Текст книги "Равноценный обмен (СИ)"

Автор книги: Сын Дракона

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Он не был уверен, что не совершит сейчас какое-нибудь безумство, однако царящая вокруг атмосфера отнюдь не располагала к романтике. Цзинь Гуанъяо помнил город И как мрачное безрадостное место, но казалось, что за десять лет обстановка здесь только ухудшилась. Даже сам воздух чувствовался каким-то плотным, тяжелым и удушающим.

– Здесь живут люди? – растерянно спросил Лань Сичэнь, оглядываясь по сторонам. Рука его плотно сжимала меч, только-только убранный в ножны.

– Раньше – точно жили, – ответил Цзинь Гуанъяо. – Я был здесь десять лет назад и еще тогда удивился, как они умудряются существовать в столь неподходящем месте. Здесь скудно и безрадостно, люди жили плохо и умирали рано, но все равно не пытались перебраться куда-то еще. Было бы только логично, если бы они одумались… Но люди, увы, не самые логичные создания.

– Здесь все пропитано тьмой, – покачал головой Лань Сичэнь. – Это не просто плохой фэншуй. Такое впечатление, что тут вообще нет никого живого.

– Как бы то ни было, нам надо вовнутрь, – вздохнул Цзинь Гуанъяо. – Куда бы люди отсюда ни делись, они вряд ли прихватили с собой покойников…

Город И встретил их густым туманом. Не той легкой безмятежной дымкой, окутывающей Облачные Глубины, а плотной липкой завесой, буквально забивающейся в нос и в рот, застилающей взгляд и скрадывающей звуки. Цзинь Гуанъяо невольно придвинулся к Лань Сичэню. Тот не только не возражал, но даже сам первым взял его за руку. Цзинь Гуанъяо на мгновение стало неловко: его ладонь была ледяной, а пальцы Лань Сичэня – очень теплыми. Однако Лань Сичэнь лишь ободряюще пожал ему руку и прошептал:

– Я не хочу тебя потерять, А-Яо.

Он продолжили путь бок о бок. Ничто в городе не подавало признаков жизни. Цзинь Гуанъяо помнил свой визит сюда: на улицах не стояла толчея, и даже бедный городской рынок не выглядел бойким, но все же необычным город И назвать было сложно. Люди работали, дети играли, собаки путались под ногами – и не громкий, но привычный для любого города гомон стоял над домами.

Сейчас же тишина стояла… мертвая. Осознав это, Цзинь Гуанъяо сглотнул и придвинулся еще ближе к Лань Сичэню, коснувшись плечом его плеча.

– Эргэ… – произнес он внезапно заледеневшими губами. – Это ведь не может быть дагэ, верно?

Лань Сичэнь запнулся на мгновение, так, что если бы они не держались столь близко, Цзинь Гуанъяо и не заметил бы этого.

– Н-нет, – не очень уверенно произнес Лань Сичэнь. – Не думаю…

– Левая рука уничтожила семью Мо и могла бы продолжать, если бы твой брат не остановил ее, – все же не сумел сдержать дрожи Цзинь Гуанъяо. – Возможно ли, что правая рука пошла еще дальше – ведь ее остановить было некому?

От мысли, что по его вине был вытравлен целый город – пусть бедный, малолюдный, никому толком не нужный, но все же город, полный людей, – к горлу Цзинь Гуанъяо подступила тошнота. Он никогда не был жестоким, и причинение вреда никогда не было для него самоцелью. Цзинь Гуанъяо скрупулезно взвешивал свои планы и цену на них и принимал решение сообразно практическим выводам. Он не жалел о жертвах, принесенных во имя цели, однако бессмысленные смерти не могли не ужасать.

– Ты слышишь? – замер вдруг Лань Сичэнь, и его родной голос вывел Цзинь Гуанъяо из водоворота самобичевания.

Из тумана до них отчетливо донесся перестук бамбукового посоха. Вслед ему добавился и быстрый топоток чьих-то легких ног. Цзинь Гуанъяо облегченно выдохнул.

– У руки не может быть ног, – констатировал он очевидное.

Он только сейчас осознал, с какой силой до сих пор сжимал ладонь Лань Сичэня, и, смущенно пробормотав извинение, постарался отцепиться, но ему не позволили. Они пошли дальше, приободренные первым человеческим звуком, услышанном в этом гиблом месте, однако почти тут же остановились вновь. До них опять донесся шум шагов, только теперь шло несколько человек, да еще и переговариваясь на ходу.

Туман искажал звуки, однако был среди них один голос, который Цзинь Гуанъяо узнал бы где угодно. По-крайней мере, эту высокомерную интонацию, казавшуюся не столько надменной, сколько капризной.

– А-Лин! – шепнул Цзинь Гуанъяо Лань Сичэню на ухо, привстав на цыпочки. – Честное слово, я когда-нибудь убью Цзян Ваньиня!

Он запоздало сообразил, что с его «послужным списком» угроза должна была выглядеть чересчур буквальной, однако в следующее мгновение из тумана вынырнула группа юношей, и необходимость в объяснении отпала сама собой.

Гусуланькие снежные ханьфу неудачно сливались с белесой дымкой, зато золотистые одеяния А-Лина даже здесь сверкали, подобно солнцу, пытающемуся прорваться сквозь пелену облаков. Племянник, только что о чем-то раздраженно пререкавшийся со своими спутниками, запнулся, стоило ему увидеть новых людей, – и его лицо тут же покраснело от возмущения.

Однако прежде, чем он успел набрать в грудь воздуха, юноши из Гусу Лань дружно согнулись в почтительном поклоне.

– Приветствуем главу ордена! – произнесли они слаженным хором.

– Здравствуйте, – улыбнулся им Лань Сичэнь, однако Цзинь Гуанъяо видел, как в глазах его мелькнула тревога. – Что привело вас сюда?

Мальчики замялись, растерянно переглянувшись. Потом один шагнул вперед. Цзинь Гуанъяо узнал его: это был тот самый серьезный юноша, от чьего гуциня он отрезал струну. Машинально Цзинь Гуанъяо попятился, и его движение привлекло внимание А-Лина.

– Ты! – тут же вспыхнул племянник. – Опять ты!

Глаза юноши из Гусу Лань тоже удивленно округлились.

– О, молодой господин Мо… – произнес он, и Цзинь Гуанъяо невольно почувствовал к нему уважение. Он на его месте сказал бы кое-что иное. – Вы…

– Он со мною, Сычжуй, – чуть поспешнее, чем стоило бы, вмешался Лань Сичэнь.

– Но, Цзэу-цзюнь, – мальчик поднял на своего главу растерянный взгляд. – Этот молодой господин укр… эм… забрал мешочек цянькунь с монстром, которого победил Ханьгуан-цзюнь.

– Я знаю, Сычжуй, – Лань Сичэнь обезоруживающе улыбнулся, и Цзинь Гуанъяо буквально увидел, как расслабляются юные адепты. – Я поговорю об этом с братом.

– Да о чем тут говорить! – вспылил А-Лин. – Мало того, что он придурок и извращенец, так еще и вор!

Цзинь Гуанъяо поймал себя на том, что привычно стратегически отступает за спину Лань Сичэня. Он испытывал огромный соблазн еще раз отыграть тот спектакль, который А-Лин пропустил, валяясь в обмороке возле некрополя ордена Не, однако чувствовал себя не вправе так подставлять Лань Сичэня перед лицом его собственных адептов. Одно дело подшутить над Цзян Ваньинем и Не Хуайсаном – все, в конце концов, были взрослыми людьми, знавшими друг друга с юности и находящимися в равном положении. И совсем другое – наносить такую моральную травму юным умам, наверняка питавшим глубочайшее уважение к своему главе.

Однако Лань Сичэнь и тут сумел его удивить. Он, так и не отпустивший ладонь Цзинь Гуанъяо, притянул его поближе к себе, почти прижав к своей груди, и снова улыбнулся молодым людям.

– Ничего не было украдено, – произнес он очень мягко. – Монстр, пойманный Ванцзи, находится у меня. Брат, вернувшись в Облачные Глубины, все равно передал бы его мне, а молодой господин Мо просто ускорил этот процесс.

– Ускорил? – глаза А-Лина сузились, когда он вперил взгляд в своего дядю.

– Да-да! – с готовностью закивал Цзинь Гуанъяо. – Я вовсе ничего не крал! Я так и сказал главе Лань, что это Ханьгуан-цзюнь поймал монстра! Разве я мог посягнуть на славу, честь и достоинство такого великого человека?

– На честь и достоинство другого великого человека ты уже посягнул! – фыркнул А-Лин, скорчив презрительную физиономию. – Такому как ты не может быть никакого доверия!

Цзинь Гуанъяо недоуменно сморгнул, пытаясь сообразить, кого А-Лин имеет в виду – и не сразу сообразил, что тот говорил про него самого. Неужели племянник и правда считал его «великим человеком»? Или сказал это, просто чтобы посильнее унизить Мо Сюаньюя?

– Так что же, Сычжуй, – тем временем вернулся к первоначальной теме Лань Сичэнь. – Как вы оказались здесь? Разве вы не должны были вернуться в Облачные Глубины еще несколько дней назад?

– Мы должны были, – имел совесть виновато потупиться тот. – Но, видите ли, Цзэу-цзюнь, мы…

Ему опять не дали возможности договорить. Перестук бамбукового шеста вернулся, заставив юношей вздрогнуть и сбиться поплотнее. Цзинь Гуанъяо они сейчас отчего-то напоминали стайку встревоженных воробьев, хотя он и себя поймал на том, что теснее прижимается спиной к груди Лань Сичэня.

– Нет, ну оно опять! – возмущенно воскликнул Лань Цзинъи. – Сколько можно нас преследовать?

– Это звук вас преследует? – нахмурился Лань Сичэнь.

– От самых городских ворот, – кивнул Лань Сычжуй. – Мы так и не смогли разглядеть, кто это: видели только небольшую худенькую тень, все время ускользавшую от нас…

У Цзинь Гуанъяо на языке вертелся вопрос, почему А-Лин не послал Фею разузнать побольше о загадочном попутчике, и где Фея вообще находится, но ему пришлось промолчать. Мо Сюаньюй был не тем человеком, который мог спрашивать подобное.

Внезапно перестук стих, и его сменил тяжелый шорох множества ног. Юноши притихли, настороженно озираясь, что, впрочем, в столь густом тумане было бесполезно.

– Это ходячие мертвецы! – по мере приближения первым разглядел смутные фигуры А-Лин. – Я же говорил вам, придурки, что в этом городе нет никого живого!

Он первым выхватил свой меч, на мгновение опередив Лань Сичэня. Тот, вынимая из ножен Шоюэ, плавным движением переместил Цзинь Гуанъяо себе за спину, так, что тот оказался в самой гуще толпы юношей. Последовало краткое, но весьма бурное сражение, во время которого сердце Цзинь Гуанъяо отчаянно колотилось. Он не боялся боя и умел сражаться, но ни он, ни Лань Сичэнь не подумали о том, чтобы взять с собой для него оружие. Предполагалось, что с каждой частью дагэ Лань Сичэнь будет управляться сам, а задачей Цзинь Гуанъяо было лишь указать их местоположение.

Сейчас этот просчет мог оказаться роковым. Цзинь Гуанъяо только и оставалось, что надеяться на чужую защиту.

Однако молодые люди показали себя с хорошей стороны. Адепты Гусу Лань работали слаженно, атакуя синхронно и прикрывая друг друга. А-Лин сражался неистово, не замечая никого вокруг. В азарте боя он едва не вырвался вперед, но Лань Сичэнь перехватил его и подпихнул обратно к остальным. А-Лин не успел возмутиться, ибо для него тут же нашелся новый противник.

– Отступаем к домам! – скомандовал тем временем Лань Сичэнь. – Не расходитесь, держитесь друг друга!

Цзинь Гуанъяо ощутил, как по его телу пробежала легкая дрожь, в которой он с некоторой неловкостью признал возбуждение. Он давно, очень давно не слышал у Лань Сичэня подобного повелительного голоса. Им и на поле боя-то довелось побывать плечом к плечу всего лишь пару раз, но Цзинь Гуанъяо навсегда запомнил, как преображался мягкий и улыбчивый Лань Сичэнь, командуя своими людьми.

Юноши из Гусу Лань послушались приказа, отступив слаженно. Остальные тоже повиновались, но вразнобой. Замешкался один А-Лин, которого не отпускала горячка боя. Не желая, чтобы племянник застрял тут один на один с ходячими мертвецами, Цзинь Гуанъяо, не долго думая, схватил его за ханьфу и потянул вслед за всеми. Благо, сейчас он снова оказался выше и мог воспользоваться этим преимуществом.

Цзинь Гуанъяо втащил племянника в дом вслед за остальными и обнаружил, что Лань Сичэнь сосредоточенно осматривает некоторых юношей.

– Ты! – взорвался тем временем А-Лин. – Как ты посмел ко мне прикоснуться, грязный извращенец!

– А-Лин, мы родственники! Я не имел в виду ничего дурного! – покачал головой Цзинь Гуанъяо, но тут же понял, что это был ошибочный ход.

– Ах, родственники?! – А-Лин буквально подскочил на месте – Это не помешало тебе приставать к сяошу!

– Тише, тише! – попытался успокоить его Цзинь Гуанъяо. – Это было давно и неправда… То есть, не совсем правда. Я никогда не действовал силой…

– Пф! – фыркнул А-Лин. – Кому другому рассказывай эти байки! Для тебя же нет ничего святого!

– Это не так… – нахмурился его дядя.

Пусть А-Лин говорил, имея в виду Мо Сюаньюя, его слова все равно больно били по душе Цзинь Гуанъяо.

– А что ты тогда прицепился к Цзэу-цзюню? – подавшись ближе, прошипел вдруг А-Лин. – Цзюцзю мне все рассказал про вас!

Цзинь Гуанъяо в который раз ощутил раздражение в адрес Цзян Ваньиня. Их племянник вполне бы обошелся без подобной информации! А-Лин, однако же, тем временем продолжал:

– У тебя совсем нет никакого стыда! Не получилось примазаться к одному главе ордена, так переметнулся к другому? А о сяошу ты подумал? Или твои слова о любви были сплошной ложью, и тебе наплевать на его чувства?

– К-какие чувства? – вдруг начав заикаться, пробормотал Цзинь Гуанъяо. Неужели А-Лин, этот взбалмошный и невнимательный мальчик, сумел что-то разглядеть?

– Братские, разумеется! – с достоинством выпрямился А-Лин, вынуждая дядю облегченно перевести дыхание. – Сяошу всегда относился к Цзэу-цзюню с безмерным уважением, а ты так мараешь его репутацию! Он будет в ужасе, когда узнает, как ты его опозорил!

– Чувствами нельзя опозорить, молодой господин Цзинь, – вдруг отозвался Лань Сичэнь.

Он как раз закончил раздавать некоторым адептам порошки, припасенные в рукавах. Лань Сичэнь, будучи целителем, никогда не покидал Облачные Глубины без стратегического лечебного запаса, даже если собирался вовсе не на ночную охоту.

– С вами-то все в порядке? – спросил он, подходя к Цзинь Гуанъяо и его племяннику. – Вы трупного яда не наглотались?

А-Лин надулся и обиженно промолчал, лишь глазами сверкнул. Цзинь Гуанъяо пришлось ответить за обоих:

– По-моему, нет, – покачал он головой. – Мы ничего похожего не видели.

Это Лань Сичэня не успокоило. Сделав еще пару шагов, он оказался прямо напротив Цзинь Гуанъяо и, чуть склонившись к нему, попросил:

– Открой… те рот, молодой господин Мо. И покажите язык. Я хочу убедиться.

Цзинь Гуанъяо, чувствуя, как к его щекам стремительно приливает краска, приоткрыл рот и высунул кончик языка. Лань Сичэнь с облегчением вздохнул и лучезарно улыбнулся.

– Теперь вы, молодой господин Цзинь, – обратился он к А-Лину, но тот лишь отступил от него и сложил руки на груди.

– Не капризничайте, молодая госпожа! – донесся из-за спины Лань Сичэня веселый голос Лань Цзинъи. – Лекарство, если что, совсем не горькое!

– Я не такой придурок, чтобы глотать всякую дрянь! – возмутился А-Лин. – И не настолько маленький, чтобы за мною ходили няньки.

– Молодой господин Цзинь… – Лань Сичэнь посмотрел на него с укоризной. – В подобной грубости нет нужды.

А-Лин, казалось, хотел продолжить спор, однако внезапно передумал.

– Хотите мой язык, Цзэу-цзюнь? – произнес он насмешливо, и у Цзинь Гуанъяо похолодело в животе от нехорошего предчувствия. – Да пожалуйста!

И А-Лин, его единственный и любимый племянник, наследник ордена Ланьлин Цзинь, с самым что ни на есть хулиганским видом показал Лань Сичэню язык.

========== Глава 16 ==========

Воспитание юного Цзинь Лина приводило в ужас. Лань Сичэню всегда казалось, что А-Яо немного преувеличивает, когда упоминает о племяннике, и шутит, говоря, что опасается отправлять того на обучение в Облачные Глубины. Теперь же Лань Сичэнь имел возможность убедиться, что А-Яо был весьма скромен в своих замечаниях. Если Цзинь Лин когда-нибудь попадет в дядюшкин класс, тот, несомненно, с тоской вспомнит времена Вэй Усяня. Тот был хотя бы дружелюбным и необидчивым, а вот Цзинь Лин куда больше походил на сердитого и капризного ежика.

И все же то, с какой горячностью мальчик защищал своего младшего дядю, согрело сердце Лань Сичэня. Он знал, что А-Яо любит своего племянника, – и рад был видеть, что тот отвечает ему взаимностью, пусть и в своей грубоватой манере.

Поэтому Лань Сичэнь, сделав вид, что не замечает ужаса в глазах А-Яо, внимательно осмотрел демонстративно высунутый язык юноши и с улыбкой констатировал:

– Действительно, вы в полном порядке, молодой господин Цзинь. Поздравляю.

– А я от поздравлений воздержусь! – дерзко ответил тот. – Этот придурок – сомнительное приобретение как для ордена Гусу Лань, так и для его главы.

Лань Сичэнь поджал губы, сдерживая ответ. Мальчик откровенно хамил, а он даже не мог защитить А-Яо так, чтобы не выдать его.

– Что ты себе позволяешь? – Лань Цзинъи, как всегда, вылез на передовую. – Сам ведешь себя, как юная госпожа, а еще к другим придираешься!

А Лань Сычжуй, тоже как всегда, бросился разнимать намечающуюся свару.

– Не ссорьтесь! – встал он между Цзинъи и Цзинь Лином, который собирался возмутиться по поводу обращения. – Мы сейчас не в том положении, чтобы цапаться друг с другом. А слабым и беззащитным надо оказывать помощь.

Это он добавил уже непосредственно Цзинь Лину, глядя прямо и строго. Лань Сичэнь в который раз мимоходом поразился, насколько Ланем может быть ребенок, не имевший с ними ни капли общей крови, в то время как тот же Лань Цзинъи, приходившийся им троюродным кузеном, казалось, являлся полной противоположностью всему, что проповедовал их орден.

– О, вы уже оказали! – ехидно парировал Цзинь Лин. – Помогли, позаботились, защитили! А он в благодарность испортил твой гуцинь и обокрал самого Ханьгуан-цзюня. Я бы трижды подумал, прежде чем повернуться к такому спиной.

Лань Сичэнь бросил быстрый взгляд в сторону А-Яо и только благодаря этому успел заметить, как в его глазах мелькнула горечь. А-Яо не двинулся с места, и губы его продолжали улыбаться, однако тоски это скрыть не могло. Цзинь Лин, сам того не замечая, ударил по больному.

– Молодые люди, – почти не повысив голос, но придав ему весомость, привлек к себе внимание Лань Сичэнь. – Я все еще хочу услышать, как вы все здесь оказались! Сычжуй, я точно помню, что не выдавал вам подобного распоряжения. У вас было разрешение заглянуть на гору Дафань, если вы быстро управитесь в деревне Мо, но затем вы должны были вернуться в Облачные Глубины.

«И где Ванцзи?» – с тревогой уже про себя додумал Лань Сичэнь. Его брат нечасто занимался курированием молодежи, в основном предпочитая одиночные ночные охоты. Однако за командами, в который участвовал Сычжуй, он приглядывать соглашался, и Лань Сичэнь в таких случаях всегда был особенно спокоен. На Ванцзи можно было положиться как на себя самого – более, чем на себя самого. И оттого вопрос, почему Ванцзи нет рядом с мальчиками сейчас, беспокоил его едва ли не больше того, каким ветром их вообще сюда занесло.

Выслушать пришлось в высшей степени загадочную историю.

Юные адепты уже возвращались домой, когда, остановившись на ночлег в одной из гостиниц, они в своем супе обнаружили кошачью голову. Затем тела кошек находились подвешенными над дверями их комнат. Мальчики сперва сочли это чьей-то глупой жестокой шуткой, и решили найти «шутника». Сперва они думали, что это не займет много времени, а затем увлеклись. Кровавый след вел их за собой, пока они не столкнулись с учениками других орденов, а под конец – и с Цзинь Лином.

Цзинь Лин молчал до упора, но в конце концов сдался и тоже присоединился к разговору. С ним, как оказалось, произошло все то же самое. Только шел он не с юга, а с севера – от самого Цинхэ. То есть по всему выходило, что он опять умудрился ускользнуть от Цзян Ваньиня и вновь пустился на поиски подвигов. Цзинь Лина также вели за собой кошачьи трупы, которые подкидывали так искусно, что даже Фея не могла застать злоумышленника. Лань Сичэнь обменялся встревоженными взглядами с А-Яо. Чтобы обмануть собаку-оборотня, просто злого шутника мало. Кто-то должен был подготовиться к подобной операции заранее, точно зная, против кого он будет действовать.

– Что это вообще за место? – первым не выдержал Лань Цзинъи. – Зачем нас вели сюда?

– Может, нам не сюда было надо? – с сомнением возразил ему кто-то из посторонних юношей.

– Вам вообще никуда не было надо, – вздохнул Лань Сичэнь. – Убийство кошек – это либо жесткая, но бессмысленная забава – и тогда это дело городских властей; либо это подготовка к темному ритуалу – и тогда самостоятельно вы бы все равно не справились. Разве мы не учим вас трезво оценивать свои возможности и грамотно распределять свои силы?

Мальчики стыдливо потупились, и Лань Сичэнь на мгновение почувствовал укол совести. Вот поэтому, собственно, он никогда и не преподавал. В нем не было ни дядиной твердости, ни строгости Ванцзи. Его легко было разжалобить виноватой позой и умоляющими глазами. Он хорошо управлялся со взрослыми адептами, которые знали все о субординации, но дети неизменно рождали в нем умиление и желание побаловать.

– Но кошки… – робко, почти несмело произнес Сычжуй, чьи всегда такие серьезные глаза сейчас слегка повлажнели. – Если не видеть головы, то они так похожи на кроликов… особенно те, у кого хвосты были отрезаны…

Последние слова он произнес совсем тихо, окончательно опустив голову. Рядом надменно фыркнул Цзинь Лин.

– Кролики! – произнес он, кривя губы. – Как это по-девчачьи!

И тут же получил подзатыльник от Цзинъи. Лань Сичэнь уже приготовился разнимать намечающуюся драку, как А-Яо вдруг влез с вопросом:

– Цзинь Лин! – произнес он застенчиво. – У тебя такая красивая собака!

– Да! – тут же задрал нос тот. – Настоящая собака-оборотень, не то что кролики какие-то!

От нового тумака он ловко увернулся.

– Я помню, – улыбнулся А-Яо. – Фея была очень милым щенком, но ты так и не дал мне с нею поиграть.

– Ну конечно! – фыркнул Цзинь Лин. – Сяошу ее мне подарил, а вовсе не тебе!

– Но я тоже люблю собак, – копируя Мо Сюаньюя, надул губы А-Яо. – Где она теперь? Почему не с вами?

– Фея отказалась заходить в город И, – Цзинь Лин насупился с возмущением.

– Она и тебя не пускала, – хохотнул Лань Цзинъи. – Я помню, как она схватила тебя за ханьфу и тащила прочь от ворот.

Лань Сичэнь снова встретился взглядом с А-Яо. В глазах у того отчетливо читалась тоскливая мысль: «Хорошо, что хоть у кого-то из этих двоих есть разум… Плохо, что сила пока не на стороне Феи…»

– У вас действительно очень умная собака, молодой господин Цзинь, – вслух признал Лань Сичэнь. – Нас в город И привело важное и опасное дело, но даже мы не ожидали застать это место в подобном состоянии. Вымерший город, заполненный ходячими трупами, – это позор для всех заклинателей, так запустивших ситуацию.

– То есть вы хотите сказать, что это не нашего уровня дело? – упрямо вскинул подбородок Цзинь Лин. – В ордене Гусу Лань все ходят по линеечке и делают только то, что велит им глава?

– Да как ты смеешь так хамить Цзэу-цзюню?! – вновь вспыхнул Цзинъи, и Сычжую вместе с парой других адептов пришлось подхватить его под руки, чтобы тот не бросился в драку. – Да тебя самого бы сюда никто не отпустил, если бы ты не сбежал от дяди!

– Цзинъи! – изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал строго, а не устало, произнес Лань Сичэнь. – Сейчас не время для ссор. И да, молодой господин Цзинь, в любом ордене на первом месте всегда субординация. Подчеркиваю: в любом. Не верите мне, спросите у своего дяди. У любого из своих дядьев. Они оба – главы орденов и разбираются в таких вопросах.

– Юной госпоже просто все сходит с рук, – проворчал неумный Цзинъи. – Золотой мальчик привык, что все его капризы исполняются. Вот только, говорят, не просто так даже дяди перекидывают его с места на место: дольше полугода ни один его не выдерживает!

– Цзинъи! – Лань Сичэнь сейчас как никогда понимал Лань Цижэня. – Сплетни запрещены! Оскорбления – запрещены! Ссор следует избегать, а не провоцировать их!

Видимо, вышедший из себя глава ордена произвел на юных адептов неизгладимое впечатление. Они замерли, едва заметно приоткрыв рты, и зачаровано уставились на него. Адепты других орденов тоже притихли, наблюдая за чужим скандалом со стороны. Только Цзинь Лин вскочил со своего места и бросился прочь – к счастью, не наружу, где все еще бродили ходячие мертвецы, а куда-то внутрь дома. Лань Сичэнь не успел даже подумать о выборе того, что ему сейчас лучше сделать: пойти вернуть вздорного мальчишку или не упускать из виду всех остальных, когда обратил внимание, что А-Яо незаметно поднялся со своего места и выскользнул вслед за племянником. Лань Сичэнь облегченно перевел дыхание: уму и такту А-Яо вполне можно было довериться – и сосредоточился на оставшихся.

– Извините, Цзэу-цзюнь, – виновато потупившись, пробормотал Цзинъи. Правда, Лань Сичэню отчего-то казалось, что прощения тот просит не за Цзин Лина, а за то, что довел до вспышки гнева собственного главу. – Я говорил, не подумав.

– Мы определимся с твоим наказанием, Цзинъи, когда вернемся в Облачные Глубины, – снизив тон, вздохнул Лань Сичэнь. – И я обязательно поговорю с дядей о твоем поведении.

Обещание разговора с Лань Цижэнем, казалось, напугало юношу больше, чем предстоящее наказание. Он опустил голову еще ниже и окончательно притих.

– Итак, – усилием воли отгоняя непрошенно нахлынувшее сочувствие, произнес Лань Сичэнь. – Нашей первоочередной задачей будет вывести вас из города. Кто-нибудь из вас может внятно объяснить, почему вы не ушли отсюда сами? Или вы не поняли, что вам здесь делать нечего?

– Мы… пытались уйти, Цзэу-цзюнь, – после небольшой паузы, за время которой юноши лишь переглядывались, не рискуя заговорить, произнес Сычжуй. – До вашего появления мы бродили здесь уже несколько часов. Нам казалось, что этот город невелик, однако мы никак не могли найти выход. Сперва мы шли по прямой, рассчитывая выйти с другой стороны, потом попробовали повернуть назад и выйти там, где вошли… Но складывалось такое впечатления, что как бы прямо мы ни шли, мы все равно ходили лишь кругами.

– Скорее всего, город зачарован на искривление пространства, – кивнул Лань Сичэнь. – Так бывает в местах с большой концентрацией темной энергии. Это помогает удерживать угодивших в сети монстра путников.

– Но вы-то ведь же можете отсюда выйти, правда? – с надеждой спросил юноша из чужого клана. Судя по ханьфу – Оуян.

– Кто скажет, как выходить из подобных зачарованных мест? – обращаясь к своим адептам, произнес Лань Сичэнь.

Сычжуй с готовностью ответил:

– Любые чары, наложенные на местность, рассеиваются сами собой при уничтожении того, кто их наложил. В противном случае преодолеть их практически невозможно.

– Отсюда вывод? – подбодрил его Лань Сичэнь, и Сычжуй виновато вздохнул:

– В такие места нельзя соваться, не будучи достаточно хорошо подготовленным. Если при встрече с прочими монстрами, даже очень сильными, есть шанс уйти, то в зачарованном месте останешься навсегда, если не сумеешь найти и победить его создателя.

– Я очень надеюсь, что вы запомните об этом навсегда, – мягко улыбнулся встревоженным юношам Лань Сичэнь. – Всегда трезво оценивайте свои силы. Задача заклинателя – не погибнуть героически на ночной охоте, а избавить простых людей от опасности. Вы никому не поможете, если сгинете в чьей-нибудь ловушке.

– Что же касается выхода из этого конкретного места, – продолжил он, убедившись, что все его внимательно слушают, – то, разумеется, мы решим этот вопрос. Я просто хочу быть уверенным, что, когда я выйду отсюда его решать, мне не придется беспокоиться о том, что я потом тут кого-то из вас не досчитаюсь.

Юные адепты, как свои, так и чужие, имели совесть смущенно потупиться. Лань Сичэнь окинул их удовлетворенным взглядом и закончил:

– Я не могу указывать ученикам других орденов, однако попрошу вас так же, как своих: не покидайте укрытия, пока я не скажу, что это можно сделать. И я также прошу вас не вступить в конфликты между собой.

– Но не поубиваем же мы тут друг друга, – тихонько, почти себе под нос проворчал Цзинъи.

– Нет, – все же услышал его Лань Сичэнь. – Очень надеюсь, что нет. Однако многие из вас тут чересчур импульсивны. Сейчас после вашей ссоры Цзинь Лин ушел во внутренние комнаты – а мог ведь выскочить и на улицу. Скажи, Цзинъи, ты смог бы спокойно жить дальше, если бы знал, что из-за небольшой перебранки твой ровесник погиб?

Цзинъи прикусил губу и покачал головой.

– Поэтому и прошу вас не ссориться, – заключил Лань Сичэнь, удовлетворенный хотя бы уже тем, что ученик пусть и вспыльчив, но отходчив. – Я…

Внезапно с улицы раздался звук, совсем не похожий на тяжелую поступь ходячих мертвецов. Это лязгнул меч, вынимаемый из ножен, а затем снаружи донесся приглушенный шум боя.

Лань Сичэнь встрепенулся. Его сердце забилось радостной надеждой, что это может быть Ванцзи. Немногим хуже был вариант, что это Цзян Ваньинь наконец-то настиг своего блудного племянника. С главой Цзян сотрудничать было сложнее, чем с братом, особенно после того спектакля, что они с А-Яо разыграли возле некрополя ордена Не, но бойцом тот являлся отличным, а главное – был кровно заинтересован в спасении молодых людей.

Лань Сичэнь сделал юношам знак оставаться на месте, а сам выглянул в щель в окне. Какой-то человек в черном отчаянно сражался с обступившими его ходячими мертвецами. Стиль его боя завораживал: легкий и стремительный, человек, скорее всего еще очень молодой, двигался так, словно мог взлететь и без меча под ногами, а скорости его реакции можно было только позавидовать.

В первый момент Лань Сичэнь испытал разочарование. Не Ванцзи и даже не Цзян Ваньинь. Однако он быстро устыдился этой мысли. Там снаружи белкой в колесе крутился человек, отчаянно нуждающийся в помощи. К тому же вскоре в воздухе вновь замелькал багровый порошок трупного яда, которым отравились юные адепты, а это означало, что очень скоро никакое мастерство не спасет отчаянного бойца.

Не долго думая, Лань Сичэнь закинул себе в рот противоядие, а затем вдобавок намотал на лицо платок. Для быстрой вылазки этого долго было хватить, а задерживаться снаружи надолго он все равно не собирался. Обнажив Шоюэ, Лань Сичэнь бросил юношам:

– Не вздумайте следовать за мной! – и выскочил за дверь.

Сейчас, когда за его спиной не было юных адептов, за которыми Лань Сичэнь и в бою приглядывал краем глаза, он получил возможность сражаться в полную силу. Лань Сичэнь продвигался к своей цели стремительно, сметая все ходячие трупы на своем пути. При этом он старался дышать как можно реже: противоядие было достаточно сильным, но при слишком большом количестве поглощенного трупного яда даже оно могло помочь не в полной мере, а Лань Сичэню отчаянно нужны были все его силы.

Он пробился к одинокому бойцу, уже заметно пошатывающемуся. Встав с ним спиной к спине, Лань Сичэнь принялся теснить его в сторону дома, где укрылись его адепты, а затем и вовсе подхватил его под руку, почти закинув на себя.

Мальчики, к счастью, послушавшиеся приказа, все же следили за ними из окон, а потом сообразили открыть дверь при их приближении и тут же захлопнуть ее, едва Лань Сичэнь со своим грузом ввалился внутрь. Едва спасенный откашлялся, Лань Сичэнь протянул ему противоядие.