Текст книги "Принц и нищий (СИ)"
Автор книги: SmileGin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
– Ты собираешься упиться с одного бокала вина? Да еще и белого? – спросил он, позволяя другой работнице подлить себе еще коньяка.
– Я не собираюсь сегодня «упиваться». Мне прошлого раза хватило. Я даже не помню то, что было после супермаркета, в котором мы закупались.
Кен подавился напитком и закашлялся, давясь смехом. Мукуро печально вздохнул: сейчас на него вывалят всю правду о произошедшем. С одной стороны, весело будет послушать о своих похождениях, с другой – черт подери, неохота весь вечер фейспалмить со своего поведения.
– Конечно, ты ни хера не помнишь – ты ж угашенный уже туда приперся! – Кен ехидно посмеивался и недобро глянул на ди-джея, увеличившего громкость музыки. Время двигалось к полуночи, а значит чопорным псевдоаристократическим посиделкам пришел конец. – Как тебе вообще в голову пришла идея накидаться дешевым пойлом? Не, тогда ее приняли с невиданным энтузиазмом, но на следующее утро, – когда ты меня кинул, между прочим! – тебя разом возненавидели все. – слегка повысив голос, продолжил он и помолчав, вдруг воскликнул: – Как?! Как люди могут пить это?! Я умирал утром, реально!
Мукуро поморщился и сунул в маленькую ладошку официантки чаевые, принимая бокал. Вот бы никогда не вспоминать о том утре. Словно все тело через мясорубку прокрутили, высушили, а потом снова собрали, не заботясь об обезболивающем. Да, тогда они здорово переборщили; и как только сил хватило на ночные развлекаловки с той милой девушкой, о которой, кроме груди, он и вспомнить ничего не мог.
Музыка стала уже совсем грохочущей, и расслышать через такой оглушительный шум хотя бы что-нибудь оказалось невозможным. Кена, правда, это не особо впечатлило, и он продолжил трепаться, пока его не увела на танцпол какая-то девица. К Мукуро тоже пару раз подкатили, но настроения на заигрывания и показуху сейчас не было, а в общении с девушками эти два фактора имели громадное значение. Особенно второе: девушки падки на внешность и положение в обществе, но в довесок нужно и произвести впечатление. А для этого требуется приложить немало усилий, а Мукуро чувствовал себя усталым и разбитым.
– Простите, милые дамы, сегодня я намерен отдохнуть, – улыбнулся он очередной парочке девиц. Кстати, отказывать тоже нужно правильно. Если одна из отвергнутых, обиженных девочек окажется дочерью, сестрой, племянницей, да хоть кем, кому-нибудь из важных шишек, они могут затаить обиду, а это может негативно сказаться в будущем. – Вы очаровательны, правда, но, к сожалению, своим неважным настроением я только испорчу вам ночь.
– Тогда у нас есть для тебя кое-что, – с лукавой улыбкой произнесла одна из красавиц и выудила из сумочки небольшой бархатный мешочек. – Препарат для улучшения настроения. Как раз твой случай, тебе повезло. – Она раскрыла мешочек. Маленькие полупрозрачные коричневые капсулы, навевающие приятные воспоминания об одной из прошлых вечеринок, и не очень приятные – о следующем дне после нее.
– Звучит заманчиво. И сколько я вам должен?
– Совсем немного. – Мукуро, кажется, видел ее однажды. Может на одном из скучных званых вечеров, устраиваемых богатенькими папенькими знакомыми, а может в каком-нибудь дорогом клубе наподобие этого. Она нагнулась к нему, перегибаясь через столик, и почти в лицо прошептала: – Всего лишь себя. На эту ночь.
– Невысокая цена. – довольно прикрыл глаза Мукуро и положил на язык одну капсулу. Час-два, и его накроет. – Потанцуем?
***
… Вызывает ностальгию. Или, скорее всего, дежавю.
Мукуро с трудом перевернулся на живот и приподнялся на дрожащих руках. Ноги двигаться категорически отказывались, руки тоже сопротивлялись приказам головного мозга, да и мозг сам не хотел ничего приказывать, судя по болевым ощущениям. Из вчерашних девушек рядом лежала всего лишь одна – Мукуро даже несколько оскорбился исчезновением второй. Или она еще ночью куда-то смылась? Он потряс головой и застонал от боли. Перед глазами все вертелось и танцевало, расплывалось мутными кругами, и нещадно тошнило, словно желудок выворачивался наизнанку. Знакомые ощущения, хех. И страшно жарко, душно, и сухость во рту, даже яблоки глазные, и то высохли. Нет, нахрен мескалин, лучше уж травка, на худой конец, или экстази, но больше не эта муть.
Послышался грохот и крепкое ругательство: кто-то споткнулся о чье-то тело и упал. Это почему-то сильно рассмешило, и Мукуро захохотал, морщась от ощущения, что мозги в его голове бултыхаются, словно в банке с формалином.
– Хватит ржать, кто бы ни был, – хрипло огрызнулся незнакомый парень с растрепанными темными волосами и поднялся, держась за полки стеллажа. – Черт подери, я ненавижу себя по утрам.
– Солидарен, – кивнул Мукуро и начал медленно вставать с кровати. О, ему везет: он уже во второй раз просыпается на постели, а не на полу, как некоторые.
– Мать вашу! – откуда-то издалека раздался истошный вопль Кена. Видимо, из другой комнаты. – Мукуро, сука, вставай!
– Как ты меня назвал? – поразился Мукуро, оскорблено вскидываясь. – Повтори еще раз, а то я что-то не расслышал твою хвалебную речь обо мне.
Кен ворвался в комнату, споткнулся о злополучно развалившееся на пороге тело и гневно чертыхнулся, едва не потеряв равновесие.
– Мукуро!.. – тут Кен определенно хотел вставить крепкое словцо, но сдержался, внезапно (!) вспомнив о том, что обращается к своему лучшему другу. – Милый мой, красивый и великий Мукуро, не мог бы ты поднять свою тощ… упругую задницу и свалить вместе со мной, пока моя любимая мамочка не выпотрошила меня через пару секунд?
– Что ты несешь?
– Мама моя приехала, чтоб тебя! – зашипел Кен, осторожно отодвигая штору. – Ё, вон ее тачка стоит… Мне конец. Как она меня нашла, когда я сам даже не знаю, где я?! – он с отчаянием в глазах обернулся и замер, наблюдая, как Мукуро вслепую шарит по полу в поисках своей одежды. И даже не прикрывается. – Что ты делаешь? Валим нахер отсюда. И не свети своим голым задом, ты меня раздражаешь! Меня все раздражает, ааа! – Кен злобно пнул ножку кровати и снова глянул за окно. – Что она так долго, не знает, в какой я квартире? – пробормотал он.
Мукуро тоже много чего раздражало сегодня, несмотря на недавнее пробуждение, особенно сейчас. И в это «много чего» большей частью вписывался именно Кен, а точнее, его крики, которые отдавались в голове звоном гигантской кувалды.
– Не мог бы ты заткнуться? У меня и без тебя голова сейчас по швам разойдется. – недовольно произнес Мукуро, натягивая брюки. Трусов не нашел, грустьпичаль, но нужно торопиться. – Ох, ничего не вижу, у меня глаза высохли.
– Меньше надо было мескалином баловаться, тупица! – взъелся Кен и испуганно притих, услышав за входной дверью негромкий стук каблуков. – Это она!… – громким шепотом ужаснулся он, пятясь. – Она убьет меня.
Мукуро схватил свою смятую рубашку и в чем-то перепачканный пиджак, мимолетно поцеловал спящую девушку, кинул визитку на ее платье и, пошатываясь, побежал к Кену, уже стоящему на балконе. Надо же, в этот раз попался элитный район города, что не может не радовать.
– И что ты собираешься делать? – спросил Мукуро, торопливо застегивая непослушными пальцами рубашку.
– По карнизу доберемся до пожарной лестницы и спустимся, делов-то. – пожал плечами Кен, глядя вниз. Мукуро скептически глянул туда же и вздохнул. Падать с шестнадцатого этажа ему не улыбалось. А Кен уже полез через перила.
– Ты как вообще ее машину разглядел с такой высоты?
– Я ее тачку везде узнаю. Она чокнутая сталкерша! – пыхтя, ответил Кен и чуть не свалился, когда одно из окон раскрылось. На него удивленно таращился тот самый неизвестный, что ненавидел себя по утрам. – Ты что, идиот?! Убить меня хочешь?! – заорал Кен, продвигаясь дальше. – Мукуро, чего встал, за мной!
Мукуро покачал головой и полез следом. Может быть, ему захотелось острых ощущений, а может голова еще не работала, иначе почему бы ему слушать такого идиота?
Когда Кен ухватился за пожарную лестницу, на балконе вполне ожидаемо появилась его мать. Она поглядела по сторонам и скучающе посмотрела на своего сына, на миг встретившись с ним глазами.
– Привет, мам. – помахал рукой Кен и принялся быстро работать руками и ногами, спускаясь вниз.
– Я спущусь раньше, чем ты, Кен. – спокойно произнесла женщина, строго поправляя очки на носу.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского. – с бравадой ответил тот, увлеченно созерцая разверзнувшуюся под ним пропасть.
– И коньяка на сумму семьдесят три тысячи. – добавила она с усмешкой и скрылась с балкона.
Мукуро осторожно выглянул из окна, в которое шмыгнул, когда запахло горячим, и принялся перелезать через подоконник. Рядом флегматично попивал кофе ненавидящий себя парень.
– Трус! – обвиняющее прошипел Кен, когда они спустились с лестницы и спрятались за углом.
– Твоя мама и так меня не любит, будь милосердным.
– Она считает, что ты дурно на меня влияешь, – пробурчал Кен и пригнулся, увидев, как из дверей вышла его мать.
– Какая слепая вера сыну, – фыркнул Мукуро, отодвигаясь в тень. – Из нас двоих дурно влияешь на меня ты. И то, что мы только что сделали, тому подтверждение.
Кен выпрямился и смахнул пот со лба. Серебристый внедорожник выехал с охраняемой территории и скрылся за поворотом. Мукуро только заметил, что его мобильник куда-то пропал. Может, в квартире оставил? Черт. А какая квартира-то была?
– Ты мой сотовый видел?
– Ты его вчера расхерачил о стену, обдолбыш. – Кен потер ноющие ладони и с брезгливостью оглядел себя. – Я похож на бомжа. У тебя есть деньги?
– Да. У меня было сто двадцать тысяч. – вздохнул Мукуро и настроение упало еще ниже, когда он вспомнил события вчерашнего дня, о том, как его выпер из собственного дома собственный же отец, и о том, как Алауди страшно его продинамил, поверив какому-то сопляку, а не ему.
– Дааа. Ключевое слово тут «было», – кисло произнес Кен, бросая быстрый взгляд на часы.
– То есть…
– Ну… – Кен замялся и неловко потер шею. – Ты за меня вчера заплатил. Я же не мог расплатиться за коньяк тридцатью тысячами, ха-ха. И отдал несколько тысяч на благотворительность.
– На что?
Кен сочувственно на него посмотрел.
– Бла-го-тво-ри-тельность. – по слогам, как умалишенному, произнес он. – Что-то там про дельфинов. Или китов, я не прислушивался.
Мукуро хлопнул себя по лицу. Какого черта? Он и так был почти на мели. Чертовы девки и мескалин. И Тсуна. Да, во всем виноват этот сопляк.
Для пущего счастья у них обоих кончился бензин. Кен здорово отдубасил свою машину и еще больше разозлился, нечаянно разбив фару. Денег не было даже на самое дешевое такси, а разъезжать в метро или, что намного хуже, автобусе или троллейбусе, ужасно стремно. Да и идти им некуда было, без денег-то.
– Ты не пойдешь домой? – спросил Кен, с тоской хлопая по карманам в поисках сигарет и ничего не находя.
Мукуро вздрогнул и промолчал. Звонил ли ему уже Алауди? Остыл ли отец? Идти ли домой сразу же или поиграть в оскорбленную фиалку? В карманах нашлась невесть откуда взявшаяся мелочь, и Мукуро сунулся в первую попавшуюся телефонную будку. Пришлось немного потупить, вспоминая номер Алауди. Долгие гудки действовали на нервы, раздражали, поэтому, когда в трубке раздался холодный голос начальника охраны, Мукуро чуть не подпрыгнул от радости.
– Привет, мама, – почти с любовью поздоровался он, накручивая на палец телефонный провод. – Я так соскучился. По тебе и твоим сказкам на ночь. Знаешь, весьма несправедливо то, что ты читал их только отцу. И показывал…
– Заткнись. Я звонил тебе с шести утра…
– С шести?! Ты сбрендил, я во столько не просыпаюсь, – наигранно ужаснулся Мукуро и нахмурился, увидев, как Кен разглядывает витрину со спиртным. От этого даже голова начинала болеть. Еще больше.
– Мукуро, твой отец… Деймон не изменил своего решения.
Странно, эта новость не показалась удивительной, но почему-то стало больно. Мукуро затаил дыхание, прислушиваясь к собственным ощущениям. Значит, все? Отказался? Отец?
– Хах… вот как. Что, даже твои акробатические трюки в постели не помогли?
Алауди молчал. Но он был зол: на отца ли, или на него? Скорее всего, второе. Мукуро тоже молчал. Он тоже был зол. На них обоих, на Тсуну, даже на себя, хотя он-то ни в чем не виноват.
– Я буду привозить тебе деньги…
– Нет, спасибо, мне подачки не нужны, – отрезал Мукуро.
– Перестань, ты же ничего не можешь сам. Ты умрешь где-нибудь под мостом или на скамейке в парке, неженка. Говори адрес, я приеду и привезу тебе деньги. Или нет, я возьму новую кредитку и…
– Автомобиль забери лучше. Он в районе Минато, квартал Кодзибуши, третий микрорайон, 13-16. Там нет бензина, так что советую заехать на заправку. Папе – привет, и пни хорошенько Тсунаеши от меня.
– Мукуро.
Мукуро швырнул трубку на аппарат и вышел из будки, хлопнув дверью. Кен удивленно на него уставился и, подумав, протянул бутылочку пива. ПИВА. Обычного, дешевого, простолюдинского.
– Хочешь? А то меня от него блевать тянет.
– О, и ты решил меня этим угостить? Ты прекрасный друг, как я погляжу. – Мукуро выдавил некое подобие улыбки, и Кен замолк, поникнув.
Отец его кинул. Наверняка, даже не задумывался о ситуации в целом. Вполне вероятно, что он даже подумывал о том, чтобы избавиться от него, еще с тех пор, как усыновил этого мелкого сопливого поганца. Мукуро стиснул зубы и до боли сжал кулаки. Его душила ревность. Отец предпочел ему Тсуну. Алауди тоже дал ясно понять, на чьей он стороне еще вчера, а весь этот лепет про помощь – всего лишь средство для успокоения совести, наличие которой еще под сомнением, или же из жалости – что более смахивает на правду.
Они издеваются. Они знают, что такой жизни Мукуро не хочет. Они ждут, что он приползет к ним на коленях? Будет просить о прощении, умолять вернуть его обратно?
– Хрен им.
– А? – Кен непонимающе смотрел на него.
Это кто еще без кого прожить не сможет.
– Я домой. Пока. – Мукуро быстрым шагом пошел к метро, искренне надеясь, что мелочи ему хватит на одну поездку. У него не было четкого плана, он никуда не собирался ехать. Просто собраться с мыслями и положиться на судьбу. Первый попавшийся поезд – конечная остановка. Подальше от дома и знакомых. Не они его кинули, это он ушел. А когда его попросят вернуться, он, быть может, подумает, а сейчас… а сейчас он слишком зол, чтобы придумывать план действий.
– Что? Мукуро, что случилось? Ты на меня обиделся? Я что-то не то сделал?
Мукуро остановился и обернулся. Правда, Кен ни в чем не виноват. И сейчас смотрит на него потерянным, взволнованным взглядом.
– Ничего. Спасибо тебе, дружище.
– С-спасибо?! Что это на тебя нашло? Мукуро!
Мукуро мог представлять себе много радужных надежд на свободную жизнь, но глупцом он не был. Он прекрасно понимал, что его ждет, но отступать было поздно. Сказанное не вернуть, слова уже произнесены. Отказаться от них не представлялось возможным без потери уважения. И что хуже: потерять уважение к самому себе или пасть еще ниже в глазах Алауди и отца, непонятно.
– Мукуро!
Страшно. Остаться одному чертовски страшно.
========== Новая жизнь ==========
В метро оказалось не так уж и плохо. Относительно чисто, не так уж и много народу, более-менее спокойно. Хотя впечатление слегка портят крикливые школьники с орущими из динамиков мобильного телефона безголосых айдолов. Денег как раз хватило на один билет в богом забытый отдаленный район города.
Уже уныло предвкушая покосившиеся дома и кучи мусора на улицах, Мукуро запрыгнул в вагон и с некоторой брезгливостью присел на краешек сиденья. Механический голос предупредил о закрытии дверей, и поезд тронулся, слегка качнувшись при движении.
В вагоне, помимо Мукуро, находилось совсем мало людей: молодая девчонка, старичок и мужчина в деловом костюме. Вот оно – преимущество метро в самый разгар рабочего дня, – никого почти нет и можно хоть голышом по вагонам носиться. Ну, если не обращать внимание на совсем уж редких пассажиров. Напротив Мукуро сидела вызывающе накрашенная девчонка лет пятнадцати-шестнадцати. Судя по дешевой бижутерии и яркой одежде, явно купленной не в брендовом магазине, учится она в обычной школе типа «Ракузана» или «Орье». Старичок дремал, прислонившись виском к окну, и его голова мелко билась о пластик, будто дрожа, но он даже не просыпался. Может, умер? А, нет, вот, пошевелился и откинулся на спинку сиденья, приоткрыв рот. Желтизна и частичное отсутствие зубов заставили Мукуро передернуть плечами и отвернуться. Мужчина в костюме как раз бросил быстрый взгляд на наручные часы и поднялся, держась за поручень. Мукуро едва подавил усмешку, когда мужчина мимолетно посмотрел на него, проходя мимо, к двери. Дорогой костюм, начищенные ботинки, кожаный портфель в руке, а часы – дешевая подделка из какого-нибудь комиссионного магазинчика. Надо же, быть таким выпендрежником, и тратить последние, – а они наверняка последние, – деньги на щегольский наряд, не имея на то хоть каких-нибудь финансовых возможностей.
Поезд остановился, заскрипев колесами, и в вагон вошли еще несколько людей. Мукуро мельком скользнул по ним взглядом и скучающе отвернулся к окну, вглядываясь в темноту тоннеля и подсчитывая, каждый встречный тусклый фонарик. Неожиданно это занятие его сильно увлекло, и очнулся он только, когда назвали его остановку. Он быстро шмыгнул в уже закрывающиеся двери и с любопытством огляделся. Одинокий охранник шатался по залу, поигрывая отключенным фонарем в руке. Больше никого. Даже касса уже закрыта.
Эскалатор не работал, и Мукуро, возмущаясь, побрел наверх пешком. Живот уже сводило от голода и сильно хотелось пить, но в карманах гулял ветер, а просить милостыню Мукуро не собирался и содрогался от одной мысли о попрошайничестве. Опуская этот немаловажный факт, делать все же что-то нужно, иначе голодная смерть неминуема. Да, что может быть еще хуже? Определенно ничего.
Оказавшись, наконец, на улице, Мукуро понял, что хуже быть может: хлестал дождь и в темном небе то и дело мелькали ослепительные вспышки молний. Прелестно.
Натянув пиджак на голову, и чувствуя себя чертовски глупо, Мукуро побежал в сторону ближайшего здания. К удивлению, дом не казался абсолютной развалюхой, даже наоборот, выглядел вполне прилично для нищенского квартала. А Мукуро ожидал увидеть морщинистых старух с тазами и мелких сопливых детей в грязи.
Первый этаж здания оказался круглосуточным супермаркетом. Витрина переливалась огнями и сверкала неоновыми иероглифами, а из автоматически открывающихся дверей завлекающе пахло чем-то съедобным. Или от голода уже глюки пошли? Как что-то может так ароматно пахнуть в общепите?
– Долго еще будешь у входа торчать, недоумок? – оттолкнул Мукуро в сторону какой-то парень и, хмуро глянув на него, вошел в магазин.
– Такой милый райончик, – умилился Мукуро и встал под козырек, зябко поеживаясь под мокрым пиджаком. – Замечательные люди. Приживемся.
Открылись двери, и Мукуро немного отодвинулся в сторону, освобождая проход. Сбоку послышалось шуршание бумажного пакета, и Мукуро в бок что-то ткнулось. Он скосил глаза и увидел невысокого парня примерно его возраста. Он посмотрел на него и снова пихнул зонтом ему под ребра. Мукуро отодвинулся еще подальше, окинув незнакомца неприязненным взглядом. Парень шагнул следом и ткнул его еще раз.
– Если ты не понял, то мне не очень приятно, – раздраженно заметил Мукуро, откидывая от себя его руку.
Парень нахмурился и схватил Мукуро за ворот, притягивая к себе. Мукуро нелепо взмахнул руками и горько усмехнулся, вызывающе заглядывая в глаза напротив. Нападение хулигана – вот чего не хватало для полного счастья. Что же, воровать у него нечего, а просто так избить себя Мукуро не даст, не на того нарвался. Парень ткнул пальцем в грудь Мукуро, а потом указал на землю и многозначительно кивнул на вывеску.
– Эээ… ты немой? – парень замотал головой и, казалось бы, еще больше разозлился. – Глухонемой? – парень хлопнул ладонью по своему лицу. Ну, черт, что за нелепые шарады? – Идиот? – пожал плечами Мукуро, теряясь в догадках.
Парень отпустил его, раздраженно глядя на него из-под длинной челки, и ткнул пальцем в вывеску. Мукуро неожиданно развеселился.
– Магазин, – кивнул он. Парень мимолетно улыбнулся, облегченно выдохнув, и показал на Мукуро. – Я? – парень закивал. – Так. Магазин, я… что дальше?
Парень скрестил руки и помотал головой.
– Неправильно? – удивился Мукуро, и парень сжал кулаки, шипя от злости.
– Я забью тебя до смерти, – скрипнув зубами, прошипел вдруг парень и замахнулся.
– Так ты можешь говорить?! – негодующе воскликнул Мукуро, на автомате группируясь для защиты.
Парень внезапно остановился и опустил руку, на его лице играли желваки, – было видно, что он чертовски зол. Воровато оглядевшись по сторонам, он вздохнул.
– Бессмысленное торчание у общественного заведения – нарушение дисциплины, – совершенно спокойно произнес он. – Покажи паспорт, – потребовал он, протягивая руку.
Мукуро смотрел на него, как на сумасшедшего. Только что он тут размахивал руками, как ветряная мельница, заставив его разгадывать непонятные шарады, и упорно молчал, а теперь отчитывает его? Он, что, полицейский? Словно в подтверждение его слов, парень достал из куртки удостоверение и ткнул им прямо в лицо Мукуро.
– Спасибо, но так читать еще труднее, – нервно посмеиваясь, произнес Мукуро, отводя его руку подальше. – Эй, ты не можешь меня задерживать, ты практикант! – возмутился он, вчитавшись в представленный документ. – Обманщик.
– Либо ты уходишь, либо я забью тебя до смерти.
– Оя-оя, будущий представитель закона мне угрожает? – вскинул брови Мукуро, с сожалением понимая, что даже не глянул на имя незадачливого правоохранителя. – Чем я заслужил подобную немилость? Стою, никого не трогаю, а где-то там, – он неопределенно мотнул головой в сторону, – кого-то уже убивают или насилуют.
– Такие, как ты, – с подозрением ответил парень, щуря и без того узкие глаза.
Мукуро оскорбился. Опускаться до того, чтобы мотаться в темных подворотнях и подлавливать невинных девушек, он бы никогда себе не позволил. Насильники – некрасивые и неуверенные в себе люди. А Мукуро красивый. И уверенный. И умный. И… ну ладно, пора заканчивать с этим. Он снова обратил внимание на парня. Чего он к нему прицепился?
– Документы.
– Ага! – от внезапного торжествующего крика позади Мукуро чуть не подпрыгнул. – Ты говоришь! Ха-ха, ты проспорил! – мимо Мукуро пролетел высокий светловолосый парень в красной толстовке и, налетев на опешившего «представителя закона», обхватил его за шею и потер кулаком по макушке.
– Ты чего приперся, конь? – недовольно оттолкнул его тот, приглаживая встопорщившиеся волосы.
– Я знал, что ты не сдержишься и с кем-нибудь заговоришь, вот и решил проверить, – пожал плечами блондин и, мельком глянув на Мукуро, потянул товарища за собой. – Тебя за смертью посылать, все уже засыпают от скуки.
– Отстань, я делаю свою работу. – парень уперся, свирепо глядя на Мукуро. Будто обещая взглядом убить его на месте, если тот посмеет сбежать.
Мукуро закатил глаза и действительно свалил. Этот театр абсурда ему уже порядком надоел. Он, конечно, знал, что нищеброды не от мира сего, но чтобы настолько…
Дождь немного утихомирился, но Мукуро уже не обращал на него внимания – и так уже до нитки промок. Прогремел гром, где-то громко замяукала кошка. Темно. Холодно.
Кажется, он забрел в чей-то двор. Невысокие дома обступали со всех сторон, словно налегая друг на друга. В некоторых окнах горел свет, несмотря на поздний час, и в них смутно угадывались неясные силуэты. Мукуро сел на покосившиеся качели и оттолкнулся от земли ногами, раскачиваясь. Неприятно заскрипели крепления, и Мукуро остановился, до боли сжимая поручни. Как же дошло до такого? Что он сделал не так? Где ошибся? Нужно было молча сносить все подлянки? Улыбаться, терпеть и быть пай-мальчиком? Породниться с младшим братишкой?
Мукуро с трудом отцепил закоченевшие пальцы от поручней и обхватил себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. Забавно. Еще вчера он валялся в теплой постели, дома, после сытного ужина с вином и фриттату, а сейчас мокнет под дождем и мучается от голода. Вот подхватит он воспаление легких и умрет, тогда может отец поймет, как хреново он поступил со своим собственным сыном. Алауди, наверное, плакать будет. Представив такую невозможную картину, Мукуро рассмеялся. Нет, умирать в таком виде, в таком месте, в такой жалкой ситуации, он не собирается. Ничего, он и не думал, что будет легко.
Мукуро задрал голову, подставляя под капли дождя лицо, и улыбнулся. Интересно, думает ли отец сейчас о нем? Или уже в заботах о благополучии приемного сынка? Ищет ли его Алауди, пытается ли дозвониться? Знают ли уже его друзья о том, что его выперли из дома? Если да, то как отреагировал Кен? Мукуро вздохнул и подтянул к себе ноги, с трудом устраиваясь на узком сиденье и натягивая повыше воротник пиджака.
Спокойной ночи, Мукуро.
***
Проснулся он из-за холодного ветра, гуляющего под влажной рубашкой, и оглушительно чихнул, спугнув небольшую стайку серых скворцов, прыгающих в луже неподалеку. Солнце тускло светило, просвечивая сквозь плотную завесу серых облаков, и совсем не грело. Очень скоро Мукуро пожалел, что открыл глаза: при свете двор выглядел не так презентабельно, каким показался ночью. Рядом стояли мусорные баки (супер! Какой идиот поставил их у детской площадки?), серые блоки домов навевали мысли о самоубийстве, а одинокая закусочная с покосившейся вывеской вызывала тошноту. В пессимистических мыслях Мукуро робко пробивалась лишь одна радостная нотка: здесь его искать точно никто не будет.
Глянув на часы, Мукуро даже ужаснулся: пять утра, а он уже на ногах. Ну, не буквально, конечно, но сознание уже ясно и чисто, что вдохновения особо не прибавляло. В такое время обычно Мукуро ложился спать. А если и просыпался (такое случалось крайне редко!), то сознание дышало на него перегаром и просило повторения.
Кстати, о времени. Увы, придется расстаться с часами. За них можно выручить пару тысяч долларов – больше наверняка не дадут хитрые продавцы в комиссионках. Но уж лучше так, чем повторение сегодняшней ночи.
Мукуро зевнул и попытался выпрямиться. От неудобного положения во время сна все тело ныло и болело, а ноги отказывались разгибаться, грозя вывихом коленных чашечек. Кое-как поднявшись и поморщившись от неприятного хлюпанья в ботинках, он с омерзением оглядел свой внешний вид. Сейчас и не отличить его костюм за сорок две тысячи йен от бракованного прикида на ближайшем тухлом рынке. Прилизав волосы и страдая от невозможности посмотреть на себя в зеркало, Мукуро двинулся к узкой улочке между домами. Где-нибудь здесь должен быть комиссионный магазин. Хотя вряд ли он открыт в такое время.
– Эй, травоядное, – окликнул вдруг его смутно знакомый голос.
Обернувшись, Мукуро почувствовал, как на него нахлынула страшная усталость – позвавший его голос принадлежал вчерашнему безумцу. Он стоял, забавно склонив к плечу голову, и хмуро смотрел на него, держа в одной руке небольшую пластиковую коробку, а в другой – плотный мусорный пакет. Из пакета торчало горлышко от бутылки. Судя по ее цвету и форме – какое-то дешевое вино, скорее всего купленное в том супермаркете, где они столкнулись накануне.
– О, наша доблестная полиция, – умилился Мукуро, разводя руки в разные стороны, – сколько лет, сколько зим! За что вы хотите арестовать меня сейчас?
– Все за то же, – ответил парень, окидывая его заинтересованным взглядом. Мукуро нахмурился, чувствуя себя голым. Так пристально разглядывали его только деловые партнеры отца, оценивая его возможности стать таким же потрясающим предпринимателем как Деймон. Парень закончил осмотр и поднял взгляд на его лицо.
– Ну как я тебе? – игриво подмигнул Мукуро, крутясь вокруг себя. – Красавчик?
Парень хмыкнул и деликатно кашлянул, с трудом сдерживая усмешку.
– Как самонадеянно. Ты себя в зеркале давно видел? Но я ценю твою самоуверенность, ты молодец. – он все же насмешливо фыркнул, и Мукуро поймал себя на мысли, что не против провести остатки своей жизни в какой-нибудь отдаленной тюрьме. – Я бы похлопал, но руки заняты.
– Но ты же преследуешь меня? Признайся, ты всю ночь дрочил на мой светлый лик.
– Ты слишком никчемен, чтобы представлять для меня интерес. – лениво, будто нехотя, ответил парень и отвернулся, направляясь к мусорным бакам.
Мукуро это задело. Какой-то оборванец в обшарпанных джинсах сейчас стоит и искренне считает себя высшей формой эволюции человека. Да он от неандертальца недалеко ушел.
Парень выбросил пакет в бак и повернул назад. Мукуро как раз заготовил для него парочку издевательских насмешек, как вдруг тот остановился как вкопанный, зачарованно глядя на скворцов, увлеченно носящихся по серому асфальту. Это немного сбило с толку, но Мукуро тут же собрался, мгновенно придумав еще одну шуточку.
– Ты еще не ушел? – вопросительно посмотрел на него парень, присев на корточки перед птичками. – И кто тут кого сталкерит? – один скворец, совершенно не боясь, запрыгнул ему на подставленный палец и зачирикал, вертя маленькой головкой в разные стороны. Парень погладил его по клюву, улыбнулся и медленно поднялся на ноги. – Я заметил, что ты собрался уходить. Хорошо. Если ты еще появишься здесь, я забью тебя до смерти. – последние слова он произнес так, что Мукуро мысленно дал ему награду за роль самого страшного злодея.
– Так ты местный якудза! Документики-то фальшивые, правда?
– Не угадал. Ни с первым, ни со вторым. Ты так же глуп, как и уродлив. – парень прищурился, добродушно улыбаясь. – Травоядное.
– Все, я потерял интерес к разговору, – развел руками Мукуро и отвернулся, решив продолжить свой путь. – Я бы подумал над продолжением, если бы ты все-таки дрочил на меня, но, увы и ах, есть дела поважнее. Аривидерчи.
Парень не стал его останавливать, что немного огорчило Мукуро – парнишка казался весьма занимательным для обыкновенного нищего огрызка, по крайней мере. А еще он до милоты похож на Алауди, такой же язвительный кусочек какульки. Только первую какульку он любил и уважал, а вторую с радостью бы утопил в чане с серной кислотой.
Надо же, он потерял уйму времени, болтая с тем незнакомцем (надо было спросить его имя, черт возьми) и теперь наблюдал за спешащими на работу и в школу людьми, гордо именуемыми в народе «людьми среднего достатка», а в кругеу друзей Мукуро – попросту оборванцами. Сейчас, правда, он сам ничем не отличался от этой серости, хотя все-таки был на порядок симпатичнее более половины из них.
Комиссионка нашлась весьма скоро. Маленькое пыльное помещение с непонятным хламом, вряд ли представляющим хоть какую-то ценность, и небритый потный мужик за стойкой, в грязном фартуке и грязными обкусанными ногтями. Рассматривал он часы долго и скрупулезно, неприязненно поглядывая на Мукуро, разглядывающего картины сомнительной подлинности.
