Текст книги "Отражение (СИ)"
Автор книги: Snejik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
– С него и начну.
Они поужинали, таская друг у друга кусочки. Себастьян принял душ и вытянулся под одеялом с телефоном в руках.
– Вот вроде бы всем, кому надо, сообщил, что я десять дней буду вне связи, а все равно пишут, словно я сквозь землю провалился, – сообщил он, быстро набирая смски.
Барнс вышел из душа и завалился рядом, стараясь не мешать Себастьяну отвечать на сообщения, просто легонько поглаживал его по животу. Он быстро перестроился обратно и уже особо не испытывал ни трудностей, ни сожалений о том, что они вновь в мире людей.
– Все, – Себастьян отложил телефон. – Всем ответил. Хочу кофе из Старбакса. Точно вернулся к цивилизации. А все-таки жаль, что та рыба уплыла.
– Многие тебя потеряли? – улыбнулся Барнс. – Да, рыбу жаль, интересно даже, что я такое поймал.
– Мама, друзья, – ответил Себастьян. – Джон прислал письмо, завтра надо с ним встретиться. Мама напоминает, что День благодарения я отмечаю у нее. Хотя я и так каждый год у нее отмечаю. Уилл зовет на вечеринку, надо будет сходить.
– Мы только к вечеру будем в Нью-Йорке, – напомнил Барнс. – Что за вечеринка?
– Ну вот Джон и зовет меня заехать в восемь. Самоотверженный чувак, все для работы. Может, успею переодеться. – Он зевнул. – Обычная вечеринка, встреча друзей. Посидим, немного выпьем, поболтаем. Похвастаюсь фотографиями с острова.
– Что будешь рассказывать про остров? – спросил Барнс, укладывая голову Себастьяну на плечо.
– Ловил рыбу, пережидал ураган на маяке, – начал перечислять Себастьян. – Я даже фотографировал некоторых рыбин. Ты не думай, я тебя почти не фотографировал и отсортировал фото. Хотя это и грустно.
– А у меня полно твоих фоток в той дурацкой панаме, – Барнс поцеловал Себастьяна в плечо. – Хочешь, потом покажу?
– Хочу, – кивнул Себастьян. – Только не вздумай распечатывать самую дурацкую и вешать в своей спальне! – потребовал он.
– Хорошо, я повешу в твоей, – пообещал Барнс. – Спи уже, завтра вставать рано, чтобы к восьми в Нью-Йорк приехать.
– Сам спи, – Себастьян поцеловал его в лоб и сполз на подушку. – Хороших снов.
========== 36 ==========
До отъезда Себастьяна Барнс успел выведать у него, где будут проходить съемки, и понял, что ему крупно повезло, что не очень далеко нашлась пара неплохих, судя по снимкам, крыш.
До Атланты Барнс добрался, как и до Торонто, никем не замеченный, в багажном отсеке самолета. Город встретил его солнечной погодой, но Барнсу особо некогда было любоваться городом в лучах утреннего солнца, он даже мотелем не озаботился, оставив это дело на поздний вечер, когда убедится, что Себастьян спокойно лег спать.
Барнс знал, что Себастьян сразу с самолета поедет на съемочную площадку, поэтому тоже отправился в ту сторону, выбирать крышу поближе с обзором получше. Умом он понимал, что ничего Себастьяну не грозит, но все равно хотел быть как можно ближе, даже если для этого надо было скрываться и наблюдать издалека.
Он протаскался за Себастьяном всю неделю съемок, не заметив ничего из ряда вон выходящего. Наблюдал за ним через оптику прицела, радуясь возможности быть рядом хотя бы так – незримо сопровождая его. Барнс старался не думать о том, как он будет жить, вернувшись в свою реальность, где он снова будет один, где у него не будет ничего, кроме воспоминаний, о том, что не сможет рассказать, как был счастлив, потому что от этого будет еще больнее. Но эти мысли следовали за ним, как он следовал за Себастьяном, и Барнс не знал, как от них отделаться, потому что каждый прожитый день приближал их неминуемое расставание.
В этот раз он вернулся в Нью-Йорк не впритык и спокойно смог, вернув Кайла домой, приехать за Себастьяном в аэропорт. Всю неделю он мечтал о том, как снова сможет коснуться его, обнять, прижать к себе и поцеловать, и сейчас, встречая его, Барнс не мог дождаться этой минуты, словно они не виделись не неделю, а несколько месяцев. Барнс даже подумал, что у него развилась зависимость от одного единственного человека, но, как любой наркоман, он не собирался лечиться.
Себастьян приехал еще более загоревшим и похудевшим, скулы и линии челюсти четко очертились, без привычной щетины он выглядел непривычно.
Он потянулся к Баки, когда увидел его в аэропорту, но тут же одернул себя, словно собрался. Подошел к Баки и негромко сказал:
– Привет. Хорошо выглядишь.
В такси по дороге домой Себастьян молчал, только то и дело прикасался к пальцам Баки.
Барнс тоже молчал, но, когда за ними закрылась дверь квартиры, не удержался, прижал Себастьяна к стене, забираясь руками под одежду и накрыл его губы своими.
Себастьян обмяк в его руках, словно у него кости растаяли. Он жадно ответил на поцелуй, словно хотел раствориться в нем. Кайл встал на задние лапы и передней скреб его колено, поскуливая.
– Я скучал, – тихо сказал Барнс, наконец оторвавшись от губ Себастьяна. – Он, похоже, тоже. В ванну?
– Да, – выдохнул Себастьян и наклонился погладить собаку. – Кайл, привет! Я по тебе тоже соскучился.
Кайл немедленно облизал ему пальцы.
Барнс разулся, давая Себастьяну возможность тоже скинуть верхнюю одежду, и привычно подхватил его под бедра, усаживая себе на талию.
– Как прошли съемки? – спросил Барнс, неся Себастьяна в ванную. Это было больше похоже на какой-то ритуал, чем просто на встречу двух соскучившихся друг по другу людей. – И что ты хочешь на ужин?
– Хорошо, – Себастьян привычно держался за его плечи. – Только режиссер злобный, но это, в общем, нормально. Бьянчи на съемках «Королей» – вот тот злобствовал. Не знаю, чего хочу, слишком устал. На твой вкус.
Кайл шел за ними, повиливая хвостом.
– Нам определенно нужен поднос на ванну, такой мостик, – улыбнулся Себастьян, когда Баки опустил его на пол в ванной. – Я записался на завтра в салон – волосы, маникюр. Не хочешь подстричься?
– Только если немного подровнять, – согласился Барнс. – Я куплю завтра эту хрень на ванну, если ты так хочешь.
Включив воду, Барнс принялся раздевать Себастьяна, поглаживая по теплой шелковистой коже. Его не особо радовала мысль сидеть в салоне красоты и ждать, в таких местах он почему-то чувствовал себя неловко.
– Я ужинаю в ванне примерно раз в неделю, – объяснил Себастьян, забираясь в воду. – Так что хочу.
Он вытянулся в ванне, запрокинул голову и закрыл глаза. Себастьян не любил Атланту, но в ней и в ее окрестностях в последние годы снимали часто. Ему не нравилось резкое солнце и южная влажная жара, акцент местных, и джорджийская еда. Но работа есть работа.
– Купайся, а я пойду закажу ужин, – Барнс погладил его по руке и вышел из ванной, хотя хотелось залезть к Себастьяну и прижать его к себе.
Он заказал ужин из морепродуктов и принялся ждать, что произойдет раньше: привезут ужин или Себастьян вылезет из ванны.
До Рождества оставалось чуть меньше трех месяцев, а он все никак не мог придумать, что подарить Себастьяну. Он перебирал в голове варианты, но мысль ни на чем не задерживалась, чтобы хотя бы порадовать идеей. Можно было, опять же, спросить, но Барнс не хотел. Он был уверен, что что-нибудь придумает.
Ужин привезли раньше, и Барнс пошел вытаскивать Себастьяна из ванны, надеясь, что он там не уснул.
Себастьян гонял по воде перед собой голубого резинового кита. Он сонно моргал.
– Баки? – он поднял голову. – Еду привезли?
– Да, привезли, – Барнс улыбнулся, глядя на открывшуюся перед ним картину. – А как же классические желтые утята?
– Я как-то раз чуть не купил утенка в БДСМ-раскраске, черного, с шипами, – признался Себастьян.
– Вы бы мило смотрелись вместе, – засмеялся Барнс. – Тебя искупать, или ты сам справишься?
– Я уже, – ответил Себастьян и выдернул пробку. – Чем ты занимался без меня?
– Много гулял по крышам с одной милой девушкой. Мы вместе нарушали закон и были почти счастливы, – улыбнулся Барнс своим воспоминаниям о том, как он лежал с винтовкой и смотрел в оптику на Себастьяна.
– Ты мне ее покажешь? – спросил Себастьян, вытираясь. – Или она твоя большая тайна?
– Очень большая. Я ее никому не показываю, – Барнс притянул Себастьяна к себе и поцеловал. – И тебе не покажу. У меня же могут быть тайны даже от тебя?
– Конечно, – согласился Себастьян.
После ужина Себастьян выставил будильник, забрался в кровать и вытянулся.
– Выгуляешь Кайла без меня? – спросил он. – Хочу еще поваляться.
– Валяйся, конечно, – разрешил Барнс и с улыбкой спросил: – И что ты без меня будешь делать?
– Справляться, как справлялся до тебя, – вздохнул Себастьян. – И дрочить на твой светлый образ.
– Ты еще закажи для меня эротическую фотосессию, чтобы был не только светлый образ, – рассмеялся Барнс.
– Я и сам могу ее отснять, – улыбнулся Себастьян. – Я учился фотографии. Справлюсь. У меня даже идея есть – ты во всей красе, с членом наперевес, а на члене сидит плюшевый Зимний Солдатик.
– Я подумаю, – Барнс поцеловал Себастьяна и пошел выгуливать Кайла.
Барнс логично рассудил, что Себастьян заснет, пока он будет гулять, поэтому решил погулять подольше, чтобы не разбудить его своим приходом. Идея эротической фотосессии была забавной, но он не был уверен, что достаточно хорошо получится на фотографиях.
Придя домой, Барнс тихо разделся, принял душ и нырнул под одеяло, стараясь не разбудить Себастьяна.
Осенью у Себастьяна выдался перерыв в киносъемках, зато прибавилось съемок для рекламы и журналов. Он ездил в Сиэтл, Солт-Лейк-Сити и в Лос-Анджелес на комик-коны, всякий раз оставляя Баки в Нью-Йорке с тяжелым сердцем.
В ноябре Кайл приболел, и его пришлось через день возить к ветеринару.
На День благодарения Себастьян поехал в Рокленд к маме. Против его ожидания, за столом собрались только мама и ее муж. Себастьян в первый раз подумал, что мама стареет. Она хорошо держалась, следила за собой, одевалась модно, но Себастьян видел морщины на ее руках, появившиеся пигментные пятна, которые не могла вывести никакая косметика.
Мама уже много лет не заговаривала с Себастьяном о внуках – он давно и твердо заявил, что не хочет иметь детей. Сейчас ему почему-то захотелось, чтобы она снова что-нибудь сказала об этом.
Поздно вечером, возвращаясь домой после сытного – слишком сытного – ужина, Себастьян набрал Баки смску: «Чем ты занят?»
«Развлекаюсь с друзьями» – и фотография двух разобранных пистолетов.
«Где ты хранишь оружейное масло? Под раковиной? А сами пистолеты?»
«Я же не спрашиваю, где живут твои друзья))) Ты скоро вернешься? Я соскучился».
«Уже еду домой. Буду минут через двадцать. Купить тебе горячего шоколада?»
«И шоколадного печенья».
Себастьян вышел из такси у Старбакса, взял для Баки печенье и шоколад, для себя – чай со сливками и, не торопясь, дошел до дома. Моросил дождь, людей было мало. Все праздновали День благодарения со своими близкими.
Само собой, когда Себастьян вернулся, на кухонном столе не было и признаков оружия, даже оружейным маслом не пахло.
– Я лечу в Лондон через две недели, – сказал он. – Вот ты знаешь места более тоскливые, чем Лондон в декабре? Я нет.
– Тундра? – сразу предложил свой вариант Барнс. – Там даже солнце не встает.
Он забрал у Себастьяна шоколад и печенье, отставил в сторону и притянул к себе для поцелуя, поглаживая живой рукой затылок.
– Надолго едешь в Лондон? – спросил он.
– На неделю. Большой конвент, потом съемки для Hugo Boss и «Оффисьель». Интервью, все такое.
– Неделя, – протянул Барнс. – Для меня неделя без тебя, как месяц. Как прошло у мамы?
– Она стареет, – Себастьян ненадолго ткнулся носом в шею Баки и отстранился. – Я только сегодня это понял. Мама стареет.
Он отпил своего чаю и спросил:
– Ты ведь ужинал?
– Да, – кивнул Барнс. Он не знал, что сказать Себастьяну по поводу старения его матери, не представлял, как его поддержать, просто погладил по спине. – Хочешь спать, или займемся чем-нибудь?
– Поиграем в ладушки? – с улыбкой спросил Себастьян. – Ты смотрел «Кто подставил кролика Роджера»?
– Нет, а про что там? – заинтересованно спросил Барнс, усаживаясь на диван рядом с Себастьяном и принимаясь за печенье.
– Сейчас… – Себастьян встал и принялся копаться в коробках с дисками. – Вот. Детективная комедия с живыми актерами и мультяшками.
– Включай, если обещаешь, что не заснешь, пока будем смотреть, – согласился Барнс и протянул Себастьяну кусочек печенья. – Хочешь?
– Нет, спасибо, – Себастьян включил фильм. – Мне тут всегда очень нравились башмаки.
– Как хочешь, – пожал плечами Барнс, забираясь на диван с ногами, – мне больше достанется. Иди сюда, – он протянул к Себастьяну бионическую ладонь.
Себастьян сел рядом с Баки и прижался к нему. Он смотрел фильм и смеялся, и в то же время никак не мог перестать думать о том, как ему будет не хватать этих вечеров, когда Баки уйдет.
Фильм Барнсу очень понравился. Он старался не ржать особенно громко. Над ревнующим кроликом он смеялся особенно долго, уж больно ему понравилась сцена.
– Ладушки, значит, – сказал он, целуя Себастьяна и затягивая его к себе на колени, когда фильм закончился. – Мне понравилось.
– Ладушки, – кивнул Себастьян, устраиваясь поудобнее. – А Джессика Рэббит – для многих идеал женщины. Я даже читал про девушку, которая сделала несколько пластических операций, чтобы быть на нее похожей.
– Джессика прекрасна, – кивнул Барнс. – Но делать пластику, чтобы быть на нее похожей… Она же нарисованная.
Барнс забрался живой рукой под футболку Себастьяна, гладя его по спине. Ему очень нравилось вот так вот сидеть с ним, было спокойно и хорошо, тихо и почти по-семейному. Почти. Но он не собирался расстраиваться по этому поводу.
– Хочу елку на Рождество, – внезапно сказал Себастьян. – Даже если меня не будет дома – все равно хочу. Надо будет игрушки купить и гирлянду. Когда ты в последний раз наряжал елку, Баки?
– В сорок четвертом. Со Стивом и Ревущими, – ответил Барнс, слегка наморщив лоб, вспоминая. – Наряжали патронами, шишками и несколькими фантиками от конфет, которые случайно нашлись у меня в кармане. Было весело даже. А тебя может не быть дома?
– В прошлом году на Рождество я был на благотворительном балу, – сказал Себастьян. – Море дорогого шампанского, дамы в вечерних платьях, костюмы и все такое.
– Тебе идут костюмы, – сказал Барнс ему в шею, аккуратно потянув наверх футболку. – Жаль, если мы не сможем быть вместе на Рождество.
– Я надеюсь, в этом году обойдется без балов. А даже если и нет – я вернусь домой к полуночи, обещаю.
– До Рождества еще надо дожить, – философски заметил Барнс, снимая футболку с Себастьяна и целуя его в ключицу, а ладонями сжимая задницу. – Какой же ты невероятный…
Себастьян прижался к нему, перебирая длинные волосы.
– В спальню? – предложил он.
– А чем тебя не устраивает диван? – жарко выдохнул ему в шею Барнс, укладывая его и нависая сверху.
– До резинок и смазки далеко тянуться, – Себастьян приподнял бедра, чтобы потереться о Баки.
Барнс, воспользовавшись моментом, тут же стянул с него штаны вместе с бельем и погладил полувозбужденный член. Вздохнул, оглаживая Себастьяна по всему телу и скинул с себя футболку.
Себастьян погладил его соски, провел ладонями по спине к пояснице, обхватил ладонями крепкие ягодицы.
Барнс прогнулся в спине, потерся пахом о пах Себастьяна и поднялся, полностью раздеваясь.
– Ладно, пошли в спальню, там места больше, – согласился Барнс, беря Себастьяна на руки. Ему безумно нравилось носить его на руках, прижимая к себе, но почему, он не знал. Он никогда не сравнивал Себастьяна с хрупкими девушками. Наверное, именно то, что Себастьян был сильным мужчиной, который вот так вот позволял Барнсу таскать себя на руках, совершенно этого не стесняясь, так подкупало и возбуждало.
Себастьян часто дышал, пока Баки нес его в спальню. Они занимались любовью почти каждый день, когда Себастьян был в Нью-Йорке, и за все эти месяцы ему не приелось. Как будто это было нормально – так часто и регулярно трахаться на четвертом десятке.
А еще у Себастьяна все чаще стали спрашивать, какие бьюти-практики он использует, чтобы оставаться в форме. Потому что он словно помолодел на три-четыре года за эти месяцы с Баки. И никого, кроме Уилла, не удовлетворяли отговорки.
========== 37 ==========
«Лондон красив, историчен и уныл», – написал Себастьян. – «Где ты сейчас? Чем занят?»
«Гуляю с подругой» – ответил Барнс, следящий с очередной крыши за Себастьяном. И прислал ему селфи, правда, без винтовки.
Себастьян долго рассматривал селфи и знаменитое лондонское «яйцо», расплывчатое, но различимое на заднем плане.
Вот, значит, как. Вот оно что.
«Прячь свою подругу так, чтобы копы не нашли, и дуй ко мне в гостиницу. Номер пятьсот восемь. Баки, живо!»
«Каким образом? Я как бы совсем не рядом» – Барнс был очень озадачен сообщением Себастьяна, и никак не мог понять, с чего тот взял, что он в Лондоне.
«Баки, не ври. Я знаю, что ты в Лондоне».
Барнс напрягся, пытаясь сообразить, как Себастьян мог узнать, чем он себя выдал, потому что сейчас даже был не рядом с ним, но предпочел подчиниться. Врать Себастьяну он действительно не хотел. И очень боялся, что он разозлится. Они умудрились ни разу не поссориться за все те месяцы, что были вместе, и начинать Барнсу совершенно не хотелось.
«Хорошо, буду через час» – написал он.
Ровно через час Барнс сидел в номере Себастьяна и ждал его, пытаясь придумать, как выстраивать линию разговора, если Себастьян будет на него зол.
Себастьян вошел в номер, аккуратно повесил пальто на вешалку и подошел к Баки. Сгреб его за волосы на затылке – мягко, не причиняя боли. И спросил:
– Как давно, Баки?
– Как давно что? – решил уточнить Барнс, поднимая голову, глядя Себастьяну в глаза. Ссориться он не хотел и понимал, что именно интересует его мужчину, но все равно не спешил отвечать. Ситуация его почему-то возбуждала.
– Как давно ты незаконно мотаешься за мной по всему миру? – спросил Себастьян. – И где в это время Кайл?
– С Канады, – честно ответил Барнс, сжимая подлокотники кресла, в котором сидел. – Кайл в собачьей гостинице, в которой ты его обычно оставляешь. Если хочешь, я могу уехать.
Себастьян легонько тряхнул его голову.
– Частный джет? – спросил он. – Контрабандистские каналы?
– Багажный отсек, – ответил Барнс.
– Еще лучше, – покачал головой Себастьян и отпустил его волосы. – А я-то думал, у меня приступы паранойи, когда мне кажется, что везде, кроме Нью-Йорка, за мной следят. Знаешь, как ты прокололся?
– Нет, но очень хочу узнать, – признался Барнс. Он не спешил сажать Себастьяна к себе на колени, потому что еще не до конца понял, злится тот на него или нет.
Себастьян открыл фото Баки в телефоне, показал ему и ткнул в «яйцо» на заднем плане.
– Вот как, – сказал он.
Барнс присмотрелся к фотографии и выматерился по-русски. Он даже не сразу поверил, что мог так глупо проколоться, но факт оставался фактом. Он умудрился не рассчитать ракурс и сфоткать местную достопримечательность. Зимний Солдат, профессиональный убийца и не только.
– Ты на меня не злишься? – спросил он, робко улыбаясь Себастьяну.
– Я в охуении, – признался Себастьян. – Зачем? Зачем ты мотаешься за мной хрен знает куда и не показываешься на глаза?
– Я подумал, что это будет странно, если я буду рядом с тобой на публике, при этом официально даже не выезжая из Нью-Йорка, – объяснил свое поведение Барнс. – А сидеть и просто ждать тебя дома в одиночестве выше моих сил. Так ты не злишься?
– Не злюсь, – Себастьян погладил его по щеке. – Просто… странно это. Ты странный. Я странный.
– С чего ты-то странный? – спросил Барнс, успокоившись, что на него не злятся, и потянул Себастьяна на себя. Наконец-то можно было не скрываться, не высматривать через оптику прицела, не гнать от себя мысли о тепле рук, запахе тела, его тяжести.
– Как много ты знаешь людей, которые бы вот так, как я, всерьез связались с бывшим Зимним Солдатом? – серьезно спросил Себастьян, устраиваясь у Баки на коленях.
– Не представляю никого, кроме Стива, – ответил Барнс. Он не знал, почему сам Себастьян с ним связался. – А что тебя толкнуло ко мне?
– Я же тебе говорил, – Себастьян чувствовал, как расслабляются мышцы, как он согревается. – Я влюбился в Баки Барнса с того момента, как прочел сценарий первого фильма. И до сих пор люблю тебя.
– Но персонаж сценария и я – несколько разные личности, – заметил Барнс, совершенно не понимая Себастьяна в этом отношении.
– Думаешь, я не знаю? – спросил Себастьян. – Поэтому я и говорю, что я странный.
– Твои странности совершенно не мешают мне любить тебя, – ответил Барнс, целуя Себастьяна. – Но да, когда твой парень бывший Зимний Солдат, это действительно странно. Как минимум само его наличие.
– Но я все равно люблю тебя таким, какой ты есть. Со всеми твоими заебами. Кто твоя несовершеннолетняя подружка? Винтовка?
– Да, – признался Барнс. – Accuracy International Arctic Warfare. Хочешь, покажу?
– Покажи, пока я ревновать не начал, – улыбнулся Себастьян.
Барнс разомкнул объятия и достал из кармана телефон. Потыкал в него, ища нужную фотографию, и повернул к Себастьяну.
– Держи, – когда Барнс говорил об оружии, глаза его начинали блестеть радостным огоньком.
– Точно буду ревновать, – сказал Себастьян, разглядывая фотографию винтовки. – Выгуливаешь ее. Пристреливал. Патроны подбирал. За мной смотрел через прицел, да?
– Да, – протянул Барнс, поглаживая Себастьяна по бедрам. – Смотрел на тебя, думал о тебе… Не ревнуй, может, у меня на нее и стоит, но не так, как на тебя.
– Ах у тебя на нее еще и стоит! – преувеличенно возмутился Себастьян. – Ну теперь наверняка приревную!
– И что будешь делать? – заинтересованно спросил Барнс. У него стояло на Себастьяна всегда, и сейчас не было исключением. – Сейчас меня явно не о винтовке мысли возбуждают.
Себастьян поерзал, чувствуя его стояк.
– Я пока не придумал, – признался он.
– Ты сегодня еще куда-нибудь должен пойти? – спросил Барнс, забираясь руками под пиджак. – Или будешь только моим?
– Меня приглашали на частный вечер, но я отказался, как только увидел ту твою фотку, – сказал Себастьян. – Но завтра мне рано вставать. Сейчас закажу ужин в номер. Ты голодный?
– Прости, я нарушил твои планы, – Барнс совершенно не раскаивался в содеянном, даже радовался, что так прокололся. – Да, я голодный. И я хочу сладкого. И тебя.
– Сначала еда, – строго сказал Себастьян и позвонил администратору. Он долго диктовал заказ, а потом спросил: – Ты в номер через окно забрался?
Барнс кивнул.
– Значит, выбираться тебе тоже придется через окно, причем рано утром, пока еще темно, – вздохнул Себастьян. – Ты сделал глупость. Мог бы просто дождаться меня, и мы бы нормально вошли вместе.
– Когда речь идет о тебе, у меня вообще мозги отключаются, – признался Барнс.
Он действительно переставал связно соображать, когда дело касалось Себастьяна, иначе бы он так не прокололся с фото. Но, самое главное, он бы не стал так рисковать, мотаясь за ним по миру.
– Это непрофессионально, – шутливо укорил его Себастьян.
В дверь номера постучали. Себастьян вскочил.
– Кыш в спальню! – велел он Баки.
Барнс стремительно поднялся и бесшумно испарился в спальне, встав на всякий случай за дверью. Он слышал, как открылась дверь, как Себастьян поблагодарил официанта и закрыл за ним дверь, как стихли шаги в коридоре.
– Прости, – он бесшумно подошел к Себастьяну и обнял его со спины. – Я создаю тебе проблемы.
– Значит, сегодня ты будешь компенсировать их удовольствием, – сказал Себастьян, гладя его руки. – Пусти, я переоденусь.
Барнс не сразу разжал руки, выпуская Себастьяна из объятий. Он обдумывал мысль о том, что теперь, с одной стороны, можно было не скрываться от Себастьяна, но все равно вынужден был скрывать свое присутствие. Ведь возникший из ниоткуда никуда не выезжающий с ним за пределы Нью-Йорка странный телохранитель вызовет массу вопросов.
– У тебя уже интересовались, почему я не отлипаю от тебя в Нью-Йорке, но с собой ты меня никуда больше не берешь? – спросил Барнс.
– Я сказал, что ты не переносишь самолеты, – объяснил Себастьян, вешая костюм в шкаф и натягивая домашние штаны. – Кто-то очень остроумный предложил мне оплатить тебе психолога, специализирующегося по фобиям, даже его визитку дал.
– Жаль, что ты узнал, – Барнс не дал Себастьяну надеть футболку, притянул к себе и прошелся губами по шее к ключицам, лизнул ямку между ними и снова посмотрел в глаза, в которых каждый раз тонул. – Ты не должен был.
– Но я узнал, – пожал плечами Себастьян. – И теперь каждый раз буду переживать, что тебя арестуют в аэропорту.
– Или будешь пытаться найти меня в толпе, – предложил еще один негативный вариант последствий Барнс.
– Да, или так, – согласился Себастьян. – Давай ужинать.
Барнс доел третью порцию мороженого, поставил креманку на поднос и облизнулся, глядя на Себастьяна. Подошел к нему и опустился на пол, положив голову ему на колени, поглаживая по бедру.
– Это невыносимо тяжело – смотреть на тебя, быть почти рядом, но не иметь возможности коснуться, – тихо сказал Барнс.
Себастьян взъерошил ему волосы.
– Вот и ждал бы меня в Нью-Йорке, – так же тихо сказал он. – Не рисковал бы со своей «подружкой» в багажном отделении. А что если бы тебя поймали, Баки?
– Я знаю, что делаю. Не волнуйся, – попытался отмахнуться Барнс, понимая, что Себастьян все равно будет волноваться, что бы он ему ни сказал. – И вообще не думай об этом.
Барнс обнял Себастьяна и стащил его из кресла себе на колени.
– Ну вот что с тобой таким делать? – спросил Себастьян, обнимая его за шею. Он и переживал за Баки, который, оказывается, раз за разом рисковал каждую его поездку, и радовался, что тот рядом.
– Любить? – улыбнувшись, мурлыкнул Барнс, провел руками по обнаженной груди и накрыл губами сосок.
Себастьян почувствовал, как в солнечном сплетении потеплело, и тепло это начало стекать в пах.
– Я не смогу тебе помочь, если тебя поймают, – сокрушенно сказал он.
– Меня не поймают, – уверенно сказал Барнс. – И вообще, не думай об этом.
Он прошелся губами и кончиком языка по груди, поднялся выше, выцеловывая ключицы и шею. Забрался руками под штаны и белье, сжимая в ладонях офигенную задницу.
Барнс хотел, чтобы Себастьян не думал о том, как он попадает в страну, не хотел, чтобы это его беспокоило, но сделанного не вернешь. В чем состояла его собственная убежденность, что он нигде не проколется, Барнс не знал, наверное, это было то самое суперсолдатское «мне все можно» и непрошибаемая уверенность в себе.
– У меня ни резинок, ни смазки, – предупредил Себастьян, прижимаясь к Баки.
– У меня есть, – выдохнул Барнс ему в шею, проходясь по ней кончиком языка. Он предполагал такой вариант, и успел забежать в аптеку, обзавестись всем необходимым. – В куртке, в кармане.
– Какой запасливый, – одобрил Себастьян, откидывая голову назад. – Предвидел, что я тебя сегодня выебу?
– Надо быть готовым ко всему, – пробормотал Барнс, понимая, что до куртки надо идти, в карманах рыться, и все это занимает время, во время которого он не будет обнимать Себастьяна. Он с сожалением пересадил его обратно в кресло и пошел за смазкой и резинками, словно за ними надо было идти на другой конец города, а не к куртке, которую он бросил у кресла.
Себастьян сидел в кресле, расставив ноги и поглаживая член через одежду. Он совершенно не планировал секс сегодняшним вечером, но он и о Баки в Лондоне не подозревал еще с утра.
Барнс вернулся через минуту, снова устраиваясь на полу у кресла. Погладил Себастьяна по бедрам и потянул с него штаны вместе с бельем, сам до сих пор оставаясь одетым.
Себастьян положил руку ему на затылок и мягко надавил, направляя к своему паху.
– Он соскучился по твоему рту, – сказал он.
Стянув штаны Себастьяна вместе с бельем до бедер, Барнс обхватил живой ладонью его возбужденный член и лизнул головку кончиком языка, скорее дразнясь. Посмотрел на Себастьяна и снова лизнул, теперь уже обводя головку по кругу, а потом жарко выдохнул, накрыл ее губами и застонал, сжимая свой член через джинсы.
Себастьян прикрыл глаза, сосредотачиваясь только на ощущении горячего влажного рта Баки. После нескольких дней перерыва это было несказанно хорошо. Он гладил Баки по голове, по шее, заправлял ему волосы за уши, удерживаясь от того, чтобы не подавать бедрами вверх.
Полностью погрузившись в процесс, Барнс чувствовал, как Себастьян гладил его по голове, и от этого по спине пробегали мурашки. Он глубоко и часто дышал, тело полнилось сладостным предвкушением, а мозг, казалось, вообще ретировался, не участвуя в процессе, только наблюдая со стороны.
– Кто-то обещал меня трахнуть, – напомнил Барнс, оторвавшись от желанного члена.
– Непременно, – пообещал Себастьян. – Вымыть тебя? Крыши в Лондоне грязные.
– И вымыть тоже, – согласился Барнс, снова приникая к члену.
Он чувствовал, как собственное возбуждение било в голову, жаром от паха разносясь по всему телу. Прикоснуться к себе хотелось до одури, и он рванул молнию на своих джинсах, давая свободу колом стоящему члену, обхватил его бионическими пальцами, чувствуя, что кончит всего от пары движений. Барнс ласкал член Себастьяна, пропуская его глубоко в горло, позволяя толкаться упругой головкой себе в глотку, облизывая ствол.
– Значит, пойдем в ванную, – как можно тверже сказал Себастьян, со стоном отрывая Баки от себя. – Как я хочу твою задницу!
Раскиданная одежда осталась за дверью ванной, по дороге до которой Барнс прижал Себастьяна ко всем вертикальным поверхностям, не в силах оторваться от желанного тела. Он толкнул Себастьяна под душ, включая теплую воду, и сам встал под тугие струи, обнимая его.
Себастьян налил на ладони гель для душа из крошечной гостиничной бутылочки и принялся намывать Баки, особенное внимание уделяя его спине и заднице, и ложбинке между ягодицами, и яйцам, и промежности.
– Хочу тебя вылизать, – сообщил он Баки прямо в ухо, – и трахнуть.
Пока Себастьян намыливал его, Барнс не отрывался от его шеи, ключиц, прикусывал мочку, облизывая раковину, гладил руками по спине, сжимал в ладонях задницу.
Каждый, каждый раз, когда Себастьян оказывался в его объятиях, Барнс растворялся в нем, полностью выпадая из реального мира, погружаясь в какой-то другой, иной, в котором было только чистое концентрированное наслаждение.
Они выбрались из душа, чистые и мокрые. Себастьян тщательно вытер Баки гостиничным полотенцем, поцеловал и долго не мог оторваться от его губ.
– В спальню, – наконец выговорил он. – И прихвати смазку и резинки.
По дороге в спальню Барнс забрал из-под кресла все, что просил Себастьян, кинул на кровать, на которой звездочкой развалился сам.
– Нет, – велел Себастьян. – Давай на четвереньки на край кровати.
Барнс перевернулся на живот, и медленно поднялся на четвереньки, прогнувшись в спине и выставив задницу. Подобрался к краю кровати, глядя темным, затуманенным взглядом через плечо.
