Текст книги "Западный ветер (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

  – Много ли мне будет радости от твоего слова?! Ты же сам учил молодых Речников не рисковать попусту! Не ждал я от тебя такого удара, Фриссгейн...

  – Почему же удара? Ведь я в ответе за себя, и я вернусь. Но всё уже решено, и ничто не собьёт меня с пути. Пойми, Астанен!

  – Кто бы знал, как мне всё это не нравится... – тихо сказал Астанен. – Будь по-твоему, Фриссгейн из рода Кегиных. Всё равно ты нарушил бы мой запрет...

  Он положил руку на плечо Речника и заглянул ему в глаза.

  – Я отпускаю тебя на Мёртвый Запад. Можешь идти, пока дорога не оборвётся, или пока не достигнешь цели. Вижу, только о Западе сейчас все твои мысли. Но помни – лишь чистые реки тебе помогут, и пусть Кетт, всевластный в водах, тебя не покинет!

  – Благодарю тебя, Астанен, – Фрисс выпрямился и попытался скрыть волнение. – Нигде и никогда я не забуду Реку! Жди меня через два года. Я узнаю, каким путём ушли мои отец и мать, и пройду Гиблые Земли по их следам! Если можешь – расскажи мне о них...

  -Что я могу тебе рассказать?! – пожал плечами Астанен и сложил руки на груди. – Ты всё слышал уже сто раз. Что знал, я давно рассказал. Ты уже со всеми говорил – с Кестотом, Халаном, Вайринхенгом, Одом, Гесом, Аларконом, Ондисом... Больше никого не осталось, кто помнил бы Гевелса и Айнин.

  Фрисс насторожился: незнакомое имя мелькнуло в череде всем известных Речников-героев и властителей Реки.

  – Подожди, Астанен! Кто такой Аларкон? Я не помню его и никогда не говорил с ним. Он знал моего отца?

  – Да, должно быть. Гевелс-то о нём говорил. Это сармат, я видел его, но мельком. Спроси, наконец, у Халана – я не обязан их всех знать! Ты можешь идти на свой Запад, Фриссгейн, но через пару дней зайди ко мне – я придумал, как помочь тебе в пути.

  Астанен нахмурился и подошёл к окну. Речник Фрисс неслышно вышел из залы. Он понимал, что сейчас не время для расспросов, и что нескоро правитель успокоится. Ир говорил, что Халан в Замке. Уже поздно, может, заглянуть в его башню с утра?

  Фрисс направился к лестнице, пытаясь вспомнить, слышал ли он когда-нибудь о существе по имени Аларкон. Странно, его отец дружил с сарматом, а он и не знал об этом. И все сарматы об этом молчали. Интересно, с какой станции этот Аларкон... Может, Гедимин или Гвеннон знают его?

  Наугад пробираясь по тёмному двору к многоярусной башне Храма, Фрисс налетел на кого-то, поспешно извинился и хотел продолжить путь, но встречный удержал его за плечо.

  – Фриссгейн! На моей памяти у тебя был фонарь, – сказал он, и Речник узнал недовольный, но быстро теплеющий голос Халана. – Надо же. У меня было предчувствие, что мы встретимся в низовьях. Не сбылось.

  – Халан! – обрадовался Фрисс и огляделся в поисках освещённого места, куда можно было бы отойти. – Ты уже из низовий вернулся?

  – Я всю зиму сидел в устье Дзельты, – голос правителя был совсем не радостным. – Вместе с Ондисом и всеми облучёнными. Четверо умерли, Фриссгейн. Даже сарматский флоний не всесилен...

  Фрисс склонил голову в печали. Двое отошли к слабо освещённой громаде Замка и сели на скамью, поставленную для служителей с пристани.

  – Но остальные живы? – спросил Речник с надеждой. – Теперь для них опасности нет?

  – Остальные поправятся за два-три месяца, и я уже знаю, где поселить их, – ответил Халан. – За них я уже спокоен. А вот развалины "Скорпиона" меня тревожат – и не только меня, иначе сарматы не прислали бы ликвидаторов сразу после таяния снега. Они работают быстро, но боюсь, что в срок им не успеть. А значит, надежда на Реку и её хранителей... М-да.

  – Что происходит там? – нетерпеливо спросил Речник, увидев, что Халан задумался, и крепко. – Почему сарматы спешат? Ирренций может взорваться снова?

  – Ещё этого не хватало, – Халан вздрогнул. – Нет, это всё из-за Реки, Фриссгейн. Этот взрыв нанёс ей страшную рану в том году, и следовало ожидать чего-то подобного, но что всё начнётся так быстро... Течения поменялись, похоже, ещё подо льдом. А когда лёд тронулся, стало видно, как Река подтачивает берег. Она пытается смыть эти обломки и грызёт скалу под ними. Как будто зверь выгрызает стрелу, засевшую в его теле. Год или два – и весь берег до обрыва провалится в воду. Все ликвидаторы с трёх станций сейчас у развалин, все три корабля там с тех пор, как сошёл снег. Сарматы даже запуск реакторов отложили. Я только над Старым Городом видел светящуюся мачту... видимо, "Идис" даёт энергию для защитных полей, поэтому там альнкиты работают. Страшная спешка, Фриссгейн, я никогда такого не видел – и мы ничем не можем помочь. Сарматы надеются хотя бы остатки альнкитов убрать с берега, прежде чем развалины унесёт Река. Столько ирренция ей не переварить!

  Фрисс молча кивнул. Он желал ликвидаторам всяческой удачи. Обломкам "Скорпиона" в Реке совсем не место – но, кажется, Река считает иначе. И если у сарматов даже нет времени на запуск альнкитов, тем более у них нет времени на пустые разговоры с Речниками. Значит, Фриссу не суждено поговорить с Гедимином перед путешествием на Запад – и это очень грустно.

  – Ну ладно, а что у тебя творится? – Халан пристально посмотрел на Речника. – Отец говорит, ты собрался на Запад? Думаешь, твой Гедимин одолжит тебе скафандр ликвидатора?

  – Да, на Запад. Не волнуйся, Халан, у меня есть скафандр – и даже дозиметр есть, – спокойно ответил Речник, сделав вид, что не заметил подколки. – А один небольшой совет мне пригодился бы. Говорят, мой отец дружен был с одним сарматом. Может, ты об этом слышал раньше? Я-то узнал только сегодня...

  – А, ты об Аларконе? – Халан пожал плечами. – Ну да, слышал, но не более того. Командир какой-то станции между нами и Гиблыми Землями. Пару раз я с ним перемолвился словом, но при этом они с Гевелсом куда-то спешили, поговорить толком было некогда. А после... после ухода Гевелса он тут вообще не появлялся. Я даже на станции его не был...

  – Вот бы с ним встретиться... – сказал Фрисс и вопросительно взглянул на Халана. – Кажется, он с походом на Запад как-то связан...

  – И мне так кажется, Фриссгейн! Но я, правда, ничего больше не знаю. Вот что... – правитель ненадолго задумался. – Помнишь Геса Моско? Вот он знал Аларкона получше меня и даже видел его станцию.

  – Что?! – не поверил своим ушам Фрисс. – Гес Моско дружил с сарматом?! Твоя воля, Халан, но звучит как нелепая шутка.

  – Вот-вот, – кивнул Халан. – Я так же подумал, когда Гевелс мне сказал. А это правда. Такие вот способности у вас, Кегиных, только на что вы их тратите...

  – Да-а... – протянул Фрисс, так и не поверив до конца. – Значит, Гес поможет мне?

  – Почему бы и нет? – Халан снова пожал плечами. – Спроси его, Фрисс. Он жил на берегу у Острова Умса, когда я был у него в последний раз. Ну вот... Что-то ещё я могу рассказать тебе?

  – Нет, не надо, – покачал головой Речник и посмотрел на звёзды. – Спасибо за помощь, Халан. Надеюсь, Реку в этом году никакие беды не постигнут...

  – Там видно будет, – Халан со вздохом поднялся со скамьи. – Мирной ночи, Речник, и удачи в твоих поисках...

Глава 03. Гес и Аларкон

  Перед отлётом Фриссгейн заглянул в столовую и, оглянувшись через плечо, шёпотом сказал меннам, что отправляется к Огненной Круче. Больше ничего говорить не потребовалось – кроме недельного запаса ирхека, Морнкхо вручил ему небольшого Листовика, сваренного в хумике с пряностями, а Ульминия подарила полфляги тёмно-лилового ягодного вина из Серебряных Земель.

  – До сих пор ты хорошо ладил с Воином-Котом. Надеюсь, в этом году он от тебя не отвернётся и нас не оставит! – сказал менн и вздохнул. – Ну и поиск ты затеял...

  – Не волнуйся, Морнкхо, я уже видел мир мёртвых – теперь не страшно, – усмехнулся Речник и, довольный, поспешил на пристань. Служители, зная, что он прилетел ненадолго, не стали разбирать его хиндиксу – и вскоре "Остролист" полетел прочь от сверкающих башен, к устью Зелёной Реки...

  В полёте Фрисс ненадолго задумался – если Морнкхо знает, где храм Аойгена, и знает, что богу нравится, почему он сам не побывает у Огненной Кручи и не обратится к повелителю случая? Менн наверняка договорился бы лучше, чем необразованный Речник...

  В этом году вода быстро отошла от берегов, и жители Реки уже успели растащить по домам все принесённые течением коряги и сучья, осколки земляного стекла и обломки разбитых плотов, а сейчас собирали по берегам подсохшую тину. Кто-то добрался и до Огненной Кручи – тина там ещё лежала, и большой клок висел прямо на стене храма, но лишних веток и щепок рядом не было. Направив хиндиксу к развалинам, Фрисс глянул на стену сухой травы над обрывом – и захотел протереть глаза. В зарослях, прижимаясь к земле, сосредоточенно подкрадывался к кому-то огромный огненно-рыжий кот, и на хвосте его отчётливо сверкало изогнутое стальное жало. Речник сморгнул, и видение растаяло, но кровь гулко застучала в ушах Речника, и невидимая лапа стиснула сердце. "Аойген. Аойген является во плоти лишь в самых крайних случаях..." – думал Фрисс, зажмурившись и мотая головой, чтобы скорее прогнать морок. Он сошёл на берег, унимая дрожь в ногах, деловито сбросил тину со стены, распутал ветки куста Кенрилла, растущего на камнях, и стал собирать подходящие обломки, чтобы заложить одну из пробоин.

  Спустя два Акена Речник отошёл в сторону и посмотрел на дело своих рук. В стене храма стало на три небольших пролома меньше.

  – На что хватило моих сил, Воин-Кот, – пожал он плечами и вошёл в полуразрушенное здание.

  Внутри ничего не изменилось, только за зиму сквозь проломы насыпался мусор, а цериты, и без того неяркие и потрескавшиеся, покрылись землёй. Речник смахнул с алтаря травяной сор и положил перед статуей кота свои дары.

  – Будь милосерден к Реке, Аойген. Ей уже два года нет покоя. Выдели ей немного удачи хотя бы в этом году.

  Фрисс, ещё подходя к алтарю, чувствовал жар, исходящий от статуи – и почти не удивился, когда в ответ на его слова по спине глиняного кота пробежали волны золотистого и рыжего пламени. Воздух стал горячим и густым, едва пригодным для дыхания. Невидимая, но тяжёлая и горячая лапа легла на плечо Речника, и он с трудом устоял на ногах.

  – Мало удачи в этом году... – Фрисс не столько слышал тихие слова, сколько угадывал их в пляске языков пламени. – Да устоит этот мир...

  Лапа на плече Речника на миг сжалась, огонь на спине статуи взвился к потолку – и тут же погас, и Фрисс остался в темноте и одиночестве. Когда красные круги перед глазами потускнели, он вышел на свет и в полной растерянности пошёл к хиндиксе.

  Он успел вовремя – шипы-якоря уже почти вытянулись из обрыва, а узел на канате, который привязал корабль к причальному кольцу, развязался вовсе. Ещё немного – и хиндикса улетела бы по воле ветра. "Мало удачи в этом году!" – с досадой подумал Фрисс, когда поймал свой корабль, поднялся на борт, оглянулся на развалины – и выкинул тревожные мысли и видения из головы.

  Остров Умса лежал далеко на юге, за "Скорпионом", путь Фриссу предстоял долгий, и Речник не подгонял хиндиксу понапрасну. Он внимательно смотрел на берега, и увиденное печалило и радовало его: прошлогодняя война оставила следы, но жители Реки быстро приходили в себя. Траурные знаки ещё висели у пещер и на ветвях древесных городов, но на берегу высились штабеля пойманных в Реке дров и сухой травы, собранной в степи, повсюду развешана была вываренная тина, и яркие поплавки отмечали, где поставлены десятки сетей.

  Ближе к югу уже цвёл Кенрилл, Высокая Трава успела подняться в полный рост, и в ней синели драгоценные цветки Некни. Фрисс поднялся повыше, чтобы не столкнуться с хиндиксами и халгами жителей, собирающих лепестки. Деревья Ифи тоже зазеленели, тысячи Ифи свисали с ветвей или ползали по стволу, и некоторые из них уже спустились на берег. Вокруг деревьев бродили жители с серпами и корзинами, и редкий Ифи уходил от них не обстриженным. Странным зверькам, как замечали все, кто с ними имел дело, стрижка беспокойства не доставляла, они даже не сопротивлялись. Фрисс отвёл хиндиксу подальше от берега, чтобы Ифи не свалились на борт, помахал жителям с корзинами и прибавил скорости.

  Внизу одна за другой проплыли сарматские станции, огромными полумесяцами обхватившие русло Реки. Из десятка передающих мачт над каждой из них только одна была окружена огнями – значит, сарматы всё-таки запустили по одному альнкиту с тех пор, когда Халан посещал их. Что-то сверкало и за полуразрушенными громадами-домами Старого Города, и Фрисс различил сквозь руины тёмно-синие блестящие купола над станцией – но лишь вздохнул и пролетел мимо. Тут нет никого, кроме крыс и хранителя "Идис", крысы Фриссу рады не будут, а хранитель его не вспомнит...

  От устья Дзельты начинался Кровавый Берег – так его называли все Речники, и Фрисс с тяжёлым сердцем глядел на багряный песок и радужные поля, которыми закрыты были пещеры, опустевшие навеки. Здесь прошла волна Сиджена и выжгла всё живое, даже трава над обрывом поседела и полегла, и сейчас зелёные ростки пробиваются с трудом и вырастают низкими и чахлыми. За зиму к толстому слою алой меи прилипло много сора, и он почернел. Фрисс подумал, что у сарматов совсем нет времени – вообще-то им полагалось снимать один слой и заменять его другим, пока земля не очистится, а не оставлять мею на весь год...

  Защитное поле, скрывающее развалины мёртвой станции, приобрело ещё несколько слоёв и поднялось выше, и всё равно трепетало на ветру, как паутинка, от излучения, которое силилось прорвать его. Речник пытался хоть что-нибудь увидеть за алыми и зелёными сполохами на плёнке, но даже не мог сосчитать, сколько там сарматов – сто или двести. Два чёрных корабля стояли вплотную к полю, прижимаясь к нему боками, а один ушёл под купол, оставив снаружи только хвост и крыло. Среди обломков что-то вспыхивало, и Фриссу показалось даже, что он увидел Гедимина, срезающего остатки стен плазменным оружием и выкапывающего что-то из-под них. "Что-то" оказалось невероятно тяжёлым, и когда оно было извлечено из развалин, поле вздулось и задрожало, а сарматы забеспокоились и сгрудились вокруг. Хиндикса дёрнулась в воздухе, замахала плавниками, и Фрисс еле успел ухватиться за борт, чтобы не выпасть в Реку. Ветер дул совсем в другую сторону, но перепуганному кораблю не было дела до ветра – он помчался на юг, и Речник понял, что развернуть его не сможет. Он сказал хиндиксе несколько укоризненных слов, но ничего не добился – "Остролист" летел так быстро, как только мог, и чуть не проскочил мимо Острова Умса...

  Вдоль западного берега Реки тянулись густые заросли тростника, изрезанные сетью проток и скрывающие в себе шаткие мостки и настилы, а поодаль от илистой топи, на пологом склоне, разбросаны были постройки из глины и камыша – дома береговых жителей. Повсюду меж домами на столбах и перекладинах висели полотнища вываренной тины, а у самого берега кипели котлы, в которых она варилась. Все жители, кроме тех, кто следил за котлами, толпились на мостках – половодье пригнало к берегу и оставило в камышах горы водорослей, и сейчас левобережники вылавливали их и складывали в большие корзины. Фрисс думал, что жители не заметят его появления – так они были заняты, но на оклик отозвались трое, и вскоре хиндикса была привязана к прочному пню с остатками ветвей, заменяющему здесь экхи, а Речнику помогли сойти на берег.

  – Здесь ли живёт Гес Моско? – спросил Фрисс после положенных приветствий, и жители понимающе переглянулись.

  – Старый Речник? Вы часто его навещаете, это правильно... Эвета! К вам опять гости!

  Фрисс попытался вспомнить, кем Эвета приходится Гесу – получалось, что это дочь кого-то из его племянников. Грузная женщина в одеяниях матери семейства стояла у котла, помешивая тину, и на крик жителя развернулась всем телом.

  – Речник Фрисс? Я слышала одну историю о Речнике с таким именем, но там такое наплетено... Ты спешишь, наверное? Иди вниз по течению до конца участка, и там увидишь наш дом. Он самый большой! У вас там свои разговоры, мы подслушивать не будем...

  Дом семьи Моско, обвешанный тиной со всех сторон, встретил Фрисса молчанием. Речник остановился у дверной завесы, глядя на неё с нерешительностью и даже робостью. С тех пор, как Геса изгнали из Речников, он затворился в своём доме и целый год никого не хотел видеть, а на Фрисса и Найгиса был сердит особенно – из-за той истории с закрытием "Флана", после которой Астанен и выгнал его. А через год Фрисс отправился в Олданию на десять лет, и больше никакие слухи о Речнике-изгнаннике не доходили до него. До тех событий они с Гесом были дружны, Фрисс не одну битву прошёл в его отряде, и Гевелс Кегин с ним знался... может, не выгонит?

  Никто не ответил на стук, и Речник тихо вошёл в полутёмный дом. Откинув вторую завесу, он увидел общую комнату, погружённую во мрак – мало света пропускали окна-щели, и тускло горел золотистый церит в дальнем углу. Кто-то шевельнулся у светильника, услышав приветствие, и смерил Речника пристальным взглядом сверкающих глаз.

  – Фриссгейн, сын Гевелса? Наслышан о твоих похождениях. Халан заглядывал ко мне весной... И что привело такого героя к дряхлому старому изгнаннику?

  Гесу Моско было больше трехсот лет, и сейчас, когда покровительство Реки его оставило, он заметно постарел. Но дряхлым он называл себя преждевременно – у Фрисса затрещали кости, когда бывший Речник сжал его в объятиях. Фриссгейн обнял его в ответ и с трудом отогнал рой воспоминаний.

  – Так ты уходишь на Запад... Следовало ожидать, ты ещё долго продержался, – проворчал Гес после недолгой беседы. – Таким, как ты, только и искать Старое Оружие. Вот и Гевелс с жёнушкой – еле дождались, пока тебя возьмут в Речники. Ты помнишь их, хоть немного? Моя-то память истёрлась, как старая куна...

  Фрисс кивнул и ответил, немного помедлив:

  – Помню. Мне не нужно Старое Оружие. Пусть Фликс и дальше маячит посреди мёртвых степей, пусть его найдут крысы. Я пойду за Гевелсом и Айнин. Им пора вернуться. Помоги мне, Речник Гес...

  – Помогу, – кивнул изгнанник. – Достойное дело ты выбрал. Я должен идти с тобой? Когда ты отправляешься?

  – Я справлюсь с этой дорогой в одиночку, – покачал головой Фрисс, – да и твоё семейство не простит меня, если мы уйдём вместе. Помоги мне в другом... Ты слышал когда-нибудь об Аларконе, с которым дружен был мой отец?

  – А, тот с-сармат... Конечно, Фрисс. Конечно, – с большой неохотой выдавил из себя Гес. – Проклятое племя, поглоти их Бездна...

  – Скажи, с какой он станции? – поспешно спросил Речник, надеясь отвлечь Моско-старшего от ненависти к сарматам и вернуть к рассказам о прошлом. У Геса были причины для проклятий, и бесполезно было выгораживать обитателей станций, но Фрисс хотел всё-таки узнать побольше об Аларконе.

  – Погоди, не сбивай с толку! – нахмурился Гес. – Вспомню всё по порядку... Это было за три года...Ну да, Гевелс подошёл ко мне и стал рассказывать о новом друге. Он был так рад, что его нашёл. Говорил ещё о дороге на Запад. А через месяц они явились вдвоём. Тот был в зелёном скафандре – такой длинный и тощий с-сармат, на голову выше, чем они обычно... Нет, он был ничего, нормальный. Только Гевелс и Айнин что-то больно липли к нему – будто надеялись на что-то...

  – На что же? – не выдержал Фрисс.

  – Не торопи... Они говорили, много, о Западе, о лучах и о скафандрах. То Аларкон сюда приходил, то Гевелс мотался к нему на станцию. Он говорил, что сармат согласен дать им два скафандра. Что-то о дальнем пути... Кажется, Аларкон знал какую-то дорогу через Гиблые Земли или в обход. Тогда-то Гевелс и завёлся с этим Старым Оружием – будь оно трижды проклято! Ну, а потом они ушли, и сармат куда-то пропал. Я вообще-то знаю, где его станция – но не люблю я эти штуки, чтоб им взорваться!

  – Лучше не надо, – покачал головой Фрисс, припомнив кровавый берег вокруг "Скорпиона". – Значит, дорога... А где его станция-то?

  – В Аркасии! – нахмурился Гес. – Да, на самом краю Гиблых Земель. Гевелс и Айнин туда не ходили – далёкий путь. Просто шли к магам и называли им эти слова...

  Гес долго искал обрывок записи. «Тис-са гешем Элги-хойя эффилат» – было наспех нацарапано на обрывке велата.

  – Не знаю, что это, но колдуны понимали. А как туда на хиндиксе попасть, я не помню. Гевелс как-то говорил, что нашёл станцию случайно. Как можно было бы не найти эту громадину?! – пожал плечами бывший Речник.

  Фрисс промолчал – он отлично помнил поиски "Идис". Но ведь станция Аларкона обитаема и навряд ли осталась под землёй... Ладно, на месте он разберётся.

  – Я что-то могу для тебя сделать? – спросил он и потянулся за сумкой и шлемом.

  – Забудь, – отмахнулся Гес. – Найди их. Негоже их костям лежать так далеко от Реки. А если они живы – позволь мне поговорить с Гевелсом.

  – О чём разговор, Гес! Мы прилетим, и ты будешь жить у нас, пока не надоест, – пообещал Фрисс. – Пусть Река-Праматерь не оставит тебя. А я хотел бы слетать на Сотиен...

  – Что ты забыл на Сотиене? – удивился Моско-старший. – Есть колдуны на Интале. Ты видел башни? Там они живут. У них достанет сил перебросить тебя к Гиблым Землям! Что же, ты даже не проведёшь ночь в доме Моско?

  Семейство вернулось под крышу в сумерках, и почтенная вдова Эвета Моско совсем не удивилась – только посетовала, что в доме тесно, и лежать Речнику придётся бок о бок с родичами Геса. Кислуха этого года уже была сварена, но не успела забродить, и Гес Моско нашёл для Фрисса кувшин прошлогодней, мутной, но крепкой.

  – Если будешь в Лесу – обязательно пей берку! – посоветовал он, наполняя кружки в третий раз за вечер. – Лесная берка очень хороша. И мяса поешь, у них там мяса навалом. Только берегись – они всё норовят залить белым варом... такая бурда из муки с молоком, и если ты не скайот – не позволяй им портить этим твою еду!

  – Никогда, – серьёзно кивнул Фрисс, прикидывая, как лучше переслать Гесу бочонок этой его "берки" из глубины Леса...

  Фрисс проснулся на рассвете и тихо вышел из дома. Гес Моско кивнул ему на прощание и вполголоса пожелал удачи. Зелёные сполохи перекатывались по небу, смывая последние звёзды и отражаясь в тёмной воде, ветер был холоден и свеж, и беспокойные волны накатывали на берег, раскачивая шаткий настил. Слишком часто накатывали – будто водоворот бурлил среди камышей... и чёрно-зелёная вода вдруг окрасилась алым.

  Шагнув на край настила, Речник увидел, что Река клокочет, и попеременно в ней мелькают тёмно-зелёные гребни и клочья белого меха. Жутковатая тварь с выпученными глазами, помесь рыбы и лягушки, всплыла на миг, ощерилась на Фрисса, но была утащена под воду белой лапой демона-Агва.

  – Ах ты ж, проклятая Бездна! – взвыл Речник, выхватил меч из ножен и вогнал в ближайшую тёмно-зелёную тень под водой. Клинок вспыхнул золотым огнём, тварь дёрнулась, чуть не утащив человека под воду, и медленно всплыла. Прочие шарахнулись от мостков, и второй удар Речника не достиг цели. Белые тени устремились за ними, и вода снова закипела, но уже на середине Реки.

  – Эшшш... Хранитель, ты вовремя, – тихо пробормотал Агва, подтягиваясь на руках и выползая на мостки. Он странно мотал головой, и его плечи и бока были покрыты рваными ранами. Фрисс шагнул к нему, нашаривая склянку с воинским бальзамом.

  – Бесполезно, в воде смоется, – покосился на него Агва и распластался на мостках.

  – Ну так не лезь в воду, подожди, пока подействует, – сказал Фрисс и коснулся пораненной руки. Агва, кажется, не чувствовал боли, его больше донимало головокружение – зелёные твари крепко приложили его затылком о мостки.

  – Пшёл! – крикнул Речник, увидев перепончатую лапу на краю настила, и наступил на неё, свободной рукой вытягивая меч. Под настилом раскрылась зубастая пасть, издала невнятный хрип и скрылась под водой – Агва подоспели на помощь Речнику.

  – Цеготы... Полная Река клятых цеготов! – простонал Агва, поднимаясь на ноги и придерживая голову руками. – Ночью, против всех законов... Сорвали все заслоны, Река течёт кровью от Дельты до Интала... Мы остановим их, хранитель, но ты своим расскажи...

  Фрисс нахмурился и кивнул. "Вот же напасть, только цеготов не хватало! Если они прошли от самого устья и ещё не передохли – сколько же их было?!"

  – Позову магов с Интала, они помогут вам, – пообещал он. – Вот только Войны Вод не хватало, здесь-то, в среднем течении...

  – Веллэн-Крат не смотрит, куда идти и где случаться! – оскалился Агва и без плеска опустился в воду. – Берегись, хранитель, цеготы повсюду!

  Поодаль от мостков проплыл мёртвый цегот. Вода уже не кипела – кажется, Война Вод ненадолго прервалась. Фрисс покачал головой и быстрым шагом направился к своей хиндиксе. Веллэн-Крат, Война Вод, бушевал везде, где встречались речные демоны Агва и морские цеготы, но никогда они не встречались возле Интала! Вайнег бы побрал местных магов, они что, проспали всё на свете?!

  Нет, первого мага, встреченного Фриссом на острове, упрекнуть было не в чем. Он уже вступил в Веллэн-Крат – и сейчас тащил к воде цегота с раздробленным черепом, ненадолго отложив тяжёлый посох. Фрисс молча помог выкинуть труп – Агва тут же утащили его, и красное пятно расплылось по воде.

  – У тебя плащ порван. Ты не ранен? – спросил Речник, оглядывая жёлтую мантию мага. Следов крови не было, и маг отрицательно покачал головой и подобрал посох.

  – Проклятые твари! – скривился житель Интала. – Видел, как они растерзали Агва?!

  – Сейчас Агва погнали их, – заметил Фрисс, оглянувшись на Реку.

  – Новая беда! – маг пропустил его слова мимо ушей. – Хорошо, что я не спал. Этот Веллэн-Крат вечно не ко времени. Так далеко пропустить цеготов...

  – Агва их просто не ждали, – вступился за речных демонов Фрисс. – Надо бы помочь. Вы сделаете что-нибудь?

  – Трудно. Они все в воде, можно убить и врагов, и друзей одним заклинанием... – судя по выражению лица, маг начал погружаться в свои мысли, но вдруг вынырнул из них, как Агва из-под мостков. – Речник! Ты кто и откуда? Никогда тебя не видел! Ты искал меня – или я ошибаюсь?

  – Ты прав, чародей. Я Фрисс Кегин, Речник с верховий.

  Он замолчал, ожидая, пока колдун сам представится.

  – Я Хасилион, Маг Текучих Вод и Открытых Путей, – не без гордости ответил житель Интала. – Учился на Островах и в Куо. Тебе нужна вода или дверь?

  – Я ищу дорогу, Хасилион-маг. Вот, смотри. Можешь ты применить эти слова и отправить меня туда?

  – «Тис-са гешем...» Куда ты так торопишься, Речник Фрисс? У тебя есть две куны? Это длинный и опасный путь!

  – Две куны – и пять элов, чтобы мою хиндиксу не сдуло с Интала. Что за дорогу ты откроешь?

  – Односторонний портал. Твой адрес очень неопределён, и не рассчитывай на точное попадание! Ты готов?

  – Что, прямо сейчас? – Фрисс не ожидал такой прыти от молодого мага. – Подожди немного...

  Он надел скафандр и пристроил поверх него пояс и перевязь с мечом, деловито проверил, не осталось ли незакрытых швов, и пристегнул шлем. Речнику вспоминался Старый Город и долгие месяцы поисков в светящихся руинах. Он надеялся, что и в этот раз уцелеет там, где правит Сиджен...

  Маг смотрел на него широко раскрытыми глазами и не сразу нашёл, что сказать.

  – Тебя от сармата не отличить, – вполголоса заметил он. – Не знал бы, что ты человек, принял бы за одного из них. Кто тебе дал эту штуку?!

  – Сарматы, – коротко ответил Фрисс и замер в центре круга, очерченного магическим посохом. Хасилион хотел ещё о чём-то спросить, но только вздохнул и уставился в землю, дочерчивая колдовской узор.

  – Будь осторожен там! – донеслось до Речника сквозь белый огонь и зыбкое марево, окутавшее его. Очертания башни и холмов Интала медленно расплылись и утонули в ослепительном серебряном свете, и Фрисс поневоле зажмурился. Земля под ногами дрогнула, и сияние стало тускнеть, а когда оно погасло вовсе, Фрисс увидел пустынную и жуткую местность – почти как окраина Старого Города, только без развалин на горизонте. "Вот и Аркасия," – подумал он и настороженным взглядом обвёл равнину.

  Жаркий сухой ветер ударил ему в лицо, и Фрисс закашлялся и недобро посмотрел в ту сторону, откуда тянуло жаром. Там, за иссушенной степью, виднелся размытый расстоянием контур невысокой земляной "стены" – Лучевого Вала. Когда-то земля тут вздыбилась волнами от страшного взрыва, да так и застыла под стеклянной коркой – и самый высокий вал обозначал границу Гиблых Земель, которую не смело преступить ничто живое. Порывы раскалённого ветра налетали из-за вала, силились вырвать с корнем жухлую мекху и сбить с ног неосторожного пришельца. За спиной Речника, обещая тень, прохладу и спасение, поднималась тёмная стена Опалённого Леса. Фрисс оглянулся на неё с тоской и снова осмотрел выгоревшую до срока степь вокруг себя, приложив ладонь козырьком ко лбу. Ничего. Никаких труб и ветвистых мачт, никаких громадных зданий и разноцветных куполов. Никаких следов станции – только ветер, беспощадное сияние со всех сторон и еле живая колючая мекха под ногами. А среди белесых былинок – зубцы чёрного земляного стекла, глубоко вошедшие в землю.

  Фрисс осторожно сделал пару шагов, перешагивая стёкла и клубки травы, и пожал плечами. Он знал, что сарматские станции могут хорошо спрятаться... но что действующая станция могла бы делать под землёй?! И как её теперь искать?

  Счётчик Конара в сумке напомнил о себе неприятным писком. Речник вынул его из сумки, посмотрел на цифры, нахмурился и проследил за стрелкой, указывающей на источник излучения – прямиком на запад, на Лучевой Вал. "Ну да, так и есть..." – со вздохом Фрисс убрал бесполезный прибор обратно. Что здесь не следует задерживаться, он и так понимал, а действующую станцию по излучению не найдёшь...

  "До заката поищу – и пойду к Лесу," – решил Речник и пошёл на север, вдоль вала. "Может, сарматы примут за своего и откроют люки. Или сам найду..."

  Тишину нарушал только вой ветра и шелест выгоревшей травы. Даже Крысы Моджиса не выживали здесь. Куда ни глянь – серо-белесая степь и такого же цвета небо над ней. И Речник даже вздрогнул, поймав на себе чей-то взгляд. Никого не было вокруг, и всё же кто-то следил за чужаком с настороженностью и явным интересом. Так преследовали его в Старом Городе неотступные Глаза Стен. "А здесь и стен-то нет!" – хмыкнул Речник и остановился – вдруг неизвестное существо приблизится к нему?

  Странное ощущение пропало, и Фрисс пошёл дальше, но через десять шагов остановился и пригляделся к степи. Большое красновато-рыжее пятно виднелось в траве, и сотню шагов до него Фрисс преодолел в несколько прыжков. Слишком знакомый цвет был у пятна – цвет речной брони из крашеной кожи...