Текст книги "Принц и нищий (СИ)"
Автор книги: SmileGin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Мукуро не мог поверить. Он же совсем недавно, всего три дня назад болтал по телефону с Хибари, и тот чувствовал себя просто замечательно. Это должна быть какая-то ошибка… Просто…
– Да дерьмо это все! – подорвался Гокудера. К нему тут же метнулась охрана. – Не может быть такого! – Его скрутили, приперли к столу, пытаясь нацепить наручники; в зале зашептались, кто-то ахнул. – Ты, – Гокудера смотрел прямо на Деймона, изо всех сил пытаясь вырваться, – ты тоже должен был сидеть на этой же скамье! Это ты и вы все убийцы! Сколько раз мы обращались к вам, сколько просили!
– Сохраняйте порядок… – стучал молотком судья, безуспешно пытаясь перекричать его.
– Да пошли вы все! Ни у кого не было до нас никакого дела, никто из вас даже пальцем не шевельнет, пока не нужно будет подлизать чью-то влиятельную задницу!
– Удалите его из зала, – приказал судья. Гокудера перестал сопротивляться и отчаянно зажмурился, сдерживая слезы.
После небольшого перерыва судебное заседание продолжилось. Деймон сидел, сохраняя спокойствие на лице, Мукуро же не мог похвастаться такой выдержкой. Он просто пытался думать о чем-нибудь, не связанном с Хибари, чтобы хотя бы сейчас не испытывать такую боль. Мысли о том, что он больше не придет, не усмехнется в своей привычной язвительной манере, что больше не будет придирок и подколов, драк до разбитых окон и содранных обоев, навалились на него как снежный ком. Прокурор даже не пытался смягчить удар, просто сказал, как будто речь идет о какой-то фигне, не имеющей смысла.
Последние слова давались с трудом. Гокудера отказался говорить, и просто отстраненно сидел, опустив голову. Кажется, он до сих пор плакал.
– Мы пытались пойти законным путем. Мы обращались в благотворительные фонды, писали просьбы о помощи, и… – Тсуна, который ненормально спокойно перенес новость, потер лоб и чуть отдышался. – И пытались найти денег у богатых людей. Мы не просили милостыню, мы обещали все отработать, и мы бы обязательно вернули все до копейки, но никто не откликался. Я не оправдываю нас, мне вообще все равно, что теперь будет… смысла нет больше… – он прерывисто вздохнул, и его рука заметно задрожала, когда он снова провел ею по лицу. – Не было иного выхода. Я бы сделал все, я сделал все, чтобы помочь Хибари-сану. И, если бы была возможность все повернуть назад, я бы не передумал. Я сделал… я сделал все, что мог, я хотел, чтобы Хибари-сан…. Чтобы он радовался жизни, чтобы он стал настоящим полицейским, как он мечтал, чтобы… – Он сглотнул и посмотрел на Деймона. – Вы ведь помните… что тоже нам когда-то отказали? – Спейд кивнул, и Мукуро затаил дыхание, боясь почувствовать неприязнь к нему. Отец не мог знать тогда, очень давно, про Хибари, он не виноват в том, что не помогает каждому встречному, но судить адекватно сейчас просто не получалось. – Но я благодарен, что вы пытались помочь сейчас. И мне жаль, что именно вы на меня наткнулись три года назад. У меня все, – Тсуна рухнул на стул, словно разом обессилев, и закрыл руками лицо.
– Я ни о чем не жалею, – наконец соизволил что-то сказать Ямамото. – Я не был близок к Спейду-старшему, но Спейд-младший… Мукуро, да? – улыбнулся он, назвав его имя впервые правильно, – был мне приятен. Несмотря на это, я ни секунды не колебался, когда мы шли убивать его отца, или когда обговаривали то, как убьем самого Мукуро. Я не жалею, потому что я пытался спасти своего друга, и мне все равно, что об этом думают другие люди. У нас не получилось, но, может быть, это станет для кого-то из верхушки уроком, что нужно быть добрее и милосерднее к другим людям, и тогда ни у кого не возникнет мысли поступать, как мы.
– Слово предоставляется потерпевшим.
Деймон медленно поднялся и долго молчал, не в силах найти слов.
– Извините. Я на самом деле только сейчас вспомнил вас, – сказал он. – Я никогда не занимался благотворительностью и отказал очень многим, и не мог запомнить всех. Тсуна, – позвал он, – прости. – Савада даже не пошевельнулся, хотя его плечи дрогнули при упоминании его имени. – Господин прокурор, – повернулся Деймон к представителю, и тот вопросительно взглянул на него, – я отказываюсь от обвинения. У меня нет никаких претензий к этим детям.
– Ты с ума сошел! – гневно воскликнул Алауди.
– Помолчи. Уверен, что ты бы еще не то сделал, окажись я в такой ситуации.
Никто из подсудимых не отреагировал на это. Казалось, что они уже не слушали ничего. Потому что думали они совсем о другом.
– Я тоже отказываюсь, – поддержал отца Мукуро. – Я бы сделал то же самое на их месте. И, хоть я все еще ненавижу их и не могу простить за то, что они сделали и пытались сделать, я понимаю их.
Переполох, который они вызвали своим отказом от обвинения, был пресечен лишь с третьей попытки. Прокурор попросил их подумать, но сдался после уверенного отказа.
– Суд не может не принять во внимание то, что подсудимые обвиняются в организованном покушении на убийство, несмотря на отсутствие претензий со стороны потерпевших. Также подсудимые обвиняются в умышленном поджоге, который создал угрозу для общественной безопасности. Принимая во внимание положительные характеристики, отказ от обвинения со стороны потерпевших, обстоятельства, побудившие подсудимых пойти на преступление и отсутствие ранних судимостей, Тсунаеши Спейд, Ямамото Такеши и Гокудера Хаято подлежит наказание в виде восьми и шести лет соответственно.
– Восемь… – прошептал Деймон. – Так много…
Мукуро смотрел, как уводят Тсуну. Он отрешенно ждал, пока на нем застегнут наручники, и тяжело поднял голову, когда Мукуро с отцом подошли к нему.
– Я этого не заслуживаю, – сказал Савада. – Я не жалел вас, и меня не стоило. Мне сейчас так… не знаю, пусто на душе. Я, наверное, всегда был таким: пустым внутри. Только Хибари-сан… – он оборвал свою речь и опустил плечи. – Я бы сделал все так же, как и сейчас. Я бы не пожалел. Я и сейчас не жалею.
Он даже не обернулся, когда его уводили. Его голос, выражение лица, взгляд… все в нем и правда выглядело пустым. Словно он уже умер. Еще при жизни. Каково ему, жизнь посвятившему одному человеку, чувствуется после его потери? Намного ли его боль сильнее?
Мукуро поежился.
– Я хочу домой.
– Сейчас я вызову водителя, – спохватился Деймон, но Мукуро покачал головой.
– Домой – это в Намимори, – сказал он и вышел прежде, чем отец ответил ему.
На улице все еще торчали чертовы журналюги. Мукуро смешался с толпой выходящих и остановился поодаль, у поворота к жилым домам. Снег крупными хлопьями падал с неба, и дул колючий холодный ветер, обжигающий лицо и руки. Глаза неимоверно щипало, и ком в горле мешал дышать.
– Ты к Кее? – окликнул его Дино. Он стоял впереди него, держа в руке свою шапку, и смотрел на него усталым, болезненным взглядом. Из его рта вырывались облачка пара, а длинные светлые ресницы слиплись – видимо, он тоже слез не сдержал. – До меня еще не окончательно дошло. Просто не могу поверить… Остался один, – ошеломленно, словно и правда еще не веря, пробормотал он. – Пойдем вместе? Я боюсь… сорваться или… еще чего-то, не знаю.
Мукуро кивнул. Он тоже не знал, как ему справиться с этим. С тем, что нет у него больше второй семьи. И больше нет человека, который помогал ему, который поддерживал его в трудный период, и которого он любил и желал больше всего на свете.
========== Эпилог ==========
“– Ну, это и есть моя комната, – произнес Мукуро, распахивая дверь в свою спальню. Хибари аккуратно положил свою сумку на пол и огляделся.
– Нормально, – кивнул он, чуть скривившись.
– Нормально?! – возмутился Мукуро, подходя к нему и щелкая его пальцем по носу. – Да эта комната больше, чем вся твоя квартира!
– Так и знал, что без бахвальства не обойдется, – хмыкнул Кея, недовольно потирая нос и отводя от себя его руку. – Я мог бы и в больнице остаться, все равно ходить туда каждый день.
– Не ходить, а ездить. И, к тому же, после операции ты проваляешься в клинике еще почти целый месяц, так что я хочу, чтобы ты провел хотя бы немного времени в более домашней обстановке. Пока не уедешь.
Хибари ничего не ответил, подошел к кровати, которая размерами была в два раза больше его, и сел на нее. Мукуро не смог сдержать смеха, когда постель булькнула, деформируясь под его весом, и Кея от неожиданности повалился на нее, смешно взмахнув руками. Хибари трудно застать в смущающей ситуации, так что смешно было вдвойне.
– Что за черт? – прошипел Хибари, безуспешно пытаясь занять устойчивое положение.
– Это водяная кровать, Кея, – посмеиваясь, пояснил Мукуро, подходя ближе. – Полагаю, ты видел такие только по телевизору. – Он упал на кровать рядом, и она снова булькнула, продавливаясь и создавая некое подобие волны. Хибари закачался, прекратив попытки сопротивления, и улыбнулся забавной ситуации.
– Неудобная.
– Вовсе нет, – возразил Рокудо, раскидывая в стороны руки, – спать на ней то еще блаженство. Ни в какое сравнение с твоим диваном, уж прости.
– Да я о другом, – хмыкнул Кея и кое-как сел, подобрав под себя колени. – Неудобно, – повторил он, попрыгал на ней и, не удержавшись, опять упал.
– Оо, ты об этом, – усмехнулся Мукуро и с интересом огляделся. – Ничего страшного. Кровать – слишком скучно. У нас есть… подоконник, как минимум. – Хибари снова хмыкнул. – И есть стол, и еще пол, и кресла. А еще у меня за той дверью большая ванная комната, и есть огромная гардеробная.
– Ты прямо как девчонка.”
Прозвучала мелодичная музыка, и следом за ней раздался механический женский голос, оповещающий о прибытии скорого поезда. Мукуро сонно протер глаза и поднялся, подхватывая свою сумку. Поток спешащих на перрон людей затянул его, и он послушно двинулся за ним, на ходу вытаскивая документы.
Почему ему приснилось это именно сейчас по прошествии стольких лет? Почему именно этот момент?
– Кея…
Как давно он уже не произносил его имя? Да что там: как давно он вообще о нем думал? Он даже не помнит его улыбку и голос, только глаза – яркие, пронзительно-серые, и полный превосходства взгляд.
Тогда с чего бы вдруг этот сон? Такой… далекий и мучительно-тоскливый…
Мукуро забрал его из больницы, чтобы показать дом. Чтобы показать место, где он должен был обосноваться после того, как поправит здоровье. Где они бы жили вместе. Хибари, помнится, было неуютно, он постоянно озирался и неохотно прикасался к чему-либо, и стоило больших трудов вообще заманить его туда. Лишь в комнату Тсуны он попросился войти сам и долго разглядывал его вещи, о чем-то думая. Он старался вести себя как ни в чем не бывало, даже издевался по-старому, шутил, но по нему было видно, что он все еще переживал ту ситуацию, что произошла с его друзьями. И это несмотря на то, что ему стоило больше поволноваться о своем здоровье.
… На вокзале его ждал Алауди. Он стоял и курил, глядя прямо перед собой, на проезжавшие мимо него вагоны, и чуть улыбнулся, увидев в одном из окон задумчивое лицо Мукуро.
– Не ожидал тебя увидеть, – поприветствовал его Мукуро, соскакивая со ступенек.
– Выдалось свободное время, не обольщайся и не надейся, что я буду встречать тебя всегда. – Он щелчком пальцев отправил сигарету в мусорный бак и повернулся, кивая на свой автомобиль. – Добро пожаловать домой.
– Как у отца дела? – осторожно спросил Мукуро, затягивая ремень безопасности. Алауди захлопнул дверцу, завел мотор и только тогда ответил:
– Нормально, – пожал он плечами и добавил: – Наверное. Давно не виделся с ним. Много работы, знаешь ли.
Значит, это и правда все. Мукуро хотел было съязвить по этому поводу, но это было слишком опасно, да и… ему было совсем невесело.
Год назад Деймон и Алауди разошлись. Тихо-мирно, даже не подрались напоследок. Сам факт того, что они расстались мирно, уже тогда насторожил Мукуро. Они часто ругались, постоянно кидались друг в друга мебелью и в драках вовсю пользовались подручными средствами. После их ссор приходилось вызывать кучу мастеров, которые в течение целого дня чинили все, что можно было починить. Но всегда после этого они мирились. Иногда даже спустя несколько минут после кровопролитной драки. Но в тот раз все было по-другому. «Не сошлись характерами, наскучило, разные пути и так далее», – вот что отвечали оба на его вопросы. Вроде, на первый взгляд ничего не поменялось, но…
Алауди не смог пережить того, что из-за своих эмоций подверг опасности жизнь людей, которых обязан был защитить, и покинул пост начальника безопасности, хотя Деймон горячо убеждал его этого не делать. Кажется, все началось расстраиваться уже с того момента. После этого Деймон открыл благотворительный фонд, которым занялся как раз-таки Алауди. Временно, как он сам сказал.
– Ты сейчас… с кем-нибудь?..
Алауди кивнул и пренебрежительно хмыкнул.
– Так, ничего серьезного. Просто скучно.
– А отец?
– Я не слежу за его личной жизнью, хотя уверен, что ты думаешь совсем иначе, – усмехнулся он и кинул быстрый взгляд на часы. – Мы с ним даже по работе редко видимся, только когда отчеты приношу… А ты? Я слышал, что у тебя появилась девушка?
– Черт, а я хотел сюрприз устроить! – раздосадовано воскликнул Мукуро. Ничего не скрыть от вездесущих сплетников, даже в другом городе его пасут. – Фух, как же раздражает.
Алауди хмыкнул и свернул на их улицу. Мимо проносились стриженные ровные кустарники и огромные каменные заборы – жильцы этого района очень ценят уединение.
– Моя невеста, – вдруг сказал Мукуро, и автомобиль чуть дернулся, заставив его качнуться вперед. – Эй, ты чего?
– Невеста? – с сомнением посмотрел на него Алауди, чуть не спровоцировавший аварию на дороге.
– Что это за скептический взгляд? Да, я сделал уже предложение, так что можешь даже не язвить по этому поводу.
Алауди остановился у ворот и немного помолчал.
– Неожиданно. Но хорошо, что ты наконец перестал кукситься и избегать отношений. Как-никак, столько времени…
– Вот не надо, – нахмурился Мукуро, стягивая ремень безопасности. В груди больно кольнуло и тут же отпустило, оставив после себя ощущение гнетущей тяжести. – Не говори об этом.
Алауди кивнул и откинулся на спинку сиденья, глядя в окно за решетчатые ворота. На крыльце уже стоял дворецкий, встречающий Мукуро.
– Не зайдешь?
–…нет. Не сегодня.
Мукуро с сожалением вздохнул, вышел из машины и подобрал с заднего сиденья свою сумку.
– Поздравляю, – приоткрыв окно, улыбнулся Алауди. – С помолвкой.
– Спасибо. Дашь благословение, мам? – посмеялся Рокудо, склоняясь к окну.
– Конечно. Только… знаешь, наверное, это последний раз, когда ты можешь меня так назвать.
***
Деймон сидел, как всегда, в своем кабинете, уткнувшись в монитор и оживленно что-то печатая. На звук хлопнувшей двери он поднял голову, быстро допечатал и поднялся, простирая руки.
– Мукуро! Ты припозднился. Я ожидал тебя к обеду.
– Прости, с документацией были небольшие проблемы, вот и задержался.
Мукуро не было дома всего месяц, а Деймон себя уже совсем загнал. Под глазами темные круги, весь побледнел, высох.
– Опять работаешь без продыху? – укорил его Мукуро, садясь напротив него.
– Никто за меня работать не будет, – оптимистично ответил отец, рассеянно перебирая бумаги. – Ты как? Твоя последняя работа завершена?
– Это не последняя. Я просто буду чуть меньше уделять ей внимание. – Мукуро перегнулся через стол, заглядывая на монитор, и сел обратно. – Ты закрываешь производственный отдел?
– Всего один. Не вижу в нем больше никакой выгоды. Рабочих придется раскидать по филиалам. Этим-то ты и займешься. Со следующей недели.
– Ого. А как же стажировка и так далее? – присвистнул Мукуро. – Я не думал, что ты меня бросишь в самое пекло в первые же дни.
– Ты справишься, я знаю. – Деймон усмехнулся и сцепил в замок пальцы. – Ты же мой сын, так что я не беспокоюсь об этом. И, кстати… у тебя есть девушка? – Его глаза маниакально загорелись, будто Мукуро нашел девушку не для себя, а для него. – Сколько ей лет, как зовут? Из какой она семьи?
– Воу-воу, полегче, пап, – рассмеялся Мукуро, поднимая руки. – Я отвечу на все вопросы, но давай по порядку. Она милая и скромная, тебе понравится. Я познакомился с ней на работе, ухаживал за ней после автомобильной катастрофы.
– Она… – Деймон беспокойно взглянул на него, но замолк.
– Нет, она уже полностью здорова. Ей сделали несколько операций, но все прошло… успешно. Да… – он буквально выдавил из себя последние слова. Деймон почувствовал его напряжение и быстро перевел разговор на другую тему:
– И насколько все серьезно? То есть… она обычная пассия на пару месяцев или все чуть глубже?
– Вообще-то я сделал ей предложение.
Деймон изумленно уставился на него. Хрен с тем, что он уже знал про девушку – видеть его ошалело-радостное лицо было очень приятно.
– Она на днях приедет, и я вас познакомлю.
– Отлично! Надо хорошенько приготовиться к ее приезду. – Деймон улыбнулся и умиротворенно прикрыл глаза. – Я правда очень счастлив сейчас. Черт, дай я тебя обниму, паршивец, – махнул он рукой, быстро обошел стол и стиснул его в объятиях так сильно, что захрустели кости.
Мукуро болезненно повел плечами после того, как вырвался из дьявольских тисков, и покачал головой. Да уж, Деймон в последнее время стал очень сентиментальным.
– А ты сам как? Есть на примете кто-нибудь?
– Да куда там. Работа – моя вечная спутница жизни, – фыркнул Спейд. – Я уже забыл, когда выбирался куда-то, помимо офиса. Хорошо, что Алауди взял на себя фонд, а то я бы точно коньки отбросил. Но вот кого ставить на его место – вообще понятия не имею.
– На его место? Почему? Ты хочешь его уволить?
Деймон потер лоб и устало вздохнул.
– Нет, конечно, нет. Он… ему предложили хорошее место во Франции – кажется, в нацгвардии, так что он, скорее всего, возвратится на родину.
– И тебе не грустно? – не сдержался Мукуро. – Потому что… потому что мне даже грустно. Я надеялся, что вы всегда будете вместе. Даже как просто партнеры по работе.
– Хах, Мукуро, не будь ребенком. – Деймон откинулся на спинку кресла и от души посмеялся. Мукуро даже покоробило. – Такого просто не бывает. Если у Алауди есть отличная возможность подняться по карьерной лестнице, то нужно порадоваться за него. Он никогда не хотел офисной работы, ему скучно сидеть на одном месте, так что все просто отлично для него складывается. Да… нужно радоваться. – Его запал заметно уменьшался по ходу повествования. – Короче, это взрослые дела, – разозлился он. – Я вообще не имею права указывать ему, что делать. Да и не хочу.
– Взрослые дела?.. Эй, а кто сказал: не будь ребенком?
– Просто смирись уже, что все кончено. Зато у тебя все только начинается, – Спейд потрепал его по щеке, как какого-то малявку, и сел на стол рядом с ним. Мукуро недовольно потер щеку, хотел еще поворчать, но вдруг увидел на столе фотографию в резной деревянной рамке. Деймон проследил за его взглядом и потянулся к фото, чтобы перевернуть ее, но Мукуро его опередил.
«– Обязательно мне заниматься этой фигней? – уныло протянул Мукуро, то и дело поглядывая на часы. Его телефон уже обрывали друзья, и ему не терпелось поскорее слинять со скучного семейного собрания.
– Обязательно, – рявкнул Деймон. – Успеешь еще погулять со своими мартышками.
– Встань ближе к брату, – повелел Алауди, настраивая фотоаппарат. Тсуна робко посмотрел на Мукуро и придвинулся к нему. – Ты, мелкий, стой на месте, а ты, хохлатый, придвинься.
– Не обзывай ребенка! – возмутился Спейд, мучаясь с галстуком. За столько лет он так и не научился ловко и красиво его повязывать. И потом уже до него дошло: – Хохлатый?!
– Семейство ананасовых, – фыркнул Алауди, с явным удовольствием наблюдая за раздраженным Мукуро. – Мы тут с Тсуной единственные представители рода человеческого. Да?
Савада улыбнулся и кивнул, вызвав вспышку недовольства со стороны Мукуро и смех Деймона».
– Он все еще не хочет встретиться? – спросил Мукуро, откладывая рамку в сторону.
С тех пор как Тсуну приговорили к семи годам заключения, он ни разу не вышел на контакт. Всегда отказывал в встречах, даже по телефону отказывался говорить, посылки не принимал и даже не перешел в отдельную более комфортабельную камеру, за которую заплатил Деймон. Гокудера тоже не хотел видеться с Мукуро, но Ямамото неожиданно с радостью откликнулся на предложение увидеться. Он не извинялся, хотя и признавал свою вину полностью, он по-прежнему улыбался и выглядел жизнерадостным, даже в скучной пыльно-серой робе. Их всех раскидали по разным блокам, виделись они только на прогулках, и Тсуна всегда держался от них особняком, хотя и не прекращал с ними общение.
– О, нет, – довольно ответил Деймон. – Он согласился увидеться, и мы с ним долго разговаривали. О всякой чепухе и… Он мне даже улыбался. Осталось всего два года, и он выйдет на свободу, и, надеюсь… нет, я уверен, что все будет нормально. Забудем о прошлом, начнем с чистого листа.
– По крайней мере, постараемся.
Мукуро тоже воодушевился внезапной сменой настроения Тсуны. Всего месяц назад он пытался добиться встречи и, как прежде, нарвался на глухую стену игнора, а теперь он почему-то решился наладить отношения. Время идет, бившие когда-то через край эмоции и мучительные воспоминания потихоньку притупляются, забываются, поэтому сделать шаг навстречу друг другу, навстречу будущему стало гораздо легче.
– А со мной он встретится?
– Возможно. Сейчас позвоню. – Деймон схватился за мобильный и оперативно совершил пару звонков. Судя по улыбке и многообещающему взгляду, ответ был положительным. Так и оказалось.
Мукуро, даже не дождавшись, когда отец завершит разговор, подхватился, накинул куртку и двинулся к двери.
– Передай ему, что я завтра зайду, – крикнул ему напоследок Деймон. Дверь закрылась, и он, задумчиво поглядев на телефон, набрал выученный наизусть номер. – Йо, Алауди. Что, я не могу позвонить просто так? – недовольно проворчал он. – Как насчет выпить в баре, а то я че-то устал… Какого?! Не буду я к тебе приставать! Кому ты нахрен сдался? Что значит «я тебя знаю»? Короче, иди к чертовой бабушке… Ладно, тогда через десять минут.
Мукуро улыбнулся и отошел от двери. Даже если они не вместе, было бы неплохо, останься они хорошими друзьями.
***
– Его сокамерники сказали, что в последнее время он заметно повеселел, – размахивая дубинкой, вещал полицейский. – Он взялся за общественную работу, подолгу засиживает в церковной комнате и стал более общительным.
Мукуро кивал, с каждый произнесенным им словом все больше воодушевляясь. На заседании суда, где он видел его в последний раз, пять лет назад, он выглядел словно оживший труп. И новости о нем после заключения были удручающими.
Его провели в комнату, где общалось между собой еще несколько заключенных и навещающих их людей. Он сел на стул и снял трубку, едва ли не подергиваясь от нетерпения и волнения. Открылась дверь, и двое полицейских ввели Саваду. Увидев его, Мукуро не смог сдержать улыбки и удивленного вздоха. Тсуна так сильно вытянулся, по-прежнему тощий, как селедка, растрепанный и даже улыбался так же, как раньше – робко и мягко. Ему сняли наручники, он потер запястья и сел перед Мукуро, снимая трубку.
– Привет.
– Привет.
Они замолчали, глядя друг на друга через толстое мутноватое стекло. Странно, после того, что сотворил с его жизнью Тсуна, Мукуро должен был ненавидеть его, но как-то не получалось. Они не были особо близки, точнее, не были близки вообще, но какие-то несколько дней перед трагедией смогли сплотить их настолько, что действительно ощущалась их родственная связь. По крайней мере, для Мукуро точно.
– Хорошо, что ты пришел, – нарушил тишину первым Савада. Его голос в трубке звучал несколько приглушенно, но в нем можно было различить облегчение.
– Хорошо, что ты не отказался в этот раз, – укорил его Рокудо. – Отец переживал, очень.
– Не стоило. После того, что я сделал… слишком это все для меня.
– Перестань, ты же Спейд. Мой брат и все такое, – протянул Мукуро, усмехаясь. Тсуна снова улыбнулся, и в его глазах промелькнуло что-то странное, насторожившее Мукуро.
– Ты теперь в ООН, да? Деймон-сан рассказал, – перевел разговор на другую тему Савада.
– Посол доброй воли, – кивнул Мукуро. – Помогаю обездоленным детишкам и инвалидам. Ты не подумай, я не из доброты и великодушия, а чтобы поправить репутацию семьи.
– Ну да, конечно, – согласился Тсуна, посмеявшись. – Но это хорошо, что ты делаешь. Даже если мотивы у тебя не самые хорошие… Лучше уж, чем, когда мотивы самые чистые, а исполнение… как у меня. – Он опять рассмеялся, будто рассказал самую великую шутку. Что-то в его поведении было не таким. Словно… словно он не просто смирился с прошлым, а полностью сдался, словно… чувства выгорели у него все. Никаких эмоций, кроме равнодушия и неестественного смеха. – Деймон-сан сказал еще, что у тебя девушка. Это правда?
– Я…
– Нет, не отвечай, – Тсуна сжал трубку так, что она жалобно хрустнула в его руке. – Мне вообще неинтересно. Просто…
– Я не забыл. Было замечательное время. Вместе с Кеей, с тобой и остальными. – Тсуна напрягся, но увлекшийся воспоминаниями Мукуро этого совсем не заметил. – Он многому меня научил, сам того не зная, и дал мне очень многое… Я…
– Не говори, – опустив голову, прошептал Савада и вдруг вскочил. – Не говори мне о нем так! – закричал он, и к нему метнулись полицейские, что дежурили у дверей. – Не упоминай о нем в прошедшем времени!
– Эй, все в порядке, – сказал Мукуро, когда Тсуну скрутили и попытались защелкнуть на нем наручники. – Это я виноват, дайте нам еще немного времени.
Тсуна, поникнув, согласно кивнул и уже спокойно сел на стул. Он еще долго собирался с духом и лишь потом взялся за трубку.
– Извини, – помолчав, произнес он. – Просто не говори о Хибари-сане. Вообще. Расскажи лучше о себе. И о Деймоне-сане. Если не хочешь уйти, конечно.
Мукуро обескураженно смотрел на него, не зная, с чего ему начать. О девушке своей говорить нельзя, а он бы и не стал, о Хибари… о нем даже упоминать нельзя, что уж там.
– Спасибо, что проведал меня, – поблагодарил Тсуна, не дождавшись ответа. – Но больше ты можешь не приходить.
– Не говори глупостей, Тсуна!
– В любом случае, я больше не выйду. Передай мои извинения Деймону-сану. – Савада поднялся и кивнул своим надсмотрщикам. – Прости, я был рад увидеться с тобой. – Он добавил еще что-то, но Мукуро уже не расслышал – Тсуна повесил трубку.
– Постойте. – Мукуро ринулся к полицейским. – Мне еще нужно время, совсем немного.
– Мы не можем насильно его заставлять, извините, господин Спейд.
Мукуро раздосадовано повернулся к стеклу, за которым на Тсуну уже надевали наручники. Савада поймал его взгляд и снова улыбнулся.
А на следующий день его не стало.
Смотритель позвонил Деймону и сообщил, что Савада Тсунаеши ночью покончил с собой, повесившись в собственной камере. Вот почему он в последнее время был таким радостным и веселым, вот почему согласился на встречу. Чтобы извиниться напоследок или просто увидеться. К такому решению приходят не сразу, видимо Тсуна долго сомневался, может, надеялся забыть, но так и не получилось…
– Ал-а-ауди, – протянул Деймон, поднимая голову. – Выпьем за сына? – Он поднял бутылку и уронил ее, разлив по столу ее содержимое.
– Перестаньте, придурки, – разозлился Алауди, быстрым шагом преодолевая расстояние до его стола и подбирая бутылки и рюмки. – Как ты вообще можешь пить со своим сыном, тупица?
– Мама пришла и дала всем нагоняй, – хихикнул Мукуро, опрокидывая рюмку.
– Ма-а-ама… – широко улыбнулся Деймон, ласково взяв его ладонь в свою руку. Он приложил ее к лицу и задрожал, будто… нет, и вправду плача.
– Эй, – позвал его Алауди и растерянно посмотрел на Мукуро, который разлегся на столе, уткнувшись лицом в свои руки. – Слушайте, это… конечно, очень больно и… черт, я даже не знаю, что сказать. Но это не дело – напиваться до беспамятства, дебилы. Нужно заняться похоронами и… Ладно, я все сделаю, – вздохнул он, потирая лоб свободной рукой. – Вы только не наделайте что-нибудь с собой не то.
***
Деймон держался молодцом. Стоял прямо, смотрел бесстрастно, как всегда, и лишь чуть опухшие глаза выдавали его переживания из-за смерти приемного сына. Хотя даже в такую минуту находились типы, которые обвиняли его в неискренности или искренне недоумевали и насмехались над тем, что он печалится о судьбе того, кто едва его не прикончил. И, несмотря на это, Спейд все равно сохранял спокойствие.
Мукуро присел у свежевскопанной могилы и бросил в нее горсть земли.
– Прощай, братишка, – тихо произнес он. – Надеюсь, ты встретишь…
Народу собралось немного, за исключением вездесущей прессы. Воспитатели из детского дома, школьные учителя, преподаватели университета и Дино. Когда все разошлись, и Алауди увел отца подальше от любопытных глаз, Мукуро подошел к Каваллоне, стоявшему в отдалении.
– Я знал, что так будет, – сказал Дино. – Догадывался, что ли. У Тсуны была в жизни только одна цель, одно желание, которое он не смог воплотить. Ему просто… незачем было оставаться. – Он замолк, прикрывая ладонью рот. – Я… все так рушится. Ты знаешь, что Гокудера и Ямамото вышли? Досрочное освобождение за работу и хорошее поведение. И… они не общаются. Я виделся с ними, но… наверное, много времени прошло, мы словно чужие, даже улыбнуться друг другу не смогли. Я думал, что они придут хотя бы на похороны, но… – он огляделся, словно и впрямь надеялся их увидеть, но никого не было, кроме них двоих. – Знаешь, мы всегда так гордились, что единственные не разбежались после школы. Мы всегда вместе были и помогали друг другу, как же теперь все так вышло?
– Если бы Кея остался жив, все было бы по-другому, – сказал Мукуро, взявшись за его рукав. Он редко виделся с Дино, пару раз в несколько месяцев и то ненадолго. У него шли дела в гору, он стал довольно известным актером, но остался все таким же простодушным и неуклюжим Дино, каким был раньше. Из всех них он поменялся меньше всего. – Я просто уверен, что все было бы иначе. Я так… – Мукуро прерывисто вздохнул и зажмурился, пытаясь держать себя в руках. Оцепенение, законсервировавшееся в нем после того ужасного суда, словно спало с него только сейчас. Он думал о Хибари постоянно, сам того не замечая. Сравнивал его неосознанно с другими людьми, повторял его слова. Он хотел бы забыть его, хотел бы больше никогда не чувствовать такую пронзительную пустоту, но не мог, как бы ни старался. Кея, сам того не желая и даже не подозревая, спровоцировал столько всего: и плохого, и хорошего, принес столько горя, но и подарил так много счастья. Его смерть перечеркнула все, что могло бы быть хорошего в жизни, по крайней мере, нескольких людей. Если бы он только вернулся живым!
Дино неожиданно повернулся к нему и обнял его. Мукуро чувствовал его дрожь, слышал его сдавленные рыдания и сам не мог сдержать слез. Только сейчас он ощутил себя живым человеком, ему словно плотину сорвало, все предыдущие его поступки, все эмоции, испытанные за последние пять лет, казались механическими, рутинными. Он лишился любимого человека, а теперь потерял еще и брата. И даже надеяться на то, что все будет хорошо, что все исправится, уже стало слишком тяжело. Он просто устал. Наверное, Тсуна чувствовал то же самое.
