Текст книги "Отражение (СИ)"
Автор книги: Snejik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
– Если б я знал, как, – тихо сказал ему в шею Себастьян.
Барнс устроился на кровати, уложив Себастьяна на себя, и принялся гладить его по спине.
– Когда твоя следующая поездка в ебеня, куда мне путь заказан? – спросил он, поцеловав Себастьяна в макушку.
– Двадцать шестого сентября уеду на неделю в Атланту на съемки.
– Хорошо, – скорее сам себе сказал Барнс и, перевернув их, оказался сверху на Себастьяне и заглянул ему в глаза. Провел пальцами живой руки по лицу, обводя скулу и губы, и поцеловал.
– Не будем об этом, – попросил Себастьян. – Давай лучше полежим, а потом посмотрим, как там привязанная рыба.
========== 33 ==========
На рыбу они смотреть не пошли, снова ухнув друг в друга, отдаваясь друг другу без остатка. Они прозанимались любовью до самого вечера, забыв про весь остальной мир, даже про маленький остров, на котором находились. Солнце мягко опускалось за горизонт, когда вконец вымотанный Себастьян уснул в объятиях Барнса, прижимаясь губами к его ключице. Барнс натянул на них легкое покрывало и тоже закрыл глаза, уплывая в царство Морфея. Он чувствовал себя вконец вытраханным и бесконечно счастливым, его не тревожило сейчас абсолютно ничего.
Барнса разбудил резкий хлопок, от которого он, еще не до конца проснувшись, сграбастал в охапку самое ценное – Себастьяна – и, резко стащив его на пол, накрыл собой, закрывая от пока еще сам не знал, чего.
Сознание, которое приняло странный резкий стук за звук выстрела, медленно возвращалось, сигнализируя, что опасности тут нет, тут некому и не из чего стрелять, но инстинкты вопили об опасности.
Себастьян вскрикнул, крепко приложившись об пол.
– Что случилось? – сонно спросил он. – Что такое? Ночь еще.
– Т-ш-ш-ш, – Барнс приложил палец к его губам и прислушался.
Снова раздался хлопок, а потом хлопать стало довольно ритмично. Грохотала сорванная с креплений ставня. Шелестели жалюзи, за окнами завывал ветер. Барнс всей кожей чувствовал опасность, но исходила она не от людей. Надо сказать, что происходит, сообразил он не сразу.
– Вставай. Одевайся. Быстро, – сказал Барнс, резко приводя Себастьяна в вертикальное положение, а сам выглянул в окно.
– Холодно, – поежился Себастьян и начал одеваться. Он натянул джинсы, футболку с длинными рукавами, трекинговые туфли. Подумал и надел ветровку, которую взял с собой на случай, если в Нью-Йорке к их возвращению похолодает. – Это шторм?
– Похоже на то, – кивнул Барнс, натягивая на себя одежду. – И я не представляю, выдержит ли его эта халупа.
Ветер с каждой минутой становился сильнее, рвал листву с деревьев. Барнс посмотрел на небо, которое плотно заволокло черными тучами, потом на взбесившееся море.
– Пока не стало хуже, надо добраться до маяка, он не обслуживается, но его строили с расчетом на троих человек и с тех пор не перестраивали, так что там можно укрыться, – быстро говорил Барнс, собирая вещи, которые успел достать из своего рюкзака обратно. – Блядь, рация села.
Барнс витиевато выругался по-русски и снова выглянул в окно.
– Закрой ставни, – скомандовал он, наконец, кидая в рюкзак еду и воду. – Идти всего два километра, можем успеть, – и повернулся к Себастьяну. – Скорей.
Себастьян послушно отправился закрывать ставни. Снаружи была кромешная тьма. Ветер сбивал с ног, завывал в планках жалюзи, шелестел лиственным покрытием крыши, выл в ушах. Ревели кидающиеся на берег волны. Себастьян на ощупь передвигался вдоль стен, закрывая ставни на крюки, словно защищая пробивающийся из-за них теплый электрический свет.
Привычный «техногенный» звук смолк, когда Себастьян перебрался на подветренную сторону дома. Похоже, Баки выключил генератор. Лампы в доме погасли и стало совсем темно.
Себастьян на ощупь закрыл последнее окно и, держась за стену, обошел дом. Едва он вышел из-за угла, ветер толкнул его в грудь тяжелой холодной лапой, растрепал короткие волосы. Далеко на горизонте в облаках блеснула молния, но грома Себастьян не услышал.
Он вернулся в дом, проверил карманы. Нож, телефон, упаковка бумажных носовых платков.
Барнс собрал все, что им могло понадобиться, хорошо, что половину он даже не распаковывал, вырубил генератор и, тяжело преодолевая сопротивление ветра, вернулся в дом за Себастьяном, который даже фонаря не взял, пойдя закрывать ставни.
Ветер бесновался, рвал листву деревьев, гнул их к земле. Барнс посмотрел на небо, понимая, что сейчас ливанет, но дождя все не было, словно природа давала им шанс.
Барнс высветил Себастьяна в темноте и, подойдя к нему, нацепил ему на голову фонарь, включив его.
– Идешь за мной и не отстаешь, – сказал он, накидывая на плечи рюкзак. – Вперед.
И вышел за дверь. Два километра по пересеченной местности при таком ветре были не самой простой прогулкой, но Барнс был уверен, что Себастьян справится.
Как только они вышли за дверь, с неба хлынуло, словно из перевернутого ведра. Ливень больно хлестал по лицу, одежда сразу же промокла насквозь, а под ногами полились потоки воды, усложняя любое передвижение. Длинные волосы, которые Барнс не успел завязать, мешались, липли на лицо, их трепал ветер, закрывая обзор. Барнс то и дело забирал их за уши, но это было гиблым занятием. Он не оборачивался, следя за Себастьяном по мелькающему свету фонарика.
Себастьян шел вперед, в дергающемся свете видя то раскисшую от дождя землю, усыпанную сбитыми ветром листьями, то рюкзак на спине Баки. Ветер толкал в левый бок так, что ноги скользили по земле. Себастьяну казалось, что воздух, чтобы вдохнуть, приходится откусывать. Ледяной дождь лупил со всех сторон, руки и лицо окоченели. Больше всего Себастьян боялся поскользнуться и упасть, а еще – что залитый водой фонарик погаснет.
Барнс все-таки обернулся, крепко ухватил Себастьяна за руку и практически потащил за собой. Говорить что-то было бесполезно, потому что даже если пытаться кричать, ветер унесет звук.
Два километра, которые погожим днем преодолевались за двадцать минут неспешной ходьбы, превратились в непреодолимое препятствие. Каждый шаг приходилось отвоевывать. Приходилось подниматься в хоть и небольшую, но горку, с которой сбегали потоки воды. Сквозь дождь не видно было и на несколько футов вперед, но Барнс шел уверенно, словно в его мозгу был встроенный компас.
Себастьян вдохнул воды и закашлялся, цепляясь за руку Баки. Ветер ревел все яростнее, молнии сверкали все ближе. Себастьян подумал, что маяк – самая высокая точка острова, а значит, туда и будут лупить все молнии. Есть ли там громоотвод?
Он не знал, даже не представлял, сколько они шли к маяку. Казалось, уже должно было взойти солнце, но было по-прежнему темно и холодно, так холодно.
Маяк вырос перед ними внезапно из плотной стены дождя. Ветер тут выл и ревел еще сильнее, чем в центре острова, практически сбивая с ног. Барнс подтащил Себастьяна к двери маяка, одним ударом ноги вышиб ее и втолкнул Себастьяна внутрь, вошел следом и захлопнул дверь, опершись на нее спиной.
– Найди что-нибудь, чтобы подпереть, а то ветром распахнет опять, – тяжело дыша, попросил Барнс.
Они добрались. В принципе, Барнс был уверен в успехе путешествия, но двадцать минут превратились в сорок, они оба насквозь промокли, и Барнс не сильно представлял, можно ли тут, да и из чего, развести костер, чтобы согреть Себастьяна.
Себастьян постоял, встряхнулся и отправился искать. Тут было всего две комнатушки. В одной Себастьян нашел прислоненную к стене проржавевшую лопату и принес ее Баки.
– Холод-д-дно, – сказал он, стуча зубами.
Он снял куртку и лонгслив, выжал их, как мог, и снова надел. Теплее не стало.
Барнс кое-как подпер дверь тем, что принес Себастьян, скинул рюкзак на пыльный пол и стянул мокрую одежду.
– Давай, снимай эти мокрые тряпки, – мягко сказал он Себастьяну, подходя к нему. – В них ты только сильнее замерзнешь. Ты как?
– Замерз, – коротко ответил Себастьян и начал раздеваться.
Внутри маяка ветра не было, он весь завывал снаружи, и, если бы Себастьян не вымок до нитки, он бы осознал, что не так уж и холодно. Все-таки тропики.
Барнс помог Себастьяну стянуть мокрую одежду, кое-как выжал ее, развесил и прижал Себастьяна к себе, стараясь согреть своим теплом. В маяке было почти тихо, почти спокойно. Он с силой проводил по коже живой рукой, стараясь не касаться Себастьяна холодной бионикой.
– В следующий раз обязательно прихвачу спальник, – улыбнулся Барнс. Себастьян дрожал в его объятиях, и он как мог старался согреть его. – Ничего нигде не болит?
– Я не нежная девочка из малобюджетного ужастика, – огрызнулся Себастьян, почти не стуча зубами. – Все со мной в порядке. Просто охуел с непривычки. Что это было? Почему нас не предупредили? У нас же есть рация.
– Как показывает практика, рацию еще и заряжать надо, а я это дело проебал, – признался Бранс. Стыдно ему не было, это чувство у него давно атрофировалось, но вот виноватым перед Себастьяном он себя чувствовал. Слишком расслабился в объятиях любимого мужчины, и проебал все на свете.
– Лодку, наверное, унесло… – Себастьян, ерзая, прижался спиной к теплой груди Баки. – Компенсацию платить придется. Интересно, это надолго? Успеем вернуться вовремя, или придется прямо из Мексики чесать в Атланту?
– Не знаю, я в погоде особо не разбираюсь, – Барнс горячо дышал Себастьяну в плечо. – Не злишься на меня?
– Ты чего? – Себастьян извернулся, чтобы посмотреть ему в лицо. – Ты за погоду не отвечаешь.
Барнс не стал уточнять, что он имел в виду проеб с рацией, и немного успокоился.
– Да и потом, ну предупредили бы нас, и что? – добавил Себастьян. – Не факт, что мы бы успели вернуться на большую землю. Все равно пришлось бы переться сюда. – Он зевнул. – Спать хочу.
Барнс оглянулся, присмотрел кусок места у стены, ничем не заваленный, вытряхнул все из рюкзака, в котором оказался минимальный набор для выживания в диких условиях, кинул рюкзак под стену и уселся, привалившись к ней спиной.
– Иди сюда, – позвал он Себастьяна, предлагая сесть к себе на колени.
Себастьян хохотнул и послушался. Баки обнял его правой рукой, согревая. Себастьян погасил свой фонарик, чтобы сберечь батарейку, и закрыл глаза.
Поцеловав Себастьяна в висок, Барнс погасил и свой фонарь – смотреть тут было совершенно не на что – и тоже прикрыл глаза, прислушиваясь к бушевавшей за окном буре.
Себастьян задремал было, но вздернулся, когда гром прогремел прямо над головой, сотрясая маяк.
– О черт! – он провел рукой по подсохшим волосам. – Ничего себе!
Барнс инстинктивно прижал его, попытавшись закрыть собой, словно сейчас должен был рухнуть потолок, но понял, что им пока ничего не угрожает.
– Нда… полный пиздец, – согласился Барнс. – Спи, все будет нормально.
Но Себастьян так и не смог уснуть. Над головой грохотало непрерывно. Он не представлял, сколько времени прошло, пока гром не начал удаляться. Он потер глаза и заметил, что сквозь щели забитых окон начал пробиваться слабый серый свет.
– Похоже, буря уходит, – предположил Барнс, тоже заметив серый свет сквозь щели в ставнях. Да и в целом темнота в маяке немного рассеялась.
Он очень волновался за Себастьяна, но тот был для подобной ситуации достаточно спокоен, чтобы Барнс не задавал идиотских вопросов. Себастьян был взрослым самостоятельным мужчиной, не нуждающимся в постоянной опеке.
– Может, есть хочешь? – спросил Барнс, целуя Себастьяна в плечо.
– Кофе хочу, – признался тот. – Горячего. Но это из неосуществимых желаний.
– Погоди, – Барнс пересадил Себастьяна на рюкзак, а сам включил фонарь и пошел рыться в куче вещей. – Кофе есть, но растворимый. Есть чай, черный только.
Он погремел чем-то металлическим, и Себастьян разглядел большую кружку. Налив в нее воды, Барнс поджег пару таблеток сухого спирта и уселся рядом, держа кружку над огнем левой рукой.
– Чем растворимый кофе, лучше чай, – сказал Себастьян. – Тебе тоже надо горячего выпить. Как спина, не застудил?
– Я вряд ли могу простудиться или чем-то заболеть, – Барнс бы отмахнулся от вопроса, но у него редко спрашивали, как он себя чувствует, только если не хотели получить полный отчет о состоянии после какой-нибудь миссии. – Я в порядке, Себастьян, спасибо.
Себастьян поцеловал его в спину над левой лопаткой.
– Просто у тебя все время болит спина. От холода должно быть хуже, – объяснил он.
Гром совсем утих, и стало слышно, как совсем рядом ревут волны.
– Вот он какой – отдых в тропическом раю, – усмехнулся Себастьян. – Сойдет за приключение. Телефон мой, наверное, сдох.
От этой простой заботы, от того, что Себастьян просто помнил о том, что у него болит спина, Барнс любил его еще больше. Прикосновение теплых губ словно обожгло холодную кожу, и он чуть дернулся.
Вода быстро закипела, и Барнс окунул в нее пакетик чая, оставляя спирт догорать, все равно пожар они тут не устроят, а так хоть иллюзия тепла и света. Бионикой он взялся за кружку, поворачивая ее не сильно нагревшейся ручкой к Себастьяну.
– Держи, – протянул он кружку. – И пойдем сядем обратно.
– Просто сядем рядом, – Себастьян взял кружку. – Не опирайся спиной о стену. Холодный бетон… Ночью я не продумал, прости.
– Все в порядке, – улыбнулся Барнс, но действительно не стал облокачиваться на холодную стену. – Спасибо.
Ему почему-то было и неловко от этого, и приятно тепло. Просто, даже не просьба, совет, но… Сейчас это согревало лучше и горячего чая, и теплого одеяла.
Себастьян, обжигаясь, выпил половину чая и протянул остаток Баки.
– Держи.
Он встал, потрогал мокрую одежду, висевшую на перилах винтовой лестницы, поежился – сверху тянуло свежим ветром. Прошелся по маленькой комнатушке, заглянул в кладовку, достал выцветший спасательный жилет, повертел его и зашвырнул обратно.
– Как ты думаешь, мы надолго здесь застряли?
– Не думаю, – Барнс сделал глоток горячего чая. – Судя по всему, там уже посветлело, а значит, самые тучи ушли. Но я бы подождал, пока одежда хоть немного подсохнет. Нашел что-нибудь интересное? И, может, вернешься ко мне?
– Я навсегда с тобой, – неожиданно серьезно сказал Себастьян. Он стоял перед Баки – голый, озябший, взъерошенный, небритый. И очень искренний.
========== 34 ==========
Непогода бушевала до самого вечера, и они все это время просидели в заброшенном маяке. Барнс периодически грел воду для чая, грея им Себастьяна, чтобы тот не заболел, грел своим теплом, обнимая. Одежда медленно, но подсыхала и была уже не такая мерзкая, но все равно холодная и влажная.
Когда Барнсу показалось, что на улице все стихло, он отпер дверь и выглянул наружу. Ветер больше не рвал все на своем пути, а дождь совсем прекратился. Тяжелые черные тучи медленно уплывали за горизонт.
– Если хочешь, я сбегаю в дом, посмотрю, что там, и если все плохо, притащу сюда то, что осталось сухим? А ты меня тут подождешь, – предложил Барнс. Он не хотел, чтобы Себастьян зря таскался туда-сюда, а он один мог действительно быстро сбегать.
– Нет, Баки, пойдем вдвоем, – покачал головой Себастьян. – Если дом смыло, вернемся сюда вместе. Если не смыло, поправим его тоже вместе.
К вечеру облака стали выше и бледнее, но солнца все еще не было.
Спорить Барнс не стал, да это и было бы бессмысленной тратой времени, потому что Себастьян умел настоять на своем. А ссориться из-за пустяка просто не хотелось. Влезать во влажную холодную одежду было противно, но ничего не оставалось. Правда, Барнс, натянув штаны, пренебрег футболкой, уложил обратно в рюкзак вещи и накинул его на плечи.
– Пойдем? – спросил он у Себастьяна.
Себастьян обнял его за голые плечи, поцеловал в колючую щеку и кивнул:
– Пойдем.
Обратно идти было гораздо проще, чем к маяку через ураган, но все равно не так просто, как хотелось бы. Земля была влажной, осклизлой, кое-где валялась мелкая рыбешка, на которой можно было поскользнуться. Барнс то и дело оборачивался на идущего позади Себастьяна, но тот вполне себе топал сам и в помощи не нуждался.
Время от времени дорогу боком перебегали встревоженные крабы. Откуда-то сбоку жалобно крикнула лишившаяся гнезда птица.
Себастьян шел за Баки, стараясь ступать след в след. Когда сквозь полуободранные пальмы пробились косые, почти горизонтальные солнечные лучи, Себастьян глянул на запад. Там и правда показалось солнце – узкой полоской между туч и морем. Ураган ушел.
– Бедный домик! – воскликнул Себастьян, когда они вышли к своему пляжу, забросанному вынесенными на берег водорослями, мусором, дохлой рыбой.
– Вроде не смертельно, – оглядел Барнс покосившееся несчастное строение. – Может быть, даже внутри сухо, как думаешь?
И правда, все ставни были на месте, крыша тоже была почти цела, конструкция покосилась, но не казалась шаткой.
– Давай проверим, – предложил Себастьян. – Знаешь, это такое приключение… в хорошем смысле. Немного адреналина, щепотка лишений, но в целом безопасно. Только лодку жалко.
– Наловлю я тебе рыбы и без лодки, если хочешь, – пообещал Барнс, открывая дверь в дом.
Там оказалось на удивление сухо, только под окнами были лужи воды, а в остальном только попадавшие с горизонтальных поверхностей плохо лежащие вещи, когда дом слегка накренило.
– Давай поправим конструкцию и переоденемся, раз нам повезло, и крыша выдержала, – предложил Барнс, скидывая рюкзак. – Или сразу завалимся спать в уютной постельке. Всяко лучше, чем у бетонной стены на рюкзаке.
– Сначала переоденемся, – сказал Себастьян. – Потом поправим дом и поужинаем. А уже потом спать.
– Переодевайся, я пока схожу, гляну, что с генератором, – сказал Барнс, который не видел смысла терять время на переодевание.
Себастьян быстро переоделся в сухое, повесил единственные джинсы сушиться на покосившиеся перила крыльца, проверил запасы еды. Холодильник уже начал размораживаться, под ним натекла лужа, но еда в морозилке размерзлась только по краям. Взрыкнул и заработал генератор, замигали и вспыхнули лампы под потолком.
– Работает! – крикнул Себастьян Баки.
– Отлично, – обрадовался вернувшийся Барнс. – Ну что, пойдем поправим этот курятник?
Они вместе навалились на западную стену, выправляя жалобно заскрипевший дом. С крыши Себастьяну на спину свалился забравшийся туда крабик, пробежал по плечу и свалился на землю.
– Есть! – заявил Себастьян. – У нас должно быть что-то, что не надо готовить.
Барнс порылся в запасах еды, выудив пару банок консервов, проверил плитку и, подогрев их, выдал одну из банок Себастьяну.
– Приятного аппетита, – улыбнулся он, наконец стягивая влажные штаны, надевая на себя цветастые шорты и футболку. – Ну что, наприключался, или еще хочешь чего-нибудь такого?
– Одного раза, пожалуй, хватит, – Себастьян дернул за язычок, открывая консервы. – О, паштет! У нас есть что-то вроде хлеба? Но знаешь, мне понравилось. Что-то в этом такое есть, если не превращать подобное в образ жизни.
Барнс порылся в своем рюкзаке и кинул Себастьяну пачку галет.
– Держи, ничего другого нет, – он открыл свою банку и принялся за еду. – Да, мне тоже больше нравится жить в городе со всеми удобствами.
– Мы с тобою горожане, – Себастьян начал есть, намазывая паштет на галеты и запивая их минералкой. – До мозга костей. Я уже начинаю скучать по Нью-Йорку. Вдобавок, наверное, завтра еще нельзя будет купаться, и пляж замусорен.
– Ну, выжить-то я могу в любых условиях, вопрос комфорта, – пожал плечами Барнс. Это не было бахвальством, это была констатация факта – его учили выживать. И он был рад, что выживать не приходилось Себастьяну. – А я не скучаю. Хотя не могу сказать, что хотел бы тут остаться еще на пару недель.
– В любом случае, послезавтра за нами придет лодка. Поставишь рацию заряжаться? Надо сообщить на большую землю, что с нами все в порядке.
– Уже, – отозвался Барнс. – В Нью-Йорке мне будет не хватать той вседозволенности, которая у меня есть здесь.
– Что ответили с материка? – поинтересовался Себастьян.
– Порадовались за нас, – усмехнулся Барнс. – А что они могли еще сказать? Интересовались, нужна ли нам какая-нибудь помощь. Я их заверил, что все в порядке. Пойду плед поищу, ночью еще может быть прохладно.
Себастьян кинул в мешок для мусора пустую банку из-под паштета, огляделся. В маленьком бунгало, потрепанном ураганом, с помигивающей лампой под потолком, вокруг которой кружились насекомые, было неожиданно уютно.
– Плед – это здорово, – согласился Себастьян. – Давай завтра попробуем отыскать лодку? Вдруг ее просто выбросило на берег?
– Хорошо, поищем, действительно, вдруг повезет, – согласился Барнс и пошел искать плед.
Его поиски увенчались успехом, он нашел большой пушистый плед, который явно давно никто не использовал, и раскинул его на кровати.
– Ты пойдешь со мной в кроватку? – подошел Барнс к Себастьяну и обнял со спины, целуя в шею. – Или предлагаешь мне там валяться одному?
– Пойду. Пресной воды, чтобы вымыться, у нас, наверное, нет? – Себастьян закинул руку назад и положил Баки на затылок. – Тогда просто спать.
– Я могу тебя просто вылизать, – предложил Барнс, стаскивая с Себастьяна одежду.
– Ты всегда был такой ненасытный? – Себастьян прогнулся, позволяя стащить с себя футболку. – Я не мылся с позавчера и плохо пахну.
– Дело не в сексе, – объяснил Барнс, – просто я хочу быть с тобой. И чтобы тебе со мной было хорошо.
– Тогда просто пойдем в постель, – согласился Себастьян. – А завтра я выкупаюсь, даже если вода будет холодная.
Забравшись в кровать, Барнс подгреб под себя Себастьяна, устроив голову у него на плече. Рядом с ним было хорошо и спокойно, сладко-умиротворенно. Барнса даже не мучали кошмары все то время, которое они были вместе, хотя раньше они были частыми гостями его одиноких ночей.
– Спокойной ночи, – шепнул Барнс на ухо Себастьяну и поцеловал в небритую щеку.
С утра, даже до завтрака, Себастьян вышел на пляж. Осторожно пробрался между выброшенным на песок мусором и посмотрел на воду. Вода была мутноватой, но ничего гадкого в ней не плавало. Себастьян тронул ее ногой. Теплая.
Он вошел в море и поплыл. Это было хорошо – плыть с утра вместо душа и бритья, чувствовать запах моря вместо всяких парфюмированных ароматов.
Барнс с радостным воплем влетел в воду где-то рядом, тут же нырнул и скрылся из виду минут на пять, вынырнул ярдах в пятидесяти от берега и снова ушел под воду.
С самого утра его охватило какое-то странное веселье, которое не давало даже толком сидеть на месте, и он почти час нырял и плескался, развлекаясь разными стилями плавания. Стоило действительно поискать лодку, но Барнс предполагал, что ее просто разнесло об известняковые скалы, которые составляли большую часть береговой линии острова.
Себастьян наплавался и выбрался на берег. Он стоял, подставляя спину и грудь лучам утреннего солнца. В Нью-Йорке он будет щеголять настоящим карибским загаром.
– Баки! – крикнул он. – Вылезай и давай завтракать!
Барнс, явно понтуясь, доплыл до берега дельфином и вышел из воды весь мокрый, мощный и совершенно обнаженный. Блики солнца играли в каплях воды на его бионической руке.
Но не успел Себастьян насладиться зрелищем, как Барнс подбежал к нему, подхватил на руки и закружил.
Себастьян рассмеялся.
– Отпусти меня, – попросил он. – Ты голодный? Как там рыба, видна?
– Видна, – Барнс поставил Себастьяна обратно на песок. – Я попозже тебе поймаю, если хочешь. Что-то мне кажется, что лодку мы не найдем. Завтрак?
– Завтрак, – Себастьян поцеловал его. – Пойдем. И да, хочу. Нам уезжать завтра, так что хочу наесться здешней рыбы напоследок.
Последний день на острове они провели практически так же, как и все предыдущие. Купались, валялись на пляже, занимались любовью. Вечером, сидя у костра на пляже, они смотрели на стремительный экваториальный закат. Барнсу казалось, что он слышит шипение, с которым солнце погружалось в море, но это всего лишь волны с тихим шелестом лизали песок.
Завтра они должны были вернуться на большую землю, в обитаемый мир, где кроме них было полно народу, от которого Барнс успел отвыкнуть за эти десять дней.
Он откинулся на песок, глядя на россыпь звезд над головой. Пузатая желтая луна медленно поднималась над горизонтом.
Себастьян сидел рядом с Баки и смотрел на море.
– Завтра возвращаться, – вздохнул он. – И хочется, и не хочется. Не знаешь, когда за нами завтра приплывут?
– Часов в десять, я думаю, – предположил Барнс, уверенный, что не раньше. – Утром собираться будем, или сегодня?
– Утром. У нас не так много вещей, – сказал Себастьян. – Может, даже успеем выкупаться с утра. Пойдем спать?
– Конечно, успеем, – уверенно сказал Барнс. – Разбужу тебя пораньше и отправлю купаться. А сам дальше буду спать, – он засмеялся. – Иди, я скоро к тебе приду.
Барнс задержался на пляже, лежал на песке и смотрел в небо, ни о чем не думая, просто наслаждаясь темным куполом с яркими звездами над головой. В городе такого не было.
Минут через пятнадцать он ушел с пляжа, засыпав костер песком.
– Еще не спишь? – тихо спросил он у Себастьяна, забираясь в кровать.
– Отвык засыпать без тебя, – признался Себастьян. – Обними меня.
Барнс, тут же оказавшись рядом, прижал к себе Себастьяна, целуя.
– Засыпай, – шепнул он.
========== 35 ==========
Себастьян сидел в удаляющейся от острова моторной лодке и смотрел вперед. Он не хотел оглядываться. Отпуск получился прекрасным, несмотря на ураган, но надо идти вперед. Им еще ехать через полстраны, за это время Себастьян успеет перенастроиться.
Снова придется скрываться. Прощай, свобода. И Баки снова будет хмур и мрачен.
– Вот и цивилизация, – Барнс запихивал вещи в машину, медленно приходя в себя от вседозволенности острова. Здесь уже нельзя было просто так сграбастать Себастьяна в объятия и утянуть в долгий, отключающий мозги поцелуй, плавно перетекающий в жаркий секс. Да даже просто поцеловать на улице днем теперь было большой проблемой. Не сказать, что Барнса это сильно огорчало, потому что все это он мог себе позволить за закрытой дверью квартиры, но все же.
– Мы ее насовсем не покидали, – улыбнулся Себастьян.
Он забрался в машину и уселся поудобнее.
– Поедем обратно, навстречу желтым листьям, – сказал он. – Хотя в конце сентября даже в Нью-Йорке не всегда начинают желтеть деревья.
Барнс завел мотор и выехал на дорогу. К вечеру они пересекли границу Мексики, практически не задержавшись на таможне, и въехали в Штаты.
– Хочу подальше от границы отъехать, а потом уже можно и мотель искать, – сказал Барнс, нарушая скоростной режим в местах, где это можно было сделать.
– Ты упаковал ту ужасную панаму? – неожиданно с подозрением спросил Себастьян.
– Да, – спокойно ответил Барнс и невинно поинтересовался, – а что?
Себастьян закатил глаза.
– Она кошмарна! Зачем? Я в жизни ее больше не надену!
– Наденешь, – так же спокойно возразил Барнс и улыбнулся. – Ты в ней очень забавно выглядишь. Мне нравится.
– Нет! – вскинулся Себастьян. – Ты не заставишь меня показаться в таком на людях!
– Ты думаешь, тебя в ней кто-нибудь узнает? – еле сдерживая смех, спросил Барнс.
– С моим везением, я наткнусь на папарацци с телевиком, который решил специализироваться именно на мне, – хмуро заявил Себастьян.
– Но ты мне в ней правда нравишься, – Барнс погладил Себастьяна по колену. – Но, если не хочешь – не носи, – и издевательски продолжил: – Я буду надевать ее на тебя ночью, когда ты спишь, фотографировать и дрочить.
– Pizdetz! – вырвалось у Себастьяна.
– Но, если честно, – как ни в чем не бывало продолжил Барнс, – я не понял, ты в ней на людях появляться не хочешь, тебе она не нравится, или тебя ее наличие смущает?
Барнса действительно веселило, как Себастьян выглядел в той дурацкой оранжевой панаме, явно женской, но изначально он не собирался ее на него пытаться надеть вне пустынного пляжа. Но сейчас идея трахнуть его в этой панаме почему-то показалась забавной.
– Все вместе! – всплеснул руками Себастьян. – Она оскорбляет мое чувство прекрасного!
– Но она же такая… оранжевая, – веселился Барнс.
– Ты еще скажи – в бабочках!
– Да, – тут же согласился Барнс, стараясь не заржать в голос, – в бабочках.
Себастьян демонстративно надулся и отвернулся к окну, стараясь не заржать.
– И вообще, кто сказал, что я тебе ее отдам? – рассмеялся Барнс.
– Да, тебе она как раз по возрасту, – согласился Себастьян.
– Молчи, сопляк, – тут же отреагировал Барнс.
– Старый хрен прадедушка!
– Ты у меня сейчас пешком в Нью-Йорк пойдешь, – пригрозил Барнс.
– Пользуешься моей юностью и неопытностью?
– Конечно, моя юная фиалка, именно этим я и пользуюсь, – Барнс очень старался не ржать и прямо вести машину.
– Я маме пожалуюсь! – выдал Себастьян самый веский аргумент.
– Черт, тогда мне срочно придется бежать из страны, – Барнс увидел указатель на мотель и молча свернул с трассы на темную дорогу.
– В Японию, – согласился Себастьян. – В грузовом контейнере с нераспроданными Hello Kitty.
– Не боишься, что я сейчас завезу тебя куда-нибудь и сделаю что-нибудь непотребное? – с притворной угрозой поинтересовался Барнс, сбавляя скорость, чтобы темная дорога закончилась не так быстро.
– Привяжешь к стулу и закормишь шоколадными пирожными? – живо поинтересовался Себастьян.
– Нет, – Барнс загадочно посмотрел на него, а потом добавил: – Эклерами.
– Шоколадными? – спросил Себастьян.
– Ванильными. Шоколадные я сам люблю, – ответил Барнс, когда они подъехали на освещенный пятачок перед мотелем. – А веревка, если что, у меня с собой. Да и криков твоих никто не услышит…
– Хорошее начало для триллера или фильма ужасов, – одобрил Себастьян. – Вот только где ты в этой глуши найдешь настоящие эклеры? Их и в Нью-Йорке-то поискать приходится.
– Так какая же это пытка – кормить настоящими эклерами? – удивился Барнс.
– Ужасная! – патетически воскликнул Себастьян. – О, места есть. Надеюсь, здесь нет тараканов.
Комнаты в этом мотеле оказались отдельно стоящими домиками, что было вообще прекрасно. Барнс привычно обшарил все на предмет прослушки и видео, не обнаружил ни одного таракана, и притащил вещи свои и Себастьяна.
– Я спросил, тут есть круглосуточная забегаловка чуть в стороне, – сказал Барнс. – Ты есть хочешь? Или мне самому съездить?
– Съезди сам, – попросил Себастьян. – Не хочу светиться.
– Надень панамку, и никто тебя не узнает, – предложил Барнс, рассмеявшись и увернувшись от полетевшей в него подушки.
Когда Баки вернулся, Себастьян спал, свернувшись клубочком на застеленной кровати. Хлопнула дверь, и он, вздрогнув, открыл глаза.
– Черт, – он потер лицо. – Уснул.
– Спи дальше, – Барнс присел рядом на кровать и поцеловал Себастьяна, погладив его по волосам. А потом аккуратно вытащил из-под него покрывало и одеяло.
– Я есть хочу, – Себастьян неуклюже сел, ткнулся губами Баки в щеку. – Расслабился я что-то.
– А тут был фруктовый салат. Я взял, хотя ты не просил, – Барнс передал Себастьяну пакет с едой.
