Текст книги "Отражение (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Барнс взял бутылку и сделал пару глотков. Отставив ее, он обнял Себастьяна, положив голову ему на плечо, поглаживая по груди и животу.

– Я так люблю тебя, – тихо сказал он, целуя Себастьяна в шею. – С тобой так… я слов таких не знаю, чтобы описать, как мне с тобой хорошо.

– Это взаимно, Баки, – мягко и ласково сказал Себастьян. – Мы с тобой такие разные и так… так гармонично совпали. Ты пришел ко мне, словно мы созданы друг для друга. Это невероятно.

Это действительно было невероятно, что Барнс вообще попал в этот мир, а не умер, в который раз в своей жизни. И какие высшие или не очень силы надо было благодарить, он не знал. Он просто наслаждался моментом, всеми моментами, которые у них были, и еще насладится теми, которые будут.

– Я в душ, – оторвался он наконец от Себастьяна, хотя это было невыносимо сложно. Еще сложнее было встать с кровати, но он и с этим справился, отправившись ополоснуться.

Себастьян вытянулся на кровати, поглядывая на дверь ванной. Он предвкушал очередную ночь крышесносного секса. С Баки другого просто не бывало. У Себастьяна ничего подобного не было и в юности. У него вставало от одной мысли о том, что сейчас из ванной выйдет Баки – обнаженный, с влажной кожей и рассыпавшимися по плечам волосами.

========== 30 ==========

Себастьян потянулся, остановившись на краю причала. В лицо дул соленый ветер, кричали чайки, волны плескались о сваи. За его спиной Баки и Хосе – хозяин лодки – грузили в нее сумки. Пахло подгнившими водорослями и рыбой.

Себастьян прищурился, пытаясь разглядеть на горизонте тот остров, куда они должны были доплыть к вечеру. Но увидел только бескрайнюю морскую гладь.

Когда погрузили все вещи, Барнс помог Себастьяну забраться в лодку. Хосе завел мотор, и они отправились в последний этап своего путешествия к вожделенному одиночеству на двоих. Ветер трепал волосы Барнса, который стоял на носу и смотрел вперед, в бескрайнюю синюю гладь, которая окружала их со всех сторон.

К вечеру, примерно за час до заката, лодка причалила к острову. Барнс посмотрел на белый песок, отливающим розовым на закате, но наслаждаться зрелищем времени просто не было. Он быстро занялся перетаскиванием вещей из лодки на причал. Он уже предвкушал обустройство в полной темноте в незнакомом месте, но ему было не привыкать.

Себастьян заплатил Хосе, договорился о том, что он приедет за ними через десять дней, выбрался на песок, скинул обувь и сел, глядя, как лодка удаляется и тает вдали. Солнце садилось, по синей воде пролегла золотая дорожка. Волны накатывали на берег. Себастьян чувствовал, как покой и безмятежность опускаются на его плечи, словно невесомый плащ.

Барнс посмотрел на счастливо улыбающегося Себастьяна, который, казалось, полностью слился с окружающей обстановкой, улыбнулся сам, понимая, что вещи таскать ему придется в темноте и в одиночку, но не особо расстроился. Для него он готов был и на большее.

– Пойдем, пока не стемнело, посмотрим наше новое жилище, – предложил Барнс, беря пару чемоданов, чтобы потом меньше было тащить. – Не хочу, чтобы ты себе в темноте ногу подвернул.

Он кинул взгляд на массу коробок с едой и водой, прикинув, сделается ли что-нибудь с ними за ночь, но решил не рисковать. Насколько он помнил, в доме должен был быть генератор с запасом топлива, но он настоял на еще паре канистр.

– Сейчас, – отозвался Себастьян.

Он сидел, пока солнце не коснулось краешком океана, а потом принялся помогать Баки. Сумки, коробки с едой и водой, топливо, еще какие-то ящики… Себастьян и не подозревал, что на какие-то десять дней им понадобится так много всего.

Они закончили, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом, подсвечивая себе путь от пляжа до дома налобными фонариками. Тропинка была утоптанной и без сюрпризов, хотя и шла немного на подъем, но идти было легко и удобно.

Дом, а точнее, крытое пальмовыми листьями бунгало на сваях, Барнсу показалось хлипким, но он судил с точки зрения того, как такое строение можно оборонять. А потом выкинул эти мысли из головы вообще, потому что тут, кроме них, никого не было.

Барнс завел шумный генератор, и под потолком загорелась тусклая лампочка, создающая больше теней, чем дающая света.

– Ужинаем сэндвичами и идем купаться? – спросил Себастьян, устраиваясь на шаткой табуретке за столом. Вокруг лампочки кружились крупные мотыльки, с сухим треском ударяясь об абажур из деревянных пластинок. – Тут так потрясающе тихо. Только генератор трещит.

– Можно вырубить и сделать пару факелов. А еще я свечи прихватил, – предложил Барнс. – Пойдем купаться.

Над головой куполом нависало темное-темное небо, усыпанное мириадами звезд. Поднявшаяся половинка луны давала достаточно света, а на воде переливалась лунная дорожка за горизонт.

Себастьян взял Баки за руку, притянул к себе и поцеловал.

– Спасибо, – сказал он. – Если бы не ты, я бы вряд ли когда-нибудь сюда выбрался.

Барнс подхватил Себастьяна и, привычно усадив его на себя, покружил.

– Для тебя я мир, может, и не завоюю, но какую-нибудь маленькую страну – запросто, – улыбнулся он. И тихо добавил: – Тебе спасибо.

– Я хочу играть принцев и королей, а не править страной, – объяснил Себастьян. – Пошли в воду. И если тебе попадется акула, дай ей в нос!

Барнс, уверенно ступая, пошел к воде, не собираясь выпускать Себастьяна из объятий. Тут можно было все, тут они были скрыты от чужих глаз водой на мили вокруг. Он зашел в воду, теплую, ласково поглаживающую набегающими волнами берег.

– Господи, никогда бы тебя не отпускал, – шумно выдохнул Барнс, занося Себастьяна все глубже.

– Я хочу поплавать, – сказал Себастьян. – Так что тебе придется.

Вода коснулась его ступней. Где-то в стороне что-то плеснуло – рыба, дельфин?

Барнс разжал руки, больше не удерживая Себастьяна, и тот сам держался за него руками и ногами, и мог отпустить его в любой момент.

– Плыви, – разрешил он. – Только не уплывай далеко от меня.

Себастьян отпустил его и поплыл. Когда мышцы начали сигналить об усталости, он повис в воде, перебирая ногами и глядя на раскинувшийся под звездами остров.

Себастьян знал, какую дыру закрывает в нем Баки. Знал, почему позволяет таскать себя, взрослого самостоятельного мужчину, на руках, приносить еду в постель, заботиться, оберегать. Просто не хотел называть эту дыру вслух.

Он даже знал, как зовут ту дыру в Баки, которую закрывает он сам, и тоже не хотел говорить об этом. Это не требовало слов.

Когда Баки уйдет – а он уйдет, Себастьян знал это всем своим заранее тоскующим сердцем – его тепло останется. И может быть – может быть! – когда-нибудь, через несколько лет, когда Марвел закроет киноисторию Баки Барнса, тот сможет вернуться насовсем. Так, как пришел, внезапно, вдруг.

Веки защипало. Себастьян провел мокрой рукой по лицу, стирая слезы. Он не будет думать об этом сейчас. Просто не будет. У них еще есть время.

Лёжа на воде и глядя в небо, Барнс вспоминал звёзды Ваканды, расположенные практически также, как и здесь, над этим маленьким островом, и понимал, что совершенно не скучает, если только по Стиву.

Сейчас, когда они с Себастьяном остались только вдвоем, Барнс не хотел думать ни о ком и ни о чем другом. Тут были только они вдвоем, и никого больше. На самом деле Барнс до сих пор не мог поверить, что это случилось, что на целых десять дней Себастьян только его и больше ничей. Он перевернулся и в пару мощных гребков подплыл к зависшему в воде Себастьяну. Луна освещала его своим серебристым светом, делая нереально эфемерным, словно призрак, сотканный из света, страхов и мечтаний. Барнс протянул руку, чтобы коснуться лица, провел пальцами по скуле, убеждаясь в материальности человека перед собой, и счастливо, облегчённо выдохнул – ему не снится, не кажется.

– Поплыли обратно? – спросил Себастьян.

– Поплыли, – согласился Барнс и, гибко изогнувшись, бесшумно нырнул, словно был тритоном, всю жизнь проведшим в воде.

Они вышли на берег, и Себастьян поежился, сгоняя ладонями воду с тела.

– Я только сейчас сообразил, – сказал он. – Генератор придется все время держать включенным, чтобы продукты не испортились. Ну, чтобы холодильник работал.

– Я думаю, мы это как-нибудь переживём, – уверенно сказал Барнс, притягивая Себастьяна к себе, обнимая, согревая жаром своего тела. Возможность не выпускать его из объятий ни на минуту дурманила голову, пьянила, наполняя радостью, восторгом, счастьем.

На шум генератора Барнсу было совершенно наплевать, он мог легко от него абстрагироваться, вычленяя в его шуме совершенно другие звуки, наполняющие мнимую тишину острова.

– Чем хочешь заняться завтра, кроме распаковки вещей? – спросил он, целуя солёную от морской воды шею Себастьяна.

– Поплавать с маской, – начал перечислять Себастьян. – Половить рыбу с лодки. И любить тебя, конечно.

– Где-то в эти планы надо ещё вписать пожрать, и я хочу сходить до маяка, это должно быть недалеко. Вообще, этот остров можно за день вдоль и поперек пройти. Если захочешь, конечно, – Барнс прижимал к себе Себастьяна как великую хрупкую драгоценность.

Они стояли на освещённом луной пляже, и Барнс ласково гладил Себастьяна по скулам, касался губ и смотрел в глаза, словно в бездну падал.

– Стив не поймет и будет ревновать, если ты ему скажешь, – вдруг сказал Себастьян.

– Что? – не понял Барнс. – Ты о чем вообще?

– Забей, – махнул рукой Себастьян. – Пойдем в дом. Я, кажется, усну сейчас прямо здесь.

– Пойдем, конечно, – согласился Барнс, видя, что Себастьян устал. – Но все же, что ты имеешь ввиду, чего Стив не поймет и будет ревновать?

Барнсу действительно было интересно, потому что иной раз он совершенно не понимал ход мысли Себастьяна. Да и раньше тот не заговаривал про Стива, да ещё в подобном ключе.

– Ты вернешься, – начал объяснять Себастьян, идя к дому. – Встретишься со Стивом. Расскажешь ему обо мне. Он не поймет, почему мужчина. И приревнует.

– Тебя это волнует? – удивился Барнс. – Даже если и приревнует, тебя это никак не коснется. Тем более, это вряд ли. Раньше он меня не ревновал.

Барнс задумался, но не нашел никакого объяснения логическим выкладкам Себастьяна. А вот это «ты вернёшься» больно резанули ножом по сердцу. Как же он не хотел, чтобы этот момент наступал, но чем дольше он был с Себастьяном, тем неумолимее время его приближало, а он даже не знал, будет ли у них возможность хотя бы просто попрощаться, не говоря уже о поцелуе или чем-то большем. Он поймал Себастьяна за руку, развернул к себе и поцеловал так отчаянно, словно он исчезнет прямо сейчас.

Себастьян обнял Баки изо всех сил.

– Вернись ко мне, – попросил он. – Когда все закончится – просто вернись ко мне.

В голове промелькнула мысль, а будет ли он ещё нужен спустя неизвестно сколько времени, но об этом Барнс даже заикаться не стал, потому что хотел верить, что будет.

– Вернусь, – Барнс заглянул Себастьяну в глаза. – Обещаю.

И он собирался выполнить свое обещание, чего бы ему это ни стоило, потому что уже сейчас осознавал, что вся его жизнь после того, как он вернётся, будет сводиться к одному – снова увидеть Себастьяна.

Себастьян тяжело вздохнул и сказал:

– Прости. Пойдем уже. А то я и правда прямо здесь усну.

========== 31 ==========

Проснувшись рано утром, Барнс аккуратно выбрался из большой низкой кровати, так, чтобы не разбудить Себастьяна, и пошел купаться. Он плыл на пределе скорости и сил, ни о чем не думая, просто слаженно работая руками и ногами. Здоровенная рыбина, название которой он не знал, попалась ему совершенно случайно под бионику, и он ухватил ее за хвост прежде, чем осознал, что сделал. Рыбина вырывалась, пытаясь освободиться из внезапного капкана. Подумав, Барнс отпустил рыбину, прикидывая, что обратно с ней плыть будет просто-напросто неудобно.

Когда Барнс вернулся, Себастьян уже просыпался, слепо шаря руками по той части кровати, где должен был быть Барнс.

– Баки? – Себастьян открыл глаза. – Который час?

– Почти девять, – отозвался Барнс, сооружая завтрак. – Мог бы ещё поспать, даже с Кайлом гулять не надо. Тебе кофе сварить?

Он вошёл из кухни в единственную комнату, сразу же сел на кровать рядом с Себастьяном, нежно его целуя. С влажных после купания волос ещё капали редкие капли воды.

– Соленый, – улыбнулся Себастьян. – Давай позавтракаем – и на рыбалку? Прости, что я тебя вчера растревожил. Меня от усталости переклинило, похоже.

– Все в порядке, – как можно беззаботнее отмахнулся Барнс. – Хочешь завтракать в кровати? Я уже ел, извини.

– Нет, не хочу, – Себастьян потянулся за телефоном, хохотнул и уронил его на кровать. – Забыл, что здесь ни сотовой связи, ни интернета. Только рация, да?

Он выбрался из-под тонкой простыни и потянулся, приподнявшись на цыпочки.

Барнс шумно сглотнул, глядя на Себастьяна, на его стройное тренированное тело и не удержался, притянул к себе за бедра и поцеловал в живот.

– Да, только рация, – ответил он, не отрывая губ от мягкой кожи.

Себастьян ласково погладил Баки по плечам.

– Мне нужно в ванную, – сказал он. – А потом кофе, завтрак и рыбалка. Если поймаем что-нибудь, проверишь, умею ли я чистить рыбу.

– Обязательно поймаем, – уверенно сказал Барнс и со вздохом отпустил Себастьяна. – Я никак не могу поверить, что ты целых десять дней будешь только мой.

– Только твой, – заверил его Себастьян. – Никаких поездок, съемок, телефоных звонков и даже смсок. Ты и я, и больше никого.

Здешний кофе был выше всяких похвал, а может, дело было в воде и чистом воздухе. Себастьян жадно накинулся на незамысловатый завтрак, предвкушая свежую, только что пойманную рыбу на обед.

В домике были снасти. Себастьян выбрал удочку по руке и задумался.

– Баки, а что можно использовать как наживку? – спросил он.

– Червей? – неуверенно предположил Барнс, выуживая из памяти все, что он знал о рыбалке. – Других маленьких рыб? Я могу поймать рыбу голыми руками, но вот на удочку… это выше меня.

– Может, ракушки? Ну, мясо моллюсков? – предположил Себастьян. – Здесь же есть моллюски.

– Рыбаки, бля, – рассмеялся Барнс. – Тебе нужна рыба или процесс? Есть здесь моллюски, ща насобираем.

На третьем десятке раковин Себастьян неуверенно сказал:

– Хватит, наверное? Нам же одна рыба нужна на обед, – он окинул взглядом Баки. – Ну три.

Барнс заставил Себастьяна надеть футболку с длинными рукавами, чтобы тот не сгорел, и нацепил на него яркую панаму, которую купил ещё в Мексике, потому что она показалась ему ну очень забавной. Ярко-оранжевая с синими и зелёными бабочками. На все протесты Себастьяна Барнс состроил жалобную мину и сказал: «Ну тебя же там никто не увидит».

Когда все наконец-то было собрано, Барнс оттолкнул лодку от берега и легко в нее запрыгнул, берясь за весла.

– Надо будет мотор повесить на нее, глянуть, кто из нас мощнее, – усмехнулся он.

Себастьян поправил панаму.

– Думаю, ты, – усмехнулся он и достал подаренный Баки нож, чтобы выковырять моллюсков из раковин.

Когда он закончил с этим делом, остров был едва виден на горизонте.

– Ни хрена себе! – воскликнул Себастьян. – Тормози!

Он посмотрел в воду, но рыб не увидел.

– Надеюсь, здесь уловистое место, – сказал он, закинув удочку.

Барнс послушно сложил весла вдоль бортов и принялся просто сидеть и ждать, что будет, кинув незамысловатый якорь в виде большого камня. Как снайпер, ждать он мог очень долго, молча и терпеливо, подставляя солнечным лучам голую спину.

Скучно не было. Он наблюдал за Себастьяном, как тот сидел, сосредоточенно держа в руках удочку и смотрел на воду. А потом развалился, как смог, в лодке и прикрыл глаза.

Себастьян засмотрелся на воду и чуть не выпустил удочку из рук, когда она дернулась. Он подсек и удивился внезапному сопротивлению. Сквозь прозрачную воду было видно, насколько крупная рыбина клюнула на моллюска.

– Баки, – позвал Себастьян, с трудом удерживая удочку в руках. – Помоги, а?

Барнс оказался рядом так быстро, словно и не лежал на дне лодки в полусне. Он схватился бионикой за леску и начал быстро накручивать ее на кулак. Когда в воде показалась здоровенная рыбья морда, Барнс поднял руку вверх, дергая рыбу на поверхность, и второй рукой ухватил ее за жабры и втащил в лодку.

Огромная рыба без названия трепыхалась и норовила выпрыгнуть из лодки, но Барнс решил проблему кардинально, просто треснув рыбине кулаком по голове. Та затихла.

– Молодец, – улыбнулся Барнс Себастьяну, – поймал нам обед. А теперь сматывай это нафиг, – он показал ему бионический кулак, на который была намотана леска.

Себастьян засмеялся и принялся сматывать катушку. Рыбина длиной в половину лодки неподвижно лежала, поблескивая чешуей.

– Действительно, на обед хватит, – сказал он и выкинул в воду оставшуюся наживку. На нее тут же налетели непойманные рыбы. – И зачем мы столько еды брали, если здесь можно рыбной ловлей прокормиться?

– Затем, чтобы не охуеть от рыбы и не зависеть от того, есть она, или нет, – ответил Барнс, снова садясь на весла. – Ну что, домой? Или искупаемся?

– Искупаемся с берега, – предложил Себастьян и посмотрел на рыбу. – И мне ведь тебя чистить! – обвиняюще обратился он к ней.

– Сам подписался, – усмехнулся Барнс, вытащил «якорь» и погреб обратно к берегу.

Рыбина периодически подавала признаки жизни, но вяло и неохотно.

– Только заниматься рыбой придется сразу, иначе она на жаре сдохнет снова и оживет, пока мы будем купаться, – заметил Барнс. – Ты ее на костре хочешь, или как? А то тут маленькая сковорода.

Он легко греб с приличной скоростью, даже не сбивая дыхания, и они довольно быстро вернулись на остров.

Злосчастную рыбину Себастьян чистил часа полтора. Он исколол руки о шипы плавников и замусорил чешуей всю лужайку перед домом.

– А куда потроха девать? – растерянно спросил он у Баки, вспоров рыбе брюхо.

– Кинь в воду на дальнем правом конце пляжа, их там кто-нибудь обязательно сожрет, – сказал Барнс, уже натаскав дров для костра и собираясь его развести.

Он оглядел полянку, всю в чешуе, и подумал, что и ее надо бы тоже как-то убрать или хотя бы песком засыпать.

Костер разгорелся быстро и почти без дыма, пламя с удовольствием лизало сухие ветки, а Барнс строгал палку, на которую собирался насадить рыбину.

Себастьян выкинул требуху, плавники и рыбью голову, вымыл руки в соленой воде и подошел к костру. Языки пламени в ярком полуденном солнце были почти прозрачными.

– Никогда не готовил рыбу на костре, – признался он. – Пойду принесу соль.

Они вместе натерли рыбину солью, и Барнс, дождавшись углей, положил ее над ними на две рогатины.

– Теперь остается только ждать, пока этот монстр приготовится, – он устроился позади Себастьяна, обнимая его, и положил подбородок ему на плечо, периодически целуя в шею и щеку. – Вообще не хочу тебя отпускать, наваждение какое-то.

– У тебя тактильный голод семьдесят лет копился, – Себастьян ласково погладил его по живой руке. – За несколько месяцев его не утолить.

Потрескивали угли в костре, запекающаяся рыба начала соблазнительно пахнуть. Ветер трепал длинные волосы Баки, и каштановые пряди время от времени касались щеки Себастьяна.

Периодически отрываясь от Себастьяна, Барнс покручивал над углями рыбу, но все равно возвращался к нему, обнимал и гладил, то прижимаясь щекой к плечу, то целуя.

Когда рыбина была готова, Барнс притащил тарелки и вилки, предложив отрывать от нее куски прямо так, не перекладывая ее никуда. Костей в морской рыбе было – один хребет, и есть было просто и удобно.

Себастьян утолил голод довольно быстро и дальше просто смотрел, как ест Баки. Вскоре от рыбы остался только голый позвоночник с ребрами, на котором сохранилось немного мяса у самого хвоста. Себастьян лениво пощипывал его.

– Кажется, я объелся, – сказал он. – Надо поваляться, а потом купаться.

– Давай поваляемся на кровати? – предложил Барнс, кидая рыбий хребет в костер и добавляя еще дров. – Не могу, хочу обнимать тебя, касаться…

Он прикрыл глаза от предвкушения того, как обнимет и прижмет к себе Себастьяна, окунется в него и нафиг обо всем забудет.

Они лежали на кровати, переплетясь конечностями, под шум близкого прибоя. Себастьян то и дело касался губами виска Баки. Его переполняла нежность. Желание отступило, притихло, ласковым жаром свернулось где-то на дне.

Барнс лежал, устроив голову на плече Себастьяна. Его начинала отпускать странная истерика, которая не давала ему убрать от Себастьяна руки ни на миг, на него снисходили покой, спокойствие и умиротворение. Внутри было хорошо и тепло, уютно.

Наслаждаясь спокойной близостью любовника, Барнс прикрыл глаза и не заметил, как заснул.

========== 32 ==========

Дни шли за днями, не сильно отличаясь один от другого. Они плавали и загорали, занимались любовью, рыбачили и собирали съедобных моллюсков. Такой рекордной рыбины, как в первый день, Себастьяну больше не попадалось, но он все равно рыбачил каждый день – с утра или к вечеру. Запасенные продукты не вызывали у него особого аппетита.

Каждый день Себастьян выбирал час или полтора, чтобы потренироваться. Он нашел поляну между пальмами и разминался на ней, повторяя связки и перекаты крав мага.

Барнс с удовольствием поспособствовал тренировкам Себастьяна, даже показал ему пару новых приемов. Ему нравилось, что у Себастьяна хорошо получалось, Барнс видел, что тот может за себя постоять, но оберегать и защищать от этого хотелось не меньше.

В какой-то день они даже прогулялись до маяка, который оказался на другой стороне острова, но выходило недалеко, хотя на острове площадью пять квадратных километров все было недалеко. Барнс даже вытащил Себастьяна прогуляться по острову, и они за день излазили его вдоль и поперек, не найдя совершенно ничего интересного.

– Хочешь, я чего-нибудь поймаю? – спросил Барнс, скучающий в лодке с утра пораньше, пока Себастьян, похоже, наслаждался рыбалкой. – Кстати, тебе рыба еще не надоела?

Им оставалось беззаботно прохлаждаться на острове не так уж много времени.

– Тут отличная рыба, – повернулся к нему Себастьян. – Лучше всего, что я пробовал в Нью-Йорке. К тому же, мне надо скинуть вес к следующему фильму. Собственноручно выловленная рыба, много секса и плавание – идеальная диета. А ты можешь поймать рыбу руками?

– Могу, – отозвался Барнс, не собирающийся пока подниматься со дна лодки. – Показать?

– Покажи. А то я, кажется, перекормил местных рыб моллюсками. Они зажрались и больше не клюют.

– Бедняжечка, – Барнс поднялся, поцеловал Себастьяна, потрепав его по панаме, которая успела немного выгореть на жарком солнце.

Барнс картинно потянулся, рисуясь перед Себастьяном, и нырнул в воду, сразу же в несколько гребков уходя на глубину.

Вода была чистой, почти прозрачной, и видно в ней было хорошо, хотя соленая, она неприятно щипала глаза. Барнс обратил внимание, что рыбы просто не было. Он проплыл несколько метров под водой и заметил то, зачем сюда нырнул – довольно большая рыбина плыла в его сторону, совершенно не собираясь сворачивать со своего курса. Сделав резкий рывок, Барнс ухватил рыбину за жабры, она дернулась, с силой поводя хвостом, пытаясь вырваться, но Барнс держал крепко. Он понимал, что в воде успокоить рыбу будет не так-то просто, но свою добычу он поймал.

– Себастьян! – крикнул Барнс, вынырнув в паре десятков метров от их лодки. – Я поймал!

Он высоко над головой поднял бионику с зажатой в ней рыбиной и погреб к лодке.

– Ого какая! – восхитился Себастьян.

Он подумал было взяться за весла, но быстро сообразил, что пока он будет убирать удочку и разбираться, как грести, Баки уже доплывет до лодки сам.

Когда Баки закинул бьющуюся рыбину в лодку и забрался в нее сам, Себастьян показал ему на небо.

– Кажется, облака набегают.

Высоко в побледневшем небе были видны длинные полосы белесых облаков.

– Может, дождь будет? – предположил Барнс, поглядев на небо, и оглушив рыбину. – Не знаю даже, надо будет в наш шалаш убрать все, что может промокнуть. Нарыбачился, можно обратно грести?

– Да, давай, – согласился Себастьян. Он еще раз глянул на небо и посмотрел в сторону берега. – Ветер какой-то жесткий.

Барнс привычно вытащил камень, заменяющий им якорь, и налег на весла, гребя к берегу. Ветер усилился, лодку подкидывало на волнах, и Барнс решил грести быстрее, мало ли, как быстро тут может поменяться погода. Это был первый день, который предвещал ее ухудшение. Но Барнс надеялся, что набегающие тучки пронесет стороной.

Лодка мягко толкнулась днищем в песок, и Барнс, выпрыгну в воду, втащил ее на берег.

– Давай рыбу в воде привяжем? – предложил он Себастьяну. – До обеда никуда не денется, а я хочу предаться с тобой ленивому сексу, а не заниматься готовкой.

– Давай, – согласился Себастьян, выбираясь из лодки. – Что-то я со вчера соскучился по твоему члену.

– Да? – мурлыкнул Барнс, подхватывая Себастьяна под бедра и целуя. – Он тоже по тебе соскучился.

– Рыба! – напомнил Себастьян. – Надо привязать рыбу.

– Рыба, – вздохнул Барнс и поставил его на песок. – Иди в дом, я сейчас все сделаю и приду к тебе.

Барнс принялся привязывать рыбу, чтобы та оставалась живой болтаться у берега и никуда не делась, пока они о ней не вспомнят. Совершив необходимые манипуляции, он вернулся в дом.

– Сейчас, я от соли ополоснусь, – крикнул он Себастьяну.

Себастьян раскинулся на кровати, совершенно обнаженный, успевший загореть за прошедшие дни, обросший бородой, с выгоревшими волосами. Он лениво поглаживал себя по животу, кинув поперек груди ленту презервативов, как патронташ.

Барнс застонал, едва увидел это зрелище. Несмотря на то, что ему казалось, что они за эти дни трахались больше, чем он за всю свою жизнь, Барнс хотел Себастьяна до ярких звезд перед глазами, до шума в ушах и подрагивающих пальцев живой руки.

– Безумно прекрасен и желанен, как всегда, – хрипло сказал он, подходя к Себастьяну и садясь рядом на кровать. Он убрал презервативы и погладил его по груди влажной ладонью.

Себастьян потянулся к Баки, обхватил его за шею и поцеловал.

– Ты все-таки соленый, – с улыбкой сказал он. – Мы здесь совсем просолились.

Комплименты Баки ему всегда безумно льстили, потому что был же еще и Стив Роджерс, который, в реальности, наверное, еще совершеннее, чем днюющий и ночующий в качалке Крис Эванс.

– Это неизбежно, – ответил Барнс, оглаживая распростертое на кровати тело, прихватил сосок, погладил по животу, спускаясь все ниже, коснулся бедра и накрыл ладонью еще незаинтересованный в происходящем член.

Себастьян блаженно выдохнул, чувствуя приливающее к паху тепло.

– Хочу, чтобы ты отсосал мне, пока будешь растягивать, – сказал он.

Погладив заинтересованно дернувшийся член, Барнс взял с пола флакон со смазкой и кинул его на кровать. Он уже хотел Себастьяна, хотел заласкать его всего, а потом трахнуть, натянуть по самые яйца…

Барнс склонился и принялся вылизывать Себастьяна, начиная от чувствительной шеи, спускаясь ниже и ниже. Перевернул его на живот, принимаясь выцеловывать каждый позвонок. Он урчал и постанывал, потираясь стоящим членом о задницу Себастьяна.

Себастьян раздвинул ноги шире, подставляясь. Баки и здесь продолжал бриться каждое утро, но борода у него росла быстро, и сейчас его подбородок и щеки были шероховатыми. Себастьян поправил вставший член, который неприятно уперся в кровать, и приподнял задницу.

Сползя вниз, между раздвинутых ног, Барнс раздвинул руками крепкие половинки и лизнул сжатые мышцы входа, а потом снова перевернул Себастьяна, вбирая его член сразу до основания. Пососал его, выпустил почти полностью, облизывая головку, словно леденец, и поднял на него глаза.

Барнса потряхивало от возбуждения, он налил смазки на бионические пальцы и аккуратно ввел сразу два, поглаживая горячие стенки, лаская их.

У Себастьяна кружилась голова всякий раз, как Баки с легкостью вертел его, словно бумажную куколку. Почему-то его это возбуждало до пелены в глазах. Себастьян тяжело дышал, сердце бухало в груди, как сумасшедший насос, задницу сладко тянуло. Он подался к Баки, насаживаясь на металлические пальцы, и застонал.

Барнс заурчал, вибрируя горлом, в которое долбилась упругая головка, пропихнул пальцы еще глубже, находя простату, касаясь ее. Он изучил тело Себастьяна до мельчайших подробностей, знал, как ему нравится больше всего, и прилагал максимум усилий, чтобы ласкать его именно так, как ему хотелось.

– Баааки!.. – в голос стонал Себастьян. – Господи, еще!

Он был так возбужден, что ему отказывала связная речь. Но Баки… Баки научился понимать его без слов.

Барнс чуть не задохнулся от возбуждения, от этого стона, бьющего по всем нервным окончаниям разом, он хотел Себастьяна всего и сразу, ощущал, будто они сливаются друг с другом в моменты близости. От этого перехватывало дыхание, темнело в глазах, а мир просто прекращал существовать. Он еще раз погладил простату и вынул пальцы, одновременно выпуская изо рта его член.

Себастьян разочарованно застонал и тут же задохнулся, чувствуя распирающий мышцы толстый член Баки. Привычное уже, до головокружения приятное ощущение заполненности, принадлежности. Он обхватил ногами талию Баки и вцепился руками в деревянный край кровати.

Барнс задвигался в нем почти сразу, не давая опомниться, резкими, глубокими толчками, он склонился над Себастьяном, опираясь на локти, потянулся к его губам, накрывая их своими, обхватил плечи. Его вело от всего. От сильного податливого тела под собой, от стонов, которые сливались с его собственными, от движения их тел в унисон. Барнс дурел и таял во всем этом, возносясь на вершину блаженства.

Себастьян вскрикивал от каждого толчка. Ему даже не надо было прикасаться к собственному члену, чтобы кончить – хватало члена Баки в заднице. Жар, охвативший все тело, горячее всего пульсировал внизу живота. Себастьян чувствовал, что его куда-то уносит, что он сейчас кончится, взорвется, его просто разметает на части.

Рыкнув, Барнс дернул Себастьяна на себя, сажая сверху, опуская его на свой член до конца, чувствуя пульсацию внутри. Он сжал задницу Себастьяна в ладонях, насаживая на себя, касаясь пальцами растянутых на его члене мышц.

Барнс горел внутри, пылал, плавился. Казалось, он просто вспыхнет ярким пламенем и сгорит весь, без остатка в огне этой страсти.

Себастьян пронзительно вскрикнул, сжался вокруг члена Баки и кончил. В голове словно разом взорвались все фейерверки Дня независимости. Мышцы разом расслабились. Он держался за плечи Баки и чувствовал, как вздрагивает его член там, внутри.

Барнс почувствовал, как Себастьян сжал в себе его член и это было за гранью добра и зла. Он кончил, вжимая его в себя, тяжело дыша в шею. Мир в который раз кончился и начался заново, расцвечиваясь небывало яркими красками.

– Не отпускай меня, – тяжело дыша, прошептал Барнс.