишил Боудикку силы друидки. Как она разозлилась! Прошипела, что мы не сможем защитить своих женщин. Мне так и не удалось убедить Джареда, что это только слова ревнивой су… Хочешь узнать, что с Аланом было дальше?

***

Поднятый с колен молодой волк, закутанный в плащ, порывается идти сам, но Мидир придерживает своего подданного за плечи и, подстроившись под неровный шаг, медленно выводит его из круга огня и смерти.

Люди смотрят на юношу еще злее, чем на волка. Им кажется несправедливым, что, обладая разумом, ши вел себя как зверь и все же избежал наказания.

Эохайд подзывает к себе старшего стражника, отдает команды, среди которых острый волчий слух улавливает приказ пройти в ближайшую таверну и выпить за счет короны. Повеселевшая стража прячет оружие и уходит, а Эохайд поворачивается к Мидиру, с любопытством оглядывает спасенного:

– Так это все же твой волк.

– Ещё какой мой! – король удерживает дернувшегося отойти волка и скалится от боли, но договаривает спокойно. – Его зовут Алан, и он мой верный защитник.

Эохайд бросает взгляд на руки Мидира, но ничего не говорит и не предлагает, раз тот не просит и не нуждается более в его помощи.

***

Мидир притянул к себе Этайн, шепнул на ушко:

– Я заплатил виру семьям погибших и покалеченных. Алан ничего не вспомнил, даже как попал в плен, и родня у него так и не нашлась. Он спросил уже здесь, в нашем мире, куда ему теперь. Понятно, мол, с глаз долой, но в темницу или сразу на плаху? – Мидир помедлил, вспоминая темно-серые печальные глаза на красивом худом лице.

– И что ты ответил? – встревожилась Этайн.

– Что его жизнь нужна мне. И что лучшего защитника мне не сыскать.

– Мидир, ты чу…

– Чудовище?

– Просто чудо! И если бы… – обвила его руками и ногами Этайн. – И если бы я уже не любила тебя так сильно, то обязательно бы влюбилась сейчас!..

Мидир решил, что бывают такие дни, когда можно и вовсе не вылезать из постели. Тем более, время проходило просто чудесно, хотя непривычно было ему только разговаривать!

Звон прошел по замку, отбивая полночь. Клепсидра считала летящее время, грохотала за окнами гроза…

А в королевской опочивальне сминались угольно-черные простыни. Темно-рыжим золотом стелились по ним волосы Этайн, зеленым колдовским огнем горели ее глаза, молочно-белая кожа розовела от волчьего тепла. После единения душ единение тел ощущалось особенно остро, особенно сильно… Мидир прикусил ладонь, сдерживая крик, вспомнив, что так и не восстановил защиту, а потом все же взвыл от сладкой, выкручивающей тело муки. Этайн простонала счастливо: «Мое сердце…» – и он опять остался на всю ночь.

Третью из семи.

Под утро пришли мысли – гостями незваными и нежеланными.

Этайн высветила то, что было очевидным, но незаметным для волчьего короля. Повышенную чувствительность ши требовалось снижать при общении с людьми, но тогда, спасая Алана, Мидир не понял. Он осознал произошедшее лишь сейчас. Он не отшатнулся, когда Эохайд коснулся его руки! Словно Эохайду можно было дотронуться, словно он был где-то за гранью обыденных вещей, за рубежами закона и Слова.

Они не раз помогали друг другу в схватке, не раз выдергивали друг друга из-под вражеского меча, передавали на пиру кубок, на привале – плащ, во время похода – поводья коней… Но раньше, Мидир был уверен в этом, каждое такое действие имело практическую цель. Зачем Эохайд не отдал приказ убить зверя? Все было бы понятно, просто и логично. Эохайд сделал это ради… Ради? Ради самого Мидира? Чтобы поддержать волчьего короля? Бессмертного мага, перед которым трепетал весь Нижний мир?

Нет, нет и нет.

Мидир рассказал ему про волка.

Мидир говорил ему обо всем, о чем спрашивал человек. Только с Эохайдом он был так откровенен, пусть и не замечал этого по сей день. Мидир сердцем знал то, что понял теперь разумом.

Эохайд поддерживал не волчьего короля и бессмертного мага. Эохайд поддерживал Мидира, своего друга.

Только Эохайд был другом Мидиру. Мидир это понял, лишь потеряв Эохайда.

Он поцеловал затылок женщины, уже давно спящей рядом, погладил ее руку на своей груди. Он никого не обманул по законам ши! Но по человечьим законам… Сердце саднило от гибели волков и потери Грома. Но было и что-то еще.

Что понял Эохайд, потеряв жену, додумывать не хотелось.

Комментарий к Глава 11. Его зовут Алан

1 Го лер! – Довольно! (ирл.)

2 Лайтбан – Белая молния (ирл.)

========== Глава 12. Вересковый восход ==========

Через неплотно прикрытые ставни в королевские покои Черного замка прокрался невеселый восход. Особенно серый и невеселый после жемчужной теплоты Этайн, ласковой и пьянящей даже после бессонной ночи.

Мидир, не вставая и даже не шевелясь, потянулся мыслью к Джареду в надежде, что никуда идти и ничего делать не придется.

– Советник.

– Все готово, мой король.

Голос Джареда проскрежетал суше обычного, и Мидир нахмурился.

– Он жив?!

Советник привычно смолчал. Как всегда, когда ответ был очевиден.

Мидир бережно снял женскую руку со своей груди, отодвинул горячее даже для его волчьей кожи бедро Этайн. Она, вздохнув, подложила под щеку ладонь, напомнив Мидиру ту безымянную девушку, с которой он расстался в день их знакомства. Словно века минули…

Волчий король накинул легкое покрывало морока, даря сон.

Этайн проспит до полудня, когда все закончится, когда исчезнут даже следы того, что ему предстоит совершить.

Четверо погибших.

Виверны, появившись из ниоткуда, пожрали все, до чего смогли дотянуться. Всех, в ком теплилась жизнь, даже безобидных земляных троллей и легкокрылых фей. И тех, кто посмел встать у них на пути. Тот же, кто сбежал…

Два дня дается виновному на раскаяние. На прощание с близкими, если таковые имеются. И на смерть. Но если преступивший закон ши не умирает сам… Мидир в который раз напомнил себе, что Свобода Неблагого двора или Закон Морского царства куда строже, чем Слово дома Волка. Провинившегося убили бы еще при поимке, безо всяких разбирательств. А ведь именно волки отвечают за покой Нижнего мира.

Если бы Атти не покинул свой пост! Если бы, не сбежал в ужасе! Не вспомнил, что можно просто зажечь огонь! Может, погибших было бы меньше. Конечно, стая ненасытных чудовищ напугает кого угодно.

Кого угодно – кроме волков.

Видно, снова пора выставлять по двое на сторожевых башнях и лежках, как в дни опасности или войны.

Когда-то давно, когда мир был добрее, а животные, люди и ши жили бок о бок в согласии, для покоя и счастья достаточно было любви. Но не теперь. Не теперь… Любовь – нечастая гостья Туата-де-Данаан.

Мидир поправил дублет: сегодня он накинул одежду, что носили его волки, его стражи. Самый простой крой. Без вышитых волчьих лап, означавших ранги. У короля волков рангов нет…

Подошел к наружной стене, бросил взгляд на разгорающуюся алым полоску под пепельно-черными тучами. Окна выходили на противоположную от внутреннего двора сторону, но что происходило там, Мидир мог сказать и так.

С ночи горят факелы. На багровом ковре выстроились волки-стражи, с боевыми полуторниками, притороченными к поясам, и замерли в ожидании. А посередине…

Джаред, меч и провинившийся.

Мидир швырнул магией во вновь увядший вереск, хотя прошлого заряда волшебства должно было хватить чуть ли не на столетие. Дунул не жалея силу, чтобы воздух насытился предгрозовой свежестью и прошелся влажной волной по застонавшей Этайн. Чем нежнее касание, тем затратнее магия – легче всего пройтись по телу, почти сдирая кожу, как это любят делать неблагие и сам их безумный король. Мидир убрал упавшую рыжую прядь, присмотрелся к алым зацелованным губам и длинным изогнутым ресницам, прислушался к ровному дыханию рыжеволосой красавицы и тихому падению капель клепсидры, отмеряющей последние минуты жизни Атти. Сколько ни ищи себе дел, а идти все одно придется…

Стражники стукнули алебардами, кивнули головами на его «не уходить», а звериные морды, еле различимые сегодня в черноте стен, неодобрительно косились на короля дома Волка и всего Благого двора.

Путь вниз занял куда меньше времени, чем хотелось Мидиру.

Стоящий на коленях волк был совсем еще юным. Бледный до зелени, он виновато отводил взгляд. На пыльных щеках еще виднелись дорожки от слез, но запавшие воспаленные глаза были уже сухими. Атти любили волки, из него мог бы выйти хороший боец.

– Почему не убил себя? – тихо спросил Мидир, принимая от Джареда меч. Не двуручник Нуаду – незачем поить древний меч волчьей кровью.

Атти повернул голову и прошептал:

– А почему, мой король, вы не остановите мне сердце?

Мидир промолчал. И правда, почему? Это было бы куда быстрее и менее мучительно.

– Мой король, я хочу принять смерть от вашей руки, – ответил Атти и, откинув тусклые волосы, уперся лбом в колоду.

Как будто смерть может быть почетной! Она грязна, страшна и почти всегда – неотвратима. Она рядом с волчьим королем.

Тени сгустились, потянув холодом потустороннего мира.

Мидир глянул на Джареда, выгадывая пару секунд – тот еле заметно кивнул в ответ. В светло-серых льдистых глазах мелькнула жалость. Видимо, показалось: советник не спускал ни малейшей провинности, будучи очень строг как к другим, так и к себе.

Солнце поднялось выше, осветив двор.

Башенные часы неумолимо отсчитывали мгновения, и волчий король взмахнул мечом…

– Нет! Мидир, нет! Заклинаю тебя всем святым! Пожалей его! – крик Этайн разбил хрустальный утренний воздух.

Замах остановить трудно. Однако Мидир обещал Этайн: нет невозможного. Меч вонзился рядом с колодой, прорезав червленый ковер, высек искры из камней двора. Вздох облегчения донесся от стражей. Тень смерти вернулась в свой мир, не получив жертву.

– За твою жизнь просит королева! – произнес Мидир.

Этайн торопливо сбежала по ступенькам, но не подошла, осталась стоять в сторонке, сцепив в замок дрожащие пальцы.

Глаза в пол-лица, губы дрожат, слезы блестят на щеках.

Гадать, как она смогла проснуться и кто ей указал путь, бессмысленно.

– Советник!

Джаред ухватил Атти за плечи, ходившие ходуном, поднял с колен.

– К морю его, – буркнул Мидир.

Лицо спасенного перекосилось, глаза распахнулись: к морю, для начала вспарывая живот, бросали тех, кто недостоин меча. А там уже кельпи, злобные морские лошади, утаскивали обреченных под воду.

– На охрану границ! – рыком пояснил Мидир, разъярившись от того, насколько превратно его поняли.

– Королевский волк Атти, именем королевы – вы помилованы, – добавил советник.

– Б-б-благодарю вас, мой король, моя королева, – еле выговорил Атти.

– Здравия королеве! – недружно, непривычно, но довольно прокричали волки.

***

Мидир дотерпел с расспросами до тех пор, пока не довел Этайн до нижнего парка.

– Мне кажется, я проснулась, еще когда ты уходил. Ты провел рукой по щеке… Без тебя стало пусто и холодно.

Поутру Мидир, боясь ее разбудить, коснулся лишь взглядом. Земная женщина столь странно отвечала на магию, что об этом следовало подумать. Но не сейчас.

– Ты бледна, моя красавица.

– Дурной сон мне приснился: чужой дом, мой муж лежит на постели, не спит… И ему очень плохо. Я пытаюсь дотянуться до него, утешить… – Этайн вздохнула. – А хватаю лишь воздух и падаю… Странно! У тебя были светлые волосы. Они казались такими знакомыми…

Этайн погладила черные пряди волчьего короля, улыбнулась потерянно. Мидир, обретя возможность дышать, произнес сдержанно:

– Это только сон, он не стоит твоей печали. Расскажи мне, что было дальше.

– Одежда, послушная взгляду, чудесна, – уклончиво вымолвила женщина. – Лишила бы дела кучу рабынь…

– Этайн! – разозлился Мидир.

– Хорошо, мое сердце, – вздохнула она. – Не успела я выйти, как встретила твоего брата. Принца Мэллина! Он спросил, обратила бы я на него внимание, если бы встретила раньше, чем тебя. Я сказала: ты красив, Мэллин. Как и Джаред, и Алан, и Кроук. Каждый по-своему. Но люблю я мужа. А он ответил, что я сама не знаю, куда попала и кого люблю. И если хочу узнать тебя настоящего, способного отрубить голову своему же волку, который испугался виверн, то достаточно будет взглянуть с галереи во двор. И чтобы я поторопилась, пока часы не пробили десять.

– Мне кажется, это я не знаю брата, – прищурился Мидир, проматывая в уме возможное наказание для строптивца, но Этайн замотала головой:

– Я очень рада, что успела вовремя. Мое сердце, ты не хотел убивать этого мальчика!

– Я много чего не хочу! Но должен.

– Но… ты ведь помиловал его? Не просто отложил казнь? – вновь взволновалась она.

– «Сила в возмездии, слабость – в милосердии». Назови мне хоть одну из причин для нарушения древнего закона!

Атти был уже помилован, но стребовать что-то с Этайн, своенравной не меньше брата, обязывали все волчьи инстинкты.

– Хотя бы в честь того… – обвела она взглядом сад, прикусила губу. – Хотя бы в честь того… что мы теперь муж и жена!

– Это достойный повод. Как я мог забыть! Кажется, твоя слабость может побороть мою силу! Но ты… – ухмыльнулся Мидир, – женщина, ты – заплатишь за это.

– Я согласна, мой король, – с церемонным поклоном ответила Этайн, подхватив непривычно длинную для галаток юбку.

– Твоя покорность столь обманчива! Ты не знаешь, на что соглашаешься, моя королева.

– Уверена, ты придумаешь! Ах!

Этайн не успела подняться, как Мидир обхватил ее за локти, огладил ладонями плечи, высокую шею. Зарылся одной рукой в густые волосы на затылке, другой – притянул к себе за талию. Забылся в поцелуе до тьмы в глазах и потери дыхания…

– Уже придумал, – выдохнула отпущенная Этайн…

Гравий хрустел под ногами: Волчий дом был тих. Тишина звенела и высоким небом, и августовским неярким теплом. Самшит, который видел еще старых богов, окаймлял главные дорожки. Этайн, идя рядом с Мидиром, проводила ладонью по восковым мелким листьям. Остановилась на повороте, оглянулась недоуменно:

– Замок словно вымер!

– Потому что сегодня охота.

– Это то, о чем я подумала?

– Дикая охота, – вкрадчиво прошептал Мидир.

Этайн охнула, опустила глаза. Волчий король огладил ее подбородок, повернул к себе лицо.

– Не волнуйся, моя красавица. Мы не можем убивать верхних без причины. Мы служим орудием, карая убийц дважды в год.

– Я знаю, вы просто так никого не преследуете, но…

– Ши выходят в Верхний мир с сильными бурями. В самую длинную ночь или во время Самхейна. Сегодняшний гон – забава для той части нашей души, что всецело принадлежит волку.

– Но ты, как же ты?

– Я пропущу. Вызов мне не бросали уже очень и очень давно.

– Только не говори, что в твоих когтях самый большой трофей, – Этайн ухватила его ладони и скрестила на своей талии.

– Именно об этом я подумал, – втянув аромат волос, прошептал Мидир. – Хочешь посмотреть на волков?

Этайн кивнула. Слитный радостный зов томил давно, а Мидир все тянул с разрешением.

Миновав парк, на высокую стену из мшистых камней, поросшую цветущим желтым вьюнком. Мидир развернул Этайн к холмам, на самом высоком из которых замерли волки. В основном – черные, но были и серой и рыжей масти. Белые волки перевелись очень давно.

Мидир хотел ответить мысленно, а потом поднял голову, и долгий переливчатый вой огласил Благие земли.

Звери развернулись и побежали в еловый лес. Мидир с некоторым вызовом обернулся к Этайн, но в ее глазах увидел восхищение.

– А есть ли в Нижнем люди?

– Есть.

– И где они?

– Прямо передо мной, – усмехнулся Мидир, а Этайн рассмеялась…

Окруженная шиповником и магической защитой беседка показалась волчьему королю самым прекрасным местом в этом мире. И он увлек туда Этайн.

Она, дойдя до центра, повернулась к нему, осмотрела серьезно, немного склонив голову к плечу. Затем осторожно дотронулась ладонями до его груди:

– Скажи мне: почему? Почему дарить смерть должен именно ты?!

– Так было всегда.

– Если бы ты захотел, то мог бы поручить другому. Должность палача – последняя на земле, а ты – первый в Нижнем мире.

– Мой отец говорил, что видя смерть так близко, король подумает дважды, прежде чем обрекать на нее. Да и вправе ли я возлагать эту ношу на кого-то еще? – пожал плечами Мидир, и Этайн, просияв, опустилась подле него на колени…

– …Тебе понравилось? – выплыл голос Этайн из гулкого розового марева.

– Ты еще спрашиваешь? Разве не видишь сама? – рассмеялся Мидир. В голове шумело, а сладкая истома все не отпускала тело. – Еще немного, и я улечу безо всякой магии.

Подумал лениво, усаживаясь на скамейку, что кроме ковра и пары подушек, тут нужно сообразить что-то еще. Для следующего раза.

– Вижу. Но хочу услышать, – промурлыкала Этайн, вытирая губы нижней юбкой.

– Я тоже хочу… еще, – усмехнулся Мидир. – Но немного позже. А пока хочу услышать, почему ты спросила.

– Потому что теперь я умею.

– А когда не умела?

– Тогда. В первый раз… – Этайн присела рядом, прижалась спиной. – С тобой.

– Расскажи, – выдохнул Мидир, уже не зная, хочет ли слушать дальше.

– Год назад. Король заказал вино и цветок… Даже я знаю, что это означает! Девушка ушла неохотно, пришлось дать ей пару монет. Дальше ты знаешь.

– Мне хочется знать, как это было для тебя, – прошептал Мидир. – Зачем ты пошла к королю галатов?

– Хотела пожаловаться, – Этайн, склонив голову, перебирала его пальцы. – Он не любит, когда принуждают женщин. А от друидов я тогда сбежала чудом…

– Говори, Этайн!

– Я зашла с цветком и кувшином вина, а там был ты. Прекрасный король Нижнего мира. Всегда мрачен и всегда одинок. Тот, кому достаточно одной улыбки – и покорится любая. От взгляда которого подгибаются колени и краснеют щеки! Ты, – улыбнулась Этайн, – как и наш король, часть просил цветок на ночь.

– Как удачно пропал Эохайд, – проворчал Мидир и договорил уже довольно: – И какой мне дивный достался цветок. Вереск!

– Эохайд… уехал, кажется? Ты сделал ровно три шага ко мне, нахмурился, и я чуть не сбежала!

– Я не знал. Я напугал тебя? Скажи мне!

– Я так волновалась, что боялась упасть. И обрадовалась, когда ты подхватил меня. Ты спросил: зачем пришла? Видно, я не очень походила на девушку на одну ночь! Я сказала: к тебе, чтобы порадовать гостя и друга короля. Ведь это Лугнасад! Я ждала… не знаю, чего я ждала. Грубости, боли. Еле сдерживала дрожь. Боялась показать, что… кому охота связываться с невинностью? Ты рассердился тогда, верно? Сказал…

– «Раз ты девушка для развлечений»… – повторил Мидир слова Эохайда.

И оскалился от злости. Не понять сразу, кто такая Этайн?

– И должна выполнять твои требования. Ты очень нежно раздел меня, опустил на колени, притянул голову… Потом поднял, поцеловал и сказал, что покажешь, как надо. И я поняла, что ласкала твое естество неумело. Хоть и старалась.

Этайн замолчала.

– Продолжай, – шепнул Мидир, хотя слушать ее было все мучительнее. Но если она помнит его…

– Коснулся цветком вереска.

Мидир следом за ее словами провел рукой по животу.

– Уложил на постель. Я на миг воспротивилась, а…

– А что я сказал?.. – поддразнил Мидир и подсадил Этайн еще ближе к себе, провел ладонью по губам, еле сдержав себя от желания накрыть их.

Окинул взглядом небо, пытаясь успокоить бешеный стук сердца.

Рваные облака рыскали, как стаи голодных волков. Мягкая трава парка серебрилась и волновалась от ветра. Свет и тень по очереди набегали на беседку, и так же быстро менялось настроение волчьего короля. Ему то хотелось услышать продолжение, то – заставить Этайн замолчать и прекратить уже эту пусть сладостную, но пытку.

Этайн начала поворачиваться, он не дал, удержал ее за плечи. Коснулся губами шеи, и она продолжила жарким шепотом:

– Ты сказал «неволить не буду, если не люб».

– А ты-ы-ы… – прикусил мочку ушка чуть сильнее, чем следовало, и запустил руку под юбку. – Что ты ответила?

– Люб, еще как! – рассмеялась Этайн на его укус. – Мой волк! Ты был добр ко мне… Потом… казалось, я умерла, так было странно и хорошо. А ты меня и не касался толком. Потом сразу боль, резкая, но…

– Говори… – прохрипел Мидир, сжигаемый ревностью. Словно сам снимал с себя кожу!

– Но желанная, – откинула Этайн голову на его плечо. – Я не знала, как это будет в первый раз. И как по-разному можно любить… У нас с тобой всегда так хорошо? Для тебя тоже?

Дождалась его «да, моя красавица» и вымолвила:

– Утром крики: «Госпожа пропала!» И ты понял, кто я. Ухватил за руку, думала, сломаешь. Спросил…

– Что? – Мидир лизнул затылок, потеребил грудь через серый тонкий шелк.

– Зачем?.. Зачем все это такой девушке, как я? Ради забавы? Чтобы познать любовь короля? И я… – Этайн все громче ахала от его касаний. – Я все рассказала тебе.

– Что именно? – еле сдерживая себя, выговорил Мидир.

– Что очень сильно и очень давно люблю тебя, – Этайн обернулась к нему…

Неважно, что было раньше. Сейчас, здесь, Этайн – его, Мидира.

Одежда путалась и мешалась, пока Мидир не сбросил ее вовсе. Рванул Этайн, и она охнула от его торопливости. Ухватилась за перекрещенные рейки над его головой. Он должен был, но не мог разжать пальцы, сжимающие ее бедра. Словно и впрямь наказывал за измену: любовника обманутый муж убивал, а жену любил так, чтобы неделю встать не могла, не только подумать о другом.

Мидир, удерживая Этайн на весу, яростно приподнимал и опускал ее на себя. Ловил губами твердые темные соски… Пока безумная смесь злости, вины и ревности не погасилась наслаждением.

========== Глава 13. Беседа о вереске ==========

Тук. Тук. Тук…

Внутренний зверь зарычал, предупреждая об опасности, в предчувствии Окна боль пронзила голову. Искать одежду было некогда, и Мидир мгновенно усилил защиту, сдерживая магическую атаку.

Нет, не зелень океана – желтая свобода неблагих готова была прорваться в его мир!..

Волчий король помянул весь Ужас Хрустального моря вкупе с песками забвения.

Мидир только начал выплывать понемногу из своего верескового безумия. Благо, прилив миновал. Очень бурный прилив! Мидир шептал Этайн слова благодарности, касаясь губами влажных рыжих волос за ушком, оглаживал ладонями изящные бедра, успокаивая нежную кожу, горевшую после долгого единения с волчьей, и стирая следы от пальцев, слишком сильно прихвативших желанное тело.

Этайн, вздохнув счастливо и немного устало, улеглась поудобнее, устроив голову на плече Мидира. И разнять руки, обнимавшие ее, было выше его сил. Вернее, одна рука лежала на ее спине, а другая притягивала к себе ее бедро под юбкой. Мидир еще раз провел ладонью по разгоряченной коже – пусть так и останется, может, он легче вынесет разговор с неблагим.

Подумав, пририсовал вокруг себя густой ельник с пушистым искрящимся снегом. Закрыв женщину от внезапного собеседника, разрешил доступ.

Однако тот единственный, кто мог постучаться столь издалека и столь бесцеремонно, показываться не спешил.

Не успей Мидир прикрыться, не выгадай время – хитромудрая тварь Лорканн, вломясь без спросу, увидел бы, как выгибался женский стан, как взметывались лесным пожаром огненные пряди, как таяла Этайн, шепча сладко и покорно «люблю». Клекотал бы потом о лицемерных нравах волков и тайнах благих беседок не одно тысячелетие!

Потолок беседки затрещал, свернулся словно бумага, выгорел бездонной дырой, а затем заалел пламенем извергающегося вулкана. Снежинки залетали в Окно, соединяющее два мира, и сразу гасли.

Лорканн любил эффектные появления, а выплескивающаяся магма служила ему отличным фоном, а еще – прикрытием, как родные ели для Мидира. Не уничтожить, не выследить, и даже не узнать – там ли темный властитель? Впрочем, купающиеся в магме дикие грифоны виделись отчетливо.

Внезапно все приблизилось, словно Лорканн снял морок. Дохнуло горечью и серой; из черноты и пламени проступил контур неблагого.

Мидир прищурился от жара.

Черные, рваные волосы развевал ветер, желтые глаза горели злым огнем, ухмылка кривила узкие губы. Серый пепел, падающий с антрацитовых небес, казался насмешкой над ослепительной чистотой снежинок. Обычный дорожный костюм неблагого: сапоги со шнуровкой до середины бедра, плотные штаны, темно-коричневый дублет, посверкивающий медью застежек, и даже ворот горчичной рубашки – все основательно помято и припорошено пылью, словно тот не один день провел в дороге и не желал тратить магию на внешний лоск.

– Мой добрый недруг. Все веселишься? – ухмыльнулся Лорканн и склонил голову набок. – Не покажешь ли новую игрушку, благой волчара?

То ли ворон, то ли грифон каркнул из-за спины, и неблагой махнул рукой небрежно, успокаивая птицу. Дикие грифоны откусывали голову без предупреждения, но подчинялись своему вожаку.

– Тебе своих мало? – оскалился Мидир. – Не устал разыгрывать слабость перед теми, кто пришел по твою душу, а потом давить их и есть без соли?

– Каждый веселится как может, – пожал плечами Лорканн. – Мои забавы, знаешь ли, служат порядку. А чему служит твоя?

– Желаешь узнать? – ухмыльнулся Мидир.

Лорканн выставил ладони вперед:

– О нет! От этого подарочка земных у Айджиана моретрясение и волны в двадцать футов, а у меня – трехдневная песчаная буря и безумие птиц Роака.

– Тогда зачем?

– Что зачем? – ухмыльнулся Лорканн еще более вызывающе.

– Зачем пожаловал! – рявкнул Мидир. Договорил спокойнее: – Все это – просто совпадение.

Владыка Неблагого двора поцокал укоризненно.

– В твоем мире я тоже чую возмущения. И Айджиан заметил. Мы трое создали этот мир. Только мы сможем его удержать… – Лорканн на миг запнулся. – Тебе не нужна помощь?

– С чего ты взял? Когда я просил о помощи?!

– Вот именно, что никогда. Может, следует сейчас?

– Что тебе нужно, неблагой? В чем твоя выгода?

– Глупый, глупый благой зверь из глупого елового леса, – глаза Лорканна полыхнули желтизной не хуже, чем у волков. – Миры связаны. Падет твой – захватит и наши!

– Я не нарушил Правил. Это всего лишь Лугнасад. И…

– И это всего лишь женщина Верхнего? – ядовито закончил Лорканн. Дождался кивка Мидира, продолжил равнодушно: – Складно брешешь, волк без сердца. Знаешь ли, я почти поверил. Если бы не…

Посмотрел на свой сжатый кулак и раскрыл длиннопалую ладонь, поворачивая кисть наружу. Знак распускающегося цветка – символ любви – одинаков для всех миров, и Мидир чуть не скрипнул зубами от злости.

– …вереск! Зря ты притащил его в Нижний.

Мидир швырнул снегом бессильно, а Лорканн только расхохотался. Огонь за его спиной полыхнул яростнее.

– Не забудь о своих словах про Лугнасад, волчара, – Лорканн, успокоившись так же внезапно, как развеселился, придвинулся вперед. – Правда, ветер нашептал, ты назвал ее королевой. Королева Мидира! Благие ёлки!

– Ёлки не трогай!

Желтый изогнутый клюв грифона появился из-за спины неблагого, улегся на плечо. Черные перья приподнялись на голове полуптицы-полузверя, львиные лапы переступили рядом с сапогами Лорканна, и тот погладил грифона, словно делясь с ним весельем.

– «Мо гра» еще не сказал?

Слова любви верхних – так отец называл маму.

– Завидуешь? Разве ты со своей супругой не живешь в любви и согласии? Я все думаю, как она выносит тебя столько веков и двух детей спустя?

Ты смеешь упрекать меня, хотя сам был не слишком честен!

– Не слишком! – полыхнул желтизной глаз Лорканн. Грифон на его плече моргнул дважды круглыми и тоже желтыми глазами. – Одно дело не слишком, а другое дело совсем нечестен, согласись, Мидир. Показаться слабее, чем есть, разумно. Вдобавок, ее мятежные идеи по переустройству мира я использовал. Она хотела поймать короля-грифона, – хихикнул он, – и у нее получилось.

– Странно, что убить тебя она хотела лишь раз!

– Магия первой встречи. Знаешь ли, все меня хотят убить при первой встрече, а некоторые – при каждой. И молчат!

Мидир еле сдержал рык, но Лорканн понял, раз ухмыльнулся еще шире:

– Не держи в себе, благой! Давай встретимся, я всегда готов повыдирать тебе шерсть.

– А я – выщипать тебе перья!

– Приятно, когда чувства столь сильны и взаимны. Ты, я гляжу, дорвался до сладенького, – Лорканн вдруг посерьезнел.

Холодок прошелся по спине Мидира. Неблагой все понял, разнюхал глубину задействованной им магии.

– Не трогай мою королеву. Займись лучше своей.

– Моя королева – неблагая, Мидир. Неблагая!

– И что с того? Моя мать была земной женщиной!

Лорканн поднял голову и заклекотал не хуже птицы. Глянул сквозь опущенные ресницы, вытянул черные кривые когти и погрозил:

– Только благие мастера сравнивать пушистое и горячее.

– Поясни, – пряча клыки, выдавил Мидир, примериваясь и вновь понимая: не зацепить наглеца. Выдохнул, уже второй раз ловя себя на грани обращения.

– Джаретт не нарушил свободу Синни: твоя мать ушла под холмы добровольно. Что же до милого Вереска, чью спину ты сейчас нежишь…