Текст книги "Колибри (СИ)"

Автор книги: Росса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Я что, настолько плохо изъясняюсь на вашем языке? Странно… Училка по французскому всегда говорила, что у меня прекрасное произношение. Наверное, врала, – печально протянул я.

– Да нет, вы прекрасно говорите, но невестка… Вы же…

– Мальчик? – я подошёл к зеркалу и внимательно осмотрел себя. – Ты смотри и, правда, мальчик. Вот беда. И что мы с вами с этим будем делать?

Окончательно впав в ступор, секретарша отошла от двери, а я проскользнул внутрь.

– Дядя Денис, – заорал я с порога, – я только что выяснил, что не могу быть вашей невесткой по причине того, что являюсь мальчиком. Вопрос: зачем тогда Люська мне подарил кольцо? – я поднял растопыренную пятерню на уровень глаз, демонстрируя ему платиновый ободок с голубым бриллиантом.

– Фея моя, – Денис Игоревич встал из-за стола и, подойдя, обнял меня, – не расстраивайся, ты лучше любой девочки.

– Ну, слава Богу! – воскликнул я. – А то уж волноваться начал. Думал, пол менять придётся.

Мы немного посмеялись, и Денис Игоревич усадил меня на мягкий диванчик, стоявший в дальнем углу.

– Я смотрю, наш план удался? Люсьен всё же сделал тебе предложение?

– После того что между нами было? – я хмыкнул. – Он, как честный человек, был просто обязан на мне жениться. А если серьёзно… Я безумно рад, что так вышло. Хотя предложение всё же первым сделал я.

– Я рад, феечка. Очень рад, – Люськин отец по-доброму улыбнулся и растрепал мои волосы. – И тебе повезло. Люська однолюб. Если полюбил, то на всю жизнь.

После этих слов я застыл. Мне полагалось радоваться, но вместо этого в душу прокрался липкий страх. Однолюб? На всю жизнь? Но… Как же тогда Егор? Ведь Люська был в него влюблён. Да так был влюблён, что когда тот его бросил, таблеток наглотался. Значит, он его до сих пор любит? А кто тогда для него я? Нет, он говорит, что любит меня… Но ведь сказать можно всё, что угодно?

Ощущение безоблачного счастья начало стремительно пропадать. Всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Не бывает сказок в этой грешной жизни, а уж сказок о любви и подавно. Вернее, они есть, но, видимо, не про меня.

– Повезло… Егору, – я не заметил, что сказал это вслух.

Дядя Денис резко вскинул голову и посмотрел мне в глаза:

– Ты ведь на самом деле так не думаешь? – он схватил меня за руку. – Егор – это не то…

– А что? – и когда мой голос успел стать настолько бесцветным? – Он же любил его. С ума по нему сходил. А вы только что сами сказали, что ваш сын однолюб. Один раз и на всю жизнь. Так он у него уже был – этот один раз.

– Алекс, не горячись, прошу тебя. Я не думаю, что Люсьен любил Егора. Он был его наваждением, его безумием, но никак не любовью. Я не видел той мягкой радости, которой светятся Люськины глаза, смотрящие на тебя, когда он глядел на Егора. Те отношения не были любовью. Скорей их можно было назвать болезнью. Он переболел и получил знания о людской подлости. Не руби сгоряча, фея. Поговори с моим сыном. Он сам тебе всё расскажет.

– Не станет он ничего рассказывать, – я тяжело вздохнул, – уже пытался влезть в его душу и получил щелчок по носу. Но вы правы, попробую ещё раз. И кстати, – решительно сменил тему, – где добрый доктор Айболит? Долго его ждать?

– Рыба моя, – с порога кабинета раздался рокочущий бас, – не нужно меня ждать. Я уже тут.

Если честно, то я плохо запомнил нашу прошлую встречу с Иваном Денисовичем. Слишком был подавлен, но ощущение доверия и доброты у меня от первого знакомства остались. Я прислушался к себе и понял, что эти ощущения не прошли. Доктору я мог доверять, он не сделает мне ничего плохого.

– Дениска, пойди, погуляй. Мы твой кабинет оккупируем. Очень уж он у тебя к задушевным беседам располагает, – пророкотал доктор.

– Ладно, что с вами сделаешь. Оставайтесь. Я пойду, пообедаю пока, – Денис Игоревич махнул на нас рукой и вышел.

– Ну что ж, голуба, давай поковыряемся в твоих мозгах. Узнаем, что ты там забыл, – Иван Денисович в предвкушение потёр руки.

– Доктор, а может, не надо, – глядя на его, так сказать, интузязизм, мне вдруг резко поплохело.

– Надо, Федя, надо, – куда ж без фразочки из культового фильма? – Ты не переживай, мы твои воспоминания аккуратненько вынем.

– Иван Денисович, мне без них очень хорошо жилось. И потом, не кажется ли вам, что природа не зря мне их заблокировала? Может мне и не стоит помнить, что случилось в те три злополучных дня? – я действительно верил в то, что ему говорил.

– Если бы всё было так просто. Но дело в том, Алекс, что эти три дня влияют на твои поступки и поведение. А ты даже не можешь оценить то влияние, которое они оказывают. Призраки прошлого – очень страшная вещь. Когда меня пригласили к тебе, ты был в истерике. Тебе было жутко плохо. А если такое повторится? И рядом не будет близких, способных помочь? – ну что тут скажешь? Говорил он очень убедительно.

– Хорошо, – я покорился своей участи, – давайте попробуем вспомнить. Только как мы это сделаем?

– Гипноз. Слышал о таком?

– Слышать-то слышал, – фыркнул я. – Но вот беда, я в эту чепуху не верю.

– А тебе и не нужно верить. Просто доверься мне. Сможешь?

– Действуйте, посмотрим что получится, – я устроился поудобнее и уставился на дяденьку психиатра.

– Расслабься, – начал он, – слушай только мой голос…

Комната, напоминающая гостиничный номер. Жутко страшно. Я не помню, как здесь оказался, мы же гуляли в парке. И где Женька, и Серёга с мелкой? Почему я здесь? От страха начинает трясти, а ещё меня жутко тошнит. Пытаюсь встать с кровати и не могу, рука прикована к железным прутьям. С ужасом смотрю на дверь, которая медленно открывается. В комнату входит мужчина и пытается улыбаться, получается у него это плохо.

– Очнулся, малыш? – речь с сильным акцентом. Иностранец?

Он медленно подходит ко мне, и я пытаюсь отодвинуться. Забиться в угол кровати. Ужас, пронзает меня насквозь. Мужчина медленно садится на кровать, и я замечаю нездоровый блеск в его глазах. Меня трясёт всё сильнее, и я всхлипываю.

– Не надо бояться, – мой тюремщик протягивает ко мне руку, – я не сделаю тебе больно. Мы просто немного поиграем. Ты такой сладкий, малыш.

Он притягивает меня к себе и прижимает к кровати. Я уже не просто в ужасе, в панике. Его руки начинают оглаживать моё тело.

– Не надо… – я всхлипываю, потому что прекрасно понимаю, чего он от меня хочет. Черт побери мою продвинутость и осведомлённость. Может быть, тогда не было бы так страшно?

Мужчина меня не слушает, повторяя, как заведённый:

– Малыш, малыш, малыш…

– Папа, ты что делаешь? – женский крик врывается в мой бьющийся в истерике мозг.

Человек резко выпрямляется и вскакивает:

– Мы просто играли, Марго! Просто играли! Ведь так, малыш? – он снова наклоняется ко мне, и я отталкиваю его ногами, что есть сил.

Наверное, ничего бы не было, если бы не мой скейтборд, валяющийся около кровати. От моего толчка мужчина резко подаётся назад и зацепляется за проклятую доску. Я словно в замедленной съёмке вижу, как он взмахивает руками и падает, ударяясь виском об угол стола.

« Кровь… Интересно, а почему она такая тёмная», – это моя последняя осознанная мысль.

– Алекс, Алекс, приди в себя. Ты слышишь меня?! Алекс…

Мне хочется ответить: «Слышу, не кричите», – но я не могу.

Пережитый ужас сковал моё тело. Господи! Я всё вспомнил! Всё вспомнил! Я убийца!

Словно со стороны услышал всхлипы и краем сознания понял, что это я плачу.

– Что же я натворил, доктор? Что натворил? – мне, наконец, удалось заговорить. – Я убил человека!

– Нет, – голос Ивана Денисовича твёрд, – ты был напуганным маленьким мальчиком и защищал себя. Это не было убийством. Просто несчастный случай. Ты должен осознать это, Алекс. Ты ни в чём не виноват.

Повзрослевший я честно пытается понять то, что мне говорит доктор и соглашается с ним. Но от этого не легче. Ведь этот несчастный случай спровоцировал я.

Глава 44

Люсьен.

Я нежно обнимал Дюймовочку, сидящую у меня на коленях. Алекс сбивчиво пытался объяснить нам свои последние слова. Мысль о том, что он кому-то мог принести вред, причинить боль, просто не укладывалась у меня в голове. Его рассказ все слушали с величайшим напряжением. Олег, не веря, качал головой. Леона, кажется, больше волновало состояние Алекса, чем его рассказ. Женька же почему-то пристально смотрел на Мэтти, который по мере рассказа всё больше и больше бледнел.

– Я честно-честно этого совсем не хотел. Но так испугался… – Алекс закончил повествование и спрятал лицо у меня на груди.

– Тебя никто не винит, маленький. Это был несчастный случай. Ты же не мог знать, что так получится, – я поцеловал его в макушку.

– Доктор тоже так сказал. Но всё равно… Если бы я не толкнул того мужчину, то… – Ал нервно всхлипнул.

– Значит так, – Женька сориентировался первым и попытался взять ситуацию под контроль, – Люська, тащи Лекси в спальню. Ленька, у тебя успокоительное есть?

– Найдём, – Леон слегка улыбнулся, подошёл ко мне и погладил, сидящего на моих коленях мальчишку по волосам. – Не плачь, мой хороший. Сейчас добрый дядя Леон сделает тебе укольчик, и мир снова засияет радужными красками. Успокоительное – это лучшее из того, что придумало человечество. Мэтти, – Леон повернулся к нему, – тебе тоже укольчик сделать? У тебя такой вид, словно ты сейчас в обморок грохнешься.

– Нет, – Метью яростно покачал головой, – мне срочно нужно домой. Срочно. Я пойду, – парень двинулся к выходу, но его остановил резкий Женькин окрик:

– Стоять, я пойду с тобой. Вернее, поеду. Тьерри, ты не откажешься нас подвезти и подождать, чтобы забрать назад? – Женя вопросительно посмотрел на шофера.

– Как скажите, мне не трудно. Если месье Люсьен не против. Всё же в отсутствии его отца он – мой хозяин.

– Месье Люсьен не против, – Женька с насмешливой улыбкой глянул в мою сторону. – Ты же разрешишь, Люся?

– Поезжайте, куда хотите, – я поднялся и поудобней перехватил Дюймовочку, – Пойду маленького уложу.

– Ты особо-то не усердствуй, – неодобрительно пробурчал Женька, – а то он у тебя скоро ходить разучится. Таскаешь его на руках, как кисейную барышню. Алекс всё-таки парень, а то вы об этом, по-моему, забывать начали.

Дюймовочка слабо трепыхнулась, пытаясь спуститься на землю, но я не позволил. Мне было приято заботиться о нём, и на руках носить нравилось. А Женька со своими нотациями может отправляться далеко-далеко, я бы даже сказал куда именно, но воспитание не позволяет.

Мы поднялись наверх, и я уложил Алекса в кровать, усевшись рядышком. Он доверчиво прильнул к моему плечу.

– Ты ведь не бросишь меня из-за того, что узнал? – в его голосе проскальзывали тоскливые нотки.

– А что я такого узнал? – я запустил руку в его волосы, нежно глядя кожу.

– Ну… Что я…

– Глупости, – перебил его, не дав договорить. – Ты был не властен над обстоятельствами. И потом… Тебе было всего десять лет… Десять, Алекс. Подумай над этим. Незнакомая обстановка, страх и явственное чувство угрозы. Даже взрослый в такой ситуации окажется на грани истерики и не сможет отвечать за свои действия, а уж десятилетний ребёнок и подавно.

– Люсьен прав, маленький. Ты ни в чём не виноват, – вошедший Леон нежно улыбнулся племяннику. – Не накручивай себя. Сейчас я сделаю тебе пару уколов, и ты поспишь, а когда проснёшься, всё будет казаться уже не таким безнадёжным.

– Хорошо, – Алекс слабо улыбнулся, – только пусть Люська посидит со мной.

– Куда он денется, будет сидеть как миленький, – Леон набрал в шприц лекарство, – а теперь подставляй попочку. Сейчас комарик кусаться будет.

– Чувствую себя двухлетним несмышлёнышем, – фыркнул слегка успокоившейся Ал, – хватит со мной сюсюкать.

– Как скажешь, дорогой, – Леон быстро сделал уколы и, потрепав мальчишку по волосам, вышел.

Уснул Алекс довольно быстро, видимо, снотворное было достаточно сильным. Я тихо сидел рядом с ним и перебирал светлые прядки. Во сне он был таким мило-беззащитным, что хотелось завернуть его в вату и укрыть от всех неприятностей нашего несправедливого мира.

– Он не настолько слаб, Ангел, – Женькин голос заставил меня подпрыгнуть. – Тем более от всех и вся ты его всё равно защитить не можешь.

– Знаешь, Женька, я тебя иногда боюсь, – тихо прошипел я, – ты читаешь мысли?

– Это не трудно, у тебя всё на роже написано, – он отошёл к окну и опёрся на подоконник. – Ал не слабый. Он со всем справится.

– Знаешь, один человек сказал, что он может сломаться от неприятностей.

– Пфф, – фыркнул Женька, – ничего с ним не будет. О нём все по внешности судят, а она обманчива.

– Нет, – я отрицательно покачал головой, – ему его соответствует. Я вообще считаю, что то, как мы выглядим, тоже формирует характер.

– Я тебя умоляю, а ну-ка посмотри на меня, – Женькин голос приобрёл командные оттенки.

– И что я в тебе не видел?

– Ты абстрагируйся от того, что давно меня знаешь, и посмотри непредвзятым глазом. Словно первый раз видишь.

Я прикрыл глаза, пытаясь понять, что он от меня хочет, а потом открыл их и окинул Женьку оценивающим взглядом.

Итак, что мы имеем? Сначала в глаза бросились общие характеристики. Женька был среднего роста. В меру развитая мускулатура, которая, впрочем, не мешала его фигуре иметь некоторую изящную хрупкость и грациозность. Тонкая талия словно подчёркнута узким ремешком. Волосы находятся в искусственно созданном беспорядке. Огромные глаза в обрамлении длиннющих ресниц. Задорные веснушки придают лицу детскую непосредственность, пухлые губы. Ему ну ни как нельзя дать двадцать пять лет. Лет двадцать от силы. Видимо, чем дальше я его рассматривал, тем более потрясённым выглядел. А Женька задорно заухмылялся.

– Ну и как я тебе?

– Знаешь, ты на девчонку похож… – потрясённо протянул я, подходя к нему.

– Противный, – он ударил меня по руке, – всё не настолько плохо. Но вообще, меня даже ванилька перерос.

– Почему все кто тебя окружает, этого не замечают?

– Потому что я, – он выделил это «я» голосом, – им этого не позволяю. Я заставляю людей видеть себя таким, каким я хочу, чтобы меня видели. Поэтому внешность играет очень мало роли. Знаю одного голубоглазого гиганта, смахивающего на викинга, который на самом деле нежный, ласковый и совсем не воинственный.

– Это да, – засмеялся я, – Сёмочка – он такой.

– А вообще, наше поведение зачастую зависит от обстоятельств. С Алексом всё будет хорошо. Он выдержит и выстоит. И завтра уже будет сам собой: маленьким, дерзким дьяволёнком. Уж я-то знаю, сам воспитал, – Женька гордо задрал голову. – Хотя, я пришёл не об этом поговорить. Ты знаешь, кого Алекс укокошил? Отца Мэтью. Мы только что от него приехали.

– Господи ты боже мой, и как он? – Мэтти был хорошим парнем, и мне его было жалко.

– А как ты думаешь? Хреново. Узнать, что обожаемый тобой отец на самом деле извращенец? Я такого и врагу не пожелаю. Его мать нам всё рассказала… Линда, это мама Мэтью, сына поэтому и увезла из Штатов во Францию. Подальше от папаши. Вот только правду рассказать детям не рискнула. Побоялась. Но шила в мешке не утаишь. Маргарет, самая старшая, узнала шесть лет назад. Именно она и застукала папочку, пристающим к Алексу. И у адвоката, когда вы встретились, она ничего плохого не сделала. Она просто сказала Алексу, что не винит его, и не ожидала, что тот так остро отреагирует.

– Ага, а что же она тогда на него таким злым взглядом смотрела? – скептически хмыкнул я.

– Нормально смотрела, это ты к ней сразу предвзято отнёсся. В твоём описании она чуть ли не на ведьму была похожа. А на самом деле очень милая девушка с яркой внешностью. Впрочем, сам увидишь, они завтра к нам в гости придут. Всем семейством. Я Мэтью дома оставил. Ему забота нужна. И вообще, пойдём ужинать. Лёнька сказал, что Лекси до утра проспит.

– Пойдём, – я отвёл со лба Алекса влажную прядку волос и нежно поцеловал, а потом спустился вслед за Женькой в столовую.

Ужин проходил в мирной расслабленной обстановке. Большая часть секретов постепенно раскрылась, наследство мы, можно сказать, нашли. Правда, только половину, но и это были немалые деньги.

– Знаете, други, – Олег откинулся на спинку стула и обвёл нас сияющим взглядом. – Пока вы успокаивали малышню, я порылся в библиотеке. Здесь очень шикарная библиотека…

– Ну, – Женька заинтересованно подался вперёд, – говори, не тяни.

– Нашёл интересную книжечку, посвящённую роду Вяземских. Я полистал и знаете, что заметил? – теперь заинтересовались и мы с Леоном.

– Некоторых портретов, которые вывешены в холле, в книге нет, – Олег взял в руки бокал с сухим вином, – удивительно, правда?

– Я хочу это видеть, – Женька сорвался с места, – ванилька, тащи книгу. А мы пошли в холл.

В круглом огромном зале ничего не изменилось, мы пока ждали Олега, внимательно рассматривали портреты предков Алекса. Среди них встречались очень колоритные фигуры. Особенно одна старушка, которая носила имя Климентина.

– Вот смотрите, – Олег, наконец, вернулся. – Юрий, Андрей, Сергей, Павел, Илья, Иван, ещё один Юрий, Анна, Аделаида, Татьяна, Екатерина, – ванилька листал книгу, показывая знакомые портреты. – Вот только никаких Климентин, Василиев, Акакиев и Григориев в роду не было. Я генеалогическое древо несколько раз посмотрел.

– Ха, – Женька исполнил несколько па лезгинки, – предки, которые есть, но их как бы нет. Лёнька, тащи лестницу, сейчас будете картины со стен снимать.

Леон безропотно отправился на поиски стремянки, а Женька выдернул из рук Олега книгу и сам стал просматривать. От этого занятия его отвлёк зазвонивший телефон.

– Да, котёнок? – заворковал он в трубку. – Прости, моя хорошая, просто у нас тут такие события, что я забыл.

Ему что-то говорили, и он внимательно слушал, при этом нежно улыбаясь.

– И тебе спокойный ночи, – закончил он разговор, – люблю тебя, зайка.

– Женька? Ты решил вернуться в стан гетеросексуалов? А как же Леон? И что это у тебя за зоопарк образовался, котята, зайки, – ванилька ехидно посмотрел на Женьку.

– У меня образовался не зоопарк, у меня образовалась дочь. А я никак не могу привыкнуть. Вот… – он тряхнул телефоном, – сегодня забыл позвонить и на меня обиделись. Тяжела ты, отцовская ноша.

Он бы ещё пофилософствовал, но в это время вернулся со стремянкой Леон.

– Замечательно, – Женька посмотрел на нас, – и чего ждёте, лезьте, снимайте портреты. Я долго ждать буду?

– Слушайте, а давайте этого командира убьём, закопаем в саду и скажем, что так и было? – кровожадно протянул Олег.

– Согласен, могу даже за топором сходить. Я совершенно случайно знаю, где он находится, – поддержал я ванильку.

– Не трогайте его, – подал голос Леон и Женька скользнул к нему с намереньем спрятаться от нас за широкой спиной своего мужа, – он мой.

Через секунду наше рыжее чудо уже трепыхался в Лёнькиных руках, звонко вереща.

– Поставь меня на место. АААААААААААААА! Не трогай, я щекотки боюсь.

Мы, глядя на них, громко ржали, чувствуя, как уходит всё напряжение сегодняшнего дня. Леон всё же сжалился над Женей и поставил его на пол.

– Всё же может снимите картинки? – Женька молитвенно сложил руки. – Пожалуйста, мне же любопытно.

Мы, продолжая посмеиваться, помогли Леону снять тяжелые рамы и уложили картины на пол. Белочка принялся их внимательно осматривать.

– Картины, как картины, ничего примечательного, – наконец, разочарованно вздохнул он. – Может в рамах что запрятано. Вон они, какие массивные.

– Предлагаешь разломать? – Олег провёл рукой по одной из рам.

– Вандалы, – Леон отнёсся к этой идее явно неодобрительно. – Предлагаю не пороть горячку, а подумать. Картины от нас не убегут, а сломать что-то вы всегда успеете.

Он прислонил портреты к стене и унёс стремянку.

– Лёнька прав, ломать не строить, – Женька зевнул, – пошли спать. Утром подумаем, а то у меня мозги всё равно застыли.

Мы разбрелись по своим комнатам. Алекс, всё так же мирно посапывая, спал, а я принял душ и забрался к нему под одеяло. Притянул своего мальчика к себе и поцеловал в висок. Ощущение покоя затопило всё моё существо. И откуда-то пришла твёрдая уверенность: завтра будет новый день и у нас будет всё хорошо.

Глава 45

Алекс.

Проснувшись, первым делом, посмотрел на будильник. Полшестого. Интересно, утро или вечер? Хотя, судя по тому, что солнце не заглядывает в окна, а моя спальня на западной стороне, сейчас раннее утро. Я осторожно сел и прислушался к своим ощущениям. Вроде бы всё в порядке, не мутит, не болит голова и даже муки совести загнаны куда-то вглубь. Нет, совсем я от них никогда отделаться не смогу, но и похерить из-за них свою жизнь тоже не желаю. Надо внять доводу разума и Люсьену, Леону и Ивану Денисовичу, поэтому стоит повторить про себя: «Я ни в чём не виноват! Это был несчастный случай». Разум со мной согласился, а совесть я в очередной раз попросил заткнуться. Попытался понять чего хочу в данный момент больше всего, прислушался к себе ещё раз и понял, что хочу есть. Вот такое простое приземлённое желание. И не надо возмущаться, я ещё ребенок и моему растущему организму требуются белки, углеводы, протеины и иже с ними.

Тихонечко, чтобы не разбудить Люську, выбрался из постели и, натянув джинсы, потопал на кухню. В своё оправдание могу сказать, что я не планировал в такой ранний час там кого-либо застать. Уже подойдя к арке, разделяющей столовую и кухню, понял, что не один являюсь ранней пташкой. Женьке с Леоном, видимо, тоже не спалось. Открывшаяся передо мной картина завораживала. Леон сидел на маленьком кухонном диванчике, блаженно откинувшись назад, а на его руках пристроился Женька, и они самозабвенно целовались. Женька обхватил коленями бёдра Леона и запустил руки в его волосы.

– Ты сладкий, Лёнька, – вот это, да, никогда не думал, что голос нашей белочки может быть настолько завораживающе бархатным.

– Это не я, – хихикнул Леон и снова припал к Женькиным губам, – это мороженое, которое ты с утра трескал.

Я перевёл взгляд на стол и увидел маленькое ведёрко со сливочным мороженым. В животе предательски заурчало, но я не обратил на это, никакого внимания, продолжая следить за Женькой с Леоном. Их поцелуи были тягуче медленными, но от этого они не становились менее страстными. Минуты через две почувствовал, что в паху у меня несколько потяжелело.

Женька же в это время отстранился от своего мужа и, упираясь руками в спинку диванчика по бокам от его головы, проникновенно заглянул Лёньке в глаза:

– Есть пожелания, мой господин? – блин, я тоже хочу такой голос.

– Даже не знаю, – Леон прикрыл глаза задумавшись. – Минет?

– Ваше слово для меня закон, – Женька соскользнул с коленей Леона вниз, пробежался поцелуями по его груди и животу и принялся расстегивать пуговицы на джинсах.

Я даже подался вперёд, чтобы лучше видеть, но в это время кто-то закрыл мне глаза, и я обхваченный за талию сильной рукой, взлетел вверх.

– Тебе не стыдно, маленький? – Люськин тихий шёпот узнал сразу, а через секунду понял, что меня куда-то несут. – Подглядывать нехорошо. – Меня поставили на кровать и, наконец, убрали ладонь от глаз.

– Вот кто тебя просил? – надулся я. – Такое зрелище испортил.

– Вуайерист малолетний. Ты зачем туда попёрся?

– Вообще-то это кухня, и там есть продукты. А я есть хочу. Я целые сутки провёл на голодном пайке, – надул губы и отвернулся.

– Допустим, – Люсьен вперил в меня тяжёлый взгляд, – почему же, когда увидел Женьку с Леоном не ушёл, или не обозначил своё присутствие?

– Интересно стало. Любопытство, между прочим, не порок, а такое хобби. А вдруг бы я чему-то новому научился и к тебе применил. Вот представь себе… Сидишь ты, Люсечка, весь такой расслабленный, а тут я… Осторожненько так забираюсь к тебе на коленочки, – я смотрел в Люськины глаза тёплого янтарного цвета и проделывал всё что говорю, – нежненько целую, прикусываю мочку уха, а потом…

– А потом в дело вступаю я, – перебил меня Люська и тоже наглядно продемонстрировал свои слова. – Перехватываю тебя поудобнее, кладу поперек коленок, голой попой кверху и аккуратно так шлёпаю.

Шлепок получился достаточно звонкий, как и все последующие, я визжал, а Люська приговаривал:

– Скромность, Алекс, украшает, а влезать в чужую частную жизнь нехорошо.

– Нефиг тогда трахаться на кухне. Это общественное место, – проверещал я и получил очередной шлепок, – Гад, прямо по уколам. Больно. Садист. Изверг. Пусти…

– Ну, прости, – Люська склонился ко мне и поцеловал ягодицы. – Но подсматривать всё равно нехорошо.

– Больше не буду, – почти честно ответил я и Люська меня, наконец, отпустил.

Я встал, натянул джинсы и обиженно засопел.

– Ты злой...

– Не дуйся, Дюймовочка, пойдём, я лучше тебя накормлю.

– Ага, пошли. Надеюсь, внизу уже закончили операцию по производству белка.

Я бегом спустился вниз и вихрем влетел в столовую. Олег, Женька и Леон были там.

– Понравилось представление? – Женька томно посмотрел на меня, облизал верхнюю губу и прикусил нижнюю. – Могу на бис повторить.

– Ты меня видел? Да? – обиделся я. – Видел, но не остановился. Что? Нравится, когда на тебя смотрят? Тебя это возбуждает? Так зови в следующий раз, я благодарный зритель, потом даже поаплодирую и покричу «браво».

– Уел, – Женька закатил глаза, – язва сибирская. Считай, что у меня нет слов, и я временно потерял дар речи.

– Хватит препираться, – вклинился в наш диалог Олег. – Давайте спокойно позавтракаем.

– Кстати, – я налил в стакан молока, – а почему вы портреты со стены стащили? Чем вам мои предки помешали? Висели себе спокойно, никого не трогали.

– Чёрт! – Люсьен хлопнул себя по лбу. – Я же тебе не рассказал. Мэтти с Женькой вчера кладбище обследовали и нашли ещё одно послание твоего прадеда. Оказалось, что камни это половина наследства. Вторая под охраной предков, которые есть, но их как бы нет. Олег нашёл книгу в библиотеке, там всё про Вяземских написано. Так вот, предков, чьи портреты мы сняли, в твоём генеалогическом древе нет. Правда ничего в этих картинах особенного нет, может в рамах что запрятано, но Леон нам их ломать не дал.

– И правильно сделал, – я допил молоко, – картины нужно отправить экспертам, чтобы они их изучили. Это могут быть работы известных художников, а может, под портретами скрыты другие полотна. Вариантов масса.

– Фея, моя гениальная, – Люська с умилением посмотрел на меня и, протянув руку, стёр образовавшиеся от молока усы.

– Смотри не перехвали, – ехидно заметил Женька, – а то зазнается, с ним тогда никакого слада не будет. Не знаю как кто, а я наелся.

– А где твоё спасибо? – Леон негодующе посмотрел на Женьку.

– О, забыл. Спасибо нам, что мы поели, а приготовить может каждый, – выразительно продекламировала рыжая бестия.

Лёнька от такого нахальства поначалу обомлел, а потом вскочил вслед за Женькой:

– А ну стой, неблагодарный поросёнок.

Они вылетели в холл, и оттуда донёсся сначала визг, а потом звонкий смех.

– Дети малые, право слово, – покачал головой Олег. – Давно пора повзрослеть.

– Ты прав, – вздохнул я, – тогда может, подаришь мне своего плюшевого мишку?

– Какого мишку? – в голосе Олега появились панические нотки.

– С которым ты спишь, когда Родьки нет рядом. Подари а? Я его обижать не буду. Мне его расцветка нравится, дизайнер его явно после большой попойки создавал, иначе с чего это мишке быть зелёным? – задумчиво поинтересовался я. – Так отдашь?

– Друзьями не разбрасываюсь, – Олег гордо вскинул голову. – Так что Травинка останется со мной. Тем более это подарок.

– Эх, жаль, – огорчился я, – придётся тебе Люська побыть моим плюшевым мишкой. Пойдём, что ли нашу супружескую пару найдём, пока они друг друга не поубивали. И где Мэтти? – я, наконец, заметил его отсутствие.

– Дома, – коротко ответил Люська.

– И почему он дома?

– Потому что так нужно…– отрезал Люсьен.

– Расскажи ему, всё равно узнает, – Олег похлопал напрягшегося Люську по руке.

– Маленький, ты только не волнуйся, – ох какое плохое начало, – но человек из твоих воспоминаний это отец Мэтти.

Услышав это, я застыл. Чёрт! Он меня теперь, наверное, ненавидит, а я привык считать его своим другом. И что делать? Обязательно нужно попросить прощения, но он меня скорей всего и слушать не захочет.

– Опа, опять вселенская скорбь? – вошедший Женька сразу оценил ситуацию. – Теперь что за повод?

– Я ему рассказал про Мэтью.

– Ааа! – протянул Женька. – Лекси, прежде чем ты себе нафантазируешь всякие ужасы, заявляю, что Мэтти на тебя не сердится. И сегодня мы его и его семью ждём к ужину или обеду. Они позвонят уточнят.

– А мне об этом кто-то сказать собирался? Или вы думали, я вам званый ужин из воздуха сварганю? – взъярился Леон.

– Упс! – Женька прикусил палец и виновато похлопал ресницами. – Прости, любимый, так получилось. Хочешь, я тебе помогу? Сгоняю в магазин, только скажи что купить.

– Ладно, – Леон очень редко сердился подолгу, – пошли список напишу.

– А мы пока в Париж съездим, думаю, Тьерри не откажется нас отвезти, – я поднялся и потянул за собой Люську с Олегом.

– Зачем нам в Париж? – заинтересовался Олег.

– Картины в мою реставрационную мастерскую увезём. Там, я думаю, есть и соответствующие специалисты, и возможности для их изучения. Да и потом, с этой частью наследства я ещё не знаком.

Глава 46

Олег.

Это был поистине безумный день, закончившийся не менее безумным вечером. С утра я отказался ехать в реставрационную мастерскую вместе с Алексом и Люськой. Что поделать, ну не привлекают меня художественные шедевры, это же не дизайн вебсайтов. Вместо путешествия в Париж решил прошвырнуться вместе с Женькой по магазинам ближайшего городка, тем более мы с бельчонком давно не разговаривали наедине. Последний раз, когда он был у нас с Родькой в гостях, меня бессовестно выставили из дома, отправив в гости, к Маринке с Манюней. Так что шанс в виде похода по местным лавочкам я упускать не стал. Женька против моей компании не возражал.

И вот я уже минут тридцать сижу в гостиной и нервно смотрю на часы:

– Это форменное безобразие! Даже мне понадобилось меньше времени, чтобы одеться и привести себя в порядок.

Леон, который сидя рядом со мной, писал список продуктов, неопределённо пожал плечами:

– Я привык. А ты если такой нетерпеливый пойди, сходи и посмотри, чем он там занят. Солнышко – натура увлекающаяся, и если его что-то заинтересовало, он может забыть и про магазин, и про тебя, и даже про меня.

– Чёрт! Пойду действительно посмотрю, а то мы так года три ждать будем.

Я поднялся наверх и не постучав, толкнул дверь их супружеской спальни, она оказалась незапертой, и немедленно, с лёгким скрипом, открылась. Женька стоял возле небольшого столика и внимательно что-то рассматривал, к сожалению, от двери мне не было видно, что именно.

– И долго тебя ждать? – в моём голосе проступили негодующие нотки, тем более что брат моего парня был облачён в одни лишь джинсы, которые даже не потрудился застегнуть. – И вообще, на что ты там уставился?