Текст книги "Самая яркая звезда в созвездии Большого Пса (СИ)"

Автор книги: tinyshadow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Эпоксимис, – рявкнул Блэк, связывая вместе двух Пожирателей смерти, устремившихся к автобусу Люпина. Разразившись нецензурной бранью, мужчины рухнули на землю, запутавшись в мантиях и незримых веревках.

– Доркас! – отчаянный крик Ремуса заставил членов Ордена Феникса потерять бдительность на долю секунды, обернувшись к темноволосой волшебнице. Отбрасывающие чары Лунатика ударили в грудь тёмного мага, но выпущенная им зеленая вспышка уже летела к Медоуз, скрывая от взглядов хрупкую фигурку кислотным светом. Сириус нетерпеливо отразил атаку на автобус, который охраняла Алиса, и вновь уставился на место, где только что стояла Доркас.

– Работай над скоростью, – Сириус услышал язвительный, чуть хрипловатый голос, и понял, что бывшая староста школы уже склонилась над своим несостоявшимся убийцей. Носок грубого армейского ботинка она вдавила в горло волшебника, заставляя того хватать воздух ртом, точно выброшенная из воды рыба. – Инсендио!

Она без малейшей тени эмоций смотрела, как ядовито рыжее пламя охватывает мантию Пожирателя смерти, закричавшего от боли. Убрав ногу, девушка невербально применила оглушающее заклинание и, утратив интерес к павшему врагу, заживо сгорающему в волшебном огне, трансгрессировала обратно на крышу своего автобуса.

Фенвик, Боунс, Лонгботтом и Дирборн взяли школьную процессию в кольцо и методично отражали летящие в выкрашенные красной краской бока транспорта ядовитые лучи. Каждый из мужчин стоял практически неподвижно, и лишь кончики волшебных палочек совершали проворные, едва уловимые пасы. Фрэнк то и дело посматривал, справляется ли его супруга с атаками, но Алиса едва ли нуждалась в помощи. Разъяренной фурией девушка посылала заклятия во врагов, а сама, словно танцуя под неслышимую другим мелодию, с непередаваемым изяществом уклонялась от вспышек.

– Гидеон! – обезоруженная кем-то Вэнс расширила от ужаса глаза, наблюдая, как желтый острый луч летит в спину Пруэтта, поглощенного сражением с коренастым магом, пытающимся прорваться к автобусам. Девушка трансгрессировала и оттолкнула рыжеволосого друга, когда стержень заклятия преодолевал последние дюймы. Огненное золото рассекло её тёмный неприметный джемпер, и Эммелина рухнула на землю. Сжавшись в комок от боли.

– Уводи её! – закричал Фабиан, прикрывая брата от летящих в него заклятий.

Краем уха Сириус различил испуганные возгласы школьников, прикованных отчаянным любопытством к окнам. Он встретился взглядом с взъерошенным мальчишкой, напомнившим ему Джеймса на первых курсах, и ободряюще улыбнулся, желая заверить ребёнка, что всё закончится хорошо.

– Сириус, Лили! – Блэк стремительно обернулся к другу и проследил направление его взгляда. На крыше автобуса, за которую отвечала Эванс, возникла рослая фигура. Тёмный маг единственный из всех нападающих не прятал лицо под маской. Тонкие черты тронула неуловимая рябь изменений. Внешность, которая носила определенно человеческое происхождение, обрела пугающие отметины незнакомой мародеру магии. Высокий лоб испещряли выступающие жилы, ноздри сузились, обретя сходство с коротким птичьи клювом, а радужка глаз практически заполнила собой белок. Содрогнувшись всем телом, Сириус узнал в волшебнике Тёмного Лорда.

– Для грязнокровки ты поразительно красива, – голос его, резонируя с напряженной атмосферой сражения и криками боли раненых, звучал бархатно и спокойно.

– Для претендующего на мировое господство, ты поразительно глуп, – дерзко парировала Эванс, выставив перед собой волшебную палочку.

– Красивая и ядовитая, – прошелестел Волан-де-Морт, делая пару шагов навстречу девушке. – Круцио!

– Депульсо, – Сириус приложил максимум усилий, чтобы отбрасывающее заклятие сработало слабо, не причинив вреда Лили. Чары ударили по её ногам, и девушка опрокинулась навзничь, но осталась на крыше автобуса, не задетая запрещенным болевым приёмом.

В то же мгновение между ней и Волан-де-Мортом появился Джеймс. Ноздри его раздувались от гнева, плечи дрожали от напряжения и страха за жену, секунду назад стоявшую лицом к лицу с сильнейшим темным магом двадцатого века, а кончик волшебной палочки смотрел точно в грудь Тёмного Лорда.

– Аква Эрукто! Арресто Моментум! Бомбардо Максима! – Джеймс словно шёл по алфавиту, швыряя во врага одно заклятие за другим, но тот со смехом отражал атаки юного волшебника. Сириус отбросил прочь крадущуюся к автобусу Беллатрикс, а он не сомневался. что буйная копна черных кудрей, рассыпавшихся из-под капюшона, принадлежала именно старшей кузине.

– Сектусемпра! – Лили, стремительно приподнявшись на локтях, направила в противника заклятие, изобретенное Снейпом и чуть не убившее Поттера пару лет назад. Тёмный Лорд выставил щит с неощутимой зримо задержкой, но этого хватило, чтобы лилейный луч рассёк бледную щеку, оставляя кровоточащий шрам.

– Мне знакомы эти чары, – Волан-де-Морт сощурил глаза, сопоставляя то, что знал о своём слуге с образом лежавшей перед ним девушки. Лили глубоко вдохнула влажный апрельский воздух, осознавая близость тёмного мага и бывшего друга.

– На сегодня достаточно, Том, ты не находишь? – Дамблдор в пурпурной, расшитой бронзовыми звёздами мантии возник из ниоткуда, мягко отстраняя Джеймса. Две трети участвовавших в нападении Пожирателей смерти лежали на мокром асфальте, пораженные чарами и обессиленные ранениями. Беллатрикс и Сириус целились палочками друг другу в лицо, прислушиваясь к разговору лидеров. Под куполами башенок держали над мостом маскирующие чары Грюм, Дож и Дингл. Их тела пронизывали насквозь заметные лишь под определенным углом сиреневые нити, сплетающиеся между собой в причудливую паутину. Пруэтты и Боунс продолжали бесконечную дуэль с Лестрейнджами, потерявшими свои маски.

– Это лишь один из первых поединков очень долгой войны, профессор, – сухие губы Тёмного Лорда приоткрылись, обнажая ряд ослепительно белых зубов. Черные всполохи затмили собой его фигуру, и волшебник покинул поле боя. Вслед за ним, подхватывая под локти нерадивых соратников, исчезли остальные Пожиратели смерти.

20 апреля, 1979 год, Портсмут, Дрифтвуд Гарденс, 16

– Не понял? – Сириус уставился на Эммелину Вэнс.

Девушка лежала на диване в гостиной коттеджа на Дрифтвуд Гарденс. Её губы пересохли и потрескались, лоб покрывали крупные капли пота, а правый бок представлял собой открытую кровоточащую рану, наполненную колючими шариками, сродни репейнику. Марлин с собранными в небрежный хвост волосами, склонилась над волшебницей, совершая пасы палочкой. Когда она кивала головой, Гидеон с посеревшим от волнения лицом прикладывал к ране марлю, смоченную в чём-то травянистого цвета.

– Блэк, я не знал, куда пойти. Из Мунго меня бы отправили прямиком в Министерство на допрос, а Марлин уже почти целитель, и я подумал… – виновато забормотал Пруэтт. Его собственную шею покрывали мелкие ссадины и порезы, а запястье опухло и пошло фиолетовыми пятнами.

– И ты подумал, что стоит притащить к МакКиннон Пожирателей смерти на хвосте? – Сириус с яростью схватил приятеля за грудки, с силой встряхнув. От одной мысли о том, что он мог вернуться домой и обнаружить застывшую в вечном сне Марлин, пораженную зеленой вспышкой непростительного заклятия, Блэк готов был разорвать рыжеволосого волшебника в клочья.

– Я убедился, что за нами никто не следит, – Гидеон стиснул в руках марлю, и зелье полилось тонкой струйкой на белоснежный ковёр, привезённый Альфардом из Иерусалима.

– Сириус, ты мешаешь, – напряженно процедила сквозь зубы Марлин. – Я вылечу её, и выясняйте отношения, сколько душе угодно.

Гидеон опустился на колени перед застонавшей Эммелиной и нежно убрал со лба влажные волосы. Сириус во все глаза смотрел на МакКиннон. Работа преобразила её, лишив выражение лица мягкости и безмятежности. Вздернутый волевой подбородок, сжатые губы, внимательный, цепкий как у бабушки взгляд, тонкая венка, вздувшаяся на виске от напряжения.

– Побудьте на веранде, – Марлин передернула плечами, недовольная любопытством мародеров.

Пораженный требовательными нотками в её голосе, Сириус махнул друзьям рукой, и вся компания выбралась на свежий воздух. Джеймс ни на шаг не отходил от Лили, то сжимая её ладонь, то обхватывая за талию, то кутая в свою джинсовую куртку. Он незаметно касался губами её огненно рыжих волос, встрепанных от ветра, и снова и снова уточнял, ничего ли у неё не болит. Стёкла очков Поттера треснули, но он словно не замечал искажающих видимость осколков, сосредоточившись на тактильных ощущениях.

– Доркас, ты ранена, – Ремус едва ощутимо коснулся спины волшебницы, безмолвно всматривавшейся в тёмные воды пролива. – Позволь, я помогу.

– Я могу сама, – девушка скинула с себя клетчатую фланелевую рубашку, оставшись в белой просторной майке, обнажавшей тощие плечи. Её правую руку рассекал глубокий порез. Рваные края уже затягивались мягкой корочкой, но крошечные капли крови продолжали стекать по усеянной россыпью родинок коже.

– Позволь мне, – Люпин настойчиво усадил Доркас в плетеное кресло и опустился перед ней на колени, заглянув в глаза. Его пальцы нежно легли на острый локоть, и Медоуз не смогла сдержать тихий вздох. Волшебник медленно вёл палочку вдоль пореза, и края стягивались, оставляя неаккуратный рубец.

– Давай я, – МакКиннон вышла на веранду и недовольно поморщилась, решив, что косметическая сторона целительской работы Люпина оставляет желать лучшего.

– Спасибо, Марлин, – Доркас внимательно посмотрела на девушку и качнула головой. – Ты, должно быть, устала с Вэнс, а Люпин уже начал.

– И, похоже, сейчас кончит, – еле слышно прошептал Джеймс, различив на лице друга смесь болезненного удовольствия и сокрушительного удовлетворения, вызванных толикой доверия неприступной Медоуз. Питер, расслышавший шутку, хрюкнул от смеха, но, поймав ледяной взгляд Доркас, спешно скрылся в доме, пробормотав что-то о пересохшем горле.

========== Глава 20. Большие надежды ==========

30 июля, 1979 год, Портсмут, Дрифтвуд Гарденс, 16

Воскресное утро, свободное от поручений Дамблдора и занятий в Академии, Сириус проводил дома, предаваясь блаженному ничегонеделанию. Поблагодарив Чемми за сытный завтрак, он поставил в проигрыватель пластинку Битлз и развалился на диване, чтобы полистать маггловский журнал о музыке. Волшебник ждал, когда проснётся Марлин, поздно вернувшаяся с вечерней смены в больнице, намереваясь предложить ей наведаться в гости к Поттерам. Семейная жизнь запустила пронырливые щупальца в мировоззрение Джеймса, но на отношениях с Блэком это никоим образом не сказалось. Мародеры тянулись друг к другу, словно два сильнейших магнита.

– Доброе утро, – МакКиннон сбежала по лестнице и сделала жадный глоток кофе из кружки, оставленной Сириусом на барной стойке.

– Ты опять в Мунго? – Блэк небрежно бросил журнал на столик и недовольно прищурил глаза. На ходу девушка запихивала в большую бесформенную сумку форменную лимонную мантию с нашитым гербом целителей. Когда Марлин готовилась к работе, серьезная и сосредоточенная, Сириусу казалось, что девчонка, гулявшая с ним по Портсмуту прошлым летом – другой человек. Эта новая МакКиннон даже пахла по-другому. Вместо вереска Сириус чуял травы, спирт и мыло. Эта МакКиннон двигалась быстро и резко, а взгляд её напоминал о профессоре МакГонагалл, ищущей компромисс между достаточно строгим и вместе с тем справедливым наказанием.

– Да. Клэй в отпуске. Меня попросили его подменить, – сухо пояснила Марлин, без зеркала проводя по губам гигиенической помадой. – Чем займёшься сегодня?

– Устрою пикет под окнами Мунго. Благо одних волшебников не должно достигаться путём ущемления прав других, – Сириус иронично изогнул бровь, прижимая Марлин своим телом к деревянной столешнице.

– И в чём же заключается ущемление твоих прав? – девушка улыбнулась уголком губ, решительно упираясь ладошкой в грудь Блэка.

– Ты исцеляешь мою душу, израненную разрывом с семьей, одним своим присутствием, – он склонился к её уху, снизив голос до хрипловатого шепота, и с силой вдавил ладони Марлин в ребро стола. – Но теперь, когда я вижу тебя лишь пару часов в день, самые тёмные мысли берут верх над любыми светлыми начинаниями, превращая меня в чудовище. Так кого ты выберешь, МакКиннон? Несчастных, пораженных обсыпным лишаем, или теряющего контроль над человеческой сущностью анимага?

– Я уже выбрала, – девушка шутливо поцеловала Сириуса в нос и попыталась высвободиться, но он лишь крепче перехватил её запястья. – А сейчас мне действительно пора.

– Тебя стало слишком мало, – он прикусил тонкую кожу над пульсирующей жилкой, оставляя на шее Марлин красноватый след. – Сегодня я тебя никуда не отпущу. За один день ничего с твоими пациентами не случится.

– Ты не понимаешь, – она принялась выкручивать руки, пытаясь избавиться от хватких пальцев Блэка, но он лишь ухмыльнулся, не желая признавать поражение. – Вы с Джеймсом учитесь, гоняетесь за Волан-де-Мортом и празднуете свои победы в пабах, напиваясь до потери дара речи. Вы всё ещё не переросли школу. Но на мне лежит ответственность. Реальная ответственность. Через десять минут я должна войти в палату к мистеру Стивенсу, который считает себя трехлетним ребенком из-за воздействия империуса. А потом убедить миссис Сомерсет, двенадцатилетний сын которой самостоятельно пытался исцелить её после чар Пожирателей смерти, выпить скверно пахнущее зелье. А потом…

– Что ты хочешь сказать? – Сириус отпустил запястья Марлин и отступил на шаг, недоверчиво изучая её лицо.

– Я хочу сказать, что мы видим войну по-разному. Для тебя это приключение, способ позлить кузину и провести время с Джеймсом. Для меня – последствия, которые не устранишь за час беготни по Лондону с волшебной палочкой наперевес.

– Беготни? – голос Блэка зазвучал тихо и глухо. – Ты считаешь миссии Ордена беготней? Если бы не мы, пациентов в Мунго было бы больше. Намного больше. Мы рискуем жизнями. А ты толчешь бадьян в уютном безопасном кабинете.

– Слушай, я неправильно выразилась, – Марлин раздосадовано прикусила нижнюю губу и тронула Сириуса за плечо. – Я понимаю, как много делает Орден. Просто перестань принижать значимость работы целителей. Мою значимость.

– Я ничего не принижаю, – Сириус покачал головой, стряхивая руку МакКиннон. – Это ты не можешь избавиться от чувства вины за то, что отказалась вступить в Орден вместе с нами и сражаться. А теперь видишь подвох в каждой фразе.

– Вот как, – волшебница потрясла головой, словно сомневаясь в реальности разговора. – Спасибо за откровенность.

– Захочешь ещё, обращайся, – Блэк смерил Марлин ледяным взглядом и бросил в патефон заклятие тишины.

Believe me when I tell you

I’ll never do you no harm, believe me darlin’

Поперхнувшись сладким голосом Маккартни, проигрыватель остановил вращение иглы, а пластинка взорвалась от силы чар, примененных в гневе. Испуганный громким звуком Чемми материализовался в гостиной и принялся спешно собирать с пола осколки винила. Сириус, не проронив ни слова, вышел на веранду и закурил, выпуская дым в жаркий июльский воздух. Лёгкий ветер запутался в его тёмных волосах, наводя в аккуратной прическе соблазнительный беспорядок. Запустив руку в карман узких джинсов, Блэк наблюдал, как Марлин педантично подходит к заборчику и трансгрессирует, не обернувшись.

Опустившись в плетеное кресло, волшебник потребовал, чтобы Чемми принёс бокал огневиски. От радужного доброжелательного настроения не осталось и следа. Сириус не отказался бы схлестнуться в бою с парой Пожирателей смерти, чтобы выместить злость и выпустить пар. Он недоумевал, почему отношения с Марлин неизбежно были сопряжены с соревновательными элементами. От кого больше пользы, кто искуснее владеет чарами, кто упрямее. Игривые ироничные споры привносили толику разнообразия в спальню, но на повседневный быт оказывали поистине разрушающее воздействие.

Летящая с пролива точка оказалась белой совой, стремительно преодолевшей расстояние между забором и верандой. На стол подле недопитого бокала опустился конверт, а ночная птица, взмахнув большими крыльями, отправилась в обратный путь, зыркнув на Сириуса чёрными глазами. Разорвав конверт из плотной шершавой бумаги, Блэк углубился в чтение.

«Здравствуй, Сириус.

С тяжестью на душе и глубочайшей скорбью сообщаю тебе, что Регулус пропал без вести. Уже месяц он не появляется на площади Гриммо и не выходит на связь. Люциус полагает, что бедный кузен не справился с поручением Тёмного Лорда и был за это наказан. Но никакими доказательствами или опровержениями этой теории мы не обладаем. Никто из семьи не желает навлечь на себя гнев излишним любопытством и неуместными вопросами. Сердце бедного дядюшки Ориона не выдержало боли утраты обоих сыновей, и неделю назад он отправился в лучший мир. Похороны были роскошны. Собрались представители всех двадцати восьми чистокровных семейств, а министр Магии лично произнёс надгробную речь.

Прости, что сообщаю тебе эти печальные новости с опозданием. Люциус сказал, что твоё присутствие на похоронах будет крайне не желательно и пагубно отразится на репутации семьи. Он не внял моим просьбам и уговорам, заверив, что если ты придёшь проститься с отцом, наш брак станет носить лишь формальный характер. Не представляю, как сложилось бы моё будущее, узнай ты о смерти дядюшки Ориона от кого-то другого. К счастью для меня, этого не произошло.

Милый кузен, я искренне надеюсь, что ты не злишься на меня за малодушие. В конце концов, посетить склеп ты можешь в любой момент. Смерть есть смерть. Она не обратима, а прах едва ли когда-то покинет своё последнее пристанище. Что касается моей семейной жизни, я хочу верить, что нас с Люциусом ждёт много совместных счастливых десятилетий. Сейчас я мечтаю забеременеть. Именно в материнстве мне видится моё истинное предназначение.

Мне бы очень хотелось узнать, как твои дела. Но я прошу тебя не отвечать на это письмо. Люциус будет крайне не доволен, узнав, что мы с тобой общаемся. Впрочем, я смею думать, моя просьба не вызовет у тебя недоумения и не окажется сложной в исполнении. Я не получаю от тебя ни весточки почти три года.

Надеюсь, ты здоров и счастлив.

Обнимаю, Нарцисса Малфой»

30 июля, 1979 год, Лондон, площадь Гриммо, 12

Сириус замер у парадной двери родового гнезда. Плотная не по погоде, белая рубашка льнула к разгоряченному телу, допуская соприкосновение воздуха с кожей лишь у расстегнутого на одну пуговицу воротничка. Массивное серебряное кольцо ударилось о дубовую поверхность, оповещая хозяев о присутствии на крыльце незваного гостя. Шаркающие шаги сменились скрипом, и в лицо Блэка впились водянистые глаза Кикимера. Домовой эльф непривычно горбился, а руки его мелко подрагивали.

– Молодой хозяин вернулся домой? – с подозрением спросил он, приседая в нелепом поклоне перед Сириусом.

– Где мама? – не удостоив существо ответом, волшебник толкнул дверь плечом и вошёл в холл. Оказаться в этом месте спустя три года было странно, мучительно и вместе с тем любопытно. Каждая царапина на обоях, миниатюрная ваза, рама портрета пробуждала детские воспоминания.

– Хозяйка отдыхает в гостиной, – откликнулся домовик, с подозрением разглядывая Сириуса. – Молодой хозяин разбил материнское сердце, а теперь стоит, как ни в чём не бывало, и смотрит на Кикимера…

– Не бормочи, – огрызнулся волшебник, решительно направляясь вперёд по коридору. С портретов, заполнивших обе стены, шептались возмущенно почившие Блэк, но парень не желал вслушиваться в их диалоги, и потому ускорил шаг.

– Кикимер пил, пил, пил, но он заставлял пить ещё, и всё внутри горело и болело, но Кикимер послушный, Кикимер пил, Кикимер сделал всё, как было велено, – домовой эльф семенил следом за Сириусом, приговаривая себе под нос что-то бессвязное.

– Заткнись, – волшебник обернулся и выставил вперёд ладонь, отчаянно желая заглушить скрипучий голос, подрывающий и без того нервозное состояние.

– Кикимер плохой, – домовик с силой врезался в стену угловатым лбом и потер ушибленное место костлявыми пальцами. – Кикимер не может выполнить приказ молодого хозяина. Ему не сладить с этим. Кикимер слишком слаб, а это слишком…

– Совсем из ума выжил, – вздохнул Сириус, захлопнув дверь перед самым носом домовика. Он не придал бормотанию существа ни малейшего значения. Скорбь по родным, злость на трусливую Нарциссу, обида на своенравную МакКиннон, волнение перед встречей с матерью сделали будущего мракоборца невнимательным к деталям.

Оказавшись в гостиной, Сириус застыл у входа, настороженно осматриваясь. Особняк на площади Гриммо никогда не был светлым уютным местом. Но сейчас, когда плотные шторы надежно укрыли комнату от малейших лучшей солнца, а различить силуэты мебели стало возможно лишь благодаря паре тлеющих огарков, мрачная гнетущая атмосфера затмила собой даже отменный вкус и любовь к роскоши миссис Блэк.

Сама она восседала на жестком стуле, сжимая в руках семейный альбом. Взгляд её остановился на странице с колдографией, где маленькие Сириус и Регулус в изысканных смокингах позировали в самом центре позолоченного бального зала. Черное наглухо застегнутое платье бесформенно лежало на стройном теле Вальбурги, скрывая женственные изгибы и утонченную хрупкость. Обычно собранные в аккуратную прическу волосы рассыпались буйными локонами по плечам.

– Я ждала тебя, – произнесла она, не поднимая глаз.

– Почему не написала мне? – Сириус с трудом сглотнул комок в горле и опустился на диван возле матери.

– Ты тоже не баловал нас весточками о себе, – Вальбурга нахмурилась, выпустила из рук альбом, и тот приземлился на ковёр с глухим стуком.

– Ты выжгла моё имя с гобелена, – волшебник сухо усмехнулся.

– Действительно, – губы миссис Блэк тронула странная улыбка, словно лишь в этот момент она осознала, что стёрла сына из семейной истории.

– Как это случилось? Как умер отец?

– Он тяжело переживал твой уход из дома. Догадка Люциуса о судьбе Регулуса стала для него последней каплей. Мы легли спать, а утром мой бедный Орион просто не открыл глаза. Он больше никогда не откроет глаза, – женщина уставилась в пространство перед собой. – Ты же знаешь, звёздочка, у тебя его глаза.

– Вы пытались искать Регулуса? Вы заявили о его исчезновении мракоборцам?

– Учитывая то, чем он занимался? Конечно же, нет, – Вальбурга плотно сжала иссушенные губы.

– То есть вы ничего не сделали? – Сириус повысил голос.

– А где был ты? – миссис Блэк ткнула кончиком дрожащего пальца в грудь старшего сына. – Тебя не было рядом с ним. Рядом со мной. Теперь ты не смеешь приходить сюда и обвинять меня в бездействии.

–Я не хочу тебя обвинять. Я пришёл узнать, как ты, – Сириус перехватил руку матери и сжал в своей холодной ладони.

– Справляюсь, – она покачала головой, противореча своим словам. – Что обо мне говорить. Я хочу услышать о тебе. Чем ты живёшь, доволен ли ты своим выбором, счастлив ли.

– Я доволен, что не принадлежу Волан-де-Морту, – помолчав, ответил младший Блэк.

– Регулус говорил, что ты встречаешься с девчонкой Фоули, – тусклые глаза Вальбурги озарил блеск жадного любопытства.

– Он так сказал? – Сириус изогнул бровь, понимая, что младший брат пытался порадовать мать, но для того потребовалось утаить по меньшей мере половину правды.

– Я одобряю твой выбор. Фоули – не самая дружественная нам семья, но это достойный род.

– Марлин, так её зовут, – Сириус вспомнил утреннюю ссору и едва заметно нахмурился.

– Какое безвкусное имя, – Вальбурга раздосадовано покачала головой, воззрившись на портрет Ориона Блэка, повешенный над камином.

– Её отец маггл, – Блэк испытующе посмотрел матери в глаза. – Марлин Фоули лишь частично.

– Нет, – прошептала миссис Блэк, её руки безвольно упали на колени. – Мы с отцом желали для тебя великого будущего. Ты мог выбрать любую чистокровную девушку, но связал себя со скверной.

– Ты хотела знать, счастлив ли я, – губы Сириуса тронула издевательская улыбка. – Я счастлив. С ней я счастлив так, как не был счастлив никогда в этом проклятом доме.

– Это моя вина. Ты был чудесным мальчиком, но где-то в твоём воспитании я допустила губительную ошибку, мой милый, – миссис Блэк грустно улыбнулась и коснулась ладонью щеки сына.

– Тебе не стоило давить на меня, – Сириус мягко отстранился.

– Ты – истинный Блэк, – Вальбурга с восхищением оглядела Сириуса, вцепившись взглядом в аристократические черты лица, кивнув одобрительно угольной черноте послушных прядей, улыбнувшись вальяжной позе. – Ты упрям, своенравен, умен и красив. Как жаль, что ты не ведаешь, как распорядиться своей исключительностью.

– Тили-тили-бом, закрой глаза скорее. Кто-то ходит за окном и стучится в двери, – волшебник расслышал в коридоре тонкий пронзительный голос, почти детский, но пугающий неуловимыми интонациями. Мерный стук каблуков зазвучал совсем близко. – Тили-тили-бом, кричит ночная птица. Он уже пробрался в дом, к тем, кому не спится.

– Кто это? – Сириус рывком поднялся на ноги.

– Звёздочка моя, я кое-кого позвала, – Вальбурга ласково улыбнулась, поднимая с пола альбом и прижимая к груди.

– Здравствуй, кузен, – в дверном проёме возникла тонкая женская фигурка, опутанная пышной паутиной жестких мелких кудряшек. Беллатрикс оскалила зубы, шагая навстречу Сириусу.

– Зачем? – прошептал волшебник, в ужасе глядя на мать.

– Малышка Андромеда всегда благотворно влияла на тебя. Я подумала, что совет старшей сестры придётся тебе как никогда кстати, – блаженно зажмурившись, миссис Блэк направилась к выходу из комнаты. – Не буду вам мешать.

– Это не Андромеда, – зарычал Сириус ей вслед, но женщина лишь невесомо коснулась губами щеки племянницы и пожала плечами.

– Не говори ерунды, звёздочка. Ну, конечно, это Андромеда.

28 декабря, 1969 год, Лондон, площадь Гриммо, 12

– И почему ты не можешь быть, как Регулус? – миссис Блэк вздохнула и пригладила волосы старшего сына. Рубашка Сириуса была перепачкана пылью и чем-то ядовито оранжевым, а на щеке алела ссадина.

– Потому что не хочу, – мальчик упрямо ухмыльнулся, сжимая в руках самодельный лук.

– Я пригласила на обед Андромеду. Поговори с ней. Может быть, она тебя образумит, – Вальбурга вышла в коридор, но задержалась у двери, засмотревшись на маленького волшебника. Её восхищала и вместе с тем пугала сила его характера, ведь самодостаточность – это прекрасно, но не когда решения идут вразрез с родительским воспитанием.

– Привет, дружок, – Андромеда присела на диван возле кузена и протянула ему увесистую коробку, аккуратно упакованную в красную фольгу. – Считай это подарком на Новый Год.

– Ух ты, – Сириус лукаво взглянул на девушку и с любопытством встряхнул коробку, после чего с варварским нетерпением сорвал обертку. – Ты лучшая!

Мальчик принялся любовно перебирать подаренные сокровища – мыло из жабьей икры, чудо-хлопушки, черви-свистелки, кусачая кружка, рыгательный порошок – юному Блэку показалось, что сестра купила весь ассортимент лавки Зонко, в которую он мечтал попасть чуть ли не сильнее, чем в сам Хогвартс. Когда Сириус устремился всеми мыслями к розыгрышам и шуткам, способным оживить чопорную атмосферу родительского дома, Андромеда мягко коснулась его руки и заглянула в глаза.

– Тётушка Вальбурга сказала, что ты проводишь время в компании магглов?

– Провожу, – буркнул юный Блэк, перебирая разноцветные драже-вонючки.

– Тебе с ними интересно?

– Уж поинтереснее, чем сутками сидеть в библиотеке, как Регулус, – мальчик брезгливо поморщился.

– Чем вы обычно занимаетесь?

– Вчера играли в пиратов, а сегодня в Робина Гуда. Это герой маггловских сказок. Он был предводителем лесных разбойников, грабил богатых и отдавал добытое беднякам.

– Я знаю, кто такой Робин Гуд, – Андромеда улыбнулась уголком губ. – Ты считаешь этих ребят своими друзьями?

– Мне с ними весело, – задумавшись, пояснил мальчик и внимательно посмотрел на кузину. – Будешь читать нотации, что это не подобающая компания?

– Когда я читала тебе нотации? – девушка расслабленно откинулась на спинку дивана. Её тёмные волосы разметались по тяжелому цветочному орнаменту, сливаясь со змейками завитков.

– Мама считает, что я позорю семью, играя с магглами, – Блэк прикусил губу и отложил в сторону свой подарок.

– Разговоры про позор – это к Беллатрикс. Она тебе в подробностях объяснит тонкости чистокровного этикета, – Андромеда усмехнулась. – Меня больше беспокоит опасность такого общения. Понимаешь, пока твоё волшебство бесконтрольно. Разозлившись, ты можешь превратить приятеля в жабу или устроить торнадо на детской площадке. Это, конечно же, поправимо. Но как будешь себя ощущать ты, если кто-то пострадает?

– Я очень осторожен, – гордо заявил Сириус, и девушка одобрительно кивнула, скрыв намек на так и не оформившуюся снисходительную улыбку. – Когда я вырасту, стану таким, как она? Таким, как наши родители? Буду презирать всех, чьё происхождение немного отличается от нашего?

– Я же не презираю, – Андромеда подмигнула кузену.

– Ты же учишься на Слизерине? Почему ты любишь магглов и грязнокровок?

– Я не люблю, – щеки девушки вспыхнули от смущения. – С чего ты взял?

– Тебе безразлично, какую фамилию носит волшебник и кто его родня.

– Сириус, Слизерин – это не только фанатичное отношение к чистоте крови.

– А что же тогда?

– Я бы сказала, что отличительная черта слизеринцев – честолюбие и личные интересы во главе угла.

– А если мой личный интерес – не умереть от занудства? Ни с одним десятилетним чистокровным волшебником мне не было так интересно, как с этими магглами. Мальсибер, например, только и может говорить о своей метле, а держится он на ней просто отвратительно. А Розье разговаривает так, как будто наглотался словарей и теперь не может произнести ни единой фразы без заумного термина.

– Ты ещё встретишь друзей из числа волшебников в Хогвартсе, обещаю, – девушка взъерошила тщательно приглаженные Вальбургой волосы кузена.

30 июля, 1979 год, Лондон, площадь Гриммо, 12

– Мы можем сыграть в ролевую игру. Я буду Андромедой, а ты маленьким сладким Сириусом. О чём вы обычно болтали? – Беллатрикс облизнула вишневые губы, с кошачьей грацией приближаясь к застывшему волшебнику. Лицо кузины затмевал то и дело образ блаженно улыбавшейся матери, рассудок которой, очевидно, не справлялся с потерей второго сына и мужа. – Ты шептал ей на ушко свои грязные секретики? Или она рассказывала тебе о запретной любви?

– До свидания, Белла, – Сириус обогнул кузину и решительно направился к выходу.

– Не так быстро, – Лестрейндж забралась на диван, закинув обнаженную ногу на подлокотник. – Круцио!

Блэк ощутил, как волна боли накрывает каждую клеточку его тела. Мышцы, кости, суставы словно перемалывались мясорубкой, разрывающей волокна, дробящей жесткие ткани, режущей кожу. Кровь закипела, выжигая изнутри сосуды, заставляя сердце сжиматься в десятки, в сотни раз быстрее здорового ритма. Голову распирало изнутри, и вместе с тем множество острых молотков разбивало череп от затылка до переносицы. Сириус, выгнувшись от нестерпимых ощущений, рухнул на пол, с трудом сдерживая протяжный стон.