355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » SmileGin » Принц и нищий (СИ) » Текст книги (страница 3)
Принц и нищий (СИ)
  • Текст добавлен: 5 декабря 2017, 17:00

Текст книги "Принц и нищий (СИ)"


Автор книги: SmileGin


Жанры:

   

Фанфик

,
   

Слеш


сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Пятнадцать тысяч, – наконец озвучил цену мужчина, пряча часы под прилавок.

Ого, на такое Мукуро и не рассчитывал. Мужчина лениво покопался в хлипком ящичке, видимо заменявшим кассу, и протянул деньги.

– Погодите-ка, пятнадцать тысяч… йен? – не веря своим глазам, спросил он, пересчитав банкноты.

– Ну да.

– Постойте-постойте… Это швейцарские часы. Я брал их за двадцать семь тысяч баксов, а вы мне суете эту мелочь? Я похож на ребенка, которого порадует копейка на мороженое?

– Какие баксы, парень? Этим часам десять тысяч йен –красная цена. Радуйся, что больше получил. Бери и проваливай, оборванец.

Как он его только что назвал? Мукуро пораженно смотрел на продавца, не в силах выдавить из себя и звука. Обор…ванец? Это он-то? И кто это говорит? Мукуро едва слышно скрипнул зубами и с трудом сохранил высокомерное выражение лица. Отвечать на нападки человека столь низкого уровня так же мерзко, как и выслушивать, но опускаться вровень с таким отрепьем глупо и куда отвратительней.

– И на том спасибо, сэр. Я сытно поем на эти деньги, а остатки принесу вам в знак благодарности.

Настроение резко испортилось, даже не поднявшись. Эх, а он уже размечтался.

– Швейцарские, – смеялся за его спиной продавец, – ага, как же.

Мукуро пообещал себе убить его, как только появится такая возможность, и это малость его успокоило. Поразившись своей кровожадности, он побрел дальше по улице, в надежде отыскать более-менее приличный магазин одежды. Нормальный человек, наверное, решил бы на эти деньги купить побольше еды, но Мукуро не причислял себя к этой касте. Ходить в одной и той же одежде ему не очень хотелось, но это можно было бы еще пережить, если сухими были хотя бы носки.

Спустя пару часов, потратив больше половины денег и купив на них самый кошмарный костюм в своей жизни, Мукуро сидел в небольшой кофейне и деловито рассматривал меню. Выбрать блюдо пришлось наскоро, так как дал о себе знать желудок, мигом приковавший внимание немногочисленных посетителей. Мукуро казалось, будто на него пялятся все, будто все хихикают у него за спиной, перешептываясь и язвя. Костюм плохо на нем сидел, из швов на рукаве торчали нитки, а одна пуговица на пиджаке была пришита немного ниже, чем петля, предназначенная для нее. Еще Мукуро следовало бы помыться, уложить волосы и поспать на нормальной кровати.

Ему принесли чашку обжигающего кофе, внезапно пахнущего отнюдь не приятно, и тарелку слишком густого крем-супа, по цвету напоминающего детскую неожиданность. На что похож готовящийся в данное время для него десерт, Мукуро предпочитал не представлять.

На вкус еда оказалась такой же, как и на вид. Мукуро хотелось есть, и хотелось отчаянно, но жрать подобное произведение искусства не поднималась рука и не открывался рот. Кофе, к слову, был таким же блевотным.

Бросив на стол купюру с мелочью на чай миловидной официантке, он поспешил выйти из забегаловки, даже не оглядываясь. Живот тоскливо стонал, скручиваясь в жгут, и Мукуро пришлось купить сахарную булочку в передвижном фургончике с едой. Утолив голод на некоторое время, он принялся раздумывать о своих дальнейших действиях. Что-то нужно делать. Продавать больше нечего. Можно попробовать продавать себя, конечно, но для этого нужно выглядеть лучше, чем выглядел сейчас он. Пришлось отбросить эту заманчивую идею.

Пришел в себя Мукуро, только поняв, что находится в совсем незнакомом месте. Дома те же серые и покарябанные, с унылыми дворами и ароматными мусорками, редкие зеленые насаждения у самых окон, но район определенно другой. Ох, нужно и жилье себе найти.

Поплутав еще пару часов, Мукуро купил газету с объявлениями и уселся под одним из деревьев. Прочитав несколько страниц, он понял еще одну досадную проблему: чтобы обзванивать потенциальных работодателей и арендодателей, нужен телефон.

– Я понял: ты бомж.

Мукуро оторвал взгляд от газеты и чуть не застонал в голос. Этот парень точно его преследует, никак иначе. Постойте, как он его назвал?!

– Сам ты бомж, – обиделся Мукуро, сворачивая газету и принимая беззаботный вид, – а я вольный путешественник.

Парень кивнул, мимолетно усмехаясь, и тут же нахмурился.

– Бомжевание нарушает дисциплину. Так что отправляйся в другое место, – отрезал он, кивая в сторону. – «Путешественник». – добавил он с сарказмом.

– Никто меня не любит, – грустно заключил Мукуро, поднимаясь. – Ну и ладно. Все равно этот грязный квартал меня не привлекает.

– Что ты сказал? – зло прищурился парень.

– А ты не расслышал? Нужен мне этот нищенский клоповник, еще заразу подхвачу какую-нибудь. И… – он не успел договорить, отскакивая в сторону. Воздух, где он только что стоял, рассекла какая-то палка, зажатая в руке незнакомца. – Ты сошел с ума?!

– Забью, – прошипел тот, разворачиваясь и нанося следующий удар.

Двигался он устрашающе быстро и, судя по свисту его странного оружия, когда он замахивался, силы ему тоже не занимать. Один удар достиг цели, и Мукуро поморщился, тряся рукой.

– Никогда не оскорбляй Намимори, – процедил парень, удовлетворяясь легким ранением и убирая палки обратно на пояс, – и чтобы я тебя больше здесь не видел. Увижу еще раз…

– Забьешь до смерти? – ехидно договорил Мукуро, на всякий случай держась подальше. – Ну же, это уже не оригинально!

– Заткнись. – парень поправил воротник и, вскинув подбородок, зашел в подъезд.

Мукуро со злостью посмотрел ему вслед и двинулся к проходу между домами. Этот район слишком долбанутый, пора сваливать. Он слегка замедлил шаг, на ходу раскрывая газету. Даа, на те деньги, что у него остались, квартиру не снимешь. Но можно снять у работодателей, выплачивая аренду из заработной платы. Только кто его возьмет без образования-то? К тому же, нужно идти к тем, кто не знает его. Это кажется невероятным, но Токио – большой город, вряд ли его знают все. Особенно те, кто проживает в подобных районах.

Вздохнув, Мукуро зашел в телефонную будку и набрал номер. Бодрый женский голос немного его воодушевил – к женщинам он подход знал.

– Как вас зовут?

– Мукуро… – ответил он и замолк. Его фамилия слишком известна, чтобы ее называть. Решение пришло незамедлительно. Спасибо маме. Настоящей маме. – Рокудо Мукуро. Знаете, у вас очень красивый голос…

Сложно привыкать к новой жизни. Но не настолько, чтобы сдаваться, так и ничего не начав. Это вбили ему с рождения.

… Хм. Спасибо и тебе за это, папа.

========== Гордость ==========

Мукуро с трудом нашел себе работу. После долгих скитаний по различным местным забегаловкам и магазинам, он устроился продавцом в круглосуточный супермаркет. Супермаркет был вовсе не супер, и даже совсем не маркет, но, по крайней мере, график работы был не слишком напряженный, да и сама работа довольно легкая. Его, конечно же, с удовольствием звали на собеседования, но, по мере того, как проходил разговор, работодатели менялись в лице и вежливо его выпроваживали. Мукуро недоумевал, что он делает не так, вроде говорит грамотно, уверенно, но отовсюду его шпыняли, чуть ли не выдавая при выходе пенделя. Может, не стоило требовать у секретарши кофе «Моккано» и довольствоваться обычной растворимой байдой? Или не поправлять каждый раз администратора, когда он то и дело употреблял неверные речевые обороты. Черт, японец же, а говорит так, будто приехал из Америки. Или, что еще хуже, из России.

Работа продавцом не входила в планы Мукуро на ближайшие восемьдесят лет, но, за неимением другого варианта, пришлось смириться. Как с уродливой цветастой формой, так и с бейджиком, на котором неправильно написана его фамилия.

Жил он тут же, на втором этаже, в крохотной темной комнатке, меньше даже его туалета в прежнем доме. Когда он въехал, повсюду летали комья пыли и со стен висели огромные пауки, вроде еще мимо пробежала какая-то серая тварь. К слову, Мукуро никогда раньше не убирался, все делали за него горничные или подружки, подмазывающиеся к видному жениху, потому уборка затянулась на целых две недели.

Он жутко уставал, не высыпался, под его глазами уже отчетливо пролегала тень, а ноги отказывали, едва он переступал порог своей комнаты. По ночам во дворе шумели крикливые подростки, иногда слышались звуки драк и вой полицейской сирены, иногда плакали за стеной дети или кто-то распевал под окнами серенады, безбожно фальшивя и калеча чужие органы слуха. Ел Мукуро тоже второпях, в перерыве на работе перекусывал булочкой или раменом быстрого приготовления, давился, но все равно ел, с трудом сдерживая рвотные позывы. Полноценного обеда или, тем более, ужина, он не то чтобы не пробовал, даже не видел и с тоской вспоминал дни, когда капризно отказывался есть креветки или карпаччо. На работе к нему все время лезли страшненькие и не очень «коллеги», вчерашние школьницы, решившие не продолжать учебу и всю жизнь прозябать в этой дыре. Мукуро, хоть и формально был зачислен в университете, на деле совсем туда не ходил, но ему было простительно – у него уже был проходной билет в высший свет. Теперь нет, и Мукуро всерьез задумался над продолжением учебы. Останавливало только то, что на работу времени будет не хватать, да и богатенькие друзья в любом случае увидят его в университете, и вряд ли не заметят нехилые изменения в его внешнем виде. Раньше он приходил только на экзамены и, благодаря блестяще сданным тестам, проходил на следующий курс, но теперь нет папы, который оплачивал его прогулы, а в этом случае Мукуро выкинут из университета прежде, чем он скажет «упс», если уже не выкинули. Есть вариант обратиться к Алауди, – он все же предлагал помощь и деньги, но это означает наступить на горло своей гордости и потерять хоть какое-то уважение со стороны любимой мамочки. Оплачивать пропуски из собственного кармана он не мог, ему едва хватало на жизнь. Можно было, конечно, отказаться от парфюма и новой одежды, но лучше умереть с голоду, чем ходить в одной и той же уродливой робе и вонять за версту бедностью и немного потом.

Каждый день тянулся бесконечно долго, Мукуро мучительно следил за стрелками на дешевых часах, высчитывая каждую секунду долгожданного отдыха, и первым срывался с рабочего места, взлетая на второй этаж и падая бревном на узкую жесткую кровать. Ему не хватало сил даже для того, чтобы каждый день принимать душ, в котором вода текла в зависимости от настроения – иногда ржавая, иногда холодная, иногда обжигающе горячая и никогда теплая. Когда Мукуро мылся, то все чаще ловил себя на мысли, что это похоже на секс – он только и делал, что вопил от резкой смены воды и скулил, когда обжигался кипятком, иногда сверху или сбоку раздавались похожие стоны, и Мукуро с мрачной упертостью убеждал себя в том, что там кто-то моется. Одновременно. Вдвоем.

Казалось, он напрочь застрял в одной и той же петле времени, и выхода из нее не предвиделось, но в один день он вдруг повстречал старого знакомого. Пусть с ним связаны не самые приятные воспоминания, но хоть какое-то оживление в пресную жизнь он привнес.

– О, полицейский, добро пожаловать, – улыбнулся Мукуро, деловито закрывая кассу.

Парень хмуро посмотрел на него и подошел ближе.

– Мы знакомы? – спросил он, уже привычным жестом склонив голову к плечу. Мукуро аж задохнулся от возмущения: как можно забыть о нем? О нем?!

– А, точно, мы не знакомы, – как можно небрежней произнес он. – Я тебя перепутал с одним моим давним приятелем, у него тоже была такая же странная развалина вместо лица.

Парень заинтересованно сверкнул глазами и облокотился на прилавок, едва заметно улыбаясь уголками губ.

– А, ты же тот сумасшедший бомж, что бродил по округе полмесяца назад, – вспомнил, наконец, он, расплываясь в язвительной усмешке. – Я на следующее утро принес тебе объедки, но ты уже убежал, сверкая пятками. Жалкое трусливое травоядное. – добавил он после секундной паузы.

– Не льсти себе, мальчик, твои объедки вряд ли тронет даже самая захудалая собака. И ты не настолько представляешь опасность, чтобы избегать с тобой встреч.

– Ты говоришь как полный идиот, – нахмурился парень. – К чему эти пафосные словечки вместо обычных предложений? Мог бы просто сказать: «Я тебя не боюсь».

– Ну, может люди твоего уровня и не употребляют «пафосных» выражений, но я-то совсем другого воспитания и куда более высшего сословия.

Парень рассмеялся и оторвался от прилавка, насмешливо сверкая пронзительно-серыми глазами.

– Ну да, куда уж мне до бомжа, – фыркнул он и направился к бакалейным рядам, по пути подхватив корзину для продуктов.

Мукуро хотел бросить вслед что-нибудь оскорбительно-ехидное, но рядом маячил администратор, поэтому пришлось прикусить язык. Из-за прилавка он мог видеть этого незнакомого паренька. Хм, или уже можно сказать, что знакомого? Он важно расхаживал между стеллажами, внимательно разглядывая этикетку каждой банки, каждой упаковки, которая появлялась в его руках. Будто раздумывает, что брать: Картье или Армани.

К кассе подошла девушка, и Мукуро отвлекся, пробивая ее покупки. Ничего особенного: средства личной гигиены, пачка сигарет (вот уж что-что, а курящих девушек Мукуро на дух не переносил), килограмм риса и сладкие булочки. Принимая из ее руки деньги, он заметил среди потертых, мятых, но тщательно разглаженных банкнот белый кусочек бумаги с номером телефона. Что ж, неоригинально, но, в принципе, девушка симпатичная, хотя и довольно простенькая, непохожая на роковых красоток из обычных мест отдыха Мукуро. В конце концов, нужно же разнообразие. Хотя выбирать не из чего: вряд ли его бывшие подружки захотят снова с ним порезвиться, хорошо бы вообще узнали.

Мукуро благосклонно кивнул и спрятал номерок в карман, улыбнувшись девушке самой очаровательной улыбкой из своего арсенала. Девушка слегка смутилась, но тоже улыбнулась, неловко поклонившись, и почти выбежала из магазина. Это немного забавляло, ведь раньше Мукуро имел дело с девушками, точно знающими себе цену и уверенными в себе на сто процентов, никто из них никогда не краснел и, уже тем более, не кланялся.

Послышался смешок, и Мукуро раздраженно повернулся к уже знакомому парню, деловито выкладывающему на прилавок покупки.

– И что смешного ты узрел в моих действиях? – спросил он, уныло подпирая ладонью щеку. Ему доставляло удовольствие разваливаться на столе, не обращать внимания на посторонних и не боятся, что его вот-вот одернут и стукнут по спине, заставляя выпрямиться.

– Ничего, – просто ответил парень, небрежно бросая опустевшую корзину в сторону. – Ты страдаешь паранойей, не заметил?

– То, что я в состоянии заметить то, что кто-то явно от меня без ума и без конца преследует меня, не означает, что я параноик.

– Ого, да у тебя просто мания величия? С кем имею честь говорить? Наполеон Бонапарт? Цезарь? Может, Бенито Муссолини, если учитывать твои корни?

Мукуро усмехнулся: какой веселый парень. Козыряет тут всем известными именами и, видимо, считает, что круче него только вареные яйца, раз он знает этих выдающихся личностей. Пробивая бутылку виски, Мукуро не удержался и поморщился, скользнув взглядом по этикетке. Красиво разукрашенная пустышка, с наверняка отвратным вкусом и тяжелым похмельем на утро.

– В чем дело? Твой изысканный вкус противоречит моим пристрастиям? – вопросительно изогнув брови, поинтересовался парень, принимая из его рук бутылку.

– Честно? Да. Но для тебя пойдет, – пожал плечами Мукуро, протягивая чек.

– Раз уж ты такой эстет и ценитель спиртных напитков, – на последних словах парень снова ухмыльнулся, – то, может, подскажешь, что выбрать?

– Из этого магазина – ничего, – за такое его могут уволить, но позорить великолепный алкоголь, с которым здешний и рядом не валяется, он не собирался даже такой ценой.

– Как честно. И все же, что бы посоветовал? Даже не из этого магазина? – похоже, этот парень от него не отстанет, пока не вытянет интересующую его информацию.

Мукуро скользнул оценивающим взглядом по кожаной куртке, слегка протертой на локтях, по чистой и выглаженной рубашке, судя по качеству материала, довольно дешевой, и вздохнул. Даже на самый недорогой напиток ему придется работать целый год, не покладая рук.

– Боюсь, для тебя это не имеет никакого значения.

Парень изменился в лице, посерьезнел, уголки губ поползли вниз, брови сурово сдвинулись на переносице. Он тяжело облокотился на прилавок, наклонившись почти вплотную к лицу Мукуро.

– Я задал вопрос. Хочу услышать ответ, – угрожающе произнес он, выдыхая изо рта резкий запах мяты.

– Я сказал, что это бессмысленно. Ответ ты услышал, – прищурившись, ответил Мукуро, не отрывая от него взгляда. – Прошу, проходите, у меня очередь.

Парень обернулся, обозревая пустое пространство за собой, и снова уставился на него. Они играли в гляделки минуты две, а потом парень усмехнулся и принялся собирать свои продукты в пакет. Обиделся, что ли? Повертев злосчастную бутылку в руке, он вдруг весело взглянул на Мукуро и протянул ему виски.

– Дарю, Рокуро Мукуро, – хмыкнул он и, не дожидаясь ответа, вышел из магазина.

Мукуро, взяв бутылку на автомате, непонимающе посмотрел ему вслед и только потом понял, как он его назвал.

– Рокудо, моя фамилия Рокудо, – в сердцах воскликнул он, срывая с формы бейджик и бросая его на прилавок. – И что мне делать с этим… с этой разбавленной водичкой? – сам у себя спросил он, поболтав бутылкой в руке.

***

На следующий день Мукуро пришел на работу, изнывая от головной боли и сухости во рту. Черт бы побрал этого коварного японца. Черт бы побрал всех темноволосых сероглазых азиатов во всем мире. И он снова забыл спросить его имя. Хоть было бы кого проклинать, а так даже куклу вуду не сделаешь.

Он пришел под вечер, почти перед самым уходом Мукуро. Купил булочки, замороженные котлеты, помидоры, сыр и зелень. И вел себя так, словно они посторонние люди. То есть, они, конечно же, посторонние, но ведь общаются же. Ушел он так же молча, бросив деньги и даже не дождавшись чека.

Остаток вечера Мукуро провел с бутылкой виски в обнимку, перед допотопным телевизором (он и не знал, что такую рухлядь еще не утилизировали), по которому крутили какую-то сопливую мелодраму, и ностальгировал по ароматному вину из коллекции отца. Помнится, когда-то давно, когда Мукуро учился еще в старшей школе, они с Алауди выкрали из погреба одну бутылочку и опустошили ее, сидя на крыше, а ведь Мукуро тогда был даже не совершеннолетний. Алауди показывал созвездия и рассказывал интересные истории, а Мукуро смотрел на него и думал, что хотел бы, чтобы у него была такая мама. Наверное, тогда упала звезда, потому что его желание сбылось буквально через пару месяцев, когда он пришел пораньше с уроков и застал отца с Алауди на кухне, отнюдь не готовящими кулинарный шедевр. Деймон тогда жутко трясся, искренне считая, что они нанесли ему тяжелую душевную травму, а Мукуро в это время заговорщицки переглядывался с невозмутимым Алауди, слушая унылую речь детского психолога. Даа, были времена… Пока не появился сопливый пацан и все не разрушил.

Настроение неумолимо скатилось вниз, и Мукуро присосался к бутылке, чувствуя себя старой развалиной. Так и пьянчужкой стать недалеко. Мукуро задумчиво повертел бумажку с номером той симпатичной покупательницы в магазине и, потянувшись к телефону (купил на рынке неподалеку почти за бесценок), набрал ее номер. Услышав в трубке приятный голос, он сбросил вызов и снова отхлебнул виски, морщась от резкого неприятного вкуса во рту. Он уставился на бутылку. Даже акцизной марки нет, дешевая подделка под «Ханки Баннистер». И цвет какой-то мутный, и легкий осадок виден на дне. Какая мерзость. И девушку эту некуда сводить, нечего подарить ей, даже на цветы не хватит. Придется дружить с рукой. Хотя сил нет даже на это.

***

Долгожданная зарплата приятно грела карман и успокаивающе действовала на измученную душу. Никогда еще Мукуро не радовался так деньгам, хотя раньше их было в разы больше. Жаль, часть денег ушла на уплату аренды, но даже оставшаяся сумма грела его мысли. Хотелось бы нормальной еды, и обувь у него развалилась после дождя, и хорошо бы взять хотя бы маленький портативный DVD, чтобы коротать вечера не перед моргающим ящиком с помехами.

Бродя по улице и рассматривая витрины недорогих магазинов, он наткнулся на того, кого меньше всего ожидал увидеть в этом районе. Он подошел ближе, к веселой компании парней, стоящих возле уже знакомой кофейни, и предвкушающе улыбнулся.

– Привет, мой младшенький братишка, как дела? – радостно воскликнул он, обнимая Тсуну за шею и как бы невзначай, придавливая локтем горло.

– Мукуро! – вскрикнул он от неожиданности и, ловко вывернувшись из братских объятий, из-за которых вполне может умереть молодой носорог, растерянно уставился на него. – Ты… – он едва совладал с собой, но тут же счастливо улыбнулся, прижимаясь к груди «брата». – Я так рад, что ты вернулся! Где ты был? Я так беспокоился. – он поднял голову, глядя на него снизу вверх глазами, полными слез.

Мукуро чуть не вывернуло. Вместо этого он стиснул его в ответных объятиях, и они прямо так светились любовью и пониманием, если наблюдать за ними со стороны. На самом деле они с необыкновенным упорством пытались друг друга задушить или, по крайней мере, доставить как можно больше боли. Тсуна выглядел хлюпиком и слабаком, казалось, тронешь чуть сильнее, и он испустит дух, а на деле можно позавидовать его недюжинной силе, с которой он сжимал его своими тоненькими ручонками.

– Празднуешь победу? – шепнул Мукуро.

– Еще рано, но да, – так же тихо ответил тот, и они, наконец, расцепились, продолжая умильно давить лыбу. – Я так рад, что с тобой все в порядке, братик. – если этот змееныш ведет себя, как сахарок в горячем чае, то значит рядом есть кто-то из знакомых.

Таких, впрочем, Мукуро не видел. Вместе с Тсуной стояли трое парней, все разного возраста, непохожие на обеспеченных людей, они удивленно смотрели на их семейную идиллию и явно не улавливали суть происходящего.

– Эмм… ребята, это мой… – Тсуна оглядел Мукуро с ног до головы и снова повернулся к друзьям, – мой давний друг.

Мукуро вопросительно уставился на него. Друг? Вот как? Хотя да, на наследника Деймона Спейда он сейчас похож меньше всего. Что ж, ему это только на руку.

– Почему тогда ты назвал его братом? – спросил высокий блондин, смутно показавшийся Мукуро знакомым.

Тсуна растерялся, но сразу взял себя в руки.

– Так я и тебя, Дино-сан, называю братом, – рассмеялся он, неловко потирая затылок. Мукуро мысленно ему зааплодировал.

– А, точно, – Дино с интересом посмотрел на Мукуро. – Меня зовут Дино Каваллоне. Не удивляйся, я сын эмигрантов, Италию только на картинках видел.

Мукуро пожал протянутую ладонь и посмотрел на других: долговязый брюнет спортивного телосложения и угрюмый парень с пепельными волосами и дурацкой прической.

– Это Ямамото, – представил первого Тсуна, и брюнет весело улыбнулся, поднимая руку. – А это Гокудера-кун. – Гокудера неопределенно хмыкнул и слегка кивнул.

– Странно, что мы незнакомы, раз вы такие замечательные друзья, – ревниво заметил Гокудера, нехотя протягивая руку.

– Мукуро уезжал по работе, только недавно приехал, – вдохновенно врал Тсуна, нервно оглянувшись назад.

– А разве продавцам куда-то ездить нужно? – удивился Ямамото, вместо рукопожатия стискивая Мукуро в объятиях. – Да, я был в твоем магазине. Ты продал мне тухлый кефир, – радостно прояснил он, отпуская его и улыбаясь так, словно тот инцидент был единственным светлым пятном в его жизни.

Тсуна удивленно посмотрел на Мукуро и едва заметно усмехнулся. Аж стукнуть его захотелось. Сопляк мелкий. Вдруг заиграла веселая мелодия, почти мотив детской песенки, и Ямамото, вытянув из своей сумки мобильный, приложил его к уху. Гокудера закатил глаза, а Дино бросил быстрый взгляд на часы.

– Ой-ей, сейчас нас забьют до смерти, – опасливо произнес он, торопливо допивая пиво и бросая опустевшую тару в урну. – Эй, от меня пахнет? – он дыхнул на Гокудеру, обдав его алкогольными парами, и тот возмущенно его отпихнул.

– Как из спиртовоза, – ответил все же он. Дино чертыхнулся и кинул в рот чуть ли не целую пачку жвачки. – Хватит, не убьет же он тебя!

– Я понял, – после долгого молчания сказал Ямамото невидимому собеседнику. – Ха-ха, да, прости-прости. Хорошо. Ладно. Ух, надо торопиться, – последнюю фразу он произнес, уже пряча телефон в карман, и виновато посмотрел на Мукуро. – Приятно было познакомиться, Му… Му… а, Мукуро, – японцы всегда плохо запоминают иностранные имена. Еще и безбожно коверкают.

– Извини, мы должны идти, – пожал плечами Тсуна, чем-то сильно недовольный.

– Да, я как раз собирался уходить по делам, – кивнул Мукуро, чувствуя острое желание сходить в душ.

– По делам? – не удержался и фыркнул Тсуна. Поняв, что сморозил лишнее, он криво улыбнулся и поспешил за друзьями. – Эй, почему он звонил тебе?

Мукуро проводил его взглядом и тоже усмехнулся. Тсуна тусует с приятелями из прошлой жизни? Вот так сюрприз. Он повернулся, намереваясь продолжить свой путь, и даже стал склоняться к варианту со свиданием, с грустью понимая, что в этом случае придется затянуть пояс. Стоило ему обернуться, как сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди из-за дикого, животного ужаса.

– Мама! – воскликнул он, нелепо подскочив. Прохожие одарили его удивленными взглядами. – Ох, надо же, как повезло. Я крикнул «мама», а мама тут как тут, – держась за сердце, выпалил он, переводя дух. – Уйдите с дороги, женщина, я вас не знаю.

Алауди схватил его за ворот жалобно треснувшей куртки и затянул его в машину, стоящую неподалеку. За то время, пока его тащили, Мукуро познал всю несправедливость и гниль этого мира: ни одна мразь не помогла, когда он во все горло орал «помогите, убивают».

– Мне напоминает это какой-нибудь среднестатистический боевичок, где детей ловят и сдают на органы, – пробормотал он, устраиваясь на кожаном сиденье поудобнее. – Я уже не ребенок и органы мои никуда не годятся. Печень пропита, почки рыхлые, сердце, благодаря тебе, уже наверняка с пороком, а легкие… с ними тоже что-то.

Алауди хмыкнул и повернулся к нему, закидывая руку на спинку сиденья позади него.

– Мозги твои тоже никуда не годятся, как я погляжу? – спросил он, безмятежным взглядом осматривая Мукуро. – Половина точно сгнила; я даже беспокоюсь, как бы не весь мозг у тебя высох.

– Вот так вот. Жестокость матерей не имеет границ. – горестно развел руками Мукуро.

– Мукуро.

– И это вместо ласки и сказок на ночь…

Алауди внезапно обхватил рукой его голову и притянул к себе. Мукуро замер, пребывая в состоянии шока.

– Больной на голову ублюдок, какого черта ты свалил? – процедил сквозь зубы Алауди, больно хватаясь пальцами за его волосы. – Деймон чуть с ума не сошел, гонял меня по больницам и моргам. Ты головой своей думаешь или нет? Или она тебе для красоты нужна? Так знай: ты маленький уродец, поэтому развивай умственные навыки, чтобы как-то компенсировать свой физический недостаток.

Алауди так много никогда не говорил. Мукуро издавал нечленораздельные звуки, пытаясь выдавить из себя хоть какие-то слова. Отец волновался? Он искал его? В это не верилось точно так же, как и в то, что Алауди проявляет к нему родительские чувства. Шутить изволите? Алауди, наконец, отпустил его и зло прищурил глаза, отстраняясь. Все, лафа закончилась, пора понудить.

– Едем домой.

– Ага, – кивнул Мукуро, потихоньку отойдя от шока, – а прятать меня где будешь? На чердаке или в подвале? В любом случае мне нужен спальный мешок, поэтому ты сгоняй в магазин, а я буду спокойно и смиренно ждать тебя здесь.

– Если даже я пристегну тебя наручниками к машине, то когда вернусь, увижу перегрызенную тобой же руку, – фыркнул Алауди, перебираясь вперед. Мукуро подергал ручку дверцы – глухо, предусмотрительный Алауди все предусмотрел.

– Ты что, как я буду… Стоп, у тебя с собой наручники?! – ахнул Мукуро, незаметно скользя рукой по панели, стараясь добраться до заветной кнопки разблокировки. – Извращенец!.. И отец, получается, тоже?!

Алауди посмотрел на него как на дауна и ударил его по руке кулаком. Чтобы неповадно было. Мукуро зашипел и потряс рукой, гневно глядя на своего, на данный момент, недруга. Было приятно его увидеть, честно, но злость на него и отца никуда не делась. Впрочем, как и обида.

– Я нашел твой телефон у какой-то проститутки, – Алауди швырнул аппарат ему в лицо и завел мотор.

– Не смей оскорблять… Юми.

– Ее зовут Рико, Казанова. Дочь советника юстиции. Ты, видимо, ей очень понравился: она очень сокрушалась, когда узнала, что ты пропал. Деймон хотел выдрать ей все волосы, но я сказал, что это поведение ревнивой женщины, и он успокоился.

Мукуро рассмеялся, представив эту картину. Алауди весело взглянул на него и выехал на дорогу.

– Эй, эй, ты куда? – заволновался Мукуро, пролезая между сиденьями вперед. – Я не поеду домой, пока там Тсунаеши.

Алауди резко вдавил педаль тормоза, и автомобиль, оглушительно взвизгнув шинами, остановился, выехав на обочину. Мукуро не удержался и, взмахнув руками, упал вперед, больно ударившись лбом о панель управления.

– Ты ставишь ультиматум? – прошипел Алауди, поднимая его за шкирку и бросая на соседнее сиденье.

– Нет, это констатация факта, – морщась от боли, ответил Мукуро, бешено дергая ручку дверцы. Желаемого он не достиг и устало откинулся на спинку, потирая указательным пальцем переносицу. – Послушай, мам, пока там Тсунаеши, житья мне не будет.

– Мукуро.

– Нет, Алауди. Ты не веришь, отец не верит. Мне даже Кен верит! Он, что, мой самый близкий человек? Нет, я не вернусь.

Алауди молчал, глядя куда-то вперед, и теребил в руке связку ключей.

– Что ты здесь вообще делаешь? – спросил Мукуро, тяжко вздохнув. Неужели его так легко найти в этом огромном городе?

– Я следил… следил за Тсуной, – помолчав, ответил Алауди, недовольно нахмурившись. – То, что ты сказал… я решил проверить. – так вот почему Тсуна все время озирался по сторонам, он явно чувствовал за собой слежку. – Ничего подозрительного я не заметил, ни в поведении, ни в действиях.

– А что ты хотел? – обалдело посмотрел на него Мукуро. – Он уже избавился от меня! Кого ему подставлять? Тебя, что ли?

Алауди промолчал. Мукуро тоже умолк.

– Джошима помогал мне тебя искать. – вдруг сменил тему Алауди, откидываясь на спинку сиденья. – Он себя обзывал самыми последними словами, что не заметил ничего странного, что не подбодрил тебя. Он даже накинулся на Деймона, и мне пришлось его ликвидировать.

– Ты убил его?!

– Я вывернул ему руку и вырубил, дубина. Ты все еще не хочешь возвращаться?

Мукуро отвернулся. Конечно, хотел. Еще как хотел. И не только из-за материальных благ. И даже увидев желание Алауди вернуть его, услышав о том, что отец тоже этого хочет, отказаться от этого предложения стало куда тяжелее, чем раньше.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache