Текст книги "Западный ветер (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

  – Очень тяжело найти в Аркасии хоть что-нибудь полезное, – посетовал Гедимин. – Столько ирренция распылено попусту, а... Эх, Фриссгейн...

  Речник обнял его так крепко, как только мог, и замер, прижавшись к бронированной груди. Сармат осторожно опустил голову на его плечо и тихо вздохнул.

  – А мог бы и добить.

  – Ты живой, Гедимин. Ты живой... – всхлипнул Речник, отстранился и встряхнул головой. – Твои раны заживают? Тебе не больно сейчас?

  – Всё заросло, знорк. Мы – прочные существа, – пожал плечами сармат. Сдвинув толстые пластины фрила и металла, он показал свежий шрам – звезда с тонкими лучами осталась на месте зияющей раны. Фрисс потрогал серую кожу, иссечённую рубцами, и улыбнулся.

  – Много шрамов у тебя, Гедимин. Вот и ещё четыре... Скажи, а что было, когда я уснул?

  – Понятия не имею, Фриссгейн, – сармат вернул пластины брони на место и подобрал оброненный полётный ранец. – Меня разбудил нхельви. Он сказал, что сирлавен стерегли нас до рассвета, а потом улетели.

  Фрисс в сильном смущении огляделся, но не увидел ни одного нхельви. Вся местность была другой. Они сидели на склоне холма, неподалёку темнел глубокий овраг, с другой стороны серебрились обломки гигантского древнего строения – невысокого, неширокого, но неимоверно длинного, уходящего хвостом за горизонт. А вдали в серой дымке проступали очертания Старого Города, и неясные сполохи мелькали над ним.

  – Мы подходим к Йилгве, – Гедимин указал на город. – Там живут Серые. Интересно, многие ли знают о ночной стычке...

  – Пусть только попробуют напасть! – нахмурился Речник. – Подлые твари... Поглоти меня Бездна! Сирлавен так и улетели, не получив награды?! Что же я...

  Он покачал головой и осмотрелся в поисках своих вещей. Сумка, целая и невредимая, стояла под кустиком чёрной гезы, скафандр был на Фриссе – только шлем болтался, как капюшон, за спиной, мечи мирно лежали рядом с сумкой. Красный плащ Речника пропал бесследно, и Фрисс понадеялся, что сирлавен хотя бы его взяли в уплату...

  Он поднял сумку – и тихо охнул. Она была приоткрыта, и тонкий кожаный шнурок свешивался наружу. В открытой сумке, на футляре с Верительной Грамотой – а Речник точно помнил, что эта ценнейшая вещь была зарыта на самое дно, а не валялась наверху! – лежал обрезок выбеленной шкуры. На нём чернел несложный рисунок – что-то вроде ключа и слово "Шианга", нацарапанное криво и косо, как будто у рисующего дрожала рука. Речник стиснул клочок в ладони и развернулся к удивлённому сармату.

  – Гедимин! Ты видел... – он оборвал себя на полуслове и яростно замотал головой. – Нет, не так... Сирлавен – откуда они прилетают? Где они живут? Ты знаешь?

  – Эти сирлавен? – сармат махнул рукой куда-то за овраг и за горизонт. – Скорее всего, они прилетели из Тикении, до неё тут недалеко. На их хасене были подвески племён кеу...

  – Тикения?! – Речник встрепенулся, разом вспомнив давнюю встречу в Доме-на-Перекрёстке и свои обещания. – Ты знаешь, где...

  – На северо-восток от Йилгвы не то два, не то три дня пути, если пешком, – сказал Гедимин, подбирая с земли все детали и вешая на плечо сфалт. – Дай мне немного времени, Фриссгейн. Я почти починил эту штуку. Если в Йилгве найдётся обеднённый уран и кусок сингита, мы сможем долететь до Тикении за несколько секунд. А сейчас нам пора. Идти можешь?..

  Бесконечное тлакантское здание тянулось и тянулось по левую руку от Речника. На привалах он прижимался спиной к поблекшему рилкару и скрывался в тени развалин от беспощадного солнца Аркасии. Жара не спадала, к чёрной траве после полудня так же опасно было прикасаться, как и к броне Гедимина, и геза, не выдерживая небесного огня, на глазах превращалась в пыль. Сквозь многочисленные проломы в стене здания Фрисс заглядывал внутрь, но тут уже порылись до него – выломали из стен всё, что могли, раздробили сами стены и выдрали ипроновую фольгу и уцелевшие обломки накопителя. Это был крытый туннель – дорога для диковинного тлакантского транспорта, стремительного, как небесные корабли сарматов. "Хельдов поезд" – так называли его, по имени древнего строителя Хеледа, о котором даже Гедимин ничего не мог сказать.

  – Серые всё тут обшарили, нечего и искать, – сказал сармат, оттеснив Речника от ненадёжных стен туннеля. – Одна из старых дорог Йилгвы. Сейчас она никуда не ведёт.

  Между тем Йилгва приближалась, Фрисс уже мог попытаться пересчитать окна в высоченных тёмных башнях. Их верхние этажи раскрошились, обсыпались и образовали груду обломков у подножия зданий, и чем ближе Речник подходил, тем яснее понимал, что по этим завалам ему не пройти. Тени Старого Города дотянулись до путников и скрыли их, шелест травы под ногами сменился шорохом битого камня и рилкара. Своды разгромленного туннеля вдруг сомкнулись и нырнули под землю, уходя куда-то под развалины. Гедимин остановился.

  – Надень шлем, Фриссгейн. В Йилгве добывают ирренций и обращаются с ним небрежно. Да и станция... – он поморщился и проверил, все ли пластины брони сомкнуты.

  – Тут ещё станция есть? – удивился Речник, пристёгивая шлем. – А кто...

  – Кажется, тарконы, – с большой неохотой ответил сармат. – Серых к себе ни одна станция не подпустит. Я тут не был, Фриссгейн. Не был с тех пор, как строили убежище Илгвен. Спускаемся, надо где-то спрятаться до темноты...

  Речник посмотрел на город, попробовал разглядеть трубы и передающие мачты, но ничего не увидел – старые здания были слишком высоки, станция за ними спряталась. Он взял фонарь и поспешил по тёмному туннелю за сарматом.

  Здесь стены ломали аккуратно – только изнутри, и потом укрепляли выломанными откуда-то плитами. Под ногами блестел рилкар и темнели длинные выбоины – из пола тоже что-то выдирали. Где-то на полпути Речник замедлил шаг и огляделся по сторонам. Ему вдруг стало тревожно и даже страшно.

  – Гедимин, ты чувствуешь что-нибудь? – неуверенно спросил он, когда ощущения стали яснее. Сейчас Фриссу казалось, что стены еле заметно вздрагивают, и в такт им гудит в ушах и ноют кости. Ему вспомнился Старый Город у Реки и хранитель "Идис", умоляющий о помощи. Только Глаз Стен не хватало...

  – Что там, знорк? – сармат остановился и убрал тёмный щиток с глаз. Тут же он стиснул виски, глухо застонал и задвинул щиток обратно так, что прозрачный фрил захрустел. Неслышный вой стал тише, Фрисс с тревогой смотрел на сармата и думал, не пора ли прятаться.

  – Хранитель зовёт на помощь, – сказал Гедимин, глядя мимо Речника. – С ним неладно. Что же у них тут творится...

  Он развернулся и пошёл дальше, Речник еле успевал за ним и очень сомневался, стоит ли туда вообще идти. Хранитель замолчал, но Фриссу всё равно было не по себе.

  Туннель вынырнул на поверхность в тени полуразрушенной башни, сразу за стеной из сплавленных воедино обломков рилкара, у хлипкой планки, перегораживающей дорогу. За шлагбаумом стояли двое Серых Сарматов – один с бластером, второй с длинноствольным огнемётом, оба в броне, больше похожей на кучу лохмотьев. При свете дня они не казались такими огромными и жуткими – Гедимин был куда выше ростом и шире в плечах...

  Древний Сармат вскинул руку, показывая стражам ладонь с растопыренными пальцами. Серые кивнули, опуская оружие. Тот, что стоял ближе, ссохшийся и исполосованный шрамами, впился взглядом в яркие полоски на броне Гедимина.

  – Ремонтник? Из Ураниума? – в скрипучем голосе слышалась тревога. – Прислали, наконец? Давно пора...

  – Сейчас – нет, – покачал головой сармат. – Дозиметрия. Нужно где-то выспаться в тишине. У вас за городом... неспокойно.

  – И-эхх... – Серый отошёл в сторону, бормоча что-то под нос. Второй страж повертел головой и сказал Гедимину:

  – Запишитесь у Ларса в будке и можете идти. Ла-а-арс!

  Белокожий таркон в тёмных очках из гнутой полосы прозрачного фрила выглянул из бывшего окна – сейчас это была дверь куда-то в недра тлакантского здания. Он улыбнулся безгубым ртом и помахал рукой, подзывая путников.

  – Итак... Как же вас записать? Двое сарматов или сармат и сулис? – таркон смотрел на Фрисса и силился разглядеть лицо за щитком. В руке его, к огромному удивлению Речника, был потрёпанный свиток толстого пергамента, исписанный почти полностью. Речник ожидал увидеть какую-нибудь машинку для записей, вроде передатчика Гедимина...

  – Я знорк, – сказал Фрисс, назвал своё имя и заглянул в свиток, но почерк таркона ему понять не удалось. – Ларс, скажи, Кев Джиен Най из племени кеу здесь не проходила?

  – Кеу? – таркон на секунду развернул начало свитка. – Да, была в конце весны... Ночевать можете вон там, на крыше, патрулю скажу, чтобы вас не трогали.

  Ларс забрался в окно и прикрыл за собой перекошенную дверцу. Путники переглянулись. Неподалёку оглушительно взвыла и тут же замолчала сирена, у Фрисса вновь заныли кости. Громкое и очень неприятное дребезжание прокатилось по улице, и следом захлопали двери и окна – все дома закрывались наглухо. Трое Серых Сарматов, с оружием в руках бредущих вдоль стены, остановились и уставились на чужаков. Двое стражей закрывали городские ворота, сваливая в кучу толстые плиты рилкара. Гедимин указал на широкие ступени, вырубленные в стене высокого здания. Тут, на крыше, путникам предстояло ночевать... Фрисс пожал плечами и полез наверх.

  Темнота никак не смыкалась над городом – горели цепочки светильников вдоль внешней стены, отделяющей посёлок Серых Сарматов от бескрайних развалин, ярко сверкали огни на передающей мачте станции, вдали сиял ярко освещённый порт летающих кораблей, а ещё дальше – низкие, но очень широкие здания, под которыми скрывались ирренциевые шахты. Фрисс лежал в углу, спиной к остаткам стены верхнего этажа, свет станции резал ему глаза, и он пытался спрятаться в тени Гедимина.

  – Какое-то проклятие на этих городах! – проворчал Речник, снимая с пояса фляжку. – Как одновременно может быть холодно и жарко?!

  Он хлебнул – и закашлялся. От воды тянуло гнилью, и вкус у неё был горький. Речник плеснул немного на ладонь и увидел в жидкости еле заметные жёлтые искры, постепенно всплывающие, как тонкая плёнка. Он взмахнул рукой, создавая водяной сгусток – те же пылинки были в воде, тот же гнилостный запах она источала. Речник стиснул зубы.

  – Волна осквернила воду – теперь все воды мира гниют, – прошептал он, глядя, как сквозь туман, на сармата, смыкающего "усы" всех приборов на золотящемся водяном сгустке. – Это золотень, речная гниль... Волна наверху, Гедимин, и всё бесполезно...

  – Ничего, кроме сильного ЭСТ-излучения, – с лёгким удивлением в голосе заметил сармат и осторожно встряхнул Речника за плечо. – Фриссгейн, очнись. Не знаю, чем закончится твой поиск, но в случае неудачи... Ирренциевый заряд устроен несложно. Если всё так плохо, я могу сам сделать их, вот только... не знаю, согласишься ли ты.

  – Что?! – Фрисс очень старался говорить тихо, но трудно было удержаться от вопля. – Ты умеешь создавать Старое Оружие?! Что я должен сделать?

  – Вернуться со мной на "Идис" и сказать хранителю о своём согласии, – прошептал Гедимин, прислушиваясь к отдалённым крикам патрульных. – Всё-таки это твой альнкит. Мы извлечём топливо из него, и я соберу заряды. Ирренцию всё равно, где и когда взрываться, это будут слабые устройства, но на ваши цели их хватит. Запуск придётся отложить, надеюсь, что ненадолго. Согласен?

  – Ещё бы! – Речник зажал рот рукой, подавляя очередной вопль, и смущённо посмотрел на сармата. – Но... Ураниум-Сити же не позволит тебе такое сделать, он пришлёт корабли и взорвёт твою станцию... Нет, Гедимин, я такого не допущу. Оружие найдётся...

  – Кто тебе рассказал такую чушь? – сердито прошептал сармат.

  – Кронион Гварза, – удивлённо ответил Речник. – Разве ваши законы...

  – Законы я знаю. А этот год, я смотрю, у всех пробудил фантазию, – пробормотал Гедимин. – Кронион сильно преувеличил. Взрывать станцию они не станут. Могут попробовать расстрелять командира, но и это маловероятно.

  – И этого я тоже допустить не могу, – покачал головой Речник. – Я договорюсь с Советом Сармы и решу всё законным путём...

  – Мне бы твою уверенность, знорк, – сармат сердито пожал плечами и перевернулся на другой бок. – Спи, этой ночью ни к чему караулить. В своём городе Серые ведут себя смирно...

  Утро началось с режущего уши дребезжания, воплей сирены, хлопанья десятков дверей и мягкого подземного толчка. Речник вскочил, с трудом вспомнив, кто он и где он сейчас. Рассвет заливал крыши зелёным сиянием, внизу шаркали мётлы уборщиков, и пререкались патрульные у внешней стены. Над городом, покинув полуразрушенные башни, реяла несметная стая Клоа. Длиннохвостые хески нарезали круги над станцией и далёкими мачтами подстанций у рудника и в порту, до тех, кто копошился внизу, пожирателям энергии дела не было. Гедимин лежал лицом к станции, рассматривал её и загибал пальцы на руке, будто вёл отсчёт. Сирена взвыла снова, Клоа шарахнулись от мачты, сармат резко выпрямился и отвернулся от тёмной махины.

  – Сил моих нет, – пробормотал он. – Как они, интересно...

  – Гедимин, ты давно не спишь? – мирно поинтересовался Фрисс, рассматривая контейнер с Би-плазмой. Речник честно пытался её съесть, получалось плохо.

  – Я жду тебя и твоих предложений по поиску, – хмуро ответил сармат. – Видишь стену? В Йилгве перед Применением было много сарматов, тут добывали ирренций и уран... а сейчас тут много Серых и ещё больше эа-формы и тарконов. Я не рискну выйти за стену, знорк, и тебе не советую.

  – Если тут у каждого жителя бластер или огнемёт, – вздохнул Фрисс, глядя с крыши на уборщиков и редких прохожих, – а у некоторых даже по два, то нам искать уже нечего. Ты упоминал убежище, в котором строил установку... может, заглянем туда?

   – Илгвен – убежище обречённых? – сармат на секунду задумался. – Что же, надеюсь, что альнкит они заглушили вовремя...

  Город был пустынен, тих, вылизан до блеска, но всё равно казался тревожным и припорошенным пеплом. Серые Сарматы и тарконы расчистили для себя часть развалин и поселились в том, что осталось от поднебесных башен – длинных строениях в три-четыре этажа. Когда-то здесь были подвижные дороги, но они давно остановились, зато светильники уцелели, и даже один воздушный мост ещё соединял два дома. Путь, указанный патрульными, вывел изыскателей на пустырь, к невысокой стене, отделяющей жилые кварталы от порта летающих кораблей. Сейчас там не было никого, кроме десятка охранников – Серых Сарматов, когда-то бывших Древними.

  – Ты опоздал, – проскрипел один из них на вопрос Гедимина. – Позавчера отбыл транспорт, забрал всё подчистую. Хочешь взглянуть на пустой склад?

  Во времена Тлаканты это была обычная жилая башня, после Применения она развалилась почти до основания, и жители, расчистив два уцелевших этажа, из остальных обломков соорудили приземистое здание, над которым возвышалась сейчас ветвистая мачта подстанции. Она источала жар, а само сооружение гудело и порой грохотало. Крытый туннель, соединяющий этот дом и два этажа бывшей башни, был покрыт трещинами и местами оплавлен, на нём пестрели многочисленные заплаты из листов фрила. Вокруг грохочущего здания, невзирая на раскалённую подстанцию, толпились Серые, и когда Фрисс шагнул в ту сторону, ему тут же преградили дорогу.

  В остатках жилой башни, за высокими воротами, было просторно и пусто. Гедимин посмотрел на дозиметр и, кажется, удивился увиденному.

  – А говоришь, небрежны с ирренцием, – прошептал Фрисс, рассмотрев экран. – В степи и то грязнее.

  – Кто следит за альнкитом? – спросил сармат у пятёрки Серых, которые сопровождали изыскателей повсюду. Серые переглянулись и похмыкали.

  – Нижние ярусы все обрушены, Древний, – ответил один. – Что там было, там и осталось. Два верхних яруса можешь посмотреть, там склад. Ничего про альнкит не знаю, кто его откапывать будет?!

  Фриссу показалось, что Гедимин вздрогнул, но ответил он спокойно, и они пошли к подъёмнику – широкой и высокой коробке, в которой даже Древний Сармат мог стоять во весь рост. Повсюду в Илгвене горел яркий свет, и повсюду воздух был свеж – насосы, нагнетающие его с поверхности, не останавливались ни на минуту.

  Внизу было пусто – кажется, раньше ярусы делились на множество комнат, но после Применения почти все перегородки выломали, а уцелевшие – укрепили несколькими толстыми плитами и снабдили массивными свинцовыми люками. Ничего полезного для Гедимина или интересного для Речника тут не осталось.

  – Хороший склад, – сармат посмотрел на прибор ещё раз и спрятал его. – Новую руду скоро привезут?

  – Дня через три, не раньше, – ответил Серый, покрутил в пальцах странное массивное кольцо из непонятных железок и спрятал в карман. Кольцом Гедимин неохотно расплатился за спуск в Илгвен. Серые Сарматы проводили изыскателей до самых ворот – им скучно было на пустом складе, и их очень интересовала броня Гедимина и его оружие. Покидая порт, Фрисс услышал за спиной тихий спор – может ли сфалт пробить складской люк?..

  – Ты хотел унести свою установку на Реку, да? – спросил Речник, когда голоса затихли вдали. – Она ведь очень тяжёлая...

  – Не хотел, – отмахнулся Гедимин. – Так, глупые воспоминания. Любопытное было время, когда строились эти убежища... Ну ладно, тебе это ни к чему. Пойдёшь со мной на рудники?

  ...Путники устроились на ночлег задолго до заката. Фрисс был удручён, Гедимин тихо злился и старался не смотреть в сторону станции. Вой оттуда доносился раз десять за день, и никто из местных даже головы не поднимал – эти звуки были им привычны. Речник очень надеялся, что альнкит не надумает взрываться.

  – Стемнеет – пойду в шахту, – прошептал сармат. – Сингит всё-таки нужен.

  – Не надо, Гедимин. Убьют, – покачал головой Фрисс, проверяя остроту мечей. – Лучше я схожу туда утром и поговорю с ними снова. Этот Деннис Маккензи... зря ты так с ним. Я попробую договориться по-хорошему, он не выглядит чудовищем. И другие Серые тоже.

  Сармат резко, с присвистом выдохнул и развернулся к Речнику.

  – Жалеешь мутантов? Ты не в себе, знорк. Не вздумай к ним ходить. Тебя они убьют точно. А меня – пусть попробуют. Подождёшь меня здесь, заметишь неладное – убегай. Серые медлительны, быстро теряют цель...

  – Я пойду с тобой, – сказал Фрисс и вернул меч в ножны. – Кто-то должен прикрывать тебе спину.

  – Хм? Что ты затеял, знорк? И что ты на самом деле забыл в ирренциевой шахте? – недобро удивился Гедимин. – Жить надоело?

  – Забыл? То, что я ищу – древний схрон, называемый Фликсом, – ответил Речник, пропуская последние слова сармата мимо ушей. – Мой поиск ещё не закончен. Если тебе я мешаю, могу спуститься позже, в одиночку.

  – Хранить ракеты в Йилгвенских рудниках?! Надо же было до такого додуматься... – пробормотал сармат, глядя в сторону. – Ладно, Фриссгейн. Замри и не шевелись, я попробую защитить тебя. Затея наша безумна, но...

  Речник улыбнулся и послушно застыл на месте. Из правой ладони Гедимина медленно выдвинулись широкие изогнутые зубцы, неярко мерцающие по всей длине. Их концы остановились напротив висков человека, невольно прикрывшего глаза. Горячий ветер, пахнущий чем-то едким, коснулся его лица. Тонкая дрожащая плёнка растянулась над скафандром Фрисса. Гедимин убрал зубцы, кивнул и посмотрел на ярко полыхающее небо. Земля мягко дрогнула, отдалённый грохот, долетающий из порта, сменился лязгом и редкими раздражёнными воплями.

  – Поезд прибыл, – прошептал сармат. – Отправится он с рассветом. До этого момента туннель свободен. Надеюсь, Серые разломали не все дрезины...

  Небо уже почернело, но в порту было светло, как днём, и сотни ярких светильников озаряли крышу туннеля, уходящего по развалинам к дальнему руднику. Над притихшим зданием обогатительного завода полыхала, источая жар и струйки дыма, перегревшаяся подстанция. Вокруг толпились патрульные, приглушённо проклиная друг друга и древнее сооружение. Один из них пытался дотянуться шестом до слипшихся "ветвей" подстанции, но они сцепились намертво и медленно плавились. Никому не было дела до пары теней, промелькнувших в лабиринтах завода и остановившихся на краю самой верхней из платформ, за которой зияло жерло Хельдова туннеля. Внизу виднелся причудливый "хвост" самого поезда – его закатили под завод для разгрузки. Вверху мерцали неяркие пластины накопителей, тонкими цепями выложенные вдоль туннеля. Под его сводами висела перекошенная груда планок, прицепленная к тонким трубам на самом потолке. Гедимин дотянулся до неё, тихо хмыкнул и расправил искривлённую конструкцию.

  – Цела. Залезай. Сюда руки, сюда ноги. Держись крепко.

  Речник прополз между планками и повис над туннелем, уцепившись за них. Когда-то они были обиты чем-то мягким и ворсистым, но от времени истёрлись. Гедимин втиснулся между висящим человеком и нижними, толстыми и прочными планками, чуть не вдавив Речника в потолок, сооружение захрустело и покачнулось. Над головой Фрисса, где-то под ладонью сармата, замигали огоньки. Узкая цепочка накопителей вдоль потолка сверкнула им в такт, и Фрисс услышал тихий шелест и пощёлкивание.

  – Не шевелись, пока не скажу, – прошептал Гедимин и сам оцепенел. А потом огни туннеля помчались навстречу Речнику. Он летел над мерцающей пустотой, всё быстрее и быстрее, на хрупкой раскачивающейся опоре. Она вздрагивала, пролетая мимо накопителей, и похрустывала на каждом незаметном изгибе и стыке. Ветер, дующий в туннеле, был горячим, пыльным и неживым.

  – Хссс... – тихое шипение сармата и негромкий треск фрила слились воедино. Конструкция из планок оторвалась от потолка и повисла вертикально. Фрисс мотнул головой и обнаружил, что стоит на краю платформы, за его спиной – сумрачный пустынный зал и расходящиеся крестом коридоры, дрезина вновь прицеплена к потолку и мигает лампочками, а Гедимин выглядывает из наползающих друг на друга теней и нетерпеливо машет оплавленной рукой.

  – Проскочили, – прошептал сармат, затаскивая Речника в тёмную нишу. – Вроде тихо. Не отставай.

  Фрисс огляделся, но увидел только тусклый блеск затемнённого стекла в будке на другом краю зала. Над ней горел светильник, то ярко вспыхивая, то еле-еле мерцая. Никто не выглянул, когда изыскатели прокрались мимо.

  Пустой широкий коридор, распахнутые двери, поблескивающие под ногами рельсы... Гедимин шёл быстро и бесшумно, Речник почти бежал, чтобы угнаться за ним, и на бегу вертел головой. Здание рудника... Днём их не пустили так далеко. Сейчас он не нашёл бы ту проходную, на которой Гедимин вчера пререкался с Деннисом Маккензи и его охраной. Интересно всё же, где сейчас все эти Серые...

  Ещё одна пустая будка, опущенный шлагбаум, тревожно мигающие огоньки на стене. Рельсы оборвались у широких округлых дверей без замков и засовов, раскрашенных в жёлтый и чёрный. Гедимин коснулся плеча Речника и кивнул на истёртые кнопки в стене.

  – Подъёмник. Должен работать.

  Щелчок кнопки в тишине рудника прозвучал громовым раскатом, Фрисс даже пригнулся и быстро обернулся к пустому коридору, но никто из Серых не прибежал на звук. Двери распахнулись – и сомкнулись за изыскателями, и Речник кожей почувствовал, как толща земли накрывает его.

  – Заклинаний не говори. Мечи не доставай, – Гедимин коснулся сфалта и откинул его подальше за плечо. – Я здесь безоружен. Если что – разнесёт в пыль.

  – Я буду осторожен, – шёпотом пообещал Фрисс. С каждой секундой становилось тяжелее дышать. Подъёмник начал раскачиваться и скрежетать, задевая стены туннеля, потом что-то зазвенело и зажужжало над его крышей, чем дальше, тем громче и назойливей.

  – Остановимся, – решил Гедимин. – Мы уже глубоко. Тысячу лет не заглядывал в рудники...

  Чёрно-жёлтые двери снова распахнулись, жалобно заскрипели и поползли обратно, но сармат удержал их и рывком выпрямил перекосившийся подъёмник. Тревожный зеленоватый свет затопил кабину. Истёртые, выщербленные рельсы блестящими змеями легли под ноги. Фрисс шагнул под каменные своды, на красновато-чёрную "почву" ирренциевой шахты. Неприятный свет резал глаза даже сквозь защитное поле.

  – Старайся не поднимать пыль, – вполголоса посоветовал Гедимин, ощупывая стену шахты. – Чистейший ольгит, лучшего и желать нельзя. Только посмотри...

  – Это всё ирренций? – Фрисс осторожно потрогал стену, озарённую неровным белесым сиянием. Мелкие серые кристаллики искрились под пальцами.

  – На двадцатую часть, а то и больше, – ответил сармат и спрятал "усы" анализатора. – Слишком много для меня. Пойдём...

  Прямой и широкий туннель лежал перед ними. До первой развилки они шли долго, как показалось Фриссу – бесконечно. Гедимин остановился на перекрёстке и указал туда, куда не вели рельсы. Их, похоже, выдрали из камня – узкие выбоины тянулись по туннелю, и серая пыль переливалась на их дне.

  – Брошенная шахта, – сармат потрогал стену, отломил кусок руды и показал Речнику. – Пустой нералит без прожилок, материнская порода. То, что нужно...

  Под его ладонью камень неярко засветился, а потом узкий длинный брусок отделился от стены. Гедимин отрезал ещё один и спрятал под броню.

  – Отсюда Серые ушли недавно, сингит ещё не выпал кристаллами, – сказал он, глядя на выбоины, оставшиеся от рельсов. – Может быть, впереди... Не трогай пыль, Фриссгейн, твоя защита легко плавится.

  Речник отступил от тусклой зеленоватой вспышки, опалившей неожиданным жаром. Застоявшийся воздух колыхнулся и снова замер. Он казался густым и тягучим, как болотный ил.

  Изыскатели миновали развилку, потом вторую. Выбоины под ногами вдруг пропали, пол стал неровным и колким, свечение – тусклым и прерывистым. Фрисс рискнул поднять фонарь-церит и увидел в его свете серые ветвистые "молнии", выложенные по стенам из мельчайших игольчатых кристаллов.

  – Прорастающий сингит, – пояснил Гедимин и накрыл фонарь ладонью. – Спрячь. Тут что-то не так...

  Туннель сузился. Теперь Фрисс ясно видел, что колеи здесь никогда не было, и что ход прорублен очень давно – он успел обрасти кристаллами, как шерстью. Их островки мерцали по всем стенам. Внезапно Речнику показалось, что пол уходит из-под ног, а стены качаются. Он помотал головой и покосился на Гедимина. Сармат придирчиво выбирал самый крупный кристалл из поросли на стене и как будто ничего не заметил.

  – Впереди что-то есть, – сказал Речник с тревогой. Сармат кивнул.

  – Такие кристаллы не годятся, нужны очень крупные. Мы пройдём ещё немного, знорк. Не отходи ни на шаг!

  Стены содрогнулись ещё раз, глухой вой на грани слышимости прокатился по туннелю. Речник невольно потянулся за мечом. Гедимин отломил со стены большую щётку серо-прозрачных кристаллов, окружённых зелёным сиянием, остановился, рассматривая находку, потом быстро прошёл два десятка шагов вперёд – и сдавленно вскрикнул. Фрисс в два прыжка оказался рядом и оцепенел, глядя вперёд, на присыпанную сингитовой пылью прозрачную стену и на то, что колыхалось за ней.

  Речник узнал этот вой, взрывающий череп и впивающийся в уши, узнал эту бесформенную, но стремительную и злобную массу. За стеной в бессильной ярости билась эа-форма, огромная, как озеро. Она чувствовала чужаков и всей тяжестью наваливалась на прочный рилкар, оттекала и бросалась вновь... но преграда была выстроена надёжно.

  – Гедимин, смотри! – вскрикнул Речник, вглядываясь в мутно-белесые волны. Кто-то глядел оттуда. Шевелящиеся потёки вдруг сложились в лицо, искажённое от боли и ужаса, и Фрисс встретился с ним взглядом. В следующую секунду он оказался на десять шагов дальше от стены, спиной к ней.

  – Беги, знорк, – выдохнул Гедимин, вставая между Речником и прозрачной стеной. – К подъёмнику, живо!

  Фрисс задержался на мгновение и даже открыл рот, но встретился взглядом с Гедимином – и молча побежал к развилке. Даже сквозь тёмный щиток виден был безумный жёлтый огонь в глазах сармата, ещё более жуткий, чем полный боли взгляд бесформенной твари...

   Потом Речник долго пытался вспомнить, как выбирался из рудника и мчался под сводами Хельдова туннеля. В себя он пришёл уже на крыше, в центре облака густого раствора меи.

  – Гедимин, ты видел... – взволнованно начал он, высунув голову из облака, но мея вновь его поглотила.

  – Нет, – отрезал сармат, и очень долго Фрисс не мог добиться от него ничего, кроме кратких указаний по очистке. Скатав мею вместе с ирренциевой пылью в шарик и забросив его далеко в развалины, Гедимин тяжело опустился на крышу и посмотрел на экран передатчика.

  – Скоро рассвет. Отдохни, знорк, завтра будет непростой день.

  На передающих мачтах станции полыхнуло багряное зарево, сирена захлебнулась тоскливым воем. Речник поёжился. Он отвернулся от негаснущих огней, спрятал голову под сумкой и попытался заснуть. Снились ему обломки "Скорпиона".

  Когда Фрисс проснулся, солнце уже поднялось над развалинами, ни облачка не было на небе, но всё равно казалось, что весь город накрыт серой дымкой. Гедимин сидел неподвижно на краю крыши, глядя на станцию. Открытый экран передатчика изредка вспыхивал на его руке, наполовину выпущенные "усы" то сами по себе разворачивались, то втягивались обратно и замирали на полпути.

  – Гедимин, а что ты делаешь сейчас? – тихо спросил Речник и сел рядом.

  – Думаю, Фриссгейн, – хмуро ответил тот. – Применять ликвидаторский сигнал и вскрывать двери самому... или отстать от чужого альнкита. Боюсь, они уже ничего с ним не сделают, даже если захотят. И не уверен, что сделаю что-нибудь сам...

  – Думаешь, оно хочет взорваться? – спросил Фрисс, разглядывая грязно-серые здания, обшарпанный купол альнкита и пылающую мачту над ним, как в первый раз. Казалось, станцию Йилгвы присыпало когда-то пеплом и пылью, и всё это намертво пристало к оплавленному рилкару, да так и застыло на пять тысячелетий. Если купол и стены раньше и были окрашены в обычные яркие цвета сарматских станций, сейчас даже догадаться нельзя было, как они тогда выглядели. Фрисс поискал, нет ли где на стене или над входом названия, но ничего не нашёл – всё скрывала въевшаяся пыль.

  – Не хочет, но пытается, – пробормотал сармат. – Куда всё это время смотрели тарконы, вот что слегка меня интересует...

  Фрисс неопределённо хмыкнул и повертел в руках перевязь. Откуда-то доносился слабый, но неприятный запах гниющей кожи, и Речник гадал, что из его вещей могло так пахнуть. Он еле успел заметить, как что-то прошуршало по лестнице, а сам он внезапно оказался в тени выпрямившегося сармата. Гедимин шагнул от края и встал между Речником и десятью тарконами. У каждого из белокожих, замотанных в непонятные светло-серые балахоны, был в руках бластер, а у одного – даже два. Речник сжал пальцы в кулак, готовя водяную атаку – он точно помнил, что вода жжёт тарконов посильнее, чем едкий хашт...