Текст книги "Самая яркая звезда в созвездии Большого Пса (СИ)"

Автор книги: tinyshadow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

В тот день даже Ремус Люпин потерял самообладание и вскакивал с места, прижимая к подбородку кулаки, когда слизеринские охотники пролетали мимо ворот Гриффиндора. Профессор МакГонагалл, сидевшая в преподавательской ложе в компании других деканов, нервно прикусила костяшки пальцев, заметив, как метнулся к земле ловец в серебристо-зеленой форме. Сириус громко и нецензурно выругался, когда МакФерсон, столкнувшись с бладжером, потеряла равновесие и чуть не упала с метлы.

Если бы он был чуть меньше поглощен матчем и предстоящей вечеринкой, то непременно заметил отрешенность и печаль, совершенно не свойственную Херте. Но Блэк лишь поглаживал её бедро в секунды затишья и предлагал из вежливости картофельные палочки, ведерко которых мародёры принесли с собой на стадион.

В момент, когда гриффиндорский ловец выхватил снитч из-под носа противника и победно вскинул руку в воздух, разрыв очков составлял добрую сотню в пользу красно-жёлтых игроков. Болельщики взревели от восторга, поднимаясь пестрой волной по всему периметру стадиона. Ученики Хогвартса желали победы любой команде, кроме Слизерина, потому представители Равенкло и Хаффлпаффа ликовали ничуть не меньше гриффиндорцев, понимая, что в этом учебном году змеи вновь упустили кубок.

9 апреля, 1977 год, гостиная Гриффиндора

К полуночи вечеринка набирала обороты. Музыка делалась громче, количество опустошенных бутылок сливочного пива и огневиски неумолимо росло, а гриффиндорцы чувствовали себя счастливыми и раскрепощенными. Пятикурсницы танцевали на столах, размахивая своими шарфами. Девушки постарше вели непринужденные разговоры с героями игры, а мародеры в который раз скрещивали свои бокалы, произнося пространные речи о дружбе, верности и службе обществу. С завидной периодичностью к Джеймсу подходили знакомые и приятели, чтобы пожать руку, хлопнуть по плечу или высказать свои впечатления от игры. Он добродушно шутил, кивал и поддерживал непринужденную беседу, но в действительности ждал похвалы лишь одного человека. Лили Эванс.

– Джеймс, ты великолепно провёл этот матч, – рыжеволосая староста, устав ловить на себе исполненные надежды взгляды, присела рядом с мародерами. – Вялый кистевой крен – это просто нечто. Раньше я видела этот приём только на чемпионате мира, когда папа МакФерсон организовал для нас билеты на игру Ирландии с Норвегией.

– Слова – это всё, что я заслужил сегодня? – с наигранным разочарованием протянул Поттер, повернувшись к Лили в профиль. Та тихо рассмеялась и, подавшись вперёд, оставила лёгкий поцелуй на его щеке.

Ближе к рассвету сонные гриффиндорцы начали разбредаться по спальням. За окнами медленно рассеивалась темнота, сменяясь лиловыми апрельскими сумерками. Сириус привалился к спинке дивана у камина, в котором едва тлели угли, и прикрыл глаза.

– Бродяга, ты идёшь? – широко зевнув, позвал Джеймс.

– Я вас догоню, – отозвался Блэк, сделав вид, что собирается допить плещущееся на донышке бутылки огневиски.

Голоса гриффиндорцев смолкли, и полутемная гостиная погрузилась в хрупкую утреннюю тишину. Мысленно Сириус сосчитал до пяти и ощутил возле себя присутствие другого человека. Лёгкие колебания воздуха, мягкий шорох ткани и аромат верескового поля стремительно наполнили собой пространство, сузив вместительную комнату до размеров грудной клетки Блэка. Выдохнув, юный волшебник открыл глаза и растянул губы в удовлетворенной улыбке.

– Не спится, МакКиннон?

– Через час у меня факультативное занятие с профессором Стебль. Нет смысла ложиться, – прошептала Марлин. Сириус знал, что она лжёт, но не стал акцентироваться на крошечном фальшивом оправдании, придавшем девушке некой уверенности.

– Чем же ты планируешь заняться?

Оставив вопрос без ответа, Марлин опустилась на диван, сложила руки на коленях и внимательно посмотрела на Сириуса. За долгие часы тушь с её ресниц осыпалась, оставив на веках дымчатую едва заметную мазню. Оттого или от объёма выпитого алкоголя Блэку казалось, что взгляд девушки приобрел взрослую томность и чувственность. «С поволокой» – так говорила Вальбурга о глазах Беллатрикс.

– Значит, Аббот? – безразлично хмыкнул Сириус, словно не представлял бессонной ночью, как мускулистый загонщик сжимает своими крупными руками его Марлин, как покрывает её гибкое тело поцелуями.

– Значит, подслушивал? – МакКиннон вздохнула и откинулась на спинку дивана.

– И что, пойдёшь с ним в Хогсмид? Будешь писать ему летом длинные сентиментальные письма? – Сириус ослабил узел факультетского галстука и расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке.

–А ты? Повезешь Эйвери знакомиться с семьей? – Блэк с удивлением отметил, что Марлин сознательно выбрала неприятную для него тему и с жадным интересом наблюдает за реакцией, словно желает причинить ему боль.

– Не думаю, что Поттеры будут рады, если я приведу в их дом сестру поклонника учений Волан-де-Морта, – фальшиво рассмеялся юный волшебник.

– Так у вас с ней всё серьёзно? – голос Марлин дрогнул.

– А сейчас это имеет для тебя какое-то значение? – прошептал Блэк, склоняясь к девушке. Он замер в дюйме от её губ, ощущая смесь мяты и огневиски в её участившемся дыхании. Сириус предположил, что Марлин пришлось выпить немало крепкого алкоголя, чтобы побороть своё стеснение и принципы.

– Нет, – тихо ответила она, прижимая тёплую ладонь к его груди.

Сириус придвинулся к Марлин и едва ощутимым дразнящим прикосновением прочертил на её шее дорожку кончиками пальцев. Ревностно наблюдая за реакцией, он смял в ладони распустившиеся светлые локоны, тронул острую линию подбородка. Развернув девушку лицом к себе, Блэк самодовольно улыбнулся и поцеловал её в губы. Сперва пристойно и неторопливо. Ощутив, как она подаётся вперёд, прижимаясь к нему всем телом, – пылко и требовательно.

– Будет больно? – прошептала Марлин, прерывая долгий глубокий поцелуй, путаясь пальцами в его густых волосах. Сириус многозначительно улыбнулся, поглаживая её спину.

– О, да, – выдохнул он в её губы, наслаждаясь пробежавшей по телу девушки дрожью. Сириус, подцепив тонкую ткань, стянул с Марлин серую футболку с провокационной надписью. С трудом оторвав взгляд от затянутой в кружевной лиф бледной груди, Блэк бережно уложил МакКиннон на спину, вжимая её своим телом в податливый диванный матрас. Вскользь подмечая её скованность и смущение, ощущая её пальцы, впивающиеся в кожу, осознавая обретенную, наконец, сладкую власть, сгорая от непреодолимого желания, юный волшебник перешёл к самой сложной части своего плана. Конечно, изначально он собирался пойти дальше. Дождаться, когда разведенные колени Марлин прижмутся к его бокам, когда с её губ сорвётся первый стон нетерпения, когда вся её одежда неряшливо упадёт на пол. Но, оценив своё состояние, гриффиндорец понял, что при таком положении дел силы сдерживаться он в себе не найдёт, а значит, не сможет воплотить в жизнь задуманную шалость.

– Не стоит нам этого делать, – мстительно улыбаясь, Сириус опёрся на ладони, возвышаясь над застывшей в непонимании МакКиннон. Она робко потянула его к себе, но Блэк решительно поднялся на ноги и небрежно швырнул на обнаженный живот Марлин её футболку. – Я ценю отношения с Хертой. А эта измена не приведёт ни к чему хорошему, ведь мы с тобой просто друзья, верно? Прости, если зря тебя обнадёжил. Удачного факультатива, МакКиннон.

Не дожидаясь ответа, юный волшебник направился к лестнице, ведущей в спальню. В тишине гостиной он различил едва слышный всхлип, но не обернулся. Он отчаянно ругал себя за за упущенную возможность, за понимание того, что своими действиями поставил крест на призрачном будущем с Марлин. Но вместе с тем по его телу разливалось жестокое удовлетворение свершившейся местью. Потому что никто не смеет говорить «нет» Сириусу Блэку.

17 апреля, 1977 год, Хогвартс, выручай-комната

Ученики рассредоточились вдоль стен вместительного зала, заполненного зеркалами, манекенами и подушками. Компания собралась небольшая, но колоритная. Юные волшебники поглядывали друг на друга со смесью недоверия и любопытства. С каждым из них нашла способ поговорить тет-а-тет профессор МакГонагалл. И каждому было озвучено одно и то же – время, место и настоятельная просьба не опаздывать.

Джеймс возбуждённо ходил из угла в угол. Своей догадкой о связи загадочного собрания с Орденом Феникса он успел поделиться с Блэком не менее дюжины раз, и теперь нетерпеливо ожидал встречи с Дамблдором. Сириус и Ремус, расположившись на пыльных подушках, с энтузиазмом обсуждали планы на лето. По задумке мародёров, Люпин должен был навестить друзей в июле, чтобы вместе с ними сходить на концерт Led Zeppelin. Британской рок-группы, одинаково симпатичной магглам и волшебникам. Хвост, мама которого категорически отказалась отпускать сына на столь опасное и непредсказуемое мероприятие, суетливо преследовал Джеймса, пытаясь завязать разговор.

Лили и Марлин перешептывались о чём-то своём, облокотившись на каминную полку. Блэк и МакКиннон не разговаривали друг с другом с вечеринки по случаю победы гриффиндорцев в межфакультетском чемпионате по квиддичу. Когда парень появлялся за столом в Главном зале, входил в гостиную или присоединялся к общей компании шестикурсников, Марлин сбегала по выдуманным неотложным делам. Поймав на себе блуждающий взгляд Блэка, девушка отворачивалась, а на попытку улыбнуться не отвечала.

Доркас Медоуз неспешно листала вспомогательное пособие по защите от темных искусств для поступающих в Академию мракоборцев. Вероятнее всего, она не игнорировала, а искренне не замечала Люпина, не сводившего глаз с её бесстрастного лица. Кингсли Бруствер, следуя примеру однокурсницы, извлек из сумки учебник и углубился в текст, привалившись спиной к колонне.

Топку камина озарила кислотно-зеленая вспышка, и в комнате появились близнецы Пруэтт. Их волосы всё также напоминали своим цветом о порослях молодой моркови, а золотистые веснушки усыпали улыбчивые лица. Со времен окончания Хогвартса братья обзавелись бородками-эспаньолками, а винтажные свитера сменили на твидовые двубортные пиджаки.

– Скучали? – воскликнули они хором.

– Ещё бы, – ухмыльнулся Джеймс. – Теперь приходится самим следить за уровнем юмора, который того и грозит уйти в минус в этой цитадели знаний.

– Мы никогда не сомневались в вашем потенциале, юные адепты культа хороших шуток, – рассмеялся Фабиан и подошёл к единственной представительнице факультета Равенкло. – Я – Фабиан, он – Гидеон. А ты, видимо, Доркас Медоуз?

Девушка кивнула, испытующе разглядывая близнецов. Конечно, в представлении этот громкий дуэт не нуждался. Каждый ученик Хогвартса, получивший счастливую возможность учиться с этими парнями хотя бы год или два, знал, что Пруэтты – это источник безудержного веселья даже в самый тоскливый день.

– Как мы понимаем, МакГонагалл не объяснила вам причину сбора? – спросил Гидеон с утвердительной интонацией.

– Могу предположить, что дело в…

– Пять очков Гриффиндору за догадливость, Поттер, – оборвав младшего товарища на полуслове, Фабиан удивительно похоже передразнил сухие сдержанные нотки голоса преподавателя трансфигурации. – В действительности, дела за пределами Хогвартса обстоят скверно. Всё больше волшебников желает служить Волан-де-Морту. Без убийств теперь не проходит и недели. Идёт война, какое бы название для этого действа не сочиняло Министерство Магии. Профессор Дамблдор хочет, чтобы вы, именно вы, владели техникой защиты на более высоком уровне, чем предполагает программа, одобренная Департаментом образования. В качестве ваших педагогов он выбрал нас, дипломированных мракоборцев, вошедших в историю гриффиндорцев и непревзойденных загонщиков.

– Кстати, слышал о вашей победе. Поздравляю, Поттер, – перебил брата Гидеон, дружески хлопнув по плечу капитана факультетской команды.

– Вам всё понятно? – вернулся к главной теме собрания Фабиан, уперев руки в бока.

– Дамблдор хочет видеть нас в своей организации после окончания школы? – Поттер торопливо озвучил вертевшийся на языке вопрос.

– Всё будет зависеть от ваших успехов и желаний, – нравоучительно ответил Гидеон и тут же лукаво добавил, – естественно, хочет. Поэтому давайте оставим болтовню до перерыва и приступим к занятию.

– Сегодня мы хотим уделить особое внимание разновидностям щитовых чар и начнём, пожалуй, с «Протего максима».

– Это заклинание пригодится для защиты большой площади от тёмных чар . Оно создаёт мощный куполообразный щит, который в сочетании с «Репелло Инимикум» и «Фианто Дури» станет практически неприступным для врагов барьером.

– Дамблдор хочет, чтобы в случае нападения Пожирателей смерти, мы приняли участие в защите Хогвартса? – Доркас скрестила руки на груди, пристально глядя на близнецов.

– Теперь понятно, зачем старику понадобилась студентка Равенкло, – Гидеон и Фабиан обменялись многозначительными взглядами, игнорируя вопрос Доркас. – Девчонка-то смекает.

– Медоуз права? Нападение на Хогвартс возможно? – подал голос молчавший до этого момента Кингсли Бруствер.

– Да, детишки. Игры закончились, – мрачно откликнулся Фабиан. – Теперь в нашем мире возможно всё.

========== Глава 12. Ветер свободы и перемен ==========

25 мая, 1977 год, Хогвартс, Главный зал

Сириус отправил в рот последний кусок яичницы с беконом, когда пепельно-серая сипуха выпустила из когтистых лап тонкий конверт, приземлившийся точно в тарелку. Гриффиндорец с настороженным любопытством присмотрелся к строгой подписи с угловатыми буквами. Хлопок дверью в особняке на площади Гриммо стал финальным аккордом в переписке Блэка с членами семьи. Поскольку все остальные его знакомые и так находились в Хогвартсе, ожидать сообщений юному волшебнику было не от кого.

– А. Тонкс, – прочитал он в полголоса и обернулся к Поттеру. – Похоже, моя любимая блудная кузина решила дать о себе знать.

– Андромеда? – уточнил Джеймс, не отрывая взгляд от свежего выпуска Ежедневного пророка. – Я думал, вы больше не общаетесь.

5 июня, 1971 год, к северу от Кембриджа, усадьба семьи Блэк, комната отдыха

Маленький Сириус искренне восхищался средней кузиной. В свои восемнадцать лет Андромеда была воплощением нежной девичьей красоты. В действительности она очень походила на старшую сестру Беллатрикс. Тот же орлиный профиль, полные губы и глубокие живые глаза цвета переспелой черешни. Потому дальние родственники и неблизкие знакомые часто путали девушек между собой. Но для Сириуса отличия были очевидны. Черты лица Андромеды казались нежнее и мягче, а взгляд был начисто лишён холода и надменности.

Притаившийся за шторой мальчик тайком любовался кузиной, застывшей в задумчивости у большого венецианского зеркала. Кончиками длинных пальцев она касалась своего лица, словно видела себя впервые. Неспешно заправляла за ухо выбившуюся прядь светло-каштановых волос. Перебирала мягкие локоны. Всматривалась в своё отражение.

– Дорогая, Лестрейнджи уже здесь. Переодевайся и приходи в гостиную, – Друэлла Блэк властно опустила ладони на плечи дочери.

– Зачем? – безразлично спросила Андромеда, поправляя массивный кулон на груди.

– Ты прекрасно знаешь, зачем, – моложавое лицо женщины вытянулось от недовольства.

– Я уже говорила, что не согласна на помолвку с Рабастаном, – девушка протянула руку за черепаховым гребнем и принялась неспешно расчесывать локон за локоном, игнорируя нетерпение матери. – Говорила неоднократно.

– Моя девочка, этот молодой волшебник составит для тебя прекрасную партию.

– Да, я уже это слышала, – Андромеда рассудительно кивнула и повернулась спиной к зеркалу. – А ты слышала, что Рабастан не вызывает во мне совершенно никаких тёплых чувств. Его разговоры наводят на меня смертную скуку. Я не испытываю к нему физического влечения. Финансовое положение нашей семьи не требует, чтобы я находилась на содержании богатого мужа. Так скажи, зачем мне эта помолвка?

– Ты думаешь, я не знаю, что в Хогвартсе ты путалась с грязнокровкой? – Друэлла схватила дочь за предплечья. – Нарцисса мне всё рассказала. Это из-за него ты упрямишься?

– Рассказала? – жгучая удушливая обида охватила Андромеду, но в считанные секунды девушка вернула самообладание и снисходительно улыбнулась. – Да, в том числе из-за него. Из-за Теда.

– Послушай, все мы в молодости совершаем ошибки, – миссис Блэк сменила тактику, и голос её приобрёл елейные нотки, – но, в конечно итоге, разум должен победить. Ты получила некий сомнительный опыт отношений. Очевидно, развлеклась. А теперь, отринь прошлое и сделай правильный выбор. Прими предложение Рабастана, роди ему наследника, и делай, что хочешь. Спи в отдельной комнате. Живи без него на курортах месяцами. Сведи разговоры к пожеланию доброго утра и приятного аппетита. Только, прошу, не ставь нас с отцом в неловкое положение. Подумай о своей младшей сестре, в конце концов. Твоё безрассудство может негативно сказаться на её дальнейшей судьбе.

– Не хочу, – Андромеда поджала губы и твёрдо посмотрела на мать. – Не хочу, чтобы муж был для меня чужим человеком.

– Но, моя милая, никто здесь не спрашивает, чего хочешь ты, – с притворным сожалением Друэлла поджала тонкие алые губы. – Если ты сейчас же не сделаешь, как я велю, мы с отцом будем вынуждены объявить, что ты душевно больна. Ты проведёшь остаток жизни за запертой дверью своей комнаты.

– Вот как? – девушка помрачнела. – Я полагаю, ты не оставляешь мне выбора.

– Весьма верно подмечено, – Друэлла удовлетворенно кивнула.

– Хорошо, – поколебавшись мгновение, Андромеда заключила мать в непрошеные объятия. – Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

– Конечно же, знаю, – женщина нетерпеливо похлопала дочь по спине. – А теперь поспеши. Не будем заставлять Лестрейнджей ждать слишком долго.

Друэлла бросила быстрый взгляд на своё отражение и спешно покинула комнату отдыха. Весь её облик от гладкого каре до бархатных лодочек являл собой воплощение перфекционизма. От мужа и детей миссис Блэк ждала ежесекундного соответствия идеальным образам, рожденным её фантазией и тщательно поддерживаемым в глазах высшего волшебного света. Головокружительная карьера главы семьи, превосходная успеваемость дочерей, династические браки, изысканные наряды – Друэлла проживала каждый миг своей жизни напоказ, окончательно утратив связь с реальными чувствами и ощущениями.

Андромеда решительно миновала подковообразную парадную лестницу, ведущую к спальням хозяев дома, и поспешила на кухню. Сириус, не сумевший обуздать детское любопытство, направился вслед за кузиной. Он прижимался спиной к стенам, прятался за мраморными изваяниями и старался ступать как можно тише. Всё происходящее казалось ему увлекательной игрой. Проскользнув в закрывающуюся кухонную дверь, мальчик окликнул кузину по имени, догадавшись, что та собирается выйти в сад.

– Сириус? – Андромеда обернулась, и с её ресниц сорвалась одинокая слеза, оставляя на щеке влажную дорожку.

– Куда ты идёшь? Можно мне с тобой?

– Милый, я…

– Я так и знала, что ты попытаешься нас опозорить, – в дверях появилась Беллатрикс, и домовой эльф Блэков испуганно юркнул в кухонный лифт. Глаза старшей сестры были исполнены диким необузданным гневом, а губы кривились в презрительной улыбке.

– Белла, пожалуйста, возвращайся в гостиную, – тихо попросила Андромеда, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

– И позволить тебе сбежать? Ну уж нет, – Беллатрикс направила волшебную палочку на сестру. – Империус!

– Не трогай её! – с громким криком Сириус бросился вперёд, закрывая своим худощавым телом любимую кузину.

Слова мальчика утонули в ощущении бездумного блаженства. Каждая мерцающая в кухонном воздухе пылинка казалась ему произведением искусства, а душу переполняли легкость и радость. Сириусу стало совершенно не важно, что думает о нём Вальбурга Блэк и на какой факультет Хогвартса отправит его Распределяющая шляпа. С безмятежным безразличием наблюдал он за взметнувшейся к губам ладошке Андромеды. Провожал взглядом мелькнувший в дверном проёме подол её льняного платья цвета весенней травы. С трудом различал клокочущее эхо отчаянного «спасибо».

25 мая, 1977 год, Хогвартс, Главный зал

– Не общались, – Сириус нетерпеливо разорвал плотный конверт и развернул сложенный вдвое листок.

«Здравствуй, мой милый храбрый Сириус.

Прости, что исчезла из твоей жизни, так и не попрощавшись. Ты был ребенком, не имевшим никакого отношения к моим разногласиям со старшим поколением Блэков. Избавляя тебя от подробностей моего решения и необходимости продолжать общаться со мной, я преследовала лишь одну цель: не допустить обострения твоего конфликта с тётушкой Вальбургой.

К сожалению, я лишь сегодня случайно узнала о том, что ты разорвал все связи с нашими родственниками и покинул родовое гнездо. Если верить моему источнику информации, на каникулах ты проживаешь у Флимонта и Юфимии Поттеров. Я не имею удовольствия быть лично знакомой с этими волшебниками, но, полагаю, они хорошие люди.

Как ты, наверно, слышал, в семьдесят первом году я вышла замуж за своего однокурсника, Теда Тонкса. Он – маглорожденный волшебник, а значит, этот союз противоречит убеждениям наших родственников. Я сделала выбор в пользу любви. Если ты ещё не успел познать это чувство в полной мере, уверяю тебя, милый кузен, оно и только оно достойно борьбы, как ни что иное в этом мире. Я ни сколько не жалею о своем поступке, а подкреплением собственной правоты считаю рождение дочери. В этом месяце Нимфадоре исполнилось четыре года. Она – чудесный смышленый ребенок с поразительными метаморфическими способностями.

Я спешу сообщить, что все мы будем исключительно рады принять тебя в нашем доме в любое время. Наш адрес: графство Корнуолл, Маузхол, Кивен Плейс, 1.

С любовью, твоя кузина Андромеда Тонкс»

– Я стал дядей, Сохатый, – Сириус бережно сложил письмо обратно в конверт и спрятал в нагрудный карман. Он не собирался гостить у кузины, ведь за шесть с лишним лет ничем не подкрепляемая привязанность ослабла и лишь нежный образ из детства возникал время от времени на задворках памяти. Но тепло, которое разлилось в его душе при прочтении, казалось столь чудесным и удивительным, что выбросить послание юный волшебник не пожелал.

31 мая, 1977 год, платформа 9 3/4

Лучи закатного солнца заливали перрон нежным золотом. Тёплый летний ветер путался в волосах, неся в своём дуновении призрак свободы и перемен. Перемен, отчаянно желаемых каждым из выпускников, и вместе с тем горьких на вкус, как аскетичный черный кофе, любовь к которому приходит лишь с возрастом.

– Доркас, постой! – Ремус бросил свой чемодан у ног друзей и поспешил за шагающей к выходу с платформы девушкой. – Доркас, подожди же!

Догнав её, запыхавшийся гриффиндорец растерянно замолчал. Он столько всего хотел сказать Медоуз на прощание. Узнать планы на будущее. Пообещать писать письма и непременно выяснить её адрес. Заверить, что будет ждать новой встречи. Попросить быть осторожной и не лезть на рожон в гонке за жизнью Волан-де-Морта. Может быть, даже обнять её за хрупкие плечи. Но все слова необъяснимым образом покинули голову Ремуса, рассыпавшись по асфальту мириадами пылинок.

– Береги себя, Люпин, – не дожидаясь, пока парень соберётся с мыслями, Доркас сдержанно улыбнулась и, стремительно подавшись вперёд, оставила в уголке его губ такой долгожданный и вместе с тем такой мимолётный поцелуй.

Когда девушка исчезла за стеной из рыжего кирпича, Джеймс и Сириус разразились громкими аплодисментами. Чем больше они хлопали друга по спине и поздравляли с маленькой победой на личном фронте, тем пунцовее становились щёки Ремуса. Но, как справедливо решил староста факультета, смущение и неловкость за бурные восторги мародеров были вполне посильной платой за этот волшебный момент нежности.

– Эванс, так не пойдёт! – Поттер поймал проходившую мимо Лили за руку и потянул к себе. – Даже с твоей стороны будет слишком жестоко исчезнуть на три месяца, не подарив на прощание крошечный поцелуй.

–Даже с твоей стороны было слишком самонадеянно ожидать, что я стану целоваться с тобой на глазах у всей школы, – смех Лили звучал столь заразительно и нежно, что Джеймс мгновенно простил ей очередное проявление строптивости и искренне улыбнулся.

– Будь осторожна, ладно? Обещай, что будешь осторожна, – Поттер с тревогой заглянул в её изумрудные глаза.

– Обещаю, Джеймс, – солнечные лучи золотыми лентами вплетались в волосы Лили, создавая мерцающий ореол. – И ты обещай, что не втянешь себя в неприятности.

– Торжественно клянусь, – Джеймс с напускной серьезностью склонил голову в полупоклоне, и Сириус заметил, как друг скрестил пальцы, заведя руку за спину.

– До встречи в сентябре, – девушка улыбнулась и, замешкавшись на долю секунды, протянула однокурснику клочок пергамента. – Это мой домашний адрес. Можешь написать мне, если захочешь.

Не дожидаясь ответа, староста круто развернулась на пятках и поспешила прочь, толкая перед собой тележку с чемоданами. Она не видела, как расплывается в счастливой улыбке лицо Джеймса, победно прижимающего к груди записку. Проводив Лили взглядом, гриффиндорец обернулся к Питеру. Мальчик смущенно перетаптывался с ноги на ногу, не решаясь перебить прощальные диалоги друзей и сообщить, что мама уже ждёт его у выхода с платформы, чтобы ехать к дому. Скучному дому, лишенному приключений и роли героя, пусть даже второстепенного.

– Ну, пока, Хвост. Хорошего тебе лета. Если удастся вырваться из-под родительского гнёта, приезжай в гости, – Поттер хлопнул друга по плечу.

– Я постараюсь, Джеймс, – Петтигрю грустно улыбнулся и, попрощавшись с мародёрами, поспешил на встречу к маме.

– Теперь моя очередь говорить даме сердца «до свидания», – Сириус подмигнул друзьям и не торопливо направился к Эйвери, стоявшей у колонны с часами в компании четверки слизеринцев-старшекурсников. – Херта, предлагаю соблюсти формальности и пожелать друг другу приятных каникул.

– Встретимся на улице, – махнув приятелям, девушка увлекла Блэка в сторону и сжала его ладонь в своих руках. Херта выглядела изможденной, а выражение лица, лишённого искусно наложенного макияжа, казалось по-детски наивным. – Сириус, можешь сделать для меня одну вещь?

– С превеликим удовольствием, особенно если эта вещь аморальна или противозаконна, – гриффиндорец сдул со лба отросшую челку и игриво улыбнулся.

– Помирись с родителями и возвращайся домой. Пожалуйста, – Херта прикусила нижнюю губу. Сириус с удивлением отметил, что руки девушки дрожат от напряжения.

– Это не обсуждается, – парень нахмурился. – Я думал, ты, как никто другой, понимаешь причины моего решения.

– Я понимаю. Но я прошу тебя поступиться принципами и сделать это ради меня, – властные интонации сменились умоляющими.

– Попроси меня украсть тебя из родительского дома, чтобы сбежать вместе в восточную Европу, и я это сделаю. Но мириться с матерью, уж прости, детка, я не собираюсь, – Сириус высвободил пальцы из ослабевших рук Херты и помотал головой для большей убедительности. – Слишком высока цена.

– Очень жаль, – прошептала слизеринка.

– Может, расскажешь, зачем тебе моё воссоединение с достопочтенным семейством Блэков?

– Подумала, что так нам было бы проще. Но нет, значит, нет, – Эйвери наигранно рассмеялась и притянула Сириуса к себе за лацкан кардигана. – Ты замечательный, Сириус Блэк. Я буду скучать по тебе.

– И я буду скучать, – гриффиндорец прижал к себе девушку, ощущая, как скованы её плечи. – Не грусти. Сентябрь наступит очень скоро.

– Конечно, – Херта прижалась к его груди, зарываясь носом в мягкую рубашку.

Попрощавшись с Эйвери и списав её меланхоличное поведение на меняющийся гормональный фон, Сириус нашёл взглядом Марлин. Она двигалась вдоль вагонов, радостная, лёгкая и будто излучающая свет. Небрежно повязанный на плечах джемпер примял пышные волосы, распущенные по случаю окончания учебного года. Легкое платье в мелкий цветочек льнуло к телу, облегая с каждым шагом узкие бедра. Мистер и миссис МакКиннон, встретившие дочь на платформе, наперебой расспрашивали её о чём-то, то и дело ласково касаясь пшеничной макушки, тонких рук и идеально прямой спины.

Сириус спрятался за колонной, наблюдая, как светловолосая семья проходит мимо. Он не смог отыскать в себе сил подойти к Марлин при её отце. Смотреть ему в глаза, пожимать руку, вежливо улыбаться, отчетливо помня тихий всхлип в полутемной гостиной, являясь источником душевной боли его единственной дочери, было для юного Блэка чем-то абсолютно неправильным и непорядочным. Потому, как бы ни хотелось гриффиндорцу оказаться рядом с Марлин хотя бы на минуту перед долгим летом, он лишь проводил её взглядом и, игнорируя возмущенные взгляды родителей учеников, закурил.

1 июня, 1977 год, Портсмут, Дрифтвуд Гарденс, 16

К полудню Сириус добрался до пункта назначения и остановился на подъездной дорожке, чтобы осмотреться. Дом номер шестнадцать по Дрифтвуд Гарденс всегда соответствовал последнему слову архитектурной моды. В этот раз второй этаж был облицован тёмным деревом, а цоколь представлял собой кирпичную кладку с узкими горизонтальными окнами. Передний дворик хозяин предпочел не обносить забором, выставив на обозрение прохожих буйно растущие цветники валерианы, вербейника и мака. Ощутив дуновение свежего ветра с пролива, Сириус поёжился и позвонил в дверь, с любопытством заглядывая внутрь через полупрозрачное сетчатое стекло.

На пороге появилась невысокая смуглая девушка немногим старше самого гриффиндоца. Её телосложение можно было назвать атлетическим, о чём юный Блэк мог судить с уверенностью, поскольку крошечный расписной халат едва оставлял простор для воображения. Окинув гостя кокетливым взглядом, она обернулась и крикнула:

– Альфард, здесь какой-то парнишка.

– Купи у него две коробки печенья, и неси сюда, – из глубины дома донесся бархатный баритон, и Сириус невольно расплылся в улыбке.

– Вы продаете печенье? – игриво спросила девушка, выставляя вперед стройное бедро.

– С каких это пор дядюшка увлекся выпечкой? – юноша сверкнул глазами. – Моё имя – Сириус, и я – любимый племянник хозяина дома.

– Альфард, у него, похоже, нет печенья, – крикнула брюнетка, но в этот момент моложавый мужчина мягко оттеснил её в сторону и раскинул руки, заключая Сириуса в крепкие медвежьи объятия.

– Мальчик мой, не верю своим глазам, – Альфард отстранил племянника, словно желая внимательно рассмотреть его. – Я и не надеялся, что блудный Сириус изволит осчастливить меня своим визитом. Я ждал тебя весь прошлый август, когда новость о выжигании твоего имени с фамильного гобелена докатилась и до Портсмута. Впрочем, где мои манеры? Проходи скорее в дом. Ты, верно, устал с дороги.