сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
— Пенлод, ты тоже, наверное, хочешь есть? — позвал их Гватрен. Пенлод поспешно встал и схватился за книгу.
***
На следующий день Натрон зашёл к ним и попросил, чтобы Пенлод сделал что-то в его комнате. Пенлод немного боялся, что тот опять начнёт его бранить или избивать, но Натрон как будто забыл о случившемся вчера.
— Гватрен, — обратился Тургон к своему тюремщику. — Пока никого нет… Я хочу тебе кое-что сказать.
Тургон поднял на него взгляд, и Гватрен невольно отшатнулся: перед ним снова был король.
— Гватрен, я вижу, что на этой службе ты скучаешь. Если ты хочешь, можешь лечь со мной. Как угодно. Я никому ничего не скажу.
— Зачем это тебе?.. — спросил растерянно Гватрен. — Ты думаешь, что это заденет Маэглина, или…
Но на самом деле Гватрен сразу понял — зачем. Он видел, как вчера Тургон и Пенлод смотрели друг на друга, видел, как Пенлод преданно, почтительно преклонил колени перед его ложем — и понял, что Тургон хочет сразу порвать, сломать эти вновь зародившиеся между ними нежность, уважение, благоговение — не дожидаясь, пока вернётся Маэглин, чтобы не мучиться потом ещё сильнее.
Он со сочувствием посмотрел на Тургона.
— Нет, я не буду этого делать.
— Почему? — спросил Тургон. — Потому что я жду ребёнка? Или ты боишься Маэглина?
— Нет, — ответил Гватрен, — я просто не хочу. Я понимаю тебя: ты хочешь меня чем-то наградить, но у тебя кроме твоего собственного тела больше ничего уже нет. Видимо, награждать за службу и благодеяния — это последняя королевская привычка, которая у тебя ещё осталась, Тургон. Тебе нужно с ней расстаться.
Тургон лежал на кровати и смотрел куда-то в пол; он видел расшитые зелёные сапоги Гватрена на высоких стальных каблуках. Тургон помолчал и потом обратился к нему:
— Скажи, Гватрен, ты вообще любил когда-нибудь?
— Мой ответ на твой вопрос как-нибудь изменит твоё положение? — ответил Гватрен.
— Нет, — Тургон закрыл глаза. — Конечно, нет.
========== Глава 7. О ключах и замках ==========
Учитель: из чего сделано сердце?
Девица (подумав): из хряща.
А.П. Чехов. Записные книжки
Пенлод читал Тургону вслух; тот уже заснул, но Пенлод механически продолжал читать. Книга, которую он от избытка чувств чуть не порвал на днях, была длинным и очень бессвязным трактатом на квенья о растениях и минералах Белерианда; автор-эльф видимо, писал, не выезжая из Нарготронда и свалил в одну кучу всё, что когда-либо слышал об этом от гномов и людей. На полях были надписи рунами; как с удивлением понял Пенлод, эти корявые и довольно безграмотные пометки (вроде: чуш! эрунда!) были оставлены Эолом, который, как и сам Пенлод, был об этом опусе невысокого мнения.
Пенлод замер, услышав за дверью шаги; он понял, прежде чем дверь открылась — это был Маэглин.
— Он меня принял, лично принял, в своих покоях, слышишь, Натрон? — сказал Маэглин. Его голос казался усталым и каким-то надтреснутым. — Владыка удостоил меня беседой.
Маэглин зашёл; он свысока поглядел на Пенлода (по крайней мере, попытался — Пенлод встал, а Маэглин, как ни крути, был ниже его больше чем на голову).
— Прислуживаешь, как раньше? Ручки-ножки целуешь? — спросил Маэглин. Он ещё раз оглядел Пенлода, увидел ошейник, и уже смелее продолжил, — ты здоровый, нам работники нужны.
В комнату вошёл Гватрен.
— Ты больше не нужен, — махнул рукой Маэглин.
— Что? — спросил Гватрен.
— Ты мне больше тут не нужен, можешь идти.
— Что? — повторил Гватрен.
Маэглин смутился.
— В смысле, что ты больше можешь здесь не присматривать… ну, Пенлод может, конечно, и остаться, мне надо одежду и обувь почистить…
Пенлоду было противно слышать даже собственное имя, произнесённое его голосом.
— Послушай, Маэглин, — сказал Гватрен. — Гортаур приказал мне наблюдать за Тургоном во всё время беременности. Поскольку он не выходит из твоей спальни — я должен наблюдать за ним в спальне, ну заодно и в ванной тоже, чтобы ты знал. Владыка обещал тебе исполнить твоё желание — Гортаур его исполнил. Гортаур считает себя обязанным проследить за тем, как оно исполняется. Если ты хочешь в этом противиться желанию Гортаура — тогда ты должен отправиться к Владыке и пожаловаться ему на то, что твои желания исполняются не так, как ты хочешь. Я не исключаю, что он к тебе прислушается, но я бы на твоём месте сначала поговорил с Гортауром.
В комнату заглянул Натрон, которому доложили, что Маэглин вернулся; он обеспокоенно посмотрел на Тургона и Пенлода. Он переглянулся с Гватреном; было понятно, что этот взгляд означает — «сходить за Гортауром?». Гватрен незаметно покачал головой.
Маэглин поджал губы.
— А я не так уверен, что мои желания исполняются. В конце концов, я ведь хотел, чтобы мне вернули моего отца. Живот я, конечно, вижу, но я совсем не уверен, что в результате появится на свет именно мой отец. Конечно, Майрон мне его показал… — Пенлод отметил про себя, что Маэглин теперь постоянно называет Саурона его изначальным именем.
— Что он тебе показал? — спросил Натрон.
— Он показал мне призрак моего отца; но я не уверен…
Тургон открыл глаза.
— Пенлод, эта книга про растения у тебя? — неожиданно спросил он.
— Да, — ответил Пенлод.
— Открой страницу тридцать пятую и прочти то, что написано сверху.
— Растущий месяц, седьмой день, — прочёл Пенлод, — красный рассвет, снегопад, месяц инея.
— Маэглин, — сказал тихо и почти ласково Тургон, — разве ты не помнишь? Это день твоего рождения. Твой отец записал его здесь. Никто, кроме вас двоих, об этом не знает.
Маэглин покраснел; Пенлоду показалось, что он задыхается.
— Не… не может быть. Вы меня обманываете. Вы не можете этого знать. Не можете. Вы просто догадались, потому что это дата. Вы просто догадались. Не может быть.
Он вскочил с кресла; Пенлоду стало его почти жалко, когда он увидел, как Маэглин оглядывается по сторонам, смотрит в глаза ему, Гватрену, Натрону, но не может увидеть никаких признаков обмана или заговора против него. Для всех слова Тургона были такой же неожиданностью. Гватрен только улыбнулся и недоуменно развёл руками; Натрон мрачно и пристально смотрел на Маэглина.
— Тут есть и другие даты, — наконец, сказал Пенлод, — например, сзади, на последней странице написано: тающий месяц, восьмой день, месяц дождя, ливень, град. Это не единственная…
— Он правда… ты слышал его голос? — спросил Маэглин. — Мне говорили, что так иногда бывает, особенно когда будущий ребёнок — возрождённый…
— Не скажу, что для меня это было очень приятно, Маэглин, — ответил Тургон, — но да, я его слышал.
Маэглин вырвал у Пенлода книгу и вышел.
— Ну как хотите, — сказал он. — Наблюдаешь, так наблюдай уж тут.
К изумлению Пенлода, Маэглин не только не пытался больше выгнать Гватрена из своих покоев, но и остался на ночь в прихожей при том, что Гватрен был в спальне. Сам Пенлод лёг тут же на полу (Натрон после этого разговора сразу ушёл, не оставив никаких распоряжений).
Маэглин свесился с постели, наклонился к Пенлоду и тихо сказал ему, как если бы они были добрыми друзьями:
— Не удивляйся; мне тут сказали, что после того, как этот побывал в темницах у Майрона, он уже ничего не может, так что пусть сидит в спальне. Между прочим, Пенлод, Владыка наш даровал мне великую милость, о которой и ты, и особенно дядечка могли только мечтать. Завтра увидишь.
***
На следующий день к Маэглину отчасти вернулся прежний уверенный вид; он вошёл в спальню, оглядел Тургона и спросил:
— У него есть приличная одежда?
— Чем эта плоха? — спросил Гватрен.
— Нужна одежда, в которой можно пройтись по замку.
— Да, есть такая, — Гватрен полез в сундук и достал одежду, которую Пенлод и Тургон раньше не видели: длинное синее одеяние из тёплого сукна и длинную мантию-накидку. Натрон сшил всё это сам как раз для такого случая.
— Одевайся, — заявил Маэглин, — Владыка сказал, что мы можем пойти и увидеть его венец и Сильмариллы.
— Нет, Маэглин, избавь меня от этого, пожалуйста, — сказал Тургон.
— Ну… я конечно, могу и без тебя, но… — Маэглин замялся, и Тургон понял, что на самом деле Маэглин больше всего хочет продемонстрировать Сильмариллы Эолу.
Как ни странно, Эол оказался того же мнения.
Я хочу! Хочу их видеть! Я должен! — Эол просто заорал (если это можно так называть), так что Тургон прижал к вискам пальцы и замотал головой.
— Что с тобой?
— Н-ничего… голова болит. Ладно, я согласен…
— Мелькор хочет видеть Тургона? — уточнил Гватрен.
— Я сказал — «венец» и имел в виду то, что сказал, — ответил раздражённо Маэглин. — Сегодня венец Мелькора находится у Майрона в его рабочих покоях. У меня есть ключ. Мы можем пройти туда и посмотреть на него вблизи и даже прикоснуться к Сильмариллам.
— Я думал, он никогда не снимает корону, — невольно удивился Пенлод.
— Майрон иногда ненадолго забирает венец себе, чтобы дополнительно изучить свойства этих камней, — сказал Маэглин, и добавил, понизив голос, — и чтобы попытаться исцелить руки Мелькора.
— Если так, тогда выйди, твоему дяде нужно переодеться, — сказал Гватрен.
Пенлод и Гватрен стали помогать Тургону переодеваться. Одежда, надо признаться, была прекрасно скроена и практически скрывала от посторонних глаз странное состояние Тургона, при этом каким-то образом придавая ему более женственный вид; издалека можно было подумать, что перед тобой исключительно высокая девица.
— Надень ещё рубашку под платье, там очень холодно, — сказал Гватрен. — Да быстрее, быстрее, давай! — прикрикнул он на Пенлода.
— Ты так спешишь услужить Маэглину? — спросил Тургон.
Гватрен ядовито улыбнулся.
— Надо устроить это побыстрее, пока Маэглин не сообразил, чем это грозит, — тихо ответил белокурый эльф. — Он серьёзно думает, что он один такой умный за всё время, пока стоят стены Ангбанда и основания Утумно, и что когда он сказал Мелькору что-нибудь вроде: «так я зайду к Майрону посмотреть на корону?», — то он сделал невероятно хитрый ход. Ты думаешь, до него никто не пытался сыграть на разногласиях между Мелькором и Майроном? Думаешь, с Тхурингветиль шкуру сняли просто так? Тебе, Тургон, Гортаур ничего не сделает, — по крайней мере, до разрешения от бремени — а вот Маэглина он и так не очень любит, и появиться в его лаборатории без разрешения… Я очень хочу на это посмотреть. Обозлённый Майрон иногда действует непредсказуемо.
— Вижу, тебе не очень нравится Маэглин, — осмелился заметить Пенлод.
Гватрен пожал плечами.
— Не нравится, — признался Гватрен. — Хотя иногда мне бывает его даже жалко. Но чаще мне хочется, чтобы Гортаур просто его убил. А самое худшее, что ему можно пожелать, Пенлод, — это чтобы он действительно близко сошёлся с Мелькором, ибо ничего хуже, честно говоря, я придумать не могу. Тургон, ты, главное, ничего там не трогай, кроме венца, — Гортаур всё равно узнает.
— Ты думаешь, мне стоит брать Сильмариллы в руки? — с сомнением спросил Тургон.
Гватрен небрежно махнул рукой.
— А, ничего тебе не будет, конечно, можешь.
Он распахнул дверь и позвал Маэглина.
Маэглин хотел было пойти под руку с Тургоном, но это выглядело так комично, что он решил пойти впереди, а Тургон с улыбкой опёрся на руку Пенлода, которого Маэглин всё-таки решил взять с собой.
***
В покои Саурона Маэглина пропустил Натрон, хотя и не без некоторых сомнений; он стоял в прихожей и что-то объяснял двум немолодым людям в красном; Пенлод вспомнил, что среди приспешников Саурона так одеваются военные врачи. Оказавшись в кабинете, Маэглин как-то воровато пробежал к задней стене. Справа от камина оказалась небольшая, покрашенная в очень тёмно-красный, почти чёрный цвет, дверь. Маэглин отворил её своим ключом и пригласил Тургона и Пенлода спуститься вниз.
Пенлод, бережно поддерживая Тургона под руку и за талию, помог ему преодолеть двадцать высоких ступеней. Внизу действительно было очень холодно. Маэглин открыл ещё одну дверь и они оказались в ярко освещённой небольшой комнате. На стенах пылали бело-синим светом яркие хрустальные лампы; в них, как пояснил Маэглин, горел подземный газ. На полках и застеклённых стеллажах в идеальном порядке были разложены инструменты, линзы, маленькие станки для резки и огранки камней, весы, разнообразные стеклянные сосуды. Драгоценные кристаллы и яркие минералы, как с удивлением понял Тургон, были объединены в две дублировавшие друг друга коллекции: в одной они были с утончённым вкусом подобраны по цвету — ящик, переливавшийся голубым и синим, ящик жёлтых камней, ящик красных — а в другой камни были разложены по составу. Тургон никогда особенно не интересовался ювелирными изделиями и, прочтя этикетки на отдельных образцах, он подивился, что столь разные драгоценности могут состоять из одного и того же и отличаться практически только цветом. Тургон и Пенлод просто не знали на что смотреть; оба подумали, что Феанор был бы в восторге от этой мастерской.
На рабочем столе стояло нечто, светившееся ярче светильников и всех драгоценностей в комнате.
— Вот, — произнёс Маэглин.
Круглый ларец переливался всеми цветами, которые только можно себе вообразить; его хрустальные грани горели алым, синим, лиловым, зелёным, отражаясь на стенах и потолке и на бледном лице Тургона. Оба они, и Пенлод и Тургон, не видели Сильмариллов с тех пор, как их надевал на себя Феанор незадолго до своей роковой ссоры с братом. Маэглин прикоснулся руками к ларцу; его пальцы пробежали по хрустальным ветвям и ягодам, и ларец открылся.
Странным образом корона Мелькора, в которой теперь было только два Сильмарилла, лежала в ларце перевёрнутой. Маэглин достал её, и Тургон увидел в дне ларца два углубления.
Маэглин показал корону Тургону, словно даже протягивая её дяде; тот не шелохнулся. Брать эту вещь в руки он не хотел.
Тургон, — он услышал слабый, но настойчивый голос Эола. — Давай посмотрим поближе. Ну пожалуйста. Возьми их. Потрогай…
Пенлод видел, как тонкие пальцы Тургона дрожат, прикасаясь к холодному металлу короны: кажется, её зеркальная поверхность даже запотела от близости его горячих рук. Тургон коснулся средним пальцем сначала одного камня, потом — другого. Он не почувствовал ни жжения, ни жара — ничего; провёл ногтем по граням, потом нажал подушечкой пальца на поверхность. У него возникло странное и даже в чём-то отвратительное чувство: ему показалось, что если нажать ещё чуть сильнее, то переливчатая поверхность прогнётся, как хрящ или мембрана в живом теле.
Тургон осторожно положил корону на стол и взглянул на Маэглина, словно спрашивая: и что?
Пенлод наклонился и посмотрел на корону; Тургон увидел, что Пенлод, прищурив глаза, внимательно вглядывается в пустое, поцарапанное гнездо для третьего Сильмарилла, который теперь был у Эльвинг, внучки Лютиэн, где-то далеко, в Сирионе, на берегу океана.
— Ну вот, — Маэглин, смешавшись, убрал корону в шкатулку. — Я должен сейчас ещё раз увидеть Владыку, а Натрон вас проводит.
Тургон оглянулся. Два камня смотрели на него, как два больших переливчатых глаза, как две звезды, вдруг придвинувшиеся слишком близко.
«Гортаур уже сейчас знает, что я заходил сюда», — подумал Тургон.
Маэглин захлопнул хрустальную крышку.
***
Гватрен сидел в покоях Маэглина и читал злополучный трактат.
— Действительно, чушь полная, — сказал он, обращаясь ко всем, — Эол прав. Но это, пожалуй, единственный текст, в котором содержится описание яда, который убил мать Маэглина.
— Думаешь, он взял это отсюда? — спросил Тургон, со вздохом садясь на постель.
— Вряд ли. Судя по тому, что я знаю об этом происшествии (тебе, конечно, известно больше), это описание, как и почти всё тут, ошибочное, и книга всё равно не помогла бы. Я не думаю, что Эол это вычитал отсюда — скорее наоборот, приобрёл книгу из-за её содержания, поскольку там описывается много редких вещей, хотя в основном и неверных.
— Послушайте… меня одна вещь беспокоит, — сказал Пенлод, растерянно глядя на Тургона. — Почему они в этой хрустальной шкатулке? Это же не ларец от Сильмариллов.
— Какая разница? — пожал плечами Тургон.
— Может быть, он не смог унести ларец с собой? — спросил Натрон.
— Говорят ведь, что Мелькор унёс с собой множество драгоценностей, которые он потом дал съесть Унголианте. Тот ларец от Сильмариллов, который я видел, был довольно тяжёлым, но не мог быть намного тяжелее, чем они, — ответил Пенлод. — И зачем было брать хрупкую хрустальную шкатулку, если есть ларец?
— Я не понимаю, почему ты так уверен, что это другой ларец, — заметил Тургон. — Ты же мог перепутать, или…
