Текст книги "Отражение (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Уронив Себастьяна на кровать, Барнс устроился на полу, положив руки на кровать, а на них голову.

– Это я виноват, – с улыбкой сказал Себастьян. – Я обаятельный.

– Ты не виноват, тебе бы действительно пошел и плюш, и ушки, и пушистый хвост, – улыбнулся Барнс, поглаживая Себастьяна и глядя на него из-под полуприкрытых глаз.

– А мне на фото часто ушки и хвост приделывают, – признался Себастьян. – И в интернет вкладывают. Ты не забудешь поблагодарить Стива за свою руку? Это ведь он всего организовал? Куча работы была, наверное?

– Я, конечно, неблагодарная скотина, и все такое, но не до такой же степени, – возмутился Барнс. Он уже не один раз сказал Стиву “спасибо”. Даже Старка поблагодарил, но тот отмахнулся, сказав, что бионики за спасибо хватит. Проблема была в том, что это были просто слова, а Барнс больше признавал действия.

– Я рад, – серьезно сказал Себастьян, – что о тебе кто-то заботится. Я еще дома заметил, что у тебя самого с заботой о себе не очень, Баки.

– С чего это вдруг? – приподнял бровь Барнс.

– Не знаю, но факт. Тяжелое наследие Зимнего Солдата?

– Тебе не кажется странным утверждение, что я не могу позаботиться о себе, хотя о тебе у меня заботиться получается? – несколько недоуменно высказался Барнс. Он действительно считал, что вполне способен и позаботиться о себе, и постоять за себя. Теперь вот еще и полежать.

– Знаешь, о других заботиться проще, а о себе ты часто забываешь, Баки. Те же боли в спине. Ты просто их игнорировал.

– Знаешь, если бы я постоянно ныл, что у меня что-то болит, это бы ничего не изменило. Или достало бы всех до печенок, – Барнс нахмурился. Он терпеть не мог выглядеть слабым, нуждаться в чьей-то опеке, а мысль о том, что его могут пожалеть, порождала клокочущую ярость.

– Ну тогда не будем об этом, – Себастьян погладил его по лицу. – Однако я рад, что сейчас у тебя есть регулярный медицинский осмотр и возможность получить в случае необходимости медицинскую помощь.

– Тебя только это беспокоит? – нахмурился Барнс.

– Не только. Я рад, что ты не один. Что у тебя есть Стив. Есть команда, на которую ты можешь положиться.

– Знаешь, – Барнс забрался на кровать, положил голову Себастьяну на грудь, обнял его и вздохнул, – когда я умер и оказался в твоем мире, где рядом не было Стива, полностью поглощенный тобой, я думал, что Стив мне не так уж и нужен. Хотя, скорее, это я не так уж и нужен ему. Все сложно. Сейчас, когда мы со Стивом вместе, и ты у меня тоже есть… Если бы мне сказали, где искать ту дверь, которая приведет меня к тебе, я бы, не задумываясь, сделал все, чтобы найти ее. Но вот взять и шагнуть за порог, не оглядываясь, я бы не решился. Потому что, пока мы можем встречаться во сне, мне не надо ничем жертвовать. Ни Стивом, ни тобой. Но ведь это не может длиться вечно. И, в конечном итоге, мне все равно придется выбирать. А если и не придется, буду ли я счастлив сделанным за меня судьбой выбором, не важно, каким он будет?

– Я не знаю, Баки, – серьезно ответил Себастьян. – Жить на два мира – это сложнее, чем жить на две семьи и в чем-то так же безнравственно, наверное. Я могу тебе чем-то помочь?

– Что безнравственного в том, чтобы дружить со Стивом, а любить тебя? – не понял Барнс странной аналогии.

– Ну… – Себастьян смутился. – Я неверно выразился. Даже не знаю, что я имел в виду.

– Просто я иногда думаю, что оставить все так, как есть сейчас, может быть, было бы идеальным вариантом для нас обоих, – Барнс потерся щекой о грудь Себастьяна. – Но это какой-то суррогат жизни и отношений.

– Вот именно, – вздохнул Себастьян. – Вот ты сейчас в госпитале, тебе там скучно будет наверняка, а я даже прийти к тебе не могу. Смску послать, фотографий смешных с ушками и хвостиком скинуть.

– Не думаю, что мне будет очень скучно, я ж подопытный кролик у них там, – усмехнулся Барнс, но вернулся к прошлой теме. – Понимаешь, я боюсь, что своим желанием быть с тобой я предаю Стива. Его стремление мне помочь.

– Понимаю, – Себастьян кивнул. – Но ты с ним сейчас. А сны… это только сны, Баки.

– Говоря, что это только сны, ты словно пытаешься обесценить их значимость, – Барнс не хотел ссориться, или обидеть чем-то Себастьяна, но почему-то эти слова ранили.

– Прости. Но… как бы это сказать… – замялся Себастьян. – Это очень важно для меня – наши сны. Я не знаю, как бы я выживал без них, честно. Беда в том, что на нашу повседневную жизнь они не влияют. Я не могу сказать: “Чейз, я приду на твою вечеринку с Джеймсом, хочу вас познакомить”. Не могу принести тебе шоколада из Старбакса. Я даже к Гарри без тебя не хочу ездить. Мне не хватает всего этого, понимаешь? Повседневных мелочей.

– Мне тоже, – тихо сказал Барнс. – Мне невыносимо понимать, что если у тебя что-то случится, я мало того что узнаю об этом сильно постфактум, так еще не смогу быть рядом с тобой, чтобы тебя поддержать. И, знаешь, я все равно выберу тебя, хотя расстаться со Стивом навсегда мне будет больно. Но я знаю, что тут он не будет один, будет заниматься тем, что для него важно, а я не незаменим. У него есть друзья помимо меня.

– Сэм? Тони? – спросил Себастьян. – Мне кажется, Сэм классный парень.

– Да хотя бы. Да, Сэм ничего такой мужик. Честный, преданный, – подумав, ответил Барнс. – Не знаю, как можно дружить со Старком, с его-то закидонами, но они со Стивом дружат. Сэм и со мной пытается дружить, но мне иногда кажется, что он меня побаивается.

– Ну, он же имел дело с Зимним Солдатом. После такого как не бояться?

– Вот понимаешь, в том-то и проблема, что меня во мне не видят, – Барнс вздохнул. – Стив все еще ищет во мне того, довоенного Баки, просто игнорируя мое прошлое Солдата, а другие видят Солдата, игнорируя, что я – не он.

– А кого, по-твоему, вижу я? – с любопытством спросил Себастьян.

– А хрен тебя знает, – усмехнулся Барнс. – Поделишься?

– Ты тот еще хулиган, но умеешь не попадаться, – принялся перечислять Себастьян. – Очень заботливый и внимательный партнер. Великолепный любовник. У тебя парадоксальный ум, видимо, вследствие твоего опыта, и довольно черное чувство юмора.

– С таким другом, как Стив, не попадаться – залог целостности мозга, – усмехнулся Барнс.

– Изведет нотациями? А ты ему бадьяна под простыню насыпь, – посоветовал Себастьян. – И скажи, что это ароматерапия.

Барнс засмеялся, крепче прижимая к себе Себастьяна. Ему было хорошо с ним, легко, и Барнс понимал, что, как бы тяжело ни было, какими бы угрызениями совести он ни мучился, он оставит Стива.

========== 53 ==========

Реабилитация Барнса проходила успешнее не придумаешь. Врачи поражались, как легко прижились ткани, и как быстро сам Барнс освоился со своей новой рукой. Несколько месяцев он страдал от безделья и пристального внимания медиков всех мастей. Его обсуждали на консилиумах, таскали на конференции, как живое доказательство того, что технологии реальны, но слишком дорогостоящи. Когда сенсационное медицинское событие отгремело, и Барнса оставили в покое, он на неделю заперся в комнате, чтобы никого не видеть и не слышать, так он устал от чужого общества, особенно незнакомых людей. Только засыпая, он успокаивался в объятиях Себастьяна.

Барнс много думал о том, как теперь перестроить свою тактику ведения боя, чтобы не пытаться по привычке закрыться левой рукой, или парировать ножевые атаки. Но так ни к чему и не пришел, потому что прекрасно понимал, что только время ему поможет.

Однажды, рассматривая в интернете картинки, он наткнулся на ламинарный защитный доспех руки у гладиаторов. Он быстро сопоставил строение доспеха и строение оболочки бионики, прикинув, что можно было бы сделать что-то похожее из того, что уже есть. Проблема была только в том, что бионика была у Старка, а тот не факт, что захочет воплощать в жизнь безумные идеи Барнса, у него своих хватало. Но за спрос, как говорится, денег не берут.

– Старк, у меня к тебе вопрос, – без приветствия начал Барнс, когда ему ответили.

– Здравствуй, Тони, – тут же откликнулся Старк в привычной манере. – Как у тебя дела? Все хорошо, спасибо.

– Старк, – жестче обратился к нему Барнс.

– Да, Барнс, я тебя слушаю. Что хочет страшный Зимний Солдат от скромного Тони Старка? – Барнс слышал улыбку в голосе Старка.

– Тебе нужна наружная оболочка моей руки? – спросил он.

– Э нет, теперь это моя рука, – протянул Старк. – Но я открыт твои предложениям.

– Ты можешь сделать из пластин внешней оболочки доспех мне на руку? – без долгих расшаркиваний объяснил Барнс, чего хочет.

– Да, могу, – после недолгого раздумья ответил Старк. – Приезжай, обсудим.

Через неделю Барнс получил, что хотел. Старк расковырял оболочку бионической руки и сделал ему что-то среднее между доспехом и перчаткой, который легко надевался и снимался. В процессе создания Барнс со Старком умудрялись даже нормально общаться в то недолгое время, когда это было необходимо.

Стив порадовался и тому, что Старк не отказал Барнсу, и тому, что Барнс вообще сам к нему обратился, считая это первым шагом к их возможной дружбе.

– Стив, – как-то вечером Барнс подошел к своему другу, обнял со спины, положив голову на плечо, – ты столько сделал для меня, а все, что могу сделать я для тебя, это только сказать “спасибо”.

– Все в порядке, Баки, – Стив похлопал его по рукам, лежащим у него на животе. – Это меньшее, что я могу для тебя сделать за все то, что ты делал для меня тогда, до войны.

– Я хочу тебе кое-что рассказать, – вдруг сказал Барнс. Ему внезапно стало важно, чтобы Стив узнал про Себастьяна. Узнал, что Барнс когда-нибудь уйдет от него в другой мир, оставит его ради человека, которого любит. Он хотел, чтобы Стив понимал, что его он тоже любит, но в этом мире, без Себастьяна он не будет счастлив.

– И что ты хочешь мне рассказать? – несколько тревожно спросил Стив, когда они устроились в гостиной друг напротив друга.

– Я не знаю, как, но был вариант событий, когда Танос не погиб и исполнил задуманное. Среди тех, кого он убил по своему желанию, был и я, – начал Барнс. – Только не перебивай, дай рассказать целиком. А потом я отвечу на все твои вопросы, хорошо?

Стив кивнул, и Барнс начал свой рассказ. Он рассказал о том, как появился в другом мире, где встретил Себастьяна. Как влюбился в него, и провел с ним целый год, когда он был бесконечно счастлив. Рассказал о том, как снова вернулся, а потом они с Себастьяном стали встречаться во сне, и что это длится уже три года.

– Я не знаю, чем все это закончится, – сказал Барнс в конце своего рассказа.

– Ты хочешь быть с ним? – спросил Стив, похоже, не сильно удивленный рассказом Барнса.

– Да, – честно ответил он. – Я хочу быть с ним.

– Странно, я всегда считал, что ты исключительно по дамочкам, – улыбнулся Стив. – Баки, ты мой друг, и я хочу, чтобы ты был счастлив. И если это значит расстаться с тобой навсегда, я не могу тебя удерживать, потому что… Потому что буду знать, что ты несчастен. Почему ты раньше мне не рассказал?

– Не знаю, – пожал плечами Барнс. Он был рад, что Стив понял его, и не собирался обижаться или культивировать чувство вины. – Если честно, сначала я вообще не был уверен, что это было по-настоящему, а потом просто не стал рассказывать. Не знаю, почему.

– Я рад, что ты сейчас рассказал, – улыбнулся Стив. – Поздно уже, иди спи, твой Себастьян, наверное, тебя уже заждался.

– Спасибо! – Барнс кинулся к Стиву с объятиями. – Спасибо.

Он только сейчас понял, как ему было важно, чтобы друг знал, чтобы понимал его. Оторвавшись от Стива, Барнс убежал в кровать, устроившись в которой почти сразу уснул.

Себастьян сидел на берегу и потирал левое бедро. Во сне оно практические не болело. И тошнота с головной болью прошли.

Ничего. Теперь он будет спать много. Все равно больше заняться особо нечем.

– Себастьян! – позвал Барнс, как только увидел Себастьяна. Он быстро подошел к нему и сел рядом на песок. – Я соскучился.

– Я тоже, – Себастьян осторожно, чтобы не потревожить ногу, повернулся к нему. – Вчера отсняли последний дубль последней сцены последнего фильма, на который у меня был контракт с Марвел, – сказал он.

– Что с тобой? – строго спросил Барнс, кажется, даже не услышав того, что ему сказал Себастьян, он внимательно следил за каждым его движением, видя, что что-то не так.

– Упал неудачно, – признался Себастьян. – Перелом бедра, сотрясение мозга. Я в больнице сейчас.

– И когда ты мне собирался об этом сказать? – Барнс испытующе смотрел на Себастьяна, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего.

– Да вот сейчас и сказал, – Себастьян виновато взглянул на него. – Баки, последняя сцена последнего фильма. Понимаешь? Ты уверен, что ничего не хочешь знать?

– Сейчас я хочу знать, как получилось, что ты оказался в больнице, – Барнсу было совершенно наплевать, чем там все кончилось, его больше волновало, что случилось с Себастьяном. Насколько все серьезно, и почему вообще так вышло.

– Да группа, которая обеспечивает безопасность трюков, облажалась, – вздохнул Себастьян. – Не закрепила боковую защитную конструкцию, я сшиб ее, когда падал, и налетел бедром на металлическую штангу. Простой перелом. Открытый. Ну и головой ударился. Все будет в порядке, Баки. Гипс уже наложили, сетчатый такой. Завтра полечу домой. Уилл обещал приходить, помогать мне с Кайлом. И мама поможет.

– Головой он ударился, – проворчал Барнс, обнимая Себастьяна за плечи и целуя в висок. – Пиздюлей бы тебе ввалить за то, что не бережешь себя. Господи, я теперь с ума сойду, понимая, что ничего не могу для тебя сделать.

– Я справлюсь, – заверил Себастьян. – Вот только придумаю, что с Кайлом делать. Шесть недель в гипсе… Такая морока. Студия уже обещала компенсацию выплатить, только чтобы я с ними не судился.

Барнс расстроился. Вот он, явный минус их недоотношений во сне – он ничем не мог помочь Себастьяну, когда тот в нем нуждается.

– Сейчас болит? – спросил он.

– Нет, меня на ночь обезболивающими обкололи. Зато я принес кровавую жертву той неведомой силе, которая нас связывает. Надеюсь, это поможет и ты… придешь ко мне после всего.

– Кровавая жертва? – усмехнулся Барнс. – Не думал, что ты суеверен. Я приду к тебе, обещаю. Я рассказал про тебя Стиву.

– После финала фильма я на что угодно готов, – серьезно сказал Себастьян. – И что Стив? Он тебе поверил?

– Знаешь, я бы ему тоже поверил, расскажи он мне что-то подобное, – признался Барнс. – После Таноса я в любую хрень поверить готов, если честно.

– И что он сказал? – поинтересовался Себастьян. – Проклял или благословил?

– Благословил, – Барнс потерся носом о плечо Себастьяна. – Тебе хоть двигаться-то можно? А то сейчас возьму тебя на руки и поврежу что-нибудь.

– Ну я же сплю! – удивился Себастьян. – Тело спит. А что тут, я не знаю. Душа? В общем, думаю, не повредишь.

– Это хорошо, что ты спишь, значит, я могу безнаказанно надавать тебе по заднице за твои выкрутасы на съемках, – сказал Барнс, сажая Себастьяна себе на колени. – Я правда за тебя очень волнуюсь, пойми. А оттого, что меня нет рядом, я волнуюсь еще сильнее.

– Баки, это первый раз за всю мою карьеру! – возмутился Себастьян. – А если бы я в аварию попал?

– Блядь, да не пугай ты меня так, а? – практически взмолился Барнс.

– Ну не попал же, – сказал Себастьян. – Все будет хорошо, Баки. И… чуть больше года. Последняя премьера. А после нее – ты знай, что я буду тебя ждать. Не вздумай просто умирать!

– Значит, я снова умру? – без особого интереса спросил Барнс, скорее даже просто озвучил факт. – Я приду к тебе, обещаю. И останусь с тобой.

Барнс сжал Себастьяна в объятиях. Как же он любил его. Любил, как никого и никогда. Хотел быть с ним рядом, близко, чем ближе, тем лучше. Никогда не отпускать.

Себастьяна начало потряхивать. С того момента, как он прочел сценарий – а это было полгода назад – он молчал о том, что в последнем фильме Баки погибает. Он не говорил об этом с Баки, он ни с кем не мог об этом поговорить. Точнее, он никому не мог сказать, почему это его так пугает. Баки же уже умирал, дважды. Это был последний раз. И это был последний фильм. Что если… если магия не сработает? Если Баки просто исчезнет?

– Что с тобой? – встревоженно спросил Барнс, чувствуя, как Себастьяна трясет в его руках. – Себастьян, что случилось?

– Что если ты… – выдавил Себастьян. – Там же будет эта гидровская хрень. Синяя вспышка. Что если после нее… А вдруг ты не сможешь вернуться? Вдруг она совсем развоплощает?

– Т-ш-ш-ш, – Барнс коснулся его чуть подрагивающих губ своими. – Считалось, что Танос совсем развоплощает. Но нет же. Тогда почему меня должна развоплотить какая-то синяя поебень, основанная на энергии Тессеракта?

На самом деле Барнс не представлял, чем все может закончиться. Он просто не думал о том, что может окончательно умереть и больше никогда не увидеть Себастьяна, оставить его одного, хотя обещал вернуться. Он прижал Себастьяна к себе, с силой проводя руками по его спине. Ему казалось, что даже окончательно умерев, он будет тосковать по Себастьяну.

– Если бы я знал, что сделать, чтобы повысить твои шансы, Баки! – воскликнул Себастьян. – Я бы чем угодно пожертвовал!

– Прекрати, – попросил Барнс. – Успокойся и прекрати строить безумные, ни на чем не основанные догадки. Не своди себя с ума.

– Баки, я до последней премьеры места себе не буду находить, – признался Себастьян.

– Мы будем встречаться здесь, во сне, – попытался успокоить его Барнс, потому что если еще и он поддастся панике, они точно сойдут с ума и оба начнут истерить. Барнс держался только потому, что кто-то из них должен был держаться. Должен был верить до конца, не допуская и толики сомнения.

Себастьян обнял Баки, уткнулся лицом в его волосы.

– Да, – сказал он. – До самого конца.

========== 54 ==========

Наверное, попроси Стив у Барнса узнать, что ждет их впереди, тот бы согласился, но Стив придерживался того же мнения, что и сам Барнс: предопределенность лучше ломать, когда о ней не знаешь. С одной стороны, Барнс уже знал, что умрет, даже знал от чего, но представления не имел когда и при каких обстоятельствах. И это не давало ему носиться, словно бессмертный, заставляло быть хоть немного осторожным.

Барнс не считал, сколько прошло времени, но знал, что больше полугода, когда появился их со Стивом старый знакомый. Тогда, когда Барнс смотрел фильм про пришествие Таноса, он не придал значения тому, что Красный Череп, оказывается, не умер, будучи развоплощенным Тессерактом, а только переместился в другой мир. Поэтому был сильно удивлен, когда стали поступать сообщения, что некто, на него похожий, начал терроризировать Землю. Но сначала Барнс не обратил на это внимания, предполагая, что это просто очередной супер-маньяк, которых они со Стивом и Мстителями за три года немало обезвредили. Но когда выяснилось, что это действительно восставший из пепла Красный Череп, рассказывать Стиву про то, что тот жив, было поздновато.

Для Стива Красный Череп был личным врагом номер один еще со времен Второй Мировой, но тогда он был уверен, что убил его. Сейчас, когда стало ясно, что тогда он его не убил, возник вопрос, как нейтрализовать его теперь. Ответа на это у Барнса не было, хотя было у кого спросить.

Гоняясь за Красным Черепом по всему миру вот уже целый месяц, Барнс спал урывками, по паре часов в двое-трое суток и уже давно не встречался с Себастьяном. Он был уверен, что тот просто с ума сходит, потому что в последнюю их встречу ничто не предвещало беды такого масштаба. С другой стороны, Себастьяну было известно, что должно было произойти, поэтому Барнс надеялся, что тот руководствуется логикой, что премьеры еще не было, значит и сам Барнс должен быть жив.

Противостоять Красному Черепу было непросто, и Барнс не оставлял Стива ни на минуту, чтобы тот не влез куда-нибудь один, мотивируя это тем, что Красный Череп его личный враг, и никто не должен быть впутан в это противостояние. Приходилось напоминать, что для него, Барнса, он такой же личный враг, потому что именно в его застенках Барнса пытали и ставили над ним опыты. На какое-то время помогало. Потом в Стиве снова накапливался критический уровень благородства, и приходилось начинать все по новой.

В этот раз у Барнса нашлась пара часов на сон в какой-то заброшенной крепости, бывшей базе Гидры, куда они со Стивом нагрянули в поисках Красного Черепа, но не успели, тот сбежал от них раньше, что-то ту забрав. Что – хрен его знает. Но на прощание он их завалил в подвале, что, правда, не могло их убить, но вот помешать погоне – запросто. Как ни прискорбно, но два суперсолдата, оказавшись заваленными в подвале крепости, оказались бессильны откопаться без помощи извне, и еще повезло, что ее оказалось возможно вызвать.

– Отдохни, Стив, – предложил Барнс, приваливаясь к стене и прикрывая глаза. – Пока еще Старк доберется.

Стив плюхнулся рядом, и Барнс уронил голову ему на плечо, моментально отрубаясь.

И в этот раз он уснул в неурочный для Себастьяна час, потому что оказался вновь один. Не представляя, сколько у него есть времени, он просто разлегся на песке, не ожидая ничего. Писать тут было нечем и не на чем, а песок в ветреный, всегда ветреный день был плохим носителем.

Себастьян подошел и сел рядом с Баки. Взял его за руку, сжал.

– Миссии одна за другой? – спросил он. – Красный Череп, да?

– Господи, наконец-то! – простонал Барнс и, опрокинув Себастьяна на песок, сжал его в своих объятиях, впиваясь в губы болезненным поцелуем.

Они долго целовались, а когда оторвались друг от друга, Себастьян спросил:

– Сколько ты не спал, Баки?

– Я спал, просто не в одно время с тобой, – отмахнулся Барнс, не желая тревожить Себастьяна такой мелочью, как отсутствие у него нормального сна. – Господи, да забей ты на все это, лучше меня же знаешь, что будет. Я так соскучился.

– Я тоже. Ты так пропал в последний раз, я даже перепугался. Тебя разбудили, да?

– Да, разбудили. И сейчас могут в любой момент дернуть, – признался Барнс. – Мы со Стивом ловим возможность отдохнуть в каком-то злоебучем подвале.

– Значит, у нас ни на что нет времени, – вздохнул Себастьян. – Вас скоро найдут. И… я не очень понял, сколько у тебя вообще осталось времени. Немного.

– У меня есть время, чтобы зацеловать тебя, так что не отвлекайся, – Барнс перевернулся, укладывая Себастьяна на себя, взял его лицо в свои ладони и нежно коснулся губ своими.

Они целовались и целовались, и впервые за долгое время Себастьян ни о чем не думал. Его оставили и печаль, и тоска, и даже надежда. Были только здесь и сейчас, только тяжесть тела Баки и его горячие губы.

Барнс провел ладонью по щеке Себастьяна и почувствовал, что выпадает из сна.

– Прости, – успел прошептать он, и открыл глаза, глядя на встревоженного Стива. – Если ты меня разбудил просто так, потому что тебе скучно, я тебе сам шею сверну, не буду ждать Черепушку, – беззлобно сказал он ему.

– Тони разгребает завал. Думаю, нам надо помочь ему изнутри, – немного виновато сказал он.

– Ладно, пойдем, – вздохнул Барнс и поднялся.

Перед предпремьерным показом Себастьян принял успокоительное. Хотя больше всего хотелось хлопнуть пару-тройку бокалов коньяка.

Он смотрел на Баки и Стива на экране, на все, что для него было зеленым фоном, а для них – реальными домами и развалинами, какими-то бункерами, горами, пещерами, товарными поездами и хелликэрриерами.

Последнее столкновение на крыше длинного низкого здания, чего-то вроде гаража, почему-то в Монголии. Цифровые верблюды на фоне низких холмов. Баки вдвоем со Стивом против Красного Черепа. Красный Череп стреляет в Стива, Баки отталкивает его, бросаясь наперерез синей вспышке. Стив падает с крыши, а Баки… просто исчезает.

Себастьян ахнул вместе со всем залом. Он даже не вспомнил, что после этого дубля сам свалился с крыши и сломал ногу, которая ныла на непогоду до сих пор.

Отчаянный вопль Стива “Ба-а-а-аки!!!”. Его щит, снесший Красному Черепу голову.

В заднем ряду кто-то всхлипнул. Себастьян ненадолго закрыл глаза.

Как и все, он досидел до титров, ожидая послетитровую сцену. Баки в ней не было. Был Питер Паркер, был Муравей, была Оса.

Из зала Себастьян выходил, понимая, что начался финальный отсчет. Три недели до мировой премьеры. А потом… потом или Себастьян останется совсем один, или не будет один больше никогда.

Он поулыбался фотографам. Вместе с Чейзом поехал отметить премьеру. Домой Себастьян вернулся поздно и поддавший. Но все же выгулял Кайла, покормил его и упал спать.

Барнс понимал, что уже скоро для него все закончится. Или, наоборот, начнется. Он уже устал ждать, устал каждый раз пытаться не подставиться, устал волноваться и переживать, заглядывая в глаза Себастьяна в те редкие часы, которые им удавалось урвать. Последнее время они спали совсем вразнобой.

Какая-то очередная крыша в очередном всеми богами забытом месте, по которой он снова бежал, видя впереди спину Стива, навевала апатию. Барнс устал от всего этого, несказанно устал, он никак не мог дождаться, когда же этот Красный Череп наконец попадется им и сдохнет смертью храбрых, или еще как-нибудь так же бездарно.

Он не сразу сообразил, что делает, просто увидел опасность, которая угрожает Стиву, увидел, что успеет его спасти, даже подставляться не придется, они просто рухнут с этой невысокой крыши, уйдут с траектории огня Красного Черепа. Барнс побежал, ни о чем не думая, но внезапно понял, что вот оно, то, чего они с Себастьяном так долго ждали. Тот самый момент истины.

Барнс мог бы прыгнуть вместе со Стивом, но задержался на какую-то долю секунды, видя, как ему навстречу летит смертоносный голубой заряд, и остановился. Замер, принимая на себя удар энергии Тессеракта.

– Прощай, Стив, – прошептали губы, и Барнса накрыла темнота.

С первой европейской премьеры Себастьян засел дома. Как обычно, премьера в США запаздывала на неделю, и, наверное, не было смысла дергаться до нее, но Себастьян просто не мог. Его не отпускало напряжение, он почти не ел и не спал, с трудом заставлял себя выйти с Кайлом утром и вечером – минут на двадцать, не больше.

Он знал, что этот период отшельничества обернется тем, что потом ему придется давать по три-четыре интервью в день, наверстывать все, что он упустил, но сейчас Себастьян просто не мог заставить себя выйти в люди. Он ждал Баки.

В день американской премьеры ничего не произошло. Себастьян лег спать и долго ворочался, не в силах уснуть. Пытался вспомнить, на который день после начала широкого мирового показа “Войны бесконечности” Баки появился тогда, пять лет назад, но никак не мог.

Наконец снотворное подействовало, и Себастьян провалился в сон.

Пляж на маленьком карибском острове был пустынен и тих. Как всегда, плескались волны о берег, как всегда, дул легкий ветер, как всегда, садилось солнце. Вот только Баки так и не пришел до самого утра. Себастьян просидел на песке под звездами всю ночь, глядя на воду. К утру он немного замерз.

Когда запищал будильник, который Себастьян решил не отключать, чтобы не расклеиться совсем, оказалось, что он просто скинул одеяло во сне.

Зеркало в ванной показывало всякие гадости: впалые щеки, синяки под глазами и глубокие морщины у глаз, побледневшие губы, седину в бороде и на висках. Себастьян вздохнул и взял бритву.

Барнс снова погружался в черное ледяное ничто, за четыре года он успел забыть это жуткое ощущение сенсерной депривации пополам с ощущением растворения в мерзкой, какой-то даже маслянистой субстанции. Он, видимо, обернулся, видя, как маленькая точечка света скрылась, погрузив его в полную темноту, в которой было совершенно ничего не видно. Потому что и смотреть было совершенно не на что. Барнс успел подумать, что все действительно закончилось ничем, и он не сможет сдержать обещание, данное Себастьяну, когда внезапно вспыхнул яркий маленький огонечек, и Барнс рванулся к нему изо всех сил, так, как никогда еще ни к кому и ни к чему не рвался. Яркий свет ослепил его, когда ничто прекратило поглощать его тело, и он почувствовал все сразу: мягкий рассеянный свет, тепло, чье-то присутствие. Руку оттягивало что-то тяжелое, и Барнс выпустил это что-то, жутко ему мешающее.

В ванной раздался грохот, и Барнс открыл глаза. Как тогда, пять лет назад, он увидел мужчину, который стоял и грустно пялился на себя в зеркало, вертя в руках бритву. Только если пять лет назад это был незнакомец, то сейчас перед ним стоял единственный в мире, самый любимый и желанный человек.

– Наконец-то, – Барнс шагнул к Себастьяну, оплетая его руками, вжимаясь в него всем телом, укладывая голову на плечо.

– Баки! – выдохнул Себастьян, роняя бритву в раковину. – Баки, господи, наконец-то! Ты в порядке? Ты цел?

Барнс взял выроненную Себастьяном бритву и вложил ему в руку.

– Ты, конечно, прекрасен в любом виде, но не думаю, что такая наполовину небритая рожа сейчас в моде, – улыбнулся он, продолжая сжимать его рукой в доспехе в объятиях.

Себастьян рассмеялся, глядя на свое отражение.

– Что с твоей рукой? – спросил он, быстро заканчивая бритье.

– Ничего, – Барнс стянул с себя доспех, уронив его на пол. – Все с ней в порядке. Тебя только это интересует?

Себастьян ополоснул лицо и повернулся к нему. Обнял, поцеловал, чувствуя, что от Баки странно пахнет – не только потом и усталостью, но еще и какой-то горькой высохшей травой, пылью, металлом и озоном.

– Я рад тебе, – сказал он. – Я так соскучился!

“И постарел, – подумал Себастьян, но не стал произносить этого вслух. – Мне уже сорок, а ты все так же молод, и больше тридцати тебе не дашь”.

Барнс чувствовал, как его захлестывает эйфория, накрывает, словно цунами, жестко и неотвратимо. Он сжал Себастьяна еще сильнее, вжался лицом в стык шеи с плечом и просто дышал, пытаясь хоть немного успокоиться, прийти в себя, поверить в происходящее.

– Помоги мне оторваться от тебя и запихай в ванну, – попросил Барнс. – И если у тебя на сегодня есть хоть одно дело, отмени его, потому что я тебя никуда не отпущу. Просто не смогу.

Себастьян гладил его по спине, стискивал плечи, ерошил волосы. Ему хотелось орать от счастья. Баки вернулся! Господи, Баки жив и вернулся!

– Давай я тебя раздену, – сказал он. – Ну давай, Баки, помоги мне разобраться со всеми твоими пряжками.

– Как будто у тебя был другой костюм, – засмеялся Барнс, отлипая от Себастьяна и принимаясь расстегивать массу застежек своего тактического костюма.

– Такой же, но меня одевали и раздевали два костюмера, каждый раз! Я только ширинку сам застегивал!

– А я как-то, вот, сам справляюсь, – Барнс легко повел плечами, скидывая куртку и стаскивая кевларовый поддоспешник. – С собой мыться не возьму, и вообще, я неделю воду видел только во фляжке.