Текст книги "Отражение (СИ)"
Автор книги: Snejik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
– Надо будет как-нибудь тебя привязать, – мечтательно сказал он.
– Сегодня я диктую правила, – как можно строже сказал Себастьян, прижимаясь членом к заднице Баки.
Он встал на колени и провел языком от промежности Баки до ануса. Вылизал вокруг дырочки и толкнулся в нее кончиком языка.
Барнс длинно выдохнул сквозь зубы, прикрывая глаза от наслаждения. Ему хотелось одновременно и этой сладкой пытки, и почувствовать в себе член Себастьяна.
Себастьян вылизывал Баки долго, со вкусом. Толкался языком в тугое мышечное кольцо, потом заменил язык смазанными пальцами.
– Ты такой тесный, – шептал он. – Каждый раз как в первый.
Барнс коротко постанывал, положив голову на руки, и тут же подался на пальцы, когда почувствовал их внутри себя. Сразу захотелось большего, почувствовать в себе горячий твердый член, проникающий в него, растягивающий.
– Трахни меня уже, – почти проскулил он.
– Подождешь, – промурлыкал Себастьян, трахая Баки пальцами. – Сначала я тебя как следует подготовлю, мой хороший.
– Издеваешься? – простонал Барнс, сжимая пальцы Себастьяна внутри себя.
– Немного, – признался Себастьян.
Он добавил смазки, раскатал по члену презерватив и мягко, плавно толкнулся в горячее отверстие.
Барнс тут же выпрямил руки, запрокидывая назад голову, невероятно прогибаясь в спине, и хрипло застонал, ловя движение Себастьяна на половине, прижался задницей к нему, потерся, чувствуя долгожданную заполненность.
Себастьян впился пальцами в его бедра и начал жадно трахать, таранить податливую, раскрытую задницу, слыша шлепки тела о тело.
От каждого толчка по телу Барнса прокатывала дрожь, он мял в пальцах покрывало, жалея, что не может дотянуться, коснуться Себастьяна, прижаться к нему всем собой. Стоны мешались с хриплыми выдохами, он чувствовал, что надолго его не хватит. Казалось, внутри него собиралась взорваться сверхновая, погребая под собой волной удовольствия. Он сжал член у основания, чтобы не кончить прямо сейчас, застонал почти жалобно.
Себастьян застонал, чувствуя, как на него накатывает и сейчас, вот-вот, он просто взорвется и кончится, погребенный под осколками реальности.
– Баки, я… – выдохнул он и закричал, кончая.
От этого крика, от осознания того, что это именно он доставляет Себастьяну удовольствие, Барнса словно накрыло волной расплавленного огня, который прокатился по венам, нервам, выжигая все внутри. Оргазм смел его, распыляя на мелкие частицы, из которых он, с трудом осознавая действительность, медленно собирался заново.
Себастьян медленно вышел из Баки, стянул презерватив и растянулся рядом с ним поперек кровати. Притянул Баки к себе и нежно поцеловал.
– Так люблю тебя, – сказал он.
Барнс прижался к нему всем собой, обнял, не в силах отпустить.
– Я тоже люблю тебя, – он лизнул Себастьяна в шею. – У меня рядом с тобой вместо мозгов желе, и член стоит перманентно.
– Как же ты живешь, бедненький? – рассмеялся Себастьян. – Не наговаривай на себя. Если бы все было так, как ты говоришь, ты бы не смог защитить меня тогда, в парке.
– Да, и еще постоянно хочу отогнать всех этих людей от тебя подальше, – продолжил Барнс. – Я живу счастливо, зная, что ты рядом со мной.
Он погладил Себастьяна по животу, спускаясь к паху, ничего не предлагая, просто поглаживая, ощущая тепло его кожи под живой ладонью.
– Мне льстит твоя ненасытность, – признался Себастьян. – Как будто я самый желанный человек на планете.
– Конечно, самый, – уверенно сказал Барнс. – Ты бы видел, как на тебя люди смотрят.
– Многие из них точно так же смотрят на любую знаменитость, – возразил Себастьян. – А ты – только на меня.
========== 38 ==========
– Скучал по мне? – с улыбкой спросил Барнс, встречая Себастьяна в аэропорту. Он, как и планировал, успел вернуться из Лондона раньше, как обычно, без приключений, если не считать приключением сам процесс полета в Лондон и обратно. – Я по тебе очень.
– С ума сойти! – восхитился Себастьян. – Ты уже здесь! Признайся, ты втихую угнал квинджет у Старка и мотаешься на нем!
– Именно это я и сделал, – с мягкой усмешкой согласился Барнс. – Давай домой, так хочу тебя обнять. И не только…
– Я хочу закинуть вещи и поехать покупать елочные игрушки, – сказал Себастьян. – Потом уже все остальное.
– Хорошо, поехали покупать елочные игрушки. Мое мнение учитывается? – спросил Барнс, когда они садились в такси.
– Обязательно, – кивнул Себастьян.
Когда они заехали домой, Барнс не удержался и практически вжал его собой в стену, целуя.
– Я понятия не имею, где сейчас покупают елочные игрушки. Да и елки тоже, – признался Барнс, не спеша выпускать Себастьяна из объятий.
Себастьян погладил Баки по щеке.
– Давай шиковать, – предложил он. – Поехали в «Мэйси». Елки… должны на улицах. Посмотрим, когда будем гулять с Кайлом. Он еще в гостинице?
– Да, я чуть-чуть не рассчитал, – повинился Барнс, – так что можем съездить его забрать вместе. Я видел в витринах, сейчас принято наряжать елки простыми шарами, а не разными фигурками, как в мое время. Если честно, только сейчас заметил. До этого совершенно не обращал на это внимания. Переоденешься?
– Нет, поеду так. Нарядим елку чем захотим, – пообещал Себастьян. – Шарами, фигурками, хоть щитами Кэпа.
– Только не щитами Стива, – засмеялся Барнс. – Хотя…
Барнс в очередной раз понял, что так и не придумал подарок для Себастьяна, но решил понаблюдать, что может заинтересовать его в торговом центре.
Себастьян слонялся по отделу с елочными игрушками, набирая в корзину все, на что падал взгляд. Он не собирался наряжать елку в соответствии с модными дизайнерскими концепциями. Ему хотелось разноцветного блестящего хаоса, ярких красок, блесток и мишуры.
Барнс неотрывно следовал за Себастьяном, замечая, на что он обращает внимание. Рассматривал яркие витрины, во многих из которых стояли наряженные по последней моде елки, яркие красавицы, которые казались ему какими-то безжизненными, слишком выверен был их праздничный наряд.
Барнс замечал, как Себастьяна узнают, хотят подойти, но ненавязчиво препятствовал этому, то не особо удачно встав, то уводя его от какой-нибудь витрины.
– Все, – Себастьян посмотрел на забитую игрушками корзину. – Думаю, достаточно.
– Уверен, что тебе хватит? – спросил Барнс, глядя на гору елочных игрушек, мишуры и пару гирлянд.
– Не хватит – докупим еще, – оптимистично заявил Себастьян, вставая в очередь к кассе.
– Как скажешь, – не стал спорить Барнс. Да спорить и не хотелось. Он уже представлял, как будет вместе с Себастьяном наряжать елку, чем он не занимался уже почти семьдесят пять лет. – Погоди, я сейчас.
Барнс быстро вернулся, неся в руках коробку с яркой красной звездой, и положил ее к остальным украшениям, выбранным Себастьяном.
Себастьян расплатился, улыбчивая усталая кассирша уложила покупки в два больших пакета, и Себастьян вышел из универмага в сверкающую огнями, уже украшенную к Рождеству улицу.
– Давай пройдемся, – предложил он, – а потом поймаем такси.
– Конечно, – согласился Барнс, он бы забрал у Себастьяна пакеты, но должность не позволяла. – Может, заодно елку присмотрим?
– До Рождества две недели, – покачал головой Себастьян, надвигая кепку пониже. – Она осыплется, если ее сейчас купить.
– Может, купить совсем живую елку? В горшке? – предложил Барнс, предполагая, что и такие должны быть.
– Не хочу, – помотал головой Себастьян. – Такие елки маленькие и все равно погибают к весне. А я хочу здоровенную, на половину гостиной.
– Как хочешь, – пожал плечами Барнс. – Надеюсь, у нас будет время вместе выбрать елку.
– Я никуда не поеду до Рождества, – пообещал Себастьян. – Ты же в курсе графика моих поездок.
– График такая хлипкая штука, которая может в любой момент измениться, – философски заметил Барнс.
– Нет, нет, – возразил Себастьян. – Я буду с тобой на Рождество, я обещаю, Баки. О, лови такси.
Барнс махнул рукой и рядом с ними тут же остановился яркая желтая машина.
– Так сразу? – спросил он, когда уже назвал адрес водителю.
– Что «сразу»? – не понял Себастьян.
– Да не, ничего, – отмахнулся Барнс. – Думал, мы еще пройдемся.
– Дождь начался, – объяснил Себастьян. – Не хочу мокнуть.
Он глядел в окно, заливаемое дождем, на проплывающие мимо витрины и яркие огни. Ноябрь и декабрь – ранние сумерки, голые безлиственные деревья, мокрые черные ветки – всегда вгоняли Себастьяна в странную осеннюю меланхолию. Хотелось сидеть дома и пить горячий кофе или глинтвейн, читать любимые книги, смотреть французское кино, слушать рок-баллады и смотреть в окно на вереницу пестрых зонтов на улице. Но между Днем Благодарения и Рождеством всегда был пик светских мероприятий, так что отсидеться дома и погрустить в последние годы не получалось.
Барнс сжал колено Себастьяна, обращая на себя его внимание.
– Эй, – тихо-тихо позвал он, – ты чего?
– Просто осень, – так же тихо ответил ему Себастьян. – Как ты думаешь, будет в этом году белое Рождество?
– Может быть, – Барнс погладил его по колену, словно пытался успокоить, прогнать тоскливую грусть, навеянную непогодой.
– Просто слишком темно, – объяснил Себастьян. – Я не подумал… стоило уехать к теплому морю сейчас. Можно было бы выгадать в январе неделю на Гавайях… но я не хочу без тебя.
– Я бы не оставил тебя одного, – уверенно сказал Барнс. – Смотрел бы на тебя с какой-нибудь крыши за пару километров…
– Не так я представляю себе совместный отпуск, – нахмурился Себастьян. – Вот выйти под парусом, поплавать с дельфинами…
– Я немного в курсе, как управлять парусной лодкой, – признался Барнс и попросил, когда они уже выходили из такси. – Не грусти. Когда ты грустишь, мне кажется, что в чем-то виноват.
– Баки, иногда я просто грущу, – улыбнулся Себастьян. – Извини. Давай купим в Старбаксе кофе с сезонным вкусом и пойдем в парк.
– Ты забыл про зонтик, – Барнс распахнул перед Себастьяном дверь в квартиру. – Может быть, немного подождем, вдруг кончится?
Закрыв дверь, он отобрал у Себастьяна пакеты, отставив их в сторону и притянул его к себе, погладив большими пальцами по скулам.
– Если хочешь, посиди дома, чтобы не мокнуть, – предложил Барнс. – Я принесу тебе кофе, а ты можешь разлечься в горячей ванне.
Он мягко коснулся губ Себастьяна своими и почти сразу отстранился.
– Ненавижу зонты, – поежился Себастьян. – Но, наверное, ты прав. Купи мне имбирный латте.
Когда Баки ушел, Себастьян включил подборку рок-баллад, забрался в ванну с хвойной пеной и пожалел, что не купил себе влагозащищенный смартфон. Сейчас бы очень пригодился.
Дождь не располагал к долгим и дальним прогулкам, и Барнс поспешил до кофейни, где купил латте Себастьяну и горячий шоколад с шоколадным печеньем себе.
Вернувшись домой, он скинул костюм, оставшись в одном белье, и зашел к Себастьяну в ванну. Тот лежал, прикрыв глаза, и Барнсу даже показалось сначала, что он уснул.
Барнс опустился на мягкий коврик у ванны, вкладывая в лежащую на бортике руку стакан с латте.
– Держи, – сказал он.
– Спасибо, Баки, – не открывая глаз, улыбнулся Себастьян и поднес стакан к губам. Нащупал языком отверстие в крышке и отпил глоток.
– Хочешь печеньку? – спросил Барнс, отламывая кусочек от вожделенного лакомства, которое тоже прихватил в ванную. – От одного маленького кусочка ничего с тобой не станется.
Себастьян высунул язык.
Отломив еще кусок печенья, Баки аккуратно положил его на язык Себастьяна.
– Держи.
Себастьян захрустел печеньем и наконец-то открыл глаза.
– Такое шоколадное, – сказал он. – Как там, очень мерзко?
– Достаточно мерзко, чтобы у меня не было желания туда тащиться снова, – отозвался Барнс, ломая второе печенье. – Еще хочешь?
– Нет, хватит, – сказал Себастьян. – Придумаешь ужин?
– Придумаю, но сначала еще посижу с тобой, пока печеньки не доем. Ты же не против? – спросил Барнс, опустив живую руку в воду и поглаживая Себастьяна по внутренней стороне бедра, медленно подбираясь к паху.
– Ванна с пеной, музыка, кофе… – протянул Себастьян. – Не хватает свечей, чтобы почувствовать себя главной героиней в романтической мелодраме.
– Если я оставлю тебя тут со свечами, ты тут точно уснешь, – Барнс коснулся Себастьяна за яйцами и продолжил поглаживать по внутренней стороне бедра. – Или принести?
– Нет, – Себастьян помотал головой. – Это и так достаточно смешно.
– Что именно тебя так забавляет? – Барнс продолжал медленно поглаживать Себастьяна, просто потому что ему было приятно его касаться.
– Общая атмосфера. Мы словно насмотрелись фильмов для романтически настроенных школьниц, хотя ты-то их точно не смотрел.
– Ладно, купайся, – Барнс еще раз провел ладонью по бедру Себастьяна и вынул руку. – А я пойду заказывать ужин. Все равно готовить его не из чего. Совершенно. И подлей себе горячей воды, а то замерзнешь.
Барнс плавно поднялся, склонившись, поцеловал Себастьяна и вышел из ванной заказывать ужин.
После ужина и секса, когда Себастьян уже задремывал на плече Баки, он вдруг вскинулся и спросил:
– Что ты хочешь в подарок на Рождество, Баки?
– А ты? – вопросом на вопрос ответил Барнс, потому что не представлял, ни что подарить Себастьяну, ни что он хочет сам. – Я просто хочу быть рядом с тобой. И шоколадку. С орехами.
– Я уже заказал для тебя большой шоколадно-ореховый торт, – Себастьян улыбнулся. – А я… Я хочу браслет-цепочку, знаешь, такой, с пластинкой, и чтобы на ней была гравировка – твой автограф. Но тебе я тоже что-нибудь подарю. Я придумаю.
– Хорошо, – Барнс поцеловал Себастьяна. – Хочешь браслет с моим автографом – будет. Но я тоже попробую что-нибудь сам придумать.
– И я для тебя что-нибудь придумаю, – пообещал Себастьян. Он зевнул и закрыл глаза. – Спокойной ночи, Баки.
========== 39 ==========
Проснувшись утром сочельника еще до рассвета, Барнс выбрался из кровати так, чтобы не потревожить сон Себастьяна, и, тихо одевшись, пошел гулять с Кайлом. Он смотрел на распускающуюся в чистом зимнем небе утреннюю зарю и думал о том, что это его первое Рождество с елкой, подарками и любимым человеком за много лет. Его всего охватило предвкушение, предпраздничный мандраж.
Зайдя в кофейню, Барнс взял себе горячий шоколад, а Себастьяну кофе, и вернулся домой, уверенный, что даже если Себастьян и проснулся, то еще валяется в кровати. Он положил Кайлу еды и, снова раздевшись, нырнул обратно под теплый бок.
– У тебя рука холодная, – Себастьян переполз через Баки и устроился под его живой рукой. – Там как? Подморозило?
– Да, там хорошо, – Барнс погладил Себастьяна по плечу, обнимая и прижимая к себе. – Солнышко встает так красиво, а на небе ни облачка. Может, сходим днем погулять?
– Обязательно, – согласился Себастьян. – Поставим индейку в духовку, дождемся доставки торта и пойдем. – Он принюхался, оглянулся и увидел стакан на прикроватном столике. – О, кофе! Спасибо, Баки.
– Пожалуйста, – улыбнулся Барнс.
Он чувствовал себя невероятно счастливым, лежа в кровати с любимым мужчиной, с которым он будет вместе на Рождество. С которым он провел несколько незабываемых месяцев.
– Я люблю тебя, – поцеловал Себастьяна в висок Барнс.
– И я тебя, – улыбнулся Себастьян.
Когда они завтракали, приехал курьер с тортом – трехъярусным, в шоколадных завитушках.
– Я не подумал, – Себастьян внес торт в кухню. – Он в холодильник не поместится. Хотя можно полку вынуть.
– Ты мне поможешь его съесть? – спросил Барнс, глядя на шоколадного монстра.
– Да, – Себастьян поставил торт на стол. – Но не рассчитывай, что я осилю много. Он огромный. Я не думал, что он будет такой большой. Килограмма три, если не больше.
– Ты же сам его заказывал, – удивился Барнс, обходя по кругу стол, рассматривая лакомство. – Давай дозавтракаем и пойдем гулять. Индейку я сейчас поставлю.
На прогулку Себастьян взял и Кайла. Было холодно, лужи, еще вчера блестевшие на асфальте, замерзли, вдоль улиц дул пронизывающий ветер. На Себастьяне был теплый пуховик, но ноги у него замерли почти сразу.
Когда он совсем продрог, они с Баки зашли в кафе, куда пускали с собаками, чтобы выпить горячего глинтвейна. Пока они ждали заказ и грели руки о чашки, за окнами замелькали снежинки, которые становились все крупнее и гуще.
– Вот и снег, – улыбнулся Себастьян. – Значит, все-таки белое Рождество.
– Да, снег, – Барнс посмотрел в окно и сразу отвернулся. Снег часто снился ему в кошмарах, и, хотя они обходили его стороной последние месяцы, радости от созерцания кружащихся в воздухе снежинок он совершенно не испытывал. Но Себастьяна, похоже, снег радовал, и Барнс тоже постарался улыбнуться, но в окно больше не смотрел.
Едва они вышли на улицу, Кайл заскулил, поджимая то одну, то другую лапу.
– Такое чувство, что за полчаса похолодало градусов на десять, – Себастьян засунул руки поглубже в карманы. – Пойдем домой.
Его телефон пискнул. Себастьян прочитал сообщение.
– Ого! – воскликнул он. – Штормовое предупреждение!
Они успели вернуться домой до того, как ветер стал немилосердно завывать, бросая в лицо прохожим хлопья снега. Барнс посмотрел в окно и поежился от неприятного воспоминания о кошмаре, где он падал в такую же снежную круговерть.
– Давай задернем шторы, – попросил он Себастьяна, обнимая его, прижимаясь к нему, словно искал защиты.
– Конечно, – согласился Себастьян и погладил Баки по волосам. – Пойдем задернем.
Они задернули все шторы и включили свет во всех комнатах. Себастьян нашел альбом с подборкой рождественских песен в рок-обработке и включил его, чтобы не было слышно завывающего за окнами ветра. С кухни чарующе пахла пекущаяся индейка, Кайл свернулся клубком на своей подстилке, положив морду на свой любимый мячик с разноцветными хвостами.
– Посмотрим рождественские фильмы? – предложил Себастьян.
Не видя метели на улице и не слыша завывания ветра за окнами, Барнс успокоился, расслабился и периодически тискал Себастьяна.
– Давай, – согласился он, устроившись на диване в гостиной. – А какие?
– Ну, можно классику – «Один дома», «Как Гринч украл Рождество», «Кошмар перед Рождеством». Можно что-то более современное, – Себастьян привалился к Баки под бок. – Можно просто включить телеканал с рождественскими фильмами.
– Включи, что тебе больше нравится, – сказал Барнс, не представляя, чтобы он сам хотел посмотреть, но все фильмы, которые ему Себастьян показывал, ему понравились.
Себастьян поставил «Гринча» и вернулся на диван. Телефон снова пискнул входящей смской. Себастьян посмотрел и ахнул. Показал Баки.
«Служба спасения предупреждает о сильном ветре со снегопадом и резком похолодании. Пожалуйста, не выходите из дома без острой необходимости. Счастливого Рождества!»
– Pizdetz погодка на улице, – прокомментировал сообщение Барнс. – Значит, вечерняя прогулка с Кайлом накрылась, я правильно понимаю?
Откровенно говоря, в такую погоду ему вообще не хотелось выходить за пределы уютной теплой квартиры. Было так хорошо лежать в обнимку на диване и смотреть фильм, так уютно. Барнс так давно не испытывал ничего подобного, что уже и забыл, как это.
– Похоже, да, – кивнул Себастьян. – Я выведу его вечером на крыльцо, думаю, он быстро сделает свои дела, я уберу, и мы вернемся.
Ему было тепло и спокойно. Себастьян с некоторым злорадством думал о сегодняшних рождественских балах в Нью-Йорке, от которых он отказался. О полупустых залах, о несчастных светских дамах в совершенно не греющих платьях и туфлях на шпильках. О светских львах в безупречно сшитых костюмах. Ему было только жаль обслугу – официантов, водителей, швейцаров. А еще – высокие наряженные елки на улицах города, которые повалит штормом.
– Будешь торт? Все равно, кроме еще не готовой индейки и торта, у нас, кажется, больше ничего нет, – предложил Барнс. – Я тебе кофе сварю.
– У нас были овощи для салата и какая-то заморозка, – вспомнил Себастьян. – Неужели съели? Я пока не хочу сладкого. Но от кофе не откажусь.
– Да, кажется, что-то из заморозки еще осталось, – отозвался Барнс уже из кухни, но в морозилку не полез, решив проверить потом.
Он сварил две чашки кофе и все-таки решил отрезать себе кусок торта.
– Держи, – подал он чашку Себастьяну, принимаясь за торт. – Очень вкусно. Попробуй.
– Потом, – покачал головой Себастьян. – Что-то пока мне не хочется сладкого.
Он проверил новости, посмотрел фотографии на сайтах. Температура упала до минус пятнадцати. Нью-Йорк стремительно заметало.
Пожав плечами, Барнс не стал настаивать на своем, просто устроившись поудобнее рядом с Себастьяном. Он смотрел на переливающуюся огнями гирлянды елку, уплетал торт и думал о том, как ему хорошо. Но можно сделать еще лучше.
– Ты уверен, что совсем не хочешь сладкого? – мурлыкнул Барнс, отставив пустую тарелку. Он забрался руками Себастьяну под футболку, поглаживая грудь и живот, и стал покрывать короткими поцелуями его шею.
– Я уверен, – Себастьян подставился под ласкающие руки. – А ты праздновал Рождество в Ваканде?
– Нет, – коротко ответил Барнс, стягивая с Себастьяна футболку.
Себастьян не стал спрашивать больше ни о чем. Он оседлал Баки и принялся целовать его. У губ Баки был вкус шоколада с привкусом орехов. Они целовались и целовались.
Оторвавшись от губ Себастьяна, Барнс скинул футболку и с себя, прижимаясь кожа к коже. Это всегда было таким невероятно прекрасным ощущением чувствовать его вот так – близко-близко.
Они занялись любовью прямо на диване, раскидав одежду вокруг себя. Играла музыка, переливалась гирлянда, а они тонули друг в друге, не обращая внимания ни на что вокруг.
После, когда на коже остыл любовный пот, Себастьян поежился.
– Кажется, еще похолодало, – сказал он. – Сейчас прибавлю тепла.
Он встал, не одеваясь, и выкрутил регулятор радиатора на максимум. Потом прошелся по комнате, собирая одежду. Но даже в футболке с длинными рукавами было зябко, и Себастьян сходил за свитером и принес еще один Баки.
– Прости, но рождественских свитеров у меня нет, – сказал он. – Не понимаю я эту традицию.
– И хорошо, что нет, – Барнс натянул на себя свитер, а потом взял плед и завернул в него Себастьяна, прижав к себе. – Что еще мне для тебя сделать, чтобы ты не мерз?
– Давай зажжем свечи? – предложил Себастьян. – В кладовке есть пара коробок. Я помню, когда мы еще жили в Констанце и зимой отключали электричество, мама зажигала свечи и становилось теплее.
– Давай. Пойду найду их, – Барнс пошел рыться в кладовке и уже через пару минут обнаружил искомое. – Расставляй теперь, как хочешь, – сказал он Себастьяну, – твоя же идея.
Поверх свечей в коробке лежала газовая зажигалка. Себастьян пощелкал ею, проверяя, а потом принялся ставить свечи на все поверхности подряд – на каминную полку, на журнальный столик, на пол, рядом с плазмой. Вскоре вся гостиная осветилась мягким пламенем, и Себастьян выключил электричество, оставив только гирлянду на елке. Напоследок Себастьян включил газовый камин и уселся перед ним, глядя на игру языков огня. Он оглянулся на Баки и поманил его к себе.
– Так хорошо, – сказал он. – Иди ко мне.
Оглядев маленькие язычки свечей, раскинувшихся тут и там, словно цветы на поляне, Барнс подошел к Себастьяну и, сев у него за спиной, обнял. Он не очень любил свечи, но сейчас это почему-то казалось действительно романтично. Ощущение, что они совершенно одни в этом мире, было сильнее, чем на необитаемом острове. Он чувствовал Себастьяна таким близким, родным, что от этого чувства странно защипало глаза.
Себастьян положил ладони поверх ладоней Баки. Он давно не делал различия между правой и левой рукой Баки. Любил обе одинаково.
Под елкой лежало несколько коробок в яркой подарочной бумаге. Больше двух. Себастьян не спрашивал, что в них. Три коробки были для Баки. В одной ждал завтрашнего дня пушистый теплый шарф, очень уместный в такую погоду. В другой – хороший швейцарский складной нож с гравировкой на лезвии. В третьей был подарок-сюрприз.
Себастьян чувствовал под футболкой жетоны, которые подарил ему Баки. Он всегда носил их, не снимая.
Что подарить Себастьяну, Барнс до последнего придумать не мог, но к браслету, который тот хотел, он заказал простое кольцо, с гравировкой под пластины его бионики. А еще смеху ради купил смешную оранжевую шапку с синим пышным помпоном, прекрасно осознавая, что такое Себастьян не наденет никуда и никому не покажет, так же как ту оранжевую панаму. Это было только для него.
Себастьян зевнул и вздрогнул, когда сработал таймер духовки.
– Индейка готова, – обрадовался он. Посмотрел на часы. – Восемь. Самое время для рождественского ужина. Поможешь мне приготовить глинтвейн?
– Помогу, конечно, – согласился Барнс, поднимаясь и помогая подняться Себастьяну. – Только чем именно? Могу открыть бутылку, если хочешь.
– Две бутылки, и надо порезать яблоки и апельсины, – сказал Себастьян.
Пока он готовил глинтвейн, Баки достал и разделал здоровенную индейку. Она пахла так, что Себастьян едва успевал глотать слюнки.
– Настоящее Рождество, – сказал Себастьян. – Глинтвейн, индейка, свечи и снег. – Он налил глинтвейна в кружки. – С Рождеством тебя, Баки!
– С Рождеством!
========== 40 ==========
Время вечерней прогулки с Кайлом подкралось незаметно. Барнс выглянул в окно, за которым уже не бушевала пурга, а мерно падал крупными хлопьями снег. За полдня его насыпало столько, что снегоуборочная техника не справлялась. Посмотрев на это не то великолепие, не то безобразие, Барнс хмыкнул, прикидывая, что гулять с Кайлом придется ему, он совершенно не хотел, чтобы Себастьян мерз на улице в такую погоду. Хотя непрекращающийся снег и его не вдохновлял.
Крыльцо подъезда было основательно засыпано, и Барнс предполагал, что открыть дверь будет далеко непросто. Можно было бы, конечно, вылезти в окно и разгрести снег лопатой, только вот неоткуда было взять лопату.
Постояв у окна, Барнс вздохнул. На улицу выбираться совершенно не хотелось, даже на те десять минут, что понадобятся Кайлу.
– Пойду выведу твое мохнатое чудовище, – сказал Барнс, отрываясь от созерцания улицы и валившего снега.
– Если не хочешь, я схожу, – предложил Себастьян. Он стоял у окна и смотрел на выросшие сугробы. – Никогда еще не видел столько снега в Нью-Йорке.
– Я тоже, – признался Барнс. – Да нет, я схожу. Заодно и дверь открою.
Он даже не стал одеваться, только накинул куртку и обулся, и, подхватив Кайла, пошел вниз. Открыть дверь оказалось отдельным интересным мероприятием, потому что завалило снегом ее знатно, но Барнс справился с такой досадной помехой, как сугроб перед ней, довольно легко, открыл, насколько хватило места, и выпустил Кайла, который жалобно посмотрел на него, увидев перед собой сугроб с себя ростом.
– Ладно, – сжалился Барнс и разгреб снег, чтобы Кайлу было удобнее.
Домой они вернулись даже раньше, чем Барнс предполагал, Кайлу тоже совершенно не понравился снег со всех сторон, да еще и сверху.
– Как там? – спросил Себастьян. – Снега так много, как кажется, если смотреть из окна?
– Полно там снега, так что никаких магазинов в ближайшие пару дней, – резюмировал Барнс. – Индейка и торт. И что там еще в морозилке лежит.
– Ага, и собачьи консервы, – без особого воодушевления добавил Себастьян. – Я по акции два ящика заказывал. Что вкуснее: оленина и ямс или индейка и сладкий картофель?
– Не хотелось бы узнать, – усмехнулся Барнс.
– Ну сколько там того торта и индейки? – Себастьян опустился на одно колено и погладил Кайла. – На три дня точно не хватит. Эх, говорила мне мама: всегда держи запасы еды!
– Не волнуйся, может, все не так плохо, – Барнс залез посмотреть погоду, но прогноз был неутешительным. Снег собирался валить еще пару дней.
За окном давным-давно было темно, в гостиной горели свечи и камин, переливалась огоньками гирлянды елка, было тепло и уютно. Барнс забрался на диван, устраиваясь там, словно пытался свить гнездо.
– Иди сюда, давай еще что-нибудь посмотрим, – предложил он.
– Давай, – согласился Себастьян, забираясь к Баки под бок.
Себастьян забыл вывернуть регуляторы батарей в спальне, и к ночи там стало холодно, как в склепе. Себастьян вытащил из шкафа все одеяла и пледы, которые там были, надел синюю пижаму, самую теплую из тех, что у него была, и забрался под одеяла.
– На такое я не подписывался, – ворчал он. – Баки, иди сюда, будешь меня греть.
Барнс натянул на себя кофту с длинными рукавами, скорее для того, чтобы металл бионики не холодил Себастьяна, и забрался под ворох одеял и пледов, обнимая своего любовника и прижимая к себе. Скользнул живой рукой под пижаму и принялся поглаживать теплую шелковистую кожу.
– Вот вроде мне не пять лет, – сказал Себастьян, отогревшись, – но все равно хочется скорее уснуть, чтобы утро и подарки. А тебе?
– Подарки – это очень волнительно, но я бы вообще рядом с тобой не спал, – признался Барнс.
– У меня в такую холодину не встанет, – признался Себастьян. – Как подумаю, что придется раздеваться – все, облом!
– Для минета тебя целиком раздевать не придется, – мурлыкнул Барнс, сжав член Себастьяна через пижамные штаны. Он бы мог, конечно, и просто тихо уснуть рядом, прижимая к себе Себастьяна, но тот всегда был таким желанным, что просто не хотелось упускать возможность доставить ему удовольствие.
– Я не собираюсь вылезать из-под одеяла, – проворчал Себастьян.
– Я тебя из-под него и не собираюсь вытаскивать, – заверил его Барнс и нырнул под одеяло, тут же устраиваясь между ног Себастьяна и вжимаясь лицом в пах.
– Ну тогда вперед, – благодушно скомандовал Себастьян.
Стащив штаны так, чтобы только высвободить пока ещё не сильно заинтересованный в происходящем член, Барнс облизнул головку, чувствуя, как под его губами и языком член Себастьяна наливается, встаёт, откликаясь на ласку.
Барнс самозабвенно ласкал Себастьяна, полностью отдаваясь процессу, ловил кайф просто от стонов и сбивчивого дыхания своего любовника. Собственный член жаждал ласки, но Барнс не спешил, ему нравилось это балансирование на грани, когда упасть за нее позволит всего пара движений.
Себастьян тихо стонал, когда Баки делал что-то особенно удачное языком или губами. В том, что он оставался почти полностью одетым и укрытым, было что-то особенно возбуждающее. Себастьян запустил руку под одеяло и накручивал длинные волосы Баки на пальцы, гладил шею.
Барнс положил ладонь Себастьяна себе на затылок. Ему хотелось почувствовать, что его направляют, побыть ведомым, ничего не решающим, только доставляющим удовольствие.
Себастьян вплел пальцы в волосы Баки и нажал ему на затылок, побуждая быть активнее, сосать сильнее. Удовольствие собиралось, копилось, готовое вот-вот выплеснуться, и Себастьян начал двигать бедрами, вколачиваться в горячий рот.
Барнс чувствовал, что Себастьян на грани. Он расслабил горло, пропуская как можно глубже, и сглотнул, сжимая головку, лаская ствол языком.
