Текст книги "Принц и нищий (СИ)"
Автор книги: SmileGin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
– Я еще не дома! Уфф… Конь, то есть Дино, расскажи нам о болезни Кеи.
Каваллоне на мгновение замолк, а потом все же кивнул.
– Думаю, уже нет смысла скрывать. Мы молчали лишь потому, что Кея не хотел тебе рассказывать. Он… по-моему, он был счастлив, что ты не знал ничего о его болезни. Мы все время пытаемся его защитить и порой перегибаем палку, но так получается само собой. У него… хронический лейкоз. – Дино потер переносицу, болезненно хмуря брови. – Он узнал об этом только в старшей школе, поэтому ему не смогли вовремя помочь.
– Какое лечение ему нужно? – спросил Алауди. – Операция, я ведь прав?
– Да. Ему требуется пересадка костного мозга. К сожалению, она очень дорогая. Мы пытаемся собрать деньги, обращаемся в благотворительные фонды, но там не собираются крупные суммы, работаем, пытаемся накопить…
– Так вот почему вы все пашете на нескольких работах сразу! – стукнул кулаком по колену Мукуро. – А Ямамото даже со старухами спит и отмазывается, что копит на свой ресторан. И Тсуна работает не просто из-за того, что страдает от безделья.
– Так вот почему он довел себя до такого состояния, – кивнул Алауди.
– Угу… Тсуна не хочет просить у… твоего отца много денег, поэтому старается помочь. Отдает свои карманные и на работу устроился. Мы уже набрали половину необходимой суммы, но… – Дино поник. – Вчера Ямамото заставил Кею пройти экспресс-обследование в той больнице, где лежал Тсуна. Он давно не обращался к врачам, поэтому… он был в шоке. И мы тоже, и Ямамото… болезнь перешла в активную фазу. Это значит…
–…что он протянет не больше года, – закончил за него Алауди и взглянул на Мукуро.
– Не больше года… – эхом отозвался он, сжимая кулак.
Эй, это же Кея, черт возьми. Он же постоянно говорит о том, как он силен и неимоверно крут, как он может…
– Сколько? – спросил Алауди, видя, что Мукуро не в состоянии проявить адекватность.
– Почти четыреста тысяч, – ответил Дино, – евро. Операцию делают в Германии, у нас нужно вставать в очередь.
– Я сегодня поеду на виллу. Вернусь так быстро, насколько это будет возможно. Мы все оформим и будет вам операция.
– Алауди, – выдохнул Мукуро, приходя в себя.
– Только не делай такое лицо, малявка. Я же должен доказать твоему отцу, что ты гей.
– Ага, – кивнул тот, не понимая даже, о чем речь. Главное, что Алауди его поддержит. Даже если отец не захочет помогать, ему придется уступить.
– То есть… вы поможете? – переспросил Каваллоне. На его лице появилось беспомощное, ошалелое выражение. – Отправите…
– Да, – улыбнулся Мукуро, откидываясь на спинку сиденья. – Для отца это не такая уж большая сумма.
– Этот парень, – кивнул на него Алауди, – тратил за месяц немногим меньше.
– Вот не надо только врать, мамзель.
– Кто-то сейчас вылетит на полной скорости из машины.
Дино посмотрел на Хибари, как-то потерянно улыбаясь.
– Тебя словно Бог послал, – сказал Дино. Мукуро перестал смеяться и удивленно повернулся к нему. Каваллоне смотрел на него серьезно, и его глаза поблескивали, словно ему хотелось плакать, но он изо всех сил сдерживал слезы. – Почти четыре года мы вкалывали и боялись, что нам просто не хватит времени побыть всем вместе. Почти четыре года нервов и страха. И наконец-то это скоро кончится. – Он низко, насколько позволяло пространство, склонил голову. – Я благодарен тебе за все. За то, что ты принес немного веселья в нашу жизнь, и за то, что был с Кеей все это время, и за то, что сейчас помогаешь, – за все. Мы не просим вас давать нам деньги просто так, мы можем работать, бесплатно, да хоть всю жизнь! У меня нет образования, но я могу помочь в хозяйстве. Или еще в чем-то подсобить.
– Брось ты это, Дино, – ответил Рокудо. – Это не благотворительность, я просто хочу таким образом подмазать Хибари. А ты же не конь, чтобы на тебе… ладно, неудачный пример.
Дино рассмеялся, проводя тыльной стороной ладони по лицу. Он был счастлив, и Мукуро радовался вместе с ним. Посмотреть бы на реакцию остальных. Особенно на Гокудеру – он уж точно язык себе откусит, только чтобы не признать его помощь. Ну, ничего, время еще есть. Не какой-то чахлый один год, а много лет.
Алауди остановился у больницы и, подождав, когда прибегут с носилками медбратья, завел снова мотор.
– Не торопись, – сказал Мукуро, склоняясь к открытому окну. – Время есть еще. Смотри, не разбейся на дороге.
– Будет учтено, – хмыкнул Алауди.
– Эй, – окликнул его Рокудо, когда тот уже выезжал с парковки. – Ты самая лучшая мама на свете!
– Мама? – удивился Дино. – Это же мужчина? Или мужеподобная женщина?
– Потом объясню.
Хибари положили в палату, сказав, что ничего страшного с ним не будет. Из-за болезни свертываемость крови у него плоха, поэтому он брызжет ею, как фонтан, но кровотечение уже остановили и осталось лишь подождать, когда он придет в себя. Лучше всего оставить его до тех пор, пока его не увезут на операцию в Германию, так как квалифицированный уход пойдет ему на пользу.
– Я похож на жертву маньяка, – беспечно вздохнул Дино, оглядывая свой окровавленный прикид.
– Скорее, на самого маньяка, – поправил его Мукуро. Во рту вязало, и заплетался язык. Не самая отвратительная реакция на таблетки. – Я у тебя переночую сегодня?
– Э, а у Кеи?
– Он сказал мне не возвращаться туда, – невесело посмеялся он. – Да и одному там быть не очень хочется.
Верно. Не было ни одного дня, когда бы Хибари отсутствовал дома ночью. Знать, что он не выйдет из своей комнаты, не придет пожелать на ночь самых ужасных кошмаров и по пути не облапает тебя всего, радости не прибавляло.
– Аха-ха, – неловко рассмеялся Каваллоне, потирая затылок. – У меня дома старший брат и его жена гостят, так что…
– Ты не сирота? – обомлел Мукуро. Разве они все не из приюта?
– Нет, я один из всей нашей компании, у кого есть родные. Мы познакомились с ребятами в старшей школе. Они уже были друг с другом знакомы, только я к ним прибился позже, и Кея следом. Он так долго не хотел причислять себя к нашему «стаду». – Его голос потеплел, и он улыбнулся. – Гокудера тоже постоянно с ним ругался и говорил, что нахрен он нам не сдался.
– Ничего себе! А сейчас так о нем печется.
– Он такой сам по себе. Он и к тебе очень хорошо относится, просто не показывает этого. И, кажется, не хочет к тебе привязываться. – Дино серьезно и виновато на него посмотрел. – Знаешь, мы ведь с самого начала тебя невзлюбили. Я тоже, но старался скрывать, чтобы не расстраивать Кею.
– А казался таким добряком.
– Я и есть добряк! – возмутился Каваллоне и снова улыбнулся. – Просто мы так давно были вместе, только мы пятеро, и тут откуда ни возьмись появился ты, и все внимание Кеи переключилось на тебя. Это я сейчас понимаю, что ты был вроде новенького, поэтому он так возле тебя крутился, помогал тебе свыкнуться с новыми людьми, новой обстановкой. Но тогда меня захлестывали эмоции, мне казалось, что о нас Кея совсем забыл. Даже когда мы собирались все вместе, он все равно вертелся рядом с тобой. Уверен, что остальные чувствовали то же самое. Но это было нормально. Когда в семье появляется новый человек, ты боишься, что он все испортит, ты ревнуешь и думаешь, что было бы лучше без него…
Мукуро слушал, затаив дыхание. Дино с самого начала принял его очень хорошо, и его слова о неприязни звучали действительно удивительно. И еще кое-что его задело. То, что сейчас говорил Каваллоне, применимо к нему самому. Когда Савада появился в его семье, Мукуро злился на отца, ревновал и ночами напролет размышлял, чего отцу не хватало, что ему не хватало его одного. И поэтому он постоянно отрывался на Тсуне, а ведь поначалу он был таким робким и напуганным. Может, это и не маска была раньше, просто он научился справляться с постоянными нападками и решил играть, чтобы избавиться от человека, искренне его ненавидевшего. Отец окружил Тсуну заботой, что злило еще больше, а ведь он всего лишь помогал ему свыкнуться с новыми условиями.
– Но ты оказался неплохим парнем, и я действительно был рад твоему появлению. А сейчас рад во сто крат! – Дино рассмеялся и по-дружески хлопнул его по спине. – Слушай, давай я сегодня с тобой останусь в квартире Кеи? Тебе будет не так одиноко, а мне не хочется дома брату мешаться.
По дороге они набрали выпивку и закуски из круглосуточной забегаловки и ввалились в квартиру, гремя бутылками и шелестя пакетами.
– Впервые тут можно погулять и не вставать в четыре утра, чтобы убраться, – восхитился Каваллоне, выдвигая журнальный столик в середину комнаты.
– Это точно. Только бы не разгромить ему квартиру, а то вернется из Германии цветущий и счастливый, а дома-то нету.
Дино похохотал и выудил из кармана мобильный.
– Позову ребят, пусть порадуются. Эх, жаль Тсуны нет в городе.
Ни Ямамото, ни Гокудера трубку снимать не торопились. Шли гудки, а потом и вовсе сменились на размеренный голос автоответчика.
– Ну и ладно, – обиделся Дино, – нам больше достанется.
***
Телефонный звонок бил по ушам, отдаваясь в голове мучительным треском.
– Это не мой, – прокряхтел Дино, отворачиваясь от него и заворачиваясь в покрывало с головой.
Мукуро слепо пошарил по полу, затем по прикроватному столику, но мобильный никак не желал находиться. Вскоре он затих, и Мукуро с удовольствием свернулся, готовый снова заснуть. Такой возможности ему не представилось, сотовый вновь ожил и даже словно орать начал громче.
– Да возьми ты, наконец, трубку! – взвыл Дино, закрывая голову подушкой. Мукуро сполз с кровати, ориентируясь на звук, и нашел-таки свой злосчастный телефон среди мусора и пустых бутылок.
– Да, черт возьми, – пробормотал он.
– Мукуро, – глухо отозвался в трубке голос Алауди, – приезжай скорее.
– А, это ты. Папа дал денег?
– Нет, – Алауди замолчал, как-то сдавленно вздохнув, и продолжил, – он в больнице, понимаешь? Его вчера хотели убить.
========== Одержимый ==========
Мукуро вбежал в реанимационный отдел, и у самых дверей дорогу ему преградил мужчина в полицейской форме.
– Мукуро Спейд, верно? – спросил он, перевернув лист потрепанного блокнота. – Могу я задать вам несколько вопросов?
За его спиной щелкали камеры, мигали вспышки, а в конце коридора толпились люди. Мукуро заметил стоящего в стороне Алауди, разговаривающего с другим полицейским; он постоянно кивал, потерянно глядя поверх его головы, и лишь изредка что-то отвечал.
Журналисты, атаковавшие медперсонал и полицейских, отхлынули от измученных работников и набежали к Мукуро.
– Что вы чувствуете, узнав о том, что вас обвиняют в убийстве?
– Это правда, что ваш отец собирался вычеркнуть вас из своего завещания?
– Какие эмоции вы испытываете, узнав о смерти вашего отца?
– Какой смерти? – непонимающе пробормотал Мукуро, отступая. Глаза ослепляли вспышки, и на него давили, протягивая микрофоны и припирая к стене. – Мой отец ранен, но он жив!
Ему нравилась пресса, он охотно разговаривал с ними, давал интервью не раз, как победитель олимпиад и спортивных соревнований, но не сейчас, не в этот момент.
Алауди распихал толпу, полиция запоздало спохватилась, выгоняя журналистов, а Мукуро с ужасом смотрел на приоткрытую дверь в реанимационную и свою знакомую медсестру, рыдающую на диване.
– Господин Лавуа, нам нужно задать пару вопросов господину Спейду.
– Дайте нам пару минут, – попросил Алауди, обнимая Мукуро за плечи и уводя в сторону. От него пахло гарью и кровью, и от этого становилось все муторней. Закатанные рукава рубашки были обожжены, а из-за воротника окровавленной серой рубашки виднелись плотные бинты.
Они вошли в пустую палату, и Алауди запер дверь, опасливо оглядевшись.
– Что за чертовщина? Почему они все говорят, что… – Мукуро замолк, не желая повторять вслух то, что услышал.
– Слушай меня очень внимательно, – серьезно сказал Алауди, – мне позволили поговорить с тобой, хотя это и запрещено, так что времени мало. Что бы я ни сказал, не сходи с ума и четко следуй моим инструкциям, ясно?
– Я хочу увидеть отца, – зло бросил Мукуро, но Алауди поймал его за подбородок и повернул к себе.
– Перестань вести себя как избалованный мудак и слушай, – процедил он, угрожающе щуря глаза.
Мукуро отшвырнул его руку и глубоко вдохнул, успокаивая себя.
– Ладно, в чем дело?
– Деймон… твой отец умер от травм, несовместимых с жизнью.
– Ты… это что, одна из твоих кретинских шуток?! – взорвался Мукуро, толкая его. – Мы с тобой разговаривали пятнадцать минут назад, и ты сказал, что он только ранен! Какого чер…
Алауди отвесил ему оплеуху такой силы, что опрокинул его на пол. Щека горела, но внутри все сковало холодом, и даже боль совсем не чувствовалась.
– Слушай меня и не сходи с ума, сопляк, – терпеливо повторил Алауди, подходя к нему и присаживаясь на колени рядом с ним. – Я понимаю, что ты чувствуешь сейчас, но у нас есть еще заботы, понятно?
– Почему ты так спокоен? Как ты можешь быть… разве ты не был ему… – Мукуро глотал окончания предложений, потому что боялся расплакаться, как последняя истеричка, и во все глаза смотрел на Алауди, чтобы держаться в относительном спокойствии.
– Я думаю сейчас о тебе, поэтому у меня нет времени на хныканье и психоз. Полиция знает о том, что у вас с Деймоном произошла крупная ссора, что он выгнал тебя из дома…
– И поэтому я его убил?! – разозлился Мукуро. – Что за бредовая версия? И разве я не был в это время в городе? Меня в клубе видела тьма народу.
– Они думают, что это было заказное убийство, но действовали явно непрофессионалы. Деймону нанесли несколько ножевых ранений, в первый раз метили в сердце, но он избежал прямого попадания. Он ранил одного из них из травмата, на стене нашли кровь, которая не принадлежит Деймону, и убежал наверх. Тогда они подожгли дом и сбежали.
Мукуро сглотнул и тяжело выдохнул.
– Откуда уверенность в том, что был не один человек?
– Насколько я понял, он открыл дверь, и ему нанесли удар прямо у порога, после этого он каким-то образом смог вытащить из комода пистолет, что означает либо то, что убийца подумал, что он мертв, – в этом случае он полный дилетант – либо он отвлекся. Так как Тсуны не было в доме, вряд ли он отвлекся на него, а больше в доме не было никого.
– Как насчет ограбления?
– Это бессмыслица. Вилла пустует почти круглый год, им было бы легче обворовать ее в любое другое время. Охраны мало, огласки тоже меньше. Если только они не полные дебилы. Так вот, это только первое. После выстрела его снова ранили, и, судя по точности и тому, что нож был один и тот же, все-таки ранил он другого человека, а не того, который напал на него первым.
– О, – вяло отреагировал Мукуро. Мысли о преступниках и возможных кандидатов на эту роль немного отвлекали его от переживаний и скорби. В конце концов, Алауди старается для него, хотя ему тоже плохо. – Значит, мотив только у меня?
– Полиция проверяет ближайшее окружение, но Деймон не такой уж и общительный… был не таким уж общительным. – Алауди потер лоб и вынул из кармана пачку сигарет. – Отвечай на вопросы честно, не пытайся улизнуть от ответа. Расскажи о своих друзьях, о том, что тебе было весело проводить с ними время, что ты не страдал без денег, пока жил не дома.
Мукуро кивал, он итак собирался давить на то, что дела у него шли замечательно, что, впрочем, не было настоящей ложью.
– Потом вернешься домой, я отвез Тсуну туда, побудешь с ним.
Мукуро едва не выматерился: он и думать забыл о Саваде.
– С ним все нормально?
– Он просто в шоке и напуган. Когда все случилось, он гулял на реке и собирал раков, а вернулся уже в горящий дом.
– Ужасно…
– Я не сумел его разговорить, но он вызвал полицию и пожарных. Они прибыли через несколько минут после меня. – Алауди потряс пачку и, скользнув взглядом по табличке «Не курить», сунул ее обратно. Выглядел он спокойно, но взгляд был какой-то совсем другой, странный, словно пустой. – На самом деле это я виноват, Мукуро, – вдруг произнес он, зарываясь пальцами в растрепанные волосы. – Мы ехали на виллу вместе, но по дороге поругались и подрались, напугали Тсуну, и я уехал обратно. Я смешал личную жизнь с работой и поплатился за это. Если бы я был там, то защитил бы его, как было всегда. Прости.
Мукуро промолчал. Очевидно, что Алауди его прощение не так уж и нужно, он сам себя винит.
В дверь постучали, и Мукуро, на несколько секунд прикрыв глаза, поднялся.
– Я поговорю с полицией и вернусь домой. Мы будем ждать тебя.
Алауди кивнул и, чуть замешкавшись, обнял его.
– Я обо всем позабочусь. Просто иди домой.
Полицейский оказался очень дотошным, много спрашивал: о ссоре, о жизни вне дома, о его новых друзьях, о работе и завещании, о котором Мукуро вообще понятия не имел. Его мучили расспросами два часа, но так и не разрешили посмотреть на отца. Сказали, что его отвезли на криминальную экспертизу и бла-бла-бла.
У выхода из больницы Мукуро ждал сюрприз. Хибари стоял у дверей, разглядывая больничные стенды, и, кажется, ждал именно его. Мукуро стоял в тени, тупо разглядывая его со стороны, и не решался подойти ближе. Видно было, что Кее стало хуже: кожа пожелтела, на шее виднелись какие-то шишечки и внутренние кровоподтеки, а лоб покрывала испарина, и Хибари каждый раз вытирал лицо платком.
– Эй, – окликнул его Мукуро, все же подходя к нему. Он не хотел потом жалеть о том, что трусливо сбежал от разговора. – Не меня ждешь? – улыбнулся он, помахав рукой, и совсем неожиданно для него угодил в объятия. – Кея, ты чего?
Хибари ничего не сказал, и почему-то Мукуро был благодарен ему за это. Просто так, чувствовать чью-то безмолвную поддержку… очень успокаивает.
– Спасибо… Кея.
***
Мукуро вышел из такси и нервно оглядел дом. Сейчас он выглядел таким чужим. Большой и пустой. Прислугу распустили, и лишь охранники с суровым видом вышагивали по периметру.
Будь его воля, он бы тут же сел обратно в машину и уехал куда подальше, но оставлять Тсуну в одиночестве он не собирался.
– Я дома, – вздохнул Мукуро, открыв дверь и бросив ключи на комод.
Звенящая тишина вокруг – совсем никого. Не вышел дворецкий, и не слышался из кухни басовитый голос повара, и, конечно, нет Алауди, который примется отчитывать его за идиотские выходки меткими ударами по почкам и печени.
– Тсунаеши! – позвал он, когда на него начала давить гнетущая атмосфера. Первый шок начал сходить, и в груди тяжело заворочался ком, готовясь вот-вот взорваться оглушающей болью. – Тсуна!
Комната Савады пустовала, не было его и в гостиной, и в спортзале, столовая тоже пустовала. Он нашелся в кабинете Деймона, уснул на диване. Мукуро сел перед ним на корточки и рассеяно погладил его по волосам. Лицо у Тсуны было заплаканное, покрасневшее, и он нервно дергал уголками губ и хмурился во сне. Накрыв его пледом, Мукуро с тоской оглядел кабинет. Такое чувство, что отец всего на мгновение вышел, и вот-вот войдет сюда, сядет за свой стол и будет копаться в электронной документации. Тогда Мукуро сядет на стол и будет ему мешаться и капризничать, а потом явится Алауди и выбросит его в коридор.
Мукуро фыркнул и покрутился в кресле. Сейчас только полдень, а он так устал и вымотался, что уснул почти мгновенно.
Когда он проснулся, уже смеркалось, а на его телефоне мигал значок пропущенных вызовов. Тсуны уже не было, зато сам Мукуро был накрыт покрывалом.
– Эмм… Мукуро, я… мои соболезнования, – послышался в трубке смущенный голос Дино. – Я прочитал в газете. Это просто ужасно.
– Я в порядке. Спасибо, что побеспокоился.
– Если ты… ну, если тебе плохо, то можешь приехать ко мне.
– Да, хорошо, спасибо, – согласился Рокудо. Ему пойдет на пользу провести время не в этом доме. – Только Тсуну позову.
– А… Тсуна разве не к Ямамото поехал? – удивился Дино.
– А, он ушел. Черт, – Мукуро поднялся и побрел на первый этаж. Ему хотелось поговорить с Савадой, но он все же сбежал. Отчасти Мукуро его понимал.
– Я хотел, чтобы мы все вместе встретились, но Ямамото повредил руку на тренировке, и Гокудера ему помогает. Так что… эм, я буду ждать тебя.
Мукуро взял свой автомобиль и направился уже на хорошо известный ему адрес. По дороге ему позвонил Алауди.
– Ты дома?
– Еду к другу.
– А Тсуна?
– Он тоже у друзей.
В трубке послышался тяжелый вздох.
– Ясно. Разве я не сказал тебе сидеть дома? – устало спросил он. – Впрочем, ладно. Не задерживайся. И, если тебе кто-нибудь позвонит, сообщи мне. Обязательно. Ты понял меня?
– Хорошо. Если кто-нибудь позвонит, сказать тебе. Понятно.
Следом за ним поступил звонок с незнакомого номера. Немного поколебавшись, Мукуро принял его и вздрогнул, услышав голос Савады.
– Тсуна, я хотел тебя увидеть, ты почему молча убежал?
– Я… просто… Мукуро, я потом тебе все объясню, ладно? Ты меня не жди сегодня, хорошо? Я приду завтра домой.
– С какого это перепугу? Где ты?
Тсуна положил трубку без всяких объяснений, и Мукуро, чертыхаясь, принялся копаться в телефоне, пытаясь отследить вызов. Звонок Тсуны серьезно обеспокоил его. Его голос, резкое завершение разговора и совсем не успокаивающее предупреждение о своем отсутствии буквально кричало о том, что он точно не в порядке.
Сигнал привел его в офисное здание Мариноути, которое в это время пустовало, не считая сонного охранника-консьержа. Припарковавшись у закрытого шлагбаума, он спустился на подземную парковку и почти сразу нашел мобильный Тсуны, брошенный у одной из многочисленных служебных автомобилей.
– Так и знал, – ругнулся Мукуро, нервно набирая номер Алауди.
– Мукуро.
Тсуна стоял перед ним, в нескольких шагах от него, и робко улыбался.
– Слава богу, ты… – Мукуро осекся, когда Савада отступил назад и наставил на него пистолет. – Эй… ты… о.
Ну да, как можно быть таким кретином. Все ясно, и почти разложилось по полочкам.
– И когда?
– С самого начала.
Мукуро закрыл глаза, вспоминая всю их совместную жизнь до мельчайших подробностей. Деймон радовался, будто это Алауди ему ребенка родил, носился с ним, как с тухлым яйцом… а Савада уже с самого начала…
– Дерьмо, – не сдержался он. – Разве к тебе плохо относились? Отец же души в тебе не чаял! – его несло вовсю. Разум словно перекрыло, и все эмоции, сдерживаемые до этого момента, просто выплеснулись. – Из-за тебя меня выперли из дома. Папа всегда был на твоей стороне. Как ты мог, как ты даже подумать мог о том, чтобы так ему отплатить?! – А потом все снова резко исчезло. Только горечь, сожаление и бессильная злость. – Я думал, что мы могли бы… думал, что я сам виноват… чего ты добивался?
– Денег, конечно, – ответил Тсуна, даже не дрогнув. Он уверенно и серьезно смотрел на него, не опуская оружия, и лишь припухшие глаза говорили о том, что он совсем недавно плакал.
– А тебе не достаточно? Ты мог бы попросить. Неужели тебе не дали бы?
– Столько, сколько нужно, нет! – крикнул вдруг Тсуна, и его рука чуть дернулась. – Я не жду понимания и не прошу прощения. Мне жаль, мне действительно жаль, но у меня не было выбора.
Это казалось каким-то нелепым, абсурдным сном – ущипнешь себя и вернешься в обычную жизнь, где все со всеми в порядке, где все нормально и хорошо. Где-то в глубине души он понимал, что Тсуна говорит правду, но вот его слова на звук совсем не воспринимались. Он был засранцем, лживым говнюком, но убийцей?..
Тсуна что-то бормотал себе под нос, неотрывно глядя на него, и казался каким-то сумасшедшим.
– И ты меня убьешь? – неверяще спросил Мукуро. – Тебя выведут на чистую воду, это же абсурд.
– Я знаю. Но время у меня будет. Чтобы Хибари-сан получил лечение, мне хватит.
– Хибари… это ради него все?
– Ты ведь знаешь, что такое семья, верно? Ты любишь Деймон-сана и Алауди-сана… У меня тоже есть семья. Когда мы узнали о том, что Хибари-сан болен, мы не приняли это всерьез, и он тоже. Не верилось как-то, да и придурками малолетними были. А потом все стало хуже. И… очень тяжело видеть, как дорогой тебе человек умирает на твоих глазах. Я очень… очень, очень, очень люблю Хибари-сана, я не могу дать ему умереть в таком возрасте. Мне нравился Деймон-сан, и ты тоже, но Хибари-сана я люблю намного больше.
– Почему ты не сказал мне? Мы бы смогли все объяснить отцу.
– Я хотел! Когда ты стал сближаться с Хибари-саном, я обрадовался. Я хотел все изменить, но ты сказал, что тебе все равно. Ты сказал, что для тебя это все игра и…
– Это было вранье! О, боже, – Мукуро приложил ладонь к вспотевшему лицу. – Откуда я мог знать… я просто…
– Значит, мы друг друга не поняли, – грустно улыбнулся Тсуна. – Я не думаю уйти безнаказанным. Конечно, меня арестуют, но мне хватит и всего пары недель, чтобы воспользоваться деньгами и обеспечить лечение Хибари-сана и оплатить ему операцию.
– Ты ведь и ребят втянул в это, да? Дино сказал, что Ямамото поранился на тренировке, но это ведь отец его ранил, да?
Тсуна, подумав, кивнул.
– Наша идея, наше исполнение. Когда мы узнали, что меня собирается взять в семью такой богатый человек, у нас сразу появился план, даже сговариваться не пришлось.
– А Кея… он знал?
– Нет. Хибари-сан не любил, когда о нем беспокоились, не любил, когда говорили о его болезни, и он никогда бы не пошел на преступление. Хотя даже если бы он не был против, мы бы не посвятили его в свои планы. Хибари-сан не при чем, его не посадят в тюрьму, и значит, наши старания не пройдут даром. Прости, Мукуро, остался только ты.
Все равно. Бессмысленно трепыхаться, когда никого больше нет, семьи нет, ничего нет…
Щелкнул затвор, и Мукуро даже улыбнулся, закрыв глаза. Если его родителей уже нет, то они наверняка будут встречать его на той стороне. Но выстрела не последовало.
Зато послышался изумленный голос Савады:
– Хибари…сан?
Мукуро открыл глаза и обернулся. Хибари стоял прямо за ним, держа в руках табельное оружие и смотрел мимо него, прямо на Тсуну.
– Кто тебя просил? – холодно произнес он, вставая рядом с Мукуро.
Тсуна растерялся и испуганно смотрел на него, опустив руки.
– Я просил тебя когда-нибудь делать для меня хоть что-то? – процедил Хибари.
– Нет, но…
– Так какого черта ты натворил? Ты думаешь, что после этого я бы бегал и радовался жизни?
– Я просто хотел…
– Ты хотел! Ты! Я никогда не хотел этого! Я был бы рад просто тому, что провел бы оставшееся время со своими друзьями. Со своей семьей.
Тсуна вытер рукавом глаза, на запястье показался сильный ожог. Его голос дрожал, и он снова плакал, по-детски шмыгая носом и всхлипывая.
– Хибари-сан, вы ведь так хотели жить и… я так хотел, чтобы вы жили… я бы не смог без вас… я… я… – Он глубоко и прерывисто вдохнул и опустил плечи, успокаиваясь. – Хибари-сан, вы можете ненавидеть меня сколько угодно, можете побить меня, но дайте мне все закончить.
Мукуро обалдело уставился на него. Что он вообще несет? Все, он проиграл. Хибари ничего не хочет, он узнал обо всем, баста.
– Е-если, мы сейчас закончим, то Деймон-сан умер просто так, – уверенно продолжил Тсуна. Мукуро до боли стиснул челюсть. – Я обязательно понесу наказание, но позвольте довести все до конца. Позвольте мне убить Мукуро, и тогда вы будете жить. Разве вы этого не хотите? – Он с надеждой улыбнулся и шагнул к нему. – Деймон-сан мертв, мы не тщательно замели следы, так что на нас быстро выйдут. Я готов сидеть в тюрьме, только если буду знать, что с вами все будет в порядке.
– Со мной теперь никогда не будет в порядке.
– Пожалуйста! Хибари-сан! Все, что произошло, станет тогда просто абсурдным! Все наши старания, смерть Деймон-сана, все будет зря! Прошу!.. Прошу, Хибари-сан, позвольте мне закончить.
Хибари посмотрел на Мукуро.
– Что?.. Кея, ты же не собираешься…
– Прости, Мукуро, – сказал Кея, поворачиваясь к нему. – Все это ради моей семьи тоже.
Раздался тихий щелчок, и вспышка боли ослепила его. Тсуна ошеломленно смотрел, как Мукуро падает на пол и замирает.
– Вы… а…
– Садись в машину, – скомандовал Хибари, и Тсуна на негнущихся ногах побрел к своему автомобилю, припаркованному рядом. Кея взвалил тело Мукуро на себя и бросил на заднее сиденье.
Зарычал мотор, Хибари выехал с парковки, мрачно глядя на дорогу, и Тсуна молчал, все еще опустошенно уставившись перед собой.
– Зачем… – прошептал он, а потом схватился за голову. – Зачем вы это сделали?! Теперь вас тоже посадят! Я бы сделал это сам, не стоило…
– Закрой рот, Савада, – рявкнул Хибари, опалив его яростным взглядом. – Это все из-за меня, так что так будет справедливо. Перестань ныть, раздражает.
Тсуна кивнул, сглотнув комок в горле, и выпрямился. Кея скосил на него глаза и вздохнул.
– Как все до этого дошло, черт побери? – тихо произнес он. – Расскажи мне обо всем, с самого начала.
– Да, думаю, что это будет справедливо, – словно повторил за ним самим Тсуна. – Это случилось, когда вас впервые положили в больницу. Тогда мы поняли, что все серьезно. Мы думали, что можем заработать, но все было впустую. Ничего не помогало, мы просто оказались бесполезны. А когда мне сказали, что меня хочет усыновить Спейд, я был просто шокирован. Я сразу понял, что мне нужно делать, поэтому рассказал о приемном отце только Ямамото и Гокудере-куну. Они даже спрашивать ни о чем не стали, поняли с полуслова.
– Тупые придурки, – скрипнул зубами Хибари. Тсуна опустил голову, комкая в руках полы рубашки.
– Мы не стали говорить Дино, потому что у него есть родственники, и для них это был бы удар. А нам, в общем-то, нечего было терять, кроме вас, Хибари-сан. Я добился того, что Мукуро выгнали из дома, хотя и просчитался, потому что Деймон-сан на следующий же день принялся его искать. Но мне повезло, что Мукуро был таким гордым и не вернулся сам. А потом я узнал, что Деймон-сан и Алауди любовники, и это стало еще одной проблемой. Поэтому, когда я слег в больницу, я немного подкорректировал наш план, попросился на природу, чтобы отдохнуть. Не стоило большого труда, чтобы по пути рассорить их. Деймон-сан… он был очень огорчен. – Тсуна на мгновение замолчал, печально глядя на свои руки, и все же продолжил. – Я ушел на реку, встретился с Ямамото и Гокудерой-куном, и отправился на деревенскую площадь, чтобы получить алиби. Я не думал, что дойдет до поджога, но, в конце концов, все сложилось удачно.
– Я не хотел этого, – сказал Хибари. – Не хотел, чтобы из-за меня делали такие ужасные вещи.
– Простите…
– Хватит? – вдруг спросил Хибари. – Надеюсь, вы довольны?
Тсуна непонимающе посмотрел на него, а потом раздался какой-то шум, вроде радиопомех, и послышался голос Алауди.
– Спасибо, мы все слышали. Можешь подъезжать к больнице.
– Хах, ну да, – усмехнулся Савада. – Вы всегда все делаете по правилам, верно?
– Я хотел убедиться в том, что они врут. Я был уверен, что они врут. Они все слышали с самого начала… я думал, что они просто врут, – Хибари болезненно сдвинул брови и вжал педаль газа до упора. – Вставай уже.
Мукуро поднялся, схватившись руками за спинку сиденья. Болела грудь, но это сущие пустяки по сравнению с дышащей в затылок смерти. Тсуна даже не дрогнул, он просто сидел, сгорбившись и молчал, даже не плакал. Мукуро хотел сказать Кее «спасибо», но не смог, потому что чувствовал и разделял их уныние. Он действительно ненавидел Тсуну сейчас, ему хотелось вцепиться ему в шею и задушить, но, помимо своей воли, ему было его жаль.
