Текст книги "Скромный метаморф (СИ)"

Автор книги: Жером Фандор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 71 страниц)

– Наблюдай внимательно… – пробормотал я, начав медленно водить взглядом по сторонам в течении примерно минуты. – А теперь попробуй активировать парселтанг, – сказал я, переведя взгляд обратно на него. Да, я научил их парселтангу.

Молча кивнув, мужчина сосредоточился, даже не поправив по привычке сползшие очки. И мозгошмыги внутри него начали более активно втягивать в себя производимые им частицы магии. Или правильней будет сказать, что частицы сами к ним направились? В любом случае, после этого данные сущности начали менять свою форму на змееподобную. Она была несовершенна, колебалась, пытаясь вернуться к прежней форме, но всё же змейки из них получились.

– Удивительно… – прошипел на змеином языке Новарро.

Я перевёл взгляд вниз, на своё тело, чтобы посмотреть на своих мозгошмыгов. Поскольку я также активировал парселтанг, то у меня они тоже были в форме змей, но детали отличались. Качество их формы было куда выше, чем у Адриана, она не колебалась, пытаясь откатить изменения. И детализация змеиной формы моих мозгошмыгов была куда выше. Думаю, дело в моём мастерстве благодаря обширной практике.

– Вот к чему мне стоит стремиться в парселтанге… – задумчиво пробормотал испанец.

– Верно, – кивнул я, отменяя воздействие и мои мозгошмыги вернулись в исходное состояние.

И что примечательно, исходное состояние моих мозгошмыгов очень сильно отличалось от других волшебников. Если у других данные сущности в большинстве своём представляют белёсые шарики, то у меня их форма была неопределенной, постоянно искажаясь хаотичным образом. Я думаю, что это проявление моего магического дара – метаморфизма, но для подтверждения теории мне нужно посмотреть магическим зрением на Нимфадору как на единственного знакомого мне метаморфа помимо меня самого.

Кстати, касательно формы этих тварюшек. У Гарри некоторые мозгошмыги находятся в форме змей перманентно. Причём расположены эти мозгошмыги у него в голове, в районе лба. А если быть точным, то рядом со шрамом и были они какими-то… Темноватыми.

В общем, благодаря этим глазкам я за последнее время получил ооочень много информации для размышлений. Будь у меня больше времени их использования каждый день, было бы куда проще вести наблюдения и делать выводы, но, увы, чего нет – того нет.

– Предлагаю заканчивать, – сказал я, начиная откатывать изменения глаз, а то те уже начинают побаливать.

– Согласен, а то у меня уже глаза начинают болеть, – согласился Адриан, прерывая действие ритуального круга. – Ммм… – болезненно промычал он, массируя глаза пальцами. – Я почувствовал лишь часть боли, но теперь понимаю, что это зрение действительно нельзя использовать слишком долго. Ощущения как при откате от провального ритуала.

– У тебя тоже был опыт? – спросил я, покидая магический круг.

– Конечно, я же ритуалист. Опыт был, и не раз, к сожалению, – криво улыбнувшись, сказал он, наконец поправив очки, сползшие ещё в начале данного эксперимента. – К счастью, я достаточно хорошо следую технике безопасности, поэтому, несмотря на периодические провалы ритуалов, пока жив и стою здесь, а не похоронен где-то в Испании.

– Понятно, – с пониманием и сочувствием кивнул я. Думаю, быть ритуалистом-экспериментатором не очень приятно, учитывая какая боль следует за провалом.

– Кстати, у меня не было возможности наблюдать, но как всё выглядело, когда ты обучал нас использовать парселтанг? – с интересом посмотрел на меня испанец.

– Ну, это было что-то похожее на данный ритуал, – слегка нахмурившись, начал вспоминать я. – Между нами также был построен канал из магии, и по нему навстречу друг к другу устремились мозгошмыги… Так, давайте придумаем им другое название, а то это звучит слишком несерьёзно, – слегка сбившись с темы, предложил я.

– Йа-йа, Ich unterstütze [поддерживаю], мне тоже оно не нравиться, – подал голос Фуфелшмерц.

– Ладно, – безразлично пожав плечами, сказал Адриан. Видимо, ему самому по барабану. – Есть предложения?

– Хм… Хайнц? – обратился я к другому коллеге.

– Может… Магус…? – задумчиво нахмурившись, предложил он.

– Ну, это всяко лучше, чем мозгошмыги. Ладно, пусть будут магусы… – сказал я. Не очень долго мы над этим думали, но ладно, это не столь важно, главное чтобы звучало нормально.

– Может вернёмся к теме? – вопросительно приподняв бровь, обратился ко мне Наварро, сложив руки на груди.

– Да, конечно. Так вот, по каналу навстречу друг к другу устремились магусы, но твои оставались в исходной форме, тогда как мои были трансформированы. Когда они соприкоснулись, твои стали изменяться по образу и подобию моих. А саму трансформацию ты должен был и сам почувствовать.

– Как-то так я это себе и представлял… – пробормотал себе под нос Адриан.

– Коллеги, думаю у меня есть Idee [идея], – сказал Хайнц, блеснув уверенной улыбкой. – Мы ранее обсуждали передачу магических даров. По сути, нужно просто закрепить Transformation [трансформацию] магусов для этого.

– Это только звучит просто, – покачав головой, сказал я.

– Йа, но у нас есть хороший и очень опытный ритуалист, – кивнул немец в сторону испанца. – Думаю, ритуалом мы сможем этого erreichen. [достичь]

– Хм… Думаю, можно попробовать… – неуверенно пробормотал Наварро. – Но понадобится больше наблюдений за действием магических даров через магическое зрение, а также очень, просто невероятно много расчётов… Нужно найти помощников, – с силой растрепав рукой волосы заявил он под конец.

– Йа-йа, Assistenten [ассистенты] не помешают, – покивал Хайнц.

– И будет лучше, если будущие испытуемые заранее натренируют изменение своих магусов по нужному образу, чтобы ритуал образования магического дара проходил более гладко, – заявил я.

– Дельный совет, учтём, – кивнул Адриан, делая запись в блокноте.

– Ладно, давайте тогда пока займёмся предварительными расчётами. Кстати, заранее хочу предупредить, что на время рождественских каникул я не буду заниматься исследованиями. Хочу провести время с семьёй. Вас это тоже касается, можете отдохнуть, если хотите.

– После смерти отдохнём…

После этого мы потратили немало времени на расчёты.

***

Это был первый день каникул.

– Луна, отец, мне нужно посетить штаб Даров Магии. Я не успел закончить кое-какое исследование. Постараюсь закончить побыстрее, и можете быть уверены, всю оставшуюся часть каникул в сторону работы и исследований я даже смотреть не буду, – сказал я, заходя внутрь камина.

– Хорошо! – послышались их голоса из другой комнаты.

– Косая Аллея! – громко сказал я, бросая под ноги летучий порох.

Первым же делом я зашёл в переулок и достал флакон с зельем, тут же его выпивая. Феликс Фелицис на двенадцать часов. И всё ради… Неважно какой цели.

Начинаю изменять своё тело метаморфизмом. Рост, телосложение, форма лица. На самом лице появляется лёгкая щетина, добавляя чуть больше мужественности, цвет глаз становится багровым, а волосы укорачиваются, укладываясь в слегка небрежную причёску. Одежда тоже изменилась, но ногах появились чёрные туфли, того же цвета брюки, подпоясанные ремнём, чёрная рубашка с расстёгнутой верхней пуговицей. Создав перед собой зеркало трансфигурацией, начал себя рассматривать.

– Сойдёт, – величественно кивнул я. Голос мой был властным и несколько угрожающим. Да, такой образ для запланированного мной вполне подойдёт.

Выйдя из переулка, я тут же привлёк внимание снующих по нему магов своей внешностью. Презрительно фыркнув на эти взгляды, я направился в сторону Лютного Переулка. Через пару минут я оказался на тёмной улице, тесно заставленной лавками, которые торгуют ужасающим товаром. Найдя «Горбин и Бэркес», я зашёл внутрь.

Дверь открылась со звуком колокольчика, и я оказался в лавке. Весьма тёмное и мрачное помещение. Куда не кинь взгляд, увидишь темномагическую дрянь. На витрине виднелась подушечка, на которой покоилась сушёная рука. Рука Славы. Если вставить в неё горящую свечу, то никто, кроме носителя руки, не увидит её огня.

Мой взгляд продолжал скользить по лавке, пройдя мимо петли, на которой повесили не одного преступника. Заметил опаловое ожерелье. «По преданию, ожерелье отняло жизнь у девятнадцати простецов. Осторожно. Не трогать. Проклято», – гласило описание.

– Чего желаете? – елейно улыбнувшись, спросил меня мужчина среднего возраста с серо-голубыми глазами и выцветшими карими волосами по плечи.

– Здравствуйте, мистер Горбин… – слабо улыбнувшись, тихо проговорил я, посмотрев на него пристальным взглядом, начав подходить ближе.

– Вас интересует что-то конкретное, мистер…? – спросил он, немного напрягшись под моим взглядом.

– Интересует, – слабо кивнул я и, когда я встал вплотную к нему, поднял руку, в которой неожиданно для мужчины появилась палочка, и упёр её кончиком в подбородок Горбина. – Делай свою работу быстро, без лишних вопросов, – резко похолодевшим голосом сказал я выпучившему глаза волшебнику. – Мне нужен портал. Сюда, в Лютный.

– Д-да… Сейчас… – нервно сглотнув, он сделал пару шагов в сторону, опасливо глядя на мою палочку и наклонился за прилавок. – В-вот порталы, о которых Министерству ничего неизвестно… – проговорил он, выложив на прилавок шесть предметов.

– Хм… – презрительно фыркнув, я качнул палочкой, отгоняя от себя мужчину. Он правильно понял мой жест и отступил на пару шагов.

Перчатка, дверная ручка, скомканный лист бумаги, поддельная волшебная палочка, сломанный снитч и тарелка. Без всяких сомнений беру поддельную палочку.

– Ключ?

– Ликантроп…

– Сколько? – спросил я, кинув взгляд на Горбина.

– Пятьсот галеонов, – увидев замаячившую на горизонте прибыль, мужчина справился со своей опаской по отношению ко мне.

– Сотня, – сказал я, кинув в него узелок с нужным количеством монет, который он резво поймал. Он хотел мне что-то сказать, но я уже покинул лавку. Следом я отправился в Дырявый Котёл, из которого вышел на улицы Лондона.

– Инфинита Асселератио! Импервиус!

Я использовал созданное недавно заклинание. Летом я пытался создать именно его, но добавив немного удачи, я справился с этим без каких-либо проблем. Суть этих чар в том, что они непрерывно меня ускоряют, пока не будет произнесено заклинание Финита. Разгон в потенциале бесконечный. А Импервиус я использовал для защиты от воздуха и нагрева, ибо трение ещё никто не отменял, я тупо помру в какой-то момент без этих чар. Чары получились опасные, но я вполне способен их применять.

После этого я начал использовать метаморфизм на пару с трансфигурацией, и уже через пару минут из переулка Лондона в воздух взлетела непримечательная птица, начав лететь на северо-северо-восток. К Северному морю. Сначала скорость моя была как у обычной птицы, но постепенно становилась всё выше и выше. Спустя примерно час я преодолел скорость звука.

Куда я лечу? Ну, есть в Северном море один интересный островок, на котором построена башня, являющаяся тюрьмой. Тюрьмой для волшебников. Да, я направляюсь в Азкабан.

Азкабан известен волшебникам с пятнадцатого века, но далеко не сразу он начал использоваться в качестве тюрьмы. До этого времени об Азкабане никто ничего не слышал, остров ни разу не наносился на географические карты как колдунов, так и маглов. Полагают, что этот остров в Северном море, как и крепость, воздвигнутая на нём, были сотворены с помощью магии.

Вначале крепость служила домом для колдуна по имени Экриздис, о котором мало что известно. Неизвестно, родом из какой страны был этот волшебник. Очевидно одно: это был сильный маг, который практиковал наихудшие виды Тёмной магии. Экриздис жил совершенно один на острове посреди океана, и, чтобы как-то себя развлечь, заманивал к себе магловских моряков, а затем пытал их и убивал. Только после его смерти, когда маскирующие чары развеялись, Министерство магии обнаружило остров и воздвигнутое на нём строение. Люди, расследовавшие этот случай, отказались комментировать то, что они обнаружили внутри крепости. Всё это ещё больше омрачало то, что остров был заполонён дементорами.

Многие авторитетные волшебники были уверены, что остров является обителью зла, и лучшим решением будет его уничтожение. Другие же опасались того, что может случиться, если лишить дома такое большое количество дементоров. Они были уже настолько сильны и многочисленны, что не представлялось возможным их уничтожить без огромных потерь; многие боялись, что дементоры начнут мстить, если лишить их дома, к которому они привыкли. Казалось, стены здания, будто пропитанные страданиями и болью, удерживают дементоров. Кроме того, эксперты, изучающие воздвигнутые с помощью тёмной магии здания, утверждали, что уничтожение Азкабана может плохо закончиться. Поэтому крепость осталась целой, и по сей день служит местом обитания дементоров.

После принятия Международного Статута о секретности (1692 год) Министерство магии начало искать альтернативу небольшим тюрьмам для магов, разбросанным по всей стране по различным городам и деревушкам. Такие тюрьмы создавали немало проблем: при попытках заключённых сбежать, маглы наблюдали целое шоу из взрывов, дыма и света. В качестве альтернативы решили построить крепость неподалёку от Гебридских островов, но все планы разрушил Дамокл Роули, едва занявший пост министра магии.

Роули был диктатором, пришедшим к власти за счёт антимагловской предвыборной кампании. Он расчётливо воспользовался гневом, который испытывали многие волшебники в связи с необходимостью скрываться. Садист по своей природе, Роули сразу же отверг план о постройке новой тюрьмы и настоял на использовании Азкабана. Он утверждал, что дементоры, обитающие в Азкабане, только на руку Министерству: их можно использовать в качестве охранников, что существенно сэкономит время и деньги и избавит от лишних проблем.

Несмотря на возражения волшебников, среди которых были эксперты по дементорам и эксперты по зданиям с такой же тёмной историей, как у Азкабана, Роули смог осуществить свой план, и вскоре первая партия преступников была заключена в Азкабане. Больше их никто не видел. Если они не были опасными психами ранее, то, несомненно, стали таковыми вскоре после прибытия в Азкабан.

Следующий министр магии, Персей Паркинсон, также был сторонником использования Азкабана в качестве места заключения. И к тому времени, как пост министра занял Элдрич Диггори, тюрьма уже функционировала на протяжении пятнадцати лет. За это время никому не удалось сбежать. Казалось, что тюрьма вполне неплохо справляется со своими обязанностями. Так было до тех пор, пока Диггори не решил посетить Азкабан лично. Тут-то он и понял, почему из тюрьмы никто даже не пытался сбегать: большинство заключённых давно сошло с ума, а прямо рядом с тюрьмой хоронили тех, кто умирал от отчаяния.

Вернувшись в Лондон, Диггори создал комитет, от которого требовалось отыскать замену Азкабану или, по крайней мере, исключить дементоров из охранной системы заключённых. Эксперты объяснили министру, что дементоры не покидали остров до сих пор только потому, что для них регулярно поставлялись души заключенных, которыми они питаются. Если не держать в Азкабане преступников, то дементоры, вероятнее всего, покинут остров и непременно отправятся на материк.

Элдрич Диггори был сильно напуган тем, что увидел в Азкабане. Несмотря на мнение экспертов, он надавил на комитет, чтобы те начали поиски решения проблемы. К сожалению, прежде чем комитет смог что-либо сделать, у Диггори нашли драконью оспу, от которой он вскоре умер. С тех пор, вплоть до нынешнего момента, ни один из министров магии никогда всерьёз не рассматривал вопрос о закрытии Азкабана (в оригинальной истории этим занялся Кингсли Бруствер, занявший пост министра после окончательного уничтожения Волан-де-Морта). Они закрывали глаза на бесчеловечные условия в тюрьме, даже разрешили с помощью магии расширить крепость. Помимо всего этого, приказали посещать остров как можно реже, потому что нахождение человека в одном здании с таким огромным количеством дементоров пагубно влияет на состояние здоровья. Большинство оправдывало себя успешным функционированием тюрьмы, ведь ни одному заключённому ещё не удалось оттуда сбежать.

Только Альбус Дамблдор никогда не одобрял использование дементоров в качестве стражей тюрьмы, открыто говоря миру о недопустимости подобного. Не только из-за бесчеловечного обращения с заключёнными, но и потому, что предвидел возможную смену преданности этих тёмных существ.

Людей помимо преступников на том острове нет, но иногда появляются. Чтобы увести тех, кто отбыл своё наказание, или привести преступников. Редко, очень редко появляются посетители с сопровождением, необходимым, чтобы отгонять дементоров от гостей. О, ещё раз в месяц сюда приходят поить заключённых простенькими зельями, которые на тот самый месяц полностью удовлетворяют основные потребности в еде и воде. Кстати, поскольку с помощью ритуала табу внутри тюрьмы действуют антимагические чары, личные вещи вроде палочек не изымаются.

Конечно, обойти это можно. Например, зелья там будут работать нормально, именно благодаря им сбежал Крауч-младший. И всё, что относится к «внутренней» магии, такой как анимагия и магические дары, хотя об этом пока что неизвестно, ведь побега Сириуса не случилось. Впрочем, про побег Барти тоже пока не знают.

“Финита!» – мысленно проговорил я в какой-то момент с намерением прекратить действие чар ускорения.

Ещё через десять минут я достиг нужной мне цели, понемногу замедляясь. Здание тюрьмы представляло собой высокую, треугольную в сечении башню, на вершину которой я и приземлился. И тут же почувствовал, как действие трансфигурации начинает развеиваться. Впрочем, она мне уже не нужна, так что вместе с откатом действия чар, активирую свой метаморфизм.

Делаю себя выше, под два с половиной метра ростом, без одежды и половых органов, кожа становится серой, грубой, начинает покрываться чешуйками. Попутно вырастает вторая пара рук, они обзаводятся внушительными коготками, на костяшках появляются роговые наросты с внутренним красноватым свечением (я всё же полакомился рогами взрывопотамов… это было проблемно и опасно). Рот становится куда шире, челюсть разрастается, зубы меняются на кинжалоподобные, вырастают дополнительные ряды, количество зубов в каждом ряду увеличивается. Склера одного глаза покрывается синевой, радужка становится красной, другой становится драконоподобным с янтарной радужкой и веретенообразным зрачком. Макушка лысеет, также покрываясь чешуёй, как и остальное тело, из затылка начинают расти рога, изгибаясь вперёд. Готово, теперь я похож на лютую химеру.

Подойдя к рюкзаку, с которого спали уменьшающие чары, я достал палочку, являющуюся порталом, флакон с зельем, и небольшое ожерелье. Всё это я проглотил, широко раскрыв рот… Точнее сейчас его правильнее будет называть пастью. В желудке с ними ничего не случиться, я изменил желудочную кислоту так, чтобы она им не могла навредить даже в теории.

«А теперь… Начнём жатву…» – подумал я и, выкинув в море уже бесполезный рюкзак (он даже не был магическим, потому на него и легли уменьшающие чары с такой лёгкостью), направился к пристройке на крыше, которая ведёт вниз, внутрь башни.

Бам!

Ударом ноги я выбил дверь, начиная спускаться внутрь. Длинный коридор, идущий под небольшим наклоном вниз, делающий крутой поворот в самом конце. Никого не видно, слышны только бормотания за решётками камер вдоль стен. Я прошёл мимо первой камеры, второй… У шестой я остановился, и подошёл ближе к решётке.

– Твою мать, что ты за хрень такая!!! – завопил какой-то мужик, встретившись со мной взглядом.

Кровожадно улыбнувшись и проведя по губам удлиннившимся языком, я схватился руками за прутья решётки и… Просто вырвал их. Потом ещё пару прутьев. И ещё. Пока моё тело не смогло пройти внутрь камеры.

– Нет! Не подходи! НЕ СМЕЙ!!! – вопил волшебник, на запястье которого виднелась потускневшая метка Пожирателя Смерти. Он обоссался от страха, забившись в угол и подняв перед собой руки в защитном жесте.

Подойдя к нему, я вонзил одну руку ему в брюхо и резко дёрнул, выпотрошив ублюдка. Резкий болезненный крик оборвался, когда мои челюсти сомкнулись на его шее. Укус был таким сильным и глубоким, что голова оказалась отделена от тела, откатившись в сторону с застывшей маской ужаса на лице.

В коридоре послышались шум стучащих по камню и решёткам конечностей и нечленораздельные крики. Выплюнув плоть и кровь изо рта, вышел из камеры в коридор, по которому в мою сторону по воздуху плыла парочка дементоров. Ооо… Я ждал вас, пупсики. И ещё я вижу вашу слабость. Какое-то непонятное тёмное скопление магусов в груди и в голове. Ну, думаю это слабость… Ладно, не суть. Тяжёлой походкой начинаю приближаться к ним.

Горестные и отчаянные крики заключённых, мимо которых проплывали душееды, были леденящими. Но вся эта ситуация никак на меня не влияла. Не вгоняла в уныние, не вытаскивала тёмные воспоминания из моего разума, ибо он был защищён. Очень хорошо защищён. Вторая ситуация, где мне реально оказалась необходима защита разума, первым был случай с дневником.

Внешне эти твари напоминали парящие мёртвые тела в чёрных балахонах. Под капюшоном лица было не разглядеть, только там, где у человека находится рот, зияет щель. Кожа этих существ лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. Ростом дементоры достигают трёх и более метров. И вот парочка таких сейчас приближалась ко мне.

Вот первый начинает тянуть ко мне руки. Нижней парой конечностей хватаю тварь за плечи, правой верхней пробиваю грудь, пытаясь установить подобие той связи, которая образуется, когда я учу кого-то парселтангу, а после направляю к скоплению магусов волну частиц своей магии с одним чётким намерением – уничтожить. Верхнюю левую сжал в кулак и ударил тварь по голове с последовавшим взрывом роговых наростов взрывопотама.

Отбросив в сторону тело твари, хватаю всеми четырьмя руками второго и, широко раскрыв пасть, начал вгрызаться в его голову. Укус. Ещё один. И ещё. Готово, голова твари сожрана. Иду дальше. Так я и продолжил идти, периодически заходя в камеры, чтобы зверски убивать ПСов (некоторых обгладывая), и уничтожая дементоров, которых я понемногу обгладывал.

Проходя мимо одной камеры, из которой раздавался безумный смех, я остановился, и вытащил изо рта флакон с зельем. Вытолкнул его с помощью метаморфизма. Я открыл флакон и поставил его так, чтобы нельзя было увидеть его из этой камеры. Всех свидетелей этого я прикончил. Удаляясь от этого места, я продолжал слышать безумный хохот.

***

Дементоры… Дементоры страшны тем, что высасывают счастье и радость из всего живого, эмоции – это своеобразная пища дементоров, как и души. При приближении дементора человек испытывает необъяснимые приступы страха и отчаяния, а окружающий мир покрывается льдом и мраком: даже летом может налететь холодный ветер со снегом, а любой свет, особенно искусственный, померкнуть, а то и вовсе погаснуть.

Их разумность широко обсуждается: они способны чувствовать страх, что и привлекает их к жертве, счастливые воспоминания которой эти существа способны питать. Они также могут испытывать различные эмоции, например радость, когда кто-то умирает, жадность по отношению к душам и ярость, когда не могут получить вожделенную пищу. Дементоры понимают человеческую речь и даже подчиняются, пока им поставляют такие желанные ими души. Они не издают звуков, но могут воздействовать на человека ментально.

Поскольку дементоры слепы, они чувствуют людей через эмоции и питаются их светлыми чувствами, заставляя своих жертв снова и снова переживать свои худшие воспоминания. Те, кто слишком долго находились в окружении дементоров, обычно впадают в депрессию и часто сходят с ума, что было главным источником заслуженной ужасной репутации Азкабана, когда дементоры ещё были его охранниками.

В дополнение к питанию положительными эмоциями, дементоры обладают куда более опасной способностью – поцелуем дементора, при котором дементор высасывает душу человека через рот. Жертва остается пустой оболочкой, неспособной мыслить и не имеющей возможности выздороветь. Считается, что существование после поцелуя дементора хуже смерти: поскольку душа человека – это его истинное «я», а быть «поцелованным» дементором – значит перестать существовать и всё же остаться в живых. Министерство Магии иногда использовало эту способность в качестве наказания. Какой эффект окажет поцелуй дементора на человека, который расколол свою душу с помощью крестража неизвестно.

Основной способ защититься от дементоров – использовать силу Патронуса для того, чтобы прогнать их. Заклинание, вызывающее Патронуса должно быть произнесено волшебником, у которого есть сильные счастливые воспоминания, иначе заклинание не подействует. Поскольку Патронус представляет собой некое образование, из которого невозможно вытянуть никакие эмоции, у дементоров настаёт что-то вроде кислородного голодания, и они вынуждены ретироваться. Согласно другой версии, Патронус является воплощением счастливых воспоминаний в концентрированном виде, поэтому дементоры при столкновении с ним испытывают такие же мучения, как алкоголики, выпившие вместо алкогольного напитка (например, водки) чистый спирт (96%).

Шоколад – эффективная первая помощь после контакта с дементором, он хорошо восстанавливает силы, поднимает жизненный тонус, вызывает положительные эмоции, скорее всего из-за сладости

Также дементоры не способны чувствовать мысли и эмоции животных. Таким образом, волшебник-анимаг может если не полностью защититься от влияния дементора, то хотя бы существенно ослабить его. Дементор при этом чувствует, что чувства превратившегося притупляются, но не осознаёт, почему это происходит.

И я не зря ранее упомянул дементоров как охранников Азкабана в прошедшем времени. Потому что теперь их нет! Это было одной из моих целей посещения этой тюрьмы. Как и уничтожение находящихся здесь Пожирателей Смерти. В случае последних были убиты не все. Остался один. Точнее одна.

И вот сейчас я стоял рядом с этой камерой, изменяя свой внешний вид на тот, в котором посетил лавку Горбина. Опасный красавчик, коротко говоря. Проглотив опустевший флакон, я похлопал по карманам, проверяя, всё ли на месте, и подошёл к решётке.

– Белла, Белла, Белла… – мелодично пропел я, пристально глядя в глаза женщине.

– Ты… Ты ещё кто такой? – спросила она, жадным взглядом рассматривая моё лицо, облизнув губы и начав тяжело дышать. – Тот монстр твоих рук дело?

– Я слуга нашего господина, Алистер, – проговорил я, резко закатав рукав и показав чёрную метку во всём своём великолепии.

– А? Но… Как… – обескураженно пробормотала она, с неверием глядя на стильную татушку. После немного задумалась, и проверила свою метку, которая была всё также тусклой. – Моя метка… – подозрительным голосом начала она говорить.

– Ширпотрёб, – насмешливо фыркнув, высказался я. Она уже хотела яростно возмутиться, но тут я продолжил. – Пусть Лорд и пал в ту ночь, но он не растерял своих знаний, и даже приобрёл новые. За это время он изобрёл более совершенные метки. И ты, Белла… – тихо проговорил я, приблизившись к решётке. Завороженная моими словами, женщина прижалась всем телом к решётке, жадно ловя каждое моё слово. – Ты одна из тех, кто достоин её получить.

– Несомненно… – тяжело задышав от волнения, проговорила она.

– Наш господин дал мне несколько заданий. Одним из них было проверить заключённых здесь его слуг. Всех недостойных следовало уничтожить. Кроме тебя. Лорд был уверен в тебе и приказал просто освободить тебя и привести к нему. Все остальные… Оказались недостойным мусором… – презрительно процедил я.

– Хахаха! – вскинув голову, безумно расхохоталась Лестрейндж. – Да! Я знала, что Лорд ценит меня! А на этот мусор… Плевать! – с омерзением в голосе выдала она, кровожадно улыбаясь.

– Ещё одним заданием было проверить находящихся здесь дементоров и узнать, будут ли они полезны в нашем деле. Увы, их жажда душ оказалась сильнее инстинктов самосохранения и разума, поэтому их тоже пришлось устранить, – с разочарованием покачал я головой.

– Значит та химера действительно твоих рук дело? – пристально глядя мне в глаза, спросила Беллатриса.

– Верно, – величественно кивнул я. – Господин поделился со мной толикой своих знаний, чтобы операция прошла успешно.

– Лорд велик, как и всегда! – со страстью в голосе воскликнула она.

– Более велик, чем прежде, – слабо улыбнувшись, поправил я женщину. – А теперь нам пора уходить, Белла. Твоя палочка при тебе?

– Да! – сказала она, доставая свою волшебную палочку из карманов мантии.

– Чудесно. Тогда… Отойди немного… – послав Белле мягкую улыбку, от которой она разомлела и сделала несколько шагов назад, я схватился за прутья решётки и… Вырвал их. – Леди… – я протянул ей руку, приглашая на выход. Она её приняла, вложив в неё свою ладошку и покинула камеру.

– Наконец… Наконец я вернусь к Лорду… – дрожащим от волнения голосом прошептала она.

– Уже скоро, – кивнул я. – Но прежде чем это произойдёт, нужно выполнить задание Лорда. И с этим мне потребуется твоя помощь. Только ты сможешь сделать это, – сказал я, пристально глядя ей в глаза.

– Только я… – с придыханием прошептала она. – Лорд всё ещё надеется на меня… Я нужна господину… Что нужно сделать? – подавив волнение, спросила она у меня.

– Ранее Лорд доверил тебе одну ценную вещь. Чаша Хельги Хаффлпафф. Господин хочет использовать её для своего возрождения, чтобы вернуться ещё более могущественным, чем прежде.

– Она в сейфе в банке у гоблинов. Я достану её, даже если придётся перебить всех коротышек Гринготтса! – с горячей решимостью в голосе воскликнула она.

– Это лишнее. По плану господина мы должны раскрыть себя несколько позднее, поэтому стоит сделать всё тихо, без шума. Надеюсь, ключ при тебе? – вопросительно посмотрел я на неё.

– Да! Господин доверил чашу мне, я бы никогда не оставила ключ от сейфа Рудольфусу, – быстро закивала она. – Он, получается, тоже мёртв? – спросила она.

– Мёртв, – спокойно кивнул я.

– Ясно, – зеркально кивнула она, не показывая какой-то реакции на смерть мужа. Ожидаемо. – Но эта химера точно не привлечёт к нам внимания? – с вопросом взглянула она на меня, периодически косясь на свою ладонь, которая всё ещё была в моей руке.

– Нет, – отрицательно покачал я головой. – Все решат, что какой-то ненавистник Пожирателей Смерти решил поквитаться с теми, от кого страдал он сам и его близкие. На нас никто не подумает. А теперь нам пора отправляться, – сказал я, доставая из кармана фальшивую волшебную палочку, являющуюся порталом. – Ликантроп, – громко и чётко сказал я, когда Белла прикоснулась к палочке.