Текст книги "Западный ветер (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

  – Древний Сармат Гедимин Кет? – таркон в странной шапке заговорил первым, и голос его был резок и сух. – Есть разговор. Сможем поговорить без лишних проблем?

  – Уберите оружие, – сармат не шелохнулся, и сфалт по-прежнему висел за его спиной. Таркон дал знак своим спутникам, они медленно опустили бластеры и расступились, пропустив предводителя вперёд.

  – Юрис Вальга, по поручению начальника Йилгвенской энергостанции, – таркон в шапке коснулся пальцем неприметной выцвевшей нашивки на балахоне. – А также Денниса Маккензи, начальника урано-ирренциевого рудника. Твоё вторжение на закрытую территорию не осталось незамеченным, Гедимин Кет. Как ты объяснишь его?

  – Нуждами Ураниум-Сити и проекта "Дезактивация", – ровным голосом ответил сармат. – Где сам Деннис, и где он был, когда не оставил незамеченным вторжение?

  – Серый Сармат, охраняющий подъёмники, видел тебя и опознал по оплавленной руке, – Юрис Вальга усмехнулся и указал на желтеющий ипрон. – Деннис Маккензи, по его словам, запретил тебе спускаться в шахты...

  – Допустим, – кивнул Гедимин. Таркон нахмурился и коснулся бластера, уже убранного в кобуру.

  – Ты уверен в своей безнаказанности, сармат. А я уверен, что Ураниум-Сити впервые слышит о "своих" нуждах, приведших тебя в Йилгву. Но я пришёл не по делам рудника.

  – Станция... – Гедимин качнул головой. – Я прав?

  – Нам нужен ремонтник, – кивнул в ответ Юрис. – Причём срочно. Мне поручено отвести тебя на станцию любой ценой.

  – Гарантии безопасности? – сармат протянул оплавленную руку к таркону.

  – Всем – убрать оружие! – крикнул тот, оглянувшись на спутников. – Сообщить на проходную!

  Белая ладонь в лохмотьях и складках спадающей кожи скользнула по пальцам сармата, изобразив рукопожатие. Гедимин кивнул и оглянулся на Фрисса.

  – Идём. Как я понимаю, установка заглушена? Как давно?

  Таркон странно булькнул.

  – Глушение необходимо? Мы рассчитывали, что твоя защита и навыки...

  – И три дня, не меньше, на мало-мальское охлаждение, – кивнул сармат, глядя на полыхающую мачту. – Итак, вы даже не приступали к глушению...

  – У нас нет трёх дней, Гедимин Кет, – вскинулся Юрис. – У нас нет возмож...

  Он осёкся и крикнул одному из спутников, держащему в руке подобие передатчика... вот только экран у этого прибора был покрыт трещинами, а из усов-антенн уцелела едва ли половина:

  – Слышал? Передай на главный щит, немедленно!

  Таркон с передатчиком визгливо закричал в ответ, но разбирать его слова Фрисс не стал. Он смотрел на Гедимина, пытаясь что-то прочесть по тёмному щитку, скрывающему глаза.

  – Подождёшь меня на проходной, знорк? – тихо спросил сармат. – Тебя они тронуть не посмеют.

  – Конечно, Гедимин, – Фрисс кивнул и добавил, касаясь оплавленных пальцев:

  – Будь осторожен там... там, где ирренций не гаснет...

  – Посторонние на закрытой территории... – начал было Юрис, но вдруг замолчал и взмахнул рукой, подавая знак своей охране. Тарконы сомкнули кольцо вокруг изыскателей, и все вместе медленно спустились по слишком узкой лестнице и пошли к тёмно-серой громаде станции.

  Они миновали распахнутые настежь ворота и вошли в крайнее здание, пройдя под поспешно поднятым шлагбаумом. Дверь была слишком узка для всей толпы тарконов, которая клубилась вокруг чужаков, Речника случайно притиснули к стене, и ему показалось, что вся краска вместе с слоем пыли сейчас останется на нём. Внутри было жарко и слишком светло, на лампы под высоким потолком Фрисс взглянул и тут же опустил глаза – они пылали ярче солнца.

  Юрис Вальга остановился, быстро раздал указания – и комната почти опустела, лишь четверо тарконов, обвешанных оружием, остались у входа.

  – Мы не можем допустить его на закрытую территорию, – сказал Юрис, глядя на Речника. – Он не ремонтник.

  – Я буду ждать Гедимина здесь, – сказал Фрисс, стараясь дышать через раз – вонь гнилой кожи и земляного масла наполняла комнату, несмотря на открытые двери.

  – Через три Акена я вернусь, – сармат остановился и опустил руку на плечо Речника. – Всё уцелеет, знорк. Посиди с упырями, хочешь – поговори с ними. Аттаханка!

   Он отвернулся и пошёл за Юрисом. Лязгнули тяжёлые, обитые металлом двери, и Фрисс остался в жаркой комнате, отрезанной от остальной станции. Невдалеке жалобно застонал хранитель, истошно взвизгнула сирена, и всё стихло. Речник встал напротив двери – ветер снаружи, пропахший горелым фрилом, всё-таки был приятнее смрада внутри. Тарконы-охранники подошли поближе, ощупывая пришельца скучающими взглядами.

  – Кто ты такой? – спросил наконец один из них. – Не таркон, не дикарь, не человек и не сармат... Ты сулис?

  – Я знорк, – нахмурился Речник. – А ты таркон... Ты правда видел Применение?

  – Хой! Я ничего не видел, – возмутился белокожий, поправляя кобуру на поясе. – Мы честные жители Илгвена. Если там и была какая щель, откуда нам было знать?!

  – Да не щель, – вмешался второй таркон, – помнишь, как тогда потолок потёк? Мне чуть мозги не выжгло, а когда очухался...

  Он смахнул несколько обрывков кожи с подбородка и отошёл к двери, бормоча что-то неразборчивое.

  – А знорки не такие, – сказал третий, заглянув Речнику в глаза. – Знорки скафандров не носят. Ты всегда с этим сарматом ходишь?

  – Он мой друг, а хожу я сам по себе, – покачал головой Фрисс. – А ты помнишь, как жил в Тлаканте?

  – В чём? – таркон вытаращил блеклые глаза. – Тут я жил. Юрис, больших ему денег и верной руки, взял на станцию. В каком то бишь году?..

  – Эй-эй, он про другое. Ты про то, до взрыва? – второй таркон отплевался от лишней кожи и снова вступил в разговор. – Так я...

  Он почесал лысый затылок, содрав ещё несколько белых обрывков.

  – Не помню ничего я. Нормально вроде жили, как все люди.

  В его глазах колыхалась белесая муть. Фрисс уткнулся взглядом в пол. Хранитель и сирена отчего-то притихли, но что-то давило здесь на Речника... и дело было не в духоте и скверном запахе.

  – Это ведь сарматская станция, так? А вы знаете, где её сарматы? Они же не бросили бы её так просто, – задумчиво сказал он. – И я не спросил... как она называется?

  – Йилгвенская энергостанция, сказали же тебе, – скривил безгубый рот первый из тарконов. – Юрис же сказал? Не было тут никаких сарматов, наша станция, и реактор тоже наш. И весь город наш!

  – Потише, Серые услышат, беды не оберёшься, – толкнул его в бок второй охранник. – Вон там патруль шатается...

  – Сюда не полезут, они взрыва боятся, – ухмыльнулся первый. – Вот как Юрис такое сделал? Если Серый сюда подходит, сразу всё воет и сверкает, и они боятся и бегут! Я спрашивал, а он руками машет. Не делал, и всё тут. Сулис! Вот ты такое делать умеешь?

  – Не умею, – вздохнул Речник. – У вас хранитель воет и стонет на весь город. Ему плохо, вот и станцию лихорадит. Почему вы ему до сих пор не помогли? Если уж взялись заменить сарматов...

  Тарконы переглянулись и шарахнулись к двери.

  – Хой! Да ты сумасшедший, сулис, – второй затряс головой. – Какой хранитель?!

  – Тот, кто живёт в недрах альнкита, – Фрисс посмотрел на запертые двери. – Хранитель станции. Вы что, не слышите его?

  – Ничего такого нет, сулис. Это бред! – сердито заявил первый таркон, пятясь к двери. – Хой! Ненормальные сарматы! Не говори такого, не то отдам патрулю...

  – Патруль не подойдёт, они взрыва боятся, – усмехнулся Речник и отошёл к стене, на которой угадывался некий план или чертёж. Тарконы с ним больше не заговорят, в этом он был уверен.

  День казался бесконечным. Прочитать план на стене Фриссу не удалось – слишком много пыли в него впиталось, а когда Речник захотел отряхнуть стену, чертёж начал осыпаться хлопьями. Тарконы несколько раз заглядывали в комнату, но шарахались, едва Речник поднимал на них взгляд. Один из охранников сменился, новичок сунулся было к необычному пришельцу, но остальные трое утащили его за рукав и громким шёпотом объяснили, что с "ненормальным сулисом" говорить не следует. На станции царила тишина, более не прерываемая воем сирены, и Фрисс не знал, к добру это или к худу.

  Когда ему надоело ходить туда-сюда по комнате, он сел к стене и прикрыл глаза. Сквозь дремоту ему показалось, что на станции стало прохладнее, а свет уже не так обжигает веки. Его разбудил отчаянный скрежет и лязг тяжеленной двери, и Фрисс быстро поднялся на ноги, стряхивая с себя сон.

  Четверо тарконов, не считая Юриса Вальги, вошли в комнату и остановились. Юрис выглядел взъерошенным, Фриссу даже померещилось, что складки кожи на его лице встали дыбом.

  – Значит, так? Прекрасный совет, – процедил он, разворачиваясь к двери. – Что ещё мы должны переделать? Может, сразу построить новую станцию?!

  – Это лучшее, что вы могли бы сделать, – отвечавший говорил негромко, но очень зло. – Так что с моим вознаграждением?

  – Получишь на карту не позднее следующей недели, – таркон резко отвернулся. – У нас не дикарский базар, и вещами мы не торгуем. Сумма, которую ты получаешь, более чем соответствует твоей работе! Что же до советов, которых мы не просили...

  Таркон-сопровождающий толкнул его в бок. Юрис поперхнулся и отошёл в сторону. Древний Сармат выбрался из коридора и прошёл мимо тарконов. Речник сделал неуверенный шаг навстречу. Он не был уверен, что Гедимин видит его. Сармат шёл странно, будто на ощупь, тёмный щиток над его глазами оплавился и покрылся пятнами и едва ли позволял что-то рассмотреть. Однако Речника он заметил и кивнул ему, одновременно касаясь его плеча.

  – Вот и всё, знорк. Пойдём, больше нам тут нечего делать.

  – Гедимин, ты не ранен? – тихо спросил Фрисс, во все глаза глядя на броню сармата. На ней не было ни кусочка чёрного фрила – он как будто испарился, и даже тугоплавкий ипрон местами стёк с пластин, обнажив слой серебристого тлиннгила. Сильнее всего оплавились руки до локтя, и странные удлинённые вмятины с потёками металла пролегли по плечам и груди, а на правом плече зиял глубокий рубец. Сармат успел охладить броню в потоках меи, её резкий запах наполнил всю комнату, но даже он был приятнее затхлой вони гниющей кожи.

  – Нет, – Гедимин ощупал рубец на правом плече и поправил сфалт, закинутый за спину. – ЭСТ-излучение, ничего более. Юрис Вальга, ты пытаешься меня выгнать?

  Тарконы, подступившие было к изыскателям, отпрянули. Путники вышли со станции под тусклое солнце Йилгвы.

  Сармат молчал, пока не поднялся на крышу и не занял прежнее место на её краю, лицом к станции. Огни на её мачте горели теперь вполсилы, но ровно, без неожиданных вспышек.

  – Плавящийся ирренций я видел, – пробормотал он, снимая с лица повреждённый щиток и рассматривая с разных сторон, – а вот накопитель, спёкшийся в однородную массу – ещё нет. А называлась она "Джойя"...

  – Хранитель, кажется, успокоился, – сказал Фрисс, кивнув на станцию. – Ты помог ему?

  – Ему уже не поможешь, – Гедимин попытался срезать с щитка застывшую стеклянистую пену, но прозрачнее фрил от этого не стал. – Никогда не видел хранителей, умоляющих о смерти. Взрыва не будет, Фриссгейн, но работать этой станции осталось очень недолго...

  Он вернул щиток на место и осмотрел блистающую броню.

  – Да, неприятно. Что-то надо... – он замолчал и повернулся к Речнику. – Знорк, если хочешь, ложись спать. У нас в запасе один спокойный Акен...

  – Я хорошо отдохнул, – покачал головой Фрисс, – а вот тебе поспать не мешает. Что ты собираешься делать?

  – Собирать лучевое крыло, пока есть время, – сармат разложил на крыше разрозненные детали и обломки. – Только времени мне и не хватает, всё остальное на месте...

  Речник всё-таки задремал – когда оклик Гедимина поднял его на ноги, солнце клонилось к закату. Сармат пристраивал за плечами полётный ранец и засовывал под броню хвосты проводов и лишние обломки. Его скафандр уже не блестел – тёмно-багровая плёнка застывшей меи покрывала его с ног до головы.

  – Пойдём, знорк. На ночь в Йилгве мы не останемся. Когда выйдем за стену, заберёшься ко мне на плечо. Уходить мы будем спокойно, но быстро.

  – Что... – Фрисс замолчал на полуслове, покосился на станцию и направился к лестнице вслед за Гедимином. Уйти из города ему хотелось давно, а сармат всё равно не собирался ничего объяснять...

  Им пришлось вернуться назад, к сидящему в окне Ларсу и Серым Сарматам у шлагбаума, охраняющим подземные ворота Йилгвы. У Старого Города был всего один вход, и тем, судя по всему, пользовались нечасто. Ларс скучал, от нечего делать перечитывая книгу прибывших. Увидев изыскателей, он широко улыбнулся и сдвинул тёмные очки на лоб.

  – Тарконы со станции уже успели похвастаться. Хорошо вы работаете, сарматы! В кои-то веки ночью я смогу поспать без фейерверков в глазах. У меня их сброс энергии уже в печёнках сидел. А куда вы уже уходите, и так быстро?

  – В Ураниум-Сити, – на секунду остановился Гедимин. – Работа не ждёт.

  – Юрис Вальга не зазывал тебя на станцию? – проскрипел один из Серых-охранников. – У него всегда работы много. Эх-хе, а я бы хотел на станцию...

  – Ничего там хорошего нет, – отмахнулся Гедимин. – Мы с Юрисом не уживёмся. Всех благ великому городу Йилгве...

  Полумрак туннеля поглотил его.

  Они долго пробирались по необитаемым окраинам Йилгвы, мимо полуразрушенных башен и тускло блестящих окон, отражающих сполохи заката. Фрисс сидел на плече сармата и с опаской разглядывал глубокую рану на пластине брони.

  – Мы будем ночевать прямо на развалинах? – спросил он, когда солнце коснулось горизонта, а слишком обширный город так и не остался позади.

  – Мы будем идти всю ночь и всё утро, – вполголоса ответил Гедимин, не замедляя шаг. – Когда альнкит разрушится, между нами и тарконами должно быть не менее одного дня пути. Иначе, знорк, вся Йилгва будет ловить нас в этих степях, и я не уверен, что мы сможем отбиться.

  – Гедимин! Так ты не исправил их установку, а разрушил её?! – Фрисс хотел спрыгнуть на обломок стены, но поскользнулся и снова вцепился в сопло сфалта. – Ты взорвал эту станцию?! Зачем?!

  – Тише, знорк, Серые сбегутся, – прошептал сармат, ныряя в тёмное ущелье меж покинутыми домами. – Я же сказал – взрыва не будет. Хранитель очень просил остановить альнкит навсегда, и я помог ему. Теперь всё зависит от воли "Джойи"... она обещала подождать с разрушением до рассвета, но дольше – навряд ли. Всё останется под куполом, знорк, но альнкитом этот комок разнородных сплавов уже не будет. И это лучшее, что могло случиться с Йилгвенской станцией...

  – Значит, никто не умрёт? Кроме... хранителя? – Фрисс качал головой, не зная, что сказать. – А его спасти уже нельзя было?

  – Я опоздал на несколько веков, – тяжело вздохнул сармат. – Хотел бы я знать, что стало с другими альнкитами "Джойи". Их было гораздо больше, я в этом уверен. И куда тарконы и Серые дели её сарматов... хотя на этот вопрос я бы смог ответить...

  Рассвет застал Гедимина распластавшимся на земле, под почерневшими до срока соцветиями Кемши. Он напряжённо прислушивался к чему-то, и Фрисс сидел рядом и боялся лишний раз шевельнуться. Речник ждал отдалённого грохота и дымного облака на горизонте, там, где скрылись изломанные башни Йилгвы, но всё было тихо, только Альквэа шелестел в высохшей алой траве и заметал её горячей пылью.

  – Всё, – сказал сармат, поднимаясь с земли. – Эта станция называлась "Джойя", и так её теперь называют в Пустошах Васка.

  Он потрогал вмятину на плече и неловко поднял правую руку.

  – Тяжелые лапы у хранителей, – хмыкнул он. – Думал, прожжёт насквозь... Так куда ты намерен повернуть сейчас, Фриссгейн?

  Речник вздрогнул и отвёл взгляд от горизонта, на котором так ничего и не вспыхнуло.

  – В сторону Тикении, если ты не против! – ответил он, с удивлением глядя на полётный ранец со свисающими проводами, собранными в две косы. Гедимин снова скинул устройство на землю и деловито приваривал к нему последние детали.

  – Так ты сделал эту штуковину?! – ахнул Речник, наблюдая за перемигиванием огоньков на устройстве, соединяющем пучки проводов. Сармат кивнул и достал из-под брони пару светящихся кристаллов, завёрнутых в обрывки скирлина.

  – Если я рассчитал правильно... – пробормотал он и засунул кристаллы в самую глубину ранца, а потом заткнул оставшееся отверстие куском фрила. Ряд тёмных линз по бокам сооружения неуверенно мигнул зеленью, а потом загорелся ровным тусклым светом, который с каждой секундой становился ярче.

  – Как только прогреется, полетим, – с довольным видом кивнул сармат. – Держись крепче, Фриссгейн, на такой скорости падать опасно...

  Пронзительный вой, сходный с воплем сирены, пронёсся по степи, и оба изыскателя вздрогнули. Передатчик на руке Гедимина открылся, сверкнув красным экраном. Взглянув на него, сармат с хрустом задвинул пластину брони обратно и всем телом развернулся к Речнику.

  – Ураниум! Совет приказывает срочно прибыть в город, иначе о своей станции я могу забыть навеки. До чего же они всегда не вовремя...

  Он закинул на плечи полётный ранец. От обсидиановых линз уже протянулись узкие пучки белесого света, и воздух вокруг них дрожал и мутнел. Сжимая в ладони косы цветных проводов, Гедимин махнул Речнику свободной рукой:

  – Залезай, не бойся, крыло не горячее. Летим в Ураниум!

  Фрисс судорожно вздохнул и отступил на шаг.

  – Нет, Гедимин, – покачал он головой. – Я пойду в Тикению.

  – Почему?! – хрупкое устройство жалобно захрустело в руке сармата, зеленоватое сияние за его спиной на миг погасло и разгорелось снова.

  – Мой поиск ещё не закончен, – сказал Речник и отошёл ещё на шаг. – Очень жаль, что я так задержал тебя, и жаль, что мы расстаёмся здесь, но мой путь пока в Ураниум не ведёт. Мы встретимся ещё у стен твоей станции! А сейчас – не медли, Ураниум ведь шутить не будет...

  Сармат молча смотрел на него, прижимая к груди пучок проводов.

  – Станция "Гнейт" лежит между Тикенией и Ураниумом, – медленно проговорил он. – Доберёшься туда – свяжись со мной, тебе помогут. А я буду ждать твоего сигнала и отправлюсь в "Гнейт", как только покончу с делами. Там тебе помогут и с очисткой...

  Речник снова покачал головой.

  – Лучше не жди меня, Гедимин. Я и так слишком долго тебе мешал. Как только освободишься, возвращайся к "Идис", начинай собирать заряды. Реке очень нужна помощь. А я много лет путешествовал в одиночку, и я справлюсь. Рад буду новой встрече на берегах Реки...

  Сияние за спиной сармата уже стало нестерпимо ярким, и пространство рядом с ним превратилось в мешанину цветовых пятен. Он вскинул руку.

  – До встречи, знорк-ликвидатор. Постарайся до неё дожить!

  Воздух вокруг замерцал и пошёл рябью, Фрисс отвёл слезящиеся глаза и сердито протёр их – и не увидел ничего, кроме багряной высохшей травы. Он отстегнул шлем и жадно вдохнул степной ветер.

  – Я не сармат, Гедимин, – прошептал Речник, – и даже не сулис. И мне пора к людям...

Глава 19. Перелётные стаи

  До ручья было рукой подать – тонкая лента мутной воды блестела в зарослях многожальника. Речник оттолкнул в сторону сухую колючую ветку, взглянул на то, что шуршало в кустах, и молча шагнул к обрыву и полез обратно, цепляясь за алые побеги Кемши. Из гущи многожальника на него смотрел Зелёный Пожиратель, настороженно шевеля усиками, а следом выползал ещё один.

  "Да, хорошей воды тут не найдёшь..." – Фрисс оглянулся на овраг, из которого только что вылез. Стайка Пожирателей ползала вокруг родника. Речник полез было в сумку за дозиметром, но подумал и махнул рукой. "Очередной обрушенный схрон... Много их тут, в степи. Может, и Фликс давно обрушили..."

  Подросший птенец чанки, пойманный на дне оврага, болтался у пояса Речника. Взрослую птицу ему догнать не удалось, а камнем он промахнулся и теперь думал, что совсем разучился охотиться. Полуденная жара застала его в тени развалин какого-то одинокого тлакантского здания, от которого осталась пара перекошенных стен и вросший в землю фундамент. Там Речник устроился на привал. Мясо, закопанное в горячую землю, нельзя было считать жареным, но даже оно казалось Фриссу съедобнее, чем Би-плазма. Он сгрыз пригоршню незрелых стручков Кемши, посмотрел на контейнер, подаренный Гедимином, хотел забросить его в развалины, но передумал. Какому-нибудь таркону или хенто эта штука могла бы пригодиться...

  Что-то шелестело в тихой степи, и Фрисс решил, что на шорох травы этот звук не похож. Неохотно выбравшись из прохладной тени, он побрёл на шелест – и вышел к пологому холму, обнесённому символической оградой.

  У подножия были натыканы острые колышки из толстых соломин, но стояли они редко, и ни одна дощечка или травинка не соединяла их. Фрисс поднялся на холм, туда, где мерно раскачивались и звенели погремушки, развешанные на шестах, и отчего-то ему стало не по себе.

  Пять боевых копий были вбиты в землю, и на цепи, соединяющей их, висели наконечники стрел – не настоящие, из обожжённой глины. С каждого копья свисала широкая коса из кожаных полос – многоцветное знамя, почему-то не выгоревшее на солнце. Под копьями в красной траве блестело что-то металлическое, Фрисс наклонился и охнул – там лежали обломки тлакантского огнемёта или очень большого бластера, а один шест торчал из пробитого шлема, слишком большого для человеческой головы. Он поднял взгляд на плетёные косы и охнул ещё раз – к одной из них, выкрашенной в синий, голубой, белый и красный, был привязан осколок ракушки... и обрывок алой ткани, очень похожий по цвету на плащи Речников. Фрисс потрогал узкую, аккуратно отрезанную ленту и твёрдо решил, что это кусок плаща. Может быть, даже его плаща, пропавшего в ночной степи под Йилгвой.

  Он склонил голову в печали. О назначении холма он мог лишь догадываться, но здесь ему было грустно, и холодная рука сжимала сердце, когда он смотрел на поникнувшие знамёна. К каждому из копий, кроме корабельных подвесок, крепились склеенные из дерева и перьев крылья, а среди висюлек на знамёнах Речник увидел стеклянные шарики – такие же, как в Пустыне Молний, у разбитого корабля. Фрисс положил рядом пять перламутровых створок от мелких ракушек и медленно спустился с холма. Так или иначе, до Тикении оставалось уже недалеко... не сами же выросли в степи эти копья и знамёна?..

  Речник оказался прав и уже на рассвете следующего дня ступил на дорогу, петляющую меж Деревьев Ифи и рощ краснолиста, мимо кружевных деревьев и пустующих полей. По дороге нескончаемой вереницей шли навьюченные вилороги и пешие носильщики. Вороха съедобных трав, так и не созревшие початки сарки и колосья Минксы, связки плодов Кими и ванкасы – всё, что можно было съесть, люди несли в город. А вокруг города, задолго до первых шатров и пограничных патрулей, струился запах скошенной травы и варёного мяса. Фрисс принюхался и ускорил шаг.

  На опустевших полях вокруг Тикении стояли бесчисленные стога, а между ними – шатры, палатки и навесы. Пар поднимался над сотнями котлов, в дыму коптилен Речник видел туши килмов, разрубленные на куски и развешанные над кострами, вереницы навьюченных вилорогов сновали туда-сюда, а за ними – сотни жителей степи, кто в боевой раскраске, кто просто в саже с головы до ног. Среди шатров мелькали широкие шляпы джайкотов, красные повязки на головах руйев, странные хохолки на макушках кеу, тугие блестящие косы нарасков. Поддавшись общей суете, по дороге носились здоровенные чанки, тревожно вскрикивая и вертя головами. А между котлами и коптильнями, осторожно помахивая крыльями и раздувая шары, стояли десятки небесных кораблей. Засмотревшись на них, Фрисс чуть не налетел на городскую стену.

  – Силы и славы воинам Тикении! – крикнул Речник, проскользнув в слишком узкие ворота, где его чуть не вдавили в стену шарахнувшиеся вилороги. Воины кеу не услышали его – так увлечены были пересчётом вьючных животных и их хозяев.

  – Я ищу сирлавен по имени Джауанаквати, – обратился он к джейгону, который стоял поблизости. Змеиный жрец мигнул и перевёл на Речника усталый затуманенный взгляд. Веки у него были красные, сильно припухшие, как будто он не спал много ночей.

  – Все на лётном поле, воин, – пробормотал он. – Торопись, до отлёта осталось немного.

  Двухэтажные дома с плоскими крышами, выкрашенные охрой, были поставлены друг к другу плотно и хаотично, и Фрисс долго блуждал в лабиринте извивающихся зданий, пасущихся повсюду стад и расставленных котлов, пока не увязался за спешащим куда-то патрулём. Очередной слишком длинный дом изогнулся спиралью – и Речник вышел на широкое лётное поле, окружённое мастерскими Покорителей Небес. Сразу же его оттеснили к стене – здесь собрался, кажется, весь город, от мала до велика, и все носились вокруг кораблей, как перепуганные чанки. Хиндиксы и хасены, маленькие лодки и корабли размером с дом, все цвета и узоры парусов, шаров и крыльев – сотни кораблей были здесь, и Речник даже не мог пересчитать их. Он выискивал взглядом в толпе тёмно-синюю кожу и маску водяного демона, но не находил, хотя на поле собралось немало сирлавен, и чёрных, и тёмно-зелёных, и даже тёмно-красных.

  – Гедимин вчера отбыл, так? – взволнованный мяукающий голос заставил Речника развернуться к ближайшей мастерской и во все глаза уставиться на кимею, двумя лапами держащую огромный свиток. – Кто же поведёт корабли на Ангалау? Неужели Хиниансиа? Джайкотский корабль?! Как кеу Тикении могли уступить первенство в таком деле?! И что они будут делать над Ангалау без Гедимина и лучемёта?!

  – Да ну, Конста, этому не бывать, – собеседник кимеи, рослый и широкоплечий, макушкой задевающий козырёк на крыше, забрал у неё свиток и оглядел поле. – Видишь, Альджаумаджиси ещё не взлетела? Чем не лучший вожак для сражающейся стаи? Альджаумаджиси и поведёт всех... ну, может, с Хиниансиа вместе.

  – Альджаумаджиси великолепна и на земле, и в небе, – кивнула кимея, занося несколько слов в потрёпанную книжку, – но как жаль, что Гедимин улетел! Лучшего корабля не найти у всех четырёх племён...

  – Он чересчур тяжёл и медленно разворачивается, – возразил её спутник. Это огромное существо с медно-рыжими волосами, увязанными в толстую косу, могло быть только нанном, и в иное время Фрисс непременно пробился бы к нему – наннов до сих пор он видел лишь на картинках – но сейчас Речник облегчённо вздохнул и продолжил обшаривать глазами поле. Двое летописцев говорили не о Древнем Сармате... кажется, в Тикении есть корабль, носящий имя Гедимина – и лучемёт заодно, где бы кеу его ни отыскали... интересно, знает ли сам Гедимин об этом?..

  Поблизости зарокотал барабан, и шум на лётном поле тут же утих. У большой ширококрылой хиндиксы стоял, взобравшись на перевёрнутый котёл, седой кеу в броне, обитой осколками фрила. Он держал над головой сине-белое знамя Моксецилана и красно-чёрное – воинственного змея Кимикти.

  – Стая Ангалау! Вылет завтра, с первыми лучами! Следуйте за "Альджаумаджиси" и "Хиниансиа", после – исполняйте то, о чём было сказано! Священные змеи видят нас и помогут нам в бою!

  Кеу спустился с котла, и все снова забегали и зашумели. Фрисс, улучив момент, успел на несколько шагов приблизиться к кораблям сирлавен – они стояли отдельной группой – но толпа снова отнесла его к ближайшей стене и чуть не швырнула на кимею. Дева-кошка, впрочем, ничего не заметила. Она снова спорила с нанном, запрокинув голову, чтобы видеть его лицо.

  – Ну уж нет, Гвинек. Знаю я, как ты ночью летаешь! Неужели прошлого раза тебе не хватило?!

  – А что делать, Конста? – пожимал плечами нанн. – Мы не можем уйти, не дождавшись его! И пропустить такую битву тоже не можем. Подождём до заката, а потом полетим.

  – Боги не ошибаются, Гвинек! Мы ещё встретимся с ним в Ангалау, – сказала кимея, убирая книжицу в заплечную суму. – Там и передадим послание. А лететь нам надо сейчас, и ночью, Гвинек, ты будешь спать, а не искать приключений!

  "Вылет в Ангалау... битва..." – мысли вихрем взвились в голове Речника, он еле усмирил их. "Значит, Кев нашла помощь! Возьмут ли меня на корабль, и будет ли от меня там прок?.."

  Покорители Небес, волокущие пустые котлы, заставили толпу расступиться, и Фрисс нырнул в освободившийся коридор и прорвался-таки к пёстро разукрашенному кораблю сирлавен. Некто в чёрной рогатой маске обернулся к пришельцу с удивлённым возгласом.

  – Во имя Пёстрого Кота! – Речнику нелегко было перекричать общий гам. – Я ищу Джауанаквати, того, кто носит синюю кожу! Кто поможет мне?

  Из-под его ног выскользнула чуть не раздавленная землеройка-нхельви и взлетела на борт корабля.

  – "Иштек" улетел, улетел уже, первым навстречу смертельным лучам унёс великого воина и деву Джиен! Нет его более здесь, нет уже третий день, лишь небесные змеи говорят о нём!

  – Джауанаквати улетел воевать за племя Джиен? Вместе с Кев Джиен Най? – Фрисс хотел встретиться взглядом с землеройкой, но она уже перемахнула на нос корабля, а с него прыгнула в толпу. Сирлавен переглянулись.

  – Нискигван! – крикнул один из них, глядя на соседний корабль. – Подойди, ради богов!

  – Что стряслось? – закричал Покоритель Небес, выбираясь из-под днища корабля и снимая повязку с лица. – Куда подойти?

  – Расскажи пришлому воину о Джауанаквати, – попросил чёрный сирлавен, отходя в сторону. Удивлённый Покоритель отложил маску и стянул шлем с тёмными очками.

  – Силы и славы тебе, пришелец... – сказал он, расширенными от изумления зелёными глазами глядя на Речника. Его кожа была как будто белее, чем у других кеу...

  – Я Фриссгейн Кегин, сын Гевелса Кегина, чьё имя теперь "Джауанаквати", – выдохнул Речник. – Ты, Нискигван...

  – Нискигван Киджин Анау, из рода Киджин, чей прародитель – Джауанаквати, – наклонил голову Покоритель Небес. – Четыре поколения между нами. Сколько же тебе лет, родич?..

  ...– Теперь понятно, – Речник медленно кивнул. Вокруг толпились люди, бегали землеройки, стоял шум и гам, но Фрисс ничего не замечал.

  – Что же, я очень рад, что у меня столько родни в Аркасии, – сказал он. – Я видел тот холм под Тикенией. Значит, там...

  – Холм славы, сложенный для Альджаумаджиси, нашей славной праматери, – вздохнул кеу. – Безумным был тот вылет, всего три корабля против Серых Сарматов... Её корабль вспыхнул, как сухая трава, никто не спасся, но и все враги полегли там же. Один из лучших кораблей назвали её именем, если тебя это утешит...

  – Не нужно утешать меня, родич, – покачал головой Речник. – Я жалею лишь, что разминулся с Джауанаквати. Говоришь, уже три дня прошло?

  – Три дня, и небесная змея уже прилетала от него, – Нискигван указал на небо. – Он и Кев Джиен нанесли первый удар по городу – все пленники хентос уже освобождены и вернулись в долину. Осталось нам закончить начатое ими.