Текст книги "Скромный метаморф (СИ)"

Автор книги: Жером Фандор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 71 страниц)

– И всё это ты будешь сдавать… – с трепетом в голосе сказал Рон.

– Но неужели тебе действительно нужны Прорицания и Магловедение? – задал ещё один вопрос Поттер, натягивая на себя мантию.

– Это для галочки, так сказать. Чтобы аттестат выглядел более прилично, – пожав плечами, сказал я, разглаживая последние складки на своей мантии. Будет чем выпендриваться.

– Понятно… – задумчиво кивнул Гарри.

– Кстати, Рон, твои братья – Билл и Перси – тоже сдавали все двенадцать СОВ, так что чего ты так удивляешься?

– Правда? – удивлённо посмотрел на рыжика Поттер.

– Правда, – кивнул тот на вопрос друга. – Вот только они сдавали СОВ как и положено – в конце пятого курса. И оценки у них отнюдь не везде были хорошие. Так что не сравнивай, – поморщившись, сказал Рон.

– Как скажешь, – усмехнувшись, сказал я и открыл дверь купе, приглашая девочек зайти, ведь мы уже закончили переодеваться.

Вот кстати интересный момент: в оригинальной истории было известно трое человек, которые сдали все двенадцать СОВ. Это были Перси и Билл Уизли, которых я уже назвал, а также Барти Крауч младший. Вопрос: как? Как у них получилось изучить всё необходимое?

Барти ещё ладно – с помощью отца мог получить маховик времени, чтобы лучше учиться. Но что касается Уизли? Ведь время проведения некоторых дополнительных предметов пересекается друг с другом, это понятно ещё из оригинальной третьей части. Неужели талант на пару с трудолюбием? Тратили ли они абсолютно всё (или практически всё) своё свободное время на учёбу? Непонятно.

Хотя нет, даже с Барти непонятно. Гермиона пыталась изучать все пять дополнительных предметов и едва продержалась год, чуть не поехав крышей, а она, между прочим, гениальная волшебница с чудовищной обучаемостью! Надо будет попробовать разобраться. Впрочем, эта задача будет даже не вторичной.

«Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, – разнёсся по вагонам громкий голос машиниста. – Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

– Как вовремя, – прокомментировал я. – Ну что, готовы стать студентами Хогвартса? – тепло улыбнувшись, обратился я к будущим первокурсницам, на чьих личиках было волнение.

– … – молчаливые кивки были мне ответом.

Поезд начал замедлять ход, и отовсюду стали долетать обычные для данной ситуации звуки: ученики брали свои вещи и живность, готовились к выходу. Мелкими шажками мы вышли в коридор и, уже ощущая свежесть вечернего воздуха, медленно двинулись вместе с толпой к двери вагона, попутно отвечая на приветствия встречающихся учеников.

Наконец выйдя на перрон, я глубоко вдохнул, почувствовав запах сосен, росших вдоль дорожки, которая вела к озеру.

– Первокурсники! Все сюда! – раздался громкий голос нашего лесника.

Качаясь, приблизился фонарь, в свете которого мы увидели лицо полувеликана. Встретившись с глазами с нашей компанией, он довольно заулыбался и приветственно кивнул.

– Удачи, Луна/Джинни! – сказали мы с Роном, обнимая сестёр.

Распрощавшись, мы двинулись по перрону, а потом прошли через здание вокзала. Выйдя на обочину тёмной, мокрой от дождя дороги, которая шла мимо станции Хогсмид, мы оказались рядом с каретами, которые для многих казались безлошадными.

Фестралы – это громадные вороные крылатые кони, больше похожие на скелет, обтянутый гладкой шелковистой кожей. Морда фестрала напоминает драконью, на ней расположены большие широко открытые белые светящиеся глаза без зрачков. У фестрала острые клыки, которыми он наверняка с лёгкостью отрывает куски мяса от туши. Огромные крылья даже на вид мощные. Они кожистые и перепончатые, напоминают крылья летучей мыши, а хвост длинный и чёрный. Грива длинная, чёрная и шелковистая, за неё можно ухватиться в полёте.

Вот такие существа были запряжены в кареты. Они стояли совершенно неподвижно и беззвучно. Во мраке эти существа выглядели довольно зловеще.

– На что смотришь? – спросил, Рон, похлопав меня по плечу и выдёргивая из собственных мыслей.

– На фестралов, – односложно ответил я, почёсывая подбородок и думая над тем, каковы фестралы на вкус.

– На кого? – недоумённо похлопав глазами, переглянулись друг с другом мои приятели.

– Если кратко, то это чёрные скелетообразные лошади с крыльями, как у летучих мышей, невидимые для всех тех, кто никогда по-настоящему не соприкасался со смертью. Они имеют весьма мрачную репутацию – по мнению многих волшебников фестралы очень несчастны и приносят разные ужасные несчастья всем, кто их увидел.

– … – друзья на меня сейчас так посмотрели, что мне на мгновение показалось, будто меня вот прям сейчас утащат на другой конец планеты и запрут в какой-нибудь бункер ради моей собственной безопасности. Что примечательно, даже на секунду не усомнились в их существовании.

– Впрочем, это всего лишь суеверие. Характер у них добрый и нежный. Весьма преданные животные. На человека могут напасть только если этот самый человек очень сильно постарается. Те же гиппогрифы намного более опасные в сравнении с ними.

– Фух… – с облегчением вздохнули ребята.

– Значит… Ты их… Видишь, верно? – медленно и осторожно произнесла Гермиона, очевидно, зацепившись за условие, необходимое для того, чтобы их видеть.

– Да, – криво улыбнувшись, ответил я, подходя ближе к одному из коней.

Положив руку на шею, я начал гладить гриву коня. Эх… Найти бы какого-нибудь дикого фестрала, чтобы съесть и подробно разобрать их возможности. Не поднимется у меня рука на этих.

– …Квиррелл? – тихо спросил Гарри, подойдя ближе и осторожно протягивая руку вперёд, пока не наткнулся ей на тушу коня.

– Ладно, давайте залезать в карету. Потом с Хагридом поговорим на тему фестралов, он определённо знает о них больше, чем я, – ответил я, переводя тему.

Продолжать этот разговор ребята не стали. Мы забрались в карету и, рассевшись по местам, захлопнули дверь. Ребята то и дело поглядывали в окно в бессмысленных попытках разглядеть мрачных лошадок.

– Кстати, а ведь я в детстве тоже видел смерть… Когда был ещё совсем маленьким, – меланхолично заметил Гарри через несколько минут тишины. – Но я их не вижу.

– Нужно не только увидеть смерть, но ещё и получить эмоциональное понимание этого феномена. Принять и осознать, – ответил я на его невысказанное «почему».

Дальнейшая дорога прошла в тишине. Громыхая и покачиваясь, кареты цепочкой двигались по дороге. Когда наш экипаж проехал между двумя высокими колоннами, увенчанными фигурами крылатых вепрей, мы официально оказались на территории школы. Замок Хогвартс нависал всё ближе – могучая громада башен, угольно-чёрная на фоне тёмного неба. Яркими прямоугольниками в ней там и сям светились окна.

У каменных ступеней, ведущих к дубовым входным дверям замка, кареты с лязгом остановились. Выйдя из кареты, мы направились в замок. Вестибюль был ярко освещён факелами, и шаги учеников по мощённому каменными плитами полу отдавались в нём эхом. Все двигались направо, к двустворчатой двери, которая вела в Большой Зал.

В Большом Зале школьники рассаживались по факультетам за четыре длинных стола. Вверху простирался беззвёздный чёрный потолок, неотличимый от неба, которое можно было видеть сквозь высокие окна. Вдоль столов в воздухе плавали свечи, освещая серебристых призраков, во множестве снующих по залу, и учеников, которые оживлённо переговаривались, обменивались летними новостями, выкрикивали приветствия друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки. И я заметил, проходя мимо, что некоторые наклоняются друг к другу и перешёптываются, стоило им только заметить меня. Сразу на лицо наползла довольная улыбка, а плечи раскинулись немного шире, показывая всем гордость за себя. Да, в конце прошлого года я оставил незабываемое впечатление. Прямо как Гарри в конце четвёртого курса, но намного интереснее и круче.

Здороваясь с теми, с кем ещё не виделись, мы прошли к своему столу, усевшись рядом с Невиллом. Как только я сел, вокруг меня образовался этакий купол тишины, будто бы на ближайших ко мне детишек наложили Силенцио.

– Что вы на меня так смотрите? – ухмыльнувшись, оглядел я товарищей по факультету. – Может быть вы автограф хотите?

Сразу после этих слов они вернулись к своим делам, перестав обращать на меня настолько пристальное внимание.

– Думаю, Хогвартс запомнит тебя навечно, наравне с Основателями, – весело улыбнувшись, сказал Рон.

– А ведь впереди ещё целых шесть лет обучения, – напомнил я ребятам.

– Поправлюсь: если школа не будет уничтожена в ближайшие шесть лет, она запомнит тебя навечно, – невозмутимо добавил рыжик.

– Эй, не надо выставлять меня каким-то всеразрушающим чудовищем! – возмущённо воскликнул я, а Гарри с Гермионой на это только посмеивались.

– Я не выставляю тебя всеразрушающим чудовищем, – показал на лице праведное возмущение Рон.

– Да, ведь Льюис не всеразрушающее чудовище, а всепожирающее! – с пакостной улыбкой на лице вставил свои пять копеек Поттер. Взрыв хохота (даже Гермиона хихикала) был слышен даже за соседним столом. И это несмотря на непрерывный галдёж учащихся.

– Поттер… – голосом Снейпа протянул я, показав гримасу ярости на лице… И вызвал этим ещё один взрыв смеха.

Когда все успокоились, мы заметили появление Хагрида позади преподавательского стола. Он протиснулся к дальнему его концу, занимая своё место. Значит, первокурсники уже на подходе. И действительно, несколько секунд спустя дверь, которая вела в Большой Зал из вестибюля, отворилась. В зал потянулась длинная вереница испуганных (в основном) новичков возглавляемая профессором МакГонагалл, которая поставила рядом с преподавательским столом табурет с Волшебной Шляпой.

Пока шла вступительная песня, я задумался немного о другом. Хоть здешних фестралов я и не буду трогать, но ведь не обязательно их убивать, чтобы получить что-то полезное, не так ли? Именно такими были мои мысли, пока я сверлил взглядом два пучка волос в руках, которые для всех остальных не были видны. В одном пучке волосы из гривы, в другом из хвоста.

Интересно, что полезного я смогу извлечь из них? Сердцевина старшей палочки как раз волос фестрала, так что польза по идее должна быть, верно? Хм… Я тут вот о чём подумал… Моя палочка изменчива, как и я сам. Сможет ли её сердцевина измениться по образу и подобию волос фестралов? А если я на время надену образ бобра и погрызу дерево (в частности бузину), то и внешнюю оболочку могу попробовать изменить. Будет ли это иметь какое-то влияние? Тц, и как я раньше не додумался попробовать что-то подобное сотворить! Ладно, мысль интересная, я её обязательно проверю. Чего-то невероятного достичь я вряд ли смогу, всё же это будет лишь имитация. Но даже если эффективность определённых видов чар будет повышаться лишь на пару процентов – это уже хорошо.

Ещё нужно будет разбираться с Томом… Наверно, стоит выждать неделю, которую я потрачу на «поиск» подходящего места для тренировок Авады. Будет слишком подозрительно, если я буду готов сразу по приезду в школу к тренировке такого заклятия. Надеюсь, он по-настоящему научит меня ему. Хотя оно вроде было не сложным в оригинале…

– Эй, Льюис… – ткнул меня в бок локтем Гарри. – Начинается, – кивнул он в сторону первокурсников.

МакГонагалл тем временем пробежалась глазами по длинному свитку пергамента и назвала первое имя:

– Аллен, Рэндольф!

На дрожащих ногах белобрысый первокурсник подошёл к табурету. Вот на него опустилась шляпа и практически в следующее мгновение раздался её выкрик:

– ХАФФЛПАФФ!

Раздались аплодисменты из-за стола барсуков. С этого и началось распределение.

…

– Криви, Колин! – о, знакомое имя.

– ГРИФФИНДОР!

…

– Лавгуд, Полумна!

– …ГРИФФИНДОР! – дольше минуты пришлось ждать выкрика шляпы. Ещё одно маленькое отличие от оригинальной истории. Не вороны, а львы. Про реакцию моих товарищей по факультету не вижу смысла говорить, все были рады моей сестрёнке (прямо-таки оглушительно рады), которая уже приближалась ко мне с довольной улыбкой на лице.

– Теперь ты от меня никуда не денешься! – заявила она, плюхаясь рядом со мной на место Рона, который заранее решил подвинуться.

– А я и не планировал куда-то деваться, – с такой же улыбкой ответил я. – О чём общалась со шляпой?

– Она говорила, что мне подходит Рейвенкло и Гриффиндор. Уговаривала поступить к воронам…

– Ха-ха! Ну ещё бы, ты ведь у нас умненькая девочка! Вся в меня! – гордо заявил я.

Распределение тем временем продолжалось.

…

– Уизли, Джиневра!

– ГРИФФИНДОР!

– Юху! Младший состав пламенной армии правосудия в полном сборе! – воскликнул я, победно вскинув руку.

– ДА!!! – воскликнуло рыжее семейство. За исключением Перси, который раздражённо поморщился на крик.

…

Наконец, когда распределение было закончено, Дамблдор встал с трона и, обведя взглядом зал, заговорил:

– Здравствуйте, мои дорогие ученики! – сказал директор школы. – Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнём с самого важного и серьёзного, чтобы уж больше к этому не возвращаться, – драматичным голосом провозгласил он, отчего на зал опустилась тишина. – Пир начинается! Ешьте! – с внезапно появившейся улыбкой воскликнул он.

Директор сел на своё место, пока зал разразился радостными криками и аплодисментами Через мгновение стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой.

Ну что же, время перекусить! А всё остальное – завтра!

Глава 21

– Ребята, привет! Приятного всем чревоугодия. Ну как вы? Как первые уроки? – спросил я у своих друзей во время обеда в наш первый учебный день на втором курсе.

– Не спрашивай, – раздражённо поморщившись, бросил Гарри, яростно отгрызая от хлеба крупные куски.

– Чего это он? – повернулся я к Рону с Гермионой.

– Локхарт, – ответил Рон, не отрываясь от употребления пищи.

– А поподробней? – сказал я, выискивая глазами блюда посытнее.

– Увидели его перед Травологией. Вешал лапшу на уши нам, якобы давал советы профессору Спраут на тему того как ухаживать за экзотическими растениями, в частности за Гремучей ивой. Потом ещё задержал меня, говорил, что у меня хороший потенциал и может быть однажды я встану на один уровень с ним. В общем, меня он уже раздражает, – снова поморщившись, пояснил Гарри, кидая недовольные взгляды в сторону преподавательского стола.

М-да… Не любит Гарри разговоры о славе и известности, в частности о его собственной. Наверняка там ещё фигурировала снисходительность по отношению к нему. Думаю самовлюблённость Локхарта можно считать некой извращённой формой магического дара.

– Понятно, – лаконично ответил я.

– А у тебя как всё прошло? – спросила Гермиона меня.

– Нормально. Хотя старшекурсникам было сильно непривычно видеть прибавление в моём лице, – довольно улыбнулся я, вспомнив их лица. – Думаю сходить на ЗоТИ вместе с вами. У меня как раз уже закончились занятия на сегодня, посмотрю на этого Локхарта.

– Профессора Локхарта, – с возмущением в голосе поправила меня Герми.

– Как скажешь…

После обеда мы вышли во двор, небо было затянуто хмурыми тучами. Гермиона села на каменные ступеньки и опять уткнулась в свои «Встречи с вампирами». Гарри с Роном стояли рядом, беседуя о квиддиче и, в частности, предстоящий отбор в команду, а я просто валялся на траве недалеко от тропинки и наслаждался коротким отдыхом. Услышав чьи-то шаги, сопровождаемые незнакомым запахом, я поднял глаза, увидев мальчика с волосами мышиного цвета. Парень этот сейчас смотрел на Гарри, вытаращив глаза, как будто заворожённый. В руке он сжимал обыкновенную на вид магловскую фотокамеру. Поймав взгляд Гарри, который также быстро его заметил, он покраснел как рак.

– Не сердись, Гарри. Я Колин Криви, – произнес он на одном дыхании, нерешительно шагнув вперёд. – Я тоже гриффиндорец. Как ты думаешь… Как ты посмотришь на то… Если я сделаю снимок? – поднял он камеру.

– Снимок? – недоумённо переспросил Гарри.

– Ну да, снимок. В доказательство того, что мы с тобой знакомы, – продолжал Колин, приблизившись ещё на шаг. – Я всё о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и всё такое… Что у тебя на лбу есть метка, похожая на молнию (взгляд его задержался на лбу Гарри). А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить плёнку в особом растворе, то твои фотографии будут двигаться. – Колин от избытка чувств вздохнул со всхлипом и продолжил: – Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это – волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и всё понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий. Будет здорово, если он получит твою. – Он умоляюще взглянул на Гарри. – А твой друг не мог бы сфотографировать меня вместе с тобой, чтобы мы стояли рядом? А ты мог бы подписать фото?

– Подписать фото? Ты, Поттер, раздаешь свои фотографии с автографом?

Громкий, слегка насмешливый голос Драко Малфоя гулко разнёсся по двору. Он остановился позади Колина в сопровождении двух верных дружков: Крэбба и Гойла. Троица моих друзей устало вздохнула, уже ожидая порцию язвительности от нашего приятеля со Слизерина.

– Самая большая знаменитость сейчас лежит вон там – загорает! – махнул он рукой в мою сторону, когда Криви повернулся к Драко. – Насчёт всего магического мира не знаю, но в школе он точно куда более знаменит, чем даже основатели, – с иронией и весельем в голосе произнёс он.

– Автографы раздавать не буду! Я слишком ленив для этого! – отозвался я, приветственно помахав рукой Малфою.

– Ммм… – Колин что-то невнятно промычал, покраснев от смущения и, очевидно, не зная как реагировать в этой ситуации.

– Что тут происходит? – внезапно в нашу идиллию ворвался Гилдерой Локхарт. Он летел словно синяя птица, его бирюзовая мантия развевалась за спиной как сохнущее на ветру бельё. – Кто тут раздаёт фотографии с автографом?

Гарри едва слышно промычал с беспомощным раздражением и хотел было объяснить происходящее, но Локхарт с беспардонной наглостью обхватил его за плечи и, улыбнувшись во всю ширь белозубого рта, пропел:

– Можно было и не спрашивать! Мы опять пересеклись с тобою, Гарри! Начинайте, мистер Криви. Мы готовы! – одарил он Колина сияющей улыбкой.

Буквально приклеенный к Локхарту, сгорая от унижения, Гарри смотрел, как мы все вместе (включая Малфоя и Ко), самодовольно осклабившись (за исключением Гермионы), наблюдали за его страданиями.

В его глазах так и читался крик «Предатели!», а когда я беззвучно прошептал «Смирись», то он практически позеленел от недовольства.

– Двойной портрет, мистер Криви. Лучше не придумаешь. И мы оба его подпишем! – распоряжался Локхарт.

Колин повозился немного со своей камерой, сделал снимок, и тут как раз прозвенел звонок на урок.

– Идите в классы! Быстрее! – скомандовал Локхарт и сам устремился ко входу, и мы последовали за ним. Он всё ещё держал за плечи Гарри. – Соломоново решение, – с высоты своего величия проговорил блондинчик, входя в замок вместе с Гарри через боковые двери. – В этой сцене с юным Криви я был твоим щитом. Поскольку он фотографировал нас двоих, твои недруги не будут тебя корить: ишь какой, ставит себя выше других…

Не слушая мямлившего оправдания Гарри, Гилдерой увлекал его дальше по коридору под взглядами спешащих на уроки учеников.

– Позволь откровенно тебе сказать: раздавать фото с автографом на этом этапе карьеры – верх неблагоразумия. Придёт время, когда тебе, как сейчас мне, будет необходимо иметь наготове пачку таких фотографий, но, – жизнерадостно хохотнул он, – думаю, что сегодня, пожалуй, ещё рановато.

Наконец они вошли в кабинет и Гарри обрёл свободу. Одёрнул мантию, устроился на последнем ряду и, сев за стол, водрузил перед собой стопку из всех семи книг Локхарта, спрятавшись за ними от автора.

Тут же, следом за нами, в кабинет вошли, громко переговариваясь, и остальные ученики. Рон с Гермионой поспешили к Гарри и сели рядом – один слева, другая справа. Я занял соседнюю парту.

– На твоём лице хоть яичницу жарь! – шепнул Рон. – Моли Бога, чтобы Колин и Джинни не познакомились, а то, глядишь, создадут клуб фанатов Гарри Поттера.

– Тише ты! – Гарри толкнул Рона локтем, опасливо оглядываясь на преподавателя. Не хватало ещё, чтобы он услышал последние слова Рона.

Когда все расселись по местам, Локхарт громко прокашлялся, и в классе стало тихо. Он протянул руку, взял «Тропою троллей» – экземпляр, принадлежащий Невиллу – и поднял его, демонстрируя собственный подмигивающий портрет на обложке.

– Это я, – сказал он и тоже подмигнул. – Гилдерой Локхарт, рыцарь ордена Мерлина третьей степени, почётный член Лиги Защиты от Тёмных Сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!

Гилдерой замолчал, ожидая смеха. Несколько учеников довольно кисло улыбнулись.

– Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг. Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили…

Вручив каждому листки с вопросами, Локхарт вернулся к столу.

– Даю вам полчаса, – сказал он. – Начинайте.

1. Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?

2. Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?

3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Гилдероя Локхарта?

И так далее и тому подобное. Последний, пятьдесят четвёртый вопрос звучал так:

54. Когда день рождения Гилдероя Локхарта и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?

Спустя полчаса Локхарт собрал работы и быстренько просмотрел их.

– Ай-яй-яй! – покачал он головой укоризненно. – Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый. Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети». А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я чёрным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения – благорасположение между всеми людьми, магами и немагами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена!

И Локхарт ещё раз проказливо подмигнул. Рон уставился на него недоумённым взглядом. Сидевшие впереди Симус Финниган и Дин Томас тряслись от едва сдерживаемого смеха. Гермиона же, наоборот, вся обратилась в слух. Вернуло её к действительности только произнесённое на весь класс её имя. Впрочем, там было не только её имя.

– А вот мисс Гермиона Грэйнджер и мистер Льюис Лавгуд (я с помощью магии скопировал ответы Гермионы) знают мою честолюбивую мечту. Да, я хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Молодцы, дети! – он ещё раз перелистал наши работы. Пока он это делал, я показал удивлённо взирающим на меня парням палочку, отчего их лица посветлели от осознания моей хитрожопости. – Вы заслуживаете самой высокой оценки. Пожалуйста, поднимите руки.

Гермиона вместе со мной подняла руку. Её рука так и дрожала.

– Отлично! – излучал восторг Локхарт. – Отлично с плюсом! Двадцать баллов Гриффиндору. А теперь перейдём к делу…

С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с пола большую, завешенную тканью клетку.

– Сегодня я вас научу как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу – сохраняйте спокойствие.

Гарри на это невольно выглянул из-за баррикады, чтобы лучше видеть происходящее. Локхарт опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Дин и Симус перестали трястись от смеха. Невилл явно трусил, сидя за столом в первом ряду.

– Ведите себя тише, – понизив голос, погрозил пальцем Локхарт. – Они могут перевозбудиться.

Весь класс затаил дыхание, Гилдерой сдёрнул ткань.

– Да, это они, – драматически произнес он. – Только что пойманные корнуэльские пикси.

Симус Финниган не сдержался и так явно хихикнул, что даже Локхарт не принял его смешок за вопль ужаса.

– Что такое? – расплылся он в улыбке.

– Но… Но ведь они совсем… Не опасные, – выговорил сквозь смех Симус.

– Не скажите, – Локхарт покачал головой. – Их забавы могут быть чертовски неприятны.

Пикси были ярко-синие, ростом сантиметров двадцать, с заострёнными мордочками. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, точно в класс ворвался полк трубачей, заметались по клетке, стали барабанить по жердям и корчить рожи, не то дразня зрителей, не то забавляя.

– А теперь посмотрим, – повысил голос Гилдерой Локхарт, – Как вы с ними справитесь! – и он открыл клетку.

Что тут началось! Точнее могло начаться… Не будь тут меня. Быстрыми и точными заклинаниями я сбивал тех, которые пытались приставать к детям. Но на этом всё. Кроме попыток домогаться до детей, несколько штук разбили окно, вылетев из класса. Остальные принялись крушить всё, что попадало в их проворные ручки, с яростью разъярённого носорога. Били пузырьки с чернилами и залили ими весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради (на творения Локхарта я закрывал глаза, от остальных отваживал чарами). Не прошло и пяти минут как весь класс сидел под столами. Я тоже. Что? Не испугался я, но не показывать же всем как я жую пикси! И вообще, эти мелкие тоже улизнули через окно, кто говорит иначе – лжёт!

– Ну же, смелее! Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего лишь пикси! – кричал Локхарт.

Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнёс:

– Пескипикси Пестерноми!

Его слова, однако, не укротили разбушевавшуюся нечисть. Один даже выхватил у него волшебную палочку и выбросил в окно. Локхарт охнул и нырнул под собственный стол. Очень вовремя – люстра не выдержала раскачивания и упала прямо на то место, где секунду назад стоял профессор.

Тут как раз прозвенел звонок, и весь класс ринулся к двери. В кабинете стало потише, Локхарт вылез из-под стола, увидел нашу неразлучную троицу, наблюдающую за представлением, готовую уже выскочить за дверь, и приказал:

– Прошу вас, друзья, загоните оставшихся пикси обратно в клетку.

Профессор резво пронёсся мимо нас и, выскочив из кабинета, захлопнул дверь.

– И ты после этого будешь ему верить?! – гневно воскликнул Рон, с возмущением глядя на Гермиону.

– Он просто хотел поместить нас в реальную жизненную обстановку… – неуверенно сказала Гермиона. Не раздумывая, она наложила заклинание заморозки на двух пикси и без труда отправила их в клетку. Я тем временем стал раскидывать парализующие чары направо и налево.

– По-твоему, это реальная жизненная обстановка? – сказал Гарри, недовольно глядя на маленького чертёнка, который плясал перед ним, высовывая язык. – Да Локхарт просто сам не знал, что с ними делать!

– Глупости, – сказала Гермиона. – Ты ведь читал его книги. Вспомни все те удивительные подвиги, которые он совершил.

– Это он только пишет, что совершил, – уточнил Рон.

– Ладно, ребят, давайте быстренько закончим здесь и пойдём, – сказал я, готовясь к неоднократному использованию заклятия Репаро.

– Хорошо! – воскликнули все разом, а продолжил один только Рон, осторожно наклонившись в мою сторону и начав шептать. – Льюис, я понимаю, что тебе было интересно их попробовать, но можешь делать это немного незаметней? – с намёком глянул он в сторону моего рта.

– Не понимаю о чём ты… – невозмутимо ответил я, заталкивая непослушное крыло пикси в рот до конца.

***

Тук-тук-тук!

– Да-да! Проходите! – послышался из-за двери жизнерадостный голос.

– Здравствуйте, профессор Локхарт, – дружелюбно сказал я, проходя в его кабинет.

– О! Мистер Льюис Лавгуд, я правильно помню? Рад вас видеть, пожалуйста, проходите. У вас есть какой-то вопрос по моим книгам? Судя по тесту, вы отлично с ними знакомы! – после сегодняшнего инцидента с пикси уверенности в нём не убавилось вообще ни капли.

– Касательно сегодняшнего дня, профессор… – начал я, подходя ближе к его столу и находясь под пристальным взором его портретов.

– Ох… Это… Ну… – с видимым смущением и неохотой пытался он придумать ответ.

– Можете не отвечать, профессор, – доброжелательным и доверительным голосом проговорил я, в останавливающем жесте подняв руки. – Вы выдающийся волшебник. Думать, что вы некомпетентны – верх глупости. Но все мы люди, и вы в том числе. Вы никогда ранее не занимались преподавательской деятельностью, так что вполне нормально, что вы слегка переволновались и сделали пару мелких ошибок. Вы волшебник больших талантов, поэтому я уверен, что скоро все смогут убедиться в том, что вы достойны своей славы, – подобострастно говорил я, глядя на блондинчика с восхищением.

– Ох… – с неловкостью в голосе протянул он. – Вы полностью меня раскрыли, мой юный друг. Раньше мне приходилось сражаться с чудовищами и разрушать проклятия, поэтому когда понадобилось кого-то учить, я… Растерялся. Вы полностью правы, мистер Льюис Лавгуд, – со слегка виноватой улыбкой склонил он голову.

– Профессор, зовите меня просто Льюис. Честно говоря… – нерешительно произнёс я, уставившись в пол, а щёки слегка покраснели якобы от смущения. – Я хотел поговорить о ваших книгах. Они невероятны! Правда! Но мне очень интересно услышать всё непосредственно от вас, да и некоторые детали мне было бы интересно уточнить… Ну… – я с неловкостью и неуверенностью почесал затылок. – Если вы не против, конечно же… Если вы заняты, то я не буду вас отвлекать, – уверенно произнёс я, показав ему решительный взгляд и уже готовясь развернуться и пойти на выход.

– Льюис! Мой юный друг! – несколько патетично воскликнул Гилдерой, подходя ко мне ближе и обхватив за плечи. – Будьте уверены – для моих фанатов у меня всегда есть время! Что касается конкретно вас… Вы можете навещать меня в любое свободное время, мой друг, – ободряюще улыбнувшись, произнёс он. – Кстати! Ко мне пришёл гость, а я до сих пор не предложил ему чаю. Это непорядок! – повернувшись к своим живым портретам, воскликнул Гилдерой, на что портреты важно покивали, уже предлагая на выбор различные сорта. – Ты ведь не откажешь мне в любезности разделить со мной несколько чашек чая? – снова повернувшись ко мне, задал он вопрос с жеманной улыбкой на лице.

– Конечно же! И я могу его сделать, если позволите, – неуверенно улыбнувшись, произнёс я.

– Вы же мой гость, Льюис! – патетично воскликнул Локхарт. – Как я могу позволить…

– Профессор… – со сталью в голосе перебил я его, отчего он даже слегка вздрогнул. – Вы очень выдающийся волшебник. Вы рассказываете нам невероятно прекрасные и интересные истории, – кивнул я в сторону его книг. – Более того – вы будете учить нас Защите от Тёмных Искусств. Позвольте мне сделать для вас хотя бы подобную мелочь.