Текст книги "Колибри (СИ)"

Автор книги: Росса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Осторожно перетянул девочку к себе на колени и, вдохнув аромат шампуня, исходящий от её волос, нежно улыбнулся. Надо же, ромашка!

– Прости меня, маленькая. Просто я видимо отвык отчитываться перед кем бы то ни было, и не подумал. Обещаю, что такого больше не повторится. Как я могу искупить свою вину?

– Завтра у нас в садике выпускной. Пойдёшь со мной? – она настороженно посмотрела мне в глаза, словно опасаясь моего ответа.

– Конечно, если ты этого хочешь.

– И я смогу сказать Светке, что ты мой папа? – Лиза изогнула бровь в моих лучших традициях.

– И Светке, и воспиталке, и кому захочешь, – я встал с кровати, подняв её на руки и чуть развернув, подбросил в воздух и поймал.

Лиза залилась счастливым смехом и, выпустив из рук своего медведя, обняла меня за шею, жарко зашептав на ухо.

– Папочка, а у меня платья нет. Я ведь сначала не хотела идти на выпускной. А теперь… – она с надеждой посмотрела на меня.

– Тоже мне проблема, – фыркнул я, – поедем и купим самое шикарное.

– А салон красоты? – прищурилась Лиза. – Светкина мама говорила, что она перед важными мероприятиями всегда посещает салон красоты.

– Знаешь, – я окинул ребёнка внимательным взглядом, – по мне ты и так самая красивая, но если хочешь…

– Здорово, – Лиза захлопала в ладоши, – И когда поедем? У нас столько дел, столько дел.

– Да прямо сейчас. Только бабушку возьмём, – я посмотрел на часы и двинулся к выходу.

– Зачем бабушку? – ребёнок дёрнул меня за руку. – Она же старенькая и в моде ничего не смыслит. Хочешь, чтобы меня одели в тряпки викторианской эпохи?

– Какой эпохи, прости? Ты хоть знаешь, что это значит, ребёнок? – меня просто душил смех.

Лиза пожала плечами:

– Приблизительно, но бабушку всё равно брать не будем.

– Ладно, – сдался я, – поедем вдвоём.

– По-хорошему надо бы Пашку с собой взять, – задумчиво протянула Лиза.

– Зачем? – заинтересовался я.

– Как зачем? – дочь посмотрела на меня с явной жалостью, в её взгляде читалось: «Ну как можно не понимать такие элементарные вещи?» – Чтобы он оценил меня с мужской точки зрения.

– Угу, я ему оценю, – пробурчал я себе под нос, а потом уже громче. – Лиза, а тебе меня, как ценителя, не хватит? Я тоже могу всё оценить с мужской точки зрения.

– Ты будешь необъективен. И потом, ты мужскую красоту ценишь больше чем женскую, поэтому в этом вопросе тебе доверять нельзя.

Я застыл на месте с открытым ртом.

– Что, прости? Что я ценю больше?

– Бабушка мне всё рассказала. У меня уникальный случай, целых два папы и ни одной мамы. Клёво. Ты меня со вторым папой познакомишь? Как его зовут?

– Леонид, – выдавил я из себе, ну Клара Карловна, ну удружила. Значит, пока я был в Москве, она провела ликбез на тему нетрадиционной сексуальной ориентации.

– Лёнька, значит, – фыркнула Лиза.

– Леон, – поправил я девочку, – он не любит, когда его Лёнькой зовут.

– Ну-ну, – глаза моего ребёнка загадочно сверкнули. – Что стоим? Поехали за платьем, и делать из меня королеву красоты.

Платье мы выбирали долго, успев раз двадцать переругаться. В итоге, когда я уже совсем отчаялся, мы всё же пришли к компромиссу, купив что-то нежно лилового цвета и необыкновенно воздушное. И самое главное, на этом чуде не было рюшек, оборочек и розочек, которые терпеть не могла Лиза. Пока девочка переодевалась, продавшица отведя меня в сторону:

– Советую купить сразу гольфы и туфельки. У нас как раз есть то, что подойдёт.

Я благодарно кивнул, с ужасом вспоминая, что нам ещё предстоит поход в салон красоты.

Лиза после похода по магазинам прибывала в благодушном настроении. Ей явно понравилось и платье, и кружевные гольфы, и туфельки с нежными бантиками спереди.

Салон красоты встретил нас прохладой и скучающими мастерами. Увидев вошедших посетителей, они встрепенулись.

– Вы что-то желаете? – сахарно-приторным голосом спросила самая старшая из них. – Я – мастер высокого уровня.

После этого заявления я успел увидеть, как девушка, судя по всему, моя ровесница, хмыкнув, отвернулась, чтобы скрыть улыбку, а потом очень внимательно посмотрела на меня.

– Мне нужно, чтобы вы превратили эту юную леди, – я подтолкнул Лизу вперёд, – в королеву красоты. Справитесь?

Уверив меня, что, конечно, справится, «мастер» взялась за работу, а я в изнеможении опустился на диван. Ждать пришлось долго, целых два часа, но результат превзошёл все мои ожидания.

– Зае… – я вовремя захлопнул рот, – это что такое?

– Тебе не нравится? – в глазах Лизы появились слёзы.

И что тут скажешь? Ответить нет, обидеть ребёнка, а сказать да у меня язык не поворачивался. «Мастер» постарался на славу, и моя шестилетняя дочь выглядела, как… шлюха из дешевого борделя. Ситуацию спасла вторая служащая салона.

– Очень классно, но ведь причёску и макияж нужно делать к платью. Ты так не считаешь? – Лиза усиленно закивала головой. – Вот и славно, ты же в Мирске живёшь? – Лиза снова кивнула, – тогда давай поступим так, я завтра приду к тебе на дом и всё сделаю. Хорошо? – заручившись согласием моей дочери, девушка вскинула глаза на меня. – Ты согласен, Женя?

– А мы что, знакомы? – я недоумённо посмотрел на неё.

– Титов, – девушка устало вздохнула, – мы с тобой четыре года за одной партой просидели, неужели я на столько изменилась?

– Зюзя? – потрясённо переспросил я. – Вот это встреча.

Стоит ли писать дальше? Вам не кажется, что автор явно исписался?

Бета в ужасе от возможной перспективы потерять работу. Автор, даже не думай!!!

Глава 33

Алекс.

Моё состояние можно было охарактеризовать одним словом: херово. Я с трудом открыл глаза и тут же, зажмурившись, застонал.

– Погасите свет! – голос был на удивление хриплым и надломленным.

Услышал, как зашуршали тяжёлые шторы, и комната погрузилась в приятный полумрак, что позволило мне снова открыть глаза. Светобоязнь отступила, и я, наконец, смог оглядеться вокруг. Не в склепе, и это уже радует. Судя по всему, нахожусь в своей спальне. Дышать тяжело, голова раскалывается, а во всём теле неприятная слабость.

Почувствовал, как мне на лоб легла прохладная рука, а затем нежно погладила по щеке.

– Ты как себя чувствуешь, маленький? – Люськин голос я бы узнал и из тысячи других.

– Как будто попал под асфальтовый каток. Что со мной? Последнее, что помню, уснул в склепе.

– Что я могу сказать, – Люська улыбнулся, – мы с тобой опытным путём доказали, что заниматься любовью в сыром холодном помещении было очень плохой идеей. Ты умудрился подхватить быстротекущую пневмонию, и провалялся без сознания почти двое суток.

– Сколько? – я на секунду опешил.

– Двое суток, – повторил Люська. – И это были самые кошмарные дни в моей жизни. Ты уж, Дюймовочка, больше меня так не пугай. Ты от высокой температуры бредить начинаешь. Меня чуть не убил.

– Как это? – я нервно сглотнул, почему-то его слова оставили неприятный осадок и отразились болью в висках.

– Ты всё просил кого-то тебя не трогать. Жалобно так. Я попытался тебя утешить, но ты так меня отпихнул, что я чуть стену головой не протаранил. И откуда только силы взялись? А потом ты плакал, и без остановки повторял, что ты не плохой, и ты не хотел. Не просветишь, что бы это значило? – он заинтересовано рассматривал меня.

Головная боль стала нестерпимой. Я, застонав, откинулся на подушки. Что-то в его рассказе меня сильно напрягало, откуда-то с задворков памяти всплыла картина: мужчина наклоняется надо мной и тихо шепчет: «Не бойся, малыш, я не сделаю ничего плохого», – но я точно знаю, что он врёт. В мозгу заполыхал пожар и я снова отключился, а когда в очередной раз пришёл в себя, то увидел абсолютно бледного Люську, который держал меня за руку и нежно целовал мои пальцы.

– Ты напугал меня. – Он прижал мою руку к своей щеке, и я нашёл в себе силы нежно погладить его.

– Больше не буду. Долго я был без сознания в этот раз?

– Всего час. И чтобы этого не повторилось, ни слова о твоём бреде, – а вот тут я был с ним согласен. Что-то мне подсказывало, что если я продолжу об этом думать, то узнаю о себе что-то нелицеприятное.

– Ты есть хочешь? – Люсьен заботливо усадил меня, подоткнув мне под спину подушки.

Я прислушался к себе:

– Есть не особо, а вот пить очень хочу.

– Сейчас позову Сюзи. – Люсьен вышел из комнаты, но довольно быстро вернулся в сопровождении незнакомой, улыбающейся девушки.

Девушка держала в руках поднос, но, насколько я успел рассмотреть, там была далеко не еда.

– Подставляйте попу, молодой человек, – лучезарно улыбнулась незнакомка и взяла с подноса шприц, уже наполненный лекарством.

Я собрал глазки в кучу, и прикинул, не потерять ли мне сознание ещё разок, но Люська мои попытки отключиться пресёк на корню.

– Э нет, фея. Пожалей мои нервы. Ты уже большой мальчик и, думаю, один укол в состоянии выдержать.

Ударить в грязь лицом я не мог, поэтому стоически вынес экзекуцию.

– Вот и умница, – девушка потрепала меня по волосам, – сейчас я пришлю Сюзи с бульоном и травяным чаем. Люсьен, проследите, чтобы он всё съел и выпил.

– Хорошо. И спасибо, Эви. Ты очень помогла.

– Не за что, – снова улыбнулась девушка, а я нахмурился: и что это Люська на неё такими глазами смотрит?

Я застонал и положил руку на голову, Люська тут же наклонился надо мной.

– Маленький, тебе опять плохо, – в его голосе сквозила явная нежность и забота. Я притянул его к себе и поцеловал в губы, а затем с вызовом посмотрел на Эви. Она засмеялась:

– Хорошая демонстрация. Волчонок метит территорию? Не беспокойся, малыш, у меня другой ареал охоты. Люсьен, – девушка вернула себе серьёзность, – врач придёт завтра. Я вечером приеду, сделаю ещё один укол. Последи за тем, чтобы он не переутомлялся. Всё, всем пока, я за Сюзи.

– Это кто? – я ревниво посмотрел вслед уходящей Эви.

– Медсестра, она за тобой наблюдала и делала необходимые уколы. Как ты понял, зовут её Эви, а наша Сюзи приходится ей тёткой.

Я пожал плечами, вот уж что меня меньше всего интересует, так это родственные связи моей медсестры.

– Расскажи лучше, как мы из склепа выбрались. Я, как ты понимаешь, ни черта не помню.

– Нас нашёл Тьерри, – начал Люсьен, но замолчал – пришла Сюзи, которая немного надо мной поохала, оставила небольшой столик с бульоном и чаем, который пах малиной, мёдом и мятой, и ушла. – Так вот, – продолжил своё повествование Люська, – Тьерри нашёл в кабинете записку с нашими расшифровками, слава Богу, у него хватило ума сложить два и два, и он помчался на кладбище. Нашёл ангелочка и освободил нас из плена.

– А Мэтти? Что с ним?

– Мы не знаем,– Люсьен отвёл глаза.

– Колись, давай, я всё равно от тебя не отстану.

– Когда Тьерри пришёл на кладбище, там никого не было, но на могильной плите явственно проступали следы крови. Помнишь, мы слышали глухой удар? – я кивнул. – Его скорее всего издало падающее тело.

– Ты думаешь, он жив? – в глазах предательски защипало, не смотря ни на что, Мэтт мне нравился, он был весёлый, жизнерадостный и очень светлый.

– Давай надеяться на лучшее. – Люсьен отставил столик с чашками и обнял меня, зарываясь носом в мои волосы.

Надеяться на лучшее. Можно подумать, нам оставалось что-то другое. Хотя…

– А вы в полицию обратились?

– Понимаешь, – Люсьен замялся, – Тьерри посчитал это нецелесообразным, а в таких вопросах я склонен ему доверять.

– И что, – я поднял на Люську сердитые глаза, – мы ничего не будем делать? А если Мэтти пытают? Или он умирает от потери крови?

– У тебя очень богатая фантазия, Дюймовочка, – покачал головой мой парень, – и кроме того, кто тебе сказал, что мы ничего не делаем? Русские своих в беде не бросают, – он гордо выпрямился. – Ладно, фея, отдыхай, давай.

– Ты не уходи, побудь со мной.

– Куда я денусь, – Люсьен поудобнее устроился рядом и, крепко обняв, чмокнул в висок. – Спи.

Пришедший с утра врач констатировал, что я иду на поправку и через два дня мне разрешили ненадолго вставать с постели.

– Люсечка, – я спустился к завтраку и сел напротив него, – а ты уже медальончики активировал, чтобы на них при солнышке посмотреть?

– Нет, конечно! Твоё здоровье мне, знаешь ли, поважней каких-то медальонов. – Он сидел, уткнувшись в ноутбук, и почему-то хмурился.

– А давай сегодня проверим?

– Завтра, – Люська захлопнул крышку своей техники, – сегодня нам с Тьерри нужно смотаться в Париж, а тебя я оставлю на попечение Сюзи.

– Я что, маленький? – тут же надул губы.

– Нет, но не забывай, что на Мэтти кто-то напал. И мне будет спокойнее, если ты будешь дома не один. Лучше бы тебя вообще с собой взять, но ты ещё не до конца выздоровел.

Я решил в кое-то веки поступить, как пай-мальчик, и с Люськой не спорить. Тем более, мне же никто не мешает проверить медальоны самому?

Проводив их с Тьерри в Париж и помахав на прощание ручкой, я с нетерпением стал ожидать наступления полудня. Сюзи мне не мешала, тихо возясь на кухне. Видимо, готовила обед. Время, как назло, двигалось очень и очень медленно. Я еле дождался, когда большие напольные часы в кабинете пробьют двенадцать. Быстро переместился в холл и встал в центре. Металлические медальоны через минуту ожидания привычно заняли своё место, и я внимательно их рассмотрел. Они были одинаковыми, почти…

Один из двенадцати явно сделан из другого сплава и чуть отличался по цвету. Я подбежал к камину и нашёл маленький аналог напольного пламени. Сдвинул кожух и нажал на кнопку. Послышался уже знакомый шум. Металлические медальоны снова поднялись, но на этом не остановились. Вместе с центральным кругом они слегка повернулись и начали подниматься над полом на плавно выдвигающихся штырях. Я подошёл ближе и даже не удивился, снова увидев лестницу, ведущую вниз, единственное отличие: в этот раз там внизу было светло.

Быстро спустившись по ступенькам, огляделся вокруг. Небольшая комнатка была абсолютно пуста. Пол и четыре стены, три из которых были серые, а вот на четвёртой присутствовала мозаика. Часы в виде солнца. Одна стрелка часов указывала на двенадцать, другая на четыре, а внизу небольшими синими камушками было выложено: два оборота ключа приблизят тебя к цели.

Засмотревшись на панно и задумавшись над очередной загадкой, я потерял бдительность и понял что не один слишком поздно. Удар по голове не дал мне возможности повернуться и рассмотреть нападавшего. «Да что же мне так не везёт?» – это была последняя мысль моего угасающего сознания.

Люсьен.

Из Парижа мы с Тьерри вернулись уже вечером, и мне сразу бросилось в глаза, что в доме не горит свет. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Я быстро вбежал по широким ступеням внутрь и закричал:

– Дюймовочка, ты где? – дом ответил мне звенящей тишиной.

– Тихо, – Тьерри схватил меня за руку. – Прислушайся.

Я замер, со стороны кухни шёл лёгкий шум, как будто кто-то пытался кричать, но у него не получалось. Мы метнулись на звук, врубили свет и увидели Сюзи, примотанную скотчем к стулу и с кляпом во рту.

– Чёрт! – Тьерри быстро освободил женщину. – Что случилось?

– Не знаю, – всхлипнула она. – Я готовила обед, когда кто-то ударил меня. Очнулась уже привязанная к стулу.

– А где Алекс? – сердце сжалось от предчувствия чего-то непоправимого.

– Не знаю, – Сюзи растирала затёкшие руки, а Тьерри поднимал с пола большой жёлтый конверт.

– Люсьен, это кажется тебе…

Я открыл конверт и достал послание, оно было написано на английском.

Господин Ситнов.

Мальчик у нас. Пока ему не сделали ничего плохого, но это только пока. Надеемся, что вы будете благоразумны и выполните наши требования. Они минимальны, вам просто надо найти драгоценности и передать их нам. Срок три дня. Обратитесь в полицию – ваша Дюймовочка не доживёт до семнадцатилетия.

Через три дня вам передадут адрес электронной почты, на который придёт сообщение о месте передачи выкупа. Удачи в поисках!

К записке была приколота серебряная прядка волос. Её я бы узнал из тысячи, уж очень любил пропускать их сквозь пальцы, наслаждаясь шелковистостью. Это были волосы Алекса.

Глава 34.

Люсьен.

Паника – это самое страшное, что может случиться с человеком. В такие моменты он перестаёт соображать адекватно и может натворить немало бед. Я застыл на месте с письмом в одной руке и прядкой волос в другой. По телу пробежала тошнотворная, паническая волна. «Нужно, успокоиться!» – уговаривал я сам себя. – «Непременно нужно успокоиться.» Подавив в себе желание беспорядочно заметаться по дому, прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Люсьен, – Тьерри положил мне руку на плечо, – нужно заявить в полицию. Это надо сделать обязательно. Поверь моему опыту.

Верил, но в письме было оговорено, что в случае обращения в полицию Алекс погибнет. Разве мог я рисковать его жизнью?

– Тьерри, я прошу тебя, давай подождём.

– Как скажешь, вот только… – он резко оборвал себя, но и так было понятно. Не будет ли поздно?

Что же делать? Вопрос просто витал в воздухе. Сокровища я, конечно, попытаюсь найти, об этом даже говорить нечего. Найду, отдам без сожаления. Жизнь моей феи не стоит каких-то камней, пусть и очень дорогих. Чёрт! Надо же родственникам Алекса сообщить. Я уже схватился за телефон и нашёл номер Тимура, но вовремя остановился. Женька. Мне сейчас нужен Женька, а он, если сочтёт нужным, расскажет всем остальным. Быстро найдя нужный номер и услышав «алло», рявкнул в трубку:

– Немедленно выйди в Скайп, – и отключился, побежав в кабинет включать ноутбук.

– Что у тебя произошло? – Женька нервно постучал пальцами по столу. – Думаю, что-то серьёзное, раз ты уподобился мне и пренебрёг правилами приличия, не поздоровавшись.

– Алекса похитили. Что теперь делать – ума не приложу.

– Во-первых, – Женька подался вперёд, и я увидел, как сузились его глаза, – успокоиться. Во-вторых, рассказывай всё по порядку. Слушаю.

Я рассказывал быстро, только самое важное. Женька слушал, не перебивая, продолжая отбивать пальцами чечётку.

– Вот как-то так, – закончил я, прочитав ему письмо.

– Значит, так, – он откинулся на спинку стула, – в полицию сообщить обязательно. Это даже не может обсуждаться.

– Но, Женя… – попытался возразить я.

– Обязательно, слышишь? У тебя есть уверенность, что получив драгоценности, они Алекса вернут живым и невредимым? – я сразу поник. – Вижу, что нет. Мы должны использовать все возможности отыскать ребёнка. В полиции не дураки. Они знают, как действовать в таких случаях.

– А самим что? Ждать у моря погоды? Я не смогу.

– И не надо. Займись поиском камней. И вот ещё что… Проанализируй оставленное послание. Внимательно. – Женька задумался, а я напряжённо спросил:

– Ты ведь это уже сделал. Так?

– Смотри, к тебе обратились по фамилии, значит, собирали сведения. Дальше… Речь идёт о драгоценностях, значит, знают, что собой представляет клад. И последнее, что резануло в этой записке: они прекрасно знают, как ты называешь Алекса. Дюймовочка. Я вот, например, это прозвище слышал только один раз и всё.

– Хочешь сказать, что похитители знают о нашей жизни изнутри? У них тут шпион? – я скептически посмотрел на Женьку.

– Мне не очень понравился рассказ о Мэтти. Тем более в свете того, что он Митчелл. Очень уж часто эта фамилия стала попадаться на нашем пути. – Женька, сам того не зная, озвучил мои опасения.

– Я об этом тоже подумал, – кивнул я, – но мне не верится, что Мэтью в чём-либо замешан. Он на первый взгляд хороший парень.

– А я и не говорю, что он обязательно на стороне врага, но подумай… Мэтти пропал. Его могли похитить, так же, как и Алекса.

– Зачем?

– Да чтобы сведения о вас и вашей жизни получить, – я задумался, такое мне в голову не приходило, но было вполне возможным. – Так что отправляй Тьерри в полицию. Сам не ходи, за тобой могут следить, а ты займись поиском камушков. И ещё, я тебе Олега отправлю. Он завтра прилетит, пусть его кто-нибудь встретит.

– На кой он мне тут сдался? – я с недоумением посмотрел на Женьку.

– Ты больной? В записке же сказано, что тебе пришлют мыло, через которое будут держать связь. Ты знаешь какого-нибудь другого настолько сильного программиста и настолько умелого хакера? Я – нет. Он в семнадцать лет вскрыл базу одной известной тебе российской спецслужбы, – я усмехнулся, Алексей Сергеевич, скорее всего, был вне себя.

– Какого хрена ему это понадобилось? – мне действительно стало интересно.

– Не поверишь, ванильке просто было скучно. Так что, жди его.

– Жень, если с феей что-нибудь случится, я просто не смогу жить дальше.

Женька целую минуту вглядывался в моё лицо.

– Всё будет хорошо. Не накручивай себя, Ангел, – давно он меня так не называл, вернее, он называл меня так только в то время, когда методично, целый месяц, вытаскивал с того света. – Мне бы не хотелось снова проходить через такое. Я не выдержу повторения. Себя не жалко, пожалей меня. Сдохнуть я тебе всё равно не дам, а сам могу сломаться. Всё. Хватит об этом. Алекса мы вытащим. Я сегодня же поеду к Мишке Озёрскому, он должен был на этих Митчеллов нарыть информацию. А ты соберись и действуй. И не паникуй, от паники мозги разжижаются, а они тебе в ближайшее время ой как пригодятся.

Женька отключился, а я пошёл искать Тьерри. Он был в гостиной и о чём-то напряжённо думал.

– Тьерри, ты сможешь связаться с полицией так, чтобы об этом никто не знал?

– Конечно, – мужчина утвердительно кивнул, – задействую старые связи. И сделаю это в Париже. Я же правильно тебя понял?

– Правильно, – кивнул я, – и ещё, тебе придётся встретить в аэропорту моего друга. Он прилетит завтра днём. Когда точно, я сообщу тебе дополнительно. Зовут его Олег Каманин. Привезёшь его сюда.

– И как мне узнать вашего друга? – Тьерри улыбнулся.

– Увидишь сошедшее на Землю божество, можешь смело подходить.

– Заинтригован. Ты не возражаешь, если я уеду прямо сейчас? Не хочется терять время, его у нас не так много.

– Поступай так, как посчитаешь правильным. И удачи! Она нам понадобится.

Тьерри больше ни слова не говоря, вышел, и через минуту я услышал рокот заведённого мотора и шуршание шин по гравию. Мне же оставалось самое трудное: ждать. Ждать завтрашнего полудня, чтобы активировать медальоны и, наконец, найти сокровища или узнать ещё одну загадку.

Уснуть я так и не смог, поэтому рассвет встретил в кабинете. Внутри меня всё заледенело. Я не позволял себе думать о плохом, а хорошее в голову не приходило, как я не старался. От завтрака отказался категорически, хотя Сюзи была недовольна, пробурчав:

– Уморите себя голодом, кому от этого лучше будет?

Еле дождался полудня, чтобы, наконец, активировать медальоны и посмотреть, что ещё придумал предок Алекса. Панно, найденное в очередной тайной комнате, явно указывало на то, что в деле замешаны часы. Вот только какие? Пришлось идти к Сюзи.

– Скажи, – я уселся в кухне верхом на табурете, – бабушка много тебе рассказывала о доме и его обитателях?

– А то, – Сюзи засияла, – она вообще ни о чём другом и не говорила. Словно свихнулась. То про балы в холле, то про клад. То про старого хозяина.

– А про какие-нибудь часы она не упоминала? Или про что-нибудь связанное со временем?

Женщина ненадолго задумалась:

– Вы знаете месье Люсьен, было что-то про часы в кабинете. Они постоянно вставали, и бабушка ругалась, что давно нужно позвать мастера, а хозяин смеялся, всё говорил, не так важно, чтобы шли, главное, ключ от них не потерять.

– Ну, – протянул я, – поскольку часы исправно работают, думаю, что их починили.

– А вот этого я не знаю, – Сюзи пожала плечами, – а ключ лежит в самих часах. Откроете дверцу, увидите. Я их раз в сутки завожу.

От души поблагодарив женщину, я переместился в кабинет. Часы стояли на своём законном месте. Большие, почти до потолка, украшенные необычным орнаментом. Повинуясь интуиции, а вернее надписи, выложенной на панно синими камушками и рисунку, выставил на часах четыре часа и, взяв ключ, повернул два раза. Почти сразу заиграла музыка, и дно часов откинулось, открыв небольшое пространство в котором стояла плоская шкатулка. Я поспешил достать её, как нестранно она была на удивленнее лёгкой. Поставив на стол, откинул крышку и выругался. Никаких драгоценных камней в ней не было. Лишь ещё одна пожелтевшая записка.

Хи-хи… А вы думали, будет так легко?

Сокровище уже проходило перед вашими глазами.

И как вы могли не заметить его?

– Вот ведь старый любитель приключений. И что же мы не заметили? – прошипел я вслух.

В голове, как заноза, засела мысль, что я действительно что-то упустил. Меня не так давно что-то удивило, но я предпочёл на этом не зацикливаться. Да и думал, если честно, только об Алексе. Так что же я пропустил? Что?

Кто догадается, где сокровища?

Глава 35

Мэтью.

С трудом продрал глаза и тут же зажмурился, в лицо бил холодный электрический свет. Интересно, где я? И самое главное – что произошло?

Постарался привести в порядок разбегающиеся мысли. Итак, что я помню: мы с Алексом и Люсьеном отправились на кладбище искать ангелочка. Алекс всю дорогу ныл, то ему жарко, то пить хочется, при этом он своего нытья ни капли не стеснялся, как будто так и надо. Ангелочка искали долго, но всё же нашли, открыли вход в склеп. Ребята спустились вниз, а я остался дожидаться их наверху. От нечего делать решил исследовать близлежащую территорию, а если быть точным, фигурку маленького ангелочка на мраморной подставке.

Фигурка была выполнена довольно искусно, но меня больше привлёк постамент, на котором она покоилась. Слишком уж он был большим для такой маленькой скульптурки. Я обошёл его кругом и на одной из четырёх сторон увидел написанный текст. Видимо когда-то он был написан золотыми буквами, но от времени позолота кое-где облупилась, тем не менее, разобрать кое-что было можно.

Попробовал прочитать, но тут же оставил эту затею, как несостоятельную. Дело в том, что надпись, скорее всего, была на русском языке, а я с ним почти незнаком. Придётся звать Люсьена с Алексом, поскольку нутром чувствовал, что эта надпись очень и очень важна.

-Ребята, – прокричал я и стал подниматься с корточек, на которые опустился, чтобы быть поближе к начертанному на камне.

Больше ничего сказать не успел, поскольку со всей дури приложился головой об опущенное крыло ангелочка. Крыло тут же встало на место, а вместе с ним и могильная плита.

– Вот чёрт! – тихо выругался и уже собрался по новой открыть плиту, но не успел. Кто-то с силой толкнул меня в спину, и я, не удержавшись, упал на плиту, разбив нос.

– Что за шуточки, – тихо чертыхнулся, – кто-то сейчас получит.

Это всё что успел сказать, мой рот и нос зажала рука, которая держала носовой платок, пропитанный специфически пахнущей жидкостью.

«Не дышать!» – приказал сам себе и тут же вдохнул, перед глазами всё поплыло. Мир неистово завращался и померк.

И вот теперь проснулся неизвестно где, с дикой головной болью и страшным сушняком. Осторожно пошевелил руками и ногами. Вроде бы всё работало нормально, и это не могло не радовать. Попытался сесть и снова открыть глаза, и то и другое удалось с первого раза. Мысленно себе поаплодировал и принялся осматриваться вокруг.

Прикольно, я находился в таком месте, где очнуться ожидал меньше всего. Это был довольно просторный винный погреб, чем-то похожий на тот, что мы нашли в доме Алекса, но в отличие от того, здесь на стеллажах располагались различные бутылки. А в остальном два погреба были похожи, как близнецы. И там, и здесь у дальней стены стоял шаткий стол, а рядом с ним большая бочка для молодого вина. Я слез с широкой кушетки, на которой сидел (вот, кстати, ещё одно различие – в погребе Алекса кушетки не было), и шатающийся походкой подошёл к бочке. Она меня заинтересовала. Была положена на попа и одна из крышек плотно прижата к стене, а во второй торчал большой медный кран. Я попытался открыть его, как ни странно, удалось мне это с первой попытки, никакого вина в бочке не было. Постучав по ней, убедился, что она абсолютно пуста. Жаль. Напиться не удастся.

Над краном виднелась интересная выемка, такое ощущение, что из крышки был выдран целый кусок дерева причудливой формы. Я обвёл это углубление пальцами, его контуры мне что-то смутно напоминали. Ладно, об этом подумаю потом, когда не будет так нещадно болеть голова.

Удовлетворив первое любопытство (вот такой я ненормальный, вы бы на моем месте сначала поискали способы отсюда выбраться, а я бочку изучал), соизволил обратить внимание на металлическую дверь, которая, видимо, была выходом из данного места. Забрался по ступенькам и сильно постучал.

– Эй, с той стороны кто-нибудь есть? – проорал я. – Пленник очнулся и страшно хочет пить. Соблюдайте Женевскую конвенцию, оставление без воды приравнивается к пыткам. Эй, меня кто-нибудь слышит?

На мои вопли никто не отозвался. Я, вздохнув, спустился к кушетке и, забравшись на неё, принялся ждать. Должен же ко мне кто-нибудь прийти?

Ждать было довольно скучно, помещение я осмотрел раз двадцать. Никакого другого выхода, кроме массивной железной двери, не было. Было отверстие вентиляции, но, к сожалению, ни в крысу, ни в котёнка я превращаться не умел, а никто крупнее туда бы просто не пролез. Устав от бесполезных поисков путей спасения, я снова забрался на кушетку и, по всей видимости, задремал. Очнулся от глухого металлического лязга. Встрепенувшись, метнулся к двери, но её не открыли, вместо этого отодвинулась заслонка внизу и в образовавшееся отверстие чьи-то руки просунули поднос с едой и бутылкой минералки.

– Поешь, поднос поставь сюда же, – проинструктировал меня глухой голос с той стороны.

– И долго меня будут здесь держать? – не преминул поинтересоваться я.

На этот вопрос мне не ответили. Я, вздохнув, взял поднос с едой и расположился за столом. Поел, как ни странно, с аппетитом. А что? Изображать из себя героя и объявлять голодовку я не собирался.

Сидеть в подвале было очень скучно, человек, приносивший еду, со мной больше не разговаривал, лишь ставил поднос, а потом забирал. На вторые сутки я пожаловался на задолбавшую скуку и мне притащили книжку. Конан Дойля, будь он неладен. Я задумчиво смотрел на томик в бумажной обложке, внутри моей черепной коробки свербила мысль, что это что-то значит. Но вот что?

Прошло ещё два дня. Я проводил время довольно однообразно: читал, ел и спал. И почти не прореагировал, когда дверь открылась. Открылась, твою мать! Я рванул вперёд, мне в руки впихнули чьё-то тело, и дверь тут же захлопнули. Чёрт! Внимательно посмотрел на коллегу по несчастью и сдавлено вскрикнул:

– Ал! А как тебя угораздило сюда попасть? – увидев мальчишку, поначалу вздохнул с облегчением, значит, из склепа они выбрались.

Но всмотревшись в бледное застывшее лицо, занервничал. Мелкий явно был без сознания. Отволок его тощее (простите, миниатюрное) тельце на кушетку и стал внимательно осматривать, ощупывая конечности и голову на предмет повреждений. На затылке пацана обнаружилась внушительного размера шишка.