Текст книги "Равноценный обмен (СИ)"

Автор книги: Сын Дракона

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Но сейчас даже идиоту было ясно, что рассказ Бицао, изложенный перед Советом кланов, был направлен против Цзинь Гуанъяо. А Сы-Сы, несмотря на недостаток образования, дурой не являлась. Если от нее тоже нужна была история, то не оставалось сомнений, что целью и этого выпада окажется именно он.

И Сы-Сы, прежде готовая обвинять своего пленителя и убийцу своих подруг, в последний момент предпочла промолчать. Она даже сделала больше: выдав за причину своего присутствия перемывание старых, всем давно известных костей, она обесценила рассказ Бицао чуть ли не больше, чем это сделала Цинь Су. От осознания этого Цзинь Гуанъяо резко выдохнул и едва не сполз со своего трона.

– Глава ордена? – встревоженно склонился к нему управляющий. Беспокойство этого человека было вполне понятно: возвышенный Цзинь Гуанъяо, при смене власти он почти наверняка потеряет свое почетное положение.

Цзинь Гуанъяо едва заметно качнул головой и заставил себя выпрямиться.

– Я помню тебя, Сы-Сы, – произнес он негромко и очень мягко. В зале воцарилась тишина. – И я рад тебя видеть.

– Я тоже на тебя посмотреть хотела, – хмыкнула Сы-Сы. – Вот только гляжу, ничего хорошего тебе заклинательство не принесло. Выглядишь препаршиво, да и гадюшник у вас тут, судя по всему, еще хуже, чем у нас в борделе.

Кто-то в зале издал нервный смешок, после чего с места вдруг поднялся Лань Сичэнь. Лицо его было бледным и строгим, и вновь начавшиеся было переговоры тут же смолкли. Гусу Лань безмерно уважали, и, несомненно, многие заклинатели смутились, осознав, что именно сейчас пришлось выслушивать главе самого благочестивого ордена.

– Предлагаю перенести Совет кланов на завтра, – сухо произнес Лань Сичэнь. – Сегодняшнее заседание, не успев начаться, превратилось в балаган. К тому же глава ордена Цзинь нездоров, ему следует отдохнуть. Как и госпоже Цзинь после всех перенесенных ею потрясений.

Обычно мягкий голос Лань Сичэня прозвучал сейчас жестко и настойчиво. После его заявления заклинатели дружно склонились к мысли, что сегодня им продолжать действительно не стоит, и лучше уж начать Совет завтра заново.

========== Глава 29 ==========

Несмотря на то, что больше всего ему хотелось оказаться сейчас подле А-Яо, Лань Сичэнь вынужден был покинуть зал вместе с остальными заклинателями. В коридорах ему пришлось раскланиваться и обмениваться вежливыми фразами с теми, кто жаждал пообщаться с ним, и, хоть Лань Сичэнь старался не задерживаться нигде надолго, эти короткие, но многочисленные остановки изрядно затруднили его передвижение.

Лишь спустя некоторое время ему удалось прорваться к Благоуханному Дворцу. Туда посторонних не пускали, но глава ордена Лань, разумеется, не считался посторонним с тех пор, как место главы ордена Цзинь занял А-Яо. Лань Сичэнь, как всегда, прошел сквозь внешние двери беспрепятственно, а последовать за ним никто не смог.

Внутри царила привычная тишина. В быту А-Яо не любил суеты, и даже слуг здесь бывало ровно столько, сколько необходимо для поддержания помещений в достойном виде. А в такое время коридоры и вовсе оказались пусты.

Лань Сичэнь почти дошел до дверей в спальню А-Яо, когда неприметная дверца гардеробной приоткрылась, и чья-то рука почти втянула его внутрь. Это было настолько неожиданно, что Лань Сичэнь даже и не подумал сопротивляться. Он лишь открыл рот, чтобы спросить, что они тут делают, когда Су Миншань, скрывавшийся в гардеробной, приложил палец к губам и кивнул на чуть сдвинутую панель, ведущую в спальню. Судя по доносившимся оттуда голосам, разговор, в котором участвовало несколько человек, шел полным ходом.

– Подслушивать запрещено, – склонившись к уху Су Миншаня, прошелестел Лань Сичэнь.

– Ну тогда подождите снаружи! – парировал тот едва ли не еще тише. – Только не вздумайте заходить туда, при вас они разговор тут же оборвут!

Лань Сичэнь беззвучно вздохнул и остался на месте. Он убеждал себя, что не то чтобы так уж хочет услышать эту беседу… Просто ему казалось неправильным, что Су Миншань будет в курсе, а он, Лань Сичэнь, – нет.

– И все же, как вас угораздило-то? – голос госпожи Сы-Сы, резкий и громкий, звучал более чем отчетливо.

– Не понимаю, о чем ты, – А-Яо говорил устало, и это встревожило Лань Сичэня.

– Ой, все ты понимаешь, – хмыкнула госпожа Сы-Сы. – А ты, хозяйка, отлично его защищала, да только сдается мне, что Бицао эта все же права оказалась?

– С чего вы взяли? – голос Цинь Су прозвучал холодно. Несомненно, она готова была выдержать еще одну битву.

– Да вы только посмотрите на себя! – госпожа Сы-Сы рассмеялась. – Два боевых птенчика! Я этого негодника давно и очень хорошо знаю, и вот ты, моя хорошая, на него сегодня была похожа точь-в-точь!

А-Яо попытался что-то сказать, но госпожа Сы-Сы перебила его:

– Да не бледнейте вы так! Не внешне похожи, – успокоила она их. – По лицам-то у вас как раз ничего общего и нет. А-Яо – так и вовсе вылитая матушка.

А потом, вдруг посерьезнев, добавила:

– Да понимаю я все, – сказала она уже тише. – Про вашего папашу я наслушалась довольно. Если тут чему и удивляться, так только тому, что все его отпрыски как-то умудрились не пережениться друг на друге. И тут ты, хозяйка, права: надо было либо всем все сразу говорить, либо уж молчать до гробовой доски. А вот так грязное белье перед всеми вытаскивать – не дело.

– Спасибо, – голос А-Яо прозвучал на редкость искренне. – За все спасибо, Сы-Сы.

– Подлизываешься, засранец? – фыркнула та. – Думаешь, раз я тебя пожалела в последний момент, то тебе все так легко сойдет с рук?

– О чем вы? – явно нахмурилась Цинь Су.

– Эм… А-Су, возможно, тебе лучше выйти… – начал было А-Яо, но его сестра решительно возразила:

– Даже не думай меня отсюда выпихнуть! С меня довольно твоих тайн! Ты обещал быть честным.

– Да не умеет он, – проворчала госпожа Сы-Сы. – Не приучен. У нас в борделе разговор короткий был: либо ты льстишь, врешь и выкручиваешься, либо тумаки отгребаешь.

От этих прямых слов, брошенных без малейшей попытки их смягчить, у Лань Сичэня защемило сердце. Он действительно никогда всерьез не задумывался над тем, отчего А-Яо всегда выбирает окольные пути. Списывал это на натуру, на небольшие заклинательские возможности, на то, что такой подход кажется А-Яо более простым… Однако Лань Сичэню даже в голову не приходило, что проблема может иметь настолько глубокие корни.

Цинь Су тем временем вздохнула.

– Ладно, – произнесла она уже мягче. – Я понимаю. Но он все равно обещал, и я надеюсь, что он соизволит сдержать свое слово. Так о чем речь?

– О смерти его – вашего – отца, – вместо А-Яо ответила госпожа Сы-Сы. – Я же верно понимаю, что это был Цзинь Гуаншань?

А-Яо, скорее всего, просто кивнул, ибо госпожа Сы-Сы продолжила:

– Ну и зачем?

А-Яо ответил что-то очень тихо – настолько, что слов не разобрали даже его собеседницы.

– Я не мог больше позволять ему жить и развратничать! – вынужден был повторить он громче. – Я делал за него всю работу, я вытаскивал его пьяного из борделей, за каждую его выходку я терпел унижения и побои от его жены!.. Если кто-то вынуждал его вспомнить про мою мать, он лишь брезгливо кривился. Он стал причиной того, что мы с А-Су оказались братом и сестрой – и того, что наш ребенок родился больным. Он являлся пиявкой, раздувшейся на чужом горе, а пользы от него не было даже его собственному ордену!

– То есть ты его убил, – Цинь Су произнесла это так спокойно, что у Лань Сичэня по спине пробежали мурашки.

Кажется, А-Яо был прав, говоря, что это у них семейное: он сам подходил к убийствам с практической стороны, Мо Сюаньюй в этом вопросе был крайне подвержен эмоциям, а Цинь Су просто поинтересовалась. Пожалуй, если Цзинь Лин однажды приедет в Облачные Глубины, надо будет приглядывать за ним повнимательнее.

– Да, – поколебавшись мгновение, все же достаточно твердо ответил А-Яо. – Я его убил.

– Он убил! – насмешливо фыркнула госпожа Сы-Сы. – Ты не забыл, что сидел за занавеской, сложа руки, и просто наблюдал?

– Я все организовал, – немного обиженно отозвался А-Яо. – Ты думаешь, так легко было проработать план?

– Дурацкий у тебя был план! – решительно отрезала госпожа Сы-Сы. – А концовка и вовсе бессовестная!

– Он заслужил, – А-Яо упрямо стоял на своем, но госпожа Сы-Сы оборвала его на полуслове:

– Разве я что-то сказала о твоем папаше? – бросила она презрительно. – Собаке – собачья смерть! Надеюсь, душа Мэн Ши изрядно повеселилась, глядя на кончину этого кобеля. Но, А-Яо, посмотри мне в глаза и ответь: сестричек-то за что?

Ответа не последовало, и пауза затянулась надолго. Лань Сичэнь стоял, боясь шелохнуться в этой тишине, а Су Миншань, замерший рядом, казалось, и вовсе перестал дышать.

– Молчишь, – констатировала очевидное госпожа Сы-Сы. – Нечего сказать, да?

– Они бы все равно умерли, – вдруг глухо отозвался А-Яо. – Через год, через два, через три максимум.

– О да, – усмехнулась госпожа Сы-Сы, но от интонаций в ее голосе стало жутко. – Разумеется. Отжившие свое проститутки, вынужденные ютиться под одной прохудившейся крышей. Старые, изуродованные, беззащитные перед пьяницами, неспособные отбиться от насильников, вечно боящиеся, что не получат даже жалкой монетки за свои услуги. Которых берут не чистенькие господа, а такая шваль, что подхватить от них можно все что угодно: от вшей и лишая до срамной болезни. Сколько нам всем таким оставалось?

Цинь Су судорожно вздохнула, и голос госпожи Сы-Сы стал еще резче:

– Вот только жить любая тварь хочет. Сколько бы нам ни осталось – а все было наше. Пока живем – надеемся. Разве ты не твердил себе то же самое, выгрызая путь к этой вершине? Почему же ты так жестоко отнесся к своим сестрам?

– Они мне не сестры, – глухо ответил А-Яо. – Сы-Сы, ты не помнишь, сколько пришлось перенести матушке от таких «сестричек»? Порванные платья и даже испорченная косметика, от которой дурнело лицо – это лишь самая малая часть. Если мы и правда все были в одной лодке, так и держаться следовало всем вместе. А они только и думали, как бы выпихнуть ее или хотя бы меня. Ты забыла, как они меня ненавидели?

– Они ненавидели не тебя… – возразила госпожа Сы-Сы, но А-Яо перебил ее:

– Я понял это, когда стал взрослее. Матушке зачал ребенка заклинатель, глава великого ордена. Ее хозяйка побоялась связываться со столь влиятельным человеком и позволила мне родиться. Но другие делали аборт за абортом, а потом закапывали свои кровавые комочки на заднем дворе. Но, Сы-Сы, я-то ведь не был в этом виноват! Я не был виноват, а на меня шипели, кричали, поколачивали даже, когда матушка не видела. Только ты и была добра к нам – а больше никто. И когда матушка лишилась места, была выкинута хозяйкой на улицу – разве хоть кто-нибудь помогал нам?

– Это были другие, – хмуро отозвалась госпожа Сы-Сы. – На тех сучек и я бы с готовностью плюнула.

– Ну извини, те мне не подвернулись, – в тон ей отозвался А-Яо.

Лань Сичэню непривычно было слышать его таким. Изменился не только голос А-Яо, но и сама манера речи, и даже словно бы прорезался специфический южный говор. Даже во время их первой встречи шестнадцатилетний А-Яо говорил как образованный молодой господин, а теперь Лань Сичэню казалось, что он слышит юньмэнского уличного мальчишку.

– Глупый ты, А-Яо, – вдруг с какой-то странной грустью вздохнула госпожа Сы-Сы. – Вроде, умный, но все равно – такой глупый… Зачем было губить столько жизней? Позвал бы только меня – неужто я б одна старого жеребца не укатала? Да ради тебя и Мэн Ши – за милую душу и совершенно бесплатно.

– Я думал, ты замужем, – с искренним сожалением в голосе признался А-Яо. – Когда мы с матерью уходили, у тебя намечалась выгодная партия. Не мог же я беспокоить почтенную замужнюю даму?

– Замужем… – усмехнулась госпожа Сы-Сы и продолжила, видимо, указав на свое лицо: – Вот что мне досталось вместо замужества! Первая жена моего ухажера уж слишком ревнивой была и сделала так, чтобы на меня больше ни один мужчина без содрогания не взглянул.

– Почему ты не написала мне? – нахмурился А-Яо. – Тебе бы я помог…

– Ай, да кто из господ помнит старое добро? – отмахнулась госпожа Сы-Сы. – Уж извини, но я в тебя не верила. Порадовалась, конечно, когда узнала, что ты все-таки добился своего, но соваться даже и не думала. Разве тебе нужна была тетушка-проститутка в знакомых?

– Он бы правда помог, – вмешалась вдруг Цинь Су. – Вы сами сказали, что у него прекрасная память: так вот, добро он тоже отлично помнит.

– Да я потом поняла, – вновь хмыкнула госпожа Сы-Сы. – Когда всех сестричек порешили, а меня в живых оставили. А потом еще и поселили пусть и под замком, но во вполне милом домике, где у меня была чистая постель и еда каждый день. Не слишком-то веселое бытье, конечно, и я была счастлива вырваться на свободу… Но по сравнению с жизнью на улице – не такой уж и плохой вариант.

– Прости, – покаянно произнес А-Яо еще более усталым голосом. – Наверное, мне стоило тебя отпустить. Но я так боялся, что кто-то что-то узнает, что не посмел рискнуть.

– Да понимаю я, – неохотно ответила госпожа Сы-Сы. – Хоть это и не отменяет того, что ты засранец.

– Какой есть, – не стал отрицать А-Яо, а затем вдруг приглушенно вскрикнул.

Лань Сичэнь, ранее державшийся в отдалении, подался вперед и оттеснил Су Миншаня от щели между панелями.

А-Яо во время разговора сидел на кровати, облокотившись спиной на подставленные подушки. Сейчас он почти утонул в объятиях госпожи Сы-Сы, которая крепко стиснула его и прижала к своей весьма пышной груди. Стоящая рядом Цинь Су, пряча рот за рукавом, тщетно пыталась подавить веселый смех.

– Вот что странно, – заявила вдруг госпожа Сы-Сы, не спеша разомкнуть объятия. – На лицо ты – чистый покойник, щеки аж вваливаются. Но чересчур истощавшим я бы тебя не назвала.

Цинь Су бросила свои заранее проигрышные старания и рассмеялась уже в голос.

– Это… чересчур длинная история, – выдавил наконец из себя А-Яо, дыша с трудом из-за стиснутых ребер. – Я ее тебе обязательно как-нибудь потом расскажу…

– После того, как вновь запрешь меня где-нибудь? – с подозрением отозвалась госпожа Сы-Сы. – Ты знай, сил больше у меня нет под замком сидеть! Не выдам я тебя, подлеца такого, только дай вольным воздухом подышать и с нормальными людьми пообщаться!

А-Яо замялся. Видимо, именно так он и собирался поступить, но теперь у него язык не поворачивался признаться в этом. Однако в разговор вмешалась Цинь Су.

– Госпожа Сы-Сы, а ко мне вы пойти не хотите? – произнесла она мягко.

– К тебе? – та наконец разжала объятия и повернулась к ней всем телом. – Это в служанки, что ли?

– В наперсницы, – улыбнулась Цинь Су. – Вы не представляете, как мне в этом гадюшнике не хватало человека, с которым можно поболтать по душам, поговорить о своем, о женском… перемыть косточки моему супругу.

А-Яо ощутимо содрогнулся, покосившись на нее с укоризной. А Цинь Су как ни в чем не бывало продолжала:

– Вы расскажете, каким он был маленьким: сам-то он весьма ловко обходил все вопросы о своем детстве, а мне всегда было интересно!..

– А-Су! – взмолился А-Яо, глядя на свою уже почти бывшую жену с ужасом.

– Да рассказать-то можно, – хитро прищурилась на него госпожа Сы-Сы. – Это я, хозяйка, с радостью… Только вот житья вам тут не будет: никто ж упустит случай плюнуть в бывшую шлюху.

– А мы тут не задержимся, – успокоила ее Цинь Су. – Вскоре после окончания Совета кланов я с отцом уеду в паломничество, а затем мы с Яо-гэ разведемся, и я вернусь к нашему сыну.

– Так он жив?! – искренне обрадовалась госпожа Сы-Сы. – Я даже в своем заточении слышала, что его убили… А-Яо, ты и тут оказался бессовестным вруном!

– Если бы я тогда не соврал, его ждала бы участь похуже, – отвел взгляд А-Яо. – Не слишком веселись, Сы-Сы, А-Сун не похож на меня в детстве.

– Только внешнее сходство и есть, – вздохнула Цинь Су. – Но он славный мальчик.

– Уже хорошо, – кивнула госпожа Сы-Сы. – А то вот этот вот чересчур умным оказался, на свою беду и на беду многих. Такое количество ума в одной голове – оно к добру не приводит.

– Счастье умных не любит – так? – печально усмехнулся А-Яо, и госпожа Сы-Сы с готовностью закивала:

– Вот-вот, то-то и оно! – подтвердила она. – Тут что-либо одно. Так что не беспокойся, хозяйка, будет твой мальчик счастливым… в отличие от своего папаши. А я, если что, с радостью понянчусь с внуком Мэн Ши.

– Ждите гостей, глава Су, – не удержавшись, шепнул Лань Сичэнь на ухо Су Миншаню, который пристроился к нему почти вплотную, чтобы по-прежнему ничего не упускать.

– Да пожалуйста, – отозвался тот. – Места хватит. А людей мы эталонами не меряем.

Это был весомый камень в огород ордена Гусу Лань, и Лань Сичэнь вынужден был признать, что он заслужен. В Облачных Глубинах не принимали в адепты тех, кто не дотягивал до определенного уровня самосовершенствования – и это было еще хоть как-то оправдано. Однако не менее строгие требования имелись и к внешности кандидатов: та должна была быть ощутимо выше средней.

– Да он тоже не такой уж несчастный, – тем временем не удержалась от шпильки Цинь Су. – Вы бы видели, на кого он меня променял!

То, как А-Яо покраснел, стало видно даже под толстым слоем грима. А госпожа Сы-Сы вдруг раскатисто расхохоталась.

– А я и видела! – заявила она. – Красавчик такой в первых рядах, весь в бело-голубом. Остальные господа только на нас и пялились, а он все больше на А-Яо косился, словно боялся, что его сомнительное сокровище кто-то обидит.

А-Яо спрятал лицо в ладонях, и Лань Сичэнь испытал огромное желание проделать то же самое. Неужели он действительно был настолько несдержан и так выдал себя?

– Я всегда знала, что тебе мужик надежный нужен, – категорично припечатала тем временем госпожа Сы-Сы. – Чтобы кто-то стоял за твоей спиной и оберегал твою задницу, когда ты в очередную авантюру с головой окунешься. Хозяйка, конечно, тебя сегодня тоже шикарно защищала, да только такая, уж извините оба, тебя не удержит. Кто-то помощнее нужен.

– Сы-Сы, – А-Яо усилием воли отвел руки от лица и заставил себя посмотреть ей в лицо. – Прохаживайся на мой счет как тебе угодно…

– Ну спасибо, разрешил! – фыркнула госпожа Сы-Сы, однако А-Яо перебил ее, закончив твердо:

– …но главу Лань никогда не трогай. Ради этого человека я искренне хочу стать лучше, чем я есть. Не могу утверждать, что у меня получится, но я все же обязательно попытаюсь.

«Мы вместе попытаемся, А-Яо» – подумал Лань Сичэнь, и на душе его потеплело.

========== Глава 30 ==========

– Вот еще что, – перед самым уходом нахмурилась Сы-Сы. – А-Яо, будь осторожен! Я правда не знаю того, кто направил нас с этой Бицао сюда, так что он может попробовать напасть на тебя снова.

– Спасибо за беспокойство, – от души улыбнулся ей Цзинь Гуанъяо, – но, думаю, мне больше ничего не грозит. Мне известно, кто вас послал, и я уже разобрался с ним… К сожалению, этот капкан он приготовил заранее – и я его упустил из виду. Но сомневаюсь, что он успел наделать много ловушек. Конечно, я буду сохранять бдительность, но опасность, скорее всего, миновала.

– Пойдемте, – позвала Сы-Сы Цинь Су. – Я подберу вам платье и помогу обустроиться в моих покоях.

Дамы ушли, и Цзинь Гуанъяо облегченно перевел дыхание. Все прошло лучше, чем он мог надеяться. В Сы-Сы всегда была это странная для женщины ее положения тяга к справедливости. Она защищала их с матерью, она вставала на сторону молоденьких девчонок, которых старшие проститутки отчаянно шпыняли, она не боялась вступать в перепалку с клиентами, поднимающими руку на девиц… Другую давно бы прогнали за столь вздорный характер, однако Сы-Сы была на редкость хороша собой. Ее красота была не утонченной, как у Мэн Ши, а яркой и пышной. Мало кто мог сравниться с нею, к тому же Сы-Сы умела быть искренне веселой, и от клиентов у нее не было отбоя.

Сы-Сы была невысокого мнения о мужчинах и не слишком-то их жаловала, и потому Цзинь Гуанъяо ничуть бы не удивился, если бы она его не простила. Однако, судя по всему, Сы-Сы сохранила в своем сердце любовь к маленькому мальчику, чьи слезы она когда-то утирала и у чьей матери она брала свои первые уроки в игривой науке.

Она была добрее к нему, чем он к ней.

Цзинь Гуанъяо тряхнул головой, прогоняя невеселые мысли.

– Миншань, выходи, – позвал он негромко.

В гардеробной, разумеется, кто-то был. Еще в самом начале разговора Цзинь Гуанъяо заметил, как панель между гардеробной и спальной чуть сдвинулась, и в полумраке мелькнул белый подол. Запустив в ту сторону тонкий лучик ци, Цзинь Гуанъяо ощутил знакомую ауру и успокоился: Су Шэ знал о нем предостаточно и никогда ни в чем не обвинял. К тому же его собственная мстительность превышала любые пределы, так что уж кто-кто, а Миншань не мог не понять действий Цзинь Гуанъяо.

А вот того, что следом за Су Шэ из гардеробной выйдет Лань Сичэнь, он никак не ожидал. Цзинь Гуанъяо ощутил дурацкое, совершенно детское желание залезть на кровать с ногами, откатиться к дальнему краю и, завернувшись в одеяло, сделать вид, что его тут нет вовсе.

– Эргэ… – вместо этого пробормотал он, смущенно отводя взгляд. – Ты тоже слышал?..

– Слышал, – задумчиво кивнул Лань Сичэнь. – Правда, боюсь, не все понял.

Цзинь Гуанъяо не сдержался и посмотрел на него с удивлением. Лань Сичэнь выглядел искренне озадаченным.

– Сплетни запрещены… – не очень уверенно начал Лань Сичэнь. – Однако о том, что Цзинь Гуаншань умер, не выдержав… чрезмерной нагрузки в постели, говорили все. Никто не сомневался, что он сделал это по собственному желанию. Но если нет – как это возможно?

– Что возможно? – недоуменно сморгнул Цзинь Гуанъяо.

Лань Сичэнь выглядел так, словно ему было до крайности неловко, и кончики его ушей очаровательно порозовели.

– Если мужчина не желает, – произнес он, с трудом подбирая слова, – то как возможен процесс?

Су Шэ рядом выразительно хмыкнул и отвернулся, скрывая усмешку, которую он не сумел сдержать. Цзинь Гуанъяо тоже почувствовал, как невольно улыбается.

– Возможен, эргэ, – произнес он очень мягко. – Умелый партнер может вызвать эрекцию даже у почти полного импотента, а мой отец, несмотря на ухудшение здоровья, все же сохранил высокое либидо до самой своей смерти.

– Мужчину тоже можно… изнасиловать? – глаза Лань Сичэня округлились в таком изумлении, что Цзинь Гуанъяо с трудом удержался от нервного смеха.

– Можно, – произнес он, изо всех прикусывая щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. – Если знать, что делать.

– И те женщины, о которых говорила госпожа Сы-Сы, разумеется, знали, – эти слова Лань Сичэня, произнесенные задумчиво, мгновенно отбили желание смеяться.

– Эргэ… – вновь начал было Цзинь Гуанъяо, но Лань Сичэнь лишь покачал головой.

– Я выбрал тебя, помнишь? – произнес он серьезно. – А-Яо, тебя бесполезно стыдить. Я как никто знаю, насколько тщательно ты подходишь к решению любых вопросов, насколько практичные способы ты выбираешь. А если вдруг тебе случается совершить ошибку, ты коришь себя больше всех. И если эта женщина, госпожа Сы-Сы, простила тебя, то точно не мне в это вмешиваться.

Цзинь Гуанъяо благодарно склонил голову. Большую часть жизни ему казалось, что он расплачивается за какую-то крупную лажу, совершенную в прошлой жизни – столько шишек на него сыпалось отовсюду. Даже его успехи неизменно оборачивались новыми испытаниями, а проблемы и вовсе в любой момент грозили заставить опустить руки.

Однако теперь судьба словно опомнилась и вручала ему один подарок за другим. Цзинь Гуанъяо даже представить себе не мог, что столько людей в мире не просто не желают ему смерти или бед, но искренне заинтересованы в его благополучии. О Лань Сичэне и Цинь Су Цзинь Гуанъяо заботился, не ожидая взамен даже благодарности, просто радуясь, что у близких и родных ему людей все хорошо, – и уж тем более он никак не рассчитывал, что они сами встанут на его защиту.

Даже перед ним самим.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, – Су Шэ очень кстати разбил не напряженную, но все же несколько неловкую тишину, – однако слова госпожи Сы-Сы заслуживают внимания. Глава ордена Цзинь, мы можем быть уверены, что на завтрашнем Совете нас не ждут еще какие-нибудь сюрпризы?

Лань Сичэнь тоже посмотрел на него вопросительно, и Цзинь Гуанъяо задумался всерьез.

О Не Хуайсане можно было больше не беспокоиться. От него не осталось даже духа, и все свои тайны он унес с собой в небытие. А в историю Не Минцзюэ, пожалуй, больше никто посвящен не был. Впрочем, даже если бы и был, то почти все части дагэ неизменно находятся при Лань Сичэне, а голова – в потайном кабинете, куда никому, кроме хозяина, нет хода. Любые обвинения, даже если они вдруг всплывут, обречены оставаться голословными.

Вопрос с инцестом, пожалуй, можно было считать закрытым. Цзинь Гуанъяо догадывался, что им с Цинь Су, возможно, предстоит еще перенести разговор с Цинь Цанъе. Тот был достаточно умным человеком и, возможно, и раньше задумывался, как так вышло, что у них с любимой женой имелась всего одна-единственная дочь. Цзинь Гуанъяо вполне допускал, что Цинь Цанъе, если и не знал наверняка, то всегда подозревал, что дело здесь нечисто, однако огромная привязанность к дочери – неважно, родной или приемной – удерживала его от выяснения подробностей. Цинь Цанъе, несомненно, не станет поднимать шума, но разговор с ним может оказаться не самым приятным. Однако, не сомневался Цзинь Гуанъяо, это вполне возможно будет пережить достаточно безболезненно.

Вопрос с отцом закрылся навсегда. Сы-Сы, узнав, что целью был Цзинь Гуаншань, с готовностью будет молчать и дальше. Для нее куда более важной была казнь ее товарок – однако она не могла не понимать, насколько безразлична будет миру заклинателей смерть проституток, тем более столь старых и потасканных. К тому же в результате пострадавшим окажется он, Цзинь Гуанъяо, а ему неприятностей Сы-Сы не желала.

Еще оставался Сюэ Ян, и это выглядело самым слабым местом. Сюэ Ян мог рассказать об ордене Ланьлин Цзинь и о деятельности обоих его глав много интересного. Однако здесь Цзинь Гуанъяо делал ставку на любовь Цзян Ваньиня к их общему племяннику. Опорочить орден Цзинь – это значило опорочить наследие Цзинь Лина. Вряд ли и без того дерганому, неуравновешенному и плохо сходящемуся с людьми подростку пойдет на пользу предание огласке темных дел его деда и младшего дяди. К тому же Цзян Ваньиню никогда не было дела до большой политики: его всегда интересовали лишь то, что касалось исключительно Юньмэна. Свою семью Цзян Ваньинь будет защищать до последнего вздоха, а все прочие волновали его крайне мало.

– Нет, не думаю, – покачал головой Цзинь Гуанъяо. И, неловко улыбнувшись, добавил: – Не настолько уж я пропащий человек, чтобы у меня в каждом чулане было по скелету. Кажется, мои тайны наконец-то закончились.

От него не укрылось, с каким облегчением вздохнул Лань Сичэнь.

– Тогда… – с поклоном произнес Су Шэ, – у вас для меня не будет никаких указаний?

– Не будет, – подтвердил Цзинь Гуанъяо. – Я разве что попрошу тебя приглядываться краем глаза к делегации Цинхэ Не: А-Юй у нас человек непредсказуемый… Однако сам ни во что не вмешивайся.

– Смею заметить, – с почтительной улыбкой, а еще – с какой-то странной теплотой в голосе ответил Су Шэ, – молодой господин Мо – поистине замечательный лицедей. Возможно, он склонен переигрывать – но при этом все же оставаясь в рамках роли. К тому же…

Он слегка замялся, но под ободряющей улыбкой Цзинь Гуанъяо закончил:

– К тому же поведение главы Не тоже всегда было чуточку театральным. Я убежден, что молодой господин Мо сыграет его роль без всякого труда.

– Согласен, – кивнул Лань Сичэнь. – Признаться, молодой господин Мо куда больше похож на брата Хуайсана, нежели на твоего, А-Яо.

– Братья не всегда бывают похожи, – задумчиво кивнул Цзинь Гуанъяо. – Видимо, именно поэтому нам даровано право выбирать себе друзей.

Су Шэ бросил понимающий взгляд на них с Лань Сичэнем и почтительно поклонился.

– Тогда я пойду, глава ордена Цзинь? – произнес он, сохраняя на лице постное выражение, однако глаза его лукаво блеснули.

Ко всеобщему разочарованию, Совет, все-таки проведенный на следующий день, завершился без новых сенсаций. Тем не менее, обсуждать дела мало кто был настроен всерьез: заклинателям еще не надоело смаковать подробности вчерашнего спектакля. Цзинь Гуанъяо, воспользовавшись всеобщей расхлябанностью, без всяких проблем протолкнул пару нужных ему решений, а затем и вовсе свернул заседание. Цинь Су опять немного смягчила нанесенный на его лицо грим, однако выглядел Цзинь Гуанъяо по-прежнему далеко не самым лучшим образом, поэтому заклинатели, которых продолжали ожидать ломившиеся от еды и вина столы в Башне Золотого Карпа, предпочли изобразить понимание. За трапезой и выпивкой перемывать кости Верховному Заклинателю было сподручнее, чем шепотом во время Совета.

Цзинь Гуанъяо, пользуясь тем, что его присутствие в кои-то веки даже не ожидается, бросил все силы на восстановление формы. Распечатанные меридианы позволили ци течь правильно, сглаживая все нанесенные повреждения и изгоняя все лишнее. Остаточное действие парализатора сошло на нет само, а порекомендованное Лань Сичэнем питание помогло достаточно быстро восстановить объем крови. По-прежнему не нравилось Цзинь Гуанъяо то, в какой форме пребывало его тело – но, к сожалению, это был вопрос уже более длительного времени. И, разумеется, на его левой руке все еще оставался порез: им с Лань Сичэнем отчаянно не хотелось проводить их настоящий первый раз впопыхах.

Когда гости наконец разъехались, Цзинь Гуанъяо смог вздохнуть спокойно. Правда, до этого ему пришлось пережить непростой разговор с тестем. Цинь Цанъе, не скрываясь, выразил свое неудовольствие, однако под конец все же признал план, разработанный зятем, достаточно годным. Весь его вид говорил о том, что если бы на то была исключительно его воля, с его дочерью Цзинь Гуанъяо не увиделся бы больше никогда, однако Цинь Су имела на этот счет собственное мнение.

Также Цзинь Гуанъяо довелось выдержать горькие слезы Мо Сюаньюя, повисшего у него на шее и отчаянно не желавшего покидать «любимого братика». Только напоминаниям о птичках, веерах и, главное, полнейшем собрании весенних картинок удалось хоть как-то примирить беднягу с суровой реальностью. В конце концов Мо Сюаньюй согласился уехать и даже честно заучил имена самых приближенных своих адептов, пообещав хотя бы в первое время ничего не менять в жизни Цинхэ Не совсем уж радикально. Впрочем, и Цзинь Гуанъяо, и Лань Сичэнь прекрасно знали, что управление Нечистой Юдолью носит чисто номинальный характер: раз отлаженный механизм работал еще со времен прапрадедов Не Минцзюэ и Хуайсана, и от адептов ордена Не требовалось лишь продолжать самосовершенствоваться. А поскольку Не Хуайсан всю свою жизнь этим пренебрегал, то помимо тех вопросов, которые он неизменно спихивал на старших братьев, у него и не было никаких серьезных обязанностей.