Текст книги "Отражение (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Все произошло так быстро, что троица осыпалась на землю, как яблоки с яблони, не успев ничего понять. Барнс быстро обшмонал горе-бандитов, изъяв у них баксов двести налички (откуда только взялась), грамм какой-то наркоты и глок без запасной обоймы. Подхватив пиджак и отряхнув с него пыль, Барнс быстро исчез в переулке, уверенный, что там его никто не ждет.

Теперь ему нужен был «язык», который расскажет ему, где или найти нужного человека, или сам скажет, где тут подпольное казино.

Барнс вышел с другой стороны переулка и пошел самыми темными подворотнями, чтобы найти искомое. Ему повезло больше, чем он ожидал: в одном из переулков он заметил, как какой-то мужик продает другому пистолет. Он тихо подобрался поближе, дождался, когда сделка будет заключена, а ненужный свидетель покинет место действия, и, неслышно подойдя к торговцу сзади, обхватил его бионикой за горло, крепко сжав, но так, чтобы тот не потерял сознание.

– Т-ш-ш-ш, – нежно прошипел ему на ухо Барнс, – мне нужна информация. Ответишь на мои вопросы и будешь жить. Согласен?

– Д-д-да, – заикаясь отозвался мужик, которого явно не готовили к таким событиям.

– Мне нужен торговец личностями, – без обиняков сказал Барнс. – Ты назовешь мне его имя, и как мне его найти. И тогда переживешь эту ночь. Понял? – Барнс говорил спокойно-холодно, без тени эмоций, что обычно пугало до усрачки.

– Хорошо-хорошо, – задыхаясь промямлил мужик. – Хулио Кортес, на перекрестке Орлофф-авеню и Кэннон Плэйс есть бар. Спроси там, тебе подскажут.

– Спасибо, – поблагодарил Барнс, придушивая «языка», чтобы тот не пустил ему пулю в спину, пока он будет уходить. Аккуратно прислонив бессознательное тело к крылу машины, Барнс понял, что понятия не имеет, где находится означенный адрес. Он быстро обшмонал «языка», забирая пять с лишним штук налички и телефон с навигатором, и полез исследовать арсенал. Барнс понимал, что автомат он отсюда не утащит, но еще один глок ему бы не помешал. И патроны к нему. Найдя искомое, Барнс вбил в навигатор нужное место и пешком отправился туда, прикидывая, что доберется быстро. Оба глока он засунул за пояс и снова накинул пиджак на плечи.

Он добрался до бара через час, проклиная навигаторы на чем свет стоит, и бар был вполне себе открыт. Обычный заштатный бар, в котором часто тусовались забулдыги и проходимцы. В своем костюме Барнс там выглядел неуместно и нелепо, но делать было нечего. Он подошел к стойке и вгляделся в бармена, сурового мужика, забитого татуировками от макушки до, наверное, пяток, здоровенного, как медведь.

– Двойной бурбон, – заказал Барнс и, дождавшись, пока перед ним поставят напиток, сказал. – Мне сказали, тут я могу найти Хулио Кортеса.

– Пей и проваливай, – рыкнул на него бармен. – Не знаю таких.

– Тогда скажи, что у меня есть пять штук задатка, – предложил Барнс. Этих пяти штук ему было совершенно не жалко, даже если они уйдут «в молоко». Он проверял и был уверен, что его тоже проверяют прямо сейчас.

Бармен обслужил еще пару завсегдатаев, а потом скрылся в подсобке. Барнс прекрасно понимал, что слишком дорого одет для копа, но слишком странно для обычных посетителей, поэтому спокойно ждал.

– Вали отсюда, только за выпивку заплати, – рыкнул на него вернувшийся бармен, и Барнс, хлопнув стакан, расплатился, оставив на чай, и вышел.

Он уже собирался завернуть за угол и выйти на улицу ловить такси, когда его окликнули из темноты парковки у бара.

– Эй, мужик, – позвали его, и Барнс, ничего не боясь, пошел на голос, четко видя в темноте невысокого латиноамериканца. Он был уверен, что это не сам Кортес, но его человек.

– Чего тебе? – грубо спросил Барнс.

– Ты, значит, ищешь Кортеса? – спросил мужчина, при ближайшем рассмотрении похожий на крысу.

– Ну я, а что? – пожал плечами Барнс.

– Что тебе надо? – оживился тот, ощупав взглядом.

– Ищу нового себя, – ответил Барнс.

– Пластическая операция стоит десятку, если без излишеств, пятнарик – расширенная версия, – потирая ручонки, отозвался крысюк. – Тебе какую?

– Расширенную, – уверенно ответил Барнс. – Сколько задаток и как долго ждать?

– На все про все – неделя, – хитро улыбнулся крысюк. – Задаток – треть.

Барнс достал из кармана пресс денег и дотошно пересчитал их. Он понимал, что его могут наебать, но, если его наебут, он придет сюда уже не такой добрый и разберется по-своему.

– Пройдемте, я сделаю фото, – широко улыбнулся крысюк, предлагая пройти в задние помещения бара.

Они прошли, Барнса усадили на стул и сделали фото, даже показали ему, чтобы клиент остался доволен. Клиент остался.

– Какое имя желаете? – вновь улыбнулся крыс.

– Джеймс Барнс, – уверенно ответил Барнс, совершенно не смущаясь.

– О, любитель супергероев, – протянул крысюк, а Барнс только непонятно улыбнулся.

– Приходите через неделю, вам скажут, куда подойти, – еще раз улыбнулся крысюк.

– Может быть, вы подскажете мне, где бы я мог интересно провести время за покером? – напоследок поинтересовался Барнс.

– Исключительно как нашему клиенту, – протянул ему визитку крысюк, на которой был выбит адрес. – Антонина, – загадочно закончил он.

Барнс запомнил слово и покинул заведение. Оказалось, что прошло не так много времени, но рынки все равно открывались рано, и Барнс, выйдя на улицу и поймав такси, нежданно-негаданно проезжавшее здесь, попросил отвезти его на фермерский рынок. Он простоял рядом с ним до самого открытия, а потом долго выбирал ингредиенты для долмы, найдя рецепт поисковиком в телефоне.

С одной стороны, Барнсу было все это не сложно, он мог выспаться и днем, когда Стэна не будет, но с другой, он не понимал себя. Чего его несет на закрытый еще рынок, чтобы ждать и ждать, пока он откроется, а потом еще придирчиво выбирать продукты из нагугленного и наизусть вызубренного рецепта? Барнс совершенно не понимал, почему, но хотел сделать Стэну приятное, причем не какое-то простенькое, а вот такое хитровыебнутое.

Получив в свои руки все необходимое, он поехал в дом Стэна и, забравшись все по той же пожарной лестнице с пакетом продуктов, принялся шаманить на кухне. Когда все было готово, он сел за стол, сварив себе чашку кофе, чтобы дождаться пробуждения Стэна, но уснул, положив голову на руки, прямо за кухонным столом.

========== 8 ==========

Себастьян вышел на кухню за кофе и унюхал знакомые с детства запахи. Долма и кофе.

Баки дремал, уронив голову на стол. Себастьян погладил его по спине, по плечу, открыл кастрюльку с долмой и застонал от предвкушения. Баки ухитрился достать виноградные листья!

– Сначала умойся, – пробормотал Барнс, совершенно не собираясь подниматься и идти спать в кровать. Он был уверен, что ему удобно и тут, – а потом лезь.

– Я уже умылся, – рассмеялся Себастьян, совершенно довольный тем, как начался день. – Доброе утро, Баки, и спасибо тебе за завтрак. Где ты достал листья в Нью-Йорке?

– Места знать надо, – отозвался поднявший голову и открывший глаза Барнс. Он посмотрел на Стэна так, словно был разочарован в том, кого видит, но его взгляд быстро потеплел, и Барнс улыбнулся. – На рынке. Ты, видимо, в такие места не ездишь. Если хочешь, я тебе расскажу, где это.

– А расскажи! – воодушевился Себастьян, с аппетитом приступая к долме. – Как прошла ночь?

– Я не порвал костюм, – улыбнулся ему Барнс и назвал адрес, по которому находится рынок, где продают листья винограда. – И вообще плодотворно. Но ты этого знать не хочешь.

– О, фермерский рынок, – сообразил Себастьян. – Надо будет поближе поискать, их много по городу. Сделать тебе свежий кофе, или ты лучше спать?

– Ешь, может, я пересолил, – улыбнулся Барнс, – а я, да. Пойду спать. Или съездить с тобой? – вряд ли Стэну могла угрожать какая-нибудь серьезная опасность, но почему-то Барнс предпочел бы быть рядом с ним, даже проспав от силы часа два.

– Спасибо, но лучше отдохни, – Себастьян улыбнулся. – Долма чудесная.

Он был рад, что Баки вернулся, что с ним все в порядке, что он принял всерьез просьбу о румынской кухне – настолько, что даже отыскал листья для долмы.

Кайл вертелся вокруг Баки, поставил лапы ему на колено, подпрыгнул, пытаясь лизнуть в лицо.

– Ты ему нравишься, – сказал Себастьян. – Кайл, пойдем гулять.

Барнс, даже полусонный, легко уклонился от пытающейся лизнуть его собаки и, поймав ту, поставил на пол.

– Я рад, – чуть хрипло сказал он. – Лучше я пойду с тобой, чтобы люди привыкали ко мне, раз я тут пока задерживаюсь. Я быстро оденусь.

Они шли по просвеченной утренним солнцем парковой аллее, пили кофе из Старбакса, Себастьян кидал Кайлу мячик и забирал его, мокрый от собачьей слюны. Шелестели деревья под ветром, в озерце крякали утки, пришлось взять Кайла на поводок, чтобы он не полез в воду. Они почти не разговаривали. Себастьян иногда ловил себя на внезапном остром желании взять Баки за руку, но тот шел с правой стороны, а хвататься за протез какой смысл?

Себастьяну было интересно, чувствует ли эта рука прикосновение и все такое, но он не спрашивал. Это казалось бестактным.

Барнс шел рядом, привычно мониторя все вокруг, наслаждаясь утром и обдумывая налет на казино. Неплохо было бы сначала разузнать, что там за обстановка внутри, но планов здания ему было не достать, хотя где-то в сети они и могли валяться. Значит, придется побывать там хоть раз перед налетом. Но для этого нужны были деньги, просто так, с пустым бумажником, хоть и в костюме за пять тысяч, никто его в игорное заведение не пустит. Можно, конечно, было одолжить у Стэна, но Барнсу не хотелось, не потому, что не вернет, а просто не хотелось. Он вообще не хотел создавать лишних проблем, понимая, что одно его присутствие тут – это большая проблема.

– Найди себе компанию через пару дней, с которой можно будет посидеть до позднего вечера, – внезапно попросил Барнс, прикинув, что двух ночей на разведку ему хватит, а потом люди спишут все на сумасшедшего фаната, возомнившего себя ебаным супергероем.

– О, компания у меня будет, – улыбнулся Себастьян. – И о-о-очень большая! Послезавтра я иду на вечерний показ новой коллекции Хуго Босс. Не люблю такие мероприятия, но придется.

Послезавтра. Значит, у Барнса была одна ночь, чтобы все разведать. Этого должно было хватить. Раньше ему не приходилось никого грабить, но он был уверен, что это не сложнее, чем убивать.

Краем глаза Барнс заметил двух девушек, тоже с собакой, которые явно наставили на них свои мобильники.

– Хочешь, я к ним подойду и вежливо попрошу удалить фото? – поинтересовался Барнс, но в голосе было что-то такое, от чего «вежливо» звучало как «оторву им ноги и руки, если понадобится».

– Не порти мне имидж, – с улыбкой сказал Себастьян, сделав вид, что не заметил девушек. – Они – источник моего дохода.

Барнс только хмыкнул. Ему не нравилось то, что он тоже будет на этих фотографиях, но он собирался это пережить молча.

– А телохранитель, который еще с тобой и живет, не испортит тебе имидж? – спросил Барнс, скорее предполагая, не подумают ли люди, что у Стэна появились какие-то сложно решаемые проблемы. И были бы правы, решив именно так, потому что бывший Зимний Солдат в соседней спальне – это не каждый переживет.

– Ну так я не собираюсь на каждом углу объявлять, что ты живешь со мной, – сказал Себастьян. – Так плотно, чтобы это выяснить, за мной никто не следит, я не того уровня актер, чтобы у меня были поклонники-сталкеры.

Барнс пожал плечами. В мире шоу-бизнеса он не понимал ничего, и лезть туда не собирался. Раз ситуация всех устраивала, значит, все нормально.

Но Барнс поразился самой идее следить за человеком так тщательно не для того, чтобы его в итоге убить или выведать нужную информацию. Это казалось ему очень странным и непрактичным.

– Уверен? – решил все же уточнить Барнс. – Вдруг они хорошо прячутся?

– Ты же их распознаешь, даже если они прячутся? – спросил Себастьян. Он уже видел выход из парка.

– И что мне с ними сделать, если я их распознаю? Не портить тебе имидж или голову им открутить? – совершенно серьезно спросил Барнс, улыбнувшись идее использовать навыки Солдата таким образом.

– А возможен какой-то промежуточный вариант? – так же серьезно спросил Себастьян.

– Я не силен в дипломатии, – признался Барнс и заверил: – Но очень постараюсь.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Себастьян. – Будет весело, если таблоиды прознают, но я всегда смогу сделать вид, что просто сплю со своим телохранителем. Я никогда не скрывал, что бисексуален.

– В смысле? – не понял Барнс.

– Ты живешь у меня, – пояснил Себастьян. – И ты мой телохранитель. Предположить правду ни у кого фантазии не хватит, а самое простое объяснение – что ты мой любовник.

– Странная закономерность, – Барнс посмотрел на Стэна, – если люди как-то близки друг другу, то они сразу любовники. Или я совсем разучился думать, как обычный, нормальный человек? Потому что я сразу задумываюсь о тайнах, которые такие люди хранят друг от друга, потому что тайны – это слабости. А на слабости можно надавить. Ну и как можно убить одного, подставив другого. В общем, в таком духе. Вообще, иметь близкого человека опасно, потому что это твоя самая уязвимая точка.

– У тебя явно профессиональная деформация, – сказал Себастьян. – Не иметь близких людей – значит, загнуться от одиночества. Мне было очень плохо, когда мы расстались с Марго, хотя между нами и не было особой любви. Но сейчас я просто боюсь с кем-то сближаться. Эгоистично хочу, чтобы во мне видели меня, а не звезду, мешок с деньгами или, упаси боже, Баки Барнса.

– Бедняжечка, – протянул Барнс и, повинуясь какому-то странному порыву погладил Стэна по голове бионикой, затянутой в тонкую перчатку. – А я-то думал, моя жизнь не удалась.

– Не пойми неправильно, я не жалуюсь, – рассмеялся Себастьян. – Просто пока не складывается.

– А что, кто-то желает отношений с тобой, видя в тебе меня? – уточнил Барнс, уверенный, что мир сошел с ума, не потому, что кому-то нужен он, а потому, что можно настолько возжелать не до конца знакомый тебе образ, что загнать под него совершенно другого человека.

– Тысячи их и десятки тысяч, – без смеха сказал Себастьян. – Актеров часто не видят за ролями. Ты же сам спросил, такой же Роберт мудак, как Тони, или нет. Хороший актер – а я очень хороший актер, – может сыграть кого угодно так, что зрители поверят. А себя настоящих все актеры прячут, потому что иначе поклонники и пресса сожрут тебя живьем.

– Как-то хреново быть актером, – помолчав, заметил Барнс. – Хотя все люди прячут себя настоящих от большинства окружающих. Это нормально, я думаю. Но, обычно, смотря на человека, ты изначально ничего не видишь, только пытаясь угадать образ, а на личностей публичных подобный образ уже наложен и плотно приклеен. Так в Стиве все видят непогрешимого супергероя, а он ведь тоже обычный человек.

– Да, – согласился Себастьян, открывая входную дверь и придерживая ее перед Кайлом и Баки. – Я, например, ни в одном интервью никогда не говорил и не скажу, что в образ Баки Барнса я влюбился с первого прочтения сценария. Думал о нем все время, с самой первой читки по ролям. Как наваждение, как… не знаю, как влюбленность. Только о нем и мог говорить – какой он, какая у него история, как он стал таким, каким стал, как выживал в Гидре, как восстанавливался после… Думаю, Марго поэтому и ушла – я ни о чем другом говорить не мог, а больше поговорить было и не с кем. Может, тебя и притянуло сюда этой моей одержимостью?

Барнс даже подумал, что, может быть, он продолжает жить только благодаря этой одержимости, потому что все остальные действительно рассыпались прахом, и вернуть ничего нельзя, но промолчал. Странно это было, узнать, что кто-то еще, кроме Стива, так тобой увлечен, что ли.

– Пока я без документов и костюма, на официальные мероприятия ты меня с собой брать не будешь? – уточнил Барнс. – Если нет, то я спать.

– Хороших тебе снов, – пожелал ему Себастьян.

Во время тренировки Себастьян, как обычно, не думал ни о чем, кроме самой тренировки. После он вернулся домой, чтобы переодеться, и постарался не шуметь, чтобы не разбудить Баки.

А вот на съемках было время подумать. Себастьян послушно и привычно работал лицом и телом по команде фотографа, размышляя о том, что за какую-то пару дней Баки Барнс – настоящий, живой, во плоти, – стал ему близок, как удавалось не всякой девушке или парню из тех, с кем Себастьян спал. Они разговаривали о вещах, о которых Себастьяну не особо с кем было поговорить. Они заботились друг о друге.

Странная привязанность к образу, к роли отпустила Себастьяна, потому что Баки вдруг оказался перед ним воочию: хмурый и забывший о своем обаянии, не мучающийся угрызениями совести за совершенные деяния, любящий шоколад, оберегающий на свой странный манер. Себастьяну хотелось узнать его ближе. Теснее. Еще раз уложить ему волосы. Обнять. Расспросить обо всем – не для роли, а просто чтобы знать.

Надо будет не забыть заказать для Баки шоколад. Интересно, какой он любит, темный или молочный?

========== 9 ==========

Барнс принял душ и забрался под одеяло, снова завернувшись в него с головой. Не то чтобы он сильно хотел спать, но ночью снова предстояло лезть непонятно куда, поэтому отдохнуть стоило. Он думал о Стэне, о практически незнакомом ему человеке, ради которого расшибся в лепешку, но приготовил то, что он хотел. Был готов отгонять от него фанатов и вообще всячески опекать, как когда-то опекал Стива. Наверное, именно этого ему и не хватало, когда Стив стал Капитаном Америка, и вся забота свелась к тому, чтобы вовремя отстрелить голову врагу, нагрянувшему со спины. А потом Барнс умер снова, чтобы вернуться в жизнь Стива искалеченным и не помнящим себя. Он стал нуждаться в заботе, и его бесило, раздражало это чувство слабости, потому что оно разъедало его. Эти обеспокоенные взгляды, молчание и прочая хрень. Было сложно. А со Стэном снова стало легко.

Он уснул, и ему снился странный сон, где он падал, но не в снежную воющую пропасть, а в мягкое черное ничто, в котором он словно растворялся, не умирал, но переставал быть. И внезапно, уже практически полностью став этим ничем, слившись с ним, он увидел яркий огонек, который словно звал его, и он потянулся к нему, снова собираясь заново, вновь становясь собой, с трудом, но выбираясь из вязкого, не желающего его отпускать марева. Рвался к этому яркому огоньку, понимая, что секунда промедления – и жадное ничто засосет его обратно, навсегда поглощая. Он рванул из последних сил и резко проснулся, садясь в кровати.

Потерев лицо ладонями, Барнс поднялся и напился воды из-под крана. В голове взвесью болталась какая-то муть, которая не давала покоя, словно должна была сложиться в образ, но не складывалась. В квартире было тихо, только цокал по полу коготками Кайл, тихо жужжал холодильник, а за открытым окном слышался шум города.

Барнс прошел на кухню, сварил себе кофе и, взяв ноут, забрался в кресло. До вечера было полно времени, и он принялся искать все, что было в сети про Себастьяна Стэна, о нем, вглядываясь в фотографии, особенно уделяя внимание тем, которые выкладывали его фанаты.

Кликая по тегам в Инстаграмме, Барнс с удивлением обнаружил фото их двоих, мирно прогуливающихся по парку. Похоже, фото выложила одна из девушек, которых они сегодня встретили, потому что, Барнс был уверен в этом на сто процентов, больше их никто сфотографировать не пытался.

Под фотографией была подпись «Кто этот хмурый мужик рядом с Себом?» и длинная цепочка обсуждений и предположений, одно другого безумнее. Барнс откровенно не понимал, почему люди так увлечены тем, с кем общаются их кумиры, что они делают и прочая. Нет бы за соседями так следили, больше было бы толку. Он не стал закрывать вкладку, чтобы потом показать Стэну, ему виднее, может, этот бред одержимых людей как-то ему повредить.

Себастьян вернулся под вечер, немного вымотанный, как всегда после съемочного дня. Он привез Баки коробку пирожных – обычных шоколадных и мокко.

– Привет! – крикнул он с порога. Кайл заплясал вокруг него, радуясь, что хозяин пришел. – Ты дома?

– Привет, – отозвался Барнс, выходя его встречать с кухни, где занимался приготовлением ужина.

Это было немного странное и давно забытое ощущение: готовить для кого-то, встречать вечером.

– Есть будешь? – спросил он. – Я тут нашел кое-что забавное в сети. Помнишь утренних девушек? Почитай, если хочешь, ноут на столе.

– Выложили фото в Твиттер или в Инстаграм? – без интереса спросил Себастьян. – Они всегда так делают. Держи, это тебе, – он протянул Баки пирожные. – Есть буду, голодный как волк. Переоденусь только.

– Если это не повредит тебе, то меня эта хрень вообще не волнует, – сказал Барнс, начиная накрывать на стол. – Не знал, что ты будешь на ужин, и просто нажарил мяса. Спасибо за пирожные, – поблагодарил он, держа в руках коробку и разглядывая угощение. Он не знал, как на это реагировать, потому что подарок такого рода он получал впервые в жизни, и представления не имел, что за этим стоит. Обычно девушкам дарили цветы и конфеты, чтобы произвести впечатление, а что крылось за этим подарком у Стэна, Барнс ума приложить не мог, и постарался скрыть растерянность.

– Ты любишь шоколад, – сказал Себастьян за ужином, заметив, какие взгляды Баки кидает на коробку с пирожными, – а я забыл про него, когда заказывал продукты. Отличное мясо. Очень вкусно. Спасибо.

– Да, люблю, – Барнс давно отвык от того, что кто-то замечает, что ему нравятся те или иные вещи. Да не просто замечает, а приносит ему лакомства. Это было странно, он чувствовал себя непривычно от проявления такого внимания. – Пожалуйста.

С другой стороны, это просто могло быть ответной любезностью на долму с утра пораньше. Придя к такому выводу, Барнс внутренне немного расслабился. Только он все равно осознавал, что это была та самая пресловутая забота, только более личная. Они жили вместе всего третий день, да, и «жили», и «вместе» было пока еще громкими словами, но уже проявляли личную заботу друг о друге. Эта мысль напугала Барнса, потому что он просто не знал, что с этим делать, понимая, что это приведет к отношениям. Каким, пока было сложно сказать, но отношениям. А отношений у Барнса не было так давно, что он успел забыть, как это. Но та часть отношений, что была заботой, оказалась приятна.

– Завтра с утра у меня тренировка по крав мага, – сказал Себастьян после ужина, вытягиваясь на диване. Кайл запрыгнул ему на живот, потоптался и улегся, уложив морду на грудь. – Потом показ. Вернусь поздно, потому что после показа будет фуршет. Кайл, потерпи, сейчас пойдем. Завтра придет уборщица, в восемь, будет работать до двенадцати. Предупредить ее о тебе, или ты уйдешь на это время?

– Уйду, – сказал Барнс. С уборщицей ему встречаться совершенно не хотелось. – И как, хорошо получается?

Это было странно приятно – вот так вот просто делиться планами. Они не были друг другу близки, или уже были? Барнс тряхнул головой. Мысли были странными и совсем не теми, которыми стоило занять голову перед разведкой. Хотя ему разведку не укрепленного подземного бункера проводить, а всего лишь подвала и подходов к нему.

– Будешь? – протянул Барнс Стэну коробку с пирожными, уплетая шоколадное.

– Нет, спасибо, мне сладкое особо нельзя, – он улыбнулся Баки. – Тренер говорит, что неплохо. Я поздно начал. Никогда не думал, что буду сниматься в боевиках, а вот понадобилось. У меня, конечно, на сцены боевки дублер есть, но лучше я сам. Это… честнее, что ли. Самое смешное было, когда я играл тренера по художественной гимнастике. В фильме была сексуальная сцена с элементами гимнастики, я там даже сальто в одном носке делал, – он рассмеялся.

– Эм… Зачем сальто в постельной сцене? – недоуменно спросил Барнс.

– Вот такая это была постельная сцена, – улыбнулся Себастьян. – Мне выбрили весь живот и нарисовали на нем олимпийскую ленту, типа член – это награда.

– Бред какой-то, – искренне изумился Барнс, вновь поняв, что ни хрена он не понимает людей. – А один носок зачем оставили?

– О, – понял Себастьян. – Ты же не в курсе. Когда снимаются сцены с полной обнаженкой, актеры-мужчины цепляют носок на причинное место, чтобы не светить членом и яйцами перед всей съемочной группой. В фильме-то гениталии редко вот так откровенно показывают. Я за все годы из совсем откровенного, что не порно, только «Американских богов» помню. Но там даже гомосексуальная секс-сцена есть. Потому что она в книге была.

Представив себе Стэна с носком на члене, Барнс долго смеялся, чуть не подавившись пирожным.

– Весело, наверное, у вас там, на съемках таких сцен, – отсмеявшись, спросил он. Барнс не представлял, как можно вообще раздеться перед такой кучей народу, да еще не чувствовать себя при этом идиотом.

После бытности Солдатом самому Барнсу было глубоко плевать, голый он или одетый, и сколько вокруг народу, но обычных людей, раздевающихся на людях, он не понимал.

– Покажи, что умеешь из крав мага, – попросил Барнс, это было ему хотя бы понятно без вопросов.

– О, после ужина… – застонал Себастьян, но послушно поднялся и принялся демонстрировать то, чему он успел научиться.

Ему хотелось покрасоваться перед Баки, хотя Себастьян прекрасно понимал, что по сравнению с тем, что умел сам Баки, все это детские игры в песочнице.

– И сколько ты занимаешься? – поинтересовался Барнс, не спеша комментировать и давать советы. Он сознавал, что Стэну никогда не придется побывать в реальном бою, поэтому пытаться научить его действующим приемам было просто незачем.

– Пятый год, – ответил Себастьян, проведя сложную связку.

– Молодец, – улыбнулся Барнс, – у тебя хорошо получается. Хочешь, я тебе чего-нибудь покажу?

– Хочу, – кивнул Себастьян, раскрасневшийся от активности и похвалы. – Ты же наверняка столько всего умеешь! Баки, можно бестактный вопрос: твоя рука – она чувствует что-то?

– Да, чувствует, – легко ответил Барнс, – но не как живая. Я осознаю ее положение в пространстве, чувствую давление, высокую и низкую температуру. Но вот воду как таковую я не чувствую. Прикосновения твердых предметов чувствую. Почувствую, что противень горячий, к примеру. А что?

Себастьян взял его за живую ладонь, поднял ее на уровень груди.

– У нас с тобой разные руки, – заметил он. – Вот смотри.

У Себастьяна ладонь была ýже, пальцы длиннее, и, разумеется, ухоженнее ногти.

– Поищу тебе кусачки для ногтей, – сказал он. – И пойду выгуляю Кайла.

Барнс посмотрел на свои ногти, неровно обрезанные ножом, и ему внезапно стало стыдно. За ногти, за нечесаные волосы, бороду и общий неухоженный вид. Он глянул на свое отражение в одном из стекол кухонного шкафа, перевел взгляд на ухоженного Стэна, и как-то совсем расстроился.

– Я быстро, – бросил Барнс и пошел одеваться для прогулки. Гулять по парку ему нравилось.

Когда они дошли до парка, уже совсем стемнело. Обычно Себастьяну было не по себе, когда он гулял по парку в темноте: из Кайла защитник был никакой, и, хотя Себастьян занимался крав мага давно и успешно, драться он не любил вообще никогда. Но с Баки он чувствовал себя в безопасности.

– С тобой хорошо, – сказал ему Себастьян.

Барнс слегка обалдел от такого откровения, но ничего не сказал. Он впервые за долгие годы был озадачен своим внешним видом, и внезапно захотел действительно привести себя в порядок, чтобы рядом со Стэном на него не смотрели, как на обросшую гориллу, и не думали, в каких джунглях Стэн его откопал и чего вообще при себе такое страшилище держит. Это были странные желания – соответствовать человеку, рядом с которым он находится. Раньше его волновало только, чтобы оружие соответствовало его ожиданиям.

Он понимал, что для приведения себя в должный вид ему нужна помощь, только как и кого о ней просить, он не представлял. Можно, правда, было банально сходить в парикмахерскую, попросить, чтобы там его привели в порядок. Эту мысль он решил обдумать позже, потому что обращаться за помощью к самому Стэну ему показалось неудобным.

В ночном парке было приятно гулять, почти не было прохожих, свежий воздух, а теперь у него была и приятная компания. Даже просто молча идти рядом было уютно.

– Может, еще немного погуляем? – спросил Барнс, когда они уже возвращались обратно.

– Давай, – согласился Себастьян. – Только зайдем в Старбакс.

Себастьян взял себе латте маття и горячий шоколад для Баки, и они вернулись в парк. Светили сквозь кроны желтоватые фонари, приглушенно шумел город. Мимо них по аллее процокали копытами две гнедые лошади. Кайл испугался их и прижался к ногам Баки.

Барнс присел и потрепал Кайла за ухом. Тот был теплым, мягким и пушистым. Внезапно захотелось так же забраться в короткие волосы его хозяина, чтобы тоже ощутить тепло и мягкость под ладонью. Захотелось снова почувствовать пальцы Стэна в своих волосах. Барнс понял, что скучает по тактильному контакту, хочет трогать и гладить сам, и чтобы гладили и трогали его. Он слишком долго был один, чтобы не потянуться к человеку, который оказался рядом с ним, потянуться всем собой, как тянулся во сне к яркому, зовущему его пятну.

А вдруг это был не сон, а воспоминание о том, что с ним было после того, как он рассыпался пеплом? Вдруг действительно именно одержимость Стэна и вытащила его из того ничто, и этим ярким пятном был именно он? И что будет дальше?

– Я гулял в этом парке, – огорошил Стэна Барнс, чтобы не молчать, не погружаться в мысли, где было больше вопросов, чем ответов. – Таскал сюда девчонок после танцев. Стива тоже таскал, но он тут рисовал.

– Целовались под мостами? – Себастьян кивнул на арку моста, под которой проходила дорожка, и взял Баки за живую руку, чувствуя ее тепло. – Марго не особенно любила здесь гулять. Считала настоящим нью-йоркским парком только Центральный.

Барнс вздрогнул от прикосновения, но руку выдергивать не стал, только сжал пальцы. Он внезапно получил то, что ему было так нужно.

– Да, целовались, – согласился Барнс, даже не пытаясь вспомнить что-то подобное. Он весь окунулся в ощущения чужой ладони в его руке и даже не хотел думать, что такое нашло на Стэна.

Себастьян шел рядом с Баки, держа его за руку, и радовался, что в такой час в парке не наткнешься на фанатку с телефоном, а даже если и наткнешься, снимок у нее все равно не получится.

– По твоей семье сильно ударила Великая Депрессия? – спросил Себастьян.

– Не помню, – признался Барнс. – Да и не пытался никогда вспомнить. Единственное, что связывает меня с тем прошлым – Стив. Но я давно живу настоящим. Мне кажется, что мы и дружим-то уже как-то по инерции, потому что он не понимает, что того Баки, которого он знал, больше нет. А я просто не хочу терять единственного человека, который когда-то был мне действительно близок.