Текст книги "Лесной глуши неведомые тропы (СИ)"

Автор книги: Ядовитая Змея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Энги первым вошел в дом, я – следом за ним. Отчего-то я ожидала притаившихся внутри гвардейцев, однако все оказалось куда проще: оставленный без присмотра дом просто-напросто обворовали. Не хотелось думать о том, кто из односельчан позарился на наше нехитрое добро. Не было ни топора, ни граблей, даже поганую метлу, и ту унесли.

На голых лежанках остались только набитые прошлогодней соломой тюфяки. Подушек, простыней и одеял как не бывало. Развороченный сундук так и остался стоять с открытой крышкой: забрали все старое белье – и мое, и Ульвы, и даже вышитую к свадьбе рубашку Энги.

У меня не было слов, я просто молча бродила по разоренному дому. Энги, напротив, посмеивался и с каждой новой обнаруженной пропажей озадаченно почесывал себя в затылке.

– Заслонка-то от печи кому понадобилась? – хохотнул он. – Ну народ.

Пошатываясь, я забрела в чулан. Как ни странно, горшочки с моими мазями и сушеные лекарственные травы остались на месте, забрали только съестное: мешок с лесными орехами, вязанки сушеных грибов и луковицы. Разумеется, картошки и овощей в пустом доме воры тоже решили не оставлять.

– Не расстраивайся, Илва, – Энги обнял меня со спины. – Сейчас зайдем к Ираху, у него и поужинаем. Сегодня как-нибудь переночуем, а завтра с утра… как раз воскресенье. Сначала в церковь, обвенчаемся, а потом и на ярмарку. Деньги у нас есть, а барахло даже в руках тащить не придется. Двух лошадей я должен вернуть Огнеду, а одну можем оставить себе.

Если волки не сожрут. Впрочем, что-то они не показывались, пока мы ехали через лес домой.

Энги воспринял мое молчание по-своему и поцеловал в щеку.

– Неужели какие-то воришки смогли так тебя расстроить?

– Нет, Энги, – улыбнулась я. – Ты прав. Идем к Ираху.

Мы сгрудили дорожные вещи у порога. Энги подобрал из крапивы замок, обжег руку и принялся громко ругаться. Выдернув жгучую траву с корнем, хотел было ее выбросить, но я не позволила: свежая зелень сгодится для весеннего супа.

Приладив замок на двери, Энги хотел было помочь мне взобраться на лошадь, но я отказалась:

– Увидят меня верхом, и что скажут? Лучше не привлекать лишнего внимания.

Вздохнув, Энги связал поводьями лошадиный караван и поплелся за мной пешком.

Сквозь распахнутые настежь окна трактира доносился размеренный гул голосов: харчевня об этой поре всегда словно превращалась в переполненный пчелами улей. Энги привязывал лошадей к забору, когда хлопнула входная дверь: пьяница Гунт нетвердой походкой поплелся за угол, чтобы справить нужду. Я поморщилась. Сделав свое неблагородное дело, Гунт поскреб лысый затылок и только теперь обратил на нас внимание. Выцветшие карие глаза едва не выкатились из орбит от удивления.

– Тур, дери Создатель мою душу! Ты ли это? И Илва с тобой? А где вы столько коней наворовали? Или это у меня в глазах троится?

– Не троится, – засмеялся Энги. – Ирах здесь?

– Где ж ему быть, – пробурчал все еще изумленный Гунт. – А вы это откуда?

– Да так, по делам ездили, – уклонился от ответа Энги. – Илва, идем.

Едва мы переступили порог, как в ноздри ударил густой запах свежесваренного эля и жареного мяса. Глаза заслезились: я успела отвыкнуть от удушающего смрада таверны после свежего воздуха дворцовых покоев и коридоров.

Прошедшая мимо Руна вдруг оглянулась и замерла с подносом в руках, вытаращив на меня глаза. Я не удостоила ее взглядом: после расправы надо мной на празднике Зимогона Руна была последним человеком, которого мне хотелось бы видеть. Зато за стойкой я увидела Ираха и просияла.

– Глазам не верю! – ахнул тот, едва не выронив кружку с элем. – Илва, ты ли это?

– Я, – улыбаясь, я подошла ближе. – И Энги со мной.

– И когда вы вернулись?

– Да вот только сегодня.

Ирах торопливо вытер руки о засаленный передник, вышел из-за стойки и крепко обнял меня, прижимая к объемистому животу. «Как отец», – мелькнула в голове странная мысль.

– Где же это вы пропадали?

– Лучшей доли искали, – улыбнулась я.

– Не нашли, по всему видать, – фыркнула за спиной Руна. – Ведьмам-то, небось, нигде не рады.

Я обернулась и наконец смерила ее холодным взглядом.

– Мои куры целы?

– Какие такие куры? – ядовито прищурилась Руна.

В моих жилах мгновенно разлился холодный гнев.

– Такие, которых вам Энги на присмотр оставил. Лучше бы им быть целыми, иначе я тебя саму в курицу превращу.

Руна изумленно открыла рот, но тут же закрыла его, и в ее взгляде, к своему удовлетворению, я заметила испуг.

– Да целы, целы твои несушки, что им сделается, – посмеиваясь, похлопал меня по плечу Ирах. – Ну, уважьте старика, угоститесь с дороги. Небось, дома-то не успели ничего состряпать.

– Наш дом разворовали, – спокойно сказала. – Ума не приложу, кто бы это мог быть?

Ирах удивленно округлил глаза.

– Разворовали? Как же так, деточка…

– Да вот так, – ответила я и уже громче добавила, отметив, как притихли голоса в харчевне: – Если к вечеру мое добро домой не вернется, у воров к утру руки отсохнут. Там и поглядим, кто на чужое позарился.

От меня не укрылось то, как испуганный взгляд Руны метнулся на ее руки. Украдкой зыркнув на меня, она тут же спрятала их под фартук.

– Сдалось кому-то твое добро! – фыркнула она нарочито громко. – На хранение я его взяла, в кладовую положила. Добро сделать хотела. А то бы все плесенью пошло, а еду бы мыши изгрызли.

– А печную заслонку моль бы побила? – хмыкнул позади Энги.

– Руна! – нахмурил брови Ирах, но трактирщица проворно шмыгнула в кухню. – Кхм… ты, дочка, не серчай. Я прослежу, чтобы тебе все вернули, если и правда так вышло… Я не знал…

– Не сомневаюсь, – улыбнулась я снисходительно и присела за ближайший стол.

Братьев Риддов, что сидели напротив над полупустыми тарелками, словно ветром сдуло: пересели в самый угол харчевни, потеснив гурьбу батраков. Я едва удержалась от торжествующей улыбки. Так-то. Считают меня ведьмой? Пусть теперь и близко боятся подступить.

Энги неодобрительно покачал головой, взглянув в мою сторону. Я виновато пожала плечами и мило улыбнулась.

– Нам бы… корму лошадям задать, – неуверенно попросил Энги Ираха и положил на стойку блестящий золотой. – И поужинать. А сдачу… возьми за беспокойство о курах и за хранение добра.

Я нахмурилась: этак не успеешь оглянуться, как Энги все богатство разбазарит.

– Свейн! – окликнул Ирах сынишку, обернувшись через плечо. – Овса лошадям, быстро!

– И, вновь повернувшись к Энги, спросил озадаченно: – Где это ты так разбогател?

– На заработки ездили, – небрежно повел плечом Энги.

– В столицу, небось? – уважительно протянул Ирах.

Энги перехватил мой предупреждающий взгляд и осекся на полуслове.

– Нет, в другой город. Но Илва по дому заскучала, пришлось вернуться.

– И правильно сделали, дети, – одобрительно закивал Ирах. – Дома-то оно завсегда лучше. А вы, это… – он неуверенно перевел взгляд с Энги на меня и обратно. – Свадьбу уже сыграли?

– Нет, – Энги покосился на меня. – Завтра прямо с утра идем в церковь венчаться.

– Надо же! – всплеснул руками Ирах. – А у меня и подарка-то…

– Это ни к чему, – улыбнулся мой жених. – Илва лишнего шума не хочет, обвенчаемся, и домой.

– Ну уж нет! – возмутился Ирах. – Из церкви сразу ко мне! Вся деревня соберется, событие-то какое! Это дело как следует отметить надо!

Энги снова неуверенно покосился на меня, но я только покачала головой и обреченно махнула рукой. Ираха не переубедишь, если уж что задумал: упрямый, как все мужчины.

– Ты садись, а я сейчас все подам, – засуетился трактирщик и скрылся на кухне.

Энги присел рядом со мной и легонько толкнул плечом в плечо.

– Руки отсохнут, говоришь? Я невинно хлопнула ресницами.

– Зато уже сегодня нам все украденное вернут. Ладно бы картошка, но рубашку-то я тебе к свадьбе вышивала.

– Смотри, как бы народ на тебя не обозлился.

– Пусть злятся. Зато больше к нам не сунутся.

Вскоре вышел Ирах с тарелками, полными дымящейся еды. Я с удовольствием отметила, что он помнил о моей нелюбви к мясу, и передо мной поставил ароматное овощное рагу со свежим зеленым салатом, в то время как Энги достались жареные на огне свиные ребрышки с тушеной фасолью. Энги подвинулся на своей скамье, красноречиво предлагая Ираху присесть рядом.

– Какие новости в деревне? – спросил он, набрасываясь на ребрышки.

– К посевной готовимся, – поскреб широкий бок Ирах. – Лошадей-то Огнеду вернешь? Шибко он о них печалился.

– Вон же стоят, твой овес жуют. А остальные как?

– Да все так же, – неопределенно ответил Ирах. – Хакон вон к Келде посватался. Кто бы подумал, что Марта дочку за кузнеца отдаст. Она ее, поди, не меньше чем лорду в жены готовила.

Я улыбнулась.

– А вы слышали-то? Принцесса в столицу вернулась.

Энги поперхнулся элем, а я прикусила губу, украдкой взглянув на него.

– Да, слыхали, – осторожно сказала я.

– Небось, скоро в наши края приедет. Милдред, поди, дождался невесту через столько лет. А! Старый Хенрик умер, храни Создатель его грешную душу. Боюсь, при новом лорде нам туго придется. Слухи ходят, хочет подати увеличить.

При упоминании о Милдреде я невольно поежилась, а Энги помрачнел, глядя в сторону.

– А как Мира? – решила я увести разговор в сторону.

Настал черед Ираха помрачнеть и опустить глаза в стол.

– Нездоровится ей.

– Что случилось? – встревожилась я. – Дитя беспокоит?

Ирах бросил на меня быстрый взгляд исподлобья, а Энги напрягся, прислушиваясь к разговору.

– Скинула она.

– Как? – ахнула я, прикрыв рот. – Когда?

– Третий день, поди… лежит, мучается, – нехотя ответил он.

– Но почему?! Что произошло?

– Гость к ней приезжал из Старого Замка. Из стражей тамошних. А оно уж и видно стало, что тяжелая ходит. Осерчал, видать, крепко, что негодный товар ему подсунули, да поколотил всю. До утра, бедняжка, мучилась, пока скинула.

И меня в это время не было в Трех Холмах! Никто бедной Мире не сумел помочь!

Меня будто вихрем снесло со скамьи.

– Я пойду к ней.

– Сходи, дочка, сходи. Ей-то все утешение будет. А то лежит белая вся, лица на ней нет.

Я не помнила, как взбежала по лестнице и очутилась перед комнатой Миры. Толкнув дверь, обомлела: как и говорил Ирах, моя бывшая подруга лежала среди подушек с бледным лицом, покрытым испариной.

– Я не хочу… – она устало повернула голову на звук и замолчала.

– Мира…

– Илва?

– Как же так? – мои руки уже ощупывали лоб, отыскивали на шее живчик, тянули вниз одеяло.

– Не надо, – Мира слабо отмахнулась, – оставь меня.

Я взяла ее бледное, исхудавшее лицо в свои ладони.

– Кто это сделал? И почему?

– Корин, – чуть слышно шепнула она.

Ах вот оно что. Корин – это тот самый страж из Старого Замка, который частенько наведывался к Мире «в гости».

– Почему он так взбесился? Почему бил тебя?

Мира отвернулась к окну и прикусила бескровную губу. Другого ответа мне и не понадобилось: наверняка отчаянная подруга решила провернуть с ним ту же хитрость, что и с Энги, и попыталась сделать из него отца для своего ребенка. Вот только она не учла, что не все мужчины похожи на Энги и готовы такое простить.

– Мне придется тебя осмотреть, – со вздохом сказала я. – Только вначале сбегаю домой, за травами.

– Илва, не надо, – слабо запротестовала Мира, но я ее уже не слушала.

Стрелой пролетев мимо Ираха и недоумевающего Энги, я со всех ног побежала домой. Какое счастье, что Руне, или кто там еще хозяйничал в нашем доме, не понадобились травы и нехитрые лекарские приспособления! Я не глядя сгребла в суму все, что осталось на полках, и не щадя себя и не сбавляя шага, так же быстро побежала назад. Если Мира продолжает истекать кровью, то следующий день может не пережить.

К счастью, все обошлось. Я провозилась с ней до темноты, не обращая внимания на жалобные всхлипы и протесты – Мира уверяла, что ей лучше умереть, чем жить на этом свете.

– Умереть ты всегда успеешь, – в очередной раз повторила я и заставила ее выпить зелье. – А теперь спи, тебе поправляться надо.

Когда я вышла во двор трактира, Энги уже успел отвести лошадей Огнеду и вернуться обратно, и теперь вместе с Ирахом грузил на телегу клетку с моими курочками и короба с наворованным добром. Надутая, как индюк, Руна наполняла корзины овощами, мешками с фасолью и мукой и прочей снедью, которой у нас не было прежде.

– На золотой вы могли купить во сто крат больше, – ответил на мой немой вопрос Ирах. – Не отказывайся, дочка.

Разбойничью лошадь Энги отдал Огнеду вместо съеденной волками, поэтому нам достался скакун из королевских конюшен. Энги усадил меня верхом и взобрался в седло позади меня.

– Трогай! – крикнул Ирах вознице, и мы наконец-то поехали домой.

Глава 21. Одно тело, одна душа

Впервые за долгое время я пробуждалась с приятным чувством, наполнявшим тело от макушки до пяток: я дома, в своей уютной постели, в окружении привычных до слез вещей, запахов и звуков. Лениво потянувшись, я обняла подушку и вдохнула бодрящий прохладцей лесной воздух. Наступил день, который изменит мою судьбу окончательно: я стану женой Энги, и никто не сможет этому помешать.

Губы сами собой расплылись в улыбке, глаза открылись и радостно встретили каждую знакомую щелочку между потемневшими от времени бревнами, каждый глазок на досках низкого потолка, каждую связку сухой травы на заостренных и вбитых в стену колышках. Новый день встретил меня веселым щебетом лесных пташек и золотистыми проблесками восходящего за густой зеленью солнца. Лучшего дня для свадьбы не придумаешь!

Энги еще спал, по обыкновению свесив расслабленную руку до пола: для невысокой сухонькой Ульвы старая лежанка подходила в самый раз, но высокий широкоплечий мужчина помещался на ней с трудом. Рукав исподней рубашки задрался до локтя и обнажал мускулистое предплечье. Я невольно залюбовалась жилистой рукой сильного воина – с одинаковой ловкостью она могла и рубить дрова, и вычесывать конскую гриву, и держать меч, чтобы меня защитить. Совсем скоро эта рука будет жарко меня обнимать, а я буду нежиться в сильных объятиях.

Воображение предательски разгорячило кровь. Соскочив с кровати, я босиком подбежала к постели Энги, сдернула с него одеяло и уселась верхом ему на живот.

– Просыпайся, соня! Свадьбу проспишь! – склонившись над ним, я поцеловала рассеянно моргающего жениха в каждую небритую щеку и пощекотала под подбородком.

Мои косы упали ему на плечи. Энги улыбнулся, снова прикрыв глаза, нащупал рукой одну из них и прижал к губам. В следующий миг он сгреб меня в объятия и опрокинул на спину, нависая сверху.

– Лучшее пробуждение в моей жизни, – хриплым со сна голосом пробормотал он и чмокнул меня в нос.

В уютных крепких объятиях я могла бы лежать до скончания времен, но у нас были важные дела. Тесно прижавшись к теплому и желанному Энги на несколько невыносимо коротких мгновений, я змеей вывернулась из его рук, натянула домашнее платье, торопливо умылась и принялась растапливать печь.

Он спустил босые ноги с лежанки, лениво почесал бок и покосился на меня.

– Не передумали выходить за бастарда, ваше высочество?

– Опять ты за свое, – отмахнулась я. – Как думаешь, служба в церкви уже началась?

Он прищурился, старательно вглядываясь в рассвет за окном.

– Думаю, да. До окончания службы мы как раз успеем принести обеты твоим старым духам.

Мое радостное нетерпение совсем скоро сменилось тревожными сомнениями. Выпуская из сарая засидевшихся курочек и задавая корм скакуну, пока Энги наскоро приводил себя в порядок, я думала: что может пойти не так? Туго переплетая косы, я стояла в задумчивости перед зеркалом, но вместо своего отражения видела, как во двор взъезжают королевские гвардейцы, чтобы арестовать моего любимого и силой увезти меня к Милдреду.

Энги сам накрыл стол к завтраку, но кусок в горло не лез. Я то и дело нервно поглядывала в окно: не слышно ли топота копыт? После Энги принялся прихорашиваться перед зеркалом, расправляя на широких плечах складки вышитой рубахи, в десятый раз проверяя чистоту бритья и раз пятнадцатый по-особенному перевязывая на затылке бархатную зеленую ленту. Невыносимо хотелось его пнуть, чтобы поторапливался, но я понимала: бесполезно. Если уж Энги решил выглядеть щеголем, от зеркала его не оттащит даже полк вооруженных королевских гвардейцев.

При мысли о королевских гвардейцах я снова приуныла. Но тут же подбодрила себя: не годится в такой день думать о плохом, иначе всю дальнейшую жизнь проведешь в тревогах и страхах.

Наконец-то свершилось: мы выбрались из дому. С трудом удерживаясь от того, чтобы не озираться по сторонам, первым делом я разыскала в лесу старый алтарь – тот самый, который несколько лет назад едва не осквернил дурным поступком Хакон. Я заботливо расчистила поросшую серовато-зеленым мхом каменную поверхность и уложила в выдолбленные много веков назад выемки ритуальные жертвы старым духам: колодезной воды из прихваченного с собой пузырька, просяных зерен для духа леса, что прилетит к алтарю в образе легкокрылой птицы, щепотку муки для духа ветра, горсть жирной плодородной почвы и тонких деревянных щепочек. Энги кремнем высек искру, и едва различимые язычки огня весело затанцевали над сухой стружкой. Мы встали по обеим сторонам от алтаря, взялись за руки и тихо принесли свои нехитрые обеты.

– Старые духи, перед ликом вашим мы теперь муж и жена – отныне и навсегда, – прошептала я напоследок. – Благословите нас на долгую и счастливую жизнь.

Внезапно повеял ветер, затрещали верхушки высоких сосен, язычки пламени резко взметнулись вверх между нашими сцепленными руками, и мне показалось, что я слышу голос старой Ульвы: «Да пребудет с вами… любовь…»

Все стихло так же внезапно, как и началось. Абсолютно счастливая, я посмотрела на удивленного Энги.

– Они благословили нас!

Не дожидаясь позволения, Энги обошел алтарь, обнял меня и крепко поцеловал. Спустя вечность он с неохотой оторвался от моих губ, провел пальцем по разгоряченной щеке и сказал, глядя мне в глаза:

– Нам пора.

В церковь мы вошли, взявшись за руки, и не опоздали: служба об эту пору подходила к концу. Я хотела дождаться, пока схлынет толпа крестьян – в нынешнее воскресенье почему-то необычно много людей вспомнили о Создателе – и прихожане разойдутся по своим делам да на ярмарку, но не тут-то было: на нас отовсюду взирали любопытные взгляды, и расходиться народ не торопился.

Первым к нам подошел улыбающийся Ирах.

– Илва, позволь мне сегодня быть твоим названным отцом.

– Буду только рада, – улыбнулась я в ответ и вложила ладонь в его протянутую руку.

Хакон оттеснил Энги к церковному престолу, где уже готовился к обряду священник.

Нас ждали, к нашей свадьбе готовились. Мне все еще сложно было забыть, как обошлись со мной деревенские женщины, но ведь знала я и добро от людей. Вот и сейчас в сердце будто распускался весенний цветок – глаза Ираха, Хакона, Келды излучали тепло.

Ирах под общие вздохи торжественно провел меня к алтарю и передал мою руку жениху. Новообрядные молитвы святой отец читал до обидного долго. Я уже начала пританцовывать от нетерпения, бросая косые взгляды на дверь, когда священник, наконец, привселюдно объявил нас мужем и женой и позволил нам соединить свои сердца ритуальным поцелуем.

– Свершилось, – взмахнул руками Ирах, пока улыбающася Келда и дочь мастера Ланвэ Ника покрыли мою голову вышитым платком из дорогого тонкого полотна – и когда только успели приготовить?

На пороге церкви Грислинда и Нита осыпали нас зерном на богатую и плодовитую жизнь, громко выкрикивая благословения. На глазах выступили слезы: как все-таки много у меня друзей!

– Довольна? – с кривоватой ухмылкой посмотрел на меня Энги, все еще удерживая в руке мою ладонь.

– Да, – просто ответила я, потянувшись за новым поцелуем.

Хотя глубоко в душе я знала: чтобы защитить нас от беды, одной свадьбы недостаточно. Слова Энги о том, что женитьба на принцессе не убережет его от королевского гнева, не выходили у меня из головы. Нам обязательно надо зачать дитя, которое и станет защитой для меня и спасением для моего любимого.

Я бы с огромным удовольствием осталась наедине с Энги прямо сейчас, но веселая гурьба односельчан во главе с Ирахом потащила нас к трактиру. Просторный двор со вчерашнего дня преобразился до неузнаваемости: утоптанную землю устелили свежим рогозом, наружные стены украсили нежными весенними цветами, громоздкие столы и лавки вытащили наружу, а запыхавшиеся поварята, бывшие в услужении у трактирщика, сновали туда-сюда и выносили наружу огромные миски с угощениями. Из распахнутой двери, подпертой бочкой из-под эля, доносился умопомрачительный аромат свежевыпеченного хлеба, а по двору распространялся запах жареного мяса: неподалеку от хозяйственных построек установили огромный вертел и уже поджаривали на нем целую кабанью тушу.

Никогда бы не подумала, что моя свадьба станет настоящим праздником. Поначалу нас окружали друзья, которые в самом деле желали нам добра: Ирах и его сынок Свейн, белозубо улыбающийся Хакон, что не выпускал из рук ладони смущенной Келды, семья батраков Тулле с детишками, пекарь с женой Грислиндой и целым выводком ребятишек, вдовец Ланвэ со старшей дочерью, скромницей Никой, и двумя подрастающими сыновьями, дочь Марты Грида, ткачиха Теона, у которой я покупала полотно на рубашки для Энги, неизменный завсегдатай всех деревенских праздников пьяница Гунт… Но постепенно к щедрому двору Ираха потянулись и остальные. Я с трудом узнавала в разгоряченных хмелем и чужим счастьем женских лицах тех самых крестьянок, которые бросали в меня камни на празднике Зимогона. Как могут быть люди так переменчивы?

– Какое богатство, – склонилась я к уху Энги после очередного шумного тоста. – Ирах, того и гляди, разорится с такой-то щедростью. Руна меня с потрохами сожрет.

– Не беспокойся, – Энги – теперь муж! – нежно поцеловал меня в висок. – Я заплатил ему золотом. Думаю, платы хватит с лихвой, чтобы покрыть все расходы.

Я попыталась сделать строгое лицо.

– Значит, вы сговорились за моей спиной?

Энги расплылся в широкой улыбке и заправил под край свадебной косынки выбившуюся прядь моих волос.

– Зато у нас красивая свадьба. – Ты расточителен, – ворчала я, в то время как уголки губ предательски ползли вверх: на счастливого Энги невозможно смотреть без улыбки.

– Хочешь, отдам тебе все наши деньги, будешь распоряжаться сама, как тебе заблагорассудится. А сегодня позволь мне побыть богачом.

Я поцеловала его в кончик носа, и Энги вздохнул.

– Жаль только, что нельзя было нарядить тебя в платье принцессы. Все бы рухнули, когда увидели.

– Вот этого мне как раз и не хотелось.

Когда хмель как следует ударил гостям в головы, начались танцы. Мужчины один за другим выдергивали меня из рук Энги: считалось хорошей приметой станцевать на свадьбе с невестой, это могло принести на весь будущий год семейное счастье, а то и очередного наследника.

Столы ломились от яств, благодаря щедрости Ираха и усилиям его помощников; он не солгал: вся деревня сошлась сегодня на постоялом дворе.

Только Миры на празднике не было: несколько раз, бросая взгляд на приоткрытое окно второго этажа, я замечала, как колышутся легкие занавески, будто от касаний тонких пальцев. Что ж, я не могла себя винить за то, что подруга чувствует себя плохо: здоровью тела я еще могла помочь, но здоровью души – едва ли.

Не могла я ожидать и того, что свадебными подарками завалят всю телегу, которую Ирах специально для этого поставил у забора и накрыл чистой холстиной.

Хакон подарил Энги новенький охотничий нож с удобной рукоятью и неповторимым рисунком на закаленном лезвии, а мне – красивое оловянное кольцо и набор тончайших швейных игл.

Келда успела выкупить у портнихи новое платье, готовившееся на воскресную продажу: из тонкого льна, с красивой вышивкой по вороту и рукавам, украшенное ярким поясом с искусно вплетенным в него рисунком-оберегом. Она заставила меня надеть это платье на празднество, и теперь я чувствовала себя настоящей невестой. Энги весь день не сводил с меня восхищенного взгляда.

Пекарь испек для нас свадебный каравай, мельник Огнед водрузил на телегу целый мешок с мукой тонкого помола, гончар Ридд подарил полную корзину расписной глиняной посуды, ткачиха не поскупилась на отрез льняного полотна для новой постели. А уж овощей, сушеных фруктов и ягод, оставшихся с осеннего урожая, принесенных в подарок крестьянами, было не счесть.

Даже Ланвэ, который держал на Энги зуб за внезапное исчезновение, расчувствовался и пообещал за полцены достроить нашу избу для будущего пополнения.

К вечеру от веселой музыки, громких песен, смеха, задорных шуток и неиссякаемого потока благословений голова гудела, как церковный колокол. Ноги из-за бесконечных танцев отваливались, спину ломило от поклонов благословляющим, а губы приятно вспухли от поцелуев любимого мужа. Но когда чернильную синеву вечернего неба усеяли яркие звезды, нас наконец-то подняли и усадили на груженую подарками телегу для провожания.

– Пусть будет долог и ровен ваш путь, дети, – обнял нас обоих Ирах перед тем, как подать знак вознице.

Веселая гурьба провожала нас с песнями до самого дома. Энги, согласно обычаю, внес меня в избу на руках под веселый свист и неприличные шуточки, а провожающие помогли перенести добро из телеги в сени.

Только после этого мы, наконец, остались одни.

Голоса во дворе стихли. Энги устало оперся плечами о дверной косяк и привлек меня к себе.

– Теперь ты моя перед всеми богами и людьми. До сих пор не могу поверить. Я женился на принцессе.

– Для тебя только это имеет значение? – я капризно ущипнула его за бок. – Мое венценосное происхождение?

– Ты же знаешь, что нет, – он стянул с моей головы свадебную косынку и зарылся лицом в растрепавшиеся волосы. – Я так долго этого ждал, Илва. Еще с тех времен, когда ты еще не была принцессой. И почему Создатель так посмеялся надо мной?

Я зажмурилась и по-кошачьи потерлась щекой о его щеку. Стоять в обнимку с Энги было хорошо, но внутренняя тревога никак не отпускала, скребла изнутри острыми коготками. Я стала женой Энги, но одно важное дело еще не закончено. Почему же Энги медлит?

Повеяло легким холодком и сыростью: с утра изба успела отдать тепло. Я невольно поежилась, и Энги со вздохом выпустил меня из объятий. Жизнь в нашем стареньком доме не изменилась даже после свадьбы. Здесь у нас не было слуг, как во дворце, поэтому пришлось самим топить печь, носить из колодца воду, греть ее для купания. Я задернула занавески на окнах и зажгла лучины в светцах: снаружи стояла глубокая ночь. Ужинать после обильного пира у Ираха никому из нас не хотелось, поэтому со стряпней можно было не возиться. Пока Энги мылся, я вышла во двор и закрыла сарай; проверила, надежно ли заперта внешняя калитка; напоила стреноженного коня. Хоть бы волки ночью не пожаловали – разорвут ведь животину, не пожалеют. Надо бы поставить близ двора надежное стойло. Теперь, когда у нас есть деньги, можно попросить Ланвэ помочь со строительством. Тогда и козу не страшно будет завести. Или двух. Не придется каждый день ходить к Ираху за молоком. Да и будущим детям свежее не помешает…

Захлопала наружная дверь: Энги принялся выплескивать воду из бадьи. Вскоре он приготовил купель и для меня. Вышел во двор, подошел ближе, взял мои ладони в свои, согрел их своим дыханием и проникновенно посмотрел мне в глаза.

– Илва… Я хочу попросить тебя кое о чем.

– Проси, что хочешь, – улыбнулась я и лукаво подмигнула. – Теперь я твоя жена, и мой долг – угождать мужу. Помнишь?

– Как и мой долг – угождать вашему высочеству… – улыбнулся он и поцеловал кончик каждого из моих пальцев.

– Так чего же ты хочешь?

– Кхм… Илва, ты можешь… надеть то платье? Ну, в котором бежала из дворца? Платье принцессы?

Я улыбнулась: такая просьба казалась мне сущим ребячеством, но в глазах Энги светилась такая по-детски трогательная мольба, что я не могла отказать ему в такой малости.

– Разумеется, милый. А теперь твоя очередь побыть во дворе. И не вздумай подглядывать.

Даже в роскошных королевских купальнях я не чувствовала себя так хорошо, как здесь, дома, в неудобной деревянной бадье. Почему я не ценила этого раньше? Пожалуй, нигде и никогда мне не было так спокойно и уютно, как в нашей небольшой избушке на краю родного и знакомого леса. Пусть крестьянский быт и нелегок, зато мы с Энги рядом, трудимся вместе, помогаем друг другу, и теснота маленькой избы еще никогда по-настоящему не стесняла нас. Но вот если появится ребенок… Я внимательно оглядела нашу крохотную горницу. Место для колыбели еще можно отыскать, но ведь малыш начнет подрастать. А если он будет не один? Я закусила губу. Пожалуй, Ланвэ прав: надо пристраивать еще одну комнату к старой избе. Надо будет обсудить это с Энги. Только уже завтра. А сегодня…

Я не стала разлеживаться в теплой воде, хотя утомленное танцами тело требовало расслабления и отдыха. Наскоро вымылась, обсушилась и натянула на себя платье принцессы, как и хотел Энги. Оно было едва ли не самым скромным из тех, что были у меня во дворце, и все же его и близко не сравнить с простыми крестьянскими платьями. Когда я переодевалась для побега, то не смогла как следует затянуть корсет на спине, да и сейчас не слишком-то получалось. Впрочем, какая разница? На балу мне сегодня уже не отплясывать, да и сомневалась я, что этим вечером платье задержится на мне хоть сколько-нибудь.

Напоследок придирчиво оглядев себя в зеркале, я выглянула из избы:

– Принцесса готова!

Энги о чем-то ворковал со скакуном, но, заслышав меня, потрепал темную гриву и поспешил в дом. После купания он надел свежую вышитую рубашку – ту, которую я сшила для него первой. Как хорошо, что все пропавшие вещи возвратились к нам!

Он вошел внутрь, взглянул на меня и замер на пороге. В его зеленоватых глазах я заметила тот же голодный блеск, как тогда, во дворце, когда я приходила в обеденный зал в одном из роскошных платьев с открытыми плечами. Мне с большим трудом удалось подавить довольную улыбку.

– Ваше высочество, – прошептал Энги, шагнув ближе, – вы прекрасны.

Ну и как тут не расхохотаться?

– Благодарю вас, милорд, – пытаясь сохранить серьезность, церемонно ответила я.

– Какой я тебе милорд? – испортил таинственный флер Энги обиженным ворчанием. – Я простой служака, гвардеец, забыла?

– А кто из нас королевский сын? – рассмеявшись, напомнила я. – Раз уж я сегодня принцесса, то и ты побудь милордом, не отказывай мне в удовольствии побыть женой королевича.

Энги внезапно прекратил глупо улыбаться и коснулся кончиками пальцев моей щеки. Я прикрыла глаза и приподняла лицо в ожидании поцелуя. Но Энги продолжал скользить пальцами по моей коже: невесомо погладил подбородок, шею, тронул открытые плечи. На ключицы легли обе теплые руки, и только теперь я ощутила на щеке горячее дыхание.