Текст книги "Ледяная звезда (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

========== Пролог-интермедия ==========

А ночью по лесу идет Сатана

И собирает свежие души:

Новую кровь получила зима

И она тебя получит, и она тебя получит…

Агата Кристи «Сказочная тайга»

Пронзительная, всеобъемлющая тишина, которая бывает только после недавно закончившегося снегопада, накрыла ночной лес как мягким покрывалом. Ветра не было, оттого каждая, даже самая тонкая веточка была словно закутана в синеватый от лунного света пуховый платок, а сами деревья в прозрачном полумраке напоминали причудливые сказочные создания самого фантастического вида. Картина была до невозможного умиротворяющей и живописной: в такие мгновения могло кольнуть смутное сомнение, заслуженно ли зимние ночи в этом мире пользуются столь дурной славой. Люди прятались от холода и тьмы в своих домах за плотно закрытыми ставнями, не выпускающими из жилища ни крупицы столь драгоценного в это время года тепла… во всяком случае, старались прятаться.

Костер, видимый издалека из-за своей пронзительной противоречивости густой тишине и покою заснеженного леса, ясно свидетельствовал о том, что из любого правила или традиции время от времени случаются исключения. Оправдывают они себя или нет… в конце концов, традиции возникают не на пустом месте.

– Мир вам, добрые люди. Не позволите ли остановиться у вашего костра?

Пять пар глаз – трех мужчин разного возраста, женщины с осунувшимся лицом и совсем маленькой девочки, которую она нервно прижимала к себе – настороженно обернулись к вышедшему из плюшевой иссиня-белой чащи на небольшую опушку незнакомцу. Тому, что люди решились остановиться на ночь в лесу посреди зимы, могли послужить необходимостью лишь самые неожиданные обстоятельства, а уж вероятность встречи с кем-то оказывалась столь малой, что причина у этой настороженности была. В полумраке его волосы – не закрытые, несмотря на мороз, никаким головным убором – казались каштановыми, почти темными, но при свете пламени вспыхнули солнечным янтарем, золотыми, тигриными, на мгновение в этом отблеске показались и глаза – только приглядевшись, можно было понять, что вовсе они не желтые, а карие.

– Мир и тебе, путник, – после недолгого молчания с вялым приглашающим жестом откликнулся старший из мужчин, недоверчивый взгляд которого, как в пушистой раковине, прятался между низко надвинутой меховой шапкой и курчавой рыжевато-русой бородой. Судя по запинке, он тоже хотел было сказать «человек», но в последний момент что-то заставило его передумать.

– Мое имя Яр… и я, по всей видимости, заблудился, – подсаживаясь к огню между слегка отстранившемся юношей, наверное, единственным, не считая ребенка, кто казался на вид моложе него самого, и женщиной, попытался объясниться пришелец. – могу я узнать, что заставило вас остановиться в лесу на ночь?

Как он и предполагал, причина была веская: вся деревня, из которой пришли эти люди, сгорела в редком по этому времени года пожаре. Огонь – источник и защита человеческой жизни порой превращался в не менее страшную угрозу… Все погорельцы, кто остался в живых, пытались добраться до ближайшего соседнего поселка, но из-за снегопада заплутали и так и не смогли найти выход из превратившегося в снежный лабиринт леса… Когда стемнело окончательно, остановиться и разжечь костер – хотя бы хрупкую защиту от лесных страхов – показалось людям более безопасным, чем продолжать поиски.

Хоть за разговором первоначальная настороженность начала спадать, никто и не помыслил бы о том, чтобы оставить в ночной караул впервые встреченного сегодня чужака. Яр понимал это не хуже самих людей и даже не пытался вмешиваться, когда мужчины распределяли дежурства. Женщина успела задремать, еще крепче прижимая к себе спящую малышку и кутаясь поверх шубы в какое-то покрывало. Отблески костра бросали резкие тени на измученное, преждевременно постаревшее от пережитых несчастий худое лицо.

Впрочем, самому Яру не спалось. Он бы перекинулся парой скучающих фраз с хмурым бородачом, первым вызвавшимся на ночное бдение, но из нежелания мешать остальным сохранял молчание. Сейчас, из созданного костром островка теплого света лес просматривался не так хорошо и выглядел несколько менее живописно, как в синеватом лунном сиянии, напротив, отсюда тени и фантастические силуэты, созданные снегопадом, выглядели несколько пугающе, наверное, даже зловеще.

Достаточно лишь поменять угол зрения…

Под утро – хотя до восхода, поздно наступающего зимой, было еще довольно много времени – снова начал идти снег. Легкий-легкий, с почти безоблачного ясного неба, словно подсвеченный изнутри, не белый, а сияюще-голубой, как маленький звездопад. Яр тихо заворожено вздохнул, наблюдая, как бриллиантово мерцают в золотистом ореоле костра не успевшие еще растаять снежинки. Наверное, на караульного это волшебное зрелище тоже подействовало завораживающе, потому что тот, ослабив прежнюю хмурую бдительность, задремал, почти спрятав лицо в собственной же кудрявой бороде.

Волшебное… или, скорее уж, колдовское! Сомнения в последнем отпали, когда в круг света, высоко вскинув голову, шагнула женщина, приближения которой к опушке Яр не видел. Ни веточки не шелохнулось, ни снежинки не скрипнуло под ногами, словно бы прекрасная незнакомка возникла из ниоткуда прямо на стыке теплого света костра и простирающегося за пределами заснеженного леса. Она тоже была без головного убора, только немного нерастаявших снежинок накрывали черные, мерцающие лунной синевой, как полночное небо, гладкие волосы легчайшей вуалью. На женщине была длинная белая шуба не то из невероятно нежного и легкого меха, не то из той же снежной шапки, что окутывала сейчас все деревья. Оглядевшись, пришелица с тенью ласковой улыбки на бледном лице невесомо коснулась бородача, даже не заметившего ее появления из-за окончательно сморившей дремоты, а теперь окончательно уронившего голову на мохнатый воротник тулупа, потом с той же тенью уже хмурого выражения на точеном, слегка подсвеченном изнутри луной – совсем как этот необыкновенный снег – лице коротко посмотрела на костер. Посмотрела, в невесомой растерянности касаясь тонким пальцем бледных губ, с тем же ласковым изяществом едва заметно качнула головой, уронив несколько снежинок с змеящихся по белому меху шубки блестящих черных прядей, и легко, словно собираясь задуть свечку, подула в сторону пляшущих языков пламени. Костер съежился – то ли испугавшись, то ли, как и люди, убаюканный обманчивым умиротворением ночи, луны и снегопада, только почерневшие дрова остались лениво мерцать еще не остывшими красноватыми переливами.

Почти коснувшись лица Яра, наблюдавшего из-за пропущенных ресниц, нежным холодным мехом шубки, незнакомка склонилась над спящей женщиной, и, поколебавшись, едва ощутимым касанием губ коснулась ее лба, одновременно забирая из ослабевших в глубоком сне рук ребенка. Но даже этого бережного движения хватило, чтобы девочка испуганно дернулась и открыла глаза.

– Тсс, милая, – тихо пробормотала черноволосая, чуть жестче, чем соответствовало бы тону, прижимая палец к пухлым губам ребенка, попытавшегося было что-то спросить или сказать. – твои родители так устали, вам много пришлось пережить, не будем беспокоить их сейчас.

– Холодно… – едва слышно просипела девчушка, не делая, впрочем, никаких попыток освободиться из рук незнакомки.

– Расслабься, моя хорошая, скоро холод перестанет тебе мешать. Постарайся заснуть. Забудь о том, что было страшно и, возможно, больно, забудь, и это перестанет иметь всякое значение. Посмотри на мир вокруг, разве в нем есть место тревогам? Спи, маленькая… хочешь, я тебе колыбельную спою? – длинный рукав из белого меха накрыл ребенка так, что на виду осталась только закутанная в платок головка, лежащая у незнакомки на плече. Вряд ли от этого стало теплее, лицо девочки постепенно приобретало тот же иссиня-белый цвет, что и кожа женщины, а на ресницах оседали, не тая, пушистые снежинки.

Глубоко вздохнув, Яр открыл глаза.

– Отпусти ребенка, ведьма, – в голове была ясность и в то же время заторможенность, как после глубокого сна. Но ведь он не спал…

Черноволосая незнакомка должна была быть весьма могущественной колдуньей, если ее чары – хоть и отчасти – но подействовали даже на него.

– Ангел Дракона? – недоверчиво прищурив пронзительно-голубые глаза, прозрачные, как льдинки застывшего воздуха – бывает такой холод, от которого даже воздух застывает синеватой твердью – колдунья слегка отшатнулась. Поднявшись на ноги, ее собеседник шагнул вперед, требовательно протягивая к затихшей девочке руки. – Кто ты такой, чтобы требовать у меня мое по праву?

– Ярис. Меня зовут Ярис, – несмотря на совершенную неприемлемость момента, ангел Дракона зачем-то изобразил галантный полупоклон и уж совершенно не к месту сморозил. – к Вашим услугам, барышня…

– Зимерзла, – снова прищурившись, на сей раз, расчетливо наблюдая за его реакцией, сухо представилась и ведьма.

На мгновение Ярис оторопел. Зимерзла…

– Старшая из ведьм Феникса? – хрипло переспросил он.

– Не смей, – со спокойной злостью предупредила женщина. – никогда не смей говорить такого! Ты здесь один и ты слишком слаб, чтобы справиться со мной в моей стихии.

– Я это без намека на возраст, простите, – покаянно развел руками Ярис. Хотя эта ведьма, как и две ее сестренки, стали легендой еще до того, как Дракон сотворил его из своего света.

А ведь он действительно один и действительно слабее нее сейчас. Но впускать в мысли сомнения, когда должен спасти кого-то, просто преступно. Сомнения лишают даже тех сил, что есть.

– Отдайте мне девочку, – повторил ангел. Легенда перед ним или нет, его создали для защиты людей, Дракон доверил человечество ангелам, прежде чем заснуть на столетия.

Устало вздохнув, женщина провела узкой ладонью перед лицом. Теперь вместо сотканной из снежинок и лунного света хрупкой красавицы на него смотрела грозная дама в возрасте, который все еще невежливо называть старостью, но уже давно перешагнувшим определение «среднего». Очаровательной ее было уже не назвать, но каким-то невероятным образом красота – суровая и породистая красота, наверное, самой зимы – сохранилась и в огрубевших чертах со слишком длинным, хотя и аристократически-прямым носом, желтоватой смуглости кожи, и в волосах, теперь напоминающих неровным цветом мерзлую землю, отчасти припорошенную снегом.

– Не называй меня… нас «ведьмами Феникса», ангел. Ведьмы не принадлежат никому, заруби себе это на носу! Если ангел, конечно, способен осознать, что и такое бывает.

– Но вы служите Фениксу.

– Это вы служите Дракону. Он ваш создатель и ваш хозяин. Мы же не более чем вынуждены были сотрудничать, не говоря уже о том, что это было давно и неправда, – неприязненно оскалив крупноватые зубы в желчном подобии улыбки, пояснила Зимерзла. Кажется, несмотря на последнее заявление, воспоминания о «давно и неправда» все еще приводили ее в тихое бешенство.

Создатель… Дракон создал все и всех в этой вселенной, так что говорить о нем «ваш»… хотя, если на то пошло, КТО же создал ведьм? Ведь Феникс лишен способности созидать что бы то ни было, да и сейчас она явно говорит о том, что ее и сестер ни Дракон, ни Феникс не создавали.

– Они выдумали добро и зло. Вернее, с больших буковок – Добро и Зло! – Зимерзла хмыкнула. – Придумали эти примитивные черно-белые правила для Вселенной. Если кто-то или что-то не есть добро, прямо вытекало, что это – зло. Вот мы с сестрами и оказались в сфере Феникса. Не обязательно для этого было становиться тьмой, достаточно лишь НЕ БЫТЬ светом.

– Ты пришла, чтобы убить пять человек просто за то, что они оказались в лесу зимней ночью, как ты сказала, в твоей стихии. Если это говорит о том, что ты НЕ служишь злу и не являешься его созданием… чего-то я в этой логике недопонимаю.

– Посмотри на этих людей. Просто посмотри.

Ярис послушно огляделся. И в тот же момент понял, что вмешался чересчур поздно – огонек жизни, нет, уже сонное мерцание на углях, теплилось только в малютке, которую ведьма бережно держала на руках. Девочка дышала, хотя и как-то замедленно, словно с усилием, а пушистые от налипшего снега реснички слабо подрагивали в глубоком сне. Лицо ее матери умиротворенно разгладилось, словно рассеялись в одночасье все мучавшие ее беды и тревоги, женщина казалась безмятежно, с тенью улыбки на иссушенных губах, спящей, только уже не дышала. Испарилась хмурая враждебность и мужчин, словно смерть исцелила все нанесенные жизнью раны. Это, наверное, можно было бы даже счесть счастьем, если забыть о том, что они всего лишь перестали чувствовать.

– Отдай мне девочку.

– Вот ведь заладил. Послушай, ангел… от холода люди прячутся в домах. Они знают, что должны прятаться, что спасутся только таким образом. Даже вы не способны спасти абсолютно всех, людям свойственно умирать, иначе человечеству уже сейчас не хватило бы во Вселенной места!

Людям свойственно умирать. Но Ярис не видел ровным счетом никакого смысла в смерти маленьких детей.

– Ты не веришь, что я не служу кому-то гипотетическому Злу… не можешь понять, что Зла не существует, как и Добра. Дракон и Феникс просто придумали ярлыки для разметки своих шахматных фигурок. В действительности же день сменяет вечер и ночь, а ночь – утро, зиму – весна, а лето – осень, жизнь сменяет смерть – и ничто тут не есть благо и не есть зло. Все это естественный природный ход вещей. Одинаково естественный.

Она покосилась на начинающее уже светлеть на востоке небо, после чего усмехнулась, поймав взгляд Яриса, посмотревшего на небо по инерции.

– Думаешь, с рассветом я испарюсь, как призрак? Прости, что разочаровываю, ангел, но я не боюсь ни рассвета, ни весны. И твои шансы ни то, ни другое не увеличили бы всерьез. Впрочем, если для тебя это так принципиально… забирай.

Пристально наблюдая за выражением его лица, ведьма протянула неподвижного ребенка.

– Забирай и подумай, благом ли для человека, лишившегося дома и всех близких, будет все-таки пережить зимнюю ночь? И много ли ты выгадал для нее. Забирай.

– Об этом не беспокойся, – бережно принимая девочку, пробормотал ангел. Уж позаботиться о спасенной он найдет способ. Если здесь нет какого-нибудь подвоха…

– Нет. Мне нет никакого дела до этой девчонки, если она до такой степени зачем-то нужна тебе – пусть живет. Это всего лишь один человек из всего человечества, не так ли, ангел?

Один человек. Это вполне достаточно, даже, пожалуй, больше, чем можно себе представить.

– Спасибо…

Не мог спасти четверых и теперь готов благодарить за единственную, которую всего лишь позволили спасти. Наверное, в глазах колдуньи это выглядело очень забавно…

– Прощай, ангел Дракона Ярис, – снова преображаясь в изящную, как ледяное изваяние, красавицу – вот только в свете разгорающегося утра уже не столько паранормально-прекрасную, какой она была в лунном свете, сколько болезненно-хрупкую, махнула рукой Зимерзла.

Скорее – до встречи.

Теперь Ярис был абсолютно уверен в том, что надолго еще задержится в этом мире.

Ведь кто-то же должен с уверенностью проследить за тем, чтобы на смену ночи приходил рассвет, а на смену зиме – весна. Хоть это, по словам ведьмы, и совершенно естественно – это отнюдь не означает, что иногда естественным вещам не нужна бывает помощь.

– До встречи, колдунья, – прижимая к себе почти невесомую девчушку и зачарованно провожая взглядом тающий на фоне неяркой утренней зари хрустально-темный силуэт, пробормотал ангел. – до скорой, скорой встречи.

========== Часть первая. Санстар Фицрой. 1. Стелла ==========

Любовь к родственникам измеряется километрами!

Факт

Телеграмму Стелла получила, когда вместе со всей компанией сидела в кафе после многочасового предпраздничного шоппинга, под конец которого даже у нее ноги заныли – хотя, если бы походы по магазинам были видом спорта, Стелла была бы в них абсолютной чемпионкой. Что уж было говорить о подружках, сейчас едва не сползающих по стульям, которые им, к огромной радости удалось занять? А о похожих на зомби кавалерах, нагруженных фирменными пакетами, словно верблюды – торбами: особенно досталось в этом плане, разумеется, Брэндону, которого под конец уже было просто не видно под покупками Стеллы – он падал, вставал и тащился дальше с мрачной решимостью героя трагедии, готового на все ради дамы сердца.

“Подвиги совершать и с монстряками биться – это кто угодно может! – довольно подумала Стелла, с гордостью косясь на полуобморочного Брэнда. – А вот поход по магазинам – это для мужчины истинное испытание на прочность! Как физической формы, так и чувств…”

Вот, например, Музе запрячь Ривена не удалось. С одной стороны, неплохо, что этот вечно мрачный тип не портил всем сегодня настроение своей желчной физиономией, с другой – ну куда это годится?! Сил нет смотреть на эту Музу: никакой кокетливости, никакой женственности… Хотя и покупок-то, если честно, Муза сделала не так уж и много, чтобы их было тяжело нести, но где это видано, чтобы девочка сама перла что-то тяжелее косметички?! Хотя… Айша тоже обошлась без тягловой силы. Но атлетичная высокая Айша и хрупкая Муза – все же две слишком большие разницы.

“Надо будет сказать Риву пару ласковых! Надо же быть таким бессовестным эгоистом. Небось, когда за Дарси ухаживал, без вяканья вещи таскал!” – в последнем Стелла ни капельки не сомневалась, да и на некоторых распродажах успела мельком увидеть черную ведьмочку, за которой следовала целая толпа поклонников, безропотно волочащая покупки. Оставалось надеяться, что Муза, которая тоже могла их заметить, не придет к тем же выводам и не расстроится.

– Ну и чего вы все такие кислые? Давно я так не оттягивалась, – Стелла по-кошачьи потянулась. – Как жаль, что Зимний Солнцеворот бывает только раз в году!

Ответом ей был дружный полувздох-полустон, словно перед финальной сценой “Ревизора”, которого недавно ставили в школьном театральном кружке. Хотя нет, там так и не удалось добиться такой слаженности!

И тут-то с неба прямо на их столик с неба камнем рухнула птица-звезда с длинными золотыми перьями.

– Едва тебя нашла! – тонким, на грани ультразвука, голосом, проворчала птаха. – По всем распродажам пришлось гоняться: не принцесса, а неуловимый мститель! Примите послание, гражданочка.

– Слушаю, – слегка удивленно кивнула Стелла. Родители не стали бы использовать птиц-звезд, чтобы с ней связаться, а кому это еще могло понадобиться?

Птица-звезда кашлянула и совсем другим голосом – приятным и явно мужским – промурлыкала:

– “Стеллочка, крошка, с наступающим тебя праздником! Надеюсь, ты не станешь возражать, если я заскочу на пару дней поздравить тебя лично – мы же так давно не виделись. Королевский дворец стал таким пустынным с тех пор, как ты уехала учиться! Целую, Санни”. Конец послания, – обычным своим голосом сообщила птица.

Минуту длилось тяжеловатое молчание. Потом Брэндон, только что изображавший умирающего, очень странным тоном спросил:

– Санни – это еще кто?

– Мой брат, – механически ответила Стелла.

– Никак, новорожденный? – еще более странным тоном уточнил Брэнд. Девушка поморщилась: все знакомые прекрасно знали, что в королевской семье Солярии она – единственный ребенок. Пристально смерив взглядом ее рассеянное лицо, Брэндон встал, стряхнув с себя все свертки и пакеты, и молча вышел из кафе, моментально затерявшись в толпе. Остальные присутствующие с немым вопросом пялились на недоуменно и обиженно хлопающую глазами Стеллу.

Наконец сообразив, что произошло, девушка раздраженно шарахнула кулаком по столу.

– И в этом весь Тигра! Еще приехать не успел, а уже начались неприятности… – принцесса сдавленно всхлипнула. Блум мягко обняла ее за плечи:

– Успокойся и объясни, в чем дело. Ты же знаешь Брэнда – проветрится и остынет. Кто такой этот Санни?

Стелла еще раз всхлипнула, явно намереваясь разрыдаться, но Блум, не первый день в ней знакомая, умело пресекла эту попытку:

– Не реви, у тебя тушь от этого размазалась!

– Не может быть, у меня же водостойкая! – воскликнула Стелла, моментально забыв про слезы и выхватывая из сумочки зеркало. Пристально себя изучив, девушка вздохнула. – Понимаете, Тигра – действительно мой брат. По отцу. Папа старше мамы почти на десять лет, у них был династический брак. Понимаешь, мама была второй дочерью в королевской семье мира Селении, то есть, принцессой, но не наследницей. Селения – небольшой и не слишком влиятельный мир, ему нужна была дипломатическая поддержка Солярии, вот мамины родители и решили скрепить союз браком своей младшей дочери с королем. До своей помолвки они даже знакомы не были.

Скай едва заметно поморщился. Когда он в свое время расторг такую же дипломатическую помолвку с принцессой мира Джемелл, ценой жуткого скандала, который принц очень не любил вспоминать.

– Но маме и папе повезло, они оказались просто созданы друг для друга. Но у отца до этой помолвки была другая… гм, возлюбленная – герцогиня Бео. Я ее ни разу не видела, она уехала из дворца куда-то в провинцию, как только было объявлено о свадьбе мамы и папы, и ни разу больше не появлялась при дворе. А Санстар – их сын, на два года старше меня – он частенько бывает в столице.

– А почему “Тигра”?

– А-а, – Стелла рассмеялась. Долго из-за чего-то переживать было не в ее правилах. – понимаешь, как я уже сказала, мама родом с Селении. Там есть очень красивая легенда “Сказания о прекрасных воительницах в матросках”, которую мама мне в детстве рассказывала. Так вот, в одном из этих сказаний был персонаж по имени Тигриный Глаз – там у многих, особенно отрицательных героев имена – как на Джемелле, образованы от названий драгоценных камней. И этот Тигриный Глаз очень напоминал мне Санни: такой же пижон и самоуверенный бабник!

– Здорово же ты его любишь! – язвительно заметила Муза.

– Понимаешь… не скажу, будто у нас плохие отношения. Его ни капельки не задевает то, что хоть он и первый сын короля, трон ему не светит – Санни умеет добиться от людей всего, что захочет, и не будучи королем. Он ко мне очень хорошо относится, но я так не могу! Тигра… знаете, напоминает Дарси в мужском варианте – кого угодно очарует, обаяет и разведет на такое, что потом только за голову хватаешься, при этом даже не задумываясь, что делает что-то плохое или неправильное. И он всегда был красивым, интересным, популярным, а я-то в детстве была жуткой уродиной…

– Не понимаю, с чего ты эту глупость себе в голову вбила!

– Само по себе обидно, а однажды я зачем-то пожаловалась Тигре, что никогда никому не понравлюсь, а он… знаешь, что он мне заявил? “Не переживай, солнышко, уж от кавалеров тебе отбою не будет: принцесса, да еще наследная, одного из самых влиятельных миров – на таких условиях большинство принцев и с крокодилом будут счастливы обвенчаться!” Представляете, каково мне было?! – Стелла скрипнула зубами. – Соскучился он, как же! Наверняка во дворце из-за него очередной скандал, а ему надо где-нибудь отсидеться, пока все не поутихнет!

– Может, ты преувеличиваешь… – неуверенно протянула Блум.

Знала бы она, ЗА КОГО заступается, держала бы язык за зубами!

========== Часть первая. Санстар Фицрой. 2. Ривен. ==========

Вот что значит репутация! Даже и захочешь

сделать что-нибудь хорошее, так никто

тебе не поверит!

Самый добрый депутат

– Выбираешь подарок?

Ривен, слегка офигевший от бухающих со всех сторон мелодий, между которыми, если говорить честно, особой разницы не замечал, как ни старался, механически обернулся на голос. Стоящая за спиной Дарси ослепительно улыбнулась, сделавшись похожей на обаятельную вампирессу из какого-нибудь готического фильма. Рубашка из винно-красного шелка, черные кожаные брючки и кожаный же расстегнутый плащ довершали сходство.

– Знаешь, чего тебе не хватает? Темных зеркальных очков.

Не моргнув глазом, ведьмочка выудила очки из сумочки и нацепила на нос.

– Матрица. Перезагрузка, – снова улыбнувшись, провозгласила она.

– Что?

О матрицах-то Ривен знал. Он, в отличие от Брэндона, и с точными науками предпочитал справляться самостоятельно, не прибегая к помощи Тимми даже в самых тяжелых случаях. Конечно, при некотором пренебрежении средним образованием в прошлом, на первом курсе Фонтароссы пришлось многое нагонять, да и после успеваемость подтянулась не до уровня блестящей, но, по крайней мере, все, что Ривен знал, он знал сам. Но вот какое отношение математический термин имеет к наряду Дарси?

– Ничего особенного. Подарок, спрашиваю, выбираешь?

Можно было подумать, он приперся бы на распродажу зачем-нибудь еще!

– Ну.

Дарси окинула ленивым взглядом прилавок и подцепила наманикюренными пальчиками один из дисков.

– Вот рекомендую. Вышел в продажу буквально только-только, так что в коллекции твоей чокнутой меломаньячьки его еще нет.

Ведьмочка просто лучилась радушием, но диск при этом держала, словно дохлую крысу за хвост. Ривен смерил Дарси хмурым взглядом, но та и бровью не повела.

– Здесь какой-то подвох? – прямо спросил парень.

– Фи, что за тон! – насквозь наигранно возмутилась Дарси. – Ну и выбирай сам, полагаю, девочка давно в курсе той трагической истории о кавалерии медведей, строем промаршировавших по твоим ушам в далеком детстве! Не нужно переживать, ты не один такой: Шторми вот никогда не стеснялась того, что ее любимый музыкальный инструмент – это барабан. Нет людей абсолютно бездарных, просто каждый бездарен в своей области! – ведьмочка послала ему насмешливый поцелуй, развернулась, изящно взметнув полы плаща, и с хрустальным цокотом каблучков пошла прочь. Свита человек в семь нагруженных пакетами парней, бросавших на Рива недружелюбные взгляды на протяжении короткого разговора, в молчании последовала за ней.

– Ты, можно подумать, в этом разбираешься! Откуда же такие познания? – негромко буркнул Ривен, но Дарси услышала и обернулась через плечо.

– Музыкальная школа по классу скрипки заочно и персональные уроки игры на чингаре. Мамуля хотела, чтобы я была разносторонне развитой личностью.

И с прямо-таки королевским достоинством удалилась. Впрочем, в Музе, которая, как недавно выяснилось ко всеобщему и ее в том числе искреннему шоку, была самой настоящей принцессой, всего этого надутого аристократизма и в помине не было.

– Получил? – насмешливо поинтересовались опять за спиной. На этот раз это оказался Брэндон. – Совет хочешь?

– Ну? – в голову неожиданно пришло, что многовато людей последнее время просто-таки тянет давать ему советы. О которых он никого не просил!

– Не нукай, не запряг. Купи этот диск.

– Но ведь… Дарси…

– Первым, что пришло тебе в голову, было, что здесь какой-то подвох. Думаешь, леди этого не предвидела? Она на то и сделала ставку, что ты не поверишь и диск покупать не станешь. В каждой женщине присутствует доля лицемерия, а уж Дарси по этой части гений. Подвох с двойным дном.

– Но, может, и с тройным? Все так нарочито-очевидно, чтобы не придать значения…

– Знаешь, Рив, когда дело касается прекрасного пола, ты становишься настоящим параноиком! Худшее, что может быть, это если Айша преподнесет Музе такой же диск, я слышал, как они обсуждали, скоро ли он выйдет. Подружке-то они прямо скажут, чего хотят, а парню – фигушки. Сделай для меня, что хочешь, и я дам понять, что хотела совсем не этого!” Покупай свой диск и пойдем отсюда, я уже эти магазины видеть не могу!

Поколебавшись, Ривен согласился. Делать девушке подарок по рекомендации в какой-то мере своей бывшей подружки было как-то неловко, однако сам он вряд ли сумел бы нарыть что-то стоящее. От шума и толпы его уже самого мутило. Попадись Ривену маньяк, придумавший предпраздничные распродажи, живьем бы не отпустил!

– Кстати, почему ты здесь, а не служишь, как намеревался, вьючным осликом у своей златовласки? – ехидно поинтересовался он у Брэндона, когда они вышли из музыкального магазина. Тот недовольно поморщился. – И не с этим ли связаны твои слова о женском лицемерии?

– Ей пришло послание от какого-то парня, – неохотно пояснил приятель. – ну как будто я стану бочку катить на то, что там было до нашего знакомства! Сам до нее много с кем встречался…

– Мягко сказано! – припомнив многочисленные подвиги однокурсника на романтическом фронте пару лет назад, скептически хмыкнул Ривен.

– Но зачем было выдумывать нелепое объяснение?! Я же прекрасно знаю, что нет у нее никакого брата!

– И ты свалил, не выслушав до конца? Ну-ну. Это еще поспорить можно, кто из нас параноик!

– Можем и поспорить. Идти еще долго, надо ведь чем-нибудь себя занять.

========== Часть первая. Санстар Фицрой. 3. Айси ==========

Опыт – это слово, которым люди называют свои ошибки.

Оскар Уайльд

Впрочем, что до весны,

Если изморозь тронет окно серебром?

Перемирья не будет – мы просто

Отложим войну на потом…

Йовин «Весна»

Новую жизнь всегда неплохо начинать с понедельника. Или Нового Года. Или… да можно сколько угодно обманывать себя, снова и снова начиная эту самую «новую жизнь», когда сама-то при этом остаешься прежней. Юная ведьма холода Айси была не из тех, кто успешно умеет лгать себе. Слишком уж недоверчивая и скептическая «аудитория». Но когда необходимо обмануть кого-то другого – почему бы не попытаться?

Вот только не все «другие» отличаются святой наивностью. Например, когда речь идет о других ведьмах, которые вообще мало кому доверяют. И в особенности «коллегам по цеху»!

– Что должно произойти, чтобы я больше не видела вашей троицы, а? О том, чтобы еще и не слышать о ваших выходках, я уже и не прошу!

Директриса была высокой худой женщиной “вокруг пятидесяти” на вид (хотя на самом деле старше) с резким ястребиным лицом, несмотря на возраст и вечное язвительно-желчное выражение, сохранившим благородно-хищную красоту, и прической, напоминающей причудливую витую раковину. Тогда, в разгар теплой даже по здешнему невыносимому климату осени, стояла невыносимая жара, но пожилая ведьма была, как обычно, одета в длинное глухое черное платье и, мягко говоря, без одобрения взирала на наряд Дарси, более актуальный для похода на пляж, нежели на собеседование, и на элегантный костюм Айси, состоящий из коротких юбки и безрукавки из белого льна. Госпожа Гриффин отличалась в этом плане консервативными взглядами и считала, что настоящей ведьме подходит только черное.

– Имейте в виду, юные леди, если бы в этом году столько преподавательниц разом не ушли на пенсию, я бы и слушать вас не стала! Между прочим, по вашей вине престиж нашей школы серьезно понизился, в позапрошлом году родители забрали часть адепток, а количество поступающих в последние два года снизилось в полтора раза.

Пронзительные глаза директрисы вперились в сидящую перед ней Айси, как буравчики. Никто не умел долго выдерживать этого взгляда, но на ледяную ведьмочку он произвел мало впечатления – она и будучи ученицей далеко не настолько трепетала перед директрисой, насколько притворялась, пока в том была необходимость.