сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 68 страниц)
- А чая нет... Есть кофе. - Ася выпрямилась, держа в руках упаковку. Но, заглянув в неё, она констатировала: - Хотя и его уже почти нет.
- Неудивительно! - Хмыкнула Наталья Юрьевна. - Как ни зайду в ординаторскую, а тут всё чаепития!
- Нужно же как-то греться, - мрачно ответила Ася, зябко кутаясь в тёплую кофту. - Батареи трогали? Это же ужас какой-то!
- Сергей Вадимович обещал разобраться. - Лаконично сообщила Максимова.
- "Сергей Вадимович обещал разобраться"! - Передразнила её Ася. - Уже месяц разбирается!
Максимова грозно посмотрела на коллегу, но Ася сделала вид, что не заметила этого взгляда. После ухода Ирины Васильевны Максимова стала негласным покровителем Александры Михайловны. По отделению поползли разные слухи, большинство из которых сводилось к тому, что Ася - двуличная гадюка. Но лишь трое знали правду. Ася, Наталья Юрьевна и Глеб. И этого было достаточно. А слухи, они всегда были и будут.
- Занят, видимо, наш Сергей Вадимович... - Протянула Ася, высыпав в чашку остатки кофе. Она любила крепкий, ароматный кофе, от которого поднималась шапка горячего пара, а чашка приятно обжигала пальцы. Его горький вкус, или же приторно-сладкий, если положить чуть больше, чем обычно, сахара. Она любила пить кофе с Глебом, утром или днём на работе. И Орновицкий каждый раз деланно пугался при виде чашки в её руках. Ася любила кофе. Любила за то, что он принёс в её жизнь любовь. Горячую, горьковато-сладкую, согревающую, как кофе.
Наталья Юрьевна заметила на лице Аси знакомое мечтательное выражение.
- Асенька, уж вы-то сейчас точно не о Сергее Вадимовиче думаете... - Вздохнула она. - Вы кофе соком залили.
Ася вздрогнула и посмотрела в чашку. Задумавшись, она действительно плеснула в кофе сок вместо воды.
- Ничего. - Бодро сказала она. - Сейчас добавлю кипятка и будет у меня кофе с привкусом, - она посмотрела на бутылку с соком, - вишни. Хотите попробовать?
- Избавьте меня от ваших кулинарных извращений! - Отмахнулась Максимова. - Мне, пожалуйста, нормальный кофе сделайте.
Получив наконец чашку с горячим напитком, Наталья Юрьевна устало откинулась на спинку стула, отодвинув бумаги.
- Скажите-ка, Асенька, - начала было она, но договорить не успела. В ординаторскую зашёл Олег Борисович.
- День добрый. - Он быстрым взглядом оценил обстановку. - Не помешал? Смотрю, вы отдыхаете...
- Что вы, Олег Борисович! - Максимова махнула рукой. - Какое "отдыхаем"... Так, небольшой перерыв.
- Вижу. - Олег понимающе кивнул. - Это хорошо, что у вас есть время на перерыв.
- Это был сарказм? - Нахмурилась Ася.
- Ни в коем случае! - Олег улыбнулся. - Кофе для врача - это святое.
- А по-моему, для врача ничего святого нет... - Вздохнула Наталья Юрьевна.
- Как-то двояко это прозвучало, - заметил Олег, выложив на стол папку.
- Понимайте как знаете. - Оскорбилась Максимова.
- Да я-то понял. Вы, главное, при пациентах этого не говорите. Хотя, с другой стороны, они и сами про нас так же говорят.
Олег Борисович неуверенно посмотрел на стул, словно решая, садиться или нет. Ася заметила его взгляд.
- Вы присаживайтесь! - Пригласила она. Олег стал частным гостем в ординаторской. После ухода из центральной больницы он буквально поселился в областной, отлучаясь лишь для работы. Где Олег работал, не знал никто, а сам он не спешил делиться подробностями. Но одно ему никак не удавалось скрыть: взгляд, которым он смотрел на Анну. История их знакомства обрастала всё новыми и новыми деталями, порой совершенно сумасшедшими. И только сам Олег знал, что в ту минуту, когда он впервые увидел Анну, он понял: эта женщина будет с ним. Несмотря на то, что про норов Анны Каревской ходили легенды, Олег не собирался отступать.
- Нет, спасибо. - Олег, помедлив, отказался. - Мне ещё кое-что нужно сделать. Я просто занёс вам расшифровки МРТ. Хотелось бы услышать ваше мнение.
- Оно вас когда-нибудь волновало? - Незлобно проворчала Ася. Олег действительно редко считался с чужим мнением, так как его собственное, без сомнений, всегда оказывалось единственно верным. И если он спрашивал совета, это могло означать лишь одно: Олег Борисович сомневается, и ситуация действительно тяжёлая.
Ася потянулась к папке, а Олег, помедлив, произнёс:
- С вашего позволения, я отлучусь ненадолго.
- Конечно, - понимающе кивнула Максимова. Когда за Олегом Борисовичем закрылась дверь, она сочувствующе покачала головой.
- Опять к Анне своей побежал... Ох, угробит она его... - Протянула Наталья Юрьевна.
- Лишь бы она сама себя не угробила. - Ася машинально поболтала в чашке остывающий кофе.
Олег не слышал этих слов. Он твёрдым шагом шёл по знакомому маршруту. Сейчас будет порог, о который он постоянно спотыкался. Оп, не споткнулся! А сейчас пятно от зелёнки на полу, которое уже месяц не могут оттереть. Скрипучий пол. Треснувшая плитка. Восемнадцать ступенек. Скрипучая дверь. Десять шагов. Олег мог пройти этот маршрут с закрытыми глазами.
Он осторожно приоткрыл дверь палаты. Казалось, Анна спала, но он слишком хорошо успел её изучить. Когда она спит, у неё лицо становится расслабленным, между бровей пропадает морщинка, а пальцы сжимают уголок подушки. Она любит спать на левом боку, хотя врачи ей категорически это запрещают. Её дыхание во сне тихое и ровное. Он мог распознать все нотки, все оттенки её дыхания, к которому тревожно прислушивался столько ночей.
- Я знаю, что ты не спишь, - тихо сказал Олег, осторожно садясь на край кровати. Куда-то опять пропал стул. Видимо, кто-то из медсестёр унёс.
- Лучше бы я спала. - Её голос прозвучал глухо и безжизненно. - И никогда не просыпалась.
- Аня! - Олег осторожно коснулся её пальцев. Она не позволяла ему большего, только это лёгкое прикосновение к кончикам её пальцев. Но пока ему и этого было достаточно. Лишь бы смотреть на неё, видеть её, чувствовать её рядом. - Пора проснуться!
- Зачем? - Наконец Анна открыла глаза и посмотрела на него. - Зачем, Олег?
- Чтобы двигаться дальше, чтобы...
- Двигаться? Двигаться?! - Она хрипло засмеялась, но Олег уловил паническую нотку в этом смехе. - Она обещала, что я буду ходить! А я уже второй месяц прикована к этой чёртовой кровати!
- Обещала. Но она - не Кашпировский, чтобы силой мысли исцелять. - Олег умолк, подбирая слова, и медленно продолжил: - Пойми, Ирина и все, кто был на той операции, сделали всё возможное и всё, что зависело от них, как хирургов. Но дальше их работа заканчивается. Теперь всё зависит только от твоего желания и силы.
- Ты думаешь, я не хочу встать поскорее с этой чёртовой кровати?! - Анна едва не сорвалась на крик.
- Хочешь. - Мягко кивнул Олег. - Я знаю, что ты хочешь. Но ты не веришь в свои силы.
- Я верю в медицину. - Глухо произнесла Анна. - А тебе бы в психотерапевты. Ля-ля и всё ни о чём.
- Аня, твои снимки не показывают ничего, что мешало бы тебе встать, пойми! Я просмотрел их несколько раз. - Начал терять терпение Олег. - До идеала далеко, конечно, но в целом, по медицинским показаниям ты уже должна бегать по хирургии и командовать непокорными.
- Шутник чёртов... - Огрызнулась Анна.
- Не вини Ирину. Она действительно сделала всё для того, чтобы ты смогла ходить.
- Вот уж и вправду - "всё". - Раздался голос от двери. Олег резко развернулся. Сергей Вадимович хмуро смотрел на него. Кивком головы он скомандовал Олегу выйти. Тот замешкался, взглянув на Анну. Та кивнула. Помедлив. Олег вышел, бросив на Лубя предостерегающий взгляд, мол, "Я рядом и всё вижу". Сергей Вадимович нетерпеливо кивнул.
Оставшись наедине с Анной, Лубь медленно прошёлся по палате.
- Интересный у вас был разговор. - Протянул он.
- Подслушивали, Сергей Вадимович? - Каревская поморщилась.
- Зачем? Наши стены и двери никогда не отличались особой звукоизоляцией. - Пожал плечами Лубь. - А я считаю, что чем больше знаешь, тем крепче спишь. Потому что готов к любым неожиданностям. А главврачу это жизненно необходимо.
- До сих пор не могу понять, как вам удалось выкрутиться. - Вяло произнесла Каревская. - Ещё и главврачом стать.
- Ирина сильна, да я сильнее. И связи у меня прочнее. Вот и получилось так, что я оказался лишь жертвой стечения обстоятельств. Как и вы. А жертве полагается что? Правильно. Компенсация. А я человек нежадный. Мне и должности главврача хватило. - Лубь усмехнулся, но его взгляд оставался холодным и колючим.
- Надо же, какая малость.
- Вы мне лучше вот что скажите. Я правильно услышал, вы считаете, что Ирина виновата в том, что вы до сих пор у нас в "лежачих"?
- Это имеет значение? - Резко ответила Анна.
- Имеет. Я могу доказать её причастность. - Лубь остановился напротив Анны. - Я изначально был против операции. Но она настояла. И её настойчивость вас погубила. Если даже принять во внимание дозу наркоза, которую вам всадили. Она не могла пройти бесследно. А в ходе операции, я уверен, произошло что-то, о чём мы не знаем. Но очень хотим узнать, не так ли? - Сергей Вадимович подмигнул Анне. - Ведь не может быть, что вы просто так не можете встать, хотя должны были это сделать ещё месяц назад. Правильно?
Анна неуверенно кивнула.
- Вот и славно. - Обрадовался Лубь. - Значит, нам нужно начать служебное расследование. Вот, подпишите, пожалуйста. - Он сунул Анне какой-то лист.
- Что это? - Спросила Каревская, вглядываясь в мелкий почерк.
- Здесь описано всё, что происходило с того момента, как вы к нам поступили. Всё, что я успел увидеть. И прежде всего - что операция была проведена без моего согласия. А там и весь клубочек распутаем. Подписывайте! - Поторопил Лубь Анну.
Помедлив, Анна подписала документ. Если Ирина не виновата, Лубь ничего не докажет. А если её вина есть, то она должна понести наказание! Лещук пообещала Анне, что она будет ходить. А обещания нужно выполнять.
Сергей Вадимович осторожно принял из рук Каревской документ.
- Благодарствую! Вы мне очень помогли! - Он противно усмехнулся и скрылся за дверью. Казалось, всё хорошо. Но Анну всё не покидало чувство, что она совершила ошибку. Большую ошибку.
========== Глава IV ==========
Зимнее утро в Бостоне всегда было серым и туманным. Серые дома, серые люди, серый город. И серое небо, которое, казалось, опустилось на улицы, окутав их влажным тягучим туманом с лёгким запахом бензина и какой-то гари. Сейчас к нему примешивался ещё и холодный сырой ветер с Чарльза, внося свежие нотки в скомканный утренний туман. Где-то вдалеке выла сирена. Наташа уже привыкла к этому звуку. Сирены в Бостоне были слышны постоянно. А ещё раздражённые сигналы водителей машин, застрявших по пути на работу. Это был один из плюсов квартиры Наташи: на её улицу могли заехать лишь автомобили тех, кто жил на этой улице. Но всё равно она любила приоткрыть окно и слушать звуки города. Долгими вечерами, когда её коллеги были дома со своими семьями, Наташа сидела на широком подоконнике, закутавшись в плед, и просто смотрела в темноту. Здесь всё было не так. Плед колючий, квартира чужая и холодная, огромная кровать, на которую и ложиться не хотелось... И пугающая пустота.
Подняв повыше воротник пальто, Наташа вышла на улицу. В голове она прокручивала предстоящий разговор с Вильямсом. Но все фразы казались слишком формальными, слишком неправильными. Наташа пыталась подобрать другие слова, которые передали бы всё, что творится у неё в душе. Вот только зачем? Здесь верили бумажкам и дежурным фразам. Если на вопрос "Как дела?" ты отвечал "Не очень" или, не дай Боже, "Плохо", на тебя смотрели, как на идиота. Твои проблемы никому не нужны. Никто не спросит, почему у тебя синяки под глазами, почему ты вздрагиваешь при каждом звонке телефона, почему... Все эти "почему" никому не были интересны.
Наташа вспомнила, как позавчера она решила прогуляться по берегу Чарльза. Тихая набережная и отражение города в темной глади реки успокаивали Наташу после тяжёлого рабочего дня. Она могла часами сидеть на лавочке, пока не чувствовала, что полностью замёрзла. Однажды её застала коллега и пыталась провести лекцию на тему "Почему вредно сидеть на холоде", но Наташа лишь вежливо кивала, пропуская её слова мимо ушей.
По пути домой ей встречались люди с праздничными пакетами и коробками в руках. Наташа едва успела оправиться после Дня Благодарения. Сколько же ей пришлось вынести недоумевающих, непонимающих да и просто сочувствующе-жалеющих взглядов, когда она говорила, что собирается провести этот праздник в одиночестве, и что для неё это даже не праздник. Правда, ей всё же пришлось попробовать индейку, которой её любезно угостил Вильямс, очевидно, считающий себя покровителем строптивой украинки. Вот только Наташа терпеть не могла, когда нею пытались помыкать или делали из неё маленькую беспомощную девочку.
А сейчас город готовился к Рождеству. Отовсюду на Наташу смотрели улыбающиеся Санта и его эльфы, во всех витринах переливались всеми цветами радуги гирлянды и ёлки. По улице то и дело пробегали люди с пакетами и коробками. Вот только в её душе были пустота и тоска. Наташа чувствовала себя затерявшейся в этом городе огней и жизни, где праздновали, радовались и жили люди, такие же, как она сама. Но почему же тогда между ними такая пропасть?.. Наташе то и дело вспоминалась та ёлочка, купленная случайно по пути домой. И их с Яриком первый Новый год вместе... Первый и последний.
Наташа сердито сдула севшую ей на нос снежинку. Вот почему она всё это вспомнила? Особенно сейчас, когда ей нужно думать о том, что сказать Вильямсу? Двери больницы разъехались, пропуская Наташу внутрь. Кто-то окликнул её, но Наташа не слышала. Она промчалась по коридору, игнорируя все внутренние правила. Быстро переодевшись, Наташа выскочила в коридор и схватила за локоть первую попавшуюся медсестру. Та дёрнулась, словно её обожгло огнём. Наташа запоздало вспомнила, что здесь физический контакт не приветствовался, но извиняться было некогда.
- Где доктор Вильямс? - Резко спросила она.
- В смотровой, - пролепетала девушка. Кажется, её звали Джеки... Но Наташа уже забыла о медсестре, мчась в смотровую. Она резко распахнула дверь. Вильямс сидел за столом, внимательно глядя на монитор, на котором снимки сменяли какие-то таблицы. Над пациентом хлопотала медсестра. Вильямс, не поворачиваясь, бросил:
- Покиньте кабинет.
- Мне нужно с вами поговорить. - Твёрдо произнесла Наташа.
- Покиньте кабинет! - Прикрикнул Вильямс. Его шея покраснела, что случалось лишь тогда, когда хирург был в бешенстве. Помедлив, Наташа вышла. Ей нельзя злить Вильямса. От него зависит слишком многое. Он - член Правления. А значит, его слово далеко не последнее. Что же, придётся слегка уступить принципам и пойти на поклон...
Хлопок двери вывел Наташу из раздумий. Вильямс, сложив руки на груди, хмуро смотрел на неё.
- Доктор Олди, позвольте поинтересоваться... - Притворно-вежливо начал было он, но Наташа машинально его перебила:
- Позволяю.
- Какого черта?! - Сорвался Вильямс. - Что пациент подумал, вы можете представить?! Во время осмотра врывается врач и пытается прервать осмотр!
- Он ничего не подумал, он смотрел в декольте сестры Хайвелл. - Съязвила Наташа. Она изо всех сил пыталась сдержаться, но её язык опережал все мысли. Колкости привычно слетали с её губ, и кто знал, к чему это приведёт.
- Я надеюсь, у вас была уважительная причина. - Вильямс хмуро посмотрел на Наташу.
- Да. Доктор Вильямс, мне нужно вернуться в Украину. - Решительно произнесла Наташа.
- Что?! - Аж поперхнулся от неожиданности тот. - Вы с ума сошли?! Вы здесь работаете всего-то полтора месяца! И кроме того, это не ваша чёртова медицинская система, где каждый что хочет, то и делает!
- Это не моя прихоть. Так сложились обстоятельства. - Ровным голосом произнесла Наташа.
- Забудьте о всех обстоятельствах! - Прошипел Вильямс. - Хватит дурить! Я запрещаю вам даже думать об этом. Вы никуда не поедете.
Круто развернувшись, он быстро зашагал по коридору, оставив Наташу одну. Ей показалось, что внутри что-то оборвалось. Какая-то последняя ниточка. Она проводила Вильямса долгим взглядом. Может, он и прав...
Наташа не помнила, как прошёл её день. Люди, врачи, привычные движения, отработанные до автоматизма. Лишь обжегшись горячим кофе, она словно очнулась. Подойдя к окну, Наташа привычно присела на подоконник. Её любимое место. А снег всё шёл. Улицы были покрыты белым пушистым покрывалом, которое постепенно темнело под натиском машин и прохожих. Наташа провожала взглядом кружащиеся в воздухе снежинки. Город всё больше напоминал рождественскую открытку, вот только ощущение праздника она уже давно похоронила за холодным профессионализмом.
- Доктор Олди.
Вильямс хмуро смотрел на неё. Наташа бросила на него быстрый взгляд и отвернулась.
- Объясните причину столь внезапного порыва. - Марк оперся о стол, отчего тот жалобно заскрипел. Наташа вздохнула.
- Причина банальна. - И она вкратце пересказала ему содержание телефонного разговора. Вильямс молчал. Помедлив, Наташа решилась пустить в ход последний аргумент. Это должно убедить Вильямса.
