Текст книги "Самая яркая звезда в созвездии Большого Пса (СИ)"

Автор книги: tinyshadow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Нет, – не задумываясь, ответил Поттер и улыбнулся столь взросло и глубокомысленно, что могло показаться, будто он старше и опытнее друга на дюжину лет. – Я не могу представить рядом с собой никого, кроме Лили. Поэтому рано или поздно наши отношения все равно бы свелись к свадьбе. Так зачем тянуть? Кроме того, я не хочу, чтобы мой сын лишился родителей слишком рано. Чем дольше мы проживем, тем больше успеем ему дать. Я хочу увидеть, как он станет мракоборцем. Как женится на симпатичной девушке. Может быть, такой же рыжей и своевольной, как его мама. Хочу играть с внуками и держать на руках правнуков.

– Не подумай, что я подговариваю тебя сбежать за океан и сменить имя, – усмехнулся Сириус, – но ребенок – это колоссальная ответственность. Все эти бессонные ночи, капризы, разбросанные по полу игрушки, попытки облизать грязные ботинки, вечный шум. Ты правда готов стать отцом?

– Это же не контрольная работа по трансфигурации, – Джеймс хмыкнул. – К этому нельзя подготовиться, как мне кажется. Но я точно знаю одно. Я буду любить этого малыша всем сердцем. Уже люблю. Не обижайся, дружище, но, пожалуй, рождение Гарри станет лучшим приключением в моей жизни.

3 мая, 1973 год, Хогвартс, внутренний двор

Гриффиндорцы расселись в кружок на прогретой солнцем траве. Профессор Стебль была вынуждена отменить занятие по травологии в связи с тем, что мандрагоры разбежались, и теперь оглушительно кричали, стоило кому-нибудь лишь попытаться пробраться в теплицы. Ходили слухи, что виной тому стали действия Ксенофилиуса Лавгуда. Этот эксцентричный пятикурсник уже год активно боролся за права растений, наделенных подобием сознания. Его искренне возмущал тот факт, что волшебники используют корни мандрагоры для зелий. В своей исследовательской работе под руководством Слизнорта он искал аналоги для этого ценного ингредиента. Увы, безрезультатно.

– Я никогда не женюсь, – тринадцатилетний Сириус самодовольно улыбнулся, игнорируя разочарованный вздох Мэри МакДональд. Юные волшебники возбужденно обсуждали раннюю помолвку Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк. Девушка ходила теперь по школе, неестественно выпячивая вперед руку с приметным кольцом, и охотно делилась своим видением свадьбы со всяким, кто готов был слушать.

– Поддерживаю, господин Бродяга, – Джеймс несколько раз уважительно кивнул, взглянув искоса на Лили, которая подставила лицо теплому весеннему солнцу, едва ли придав значение словам однокурсника.

– Поясни, – Ремус лукаво улыбнулся. – С Сириусом все понятно. Он просто физически не успеет сходить на свидание с каждой симпатичной девушкой до конца своей жизни. Какая уж тут свадьба. А ты чем руководствуешься?

– Семья – это скучно, – авторитетно заявил Поттер и хлопнул ладонью по раскрытой пятерне Блэка. – Пока ребенок вырастет и перестанет требовать безраздельного внимания, вся жизнь пройдёт. Я хочу приключений. А какие могут быть приключения, когда в девять нужно укладывать спать, ночью вставать всякий раз, когда мелюзга чего-то испугается или захочет в туалет, а днем следить, чтобы во всеядный рот не попал песок.

– Если бы твои родители рассуждали также, ты бы здесь не сидел, – усмехнулась Эванс, бросив на Джеймса ленивый взгляд.

– А ты, Марлин, согласилась бы выйти замуж сразу после школы? – робость во взгляде Хвоста разительно контрастировала с провокационным вопросом.

– Ты ей что, руку и сердце предлагаешь? – расхохотался Блэк, окончательно смутив друга.

– Я бы согласилась, – мечтательно протянула Мэри МакДональд. – Не хочу работать. Мне вряд ли светит местечко лучше, чем кассир в дядиной аптеке. А замужество и рождение ребенка надого лишили бы меня необходимости строить карьеру.

– Я бы не согласилась, – МакКиннон заправила за ухо выбившуюся прядь и посмотрела на стушевавшегося Питера. Доброта в её взгляде удивительным образом сочеталась с твердой решимостью и чем-то, упреждающим дополнительные расспросы.

– А что так? – Сириус вальяжно потянулся и опустил голову на колени обомлевшей от счастья Мэри.

– Не хочу столь скоро посвятить себя стирке носков и выпечке, – Марлин улыбнулась уголком губ, сводя к шутке серьезную в общем и целом тему. – А ограничивать круг потенциальных мужей по принципу наличия домовика было бы слишком претенциозно.

– Я люблю печь, – протянула Лили, но, поймав на себе вопросительные взгляды друзей, тотчас звонко рассмеялась и добавила, – а вот носки стирать ненавижу всем сердцем и душой.

31 июля, 1980 год, Больница Святого Мунго

Сириус привалился к стене и запрокинул голову, отчаянно стараясь не уснуть. Его поражало отсутствие криков, стонов и нецензурной брани. Насмотревшись за компанию с Марлин романтических комедий о беременности и родах, парень искренне полагал, что столь страшный процесс не возможен без душераздирающего шумового сопровождения. Лили хранила молчание, а даже если и говорила что-то, то делала это очень тихо. Часовая стрелка достигла отметки «пять», когда из-за двери донеслось хоровое «давай-давай-давай!».

Джеймс испуганно вскочил с места и заметался по коридору, позабыв о том, что Сириусу тоже требуется укрытие в виде мантии-невидимки. Тихо окликнув друга, Блэк нырнул под мерцающую ткань, радуясь, что закон подлости не сработал, и никто из целителей не решил пройтись мимо них в этот самый момент.

– Что там происходит? – простонал Поттер, припадая ухом к двери.

– Давай-давай-давай! – вновь закричали миссис Фоули и Марлин, и Сириусу показалось, что Джеймс потеряет сознание, если прямо сейчас не удостоверится в том, что с Лили всё в порядке.

– Наверно, ребенок…выходит, – Сириус замешкался, подбирая относительно корректное слово.

– Мерлин, Бродяга, я стану папой, – прошептал Поттер, и на лице его расползлась глупая, но очаровательная в своей искренности улыбка.

Внезапно тихое бормотание целителей прервал детский крик. Голос у младенца был удивительно низкий, но сильный и громкий. Малыш плакал, и Джеймс потянулся было к дверной ручке, но Блэк решительно остановил его, рассудив, что столь раннее появление в родовой палате смутит новоявленную маму и уж точно выведет из себя бабушку Марлин.

Вскоре Гарри замолчал и, спустя полчаса, в коридор вышла усталая, но улыбающаяся миссис Фоули. Быстрым шагом она двинулась к лестнице и вскоре скрылась за поворотом. Сириус тихо постучал в дверь и, когда МакКиннон удивленно выглянула наружу, откинул краешек мантии и хитро улыбнулся.

– Проходите, – прошептала девушка, пропуская мародеров в палату.

На кровати лежала Лили, облаченная в светло-желтую больничную сорочку из странного шершавого материала. Её мокрые от пота волосы липли ко лбу и вискам неряшливыми кудряшками, но невыразимая нежность, застывшая на лице девушки, затмевала собой все следствия усталости и напряженной работы. Она прижимала к груди крошечный сверток, из которого виднелась макушка с забавным хохолком угольно-черных волос.

– Гарри, это твой папа, – прошептала Лили, убирая краешек мягкого одеяла, чтобы открыть маленькое личико. Младенец серьезно посмотрел на Джеймса изумрудными глазами и сладко зевнул. Длинные, на зависть всякой девочке ресницы затрепетали, и малыш погрузился в сон, уткнувшись носом в теплое мамино плечо.

– Лили, он такой красивый, – прошептал Джеймс. Сириус мог бы поспорить с этим утверждением, потому что крестник его хоть и обладал изумительными глазами, но всё же выглядел опухшим, сморщенным и слишком красным для обычного человека.

Впрочем всё это не имело никакого значения, потому что сердце Бродяги учащенно забилось от вспыхнувшей с внезапной силой любви к крошечному существу, ставшему лучшим и естественным продолжением Сохатого. Сириус и Марлин попятились к двери, желая предоставить Поттерам возможность побыть наедине.

Джеймс примостился возле Лили и смотрел на сына, не в силах оторвать взгляд. Он мягко обхватил маленькую хрупкую ручку, дотронулся кончиком пальца до курносого носа, оставил невесомый поцелуй на лобике и умиротворенно улыбнулся. Что бы ни предвещала Трелони мальчику, рожденному на исходе седьмого месяца, в ночь его появления на свет не было в мире людей счастливее, чем его родители.

========== Глава 25. Рождество в Годриковой лощине ==========

Комментарий к Глава 25. Рождество в Годриковой лощине

В качестве саундтрэка: Sixpence None the Richer – It came upon a midnight clear

20 декабря, 1980 год, Портсмут, Дрифтвуд-Гарденс, 16

Сириус наблюдал за снующей туда-сюда Марлин, развалившись на декоративной меховой шкуре. Словно восторженный ребенок она доставала из старого сундука рождественские украшения, вертела их в руках, примеряла на мохнатые еловые лапы. Расписной шар – ближе к полу, хрупкая керамическая балерина – в самую гущу иголок, сморщенное яблоко из папье-маше – на несуразно торчащую у самого ствола ветку.

Девушка любила Рождество всей душой. Она часами пропадала в магазинах, выбирая подарки для родных, друзей и коллег. В доме не осталось ни одной свободной от декора поверхности. Перила обвивали ароматные хвойные гирлянды, букетики с омелой свисали над каждым дверным проемом, красные свечи мерцали уютным пламенем с каминных полок, подоконников и комодов. Чемми, чтобы порадовать молодую хозяйку, каждый день готовил традиционные рождественские блюда, а та, в свою очередь, приобрела для домового эльфа детский свитер с оленями. МакКиннон пыталась нарядить во что-то подобное и Сириуса, но парень воспротивился и пообещал превратить все её платья в костюмы Санта-Клауса, если она не отстанет.

Для него рождественский дух был пустым звуком. Довольно таки назойливым пустым звуком, стоит отметить. Сириус считал, что дарить подарки можно и без повода. Сочетание красных и зеленых оттенков казалось ему безвкусным, а распевание праздничных гимнов и вовсе вызывало раздражение. Возможно, виной всему стали исполненные пафоса и хвастовства семейные ужины Блэков. Или Рождество в семидесятом году, проведенное наедине с Кикимером, потому что Вальбурга и Орион решили наказать старшего сына за саботаж вечеринки для чистокровных волшебников. Как бы то ни было, восторгов МакКиннон Сириус не разделял, но великодушно позволял ей творить в доме все, что заблагорассудится.

В тот вечер Портсмут утонул в снежной буре. За мельтешащими снежными хлопьями не представлялось возможным разглядеть даже сад, погребенный в сугробах, не говоря уже о береговой линии пролива. Ветер завывал, температура за окном с каждым часом падала всё ниже, огонь в камине уютно потрескивал и Сириус почти задремал, умиротворенный теплом и безмятежностью, когда Марлин легла рядом с ним. Уперевшись предплечьями в грудь Блэка, девушка заглянула ему в глаза и промолвила:

– Нам нужно поговорить.

– Ещё ни одна приятная беседа не начиналась с этих слов, – Сириус настороженно поглаживал спину МакКиннон, всерьез опасаясь, что речь пойдёт о планировании детей, новых правилах в отношениях или прочих вещах, к которым Бродяга был абсолютно не готов.

– Я получила письмо от Лили, – приподнявшись, Марлин вытащила из кармана плюшевых пижамных штанов сложенный вчетверо кусок пергамента и протянула парню. – Дело плохо, как мне кажется.

«Привет, моя любимая целительница.

Я поздравляю тебя с повышением. Игнорирование твоих талантов, ответственности и целеустремленности лично в моём понимании могло бы квалифицироваться, как преступление. А я знаю, о чём говорю. Как-никак, без шести месяцев сотрудник Визенгамота. К счастью, главный целитель Мунго – законопослушный волшебник, который своевременно оценил тебя по достоинству. Как Сириус воспринял тот факт, что Аббот теперь в твоём подчинении?»

– Аббот теперь в твоём подчинении? – Сириус требовательно изогнул бровь, ущипнув Марлин за чувствительную внутреннюю поверхность руки.

– Он и ещё трое целителей, – чуть самодовольно ответила она и поторопила, – читай дальше. Я показала тебе письмо не ради рассуждений об иерархии в Мунго.

«Мне жаль, что наши встречи стали такими редкими. Мне так хочется расспросить тебя обо всех новостях. Куда выходят окна твоего нового кабинета? Как дела у миссис МакКиннон? Я прочитала в Пророке, что её отделение получит дополнительное финансирование от Министерства. Попали ли вы с Сириусом на концерт Роллинг Стоунз? Не собирается ли он сделать тебе предложение, кстати? Джеймс молчит, как партизан, а я считаю, что ему давно пора внести ясность в ваши отношения. Прости, что затрагиваю в письме столь интимную тему. Возможно, мой новый статус домохозяйки просто путает местами извилины, а тот порошок, которым я стираю пеленки Гарри, вместе с пятнами от овощного пюре сводит заодно и чувство такта.»

Сириус предпочел не акцентироваться на щекотливом вопросе Лили и продолжил чтение, решив, что позже выведает объяснение у Поттера. Если девушки всерьез обсуждали последнее время сроки помолвки, получалось, что МакКиннон утаивала от Блэка свои истинные ожидания от их отношений.

«Столько всего хочется узнать о твоей жизни, а о своей даже не представляю, что и написать. Не хочу утомлять тебя хронологией развития Гарри и подробностями его рациона. Если вкратце, он научился ползать и смеяться в голос. Глядя на него, я представляю маленького Джеймса. Не поверишь, они даже нос морщат абсолютно одинаково.

Честно говоря, каждый мой день сейчас повторяет предыдущий с точностью почти до минуты. Сварить кашу. Потолочь в пюре брокколи или цветную капусту. Покормить Гарри. Сменить пеленку. Покормить ещё раз. И ещё раз сменить пеленку. Искупать. Не пойми меня не правильно, я очень люблю Гарри. Люблю даже сильнее, чем когда-либо могла представить себе чувства матери к ребенку. Но это однообразие сводит меня с ума. Джеймс с утра до вечера пропадает в Академии и на заданиях, а домой возвращается уставший и тревожный. На нашу защиту Дамблдор отправляет в основном старших членов ОФ, которые, прости Мерлин, не самые общительные и жизнерадостные парни. Даже не помню, когда я в последний раз видела Ремуса, Доркас, Пруэттов и уж тем более Фрэнка. Мне хочется вырваться из этого дома. Навестить родителей, сходить на прогулку за территорию двора, пробежаться по магазинам, вспомнить, что такое свидания с Джеймсом Поттером, в конце-то концов. Но всё это противоречит соображениям безопасности, да и с кем я оставлю Гарри?

Вот. Пожаловалась. Можешь ничего на это не отвечать. Наверно, мне просто нужно было выговориться.

Теперь о приятном. Мы с Джеймсом планируем устроить вечеринку на Рождество. В конце концов, что может быть безопаснее, чем собрать под одной крышей весь ОФ? Мы хотим пригласить даже Лонгботтомов, вместе с Невиллом, конечно. Не знаю, согласится ли Фрэнк, но если Алиса разделяет хотя бы треть моих переживаний, уверена, она притащит своих мальчиков на праздник, чего бы ей это ни стоило.

Не могли бы вы с Сириусом одолжить мне Чемми на денек? Не уверена, что Гарри позволит мне сосредоточиться на сервировке стола и успеть приготовить хотя бы часть запланированных блюд.

Скучаю по тебе.

Лили

P.S. Даже не буду уточнять, придете ли вы на эту вечеринку. Полагаю, Сириус не мыслит Рождества без Джеймса, равно как и Джеймс – без Сириуса.»

– Я думал, Лили счастлива, что стала мамой, – Сириус озадаченно наморщил лоб, возвращая письмо Марлин.

– Мне сложно об этом судить, – МакКиннон перевернулась на спину, закинула руки за голову и, ехидно взглянув на парня, добавила, – по-моему, она разделяет чувства к Гарри и чувства к быту. Возможно, Лили представляла себе материнство немного иначе. Больше помощи от Джеймса, меньше затворничества.

– Хочешь, чтобы я поговорил с Поттером? – Сириус перекатился на бок.

– Да, пожалуй, – задумчиво пожевав нижнюю губу, согласилась Марлин.

– А что, если у меня есть предложение получше? – он заговорщически улыбнулся и, свесив голову, поцеловал её в кончик носа, заалевшего от жара камина.

22 декабря, 1980 год, Юго-запад Англии, Годрикова Лощина, дом 4

– Вы уверены? – Лили вертелась перед зеркалом. Расклешенное зеленое платье, подпоясанное тонким ремешком, вздымалось изящной волной и замирало пышным колоколом.

– Мы с Гарри прекрасно проведём время, – Сириус подмигнул крестнику, сидевшему на руках у отца, и тот раскрыл в озорной улыбке беззубый ротик.

– Может быть, ещё раз пройдёмся по инструкции? – Лили поправила бежевую шляпку и взбила локоны, собранные в свободный узел у самой шеи.

– Мерлин, Эванс, на Ж.А.Б.А. я набрал лишь на шесть баллов меньше, чем ты. Ты действительно считаешь, что четырех раз совместного прочтения твоей инструкции не достаточно? – Блэк закатил глаза и, схватив с вешалки шубу из искусственного меха, практически силой затолкал руки девушки в рукава.

– Во сколько вы вернетесь? – спросил голосом строгого отца выглянувший из гостиной Аластор Грюм. Идея Сириуса предоставить Поттерам вечер наедине друг с другом не пришлась мракоборцу по вкусу. Он справедливо полагал, что в столь страшную пору личные желания и интересы должны оставаться на заднем плане, сохраняя во главе угла безопасность. Но Дамблдор не высказался против, и теперь Джеймс вместе с Лили собирались отправиться на прогулку по вечернему Лондону, а Сириус и Марлин прибыли в Годрикову Лощину, чтобы позаботиться о Гарри.

Малыш, словно ощутив, что родители покидают дом без него, обиженно поджал губы и жалобно заплакал. По пухлой щеке покатилась слеза, а крик наполнил до краев небольшую прихожую, заглушаю все прочие звуки. Блэк поборол желание сослаться на внезапно возникшие важные дела и оставить МакКиннон в одиночестве разбираться с громкой зеленоглазой проблемой, а Лили забрала Гарри из рук Джеймса и, прижав к себе, заворковала, поглаживая по пушистой макушке.

Сириус, глядя на школьную подругу, впервые осознал, сколь впечатляющие перемены её коснулись. Внешне она оставалась всё той же Эванс – красивой, тонкой, задорной. Но глаза, лукавые восхитительные изумрудные глаза излучали теперь особую нежность, зрелость и уверенность, вселяя надежду, что всё непременно будет хорошо не только плачущему младенцу, но и окружающим.

– Не позднее полуночи, Аластор, – заверил Джеймс, настойчиво забирая из рук жены малыша и передавая его Сириусу.

– Давайте без глупостей только, – проворчал Грюм, но его сухой недовольный голос не обманул никого из волшебников. Мракоборец искренне переживал за младших товарищей.

Когда Марлин закрыла за Поттерами дверь и наложила защитные чары, мужчина, поджав губы, сообщил, что будет в библиотеке. Гарри что-то восторженно забормотал на своём детском языке и смял в кулачке волосы Сириуса, с силой потянув его голову. Когда парень попытался осторожно высвободить прядь из цепкой хватки крестника, тот издал возмущенный звук.

– Хочешь его подержать? – с фальшивым воодушевлением на лице Блэк походил на незадачливого торговца пылесосами, который вечно обивает пороги с просьбой опробовать поразительную новинку прямо сейчас, в рамках эксклюзивного предложения от фирмы.

– Быстро же ты выдохся, – рассмеялась Марлин, не торопясь забирать малыша из неловких объятий крестного отца. Склонившись к Гарри, она приветливо добавила: – Сейчас мы все вместе отправимся в гостиную и поиграем. Ты согласен, маленький мистер Поттер?

Мальчик широко улыбнулся и схватился за волосы Сириуса второй рукой, оттягивая пряди на висках в разные стороны. Блэк поспешил опустить Гарри на мягкий махровый ковер, заключенный в кольцо из дивана и кресел. Плюшевые игрушки, погремушки и маленькие резиновые мячики разных фактур и цветов были хаотично разбросаны по полу. Малыш, сфокусировав взгляд на ярком львенке, распластался на животе и медленно пополз к привлекшей внимание вещице.

– Как с ним играть? – Сириус уселся на диван и озадаченно посмотрел на крестника.

– У меня опыта общения с детьми не больше, чем у тебя, – Марлин пожала плечами и опустилась на пол возле Гарри, добравшегося до игрушки и теперь активно пытавшегося запихнуть пластмассовую гриву в рот.

– Ты же целитель. Разве вас этому не учат в Академии?

– Ох, Блэк, настала пора внести ясность, – МакКиннон картинно вздохнула и похлопала парня по колену. – Целитель и няня – две разные профессии, какие бы мифы и легенды не ходили в среде будущих мракоборцев.

– Мне кажется, он и сам в состоянии себя развлечь, – Сириус задумчиво посмотрел на малыша, который теперь самозабвенно щупал пальчиками красный носок Марлин.

– И покормить, и вымыть, – съязвила девушка и подхватила Гарри на руки. – Значит, львёнок – твоя любимая игрушка? Знаешь, какого он цвета? Львенок – желтый. А твой костюмчик – голубой.

Гарри зачарованно уставился на МакКиннон. Радужка его глаз посветлела, отчего зеленый цвет, унаследованный от Лили, стал ещё более явным. Потянувшись, он приложил маленькую ладошку к щеке Марлин, обследовал выступающий курносый нос, сжал намазанные бесцветным блеском губы и довольно рассмеялся. Девушка вытерла его пальцы платком и предложила погремушку, которую Гарри охотно перехватил и принялся трясти, вслушиваясь в мелодичный перезвон.

– Так в твоём понимании сидят с детьми? – обернувшись, МакКиннон запустила деревянный грызунок в Сириуса. Тот выудил из щели между подушками книгу и углубился в чтение, растянувшись в полный рост на мягком диване.

– Ты прекрасно справляешься, – подбодрил он, не отрываясь от текста.

– Гарри, это ленивое создание – твоё крёстный отец. Пришло время вам познакомиться поближе, – не слушая вялых возражений, Марлин уложила малыша Сириусу на живот. – Я разогрею его ужин. Приходите минут через десять.

– Ты что, оставишь меня с ним одного? – всполошился Блэк, резво принимая сидячее положение. Придерживая Гарри за спинку, он попытался ухватить МакКиннон за руку, но она ловко увернулась и направилась к арке, соединявшей гостиную с кухней.

– Именно, – Марлин обернулась через плечо и, широко улыбнувшись, скрылась за стеной. Через мгновение Сириус различил звук открывшейся дверки холодильника.

– Так значит, львенок – твоя любимая игрушка? – неуверенно спросил Блэк, крайне плохо представлявший себе, о чем можно говорить с младенцами.

– Аг, – пролепетал Гарри, пытаясь подцепить пальцами пуговицу на кардигане крестного.

– Моей любимой игрушкой был черный пес. Я звал его Грим. Знаешь, кто такие гримы?

– Аг? – малыш вскинул голову и заглянул Блэку в глаза.

– Это черные псы, которые сулят смерть. Всякий, увидевший грима, умрёт на следующий день, – сощурив глаза, Сириус заговорил вкрадчивым пугающим голосом, годным для рассказа страшных историй у костра.

– Мерлин, Блэк, ты ему ещё сказку про Дары Смерти прочитай, – крикнула из кухни Марлин.

– Хорошая идея, кстати. Гарри, мама читает тебе сказки? – Блэк поднялся на ноги и подкинул малыша к потолку. – Какая твоя любимая?

– Агу, – радостно сообщил малыш, прильнув лохматой головкой к плечу крестного.

– Агу? Интересная, должно быть, сказка. Расскажешь мне, когда подрастешь? – Сириус рассмеялся, нежно прижимая мальчика к себе.

Когда Блэк принёс Гарри на кухню, на столе уже стояла зеленая плошка с субстанцией совершенно неаппетитного вида. Болотно-зеленое пюре источало запах переваренных овощей, и Сириус скривился, с отвращением приподняв маленькую ложку. Заметив знакомую посуду, малыш воодушевленно попытался оттолкнуться от груди парня, протягивая ручки к еде.

– Тебе это правда нравится? – скептически спросил Сириус и обернулся к Марлин. – Что это за дрянь, МакКиннон?

– Это пюре из брокколи. В инструкции Лили указано, что в восемь вечера мы должны покормить им Гарри.

– Омерзительно, – Блэк покачал головой и усадил малыша в специальный деревянный стульчик, увешанный игрушками.

– Зато полезно, – улыбнулась девушка, повязывая на шее Гарри, вертевшего головой из стороны в сторону, клеенчатый фартук. – Кстати, кормить его будешь ты. Я предлагала просто поговорить с Джеймсом, а ты вызвался посидеть с крестником. Инициатива наказуема, солнышко.

– Поттеры – и твои друзья тоже, – не особо надеясь переубедить Марлин, заметил Сириус и послушно опустился на табурет подле крестника. Поставив миску с пюре на узкую столешницу, он зачерпнул варево с горкой и поднес ложку к губам малыша. Тот охотно проглотил лакомство и открыл ротик, ожидая добавки. Блэк самодовольно улыбнулся, – проще простого.

Гарри уверенно поглощал свой ужин ложка за ложкой, и Сириус расслабился. Он возомнил себя знатоком младенцев и даже намеревался предложить Лили сделать такие вечера традицией. Но, когда в миске оставалась треть пюре, малышу наскучило однообразие, и он выдул воздух вибрирующими от артикуляции губами, разбрызгивая вокруг себя перемолотую брокколи.

– Нет-нет-нет, – забормотал Сириус, вытирая лицо от зеленых капель. – Не надо плеваться в крестного. Слышишь, проказник? Твой крестный уж точно не заслужил быть оплеванным брокколи.

Издав неловкий смешок, Гарри повторил движение губами, и новая порция брызг настигла Блэка. Он вскочил с табурета и гневно воззрился на Марлин, словно именно она была виновата в том, что новенький синий кардиган теперь покрывали зеленые точки. Девушка рассмеялась и потянулась к Сириусу, чтобы стереть с его щеки остатки пюре, и в этот самый момент оставшийся без присмотра Гарри опрокинул на себя миску с едой. С упоением размазывая по своему комбинезону зеленую массу, малыш широко улыбался, лукаво поглядывая на своих нерадивых нянек.

– Я его кормил, значит, мыть будешь ты, – не терпящим возражений тоном сообщил Сириус, скрестив руки на груди.

– Как скажешь, только помоги отнести его на второй этаж, – хихикнула Марлин, подставив опустевшую миску под струю воды.

Забрав малыша из стульчика, Блэк сморщился и, отстранив его от себя на вытянутых руках, растерянно посмотрел на МакКиннон. Такого испуганного и нерешительного взгляда девушка не видела в исполнении Сириуса никогда. Ни в день, когда он узнал, что брата и отца больше нет в живых. Ни в момент атаки на Больницу Святого Мунго. Ни в ночь, когда стало известно, что его крестник – потенциальный избранный, которому суждено свергнуть Волан-де-Морта.

– Что? – спросила она, уже догадываясь, в чем кроется причина тревоги Сириуса.

– По-моему он…, – Блэк откашлялся, с трудом сглотнул и протянул Гарри Марлин,… – наделал прямо в свой костюмчик.

– И зачем ты даёшь его мне? – МакКиннон нахмурилась, отступая на шаг назад.

– Я кормил, ты моешь, – настойчиво повторил парень, следуя за ней.

– Одно дело умыть лицо от брокколи, и совсем другое – какашки, – Марлин вскинула руки и замотала головой. – Я не буду одна бороться с какашками, Сириус. Даже не надейся.

– Но ты же девушка, – он беспомощно посмотрел на улыбающегося Гарри.

– И что? Думаешь, мы рождаемся с заложенными в голову навыками смены пеленок? – МакКиннон попятилась в гостиную, сцепив руки за спиной.

– Что тут у вас? – Грюм, встревоженный возгласами молодых волшебников, выглянул из библиотеки. Быстро оценив обстановку, он раздраженно вздохнул и, проковыляв по комнате, выхватил Гарри из рук Сириуса. На лице опытного мракоборца расплылась приветливая и вместе с тем жутковатая улыбка. Прижав к себе малыша, он осуждающе воззрился на Блэка и МакКиннон, и тотчас перевёл взгляд обратно на мальчика. – Идём, приятель. Пока эти двое договорятся между собой, тебе настанет пора ложиться спать.

– Отважный говноборец спас нас, – прошептал Сириус, когда тяжелые шаги Грюма были слышны уже на втором этаже. Марлин сдавленно усмехнулась и прижала палец к губам, обрадованная избавлением от процедуры мытья не меньше Блэка.

Когда молодым волшебникам удалось уложить Гарри спать, и он, стиснув в кулачке уголок одеяла, размеренно засопел, Сириус обнял Марлин за талию, притягивая к себе. Он посмотрел на крестника. Отросший за пять месяцев хохолок на макушке, подложенная под щечку рука, тихое сопение. Спальня малыша дышала уютом и окутывала теплом. Маленький ночник проецировал на потолок россыпь звёзд, а через подлокотник кресла-качалки был переброшен светлый шерстяной плед. Блэк без труда представлял, как Лили садится, прижимая к груди сына, и тихо поет ему колыбельную, устремив ласковый взгляд в окно, за которым гнутся к земле под тяжестью снежных шапок ветки липы.

– Ты когда-нибудь задумывалась о детях? – прошептал Сириус, поглаживая большим пальцем плечо Марлин. Она кивнула, разглядывая округлый изгиб крошечного тела под байковым одеялом. – Ты бы хотела … когда-нибудь … не сейчас, конечно же… но всё же. Хотела бы?

– Да, – МакКиннон подняла глаза и посмотрела на Блэка, прямо и бесхитростно. – Хотела бы.

– Мы будем хорошими родителями, правда?

– Мы? – она улыбнулась, прильнув головой к его плечу.

– А у тебя есть другая кандидатура на роль отца? – строго спросил Сириус, театрально нахмурившись.

– Конечно же, нет, – нежно заверила его Марлин и, приподнявшись на носочки, поцеловала его в уголок губ.

24 декабря, 1980 год, Юго-запад Англии, Годрикова Лощина, дом 4

Дамблдор задумчиво дотронулся кончиком крючковатого пальца до большого алого шара на игольчатой ветке. Елка Поттеров, в отличие от творения Марлин, представляла собой воплощение сдержанного вкуса без намека на эклектику. Золотые банты и красные игрушки одного размера в своем положении поддавались особой закономерности, а верхушку рождественского дерева венчала классическая багряная звезда. Хитро улыбнувшись, директор Хогвартса зачаровал засахаренную лимонную дольку и незаметно разместил её у самого основания, над чьим-то подарком в конусообразной коробке.

Старый волшебник обвёл собравшихся гостей проницательным взглядом. Кто-то уже украдкой таскал со стола аппетитные яства, приготовленные Чемми под чутким руководством рыжеволосой миссис Поттер. Кто-то распевал рождественские гимны под аккомпанемент губной гармошки Хагрида, которому приходилось ходить на полусогнутых ногах, чтобы не упираться косматой головой в потолок. Кто-то вёл неспешные разговоры за бокалом доброго огневиски, а Фрэнк Лонгботтом расположился на ковре у камина, развлекая самых маленьких участников вечеринки. На крошечных волшебников мамы надели костюмы рождественских эльфов, и теперь Гарри то и дело пытался затащить меховой помпон в рот, а Невилл вновь и вновь стягивал с себя колпак.

– Джеймс, не могли бы вы с Лили уделить мне немного времени? – обратился Дамблдор к хозяину дома. – У меня есть к вам серьезный разговор, касающийся пророчества.

– Конечно, профессор, – Поттер жестом подозвал жену и, решительно взглянув на собеседника, сказал, – если речь пойдёт о Гарри, я хочу, чтобы Сириус присутствовал. Он – крёстный отец моего сына, и должен быть в курсе всего наравне с нами.

– Если ты настаиваешь, – директор коснулся своей серебристой, заправленной за пояс бороды, задумчиво взглянув на Блэка, который в тот самый момент дурашливо отплясывал вместе с Люпином под бурные аплодисменты Пруэттов.