Текст книги "Западный ветер (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

  – Речник Фрисс! Видишь? Мы готовы защищать Фейр! – выдохнул он, привязав корабль к причалу Мейнов.

  – Ты назвал нас славными воинами той осенью, – напомнил Хельг Айвин, остановившись у причала. – Мы оправдаем эти слова. Демоны не возьмут нас голыми руками!

  Он тоже носил на груди драконий зуб на шнурке, а вместо ножа повесил у пояса лёгкий жезл из дубовой ветки. Иногда странный огонь вспыхивал в глазах Айвина, и тогда становилось понятно – он всё-таки превратился в настоящего мага. Фрисс смотрел на Хельга и не знал, что сказать ему.

  Молчание прервала Речница Сигюн. Она стояла на гребне вала в полном боевом снаряжении и указывала, куда сыпать щебень, а куда втыкать колья.

  – Конен! Хельг! Где вы застряли? – сердито крикнула она. – Обед через пол-Акена! А, это ты, Фрисс... погоди, я спущусь к тебе!

  Жители поспешно укрылись за валом и снова стали таскать песок, но Фрисс замечал их любопытные взгляды.

  – Фрисс Кегин! – Сигюн сжала его руку и крепко встряхнула. – Так ты наконец-то прилетел! Что же, ты готов защищать Фейр, сражаться с нами плечом к плечу? Уж и не помню, когда ты это делал в последний раз!

  Речник с виноватым видом открыл рот, чтобы разочаровать Речницу, но она отмахнулась с горькой усмешкой.

  – Да знаю я уже о твоём задании. Наш Король повредился в уме, не иначе! Или очень хочет, чтобы ты пережил Волну. И почему он так тебя любит...

  – Это теперь называется "любит"?! – поперхнулся Речник.

  – Он отсылает тебя в безопасное место, Фрисс. Только тебя, никого больше. Ну, или он потерял рассудок и всерьёз надеется на Старое Оружие. Эта мысль мне нравится ещё меньше...

  Фриссу не нравились оба предположения Сигюн, и он поспешил перевести тему.

  – Что с жителями? Как они перенесли злую весть?

  – Перенесли скверно, – нахмурилась Речница, – но поднять их на ноги мы смогли. Сейчас готовятся к войне и снова болтают о подвигах. Но это ничего, мы с Айому не дадим им наделать глупостей. Меня пугает другое. Когда земля перестанет родить, будет ли у нас достаточно запасов...

  – Земля перестанет родить? – эхом повторил Фрисс, припоминая давние легенды об Агале и бедствиях, его сопровождающих.

  – Ну да... Прорвётся первый вал Волны – и зерно засохнет в колосе, а с ветвей опадут плоды, – Сигюн тоже слышала те легенды. – Хоть бы Листовики успели проплыть... Ну да ладно. Ты надолго к нам? Я собираюсь в Струйну, могу проводить тебя до Левого Берега.

  Фрисс посмотрел на неё с благодарностью, но покачал головой в знак отказа.

  – Завтра или послезавтра отправлюсь, – сказал он и оглянулся на котлы с тиной. – Отпустишь Эмму с укреплений ненадолго? Сварит мне одно зелье и вернётся к вам.

  – Эмма Фирлисова? Она что, лучший из алхимиков Реки, что они это зелье для тебя не сварили, а она сможет?! – Сигюн всплеснула руками, и Фрисс ещё раз убедился, что даже угроза Волны не способна примирить всех со всеми.

  – Её способностей на мои нужды хватит, – ответил он и направился к кипящим котлам.

  Краем глаза Фрисс видел, что Сигюн подошла к Симе Нелфи, закончившей плетение доспеха, и указала ей не то на костёр, не то на Речника. А потом он перестал смотреть на Симу Нелфи, потому что Эмма повисла на нём, забыв о недоваренной тине.

  – Давно не виделись, – сказал Фрисс, подержав колдунью немного на весу и поставив на землю. – Как жизнь? С родичами всё в порядке? Что-то я их не вижу.

  – Всё хорошо, Речник Фрисс, – кивнула Эмма. – Они ушли за травой, более сложных дел я им не поручаю. А Ингейн строит крепость.

  – Не было ничего странного с ним? – еле слышно спросил Речник, найдя в толпе фигуру в синей броне.

  – Было, – так же тихо ответила Эмма. – Он говорит, что не отдаст свой разум Волне. Я хочу верить ему.

  Речник молча кивнул, и повисло молчание.

  – Скажи, Речник Фрисс, ты прилетел к Провалу? Будешь воевать с Волной? – спросила наконец Эмма. – Сигюн не хочет мне отвечать, а все остальные только усмехаются. Сима говорит, что я всё равно не поверю.

  – Сима права, – Фрисс вынул из сумки светящийся шар и покачал его на ладони. – У меня опять куча дел и дальний поход. Жаль, что третий год я не могу пожить у вас спокойно, однако ставки слишком велики. У меня к тебе просьба. Ты варила когда-нибудь зелье, защищающее от Сиджена?

  Эмма смотрела на шар, приоткрыв рот, и вздрогнула, когда Речник протянул артефакт ей.

  – Это мне?! Это я буду... Я могу взять кровь Куэнна?!

  – Говорят, зелье без неё бессильно, – пожал плечами Фрисс. – Так ты согласна?

  – Это большая честь, – прошептала колдунья. – Я возьмусь за дело сейчас же! Позволь мне взять необходимое в пещере и жди на борту хиндиксы – мы полетим к колдовскому шалашу...

  – Ты не зря так торопишься, Эмма? – с сомнением взглянул на неё Фрисс. Она отмахнулась и помчалась к пещере, но на полпути остановилась и вернулась к котлам.

  – Фриссгейн-Речник! Я всё-таки хочу знать, зачем тебе такое зелье. Если ты идёшь к сарматам – они не такие опасные...

  – Я не к сарматам иду, а к Куэннам. В Гиблые Земли – точнее, в Аркасию, – нахмурился он.

  – Ты...ищешь Старое Оружие? Всесильное Оружие, сжигающее миры?! Это под силу одним богам! – Эмма спохватилась, что её крик разносится по всему Фейру, и зажала себе рот двумя руками.

  – А чем ты предлагаешь задержать Волну? Кажется, это единственная сила, чего-то стоящая, – ответил Речник, притворяясь каменно-спокойным.

  – Хотела бы я открыть для тебя прямую дорогу или стать драконом и перенести тебя к Фликсу! – прошептала колдунья. – Подожди, я сейчас же вернусь! Сима, ради Великой Реки, присмотри за котлами!

  Младшая колдунья Фейра встала у костра и притопила палкой всплывающую тину.

  – А мне можно с вами? – вполголоса спросила она. – И ещё, Речник Фрисс...

  – Сима! Не мешай Речнику! – сердито крикнул с берега Окк Нелфи и быстро пошёл к Сигюн. Говорили они недолго, зло и тихо, и Окк вернулся за насыпь ни с чем. Из пещеры с узлом в руках вышла Эмма.

  – Ни к чему тебе быть там, Сима, – сказал Речник. – Держись! Скоро вы увидите настоящих демонов из глубин Хесса...

  Едва хиндикса поднялась над обрывом, Эмма уверенно указала на неприметный холмик в десяти шагах от края. Пока Речник искал, к чему привязать корабль, чтобы с берега его не разглядели, колдунья успела снять с двери завесу и развести огонь в кольце закопчённых камней. Холмик был хижиной, кое-как сложенной из камней и сухих стеблей и обмазанной глиной. Из вещей тут нашёлся лишь котелок из речного стекла, пяток разноразмерных горшков и ворох сухой травы. Свет проникал внутрь через дыру в потолке и кривой пролом, заменяющий дверь, дым от очага расползался по хижине, и Эмма, раздувая огонь, не успевала чихать.

  – Давай я разожгу, – предложил Речник и присел к очагу. Эмма благодарно кивнула и занялась пустым котелком. Жидкость, налитая колдуньей туда, выглядела как разбавленная кислуха и пахла так же.

  – Ну и котёл! – сказал Речник. – Зачем мне ведро зелья, Эмма?

  – Какое ведро?! – колдунья фыркнула и чуть не уронила котелок в огонь. Капли кислухи, упавшие в очаг, шипели и взвивались языками синего пламени.

  – Всего-то на десять глотков! Ох, не перебивай меня, Речник, не то мы тут наварим...

  Она развязала мешок. Фрисс не знал, что он надеялся там найти, но он никак не ожидал увидеть пучок прошлогодних корней Зелы, связку стеблей тростника, пару крупных закрытых ракушек и огромный клок тины, в котором запутались мальки.

  – Речник Фрисс, помоги растолочь корни, – попросила Эмма, ловко вскрывая ракушки. Вода закипела быстро, и всё, что было в мешке, перекочевало в котелок. Речник поднялся с камня и вдохнул сытный запах варёной рыбы и водорослей.

  – Хорошая каша, – вежливо согласился он. – Хватит нам на двоих. А при чём тут зелье от Сиджена?

  Эмма судорожно вздохнула и взяла в руки светящийся костяной шар.

  – А теперь, Речник Фрисс, едва капля упадёт в котёл, падай наземь.

  Он открыл рот, но спросить ни о чём не успел – Эмма вытряхнула жидкость из шара в варево, неожиданно сильным толчком сбила Речника на землю и сама упала рядом. Успела она вовремя.

  В ту же секунду земля содрогнулась. Фрисс в падении успел увидеть ярчайшие лучи, из котла устремившиеся к облакам, а потом зажмурился, спасаясь от испепеляющего света. Крыша хижины вспыхнула и просела, по стенам поползли трещины, и где-то вдалеке, на станции "Эджин", чуткие приборы отозвались на лучевую вспышку...

  – Получилось! – Эмма, несмотря на дрожь в ногах, встала первой. – Собрать бы кун двадцать и пожертвовать Аойгену!

  – От твоего имени пожертвую, – пообещал Фрисс, догадываясь, что луч был не солнечный. – А что получилось-то?

  На самом дне обугленного светящегося котла мерцал тонкий слой золотистой жидкости. Она пахла смолой и переливалась на солнце, как драгоценный медовый янтарь с берегов Канумяэ.

  – Вот это зелье и спасает от Сиджена, – сказала Эмма и, затаив дыхание, перелила всё до капли в пустую бутыль. Фрисс подобрал костяной шар, укатившийся к стене, присыпанный пылью и сажей, но уцелевший.

  – Ты переливай, а я принесу земли, – сказал Речник колдунье. – Замажу трещины в стенах. Ещё немного, и разнесли бы тебе хижину.

  – Туда ей и дорога, – отмахнулась Эмма, разглядывая зелье. – Не утруждай себя, Речник Фрисс. До осени она мне не пригодится, а за лето успеет рухнуть. Ты смотри! Сегодня выпьешь первый глоток зелья, а остальные – раз в две недели, чтобы защита твоя всегда была прочной. Это самое хорошее зелье, надёжнее сарматского скафандра!

  Если бы не звенело в ушах после взрыва, Фрисс точно услышал бы шорох и треск сухой травы, а так он резко развернулся и потянулся к оружию лишь тогда, когда Речница Сигюн пнула горшок, стоящий у порога. Он пролетел по хижине и разбился на мелкие осколки. Эмма спряталась за котлом, Речник встал между ней и Речницей.

  – Эмма... – с тяжёлым вздохом сказала Сигюн и выхватила мечи. Фрисс шагнул вперёд и скрестил с ней оружие. Колдунья ухватилась руками за край трещины, подтянулась и выскользнула на крышу хижины, подальше от разъярённой Речницы.

  – Остановись! Я же не могу с тобой драться! – крикнул Фрисс, удерживая Сигюн у двери.

  – И я... не хочу... тебя ранить, – сквозь зубы ответила она и медленно опустила мечи. – Но это отродье Вайнега до конца Волны не доживёт.

  Она с силой загнала оружие обратно в ножны и скрылась в Высокой Траве. Эмма заглянула в дыру в крыше.

  – Речник Фрисс, ты живой?..

  Фриссгейн оставил ей десять кун из тех денег, что взял в дорогу. Он жалел, что ничего не привёз в подарок Эмме.

  Над Рекой смеркалось. Речник перелил зелье в лёгкую фляжку и спрятал под бронёй, и теперь сидел на огромной коряге у воды и думал, ночевать ему на борту хиндиксы или напроситься в гости. В этом году он чувствовал себя неловко в Фейре...

  – Фриссгейн! – Сигюн стояла на пороге пещеры Скенесов и нетерпеливо махала ему. – Иди сюда скорее! Нет, я когда-нибудь придушу Сьютара, это точно... Иди, тут прошлогодние Листовики и кислуха – и никаких лишних глаз!

  С Реки тянуло холодом, но в пещере, за двойной зимней завесой, было тепло и спокойно. Все Скенесы утомились за день и давно уснули, только Сьютар и Речница сидели у стола и пили кислуху из широких чаш. Сигюн пододвинула Фриссу блюдо с икко – прошлогодним Листовиком, одновременно солёным, кислым и пряным.

  – Что ты думаешь о Кессе, Речник Фрисс? – тихо спросил Сьютар. Верховный жрец Фейра выглядел усталым и отчаявшимся.

  – Она сейчас в большей безопасности, чем все мы, – ответил Фриссгейн и понадеялся, что его слова звучат уверенно. – В Хессе Волна не столь ужасна, и лучше всего Кессе переждать этот год под землёй. Осталось только вам пережить его, чтобы она не пришла на опустевший берег...

  – Не бойся за нас, Речник. Мы сильнее, чем тебе кажется, – сказал Сьютар и как будто приободрился.

  До тёплых ночей было ещё далеко, и жители пока не рисковали спать в пещере у входа. Здесь был только один широкий настил – его сложили для Речницы Сигюн. Фрисс думал, протиснется ли он в пещерку на втором этаже, где была свободная постель – её держали для Кессы...

  – Куда? – Сигюн удержала его за рукав и кивнула в сторону настила. – Поместимся вдвоём. Как-нибудь не замёрзнем...

  Никто из Скенесов не входил в летнюю спальню. Сквозь сон Фрисс слышал шорох камней и тихие ругательства тех, кто выбирался наружу по запасному ходу, но потревожить Речников никто не решился – кроме зеленоватых лучей рассвета, просочившихся вместе с утренним холодом из-под завесы.

  – Без проводника я в Лес не полезу, – вслух думал Фрисс, забираясь обратно в доспехи. – Сигюн, подскажи – кто сейчас главный на Левом Берегу?

  Речница фыркнула и потянулась за перевязью с мечом.

  – Если так и дальше пойдёт, Астанен просто отберёт у тебя Фейр. Зачем, если ты ничего тут не знаешь?! Как и раньше, на Левом Берегу заправляют Белые Совы, и старший у них – Юскен. Найдёшь его дом, или тебя проводить?

  – Не волнуйся, – отмахнулся Речник и надел шлем вместо шапки. – Ты уже побывала в Струйне?

  – Я туда не на один день, – покачала головой Сигюн. – Проверю, всё ли там в порядке. О хогнах вечно забывают... Так ты готов лететь?

  С раннего утра жители трудились на берегу, достраивая длинный вал – ненадёжную песчаную крепость. Речник посмотрел на них, нашёл взглядом Ингейна, Эмму, Симу, Конена и Хельга...

  – Летим уже! – Сигюн посмотрела на него сердито. – Не бойся, Река никуда не денется, и мы ещё встретимся. Но и ты возвращайся, Фриссгейн. Без тебя тут будет скучно...

  Река затихла и потемнела, как перед грозой. Не видно было серебристых Речных Драконов, не проплывали у поверхности Агва, пустовали плоты куванцев, сгрудившиеся у огромного валуна посреди Реки. Сигюн и Фрисс сцепили хиндиксы и летели борт к борту, глядя на чёрные волны.

  – Они ведь когда-то пришли с Запада! Если наринексы всем народом прошли через Гиблые Земли, значит, ты тоже пройдёшь, – говорила Сигюн, пытаясь убедить скорее себя, чем Речника. – Может, на халге там получится пролететь? В халге нечему гореть, она же не магическая...

  – Проберёмся как-нибудь, – рассеянно отвечал Фрисс и думал, что так и не побывал в Старом Городе этой весной. Выстоят ли сарматы перед лицом Агаля...

  – Там сейчас гарнизон Кестота Ойи, – Сигюн развернула корабль боком к ветру и задержалась в воздухе. – Если что, иди к ним. Но тут ещё ничего быть не должно. Главное, берегись там, где опасность невидима...

  – Не столько там того излучения, сколько разговоров о нём, – проворчал Речник. – До зимы я вернусь. Что-нибудь да найду.

  – Посмотрим, – хмыкнула Сигюн. – Середина Реки – пора отцепляться.

  – Прочных стен и верного оружия – тебе и твоим хогнам! – крикнул Фрисс сквозь вой ветра и лязг якорей-связок. "Коршун", постепенно снижаясь, полетел к Струйне. Речник подобрал якорь, повесил на борт и наискосок, борясь с порывистым ветром, полетел туда, где пестрели шатры Речников и зияла чёрная пещера – всем известный Провал.

  – И тогда Илирик взял самый большой меч... – тонкий голос, захлёбывающийся от волнения, долетал из зарослей тростника. Там, у самых верхушек, висели две халги, и кто-то рассказывал старую легенду. Фрисс усмехнулся – ну да, сейчас ему об Илирике послушать в самый раз.

  – А если Илирик живёт сейчас, он может к нам прилететь? – спросили с второй халги, а ответа Речник не слышал – его хиндикса уже села в тростники, и их шорох заглушил голоса.

  Лагерь Речников окружил пещеру плотным кольцом. Среди шатров затерялись резные столбы, установленные в честь Мацингена, бога трав, и Каримаса, заставляющего деревья расти – небольшое святилище наринексов-левобережников. Речник Фрисс пробрался к ним и вылил к их подножию кислуху из фляжки. Волна придёт и отнимет плодородие у земли и вод – и помощь богов жизни нужна в этом году, как никогда...

  – Ваак! – Речник Ингвар помахал Фриссу и сам подошёл к святилищам. – Ты на задании?

  Ингвар был в шлеме – и это означало, что Речники в любой момент ожидают нападения. А Фрисс начертил на лице скупую раскраску путешественника, не знающего, вернётся он или нет – тёмно-зелёные линии, расходящиеся от носа по щекам, как веер лезвий. Взгляд Речника-воина скользнул по этому узору и так и остался очень удивлённым.

  – Как обычно, – ответил Фрисс. – Астанен любит раздавать задания, а я слишком часто бываю в Замке. Что слышно из Энергина?

  – Тихо, – сказал Ингвар и пожал плечами. – Агаль так быстро не ходит. Местные успеют забраться на деревья, а мы дождёмся подкрепления.

  – Ты знаешь что-нибудь об Алдерах? Они ещё работают там, внизу? – встревожился Речник Фрисс. – Нехорошо будет, если их застанет там Волна...

  – Те, кто спускался, говорят – печи погашены, а кузницы заперты, – ответил Ингвар. – Куда-то ушли наши Алдеры. Надейся, что выживут.

  Фрисс кивнул и посмотрел в темноту Провала. Пусть они все выживут!

  По широкой тропе в тростниках Речник пробирался к большому дому Белых Сов, и взволнованный голос с халги звенел у него в ушах.

  – Ну что ты, разве Илирик испугался бы лучей?!

Глава 07. Велсия

  – По-моему, эти Сосны меня притягивают, – вздохнул Речник, отчищая сапог от налипшей смолы. На его счастье, в Лесу было холодно, и солнце не успело растопить её, не то Фрисс намертво застрял бы в смоляной луже.

  Его спутник, Кенну из рода Пурпурной Стрекозы, вежливо промолчал и отклеил от смолы сигнальные флаги – шесть полос сухой травы, прикреплённых к халге Фрисса. Четыре белых флага и два серых – знак принадлежности к роду Белых Сов.

  – Не надо налетать на деревья, – тихо попросил Кенну и оттолкнулся от ветки, поднимая свою халгу в воздух. Фрисс поспешно намотал управляющие верёвки на руку и последовал за Кенну, пытаясь набрать высоту и улететь из паутины сухих ветвей.

  Вокруг высились гигантские Сосны и длиннохвойные серебристые Фаманы. Их ветви смыкались где-то в облаках, а подножия терялись в лесном полумраке. Прямые стволы походили на каменные колонны – только тонкие засохшие ветви торчали из них кое-где. На такую ветку и налетел Фрисс, не совладав с управлением, хотя вокруг хватало места для полётов – от Сосны до Сосны мог бы разместиться город.

  Речник давно отвык от полётов на халге – с тех пор, как научился управлять хиндиксой. Но теперь его верный "Остролист" остался у наринексов Левого Берега – в полном владении до того дня, когда Фрисс вернётся из похода. В обмен ему уступили халгу Белых Сов, провожатого и связку вяленой рыбы, но Речник всё равно тосковал по кораблю и досадовал на ненадёжную и вертлявую халгу. На таких приспособлениях хорошо летают лишь хрупкие девушки и худосочные юнцы, а Речники в доспехах только и успевают уворачиваться от веток. Вот и опять...

   Здоровенная золотистая белка сорвалась с покачнувшейся ветви и с возмущённым цоканьем взлетела вверх по стволу, откуда на Фрисса, медленно кружась в воздухе, опустился кусок рыжей полупрозрачной коры. Выглядел он лёгким, но Речник не обманывался – попади он под этот обломок, халгу снесло бы в кустарник.

  – Умные здесь белки! – сердито сказал Фрисс, когда его халга догнала Кенну.

  – Не надо трогать Златок, – сказал тот, оглядываясь на Речника. – Это духи-служители Каримаса. Никто и никогда не охотился на них.

  Фрисс пригляделся к ветвям – в вышине, там, где зеленела и серебрилась хвоя гигантских деревьев, то и дело мелькали золотистые хвосты. Златки шныряли по Лесу, поднимаясь в облака и спускаясь к корням. Только их цоканье и шорох ветвей нарушали тишину между небом и землёй.

  Там, где меж крон оставались просветы, солнечные лучи колоннами врастали в лесной полумрак. В редких световых окнах виднелись густые заросли кустарника и завалы поломанных ветвей, пустых сосновых и фамановых шишек, ковёр слежавшейся хвои, там блестели извивы редких речушек с тёмно-золотистой водой, а с пологих холмов поднимался печной дым. На каждом бугорке стояли большие бревенчатые дома, крытые сосновой корой. На земле Опалённого Леса, под защитой земляных и древесных сиригнов, жил скрытный народ – ньивисы, и если жители ветвей – скайоты и ивги – на Реку иногда приходили, то этих людей на берегу не видел никто.

  Там, где проёмы в ветвях были частыми, но узкими, лучи солнца пронзали сумрак тонкими копьями. Оттуда сладко и пряно пахло зацветающей Вялкой с нежнейшими листьями, поникающими от неосторожного взгляда, там слышался гулкий рёв, сменяющийся гневным фырканьем и костяным треском рогов – это дрались по весне раулии, неуклюжие на вид лесные быки, а может, стремительные рыжие олени – шеси.

  Халги летели мимо зарослей Вялки, мимо притаившихся в ветвях диких кошек, мимо лесных деревень ньивисов и пустотелых деревьев, в дуплах которых жили нелюдимые древесные сиригны. Чем дальше путники забирались в Лес, тем тяжелее было лететь – халге для полёта нужен ветер, а среди Высоких Деревьев воздух становился вязким, как речной ил.

  – Здесь просто другой ветер, не для пуха Акканы, – виновато сказал Кенну, когда халги опустились чуть ли не в кустарник. – Если бы взять еловые семена, мы бы летели вдвое быстрее. Аккана ведь не растёт в Лесу...

  – Пешком ещё больше мороки, – ответил Фрисс и, по примеру наринекса, потянул на себя управляющие верёвки, ненадолго набрав высоту. – Скажи, нам тут что-нибудь угрожает?

  – Садиться не надо, а в полёте нас никто не тронет, – сказал Кенну и оглянулся на дупло, из которого сверкнул глазами потревоженный сиригн. – А ночевать будем на ветвях. Златки никого не подпустят.

  Полог ветвей сомкнулся окончательно, и навстречу путникам полетели гигантские летучие мыши – тут они обитали целыми стаями, плотным коконом облепив кроны Фаманов и редких Ясеней. Фрисс приготовил на всякий случай молнию, но мыши-мегины приучены уже были не связываться с халгами.

  – Как закончится тёмный лес, сделаем привал, – сказал Кенну, замедлив полёт, чтобы Фрисс успел догнать его. Наринекс был худощав, тонок в кости, и доспехов у него не было – Речник за ним не успевал, а иногда просто терял его из виду.

  Сумерки опустились на Лес незаметно, все отблески зелёного заката погасли в ветвях, не достигнув земли, и Фрисс не заметил, когда деревья расступились, и тёмный лес сменился светлым. Кенну летел рядом бесшумной тенью, теряясь во мраке, и еле успел остановить Речника – пора было становиться на ночлег.

  Эта гигантская Сосна отбросила не все нижние ветви – осталось несколько сухих и одна живая, невероятно толстая, и на её развилке скайоты соорудили хижину из коры – пристанище для путников. Кенну ловко метнул каменный якорь так, что канат намотался на обломок ветви, спустился на Сосну сам и привязал к соседнему обломку халгу Фрисса. Пока Речник сидел у причала и вспоминал, как надо ходить по ровной земле, наринекс успел забраться в шалаш и издать радостный возглас.

  – Нам оставили мясо и мёд! Речник Фрисс, иди сюда скорее...

  Фрисс подумал, что скайоты строили шалаш для себя – узкому в плечах, но рослому наринексу пришлось согнуться в три погибели, чтобы войти, а сам Речник вообще с трудом пролез внутрь. Кое-как устроившись на моховой подстилке, они приступили к еде – Фрисс поделился с Кенну ломтём ирхека, наринекс отдал Речнику найденный кусок вяленого мяса и чёрствый хлебец, насквозь пропитанный мёдом. Взамен Фрисс повесил на стену рыбу и часть Листовика. Мясо, даже такое жёсткое, было редким лакомством для жителей Реки, и они жевали его, пока не съели всё.

  – А я люблю их медовые колобки, – мечтательно вздохнул Кенну, получив обратно большую часть засахаренной лепёшки. Фрисс отъел от неё краешек и решил поберечь зубы.

  – Скажешь, где их найти – куплю тебе, чтобы не тянул в рот что попало, – пообещал Речник, накрылся плащом и попытался уснуть под шелест мышиных крыльев и далёкое уханье сов. Не сразу, но ему это удалось.

  Выползти утром из древесной пещеры и разогнуться было совсем не просто. Фрисс не раз помянул про себя тёмных богов, разминая закоченевшие руки и ноги и стараясь не смотреть вниз. В Лесу висел туман. Промозглая сырость окружала Речника со всех сторон, и капли росы повисли на семенах Акканы. Кенну стряхивал их и расстроенно цокал языком.

  – Сейчас вода потянет нас к земле! А вот еловые семена от сырости не испортились бы...

  Отсыревшие халги медленно поплыли дальше. К счастью, солнце быстро просушило их – тёмный лес остался позади, путники летели над обширной старой гарью, над которой деревья не успели сомкнуть кроны. Внизу бурной порослью поднимался Орлис, а редкие Ясени и Берёзы ещё не дотянулись до неба. Среди Орлиса и Вялки паслись непуганые шеси. У одного ручья Кенну рискнул опуститься на землю и набрать воды. Фрисс прошептал заклинание очистки, но оно оказалось излишним – в Лесу была хорошая вода, не хуже, чем в Канумяэ.

  – Сильным же был огонь, если сгорели Высокие Деревья... – сказал Речник, глядя на одинокую Сосну, пережившую тот давний пожар. Её кора почернела вплоть до макушки и отслоилась длинными полосами. Фрисс посмотрел на молодые Берёзы и решил, что пожар всё-таки был очень давно – Высокие Деревья растут столетиями, а эти "деревца" успели высоко подняться.

  Между Ясенями расположился большой посёлок ньивисов, и Фрисс хотел свернуть, снизиться и рассмотреть его, но Кенну испуганно окликнул его и шёпотом попросил лететь прямо. Речник не стал спорить.

  Ещё одну ночь они провели на раскидистом Дереве Ифи, в тесном и неудобном дупле, куда постоянно заползали порождения этого дерева. Спрятать в том же дупле халгу, чтобы не отсырела, Речнику не удалось, там было мало места даже для людей.

  Первые – не считая ньивисов – местные жители попались на глаза Фриссу незадолго до полудня, на подступах к очередной стене Сосен. Выгоревшая поляна заканчивалась, Высокие Деревья снова смыкались над землёй, а на самой границе гари поднимались густые заросли Кууси. Денежный куст цвёл, горький запах плыл над поляной, и среди белых цветочных шапок мелькали халги – скайоты следили за "денежным садом". Вместо семян Акканы их держали в воздухе крутящиеся пропеллеры из еловых и сосновых семян. Кенну завистливо вздохнул, глядя, как ловко и быстро летают халги.

  – Это жители Велсии? Может, нам снизиться и поговорить с ними? – спросил Фрисс.

  – Не надо, но ты прав – они из Велсии. Мы уже близко! – кивнул ему наринекс и несколько раз потянул на себя канаты, чтобы халга летела быстрее. – Видишь, внизу дорога?

  Широкая огороженная просека тянулась в зарослях Кууси и Орлиса и ныряла под тёмные своды Леса. На мёртвых, но прочных ветвях Сосен над дорогой, указывая путь пролетающим путникам, висел светящийся мох. Ещё одна халга пролетела навстречу Фриссу, скайот пригляделся к чужеземцам и помахал им рукой. Речник помахал в ответ и отправился догонять Кенну – лёгкий наринекс неизменно улетал вперёд, как только Фрисс переставал подгонять халгу...

  – Речник Фрисс, а ты любишь приключения? – застенчиво спросил Кенну, когда цветущие кусты остались далеко позади, а над путниками сомкнулся полумрак.

  – Нет, Кенну. Я Речник, а не безумец, – ответил Фрисс. – К чему ты это?

  – С вами, Речниками, всегда что-то случается, – мечтательно сказал наринекс. – Всякие странности и события. Вождь велел мне ждать в Велсии, пока ты не полетишь дальше, и он, наверное, будет злиться – но я хочу лететь с тобой. Можно?

  – Нет, – коротко ответил Фрисс. "Приключения, Река моя Праматерь... Вот кто жителям головы всякой ерундой забивает, а?!" – думал он.

  Сосны расступились, и впереди появилось самое большое дерево, какое Фрисс когда-либо видел – гигантская Сосна, несущая на себе город скайотов. Облака цеплялись за её верхушку, а на каждой ветке разместился бы не один речной посёлок. По мере приближения Фрисс различал странные дома, схожие с осиными гнёздами, вдоль ветвей, многочисленные привязи для халг и сами халги, парящие над ними, паутину лестниц, галереи из сросшихся веток... Ветер дул со стороны города и доносил до Речника запахи смолы, дыма, выделанной кожи, размятой сосновой хвои и чего-то сладковато-пряного. Путники поднимались вдоль ствола, мимо сада светящихся мхов на мёртвых ветвях, мимо огромных зданий на плоских платформах, приклеенных к ветвям, мимо поста сиригнов-охранников... Все шумы города заглушал грохот жерновов, размалывающих сосновые семена, твёрдые, как камень – один из ярусов был занят мельницами. Кенну спешил подняться над шумными ветками, и Фрисс старался не отставать. Хмурые сиригны сидели на выступах коры и провожали путников недовольными взглядами – здесь чужакам нельзя было приземляться, пристань для них лежала на два яруса выше...

  Над верхней веткой, просачиваясь сквозь навесы из сухой хвои, поднимался белый пар – источник сладкого запаха, который Фриссу опознать не удалось. Кенну принюхался и охнул.

  – Зелье из колюки! Вот беда-то! Это, верно, к Волне готовятся...

  – Что за зелье? – спросил Фрисс, подлетая поближе, чтобы расслышать ответ сквозь грохот жерновов. – Может, и нам оно нужно?

  – Очень полезное. Делает глаза зоркими, а руку – меткой, – ответил Кенну и вздохнул. – Трава колюка только в Лесу растёт, и зелье чужим не продают.

  – Жаль, – сказал Речник. – А пар от зелья так же действует?..

  Издалека Фриссу казалось, что с ветки на ветку летают халги, но вблизи он увидел странных существ, выглядящих как помесь некрупного дракона, белки и бабочки. Их пёстрые крылья трепыхались часто-часто, как прозрачные лопасти над халгой скайотов. Одно такое существо повисло в воздухе между путниками и широкой веткой, подумало и решительно направилось в их сторону.

  – Лэнс! Речник Фрисс, это же Лэнс, он сегодня дежурит у причала! – радостно завопил Кенну, раскручивая в воздухе якорный канат и бросая навстречу существу. – Лэнс, ты меня узнал?

  Существо внимательно посмотрело на него, махнуло хвостом, поймало на лету два каната и потащило халги к причальной ветке, над которой уже висел десяток халг. У свободных сучков ждал скайот в яркой ушастой шапке. Наринекс пригляделся к нему и издал ещё один радостный вопль. Летучее существо выпустило канаты из когтистой лапы, и скайот подтянул халги к самой ветке и крепко привязал к ней. Кенну тут же спрыгнул на пристань, Фрисс немного задержался, очень стараясь не смотреть вниз. После долгого полёта ветка так и уходила из-под ног.

  Невысокий скайот в жёлтой шапке с любопытством рассматривал пришельцев – как и существо, усевшееся на ветке и сложившее крылья. Древесный житель был невысок – как и все скайоты, он был по плечо рослому наринексу, а Фриссу не доходил и до плеча. Можно было бы принять его за человека, если бы не длинные когтистые пальцы на босых ногах...