Текст книги "О чем поет вереск (СИ)"
Автор книги: Зима.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
– Королевских волков, – обрадовался он возможности поговорить об ином, слишком нехороша была беседа о клетке! И злился он больше на себя. Просто клетка Этайн стала шире, и только. Не ощутить границ.
Он поднял Этайн с колен, усадил рядом.
– Я понимаю, отчего ты спрашиваешь о стражах, их много тут, в замке, однако мы находимся в столице, а как любая столица, наша живет не только битвами. Не обязательно становиться стражами. Можно быть кем угодно, заниматься любым искусством. Большая часть жителей столицы – мастера, а не воины. Ты знаешь девиз нашей семьи?
– «Кому много дано, с того многое спросится»?
– Да, мой Фрох. Кровь обязывает. Однако стать королевским волком можно и не имея титула. И тут уж все правила куда более жесткие, чем для простого ши.
– Как гвардия у земного короля, – прикусила губу Этайн. – Эохайд тоже не прикрывается величием рода. Спасибо, что разрешаешь читать, – быстро перевела она разговор на другое, почуяв его вновь возникшую тревогу и недовольство.
– Ты моя королева. Не земная наложница, не лугнасадная жена! Тебе можно и нужно узнавать наш мир! – озлился Мидир в который раз за этот день, а Этайн, нисколько не испугавшись, прижалась к нему, довольная. – Не прикасайся ко мне, когда я такой злой, – дернул плечом.
– Правда? И даже целовать нельзя? – а сама потянулась губами, и Мидир подставил щеку.
– Я зря запрещал тебе ходить по замку, – пропустил волчий король сквозь пальцы тяжелые медные пряди. – Да, в моих покоях есть все, что пожелаешь, но теперь ты в полном праве гулять, где захочешь. Моя королева, – быстро коснулся алых губ, удерживая себя от большего, – может даже пострелять у Алана в свое удовольствие.
Этайн, взвизгнув, вновь поцеловала его в щеку…
Новости с границ пришли после полудня, и Мидир решил с глазу на глаз переговорить с советником.
– Ветры Нижнего были милостивы к нам, мой король, – начал Джаред. – Все вестовые вернулись… – запнулся.
– Говори, – замер Мидир от очень нехорошего предчувствия.
– Воронка, мой король. Воронка по сути, но это ров – вокруг всех наших земель. Громадная, подобных которой я не видел. И, судя по темному небу с молниями, готовится вторжение.
– Люди?
– Я уверен в этом.
– Когда?!
– Возможно, сегодня.
– Грифон предлагал помощь, – решил поделиться Мидир. – И был очень настойчив.
– Но вы отказались, – не спрашивал, утверждал Джаред, – а теперь мы не сможем ее принять. Ни от фоморов, ни от неблагих, ни от благих Домов. Кое-кто хочет уравнять шансы.
– От ближайших границ всего девять дней на лошадях! Мы не успеем спрятать тех, кто живет в лесу. Ни женщин, ни детей.
– О боги, которых нет! Никто не будет трогать смертных, пока они не начнут убивать! Никто из ши не будет нападать первым, это немыслимо. Все чтут древний Договор! А вот галаты вряд ли будут добры к нам, и когда начнется резня… Чтобы открыть древние пути, нужна сила древнего… – Мидир нахмурился.
– Да, мой король, – подтвердил догадку советник. – Это не друиды открыли пути, а вы. Вы – когда поняли, что нарушаете свои же законы. Друиды же лишь воспользовались…
– Мидир! – звонкий голос ворвался раньше жены.
Король не успел додумать, не успел что-либо ответить, как в зал влетела сама Этайн. Очень сердитая, сжимавшая в руке сандалию с позолоченным ремешком и желтую тунику.
– Что это, Мидир? Что это такое?! – швырнула она ему под ноги свою одежду и украшения. – Раз ты хранишь ее вещи, значит, она дорога тебе! Кто она? Где живет? Как смеет оставлять свою одежду в нашей спальне?!
– Этайн, эта одежда… она…
– Земная! Зем-на-я! Только не говори, что она моя! Потому что я такой одежды у себя не помню! – зеленые глаза метали молнии похлеще гроз над Черными горами. – А ведь носить подобное стали лишь в этом году, Мидир! В этом году, когда мы с тобой уже были женаты!
– Этайн! – соврать было нельзя, но и правду сказать невозможно.
– Не надо! Вот не надо ничего говорить! Не хочу! Ничего не хочу слышать о твоих женщинах! Я не должна была… Какая же я была глупая! Решила, что ты хоть немного меня любишь!
Этайн, отчаянно всхлипнув, закрыла лицо ладонями и ринулась прочь… И натолкнулась на входившего Мэллина, очень вовремя появившегося в дверях.
– О! Это мое, – хихикнул он, и Мидир в который раз порадовался присутствию брата.
Этайн отняла руки от лица. Неуверенно зашла обратно, пропуская в залу Мэллина. Он склонился поднять упавшую тунику и так натурально смутился, что Этайн улыбнулась.
– Мое, мое! Что, смешно? Не то чтобы совсем мое! Хотя мне не раз приходилось переодеваться в женское! – рассмеялся Мэллин и тут же посерьезнел. – Я люблю эту земную женщину, тебя же любит мой брат. Очень любит. Он далеко не всегда говорит то, что чувствует. Почти никогда. К тому же, зачем каркать? Сегодня скажешь о любви, завтра дети появятся.
– Это правда? – все еще недоверчиво смотрела Этайн.
– Про детей? Не знаю, не пробовал. Про любовь тоже спрашивать не советую, а про женщину и одежду – можешь мне поверить! – Мэллин прижал ладони к груди. – Что замерла? Как обидеть, так она махом! Давай уже, проси прощения!
Этайн вспорхнула, прижалась к груди Мидира.
– Прости, прости меня, любимый! Что же я творю! Я не должна была! Мой король, прости! Я не знаю – не знаю! – как позволила себе…
– Прошу, не расстраивайся по мелочам, – Мидир погладил золотисто-рыжую голову, прижался губами к чистому лбу. – Ты моя королева, другой у меня нет… Но скажи своему супругу, откуда у тебя эти вещи?
– Они лежали в шкафу, – потупилась Этайн. – Я открыла дверку, а они выпали… Сама не знаю, что на меня нашло. Помутнение какое-то. Словно что-то подталкивало в спину, зудело о тебе всякие гадости… Прости, мое сердце!
Мидир сжал зубы. Как эти вещи вообще могли оказаться в его покоях? Как могли пропасть из надежно закрытого хранилища?
Джаред забрал одежду и сандалию у Мэллина. Шепнул мысленно, но очень четко:
– Мне не надо говорить, кто это. Друиды совсем обезумели, раз нарушили защиту замка. Того замка, что они клялись защищать! Дойду до Хранителя, поговорю, как это возможно и что нужно сделать, чтобы подобное не повторилось. Заодно проверю одежду – вдруг это проводник наверх?
Мидира окатило холодом и злостью. Хозяйничать в его Доме – это уже перебор! Как и открывать дорогу людям, как и отрезать его мир. И огорчать его жену!
– Джаред, я потолкую с замком. Теперь моя очередь восстанавливать равновесие!
– Я покину вас ненадолго. Мэллин. Этайн, – решил Мидир и, ухватив Этайн за узкую талию, отодвинул от себя, ответил на полный тревоги взгляд: – Я не сержусь, но мне нужно кое-что сделать прямо сейчас.
– Я провожу человечку, – подставил локоть Мэллин. – Моя королева, поговорим о том, что теперь носят в Манчинге?
– Только если ты переоденешься в женское! – рассмеялась Этайн, но обернулась в дверях.
Мидир послал ей по воздуху венок из перламутрового вереска…
Клепсидра Дома Волка находилась в самом центре Черного замка. Вокруг нее закручено время, к ней сегодняшний Мидир, почти лишившийся прежнего могущества и теперь очень жалеющий об этом, обращался с просьбой.
Провел по острому верхнему краю клепсидры, помазал кровью губы серебряных волков.
– Через девять дней у стен моего замка будут нежданные гости. Я не могу предотвратить этого.
Волки, держащие клепсидру, отмерли и одновременно кивнули. Острые искры блеснули на шкурах.
– И вы тоже не можете. Если я нарушил закон, я готов принять наказание прямо сейчас.
Волки повели головами.
– Это тоже невозможно, – вздохнул Мидир. – Для вас я ничего не нарушил. Но разве не нарушили друиды порядок, вторгшись в мой замок, в мое волшебство и в умы моих подданных? Разве почти свершившаяся кража моей жены – моей жены в этом мире, – поправился он, – и ее потревоженный покой не должны быть уравновешены?
Серебряные волки замерли вновь.
Всю силу, что еще оставалась и билась в нем яростным ключом, ища выход, Мидир направил на замок и его стражей.
Зашуршал черный камень, захлопали двери и окна, жалко зазвенело бьющееся стекло, птицы забились в тревоге…
Мидир задержал дыхание. Хранители времени, оставаясь зверями, могли и порвать, не признав за хозяина. Почуял колебание воздуха, мягкие шаги серебряных волков, созданных когда-то им же для поддержания порядка. Вернее, части порядка – времени. За пространство отвечал Лорканн, за эфир, сшивающий то и другое, удерживающий три лепестка одной вселенной, держал ответ Айджиан. На этих трех стихиях держалось все…
Холодные серебряные морды одновременно ткнулись в щеки.
– Вы можете немногое, я знаю. Прошу об одном: сделайте, что в ваших силах. Защитите мой Дом!
И открыл сознание. Многие, многие поколения волков оставили свой след в замке. Замок помнил их всех, хранил их память и память о них.
Замок ответил.
Двери за Мидиром захлопнулись сами собой. Позади него все быстрее вертелась, раскручиваясь, ось Благих земель…
– Ну что? Что ты молчишь? – торопливо спросил Мэллин вернувшегося Мидира.
Джаред смотрел напряженно, Алан слепо верил своему королю.
Мидир улыбнулся.
– Нам подарили девять лет мира.
Комментарий к Глава 21. Дары для Вереска
Ллвид – http://archia.ru/jpgs/2010-10-24_1291478093-1.jpg
========== Глава 22. Вереск и признание в любви ==========
Бум-м-м… Бум-м-м… Бум-м-м…
Так начиналось и заканчивалось каждое нападение.
Стучали снаряды из баллист и катапульт. Ударялись в магический купол над восьмой стеной, вспыхивали гигантским ярко-синим цветком и гасли. Значит, галаты отошли на должное расстояние: уничтожение механических воинов отдавалось болью в тех магах, что управляли ими – как среди волков, так и среди галатов – а под осколки камней мог попасть любой.
Мидир оглянулся и увидел, как от рва, тяжело шагая, расходились к лесу и Черному замку механесы: черные – нижних, индиговые – верхних. Глубокие воронки и рытвины уродовали широкое поле перед цитаделью волков. Горизонт морщился дымом, чернел облаками, а все же через гарь, копоть и тучи пробивалась перламутровая зелень заката Светлых земель.
За волчьим королем, вошедшим в замок, гулко хлопнул подвесной мост. Звериная морда презрительно оскалилась в небо.
– Пять домов вот уже девять лет предоставлены сами себе, – волчий король отправил мыслеслов Джареду.
– Это если их зацепило скрученным временем. Может, как для галатов, время сложилось в девять дней? Думаю, на неблагих и вовсе не отразилось, мой король. Возможно, никто не знает о том, что за война идет на землях дома Волка.
– Даже если так. Даже если неделя, месяц…
– Мой король, Степь вновь сцепится с Камнем, а Лес – с ними обоими. Может, привлечет Огонь. Им полезно выпустить пар. Мы все уладим… Идите к ней, – прозвучал голос Джареда. – Галаты отошли, а волки полны сил, уверены в победе и в своем короле.
Хорошо, что уверены. Мидир тоже был уверен. Просто…
Все было странным. Вот уже две недели продолжалась эта война, которую быстро начали называть «Призрачной». Возможно потому, что и галаты, ни волки не воевали в открытую. Мидир принял негласные правила игры: воюют механесы. Правда, первое время на стены лезли тролли и виверны. Рвались так, словно за воротами цитатели находились их дети.
Виверны и тролли окаменели, и волки не стали убирать тела. Глаза убитых благих созданий были мутны, словно все еще полны магии.
Потом разъедающим ядом полез темный огонь. Замок застонал, жалуясь своему королю, и Мидир выпустил черную магию. Магию запретную, личную, которая могла уничтожить все… Волки отступили, девятая стена опала, словно морская пена, но разрушение дальше не пошло.
Вот только магии у волков осталось мало, словно кто-то слил запруду, оставив лишь слабый ручеек. Но всех созданий Нижнего мира, живущих на землях дома Волка, Мидир, не желая подставлять под случайные выстрелы, смог поместить в междумирье.
Восьмая стена держалась прочно. Девять магов занимались только защитой замка.
Что такое девять лет для ши?..
Мгновение, поделенное на двоих. Радость узнавания, нежность чувств, зарождение традиций. Проводы ласточек по осени, любование нежным цветом вишни, что облетит к вечеру весеннего дня, озаренный ясным светом день и полная темной страсти ночь. Первые подснежники с юга, с морского побережья, по традиции принесенные супруге.
А еще работа, работа и работа. Мир так мир, но копить силы и создавать механесов Мидиру не запретит никто!
…Девять лет – вышел и этот срок.
Сидящая женщина подняла взгляд на Мидира и сразу опустила, спрятала хризолитовую печаль. Заметил бы он ее настроение раньше? Не знают и старые боги.
Солнце запылало в медных волосах… В двадцать лет возраст «человечки», как называл ее Мэллин, замер. Она достигла расцвета своей красоты. Нижний всегда выявлял людскую суть, и чистота души Этайн засияла во внешнем совершенстве. Лишь пламенность чувств и переменчивость нрава уверяли Мидира: перед ним существо из плоти и крови.
– Кто огорчил мою королеву? Кто посмел обидеть тебя? Из-за кого пролились эти слезы?
– Ты…
– Я?..
– Нет-нет! – все так же не глядя на него, поправила инкрустированные изумрудами браслеты, изготовленные Мидиром своими руками, без помощи магии. Потом качнула сережку, привычным жестом коснулась змейки, словно собираясь с мыслями. Положила ладони на колени и глаз не поднимала, значит, решила умолчать о главном:
– Ты слишком много времени даришь мне. Ты должен думать о своем народе, о своем королевстве!
Мидир присел подле, подхватил изящные кисти Этайн, поцеловал пальцы, прижал к щекам.
– Ты – мое королевство, – поймал настороженный взгляд и посерьезнел. – Говори! – вырвалось слишком резко.
О, теперь она просто замолкнет. За прошедшие девять лет многое он понял про жену. К примеру, его королева совершенно не повинуется приказам.
Мидир сжал зубы, выдохнул и произнес спокойнее:
– Я прошу, моя прекрасная. Что тревожит тебя?
– Это из-за меня? Эта война, эта осада из-за меня?! – мокрые ресницы вскинулись досадливо, и Мидир уловил в непритворном огорчении отзвук иного чувства. Кто-то поступал неправильно, настолько неправильно, что ей было больно до слез.
– Продолжай, – произнес Мидир, прося больше словами, чем голосом. – Ведь это не все?
– Как он может? Ведь Эохайд твой друг! Наш земной король! Как он может желать твою жену?
– К… как ты узнала? Кто сказал тебе?!
Мидир вскочил, задыхаясь от злости. Этайн вместо ответа опустила голову, но волчий король четко увидел ее мысль: страж, балующийся на посту пустыми россказнями!
Подтянуть к себе за эту же нить, швырнуть под ноги от порога королевской спальни – меньше мига.
В широко распахнутых серых глазах нет просьбы. Оцепенение, страх, ужас – словно волк уже умер.
Механических слуг Этайн боялась, а эти волки… трепачи! Слов, видно, им мало.
– Не при мне! Они говорили не при мне! – испуганно вскрикнула Этайн.
Волчий король прошелся по щеке провинившегося не пальцами – когтями.
– Мидир, нет! Заклинаю тебя нашей любовью, не надо! Не убивай!
Он отпустил занесенную для смертельного удара руку. Слишком часто за это время Этайн видела его гнев. Не пугалась – о боги, которых нет! – но расстраивалась. Однажды убежала в башню, где наткнулась на статую Синни. Воспоминания о ее страхах были самыми неприятными за эти годы. Пугать Этайн Мидир хотел меньше всего и научился сдерживать себя ради нее.
– Если ты просишь, моя красавица.
Слова прозвучали достаточно ровно. И ничего, что металл звенел в голосе.
– Ты ведь не сможешь его вернуть из небытия? Так не торопись убивать, любовь моя! Мое сердце, зачем? Зачем ты так торопишься со смертью?
Смотреть в глаза Этайн стало невыносимо, и Мидир просто прижал ее к себе, смиряя дыхание и удары сердца. Его королева и так излишне печалилась последнее время. И он уже не мог оградить ее от тревог.
– Моя дорогая, прости. Прости, что огорчил тебя. Я никому не позволю причинить тебе вред.
– Так сильно не позволяешь, что меня сторонятся в этом замке все, – Этайн прижалась виском к его груди, привычно устроила на ней сжатые кулачки.
Все, кроме Мэллина и Вогана. Это было правдой, поэтому Мидир не ответил, лишь погладил напряженную спину Этайн. Втянул воздух, бросил в сторону тому, кто всегда находился рядом:
– Джаред, покажись уже.
Тот вышел из-за поворота, сложил руки на груди.
– Мой король, моя королева, – легкий наклон головы. – Чего пожелаете?
– Забери это убожество и уйди сам.
– Я закрою беседку, – ровно ответил Джаред, бросив взгляд на Мидира, придерживающего Этайн за талию. – Не тратьте силу: она вам пригодится.
Советник поставил искрящийся купол и потащил за шиворот волка. Тот, почти распрощавшись с жизнью, идти уже не мог.
Но говорить Джаред мысленно не перестал.
– Мой король, выслушайте меня.
– Что тебе, Джаред?
– Она говорила об Эохайде.
– И что? И что?! Мне кажется, мы закончили этот разговор девять лет назад!
– Можете обманывать себя и ее сколь угодно долго.
– Джаред, ты мне надоел.
– Ты изолгался, Мидир, и сам поверил в свою ложь. А ведь так она думает о тебе!
– Ты беспокоишься об Этайн?
– Конечно. Но прежде я беспокоюсь о моем короле. Моем друге.
– Глянь, как там наши земные друзья.
– Пока вас не было, поменялось мало, – выдохнул Джаред и продолжил уже ровно: – Притихли к вечеру…
– Разведчики вернулись? Подробно.
– Да, и смогли посчитать палатки в их лагере. Воинов около двадцати тысяч, и все готовы биться насмерть. Для них наши девять лет прошли незаметно, как девять дней.
– Время отпечатается на тех, кто вернется.
– Если вернется. Хотя пока лупят друг друга наши и их механесы. Не представляю, как вы это успели, до каких глубин опустились, но мы можем сдерживать натиск почти без потерь. А ведь на их стороне и виверны, и тролли.
– И кое-кто слишком часто баловался с магией в эти годы.
– Без управления механесы могут немного. Вот только магов мало.
– Волков тоже мало!
– Именно. Мэллин говорит, что готов, и рвется в бой. Он мог бы заменять вас хоть иногда. Даже вам, мой король, нужен отдых. Я так понял, ночами вы не спите.
– Ты прекрасно осведомлен, чем заняты мои дни! Механесов было бы больше, если бы мои безголовые родственники сдерживали себя, а не лезли на новые уровни магии!
– Я сожалею, что задуманные обманки не пригодились для галатов. И нет. Брат же ваш…
– Нет. Нет, нет и нет!
– Мой король, ваше слово… все обман: и война, и любовь, – неожиданно горько обронил Джаред.
– Говори, – решился Мидир. – О чем ты опять молчишь?
– Любовь Этайн прекрасна, прекрасна в своей силе. Но она неизменна. Все так странно, мой король… Простите мне мою дерзость, это все усталость. Но она, думая, что любит мужа, любит вас. Вы любите ту Этайн, что повстречали в Верхнем, но она уже не та. Полная гармония!.. Когда же Этайн узнает правду…
– Не узнает! А скажи ей кто… – притянул к губам Мидир пальцы Этайн, порадовался улыбке. – Не поверит.
– Что… – пошевелилась Этайн, согрела дыханием шею.
– Ничего, моя радость. Ничего. Хватит слов и огорчений.
Усталость двухнедельных боев накопилась, и он только хотел обнять Этайн. Но… Желание привычным огнем разлилось по венам, и Мидир тут же забыл и об упрямом советнике, и о глупом, не в меру болтливом волке. Была только женщина, покорная ему. Прильнул к доверчиво приоткрывшимся губам. Зарылся одной рукой в медные локоны, другой обхватил стройный стан, ощутил знакомый изгиб, две забавные ямочки чуть ниже талии. Не хотелось никаких изысков, просто – ощутить ее тепло.
Провел рукой по шелковой внутренней стороне бедра, так, как нравилось Этайн, приподнял колено повыше, и она ахнула тихонько.
Он осторожно, подавляя шум в ушах, приспустил кружевной лиф, провел приоткрытыми губами по плечу, с каждым поцелуем все больше ощущая ее желание, ее трепет. Ее любовь.
– Скажи мне, – прошептал Мидир, не отрывая взгляда от потемневших зеленых глаз. – Скажи мне, мой Фрох.
– Иногда слово все-таки надо услышать? – с прежним полузабытым лукавством спросила Этайн. – Мне тоже. Тоже!.. Мое сердце… Люблю тебя, люблю, люблю!
Потом была мучительная нежность и предательский стук сердца, почти заглушивший вину. Падение в бездну, куда он летел вместе с любимой…
Всхлипы Этайн на его плече слышались отдаленной мелодией. Плывя в мареве этой мелодии, в безумстве единения, он услыхал отчаянный шепот:
– Ты… тоже. Ска-жи… Ты никогда не гово…
Когда она успела так врасти в него: в его жизнь и тело, в его память и мысли? Когда ему захотелось делить с ней все: радости и горести, дни и ночи? Все было связано с ней – и прошлое, и настоящее. И будущего Мидир тоже не мог помыслить без нее. Что же это, если не…
– Мо гра, Этайн, – вырвалось быстрее, чем он успел остановить себя. – Любовь моя!
Последний луч резанул по глазам багрово-красным. Вина промелькнула в сознании и погасла вместе с солнцем.
Этайн не спрашивала о его чувствах: сначала сомневалась, потом приглядывалась, потом молча доверяла. Увидев, как засияли ее глаза, Мидир добавил знание, тщательно скрываемое от самого себя с первых дней их знакомства. Забывая обо всем, а особенно – о том, что это может значить в его мире.
– Я уже очень давно люблю тебя. – Золото плеснуло в волчьих глазах и отразилось в зелени людских.
Это странное чувство поглотило его полностью, как побеги вереска, заполонившие беседку не хуже вьюнка.
Земной вереск растет кустами, но этот, прижившийся в Нижнем, решил жить по своим законам. И сейчас розовые побеги насмешливо качались подле них.
Затем двое замерли, вернее, замер весь мир. Потом их опять потянуло друг к другу, захватило дикое желание, соединило, а потом отбросило, развело. Но Мидир уже не хотел и не мог расстаться. Вцепился в Этайн, как в якорь, что только и удерживал его от падения вниз, туда, где нет сознания, где нет ничего, кроме холода ночи, куда он так часто заглядывал в последнее время, куда он все равно упадет однажды. Этайн позволяла ему ощутить жизнь, она удерживала его собой, своей любовью. И её зубы на его плече, и ее пальцы, царапающие его спину, и ее хриплый шепот, в котором уже не было слов… Не было ничего – одна темнота, и в этой кромешной тьме его черный огонь слился с ее розовым пламенем.
Когда он пришел в себя, стояла глубокая ночь.
– Мой король, – опять послышался голос Джареда, на редкость взволнованный. – Ответьте же!
– Еще хоть слово об Этайн!
– Не об Этайн. Об Этайн я больше не скажу ни слова. О вас. Я слышал ваше признание – оно было искренним. Я видел… Я ведь просил – просил! – не говорить о любви! Ну что же теперь… Вы должны знать.
Мидир вздрогнул. Он понял – понял то, что могут увидеть лишь близкие, не сами любящие. Только не хотел верить в то, что может случиться в короткой вспышке, а может – при ярком, сильном пламени. Хотел отшатнуться, но Этайн застонала во сне, потянулась к нему, прижалась щекой, и Мидир замер.
– Наследник – большая радость для Волчьего дома, – ни намека на радость в голосе Джареда.
– Ты уверен? Да как, как такое возможно?! Я не хочу! Не хочу никакого ребенка! Я не хочу ни с кем делить мою Этайн!
– Поздно, мой король. Я видел синее Зарево. Очень яркое. Сомнений быть не может. Через девять месяцев родится мальчик, великий маг. Вы молчите, мой король? За девять лет в Нижнем Этайн набрала силы… Мне страшно как никогда.
========== Глава 23. Гости к Вереску ==========
Лиловый сумрак рассвета, в который вылилась темнота короткой беззвездной ночи, не служил помехой волчьим глазам, как расстояние – слуху.
Клепсидра Дома Волка продолжала отсчитывать секунды притихшего времени, зевала стража, мерно дышал Мэллин, проверял посты Алан, мерил шагами верхнюю галерею Джаред. А где-то очень далеко уже просыпались люди, фыркали кони, скрипели механесы, звенел металл доспехов и оружия. Чутье подсказывало Мидиру: нападения не ожидалось, и он решил, что может позволить себе еще немного тепла перед пробуждением его королевы. Он разглядывал Этайн долго. Она проснулась, вскинула ресницы и сразу улыбнулась ему. Пошевелилась на его плече, произнесла еле слышно:
– Я чем-то огорчила тебя?
– Нет, конечно же нет! – прикоснулся он губами к виску. Затем откинул упругий локон, казавшийся темным в час восхода. – Моя королева подарила мне прекрасную ночь, но не более прекрасную, чем она сама.
Мидир отстранился на миг, но тут же приобнял ее за плечи, поддернул меховой плащ: август Нижнего прохладен для женщины. Подавил тяжелый вздох. Как вести себя и что делать с беременной, он пока не представлял.
Как отец держал себя с мамой? Он всегда был внимателен к ней, даже в мелочах. Родители выглядели так радостно, когда говорили ему о третьем сыне! Он же себя радостным не ощущал совсем. Ни тогда, ни сейчас. Да, крошечный Мэллин был невероятно забавен, а Синни улыбалась… потом на рождение младшего наложились воспоминания о смерти матери и невыносимая боль потери, которую нельзя было разделить ни со старшим братом, ни с ушедшим в себя отцом.
– Может, мне поговорить с ним? – отвлек его шепот.
– С кем?.. – отвлеченно переспросил Мидир, перебирая пряди Этайн.
– С Эохайдом, с нашим королем. Ведь я люблю только тебя! Это какая-то глупость и недоразумение. Я никогда не давала повода усомниться в верности и своей любви. Ну что за радость владеть женщиной против ее воли?!
Мидир опустил глаза, не в силах слушать.
– …Я тоже из Верхнего, думаю, он послушает, он честный человек и доблестный воин, он должен послушать меня, и…
– Нет! Это не обсуждается!
– Как и многое, – замкнулась Этайн. – Как почти все.
Говорить своей любимой о земном муже было трудно, почти невозможно, но Мидир все же пояснил сказанное, зная, как это важно: если она и не согласится с его решением, то хотя бы постарается его понять.
– Потеряй я окончательно разум и разреши подобное безумство, ни один волк не выпустит из ворот Черного замка свою королеву…
Мидир вздрогнул, представив, чем может закончиться эта встреча. Этайн уже не мучили головные боли, под властью морока затихли даже отголоски воспоминаний о былой любви, но все могло измениться при встрече с Эохайдом.
– …и я слишком дорожу любимой, чтобы прикрываться ею.
Мидира еще раз передернуло, а Этайн вздохнула прерывисто, рванулась к нему, обронив плащ с плеч, вцепилась в распахнутый ворот его рубашки.
– Мне не приснилось? Мидир, так мне не приснилось?!
– Я люблю тебя, – терять было нечего, он уже проявил невозможную слабость.
– Я не верю… – губы жен торопливо пробежались по его губам, щекам. – Не верю! Ты можешь это повторить?
– Если тебя порадует… Этайн, любовь моя. Разве ты не знала этого?
– Иногда очень важно услышать…
– Мо гра, Этайн. Мо гра.
Весь мир сдвинулся, поплыл, окончательно принимая признание Мидира, и в очередной раз собрался заново.
Что же, может быть, ребенок – это не самое страшное, решил волчий король.
– У нас неприятности, – позвал Джаред, словно поняв, что Мидир может говорить.
– Еще?!
– Да, мой король.
– Милая моя, пообещай мне!.. – заторопился Мидир. – Пообещай не высматривать меня ни с городских ворот, ни с башни и поспать, обязательно поспать днем, раз я не дал тебе отдыха ночью.
– Обещаю, мой король, – ответила Этайн. Слишком тихо, слишком покорно. – Все равно других дел у меня не предвидится.
– Неправда! Ты вышиваешь и заботишься о саде.
Этайн все же подняла потемневшие до бархатной зелени глаза, порозовела, произнесла еле слышно:
– Мне было очень-очень хорошо сегодня…
Мидир склонился к алым губам, огладил рыжие пряди, искристые на черном покрывале, и торопливо накинул платье, пожалев о том времени, когда он мог использовать волшебство для столь простого действа. Теперь магическая сила притупилась у всех волков, следовало использовать ее с толком – для управления механесами и подпитывания магией защитных стен замка.
– Мидир! Подожди! – вскинулась Этайн, прижалась к груди. – Любовь моя, сердце мое, молю тебя, будь осторожен!
Слезы текли по ее щекам, и он ловил их губами.
– Я живу лишь благодаря тебе.
Мидир оставил плачущую жену, торопясь спасать непонятно кого и заранее от этого злясь. Но злость – тоже оружие, нужно лишь обратить ее в магию. Подхватил матово-черный, отливающий синевой шлем в виде волчьей морды, на который Этайн каждый раз смотрела с содроганием.
– Что у нас, советник? – потянулся мыслью Мидир.
– Трое ши вышли из леса, – взволнованно отвечал Джаред.
– Волки?
– Нет, не волки. Не вижу, не понимаю… И механесы, спрятанные на опушке, уже повержены. Трое ши – и армия разъяренных галатов. Да галаты их в клочья порвут!
– Что быстрее: выйти наружу или дотянуться до них из башни? – вопрос, откуда взялась эта троица, Мидир отложил подальше. – Ты где, Джаред?
– Я… наверху, на башне! – в голосе племянника непривычно звенело отчаяние.
Мидир заторопился: опасность для жизни ощущалась черным грозовым облаком со всплесками молний.
Взбежав на башню, Мидир всмотрелся в кромку леса, где очень далеко, на пределе видимости, отбивались от галатов трое ши непонятно какого дома. Механесы лежали подле них, сверкая помятыми доспехами. Солнце ударило в глаза, и Мидир надел шлем, приглядываясь к происходящему. Наперерез небольшому отряду волков скакали конные галаты, обнаружившие беспомощного противника. За первым отрядом – второй, куда больше.
Около шести лиг, прикинул Мидир. Много, очень много!
– Мой король, вы сможете защитить этих ши?
– Я – нет. А мы – да. Луч, Джаред.
– Луч, мой король? Это же…
– Да, нужны три мага, но мы обойдемся сами. Ведь ты девять лет копил силу. Ты внук Джаретта и сын Мэрвина. Ты сможешь! Покажи ладони.
Непривычно искаженное лицо Джареда внезапно разгладилось, вытянутые руки не дрожали.
– Мы укажем им путь. Давай!
Серебристое пламя сорвалось с рук Джареда и соединилось с черным огнем Мидира.
Черный луч с серебристыми проблесками упал на трех ши, острой стрелкой указывая на вход в восьмую городскую стену, подталкивая непонятливых к спасению.
Лязганье клинков схватившихся отрядов Мидир услышал так, словно дрались рядом. Он еще зачерпнул силы, закрывая немногочисленных волков, выталкивая галатов подальше, но второй вражеский отряд уже догнал первый. Джаред, не глядя на Мидира и не отрываясь от магии, помотал головой, предупреждая о пределе своих возможностей, и волчий король добавил силы.
Четыре руки плавно вели отряд волков и трех ши все ближе и ближе к воротам, пока подвесной мост не подхватил их волчьим языком и не поднялся, а галаты, прооравшись и выпустив несколько бесполезных стрел, повернули обратно.
Стало возможно рассмотреть, кто эти трое. Золотое шитье Дома Солнца, коричневый камзол Дома Леса и белое с голубым одеяние Дома Неба.
– Да, мой король. Фордгалл, Джилрой и Лианна. Кто бы мог подумать! И где они были все эти девять лет?
– Неразлучная троица, – не поверил Мидир, даже ощущая знакомые ауры. – Волки с ума сойдут. Ты знал, Джаред?
